81

Пока Тютюнин добирался домой, он крепко проголодался, тем более что в камере ужин им с Лехой так и не дали.

В таком состоянии он мог съесть даже позавчерашние пирожки, принесённые тёщей с Дня железнодорожника.

Открылась дверь лифта, Серёга занёс ногу и чуть не ступил в лужу собачьей мочи. Ничуть не удивившись — дело было привычное, — он подался во второй, грузовой лифт, однако там лужа была ещё больше.

Недолго думая Серёга выбрал ту, что поменьше, и стал подниматься.

На лестничной площадке горела тусклая лампочка. Кто-то жарил картошку, и запах гулял по всем этажам.

Сергей достал из кармана ключи, открыл дверь и сейчас же услышал голос тёщи:

— Вот и на нашей улице, доча, произошёл праздник. Наконец-то уже упекли твоего козла прыгливого.

— Перестань ругаться, мама. Как клизмы бесплатные получать, так ты первая.

— Да что значит бесплатные, Люба! Я ж практически ветеран труда. Мне эти клизмы, между прочим, уже по трудовому стажу положены — я их с семьдесят пятого года не получала!

— Но если бы не Серёжа, ты бы, мама, их вовсе не увидела, тем более из американской страны, — прошамкала Люба.

«Колбасу ест», — догадался Серёга. Он смело вышел из прихожей и предстал перед митингующей тёщей.

— Здравствуйте, Олимпиада Петровна. Как я рад вас видеть…

— Не, ну это ж надо, а? — Олимпиада вздёрнула плечами, бессильно уронив тренированные руки. — Вы, я вижу, Сергей Викторович, ни в дерьме не тонете, ни в воде не горите. Просто арнольд-терминатор какой-то. И когда же вы с очередного аресту не вернетеся, я вас спрашиваю?

— А чего это мне не возвращаться? За мной никаких преступлений нету — я не ворую, вы же знаете. Это я удивляюсь, как вас, дорогая тёща, ещё не упекли в край нефтяников и белых медведей.

— Да ты же без моих харчей, зятёк, ноги протянешь через неделю! — потрясая кулаком, крикнула Олимпиада Петровна.

— А ничего. Зато это будет самая счастливая неделя в моей жизни.

Тютюнин сел на диван рядом с Любой и демонстративно её обнял. Затем щёлкнул дистанционным пультом и включил новости.

— Все, не верю я в наши органы больше. Ни одной минуточки, — горестно вздыхая, произнесла тёща и бросила коту здоровенный кусок говяжьей печёнки.

Афоня радостно заурчал и набросился на угощение. Он был оппортунист, и ему хорошо жилось при любом режиме.

— А сейчас — криминальные новости! — объявили с экрана. — Сегодня, в девятнадцать сорок, в отделение милиции «Бузуково-Народнотоварное» были доставлены двое преступников-изуверов, напавших на девушек — моделей известного агентства «Бэд Старс». Изуверы напали на девушек, когда те прогуливались в нижнем бельё среди гаражей микрорайона Бузуково, и избили их рессорой от автомобиля ГАЗ-53. Пострадавшие в тяжёлом состоянии были доставлены в морг, где пришли в себя и отказались от вскрытия. Отказались они и от претензий к изуверам, которых вскоре выпустили на свободу.

Внимание, уважаемые сограждане! Если вы увидите этих людей на улице, бегите подальше! У них с собой — возможно, в пакете или за поясом — обязательно припрятана рессора!

После этих слов ведущего криминальных новостей на весь телевизионный экран были показаны угрюмые физиономии Серёги и Лехи.

— Мама родная! — воскликнула Люба.

— Я здесь, доча! — отозвалась Олимпиада Петровна. — Бежим отсюдова, пока он рессору не достал! Я просто не могу — куда милиция смотрит!

— Смотри, Серёжа! — продолжала кричать Люба, потрясая куском жареной колбасы. — Тебя показывают по телевизору! Мама, его показывают по телевизору, счастье-то какое!

— Да чего же ты, дура, светисся вся от радости! Ты не слышала, чего сказали — девки в нижнем бельё! — рявкнула Олимпиада, заставив Афоню спрятаться под кресло.

— Не верь ей, Люба, там же сказали, что мы их с Лехой рессорой побили, — значит, отгоняли, — возразил Тютюнин.

— Да, мам, получается отгоняли, — согласилась с мужем Люба.

— Ой, до чего же ты глупая! — Олимпиада Петровна бессильно опустилась на стул. — Это ты в папу своего вся! Тот дурень был запойный, и ты, Люба, всегда пожрать готовая!

— Зато мы не воруем! — подняв кверху палец, повторил Сергей свой основной аргумент.

— Отгоняли они, как же! — продолжала тёща свою тему. — Может, отгоняли, а может, и загоняли. Ты же со свечкой там не стояла! Они с Лешкой ещё те гонялы! Их только до девок допусти, да ещё в нижнем бельё.

Докончить речь Олимпиаде Петровне помешал звонок в дверь.