Глава 4
ПАПУТЧЕГ
Дорога становится короче — если встретится добрый попутчик!
Рудгер Хауэр
С наручниками, правда, возникла заминка. Так получилось, что в Терете я их не применял. Потому стражники не умели с этим устройством обращаться.
Пришлось научить… Ничего, справились.
— А… этого? — кивком указал десятник на соискателя места моего слуги, все еще продолжавшего стоять на коленях в луже, демонстрируя тем самым нечеловеческую закаленность организма.
— С ним я сам разберусь…
Дождавшись, когда стража, унося беспамятных арестантов, покинула переулок, я подошел к склоненной фигуре и сказал:
— Вставай.
— Хозяин… — невнятно — еще бы, в такой-то позе! — пробормотал «спаситель».
— Вставай давай, проклятьем заклейменный! И имей в виду — я тебе пока не хозяин! Ты мне сперва объяснишь кое-что… Волколак хренов… Вставай, говорю! Я с твоим затылком разговаривать не собираюсь.
Самое смешное, что я опознал его по штанам. Ну еще по прическе… Хотя слипшиеся от грязи космы трудно было совместить с той роскошной гривой, которой он щеголял совсем недавно, но все же что-то общее просматривалось. А вот от форменной волчьей душегрейки на данный момент ничего не осталось. Вместо нее наличествовала какая-то рубаха на пару размеров больше. Отчего мне и показалось в самый первый момент, что вид у напавшего на мага неизвестного какой-то слишком растрепанный.
Оборотень поднялся. С него изрядно текло содержимое лужи, но все же теперь я сумел его рассмотреть как следует. Это был тот самый экземпляр, что загребли стражники в ходе прочесывания. И которого я отправил в тюрьму — до выяснения. Но впечатление было такое, что до тюрьмы он не дошел. Или дошел, но не задержался. Можно было даже особо не гадать, по какой причине. Поэтому в данный вопрос я углубляться не стал. Разве что имело смысл выяснить, почему мне не доложили о том, что арестант убег… Но это потом.
— С чего ты решил, что я джинн?
Оборотень посмотрел на меня исподлобья. Но не зло. Скорей угрюмо.
— Сюда добрались кое-кто, — ответил он, отплевываясь от стекавшей со лба воды. — Кто уцелел в Млокском гнезде… Они рассказали…
Под Млокским холмом кто-то уцелел? Я ж вроде всех убил… Э, нет: точнее будет сказать — я перебил всех в пещере под холмом. А из тех, кто вырвался наружу, кто-то мог и в самом деле уцелеть. Ну допустим…
— И где эти добравшиеся теперь? — поинтересовался я.
Волколак мотнул грязной головой:
— Я не знаю. Им не нравилось оставаться в городе… И вообще — они хотели уйти куда-нибудь подальше. После смерти Обеца жить в здешних местах нам совсем не нужно…
— Ты и про Обеца знаешь?
— Они знали. Были в Крунире в то время, когда вы его… И мы все просто почувствовали, когда его власть над нами кончилась… И еще они рассказали, что явился Древний Король. И с ним — джинн.
— Логично, — я кивнул. — Однако… С чего ты решил, что именно я тот самый джинн и есть?
Он вновь кинул на меня быстрый взгляд:
— Они тебя описали. А я узнал по описанию… Кто, кроме джинна, умеет летать? В сказках так говорится… И убивать одним ударом, как молнией…
— Мало ли что в сказках говорится! С чего тебе в голову взбрело, что это я? И не увиливай! Не то у меня для тебя пара молний с серебром найдется — будь уверен! — Я хлопнул рукой по кобуре.
— Хозяин! — Оборотень даже отступил на шаг. — Ты же нас тогда в гостинице положил! Всех насмерть, кроме меня! Я еще тогда понял, что ты не такой, как все наши чародеи! Ни один колдун так не может! Кто же ты еще, как не тот джинн?!
А!.. Так это вон кто… Можно сказать — старый знакомый! Я вспомнил засаду в номере Брады и одного исчезнувшего волколака. Которого я как раз от растерянности не убил. А он, значит, все это время сидел в Терете, прячась от меня… Или не от меня? Почему он вообще в городе остался?
Я так и спросил.
— Я давно хотел сбежать, — ответил он. — Но от Хазена так просто не улизнешь… Только когда ты нашего десятника убил — заклинание контроля ослабло, и я решил попробовать… Хуже все равно бы не было, даже если бы меня опять нашли. А города я, в отличие от большинства наших, не боюсь. Я сам городской. Из Бранбора… Хозяин! — снова завел он уже знакомую мне песню. — Возьми меня к себе! Я тебе верно служить буду! Лучше, чем Хазену! Лучше, чем Обецу!
— И с чего это вдруг?
— Я тебе чем хочешь поклянусь!
Угу. Убедительный аргумент. Клятва волколака.
— Хозяин! Лучше убей меня тогда! — самым натуральным образом взмолился оборотень, наблюдая мое молчание. — Мне же одна дорога — обратно в стаю! Опять зверем становиться! Ты меня уже два раза не убил! А на что мне такая жизнь?!
Ишь ты, как заворачивает!
Мало что рубаху на груди не рвет…
Но чего ж мне с ним делать-то? Может, и вправду — грохнуть? Волколак напал на королевского мага… Кого заинтересует его судьба?
— Ладно… Предположим… Только что я с тобой делать буду? Ты ж на вечерней зорьке в волка перекинешься. И мне же горло перегрызешь. Я-то, допустим, это переживу… Но на фига мне такая экзотика?
