Глава 3
ЭТОТ БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ, БЕЗУМНЫЙ ДЕНЬ…
Я не извращенец!
Аазимандус, демон
Сутки спустя я все еще находился в Терете…
И испытывал очень большие сомнения по вопросу, когда же я отсюда уберусь. Кроме того, все это время я не спал и в любой момент ждал Конца света или любого другого события, этому явлению равновеликого.
Представляете, какое у меня было настроение?
Впрочем, лучше изложить по порядку.
Отправив Пашку и мисс Кент спать, я, предусмотрительно нажравшись стимуляторов, со всех ног кинулся к Словинецу. И заставил его передать под мое командование все отряды городской стражи. Чего мне это стоило — это вообще отдельная песня. Только карт-бланш именем короля и то, что я являлся не кем-нибудь, а королевским магистром, помогло мне добиться своего.
Словинец ни за что не желал загружать стражников какой-либо дополнительной работой — из-за завершения сплавного сезона. И в чем-то я его вполне понимал…
Но и мне деваться было некуда. Ведь я даже подумать боялся, ЧТО ЕЩЕ я мог вытащить сюда с Земли, пока был в невменяемом состоянии. Да все что угодно! Или кого…
В общем, мы с казначейским секретарем едва не поругались. Но в конце концов сошлись на том, что я пообещал заодно присмотреть и за порядком в городе. А что мне оставалось? Не власть же в Терете захватывать, в самом деле…
Присмотрел, да…
Подозреваю, что такого Дня Плотовщика тут еще не бывало.
Практически все время до утра я занимался тем, что пресекал то и дело вспыхивавшие в кабаках по городу разборки. А кабаков в Терете много… Чтоб я еще когда-нибудь взялся за такой геморрой на свою голову!
Сперва-то я, дурак, еще пробовал выяснять, кто на кого наехал и кто же на самом деле виноват в случившихся потасовках. Но уже к середине ночи совершенно озверел от однообразности наблюдаемого скотства и большее количество драк просто повырубал в полном составе, оставив всех участников валяться под столами.
Как потом выяснилось, это было самым наилучшим решением. Поскольку проспавшиеся к обеду алконавты ничего не помнили и разошлись восвояси в самом мирном расположении духа.
Возражать пытались только ошарашенные моими действиями кабатчики. У которых я таким образом, по их словам, уменьшал ожидавшуюся прибыль. Но мне к этому моменту было уже настолько все по барабану, что я без малейших угрызений совести объяснялся с ними исключительно высокоэтажным матом, чем и исчерпывал вопрос. Что меня даже самого удивило.
Впрочем, здесь, может быть, сказалось то, что мне и без этих пьяных драк было от чего выйти из себя.
Пока я изображал добровольную народную дружину в одном лице, вся остальная городская стража доблестно переворачивала город вверх дном. Проинструктированная мной на предмет поиска необычных людей и странных вещей. А что я им еще мог сказать?
И этот частый гребень дал впечатляющие результаты.
Кого только за эту ночь мне не приводили!.. Какие-то бродяги без роду и племени, неизвестно чем занимающиеся в здешних местах. Приехавшие некстати в город крестьяне из окрестных деревень. Купец аж из самой Цитры, заблудившийся ночью по пути из местного борделя… Куча местных разбойников, традиционно вышедших на заработок по случаю окончания сплава, — ох, и обломал же я им всю малину!
Был даже один волколак, неизвестно что и неизвестно зачем делавший в Терете еще со времени моей здешней летней эпопеи. По-моему, он просто прятался. Во всяком случае, напуган бедолага был до самой последней степени. По недостатку времени я не стал с ним разбираться, а отправил в тюрьму с остальными криминальными элементами, попавшими в неожиданный «ощип» и вместо вожделенной добычи получившими возможность подумать о превратностях жизни, сидя на нарах.
Но это было еще все ничего. Распаленные обещанием от меня премии, теретские копы натащили мне в результате такого, что уже к утру я сделался обладателем коллекции, которую смело можно было везти в остравскую Академию. Или на Землю — сдавать во вторсырье. Причем — честно признаюсь! — назначения и половины принесенного я не определил бы даже мод угрозой расстрела.
Например, странный цветной валенок — один, без пары, — вся поверхность которого представляла собой сплошной сложный узор, полученный, похоже, непосредственно в процессе изготовления. На мой вопрос, на фига это притащили, ответом было, что никто не знает, каким образом их такие делают. Н-да… Я тоже не знал.
Или объеденное молью чучело какой-то птицы, которую, по словам стражников, никто никогда в здешних краях не встречал. Породу определить не берусь, кроме одного уточнения: это был не попугай…
Был еще абсолютно непонятного назначения набор берестяных… Я бы назвал эти изделия тарелками, если бы не одно «но»: при очевидном остальном сходстве, у этих штук не было дна. Причем они явно так и были когда-то изготовлены. Кем и для чего — бог весть.
Но в основном, конечно, это собрание представляло собой набор барахла. Годного только для того, чтобы выбросить его на свалку.
Беда в том, что в числе вторсырья были и явно понятного мне происхождения вещи.
Мне приволокли гору пустых и полных сигаретных пачек.
Корзину расправленных конфетных фантиков и шоколадных оберток.
Ведро — я офонарел — упаковок с презервативами.
Набор детских акварельных красок, уже явно побывавший в использовании.
Надувную резиновую лодку — что я с ней собирался делать?!
