23
Насытившись, Тютюнин и Окуркин почувствовали себя намного лучше и теперь не спеша искали выход, попутно удивляясь богатой обстановке и суете, которая усиливалась по мере того, как друзья спускались с этажа на этаж по широкой мраморной лестнице, застеленной все теми же неизменными ковровыми дорожками.
Фигуристые девушки с кожаными папками в руках пробегали мимо, не удостаивая Сергея и Леху даже взглядом, однако с готовностью раскланивались и начинали щебетать, как птички в весеннем лесу, завидев дядьку в костюме.
— И куда же это мы попали? — недоумевал Тютюнин.
— Может, это что-то вроде приюта для бездомных богатых? — предположил Леха.
— Богатый человек бездомным быть не может, — не согласился Сергей.
— Тогда это казино.
— Это не казино, — снова возразил Тютюнин.
— Откуда ты знаешь, что не казино? Ты там бывал?
— Не бывал, но телевизор смотреть ещё не разучился. Леха задумался. Доводы Серёги показались ему убедительными.
Друзья спустились ещё на пару этажей и вынуждены были обойти группу из двадцати штук дядек в костюмах. Один из них, самый представительный, стоял в середине и объяснял:
— Итак, пресса уже внизу — в вестибюле, поэтому давайте рассчитаемся на левый-правый.
— А мы уже рассчитались! — сказал кто-то из дядек.
— Очень хорошо. Тогда левые — на левую сторону, правые — на правую. У кого с собой бейсбольные биты, поднимите их так, чтобы я видел…
Несколько дядек подняли на головой лакированные дубины.
— Просто отлично. Теперь поднимите, у кого есть, разводные ключи…
Над головами с лёгким позвякиванием взметнулись сантехнические орудия.
— Молодцы. Теперь определимся: «правые» проводят западную линию, они должны быть вооружены бейсбольными битами, «левые» ближе к народу, у них должны быть разводные ключи. Поменяйтесь, пожалуйста…
Дядьки быстро разобрались с оружием, и самый представительный повёл их вниз.
Тютюнин и Окуркин старались не отставать, им было интересно посмотреть, чем все это кончится.
В просторном вестибюле действительно толпилось с полсотни человек с фотоаппаратами, видеокамерами и диктофонами наготове.
Две команды дядек разбежались по сторонам и с криками сошлись стенка на стенку.
— Даёшь отмену призыва в армию! — кричали одни, кроша противника бейсбольными битами.
— Земля — крестьянам! Фабрики — профкомам! — обороняясь, вопили другие, и все это озарялось частыми вспышками фотоаппаратуры и подсвечивалось прожекторами видеокамер.
Кто-то из представителей прессы пытался организовать прямое включение и поведать телезрителям-радиослушателям о происходящих событиях. Другие отстраненно пережёвывали какие-то листья и рисовали в блокнотах слонов.
Наконец в фотоаппаратах закончилась плёнка, в видеокамерах — батарейки, и вся аккредитованная пресса наперегонки рванула к выходу, сбивая охранников и переворачивая урны.
— Ну все, побежали зайчики мои. Сожрали, — усмехнулся дядька-руководитель. — Закончили, всем спасибо! Отправляйтесь приводить себя в порядок и постарайтесь не опоздать на заседания комитетов!
Поправляя галстуки и одёргивая пиджаки, бойцы быстро разошлись, оставив Сергея и Леху в полном недоумении.
— Ты подумай, какое кино! — покачал головой Тютюнин.
— Ага. И жрут холодных лягушек, хотя в буфете такие пирожные…
— Это как кот Артур, которому блюда из кошачьего ресторана привозили, а он все равно жрал из помойки селёдочные головы.
Друзья пересекли вестибюль и под подозрительными взглядами широкоплечих охранников прошли через две пары дверей.
Оказавшись на парадном крыльце, они, не сговариваясь, повернулись и прочитали над входом название заведения:
«Государственная дума Российской Федерации».
Вконец ошалевшие, друзья с минуту смотрели на эту надпись, качая головами, и стали спускаться на улицу — поближе к простому народу.
Они шли и не видели, как из одного окна за ними наблюдают дядьки в костюмах.
— Значит, вот эти двое человеческих людей? — спросил один, особенно крупный экземпляр.
— Именно эти. Я заскочил в «Пункт Питания Лягушками», а там уже все съедено и только ящики перевёрнутые валяются… Я так расстроился — ужас, даже не обратил внимания, что эти двое не наши. Что они аборигены…
— Значит, они что-то видели, — произнёс крупный экземпляр. — Придётся принимать меры. Но нам не впервой.