И как он вообще тут в городе все это время прожил? Что-то я не слышал ничего про оборотня, бегающего по ночам…
Ответ я получил незамедлительно:
— Хозяин! Ты меня свяжи! Или запри… Утром-то я снова нормальный буду! Я тут каждую ночь в срубе запирался в одном месте… А днем — я для тебя что хочешь сделаю! Хоть на смерть пошли, хоть что… Все лучше, чем в вечном страхе жить!
Во ни шиша себе!
Я же еще должен буду его и охранять!
Ловко придумал! Ничего не скажешь… Хотя в здравом уме ему не откажешь — что-то в этой идее есть. Простое, как смирительная рубашка…
Я окинул бедолагу взглядом с ног до головы, собираясь с мыслями. Мыслей было как-то не густо.
— Ну и на кой мне это надо?
Волколак неожиданно замолк.
Ну и?..
— Хозяин… — сказал он жалобно. — В сказках…
Что-то он все время сказки поминает. Молодой, что ли, еще? Или что? И чего опять замолк? Ах да, я ж сам давеча от сказок отмахнулся…
— И чего в сказках?
Он сглотнул. Переступил с ноги на ногу. Опять сглотнул. Ого! Да ведь, похоже, волнуется!
— В сказках, — ответил он наконец, — говорится… что джинн или Древний Король могут снять заклятие…
И снова замолк.
Да? Снять заклятие? Какое?.. Хоп! Дурак… В смысле — я дурак: это ведь уже похоже на правду. Не то что снять можем — лично я ничего не мог у, это-то я точно знаю! — а то, что его это всерьез интересует. Вот теперь я — влип. Серьезно. Кажется, придется и в самом деле санитаром при оборотне работать. Со смирительной рубашкой… Ч-черт!.. Что ж ему ответить-то?
— Не знаю. Я в здешней магии не смыслю ни уха ни рыла. Так что врать не буду. А Древний Король… Это надо у него спросить. Может, и в самом деле может. Только ты уж подумай: что будет, если я тебя к нему приведу, а все это действительно сказки?
Ешкин дрын… Не слишком ли я его дожимаю? Если он не врет, ему деваться просто некуда. А я его — рыбой об лед! Тоже мне — психоаналитик…
— Давай так. Если у короля не получится — и если ты служить мне будешь честно, — то садишься в пожизненное заключение. В каком-нибудь замке. Или — может быть, еще лучше — переправлю тебя к эльфам. У них оборотни живут как-то, никому не мешают. Меня там послушают, если что…
Боже, что я несу… Что я про жизнь Первых знаю? И послушают меня там, как же… Но, с другой стороны, — почему бы и нет?
И не таскать же мне его с собой пожизненно. Связывая на каждую ночь. Ничего так — необременительный довесок…
— Выбирай в общем, что тебе больше нравится. Ну и — либо да, либо нет. А иначе меня все это не устраивает…
— Хозяин! — взвыл оборотень. — Я с тобой!
Тьфу ты…
Он что — Фрая начитался? Или я? Причем второе вероятнее…
— Хозяин! — продолжил мой новый слуга, от радости, видимо, позабыв все остальные слова, и, бухнувшись обратно в лужу, возвестил оттуда: — Приказывай!
Блин!.. Вот не было тебе печали, Джинн Великого Неба — завел ты себе порося… Приказать ему, что ли, кого-нибудь убить? Ага: меня — ап стену!
— Хорошо. Приказываю… — Как я ни старался, вздоха скрыть мне не удалось. — Во-первых — встань. Во-вторых — иди за мной. Надо тебя будет устроить в гостиницу. Надеюсь, у хозяина найдется прочная клеть… В-третьих — когда придем в гостиницу, вымоешься. В-четвертых — переоденешься. В-пятых — поешь. В-шестых — отправишься спать: к утру ты мне понадобишься отдохнувшим и вменяемым. И в-седьмых — как тебя… Э! Ты чего?
Все это время продолжавший стоять согнувшись на коленях волколак дернулся и неожиданно упал-таки в лужу с головой.
И, что характерно, так и остался там лежать. Похоже, бедняга просто потерял сознание. Вот блин, а я-то думал, что им все нипочем!
Да тудыть твою растак, так, переэдак и черестак!
Бли-ин!
Вот же откопал себе на шею еще одну радость!
Я пощупал пульс. Пульс был нормальный, хотя и слабый… Или не слабый? Черта ли я в этом понимаю… В общем — был.
Что мне с ним теперь делать?!
Немного поразмыслив, я снял с пояса фляжку и, отвинтив колпачок, вставил горлышко слабонервному оборотню в рот, приподняв голову. Водка, конечно, зло, но в некоторых случаях простые средства — самые эффективные…
C2H5OH немедленно оказал свое действие. Парень поперхнулся, закашлялся и открыл глаза.
— Хо… зяин! — просипел он. — Я умираю…
— Это — вряд ли! — осадил я его. Хотя и сам не был в том уверен. Но в принципе склеивать ласты молодому, здоровому да еще магически модифицированному организму было не с чего.
Так и оказалось. Уже через минуту очнувшийся волколак присел в луже (блин, еканое средневековье! — в переулке просто не было сухого места…) и попытался встать.
Но тут же опустился обратно.
— Х-хозяин… — с дрожью в голосе сообщил он, елозя ногами. — Я не могу… Обессилел что-то…
Ну ешкин корень!