Свежераспакованную коробку, набитую пакетиками с чипсами.
Горсть пивных пробок.
Несколько упаковок женских колготок.
Женскую же кожаную сумочку — пустую, с не оборванным еще ценником.
Керосиновую лампу «летучая мышь». Заправленную.
Обычное оцинкованное десятилитровое ведро. Заводского выпуска. Земное то есть.
Канистру спирта.
Колесо от троллейбуса… Хорошо, что без самого троллейбуса.
На фоне всего этого безобразия удивительно скромно выглядел ящик непочатых бутылок коньяка «Самтрест» и пустая емкость — одна, но зато трехлитровая — из-под шампанского «Дом Периньон». Н-да… Губа у меня не дура. Только почему так мало?
В конце концов, я понял, что с меня достаточно.
Если ситуация нисколько не прояснилась, нужно было хоть немного поспать, чтобы быть в форме для продолжения поисков.
Наказав страже продолжать прочесывать город и всех подозрительных задерживать до выяснения, я потащился в гостиницу.
Утешало, пожалуй, только то, что ни атомной бомбы, ни даже завалящей гранаты обнаружено не было — я, видимо, хотя и невменяемо пьяный, отдавал себе отчет в том, что некоторые вещи доставать на божий свет может быть чревато.
Конечно, отрадно, но, честно признаться, это было слабое утешение.
Еще меньшим утешением было то, что пока я, высунув язык, мотался ночью по городу, Пашка с Элизабет успели выспаться. И, едва я появился в гостинице, настоятельно потребовали от меня самых пространных объяснений тому, что происходит.
И мне пришлось объяснять.
То, чего я и сам не понимал…
Понятное дело, объяснить быстро не получилось.
Ну, положим, с тем фактом, что они находятся в ином мире, и Пашка и Элизабет склонны были согласиться: факты — вещь упрямая, а окружали их факты весьма убедительные. Ладно. Но вот в то, что здесь существует магия, — верить они категорически не желали. Ни под каким видом. Мне пришлось не меньше часа изображать из себя фокусника, вынимающего из шляпы чего ни попадя — от кролика до пулемета, — но и то их до конца это не убедило. Точнее говоря, результат оказался еще хуже, о чем я сообразил уже потом…
А до этого мне пришлось рассказать свою историю. Подробно. Причем практически на двух языках. И одновременно. Ввиду того что Пашка, хотя и мог изъясняться по-английски, но все же не так хорошо, как мне показалось. А мисс Кент, разумеется, ни бельмеса не смыслила по-русски.
Как я с этим справился — не представляю.
Но полдня у меня на это ушло.
Если кто-то думает, что на том все и закончилось, — то он ошибается. Поскольку до этих двоих дошло наконец, каким образом они могли тут очутиться. И с меня потребовали объяснений по второму кругу.
Я озверел и совсем было собрался послать и их тоже. В том же направлении, что и кабатчиков. Но тут прибежал посыльный от городской стражи и сказал, что они нашли что-то настолько необычное, что понять его назначения просто не могут.
У меня душа ушла в пятки.
С самыми мрачными ожиданиями я велел Морозову и Элизабет оставаться в «Храбрых плотовщиках» и, на ходу заглотнув порцию стимуляторов, быстро двинул за посыльным. Лихорадочно соображая — что я буду делать, если это все-таки атомная бомба?
Но это была не бомба…
Это был лифт.
То есть — кабина лифта. Найденная в одном из глухих переулков, где она, похоже, пролежала все это время, никем не обнаруженная. Большая, прилично отделанная кабина. С зеркалом и двумя шеренгами кнопок аж на двадцать этажей. С английскими надписями — но толку-то от этого?
Двери кабины были гостеприимно распахнуты, а с крыши свисал аккуратно обрезанный кусок троса. Никаких следов пассажиров этого транспортного средства в окрестностях не наблюдалось.
— Это, наверное, мой лифт… — сказала мисс Кент, когда я возвратился в гостиницу с несостоявшегося разминирования.
— В смысле? — не понял я.
— Я ехала в лифте, когда… Когда…
— По-онятно…
В общем, тут наконец дошло до рассказывания историй жертв моего запоя…
История мисс Кент была довольно незатейлива, но несколько усложнена экскурсами в обстоятельства ее служебной карьеры, мне абсолютно ненужными. Поэтому я эти моменты опускаю.
В целом же получалось вот что.
Где-то примерно в середине рабочего дня мисс Кент, офис-менеджер средней руки, отправилась с бумагами к начальнику отдела. Поскольку отдел располагался на другом этаже, она, естественно, воспользовалась лифтом. На ее счастье или наоборот, лифт пришел пустым. Мисс Кент зашла, нажала кнопку, лифт поехал… После чего внезапно последовал толчок, погас свет — и Элизабет очнулась на улице Терета.
То есть это сейчас понятно где. А в тот момент она ничего не могла сообразить, оказавшись посреди бревенчатых срубов и заборов чуть не по колено в грязи, заметаемая снегом. Сказать по этому поводу, что женщина была в шоке, — ничего не сказать. Она плохо понимала, куда шла и что делала после этого. Она помнила, что очень замерзла и испугалась. Что звала на помощь. Ей повстречались какие-то люди, которые отвели ее куда-то… Там было тепло, но темно, дымно и совершенно первобытно пахло, отчего у цивилизованной американской афры совсем все перевернулось в голове, и в себя более-менее она пришла, только уже будучи имуществом того работорговца, у которого я ее купил.
