Глава двадцать четвертая
Жертва

Я согрелся. Наконец-то согрелся. Сейчас я совсем не чувствовал холода и даже чуточку вспотел, пока бежал вдоль канала за кораблем Джея. Лайары и скорты внизу ползли по своим делам, иногда подолгу маневрируя, чтобы пропустить встречные суда. Пару раз застревал и ледоход убийцы. Тарахтящие машины неуклюже пятились, объезжали друг друга, создавая затор. Судьба в очередной раз оказалась на моей стороне.

Когда Данер свернул в канал к Трущобам, я испытал настоящий подъем сил. Пулей дальнобоя домчался до ворот, напоминая из-за безумного количества поддевок обезумевшего пухлого медвежонка. Скучающие стражники, безрадостно покинув сторожку, осмотрели мой пропуск, и старший махнул рукой, приказывая открыть дверь в воротах. Та хрустнула, загудела, и я припустил со всех сил вдоль ограждения, пытаясь прикинуть, куда дальше отправится Звездный Головач и какой из навесных мостов мне может понадобиться.

Данера я встретил на своем посту на третий день после того, как мы поселились в затхлой комнатушке трактира под названием «Зимовье». Тесная, с двумя лежаками (между ними и встать-то непросто). Без окон, в углу печка, за которой довольно бесцеремонно следил один из помощников хозяина. Он не стучался, не здоровался, выглядел раздраженным и тщательно делал вид, что вся его возня — это великое одолжение нам.

А прошлой ночью он нас и вовсе разбудил, чтобы подлить чуточку энгу в воду, оставшуюся от растаявшего куска льда. Мы проснулись на пару минут, наблюдая, как недовольный жизнью мужчина с фонарем на груди чиркает огнивом, а затем провалились в сон. От стены тянуло холодом.

Комната в доме Раска ан Гетера казалась мне сказочной обителью. Даже покои «Теплого Стана» были уютнее, чем наша новая берлога.

Два дня назад пятнадцать монет перекочевали в лапу Эльма, который отнесся к дани подозрительно равнодушно, думая о чем-то своем. Пить он, надо отметить, перестал. Наверное, понял, что пришло время остановиться. Ведь зима скоро закончится, а с тем и наши выплаты.

Через три дня мы надеялись отдать последнюю часть долга. Но пока нам опять не везло. Трактир «Зимовье» стоил нам по монете в сутки плюс еда. На рынке, как назло, никому помощники не требовались, и потом мы лишь теряли деньги без шансов накопить нужную сумму. Так что сегодня у нас в кармане было всего двенадцать монет и десятка полтора грошей.

Мне то и дело вспоминался день похорон. Если бы я тогда усмирил гордыню и взял предложенные деньги… То все бы уже закончилось.

Вообще за эти три дня произошло не так уж и много. Фарри попытался поговорить с Шэлли, но старик забросил торговлю и теперь держал девушку под домашним арестом, не отпуская ее даже в теплицу. Дважды мой друг приходил к ферме и дважды возвращался оттуда несолоно хлебавши. Я же днем, после тщетного прохода по замерзающему рынку (в поисках проклятой работы), отправлялся в порт, в надежде найти корабль, на который села Лайла. Во второй свой поход я нашел стоящую на пристани «Звездочку». Красивый трехпалубный шапп серого цвета держался в ряду прочих судов и отличался лишь выбитым на борту названием да грубо намалеванным, потрескавшимся от времени и морозов изображением звезды о девяти концах. Растормошив угрюмого моряка, несущего вахту у трапа, я попросил его позвать Коротышку. Караульный лениво постучал в железную дверь входа и парой грубых слов передал, что Яки ждут на поверхности. Когда мой тюремный знакомый появился, несмотря на то что ему пришлось выйти на мороз, он встретил меня тепло и поспешил успокоить, убедив, что договор в силе. Также он пообещал замолвить за меня и Фарри словечко перед капитаном. Но предупредил, что уже на следующей неделе они собираются отчалить и отправиться на юг.