Дальше-то что? Так тут и торчать? Ага… Выдув жилой купол на шесть человек. С ванной и туалетом…
— Не бросай меня, хоз-зяин! — В голосе оборотня послышалась растерянность. Почти сразу перешедшая в отчаяние: — Или добей!
Ага — чтоб не мучиться! Мне… Ну что за дурацкая ситуация!
— Помолчи! — сказал я страдальцу. — Сейчас что-нибудь придумаем. Сначала только из переулка выберемся…
Собственно, план действий у меня сложился сразу же — другого просто не было. Городскую стражу я привлекать не хотел — что-то не было у меня желания лишний раз демонстрировать им полное свое пренебрежение к здешним нормам морали: черт его знает, как они отнеслись бы к тому, что я договорился с оборотнем… Дурак я, наверное, конечно. Но я и так им тут уже мозги перекомпостировал более чем.
Потому оставалось обходиться своими силами.
Беда была только в том, что переулок отличался на редкость малой шириной — как все средневековые переулки. Двум людям разойтись — только-только. Так что делать было нечего…
Я вздохнул, нагнулся и начал громоздить своего слугу себе на загорбок.
— Хозяин?! ТЫ ЧЕГО?!
— Заткнись, жертва ликантропии, — ласково попросил я его. Парень оказался немаленький. А я в общем-то никогда не отличался силой Ивана Поддубного. Потому говорить было трудно. Но все же один вопрос я, пока тащил его к выходу из переулка, задал. А то как-то несподручно получалось…
— Как тебя звать-то хоть, блин горелый?
— Сметак… Смет…
Ну и то ладно…
— Хозяин… — робко попросил Сметак. — Не надо меня тащить… Я сам могу… Полежу тут немного…
— Ага, до вечера — совсем ничего уже осталось… А потом тебя придется по всему городу ловить… В лучшем случае… Ты вообще когда последний раз ел? — осенило меня. Как раз в самый подходящий момент.
— Не помню… — признался оборотень. — Дня два, кажется… Цыпленка поймал…
Ну кое-что, пожалуй, понятно. Два дня — это, значит, и перед тем не каждый день. Да все время на нервах. Вот и вырубился. Одно, пожалуй, хорошо: кормить оборотня можно обычной едой. В смысле никакого там специфически людоедского рациона не надо. Хотя бы это я за время предыдущей эпопеи с походом на Черного Пластелина Обеца выяснил. То есть в озверевшем состоянии оборотни могут сожрать кого угодно — без проблем. Но специально им для их волколакской жизни ни человечье мясо, ни человечья кровь не требуются. Для каких-то ритуалов по части черной магии — да. А так — не особо. А то уж и не знаю, где бы я ему мясо брал… Даже если из мешка.
— Хозяин… — вновь подал голос Сметак. — А чем таким ты меня поил?
— Вином.
— Вином? Да это просто огонь какой-то!..
— Угу… Некоторые так и называли: «огненная вода»… Помолчи!
— Хорошо… Хозяин… Мне вроде получше… Давай я сам попробую?..
«Получше», как же!.. Я же чувствую, что мешком висит. Да и не приходят в себя настолько быстро после голодного обморока. Ножки-то держать еще не будут…
— Помолчи, блин!
Мы выбрались наконец из переулка.
Я проковылял на середину улицы, вытащил из кармана пневмопакет, бросил его в грязь. Ну надеюсь, у меня сейчас не Бе-12 выдуется. И не «Скат». И уж тем более не «Зубр». Только развалить ни в чем не повинным жителям заборы мне и не хватает для полного счастья…
Мое прибытие в «Храбрых плотовщиков» на «виллисе» вызвало куда меньший ажиотаж, чем я ожидал. Это, наверное, вышло из-за дневных гонок на «Стреле» по реке. Подумаешь — тарахтит что-то по улице на четырех колесах. В сравнении с СВП — сущая мелочь… Мне даже разгонять никого не пришлось, чтобы проехать. Жители старались лишний раз не казать носа со дворов, а попадавшиеся патрули, узнав меня, просто отходили в сторону.
Тем не менее все же внимания я удостоился. Причем в равной степени и со стороны местных, и со стороны «своих» — Пашка с Элли тоже выскочили на улицу, привлеченные звуком мотора.
— Это кто? — были их общие слова. Хотя и на разных языках.
Ё… Кто, кто… Волколак в пальто.
— Это мой слуга, — честно ответил я, помогая Сметаку выбраться из машины. Пока мы ехали, он малость оклемался и теперь уже мог передвигаться самостоятельно. В целях сокрытия его свинского состояния я выдал ему длинный плащ с капюшоном, и теперь он напоминал не то традиционную фигуру некроманта из комиксов, не то императора Палпатина из «Звездных войн» — наружу торчал лишь кончик носа…
— Хозяин… — выдал он уже традиционно, явно испугавшись той кучи зрителей, что выстроилась на крыльце гостиницы.
— Вот так все время… — позволил я себе пожаловаться землякам. — Буквально наглядный пережиток феодализма!.. Да не бойся ты, чудо природы — никто тебя здесь не съест… Пошли внутрь…
В гостинице все решилось без осложнений. Да и откуда бы им было взяться? После всего, чему персонал здесь был свидетелем за последние две недели, ни у кого не возникло ни малейших вопросов.
Сметака немедленно увели мыть, кормить и переодевать. А почтенный владелец «Плотовщиков» самолично организовал мне экскурсию в гостиничные погреба и позволил выбрать любую клеть, какая мне понравится.