Страсти-мордасти в общем. Американская секретарша на нормановском Горе, сразу попадающая на распродажу рабынь… Через каковую ее и ждет по сюжету счасТЕ. В виде красавца-тарнсмена. Бли-ин!..
Представили, каково мне было все это выслушивать?
— Водка — зло, водка — яд… — сказал я, наливая себе — и всем остальным — виски. Как ни странно, алкоголь поставил хозяин постоялого двора. Которому я, оказывается, еще будучи в невменяемом состоянии, презентовал ни много ни мало целую комнату выпивки. Отчего, подозреваю, мужик и не выкинул меня на улицу, когда я куролесил. Чувствовал свою выгоду…
— Что? — не поняла, разумеется, цитаты мисс Кент. Пашка, кажется, этого фильма тоже не смотрел, но ему переводить не требовалось.
— Пить — вредно! — объяснил я американке. — Проугэбишен!
За что и выпили опять же, что называется, немедленно.
Что-то я, кажется, так и просохнуть не успел, а снова заряжаю… Нет, правильно говорят, что неумеренная опохмелка ведет к возобновлению пьянки! Но что делать?! Тут буквально тот случай, когда без пол-литры нет возможности разобраться.
— И вы, значит, говорите… — уточнил я, хотя и понял уже, что можно не уточнять, — …что не видели там, у лифта, когда вы появились, никого, похожего на меня…
Мисс Кент усиленно замотала головой:
— Нет!
Потом, немного подумав, добавила:
— Я не помню… Я помню, как провела ночь в сарае у того… торговца. Там были разные женщины… Много. Я тогда не поняла, что это означает… Но их ведь тоже должны были выставить на продажу?
— Угу…
Скорей всего. Хотя я, понятное дело, не знаток в этом вопросе. Куда более странно, что почтенный купец решил отчего-то продать экзотическую рабыню немедленно здесь же — в Терете. Почему? Странно вообще-то по всем раскладам, если подумать… Стоит, пожалуй, навестить этого негоцианта…
— Но это же чудовищно! — возмущенно воскликнула гражданка самой демократичной страны. — И вы такое терпите?!
Я терплю? Что?
Я так и спросил.
— Рабство! Как может в наше время цивилизованный джентльмен относиться к рабству?! Или вы, русские, этого не понимаете?!
О, господи…
— Ну так отмените его. Указом. Всеобщим. А я посмотрю, как у вас это получится.
Ответом мне были большие глаза, полные непонимания.
Мать моя Родина!..
— Я что — Авраам Линкольн? Или император Александр II Освободитель? Или, на худой конец, Никита Сергеевич Хрущев? Как я это сделаю? Здесь — не Земля. Здесь совершенно другая планета, пребывающая в средневековье. Понятия ЛИЧНОСТИ тут вообще не существует! Как и никакого Habeas corpus. Рабство здесь можно отменить, только поголовно уничтожив все население! Мне что — так и поступить?
Не спорь с женщиной.
Никогда не спорь с женщиной!
И уж тем более не спорь, если эта женщина — твоя рабыня…
Мы, наверное, не меньше получаса препирались. Причем без всякого результата. Спор слепого с глухим. У бедной Элли не хватало ума сообразить, что в этом мире приравнивание человека к вещи пока неотменимо в принципе. Хотя в общих чертах в тутошних краях наступил уже феодализм, и рабовладение как общественный строй будет со временем уходить в прошлое. А у меня не хватало специальной подготовки, чтобы на пальцах объяснить разницу между современной и средневековой психологией. Да еще отягченной магическими суевериями по самое не могу…
Одним словом — пообщались.
Худо-бедно понимавший «по-американски» Морозов сам в нашу перепалку не вмешивался. Но это не мешало ему наслаждаться от всей души, мерзко хихикая в самых пикантных, на его взгляд, моментах.
Мне это, понятно, удовольствия не доставляло. И неизвестно, чем бы вся эта дискуссия закончилась, но тут в дверь постучали и явился гостиничный слуга, сообщивший, что меня спрашивает какой-то торговый магистр Бусола, с которым, по его словам, якобы я договаривался сегодня встретиться…
Блин! Я ж про него совсем забыл за всей этой беготней! Обещал же человеку — и продинамил…
— Давайте его сюда…
— А это кто? — практически в один голос спросили мои «гости». Понятное дело — на разных языках.
Пришлось объяснять! Еще и это.
Думаете, сделать это было просто? Но, к своему удивлению, на этот раз у меня, кажется, получилось. Да и что такого уж особо трудного? Человеку нужно в столицу. Мне нужно туда же. Я его пообещал подбросить. Только вот сам не знаю, на чем…
Но вот чего я не ожидал — так это того, что Пашка, посмотрев на меня с большим удивлением, практически не раздумывая скажет:
— Тю! О чем тут думать? Сотвори «Ската»! Или «Мурену»… Всех и делов.
Я чуть рот не раскрыл. Потом понял, что раскрыл все же, и захлопнул его обратно. Ну чего я такой тупой?! Про суда на воздушной подушке никогда не слышал?! Сутки не мог сообразить — а оно ведь на поверхности валялось! Нет, точно, водка — яд. И зло. Взять, к примеру, одного знакомого мне джинна… Мать-мать-мать-мать…
В общем, когда появился Бусола, я просто сказал:
— Пойдем проверим лодку!
