77

Тютюнин вышел из подъезда и, воровато оглядевшись, двинулся в сторону гаражей. Как только он исчез за углом дома, старуха Живолупова поднялась из песочницы и, сбросив с головы жёсткий чепчик, двинулась следом.

Сегодняшний день выдался для Живолуповой очень напряжённым, хотя и приносил ей ежечасно американские деньги. Старушка складывала их в карман кофты и закалывала булавкой, чтобы не выпали.

Потерпев неудачу с покушением на Серёгу и Леху, майор Яндкван слёзно попросил Живолупову ещё понаблюдать за этими странными человеческими людьми.

— Хорошо, чего ж не понаблюдать. Только это, конечно, денег стоит.

— Об этом не беспокойтесь, агент Гадючиха, деньги, лучшие лягушки и почётное дунтосвинтство — все что хотите.

— Остановимся пока на деньгах. Свинство и лягушек оставим на после…

— Как скажете, только отправляйтесь сейчас же.

И Живолупова отправилась. До двора её доставили на чёрном «БМВ», а дальше Живолупова, не заходя домой, укрылась в песочнице, благо детишек там почти не было, а те, которые были, сейчас же разбежались вместе с мамами, когда Гадючиха стала повторять считалочку, где «…буду резать, буду бить…».

«Ну вот, блин, триллер начинается», — подумала Живолупова, увидев упакованного Тютюнина.

«Сейчас попрётся к Лешке в гараж, и там у них начнётся».

Чего там может начаться, Живолупова не знала, однако, будучи знакомой с повадками двух друзей, понимала, что вечер будет такой же тяжёлый, как и день.

«А кто сказал, что будет легко?» — подзадоривала себя Гаючиха, пока, стиснув вставные зубы, перебегала от укрытия к укрытию.

— Агент Гадючиха, как слышите, приём… — донеслось из коммуникатора, который висел у Живолуповой на шее.

— Не мешайтесь, пока я передвигаюся… — коротко бросила она, и коммуникатор присмирел.

Несколькими гигантскими прыжками Живолупова преодолела расстояние до мусорных баков и, приземлившись, спугнула двух котов и штук восемь бомжей, которые мирно разрабатывали свою золотую жилу.

Тем временем Сергей Тютюнин, не ожидая подвоха, остановился возле окуркинского гаража и произнёс ключевую фразу:

— У вас продаётся люминиевая раскладушка?

— Раскладушки нет, — пробубнил в замочную скважину Окуркин. — Могу предложить славянский батон…

— Не батон, а комод.

— Але, Серёга! — послышался знакомый голос.

Тютюнин обернулся и увидел Толика по кличке Чалый, которому принадлежал гараж под номером двадцать четыре. Как-то прошлым летом, соединяя «запорожец» с турбиной от садового насоса, Серёга и Леха чуть не угробили новенькую иномарку Чалого, стоявшую в гараже. Тогда, к счастью, все обошлось, и улетевшая в небо турбина ни на кого не упала. Она вообще не вернулась на землю.

— Але, земляк! Ты че такой стоячевздрюченный, а? Че как будто на измене весь?

Толик был преуспевающим бандитом и очень гордился тем, что, имея доход, как у министра финансов, знал только согласные буквы и твёрдый знак.

— Здорово, Толик.

— Лехана ждёшь?

— Да нет. Он уже в гараже, — не стал изворачиваться Тютюнин.

— От Ленки шнырится? — догадался Толик.

— Точно.

— Я че базар затеял, Серёга! — снова заговорил Толик, помогая себе активно жестикуляцией. — Я хотел тебе предложить свой сарай прикупить — буквально конкретно даром — я ведь, ну ты же знаешь, квартирку в «Дон-Строе» прикупил. Типа на Москве-реке. Типа пароходы буду провожать. И встречать.

— Да мне не нужно — машины нет. И велосипеда нет.

— Велосипед, Серёг, дело наживное. Давай я тебе велосипед подарю, конкретный, с рюшечками, а ты мою байду жестяную уторгуешь — будет тебе гараж.

— Я подумаю, Толик, — ответил Сергей.

— Ладно, не горит, — согласился Чалый. — Тока много не думай, а то ухи запотеют. На них тогда дворники ставить придётся… Типа шутка, не понял?

Наконец Чалый ушёл по своим бандитским делам, и Окуркин, приоткрыв гаражную дверь, заставил Серёгу протискиваться туда, будто мышь в банку с крупой.

— Да открой ты пошире! — запротестовал Тютюнин.

— Конспиация, батенька. Конспиация, конспиация и ещё аз конспиация, — дурачился Леха, цитируя вождя мирового пролетариата.

Он был уверен в успехе операции, а потому пребывал в отличном настроении.