Ну я выбрал. Дополнительно дооборудовав помещение в плане увеличения прочности, звукоизолированности и травмобезопасности — все в общем, что мог вспомнить про спецпалаты для буйных… Не забыв распорядиться ОБЯЗАТЕЛЬНО упаковать ДО наступления ночи в сей апартамент моего новоприобретенного Санчо Пансу. Воротила гостиничного бизнеса, кажется, понял, о чем идет речь, так как заметно спал с лица, но пообещал выполнить все неукоснительно. Вот что значит — профессионал!
После чего, под полными невысказанного любопытства взглядами Пашки и мисс Кент, я поднялся к себе в номер.
Разумеется, только для того, чтобы впершиеся туда же соплеменники немедленно пристали с вопросом: «А кто же это на самом деле такой?»…
Излагать последовавшее дальше объяснение, пожалуй, на мой взгляд, не имеет смысла. Из-за его излишней бестолковости и занудности. Как и в вопросе с магией, нормальных людей, каковыми были — пока еще — Пашка с Элли, совершенно замкнуло на невозможности реального существования оборотней. И вся их позиция свелась в итоге к известной цитате из «Обыкновенного чуда»: «Ты его прямо сейчас будешь превращать?»
Как будто мне больше заняться было нечем…
Впрочем, тут же выяснилось, что да — нечем.
В том смысле, что вот уже полдня от прочесывающих город стражников перестали поступать сообщения о новых находках.
Похоже, мои опасения оказались преувеличенными. Или, если бы на моем месте оказался параноик, можно было предположить, что сговорившиеся между собой жители Терета зловредно спрятали от меня приволоченную мной же атомную боНбу (или контейнер с полонием, ага…). С целью присвоить себе мое имущество. Не принадлежащее им… Вот же бред-то, мля…
Ну по крайней мере, из этого следовало, что я пока еще не параноик. Что тоже было неплохо… Правда, несколько раз патрульные появлялись в гостинице и спрашивали меня. Но без ажиотажа, явно выполняя мое же распоряжение держать в курсе о ходе прочесывания. После чего, узнав, что я в городе, отправлялись искать мою персону там.
Не нашли, н-да… В принципе, это объясняет, отчего мне не доложили о том, что Сметак сбежал. Могли еще просто не успеть.
Но это в общем были уже мелочи. Главное, выходило, что последствия моего запоя — в общем и целом — ликвидированы. А если кто чего и в самом деле заныкал — ну так доктор ли я брату моему, блин… Хотя и неудобно зверски… Но сколько еще можно перетрясать местные чуланы? Хватит, пожалуй.
Одним словом, решено: завтра поутру грузимся и отплываем.
Приняв это решение, я оказался неожиданно для себя в том состоянии, что на военном языке именуется оперативной паузой. Временно без дел, говоря по-простому.
После сумасшедшей беготни последних суток ощущение получилось необычное. Практически забытое. От нечего делать я заказал ужин и съел его. Даже толком не чувствуя вкуса. Вообще — когда я сам-то последний раз ел? Не помню, однако…
И только уже прикончив десерт и разминая непременную после трапезы сигарету, я вспомнил, что кое-что в этой истории еще осталось невыясненным.
А именно — при каких обстоятельствах очутился здесь Пашка Морозов…
Не откладывая дела в долгий ящик, я решил закончить затянувшееся расследование, прямо спросив, что он об этом помнит.
Меня ждала неожиданная история…
И не просто неожиданная, а, пожалуй, из ряда вон.
Правда, до меня это не сразу дошло…
В общем так. Дело обстояло следующим образом.
В полку, где Пашка служил, был парково-хозяйственный день. Завершение его решили отметить небольшой посиделкой, плавно перешедшей в более обстоятельную пьянку. Уж по какому поводу — Пашка сейчас не помнил.
И вот в самый разгар этого междусобойчика, когда дым уже висел коромыслом, а младший офицерский состав был отправлен «за еще», когда он вернулся, то вместе с водочными делегатами явился я!
Я, честно говоря, совершенно обалдел от такого заявления.
Представляете? После всего того, что я услышал от Стаса про возвращение на Землю.
— Пашка, ты чего? — спросил я. — Откуда я мог там взяться?
— Не знаю! — сказал Морозов.
— А сам-то я как это объяснил?
— Да никак! — Пашка пожал плечами. — Ты хороший уже был. Только задумчивый сильно. Принес пакет с коньяком и семгой. Спросил, примем ли в компанию… Кто ж тут станет что-то выяснять?!
— И вас абсолютно не заинтересовало, откуда на территории полка взялся посторонний?!
— А у нас как раз целая бригада в это время работала. Аж из Московского округа. Человек десять. Только что приехали. Мы их всех еще не запомнили. Вот, видимо, заключили единогласно, что ты оттуда… Да и мало ли вообще, кто мог быть? Родня чья-нибудь, сосед, из дивизии кто… До того ли было? Сам бы ты что решил в такой ситуации? Что китайский шпион пришел?
Да уж, действительно… На китайского шпиона я никак не похож. Морда лица у меня не характерная в этом смысле.
— Но ты-то что подумал? — решил я не отступаться. — Мы ж черт знает сколько лет не виделись — и вдруг я с коньяком заваливаю! Ты-то меня хоть о чем-нибудь спросил?
— Конечно!
— Ну и?..
— Я спросил, — ответил Пашка, — что, тоже в армии? А ты ответил: «Да вроде того…»
— И все?!
— Ну… потом еще добавил, что ты особа, приближенная к императору… Это вполне можно было понять как намек на Московский округ, причем на верхние его слои, сам понимаешь…
О, господи… Но как я там очутился?!