Вежливый Бусола проглотил заранее, видимо, заготовленные слова и охотно выразил желание немедленно посмотреть, что за транспортное средство я выбрал…
Если бы я сам это знал!
Мы пришли на берег Этера, и я, выбрав место в стороне от причалов, выбросил на кромке воды пневмопакет. Я довольно смутно представлял, что и какого размера должно получиться. Надеялся только, что не та здоровенная дура, что используется для перевозки танков или батальона морской пехоты — «Зубр», кажется, называется… А вот старый добрый «Скат» меня вполне бы устроил. Меня бы устроило и что-нибудь поменьше, но я решил не экспериментировать в этом направлении — черт знает, что могло получиться: все же вживую я с этими машинами не сталкивался…
Но внешне я старался оставаться спокойным, чему вполне уже здесь научился. Не терять же лицо перед зрителями. Впрочем, зрители держались тоже вполне спокойно. Видимо, глядя на меня. Только Бусола был явно озадачен моими странными, с его точки зрения, манипуляциями. Ну тут ничего удивительного — он же про меня ничего не знал…
Пневмопакет рос… Рос… И рос… В конце концов я малость забеспокоился. Потому как такого размера «пузырь» не достигал, даже когда я выдувал жилой купол. Не надорваться бы опять. Хотя здесь, кажется, механизм другой, нежели с мешком. С купола я в прошлый раз даже не чихнул… Но все же сейчас «выдувалось» что-то совсем уж большое. Метров пятьдесят, наверное, в диаметре… Неужели «скат» именно такой? Катер ведь всего лишь…
Как раз на этом размере пленка лопнула. И нашим взглядам предстало «изделие»…
У трех человек разом вырвалось:
— Боже мой!
— Мля-а!..
— Великое Небо!
Один я умудрился сохранить невозмутимость. Как и положено крутому магу. Да и то лишь потому, что ждал чего-то подобного. Типа подвоха.
— Что это? — спросил потрясенный Бусола.
— Лодка.
— Это?!
— Ну и что? Лодки с крыльями не видели? Ничего особенного. Она так и называется — летающая лодка. Только это не то, что нам надо. Факир был пьян, фокус не удался. Ничего — щас еще раз попробуем…
Я деструктурировал Бе-12 и под ошарашенными взглядами присутствующих выкинул на береговую кромку еще один пакет. Ну, мля! Если и со второго раза не получится — я просто не знаю, что сделаю!..
На этот раз пузырь раздулся до несколько меньших размеров. И внутри оказалось то, что нам было нужно.
Только это опять был не «Скат». И уж никак не «Зубр»… И вообще не военный агрегат.
Хотя несомненно судно на воздушной подушке. Плоский зализанный прямоугольник размером примерно тридцать на десять метров, сверкающий лаком и панорамными стеклами и раскрашенный в какие-то петушиные тона. Абсолютно незнакомой мне конструкции. Похоже, это был прогулочный или рейсовый катер человек на пятьдесят. С отдельной грузовой палубой и отдельным же салоном, уставленным креслами. В носовой части возвышалась обтекаемая рубка, позади нее над палубой торчали надстройки с антеннами. В хвосте, как и положено, рули и винты ходовых двигателей в кольцах аэродинамических насадок. На носу русскими буквами отсвечивало никелем ничего мне не говорящее название «Стрела».
На этот раз вопрос задал только Пашка.
— Это что? — спросил он.
— Понятия не имею! — честно ответил я, направляясь к новинке. — Сейчас посмотрим.
Осмотр не занял много времени. Машина, как уже всегда у меня было принято, была оснащена автопилотом и, сев в пилотское — или водительское? — кресло, я довольно быстро разобрался с приборами и управлением. Тем более что все надписи были по-русски. Правда, с локатором мне помог Пашка, в отличие от меня, неуча, имевший законченное военное образование. И даже, по его словам, когда-то и где-то ухитрившийся водить ту самую «Мурену» на воздушной подушке, которую поминал.
Это он явно намекал на «дать порулить». В принципе, я был не против. Но не с первого же раза!
Что меня гораздо больше удивило, мисс Элизабет тоже оказалась в теме! Она, как выяснилось, у себя в Штатах одно время гоняла на спортивных эсвэпэшках и достаточно профессионально оглядела и приборную панель, и вообще все оборудование. Похоже, и она не сомневалась, что сможет посидеть за штурвалом. Однако… Целая очередь насчет «покататься»!
Единственный, кто меня не обманул в ожиданиях, это был Бусола. Торговый магистр выглядел напрочь вышибленным из колеи всем увиденным. И смотрел по сторонам круглыми глазами. Как было сказано в одной книге — словно у натянутого на глобус филина. Ну, может быть, и не совсем так… Но близко, близко…
Мне пришлось дважды повторить вопрос, прежде чем он понял, что я к нему обращаюсь.
— Что?
— Я говорю — вот на этой лодке мы сможем идти по реке ночью. Вы сумеете опознать ориентиры по локатору?
— По чему?
Некоторое время потребовалось, чтобы объяснить связавшемуся с нами бедолаге, что такое локатор. Но тут опять вылезла особенность местной физиологии… Или психологии. Как с телевизором и прибором ночного видения. Бусола не мог разобрать, что показывает изображение на экране (хотя, по мне, картинка была весьма четкая). Нет, он видел светящиеся пятна. Не то что мои гвардейцы во время битвы за Крунир, когда они вообще ничего не могли разглядеть на полноцветном плазменном экране. Черно-белое (тут конкретно — зеленое) изображение Бусола различал. В этом он признавался. Но смысла этих перепутанных пятен он уловить не мог. Хоть стой, хоть сядь… Лапа тараканья! Да что ж они все здесь какие-то… «испытывающие затруднения в области зрительного восприятия», если выражаться в духе эвфемизмов родины мисс Кент?