— Поторопись, козявка, — улыбаясь, сказал он мне. Стоящий рядом моряк хитро улыбнулся, окинув меня оценивающим взглядом.

У него же я и выспросил, где стоят корабли Содружества (мне не давал покоя рассказ безымянного трактирщика, указавшего на то, куда могла податься Лайла). Выяснилось, что суда далеких блуждающих городов стараются держаться поближе к выходу из Снежной Шапки, в конце очень длинного пирса, облепленного сверкающим в свете солнца льдом.

Обрадованный тем, что теперь у меня появилась зацепка, я поспешил обратно, с опаской глядя на темнеющее небо. Разговор с Коротышкой затянулся, и, несмотря на всю жажду бежать по указанному пирсу вдоль кораблей Содружества и спрашивать вахтенных о слепой сказительнице, я отправился к выходу из порта. Мне стоило поторопиться, чтобы успеть на заветный мост.

Оказавшись в Трущобах, Джей направился прямиком по центральному каналу, к югу. В сторону ремонтного карьера. Для меня, выслеживающего убийцу, такой путь оказался невероятно удобным. Движение внизу, на корабельной дороге, утихло, и стало совсем не сравнимым с заторами Торгового района. Однако ан Данер не торопился. Его лайар старался ползти по льду, держась ближе к западной стене канала. И я знал, что поворотов на этом участке не будет. Ему попросту придется либо развернуться где-то здесь, либо добраться до карьера и поползти обратно.

Так что мне даже не нужно было напрягаться, чтобы держаться на уровне с кораблем убийцы. Сердце в моей груди забралось чуть повыше, и я чувствовал его удары в горле. Меня охватило охотничье возбуждение. Я понял, что Данер вышел на охоту. Поглядывая по сторонам и надеясь, что сегодня мне не встретятся грабители или какие-нибудь искатели приключений, я шел вдоль канала.

Судьба провела меня мимо «Теплого Стана», и в сердце неожиданно защемила тоскливая боль. С этого усыпанного снегом трактира началась моя недолгая история в Снежной Шапке. Падение Эльма, Лайла, даже поганый ан Данер — столько всего связано с этим простеньким трактиром, где правит добродушный, но жесткий мастер Райдэлан.

Мне очень захотелось пройти к нему и перекинуться парой слов. С ним или с Ноулзом. Последние разы я появлялся здесь ненадолго, только ради того чтобы отдать деньги Эльму. Сейчас даже недобрая аура калеки-силача не смогла отпугнуть меня.

Если бы не посудина ан Данера, я бы действительно туда забежал. И потратил бы грош на чашку перцового чая, лишь бы просто посидеть в зале, где когда-то выступала Лайла.

Корабль Джея вдруг остановился. Сегодня было безветренно и еще не так темно, чтобы не увидеть черных теней мостов слева и справа от меня. Я со всех ног бросился к ближайшему из них. Огни лайара застыли почти напротив «Теплого Стана», а я знал, что там находится трактир, который мастер Райдэлан называл «вонючей конурой».

И я знал, что там околачиваются женщины, торгующие своим телом, но не готовые лезть под крыло гильдии Услады. Зима многих бросает на мель. Удивительно, что легенды о Звездном Головаче совсем не искоренили вольных представительниц странной профессии в Снежной Шапке.

Когда я оказался неподалеку от трактира, задыхающийся, с пляшущими перед глазами яркими пятнами, уже совсем стемнело. Над входом в таверну болтался шаманский фонарь. Выход на подъемник, ведущий в канал, был напротив дверей. Я торопливо подошел к нему, чтобы еще раз удостовериться в том, что корабль ан Данера до сих пор стоит внизу.

Слава Светлому Богу, посудина была на месте. А значит… Значит, Джей вошел в трактир.

Несмотря на конец зимы, обычно славящийся лютыми морозами, сейчас на улице было не больше минус пятнадцати. Почти комфортная температура. Если бы я еще не вспотел, бегая, то и вовсе не чувствовал бы холода. Прижавшись к ограждению, я занял свой пост неподалеку от выхода из трактира, плохо себе представляя, зачем это делаю.