Ни черта же не помню! Хоть тресни! Да и не могло такого быть вообще! Принципиально — если я правильно понял то, что Стас говорил.
Точнее — быть-то могло… В ту сторону. Но как потом мы с Морозовым обратно попали?! Да еще вдвоем?!
А вот в этом вопросе меня ждал облом: Пашка не помнил. Мы еще там посидели, по его словам. Хорошо так посидели. Поговорили за жизнь, за службу. Что я мог ему наплести?! Впрочем, это тут же выяснилось. Я, судя по тому, что Морозов запомнил, — просто рассказал ему ВСЕ… Как понял по мере разговора Пашка, ни к какой московской командировочной бригаде я не имел никакого отношения. Или имел, но — только в виде прикрытия. Или наказания. Потому как по отдельным репликам заключил, что я буквально на днях вернулся откуда-то из командировки. И в этой командировке случилась весьма крутая заваруха. Да плюс какая-то романтическая история. Причем из заварухи я вышел без потерь, В отличие от… И вот теперь заливаю расстроенные нервы. Просто «пиранья», блин, какая-то. Широкоформатная…
А дальше началась вовсе история из бульварного романа. Честное слово…. И то, что случилась она, я могу объяснить только тем, что оба мы в тот момент были уже пьяны весьма преизрядно…
Дело в том, что Пашка всегда — со школы еще — собирался стать военным. Тренировался для этого. Закалялся. Ну, в общем, готовился. И был вообще весьма крутым пацаном. В отличие от меня, чайника. И в принципе, своего он добился. Окончил училище. Служил. И ничего против той жизни военного, которой жил, не имел: знал, на что идет, с самого начала. И повоевать успел, и по служебной лестнице потихоньку двигался. Одним словом — вполне удачно складывалась карьера.
И тут вдруг — ему на голову сваливается бывший одноклассник. Шпак законченный, ничего в военной службе никогда не понимавший. И вообще — несколько не от мира сего. И оказывается, что чайник этот — состоит в какой-то крутющей конторе, режет врагов пачками и по боевому стажу давно уже явно заткнул своего старого школьного приятеля — его, Пашку — за пояс. Но поскольку мы с Морозовым в школе были друзьями, этот романтик, блин, не придумал ничего более умного, чем спросить:
— А к вам туда попасть можно?
Легко, ответил я, по словам Пашки, хоть сейчас!..
После чего в Пашкином изложении был какой-то смысловой разрыв. По завершении которого мы с ним оказались в брюхе транспортного самолета. Летевшего, как понимал Морозов, в Москву.
Почему в Москву?! На фига? И как мы могли на этот самолет попасть?!..
Ну ничего ж не помню!
И вообще — как я мог настолько осмысленно действовать, будучи, по сути, в бессознательном состоянии?! Никогда не верил рассказам про такое. Но вот выяснилось, что, оказывается, и в самом деле бывает… И вообще — ЧТО Я ТАМ-ТО МОГ УСПЕТЬ НАВОРОТИТЬ?!
У меня, без преувеличения, «кровь застыла в жилах оцепеневшей толпы», когда я это сообразил. Потому как могло оказаться, что мои «безумства» в Терете — на самом деле всего лишь детские игрушки по сравнению с тем, что я мог сотворить на Земле. Ага… Типа: «Да хрен с ней, с Америкой! Наливай давай, Петька!..»
Но, кажется, и там обошлось… Поскольку ничего такого Пашка не припоминал. По его словам, я усиленно спаивал летчиков и какую-то войсковую комиссию — коньяком, — это было. При этом я еще, кажется, показывал фокусы — будто бы вынимал коньячные бутылки из воздуха. По крайней мере, всем представлялось, что это фокусы… Но никаких разрушений и смертоубийств в процессе действия не произошло.
И на том спасибо…
Судя по всему, мы благополучно приземлились где-то под Москвой, потому что ловили затем тачку, чтобы поехать в Генеральный штаб — выпить наконец по-настоящему. Я уж даже и боюсь гадать — с кем.
Но, кажется, туда мы все-таки не доехали… Я надеюсь.
Как и в американское посольство, с целью отдать меморандум для американского президента. Как ни странно, идеи поехать в Кремль не возникло ни у Пашки, ни у меня. Оно просто не пришло нам в головы. Очень любопытно было бы знать: это по причине нашей воспитанности или же в силу банальной алкогольной амнезии? Вот уж, представляю, была бы сценка… Полагаю, что независимо от результата нас после в обязательном порядке высекли бы на площади. Что-нибудь вроде: «Гаршин и Морозов — потомкам в назидание!» В комплект к Минину и Пожарскому. С двумя ящиками пива (или лучше в оранжевых тельниках?).
А потом у Пашки опять был провал в воспоминаниях. После чего мы с ним уже сидели в моем номере в «Храбрых плотовщиках». И употребляли очередную бутылку. И я клятвенно заверял Морозова, что с его устройством у нас не будет никаких проблем… Гля! Зуб даю! Майорские погоны и генерал-майорская зарплата для начала — устраива… ик? Ты мене веришь? Веришь, нет?! Я тебе, ик, уваж-жаю!.. Аты?.. Мене?.. Ув-ув-важ-ж-жа… икш?!
Блин…
Ерш твою меть!..
В смысле — мою меть. Ерш…
Это ж три года строгого убийства деревянными пулями…
Ну это ж надо было так нажраться…
И ведь что самое паршивое — главного-то я так и не услышал. А именно: как же я перетащил людей с Земли сюда?! И вообще: есть ли еще та Земля в природе или нету уже?!