— Ладно! — пришлось мне махнуть рукой в конце концов. — Придется обойтись прожектором… Но вы хоть берег-то находу при такой вот видимости опознаете? На скорости в десять раз выше, чем у обычной весельной лодки? Давайте проверим на всякий случай!
Бусола неуверенно кивнул. Еще бы ему быть уверенным, ха! После всего увиденного! Я его вполне понимал. Потому просто нажал стартер.
Ё-моё! Даже в звукоизолированной кабине звук оказался весьма ощутимым. А каким ревом снаружи огласились окрестности Терета!.. Уж точно никогда здесь не слышанным. Надо будет, пожалуй, озаботиться переговорными устройствами. Вон на подлокотнике кресла и разъем для этого есть соответствующий… А пока ладно — так обойдемся…
На малом газу, подымая тучи мокрого снега пополам с грязью, я сполз с берега, развернулся и понесся, прибавив газу, вдоль по реке, выходя на стрежень.
Машина шла как утюг по маслу — практически без сопротивления. Стрелка указателя скорости на размеченном до ста двадцати километров циферблате быстро покатилась вправо. Стоящий возле кресла Бусола судорожно вцепился в заголовник. Ну ничего. Надеюсь, ему еще понравится…
Ну, надежды оправдались…
Бусола пришел в полный восторг. Особенно после того, как на полном ходу попытался высунуться через верхний люк наружу… Когда его вбило встречным потоком обратно в рубку, глаза у него стали совсем ошалелые. Он даже приплясывать начал от возбуждения и все время, пока мы рассекали по водной глади, не желал садиться, а стоял, ухватившись за кресло, и только крутил шеей, время от времени хватаясь за голову, оставшуюся без шапки.
Он просто не мог поверить, что за каких-то полчаса мы спокойно можем совершить дневной перегон обычной барки, а за час — беговой лодки. Пришлось это ему продемонстрировать, сперва спустившись вниз по реке, а потом поднявшись на столько же выше Терета вверх по течению.
Я тоже остался доволен катером. Максимальная скорость у него была сто двадцать. Но на этом режиме все же трясло. А вот сотню на восьмидесяти процентах мощности он держал легко и без всякого напряжения. Локатор прекрасно отслеживал обстановку по всем окрестностям. В принципе, можно было смело идти ночью и без проводника — если бы я еще знал маршрут… На борту, кроме прочих удобств, обнаружился даже буфет. С микроволновкой. Так что мы слегка перекусили по ходу испытаний. Ну, и не только: выпивка в буфете тоже имелась…
Пашка и мисс Кент просто наслаждались происходящим. Тем более что я дал обоим порулить и они отвели душу по полной программе. По-моему, мы распугали все и вся, что еще не успело улететь зимовать на юг в прибрежных зарослях и в протоках многочисленных островов выше и ниже города. Я даже не ожидал, что их — обитателей плавней — так много тут осталось. Даже некоторое опасение появилось — не попал бы кто в винты. Но, кажется, обошлось.
В одной протоке мы вообще наскочили на караван каких-то лайб, плетущихся вдоль берега. По счастью, за рулем сидел я и успел быстро среагировать. Но разинутый рот и вытаращенные глаза кормщика на головной барке, когда мы проносились мимо, — малость поумерили мой пыл и заставили подумать о том, что пора бы и обратно в гостиницу оглобли поворачивать. Не фиг людей пугать. Еще успеется…
Возвращение в город напоминало триумф.
Понятное дело! Носящаяся вниз-вверх по реке с сумасшедшей скоростью блестящая блямба привлекла внимание всего Терета. Потому встречать нас на пристань вывалило никак не меньше половины населения.
Немаленькая в общем толпа. И чего я перед тем, как начать выпендриваться, об этом не подумал, спрашивается? Гигант мысли. И титан духа. Особа, приближенная к императору… Королевский магистр, ептыть твою…
Но делать нечего — пришлось швартоваться.
На удивление, ревущее чудище, выползающее на берег, никого не напугало. Зрители махали руками и что-то радостно вопили. Вполне возможно, потому, что видели нас через стекла рубки. А уж когда с Бусолой во главе мы сошли на землю, то в воздух вообще полетели шапки. Уж не знаю, что взбрело на ум жителям вольного города. Вполне возможно, все решили, будто магистр Бусола где-то надыбал волшебный корабль и вскорости у Терета появится целый флот таких монстров. И забьет всех конкурентов по маковку в землю…
Ну я не стал никого разочаровывать. Даже не дематериализовал плавсредство, как сперва хотел, а оставил его на берегу. Поставив караул из городских гвардейцев — их тоже набежало немало, побросавших прочесывать переулки.
— И когда мы отправимся в путь? — поинтересовался Бусола на прощание.
По нему-то видно было, что он готов — хоть сейчас. Но вот про себя бы я такого не сказал. Потому договорились, что, если ничего не изменится, — хотел бы я сам знать, что имею в виду; или нет, лучше не надо! — то выедем завтра поутру. На чем и расстались. Бусола отправился к себе в Торговую палату, а мы — в гостиницу.