Через полчаса я начал замерзать, и кроме того, мне стало казаться, что в надвигающейся на мир тьме прячется кто-то еще. В темных пятнах меж заснеженных домов кто-то шевелился. До моих ушей то и дело доносился скрип снега, вырывающийся из-под чьих-то ног. Конечно, это все можно было списать на разгулявшееся воображение, но я провел несколько очень неприятных минут, ожидая, когда Данер выйдет из таверны.

Мне казалось, будто вместе с ночью в город пришли все ледовые гончие этого мира, и сейчас они хоронились во тьме, ожидая, когда я совершу ошибку и выйду на свет фонаря. Они топтались в темных нишах, потирали руки и готовились к прыжку. Которого я, скорее всего, даже не увижу до того, как умереть.

Внизу протарахтел какой-то ледоход. И как раз в этот момент из трактира со смехом вывалилась женщина. Меня окатило волной омерзения, которую испытывал к ней идущий следом Джей.

Оказавшись под фонарем, он огляделся и натянуто улыбнулся кокетливо хихикающей шлюхе.

— Ну, малыш, идем? Я покажу тебе кое-что… Тут рядышком, — проворковала та.

Данер хмыкнул и посмотрел прямо на меня. Сердце тут же остановилось. Я знал, что он не может меня увидеть, но все равно перепугался. Натягивая перчатки, держа теплые рукавицы под мышкой, Джей еще раз оглядел улицу.

— Хорошо. Веди. Я очень надеюсь, что ты не приведешь меня к каким-нибудь бандитам-грабителям, крошка, — произнес Данер и со значением положил руку на пояс.

Мини-дальнобой…

— Не волнуйся, малыш. Там, куда я тебя приведу, тебя будет ждать только удовольствие, — томно сказала женщина. Она сгорала от нетерпения и ни капли не боялась убийцы, узнав в нем одного из влиятельнейших лиц города. Конечно, как можно предположить, что человек, известный половине Шапки, может заглянуть в первый попавшийся кабак и его никто не запомнит? Проститутка была совершенно спокойна за свою судьбу и уверена в собственной безопасности.

Признаться честно, я тоже стал сомневаться в том, что ей что-то может угрожать. Неужели ан Данер настолько осмелел? Сколько людей опознало его в таверне? Сколько человек вспомнит последнего клиента погибшей жрицы плотской любви?

Но мне казалось, что все не так просто. Все не могло быть так просто.

Стараясь слиться с тенью и не шуметь, я двинулся за парочкой, то появляющейся в огне фонарей, то растворяющейся в темноте. Женщина постоянно говорила, Данер молчал и предвкушал что-то неприятное для себя.

Я закрыл глаза, настраиваясь на чувства женщины. Руки сами собой перебирали дорожную веревку. Голод, желание отдохнуть, нетерпение. Она действительно хотела уединиться с Данером. В ней также проснулась какая-то надежда, будто от исхода предстоящей «работы» зависит ее будущее.

Она всерьез думала о том, что если Джей останется довольным, то черная полоса ее жизни непременно закончится.

Я остановился, отпуская убийцу и девушку дальше. Отвернулся, чтобы проверить себя — могу ли чувствовать эмоции проститутки, не глядя на нее. Я цеплялся за ее образ мыслями, тянулся к ней душой, плохо представляя, что вообще делаю. Наверное, во мне заговорил инстинкт эмпата. Природное знание «как». Но это оказалось не так просто. Мысли скакали из стороны в сторону, и каждая сторонняя идея сбивала образ женщины, разрушая тонкие ниточки связи. Она словно растворялась в темноте.

Но мне нужно знать, что происходит за толстыми стенами, когда Данер и его возможная жертва доберутся до ее жилища.

Вот только что мне даст это знание?

Эта мысль выбила из меня остатки чужих эмоций, и, тихо выругавшись, я поспешил по следу Джея.