Вот так, видимо, и попадают в сумасшедший дом.
Представляете, каково мне было все это выслушивать?!
Тем более что не доверять Морозову у меня не было никаких причин.
Мне впервые после выхода из запоя захотелось напиться ПО-НАСТОЯЩЕМУ. До отключки. До полной потери памяти… Еще раз, ага…
— Ты чего? — удивился Пашка, глядя на меня. Или, по интонации судя, скорей испугался.
Надо было его как-то успокоить. Но я только рукой помахать сумел — до того мне было паршиво. Примерно как тому Достоевскому ребенку, на загорбок которого поставили весь мир и велели держать, никуда не отходить — а то разобьется. Обидно — аж слов нет.
Похоже, даже Элизабет прониклась.
Во всяком случае, среагировала она весьма правильно: протянула мне стакан с виски.
Вот только — блин, ну какие мелочи ловит в таких случаях сознание, а? — плеснула в него по американской мерке — на два пальца (или на три?).
Однако из ступора меня данное наблюдение вывело. Я схватил стакан, бутылку, набулькал доверху и заглотил содержимое одним махом.
Вроде помогло.
И тут, как по заказу, в коридоре послышались чьи-то тяжелые, но торопливые шаги, в дверь постучали, и на пороге появился очередной стражник в форме словинецевской гвардии.
Я, по какому-то выверту подсознания, решил, что это тот самый патрульный, что ищет меня с обеда с докладом, и уже раскрыл рот, чтобы поинтересоваться, где его черти все это время носили, но стражник меня опередил.
— Господин магистр! — возвестил он. — Я послан к вам сообщить, что мастер казначейский секретарь просит вас немедленно прибыть к нему для весьма важного разговора!
Куда? Чего? На ночь глядя? Какой такой разговор?
Увы, ни на один из этих вопросов посланец ответить не мог. Его послали — и все на том. А мне теперь голову ломать. Свою, между прочим, не чужую…
Елки-веники, да что там еще случилось?
Или это из-за тех двух — с рогами и копытами, земляникой в смысле? Так что мне было с ними делать? Отпустить? Ага: как Шварценеггер в «Коммандо» — «Я его отпустил…». В пропасть… Так, теряясь в догадках и так ни до чего и не додумавшись, я доплелся до подворья казначейского секретаря.
Там меня повели почему-то не в кабинет, куда дорога мне была уже знакома, а в какое-то другое место. Надеюсь, не в пыточную… А то я в нынешнем моем состоянии совершенно не склонен был воспринимать шуток…
Но, кажется, обошлось. Во всяком случае мы не спустились в подвал, а крытой галереей перешли из жилой части усадьбы в, так сказать, служебную — где собственно располагалось Казначейство. И где Словинец чах над златом в свое основное рабочее время. И что бы такое начало могло значить?
Возле какой-то двери мы остановились. Перед дверью стоял караул. Серьезно, однако… Начальник караула — здоровенный лоб с каменной мордой лица — хмуро воззрился на меня и спросил нелюбезно:
— Кто таков?
Совсем интересно…
— Это магистр Гар, за которым посылал мастер казначейский секретарь, — сообщил сопровождающий.
Громила оглядел меня с большим сомнением и сделал знак одному из стражников. Тот молча скрылся за дверью. Это что? Он про меня не слышал даже? Кто он сам-то таков?
Только после этого я сообразил глянуть на герб охраны. Герб был другой, чем у людей Словинеца. Мне не знакомый. В виде двух опускающихся сверху птичьих лап с растопыренными когтями. Хотя возникало смутное ощущение, что где-то он мне уже попадался. Но вот то, что не в Терете, — это однозначно…
Шо за на фиг?! Это что здесь в мое отсутствие сделалось-то? Власть, что ли, переменилась? Уже и на пару часов отойти нельзя?! И чего теперь? Убивать будут или как? Хотя для того, чтоб убить, сюда приглашать не требовалось. Явно поговорить хотят. Да и не похоже, в общем, на захват или переворот — и в городе, и на подворье все спокойно. Словинецевы слуги бегают как ни в чем не бывало. Так что другое тут что-то…
Посланный с докладом между тем возвратился и, молча кивнув главному, занял свое прежнее место у косяка. Да кто ж это такие? Откуда взялись? «Дружина взялась за нагайки…» И — интересно: меня как, обыскивать будут? Или где?
Но обыскивать не стали. Главный, видимо по жизни отличавшийся немногословием, просто посторонился и повел рукой:
— Проходите…
Вот так вот, да?..
И что? Это следовало расценивать как доверие? Или совсем даже наоборот — как пренебрежение?
Ну-ну…
Внутренне подобравшись и приготовившись ко всему (еще бы знать — что это за «все» такое…), я толкнул дверь и вошел.
Ну и что тут у нас?..
Оказалось, что ничего. В смысле — ничего особенного.
Это, судя по всему, была приемная зала или банкетная — большое в общем помещение. Ярко освещенная люминофорами — не моими, земного производства, а местными, магическими — несмотря на то, что солнце еще не село. Вдоль стен присутствовало четверо охранников все с теми же гербами в виде курьих ножек.
Людей Словинеца не наблюдалось. Сам же он — наличествовал. Вполне живой. В кресле. И здоровый, как всегда, вдвое против обычного человека. Вид у него был несколько насупленный — это, по моему опыту, означало, что хранитель городской кубышки настроен на внимание. Никаких других деталей, могущих вызвать тревожные ассоциации, не наблюдалось.