Точнее — это Элизабет с Пашкой я отправил туда. Сам же, вспомнив про желание пообщаться с работорговцем, продавшим мне Элли, ухватил первый подвернувшийся патруль и двинул на рынок.
В общем, как оказалось, зря. Ну не то чтобы совсем зря… И даже никаких детективных подробностей в данном походе не возникло. Ну типа — купец не исчез таинственно, не отстреливался из лучевого ружья, когда мы пришли его брать. И даже не юлил глазами, разговаривая со мной.
Одним словом, мои криминалистические подозрения никак не подтвердились. Честный торговец, конечно, признался, что купил странную рабыню не совсем законным путем у не совсем законных продавцов прямо здесь, в Терете. Но поскольку данное действие не было под запретом — причем не только здесь, но и везде на просторах Дворанны, — то он и не опасался в нем признаться. Мелкие разбойники, бароны (которые тоже разбойники) и даже купцы иногда не чурались ловить и продавать в рабство тех, кто побезответней. В данном случае — чокнутую чернокожую девку, неизвестно откуда взявшуюся. Купец, конечно, навел сперва справки, попытавшись выяснить, кто она такая. Но поскольку — еще бы! — никто судьбой странной рабыни не озаботился, он имел полное право поступать с ней так, как заблагорассудится… Очень так обстоятельно и доброжелательно поступил, по здешним меркам, кстати говоря…
Он бы, может, еще мягче обошелся — а может, и наоборот, мн-да… — если бы мог объясниться с ней. Но, к его досаде, приведенная местными «фаворитами луны» девица ни слова не понимала по-человечески. Сама же изъяснялась вовсе на каком-то тарабарском языке. Что и навело почтенного торговца на мысль о том, что товар не совсем кондиционный. А то, как она себя вела в бараке, и вовсе заставило усомниться в целесообразности приобретения: не зная языка и правил обхождения с экзотической штучкой, негоциант попросту засомневался в том, сможет ли он куда-нибудь ее довезти в товарном виде. И, понапрягав немного свой моСк, этот Себастьян Перейра решил ухватить хотя бы шерсти клок с непонятного экземпляра слабой половины рода человеческого. Продать то есть за ту цену, которую удастся сторговать прямо здесь.
Ну и продал…
Н-да…
О темпора, о морес…
Вот дать бы им возможность с Элизабет пообщаться.
Посмотреть, что будет. Гы… Так ведь только мне же и придется весь этот, с позволения сказать, разговор переводить… Оно мне надо?
Не поймут ведь друг друга. Напрочь.
Я и сам-то ни шиша не понимаю…
Одним словом, с несолоным хлебалом поворотил я лыжи в «Плотовщиков». Впрочем, почему же с несолоным? Разъяснил ведь возникший вопрос…
Только все одно ясней мне не стало: как же именно я вытащил-то сюда эту мисс? Да и Пашку тоже… То есть, в принципе-то, понятно — как. Но хотелось бы конкретных подробностей. А то уж больно стремно получается. Захочу я это так в следующий раз чего-нито выдуть, а мне вместо этого — очередной сбой, как вот сегодня же с гидросамолетом вместо СВП — и нате вам пожалуйста: толпа народу откуда-нибудь из супермаркета в час пик. С эскалатором…
Бли-ин!..
А ведь уже было. Именно сегодня, и именно с летающей лодкой! Сбой я имею в виду! Ведь и в самом деле мог пол-этажа из какого-нибудь магазина выхватить. А то и целый этаж… Это что же получается? Мне теперь лучше за большие вещи и не браться? Мало ли что оттуда вылезет! Да и ладно, если люди. В крайнем случае — побьют мага-недоучку. А если тираннозавр? Или локомотив на полном ходу? Японский скоростной состав «Пуля»… Тогда что? «Ведь всемогущий маг — лишь на бумаге я!»
Осторожнее надо бы… Тщательнее, да…
Но только как тут будешь осторожней-то — при здешних раскладах?! Если все время — то мир спасать надо, то царство какое-нибудь разрушить!.. Никак мелочью в таких задачах не обойтись, знаете ли…
Буквально в следующую минуту оказалось, что я был прав.
Правда, разрушать царство и спасать мир не потребовалось, но велика ли разница?
В общем, шел я, размышляя о делах своих скорбных, как вдруг почувствовал, что меня сдавливает некая невидимая сила, пригвоз… пригвож… пригвоз… ждая?.. Короче, сдавило меня со всех сторон и парализовало посреди какого-то глухого прохода между двумя усадьбами. Очень знакомо…
Патруль я отпустил, еще выйдя от купца, потому нападавшим и показалось удобно на меня напасть.
Кому вот только это понадобилось? Или еще не перевелись идио… богатыри на земле русской? Да сколько можно?!
Долго гадать, впрочем, мне не пришлось. Из боковых проходов — ведущих, кстати говоря, вообще неизвестно куда — такие они были узкие, грязные и темные — может быть, и вовсе в параллельные миры, — нарисовалось несколько фигур довольно решительного вида…
Приглядевшись, однако, к нападающим, я удивился. Это явно были коренные теретцы. И не какая-нибудь шваль. Все добротно одетые. И не просто добротно, а в костюмы правящих домов. Кажется, двух, судя по гербам… Слуги, скорей всего. Судя по незамутненным интеллектом лицам. И не просто слуги, а типа охранники — из тех, что сопровождают на улицах богатых хозяев. В руках эти индивиды сжимали дубинки, не оставлявшие никаких сомнений в их намерениях.