Проститутка привела свою погибель прямиком к своему дому. Последние несколько минут нашего «совместного путешествия» я не мог отделаться от ощущения, что вновь нахожусь здесь не один. Что во мраке скрывается кто-то еще. Но, отринув мысли, вцепился взглядом в женщину, остановившуюся у крыльца.

— А ты случайно не Звездный Головач? — со смехом вдруг спросила та у Данера. Ее кольнул страх. На миг.

— Если мы еще немного постоим здесь, то я им стану, — улыбнулся проститутке Джей, скрыв раздражение. — Идем. Я изнемогаю уже.

Он действительно изнемогал, но ждал не того, что должно случиться за дверьми. Чего-то другого.

Я закрыл глаза, заткнул уши, думая о женщине, пытаясь дотянуться до нее сквозь стены.

Я ждал, когда в ее чувствах проявится ужас. Тогда я пойму, что ей грозит опасность. Светлый Бог, как я старался! Я сидел в узком переулке, прячась от всех, зажмурив глаза, сдавив виски пальцами, и кусал губы от усердия. Как же непросто ни о чем не думать, держа в «захвате» чужие эмоции.

И, признаться, то, что я испытал в тот вечер, оставило свой отпечаток в душе. Мне не хочется рассказывать о тех чувствах, новых, неизведанных и не понятых мною, что испытывала проститутка. Но страх, которого я ждал с замиранием сердца и надеялся, что не дождусь, среди них так и не появился. Когда Джей вышел на улицу, закончив свои дела, я облегченно выдохнул и с радостью выбросил из головы оставшуюся в доме шлюху, довольную, словно пес, которому бросили сладкую кость.

Джей ан Данер, кривясь от злости и омерзения, огляделся. Он даже не пытался спрятать своих эмоций, уверенный, что они останутся только его достоянием. Однако я хорошо его видел. Убийца стоял прямо под фонарем. Затем мужчина внимательно посмотрел на дома, окружающие жилище, тщательно запоминая их. Сплюнул на лед и легкой походкой отправился прочь, в сторону своего лайара.

Подождав несколько минут, я последовал за ним, также старательно оглядев район, где очутился. В темноте оказалось не так-то просто сориентироваться, но я уцепился за то, что напротив дома проститутки стояла покосившаяся занесенная снегом фигура. Статуя какого-нибудь знатного человека Снежной Шапки, забытая в лабиринтах трущоб. Раскинутые в стороны руки смотрелись карикатурой на падающего шута. Раньше, наверное, памятник стремился обнять весь мир, а теперь превратился в указатель для мальчишки, преследующего убийцу из района Знати. Приблизившись, я хотел разглядеть статую подробнее и даже протянул руку к ней, чтобы счистить с головы снег, но тут услышал шаги с той стороны, куда удалился Джей ан Данер. Нырнув под защиту памятника, я увидел, как убийца вновь оказался на улице. Его лихорадило. Нервно оглядываясь, он торопливо, почти бегом добрался до дверей в дом проститутки. Замер там на мгновение, воровато посмотрел по сторонам и потянул рукоять на себя.

Время пришло. То самое время, которого я так ждал все эти бесконечные вахты и погони за лайаром знатного ублюдка. И тут с неожиданной ясностью я понял, что не готов. Что, если я ошибся? Что, если ему просто понравилось то, чем они занимались с проституткой, и он пришел за добавкой? Что, если…

Сидя у памятника, я смотрел на злосчастную дверь и лихорадочно соображал. Что делать? Ворваться внутрь, и?.. Закричать? Напасть? Что я могу сделать-то?

Я двинулся вперед, так и не найдя того ответа, что прятался от меня все эти дни. Что я делаю? Зачем я это делаю? Как я собираюсь это сделать? Взгляд вцепился в освещенную фонарем дверь, выдранную из темноты вечерних Трущоб.