Кроме же самого почтенного моего нанимателя в помещении, не считая охраны, имелось еще трое. Один из них был Бусола — за спинкой кресла Словинеца. Два других — напрочь не знакомые мне личности. Но весьма колоритные. Один — лет на вид так шестидесяти — костистый бледный старик в одежде из черного бархата, отделанного скромными серебряными блестками. С золотой цепью на шее (кстати, на Словинеце была тоже напялена его собственная цепара — для соответствия, надо полагать), заканчивающейся какой-то золотой же блямбой посредине груди. Он, похоже, из незнакомцев был самым главным. Судя по тому, что только они с казначейским секретарем сидели.
Второй, стоявший за спинкой его кресла, также молодостью не отличался. Но одежда у него была не бархатная и без блесток, хотя тоже черного цвета. Лицо, в противовес первому неизвестному, слегка одутловатое, с неожиданно яркими полными губами и большими, навыкате, глазами, блестевшими неестественным блеском. На грудь его тоже свисала цепь. И уж на это-то изделие я успел насмотреться — за время крунирского похода. Вороненое серебро с брильянтами. Знак различия Полного Магистра.
Ну? И что?
Уже можно стрелять? Или погодить?
Но стрелять не пришлось, слава тебе, господи… Маг не предпринял по отношению ко мне никаких ощутимых действий. Только вперил взгляд своих дивных очей. Ну мне не жалко… Словинец же, когда я вошел, откашлялся и произнес:
— Господа! Позвольте вам представить личного Королевского Магистра Его Величества Короля Остравы Дарека — Всеволода Гаршина! — Вот ведь прохвост: без запинки выговорил! — Господин Королевский Магистр! Перед вами Наместник Северных Земель Королевства Острава Его Светлость герцог Беран! И его личный маг Полный Магистр Мэллон!
Охренеть!
А ЭТИМ-ТО — ЧЕГО ЗДЕСЬ НАДО?!
И главное — что вдруг потребовалось его светлости господину наместнику непосредственно от меня? Узнать, куда я Гриню дел? Так я и сам не в курсе, куда подевался в той заварухе граф Ластура. Нашел бы — прибил…
Вот же не было печали, хвостом тя по голове!..
В общем я стоял столбом, абсолютно не представляя, что сделать. И инициатива, таким образом, оказалась у противной стороны.
— Мой друг господин Словинец рассказывает мне о вас невероятные вещи, — сказал герцог Беран с легкой выжидательностью. Голос у него был совсем не старческий, сильный и четкий. Интонация очень ровная. И уверенность — по самые ноздри. Непробиваемая просто. Одно слово — наместник. — Но ни я, ни мой мэтр Мэллон никогда прежде о вас не слышали! Это очень удивительно…
Н-да. Это вам не теретские простонародные олигархи. Надо срочно вспоминать, как разговаривать с сильными мира сего. В Крунире я, кажется, попрактиковался немного.
Ну-ка — не жуй мочало! Уж не знаю, чего наговорил Словинец, при словах «мой друг» против желания состроивший такую рожу, словно сжевал лимон, но я не только личный магистр короля — я еще и джинн, блин. Небесный Воин. Сокрушитель империй и делатель Верховных Королей… И — по совместительству, на полставки — Посланник Великого Дома… До кучи. Не хватало мне еще бегать по вызову ко всяким герцогам. Надо чем-то сразу расставить все на свои места. Чем? А да хотя бы и вот тем, что есть.
Только работать надо не тупым нахрапом, а комплексно. Как? Да вот так примерно… Должно подействовать.
Я включил аудиосистему и заговорил практически одними губами, стараясь попасть под стиль Берана.
— Прошу меня извинить, господа. Я две недели беспробудно пьянствовал. А все минувшие сутки носился по городу. Устраняя последствия своего запоя. Завтра же с утра я отбываю в столицу по срочному вызову короля. В связи со смертью Верховного Магистра Остравы. Мэтр… — Я посмотрел на Словинеца. Надо было предпринять что-то, чтобы не подставить финансового главу Терета в глазах наместника… — Неужели нельзя было обойтись без меня?
Кажется, мне удалось сделать верный ход. Впечатлился даже Словинец, никогда не лицезревший меня в «истинном обличье». Про герцога с магом и поминать нечего. Пока я вещал, у Мэллона постепенно вытягивалось лицо, а глаза еще больше лезли из орбит. Еще бы нет: квадрофонический звук — это вам не хухры-мухры. При том, что он прекрасно видел — точнее, НЕ видел, — что перед ним совершенно обыкновенный человек. И хорошо представлял, какому уровню соответствует такая магическая маскировка (спасибо Браде — объяснил мне эту фишку). Герцог же, похоже, просто слегка опешил. Особенно после того, как посмотрел на своего мага.
Что-то около секунды никто не двигался, потом Мэллон буквально выпалил:
— Верховный Магистр скончался?! Как это произошло?
— Мне это не известно, — ответил я.
Тут наконец все опомнились. Мэллон взял себя в руки, а Словинец, демонстрируя великолепное самообладание — что значит практика в бизнесе! — сказал:
— Но, э… мэтр!.. Всеволод… — Вот уж не ожидал, что он меня так назовет! — Вы действительно были нужны! Возникла проблема, которую только вы можете разрешить.
Я отключил динамики и уже обычным голосом спросил:
— В чем дело?