Ну а этим-то я что сделал?!
Впрочем, не этим как таковым. Слуги — они и есть слуги. А вот на заднем плане определились три персонажа явно иного ранга. Богато одетые. Шикарно даже. Во всяком случае, двое. Тоже с гербами. Как раз у одного один — у другого другой. Причем я их, кажется, где-то видел… Молодые ребята… Где вот только?
Третий был не настолько расфуфырен, но явно не слуга. Герб на нем нашит был одного из двух представителей золотой молодежи, но возраст, пожалуй, несколько постарше. Хотя и не намного. Шел он позади этих молодцов и как-то так держался, что я наконец — не все еще мозги пропил! — сообразил, что это — маг. Он, надо полагать, меня и схватил дистанционно.
Но больше ничего не сделал. Почему?
Или и этот умелец тоже ничего не знает о том, с кем решил сцепиться?
Да что ж за день-то такой сегодня? Или в городе уже все нормальные люди перепились, одни уроды остались? А я этого и не заметил…
Ну я вам тоже не доктор! И не Иешуа Га-Ноцри, добрые люди…
Так ничего больше и не предпринимая, эта наивная компания приблизилась ко мне вплотную. Маг продолжал меня удерживать, позволяя только моргать, а мрачные гориллы со своими «палками-копалками» в лапах на изготовку встали с боков, явно приготовившись пустить орудия в дело.
Я, соответственно, готовился дать сдачи сразу же, как только все начнется. Можно было бы и не ждать, конечно… Но мне было сильно любопытно, кто это такие и что им от меня нужно. Ну не похоже это было на нападение с серьезными намерениями. Хотели бы пристукнуть — пальнули бы из-за угла из арбалета, да и все дела…
Кстати, почему-то мне в этом смысле тут до сих пор дико везло. На арбалетчиков я нарвался только один раз, в замке Цын, когда мы угодили в западню к дураку Ветрибу. А ведь может и прилететь когда-нибудь промеж ушей… Бр-р… Хотя тут в голову специально еще попадать не научились. Потому целят обычно в корпус… Ну да хрен редьки не слаще. Впрочем, именно на этот случай я и обзавелся бронекостюмом. Автомат держит — должен и арбалетный болт выдержать. Не в упор, конечно — но тут уж какие претензии?..
А если бы желали захватить — так тоже не оставили бы в сознании. Уж такие-то азы я за время, проведенное здесь, успел освоить.
— Ну что — помнишь нас? — спросил между тем один из «юношей», пристально глядя на меня и изображая насмешку. Впрочем, ему, может быть, и в самом деле было весело. — Чего молчишь? Онемел?
Герб на его котте был — золотые рога в зеленом поле — одной из богатейших семей. Чем они конкретно занимались, я был не в курсе, но на данный момент представлял, что дом этот стоял где-то вровень со Словинецом. Большая то есть шишка. Так они что — под Генерального… тьфу!.. казначейского секретаря копают, что ли?
У второго на груди вышит был земляничный куст, растущий из какой-то кочки. Тоже вроде не из малых семейств. Какого черта, черт побери? И главное, хотя бы рот не затыкали!
— Онемел, что ли, спрашиваю? — повторил рогоносец. — А ну-ка, ребята, подтолкните его — чтоб заговорил!
— Погоди, Колек! — остановил его «земляничка». — Он же запечатан — не может отвечать!
Колек в ответ бросил на него недовольный взгляд, но, полуобернувшись, кивнул через плечо магу. На маге, кстати, нашиты были тоже рога — понятно, кто у кого в подчинении.
Я почувствовал, что голова у меня свободна — вот лохи же, блин! — откашлялся и сказал:
— Ребята, вы чего? Я вас не знаю.
— А помнишь — вчера, на рынке — толкнул?
Гос-с-споди!.. Ну конечно! Именно этих двух пижонов я отодвинул, пробираясь в первые ряды на торгах по поводу продажи американских женщин! И это что? Месть, что ли?!
— Ну вот мы тебя и поучим немного! — подтверждая мою догадку, вновь ухмыльнулся рогоносец. — А то понаехали тут всякие… Нормальному человеку и по улице пройти нельзя!..
Ахренеть… Дайте две, как говорится… Да с какого дуба эти два желудя рухнули? С бабруйского?!
Я просто разинул рот, ничего не сумев сказать. О люди, люди — порождения крокодилов… Опомнитесь… возлюбите друг друга!.. Злые бесхвостые обезьяны, как, по слухам, любил выражаться Лев Давыдыч Троцкий. Да что ж мне с вами делать-то? Бить или не бить? Или уж сразу лучше поубивать — чтоб не мучались?
Но, по счастью, в этот раз решать гамлетовский вопрос мне не пришлось.
Рогоносный Колек вновь мотнул головой магу — и рот у меня опять запечатался. Одновременно оскорбленный представитель коренной нации махнул рукой слугам.
Те вскинули дубинки…
Ну я не Христос!..
— Хозяин! Я с тобой!!!
ЧЕГО??
Какой-то человек расхристанного вида, взявшийся как будто ниоткуда, вихрем налетел на мага, и они, сцепившись, рухнули в как раз к месту пришедшуюся лужу.
Заклинание с меня спало.