Но ответил мне не Словинец, а сам герцог. Причем зачем-то для этого поднявшийся из кресла. Словинец, заметив движение наместника, тоже поднялся. Чего это они?
— Видите ли, мэтр, — сказал Беран. — Так как господин казначейский секретарь Терета рассказал мне, что вы собираетесь достигнуть Остравы за несколько дней, я рискнул побеспокоить вас, если это возможно, доставить туда также и меня с моей свитой. Мне необходимо как можно скорее предстать перед нашим королем. По государственным и личным делам. Не откажите старику в такой незначительной для вас просьбе. — И он в завершение этой маленькой речи картинно наклонил голову. Явно для поклонов не предназначенную.
Ёкан-ный бабай… Да что они все — сговорились, что ли…
Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон. Монтер Мечников был глубоко прав в этой своей сентенции…
У меня не было никакой причины послать наместника куда подальше…
А ему, видимо, и в самом деле сильно пекло под штанами на предмет как можно скорей оказаться в столице. Потому все мои условия он принял без единого пререкания.
А условия вышли для него не самые лучшие.
Во-первых, у Берана свита насчитывала больше двух сотен народу. Обстоятельно человек путешествовал…
Кстати, как выяснилось, это именно его караван мы чуть не утопили в той протоке днем, когда рассекали по Этеру на «Стреле». Отчего в общем герцог и не усомнился в услышанном потом от Словинеца, а проявил практическую сметку, решив воспользоваться моментом… Ага… Прибыл он, получается, в город буквально только что. И сразу же, не успев еще толком лыжи снять, ломанулся с официальным, но дружественным… К «своему другу» казначейскому секретарю…
Шустрый, однако, дядя…
Во-вторых, половину свиты составляла охрана.
Причем не просто так, а — на конях. Так сказать, сотня личного конвоя. А поскольку, по великому железнодорожному закону, одна лошадь равняется четырем обычным пассажирам…
Поэтому я ему сразу прямо сказал, что ни одного коня на борт не возьму — некуда. Разве что в трюм.
Так ведь все равно не поместятся. А трюм еще и не звукоизолирован, не герметизирован и не отапливается. То-то было бы удовольствия ни в чем не повинным животинам сидеть в закрытой грохочущей коробке. Да и сомневался я сильно, что лошади нормально переживут знакомство с аЦЦким агрегатом… На фиг надо. К тому же на трюм у меня с некоторых пор были свои конкретные планы…
Конечно, можно было попробовать выдать и что-нибудь побольше размером, но со «Стрелой» я, кажется, и так попал под верхний свой потолок… По крайней мере, мне не хотелось выяснять данного обстоятельства. Короче, герцогу и так повезло, что у меня просто по всегдашней дурацкой привычке получился катер в несколько раз больший, чем надо.
Но и этот катер был не резиновый. Двести человек туда никак влезть не могли. Не могли и сто. Разве что штабелем сложить… Потому в итоге сошлись на скромной цифре в пятьдесят штук, включая самого герцога, и ни штукой больше.
Причем Беран это воспринял абсолютно спокойно, в отличие от его мага, на которого просто жалко было смотреть — такие он совершал ужимки и почти прыжки по ходу переговоров. Но — не издал при этом ни звука. Во, блин, дисциплина у наместника Севера! Ужоснах… Уважаю!
Но, в общем и целом, беседа, как это принято выражаться в моем мире, прошла «в теплой, дружественной обстановке…» Что характерно — Мэллон так рта и не раскрыл. Хотя невооруженным глазом видно было, что ему хочется что-то сказать. Но смолчал…
Ладно. Поскольку мне не было особого интереса, я тоже не стал ломать протокол. Захочет — потом выскажется. И, может быть, даже не мне. Ведь вполне возможно, как раз я и мешал ему говорить. Например, отсоветовать его светлости связываться с разными подозрительными аферистами, неизвестно откуда взявшимися.
Словинец тоже был нем как рыба. Но этот молчал обиженно — с ним все было понятно. Пр-роклятая центральная власть, угнетающая бедных провинциалов. Про это я еще в прошлый раз наслушался. Во время его обличительных речей перед Королевской Контрольной Комиссией. Причем бедолага не знал тогда, что имеет дело с самим королем лично. Впрочем, я и сам тогда этого не знал…
Бусола же и вовсе изображал из себя предмет обстановки — наподобие охранников герцога. Он-то для какого понта вообще тут присутствовал? Или как противовес Мэллону? Но тогда возникает вопрос: что, у Словинеца получше магов нет? Или, если слегка подумать, — может быть, Бусола совсем не так прост, как мне показалось? Или что?
Странно было только, что про приключившиеся буквально месяц назад события в скрытом королевстве Крунире во время разговора не было упомянуто ни разу. Вообще. Ни слова, ни намека. Как будто и не произошло там ничего. А само королевство все еще продолжало пребывать за местным аналогом «железного занавеса», по прежнему недоступное свободной общественности… А ведь информация здесь имеет свойство распространяться ничуть не медленнее, чем на Земле. Пусть и в виде исключительно слухов.
И что уж совсем интересно — не был вспомнен и наследник Стража Севера — молодой граф Ластура-Бадат, колесо ему от троллейбуса в одно место…
Загадочно, в общем, все выходило.
Чего, спрашивается, Берану приспичило переться в столицу именно сейчас? Не раньше и не позже? Как раз когда мне туда же потребовалось. Точнее говоря, не так. Я-то ведь тоже туда не своей волей захотел попасть. Капка помер. Верховный Маг! А значит?..