Я немедля воспользовался этим обстоятельством и, выбросив руки в стороны, вырубил двух «горилл». Затем, сделав шаг вперед, еще двух. Поскольку охранников было всего четыре, то больше бойцов против меня не осталось. Я выдернул из кобуры «стечкина», вскинул над головой и запулил длиннейшую очередь. Не меньше чем на пару магазинов. В принципе, такую заполошную стрельбу на ближних улицах должны были услышать.
Колек и Земляничка, гордо выпрямившись, остались стоять на месте. Для них, похоже, случившееся было не менее неожиданно, чем для меня, но в отличие от меня заняться им было нечем. Блин, кровь голубая… Кость белая. Пристрелить бы вас, самцов собаки, к едрене фене — так ведь такую свинью Словинецу этим наверняка подложу… Хотя, может, и нет. Но — оно мне надо?
— Прекратить! Именем короля!! — проорал я, остановившись над барахтающимися в грязи фигурами.
— Встать!
Одна из фигур, пошатываясь, поднялась. И это был не маг.
Интересно…
Я присел на корточки, пощупал пульс на шее. Ага… гортань-то сломана. Ничесе…
— Да ты его, однако, убил, — сказал я неизвестному. Весь с ног до головы покрытый грязью, он был абсолютно неидентифицируем.
— Хозяин! Я за тебя кому хошь горло перегрызу!
— Убийство мага — карается смертью! — возвестил на всю улицу Колек. Это тот, что с рогами. — Вы оба ответите…
— Молчать!
Я применил, уже привычно, аудиосистему. Аж у самого уши заложило. Но приказ подействовал. Я встал во весь рост. Засунул пистолет в кобуру.
— Кто ж ты такой? — Мне никак не удавалось распознать своего «спасителя». Так сказать: «Я не узнаю вас в гриме!» — И чего это вдруг тебе вздумалось за меня заступаться?
— Я знаю, кто ты, — последовал ответ. — Возьми меня к себе, хозяин! Я тебе верным псом буду!
— Да? — Честно говоря, такой оборот меня здорово удивил. Что это еще за знаток выискался? — И кто же я таков, по-твоему?
— Ты — джинн…
Во, ни фига себе! Популярность моя в народе достигла уже, похоже, неимоверных глубин! Как там было-то? «Куда ж ты прешься, японский бог!» — сказал ему какой-то мужик. И Сапожников понял, что стал богом и его узнают в очередях.
Среагировать на это провокационное заявление я не успел. В переулок с обеих сторон разом вбежали патрули городской стражи.
Последовало сакраментальное:
— Всем оставаться на местах!.. Господин магистр! С вами все в порядке?!
— Со мной — да, — ответил я, продолжая рассматривать замаскированного знатока. Ну ничего знакомого! — А вот с некоторыми — не очень…
— Стража! — не смог дальше молчать Колек. — Арестуйте их! Немедленно! Они убили нашего фамильного мага!
— Хозяин! — взмолился неизвестный герой. — Не выдавай меня! Чем хочешь отслужу! Любой приказ! Мне некуда больше деваться!
С последними словами он бухнулся в грязь на колени и едва не утопился головой в луже у моих ног. Так и замерев в этой позе. Как ни странно, именно в этот момент в голове у меня что-то забрезжило. Я только не смог пока сообразить — что…
— Стража! Повинуйтесь мне! — одновременно надсаживался рогоносный Колек. Похоже, у бедняги приподняло крышку от всего случившегося. — Эти люди — разбойники, виновные во многих преступлениях! Один выдает себя за джинна!
Ну блин, вот оно — бремя популярности! Скоро о том, что я джинн, точно будут на всех углах орать!..
Но хуже было то, что стража и в самом деле пришла в замешательство. По крайней мере, один из патрулей. Слава богу, второй был из ведомства Словинеца, и на него истерические вопли не подействовали. Но все равно единство среди стражи было нарушено, и я на какое-то время малость растерялся. Колек же, видимо, ободренный моим молчанием, совсем сорвался на визг:
— Я — сын хранителя городской печати! — сообщил он. Уж не знаю кому. Но должность, занимаемую его папашей, я к этому моменту знал. Главной городской печатью Терета скреплялись все официальные документы. Канцлеру этот титул соответствовал, в общем. — Выполняйте мои приказы, если хотите остаться целыми!
С-с…ычуань, твою мать!
Я сделал два быстрых шага и пнул наследника главного бюрократа города. Потом, без промедления, — «землянику». В принципе, его можно было и не трогать, но тут уж лучше было перебдеть.
Оба мешками повалились в уличную грязь.
После чего сложилась мертвая сцена. Оба патруля, замерев в самых нелепых позах, встали столбами, глядя на меня.
— Господин магистр… — сказал затем кто-то из словинецевых патрульных. — Это же сыновья…
— А мне плевать! — сообщил я в ответ. Чувствуя себя кем-то вроде Рэмбо в «Первой крови». Или любого другого такого персонажа суперамериканского боевика. Вытащив из кармана шесть пар наручников, я протянул их десятнику.
— Заковать и отволочь в тюрьму. До особого распоряжения. МОЕГО распоряжения! Понятно?
— Да, но…
— А если кто-то будет против — пусть разбирается непосредственно со мной. С ЛИЧНЫМ ДЖИННОМ ВЕРХОВНОГО КОРОЛЯ, если кому не ясно!
Честное слово — ну очень неудобно было связываться с этими сопляками.
Но деваться уже было некуда…
Да и умудрились они меня достать. Основательно…