Множество вопросов, ни одного ответа — и сумасшедшее желание прекратить кровавую жатву Звездного Головача. «Кошки» царапнули лед у высокого крыльца, и тут из темноты на меня прыгнул крупный мужчина в белом тулупе.

— Куда ты полез? — зашипел оттащивший меня от двери человек. — Куда ты полез?

Я с изумлением узнал Вана ан Лавоя. Изо рта безумного стражника несло тухлятиной, и меня замутило.

— Куда ты собрался, а? Ты же все испортишь! — Он покосился на дом.

— Я… А вы?

— Я почти взял его, да-да! Сейчас я возьму его! Несколько минут подожду — и возьму. Ха-ха! Патруль. Я оставил патруль в паре улиц отсюда. Как только увидел ледоход юного ан Данера. Как здорово, что я напросился в патруль! Как здорово! Я думал, что пропущу его. Думал, что не увижу!

Его колотило от возбуждения. Он постоянно смотрел на дверь и ждал, когда та откроется. Его рука вцепилась в мой локоть, словно стальной захват.

— Он ее убьет! — попытался я освободиться.

— И тогда я его возьму. Не только я, а и патруль. Целый патруль. Патруль, понимаешь! Я сейчас за нашими побегу, а ты сиди, смотри! Не упусти его!

— Мы должны помочь ей, — твердо решил я.

— Нельзя! Как ты не понимаешь? Сейчас будет много свидетелей. И лучше, если он ее прикончит. Лучше, чтобы на его руках кровь была. Тогда мне поверят. Тогда я всем докажу!

— Но женщина…

— Да шлюха, подумаешь… — Он осекся, отпрянул от меня. Я совсем забыл, что он эмпат и способен почувствовать все мое презрение, что всколыхнулось во мне. Хватка его ослабла.

— Я должен, — сказал я и обошел его.

— Не надо, — жалобно попросил он. — Мы должны связать его законом. Он должен ответить за свои преступления на общем совете. Так будет лучше для всех. Пусть пострадает один человек, но этим мы спасем многих.

Мне стало жалко толстого стражника, который совсем расклеился от моего презрения.

— Я столько за ним следил. Я столько раз видел, что и ты за ним следишь. Мне казалось, что мы думаем об одном… Постой, погоди. Я сбегаю за патрулем, и они возьмут его теплого! Пожалуйста, мальчик!

— Но он убьет ее…

Несколько мгновений он молчал, опустив покатые плечи. Его полные губы задрожали.

— Проклятье, малец… Что, если ты появишься рано? Слишком рано?

— Я должен, — повторил я.

— Я не хочу быть тем, кем ты меня делаешь своим геройством. Не хочу, — чуть не плача забормотал он. — Не хочу! Но я хочу, чтобы он получил по заслугам!

Затем неуклюже коснулся пояса и протянул мне нож. Его пожирало чувство вины и желание откинуть меня в сторону, но он боролся со своим безумием. Что важнее — доказательство своей правоты или чужая жизнь? Этот вопрос так просто не решается. Но Ван справился.

— Поторопись, — выдавил он из себя. — Я иду за патрулем… Пусть Светлый Бог тебе поможет… Надеюсь, Джей тебя не убьет. А если попытается, ты знаешь, чем его остановить.

Взяв в руки нож, я кристально ясно ощутил, чего хотел все это время.

— Нет, — испуганно прошептал осознавший мои намерения Ван. — Нет!

Но я уже тянул дверь на себя. Толстый стражник, секунду разрываясь между желанием настигнуть меня или броситься за товарищами, наконец выбрал второй путь. А я нырнул в тепло дома, где совершалось кровавое дело Джея.

Я нашел его в следующей от прихожей комнате. Дверь в нее была распахнута, в печке, стоящей посреди прихожей, гудел огонь. Темная занавеска закрывала единственное окошко. Данер, раздетый догола, скрутил коленопреклоненной женщине руки за спиной и стоял над ней, поигрывая ножом, будто художник кистью. На плечах, на спине, на боках некрасивой проститутки уже алели глубокие разрезы. Вся кровать была испачкана кровью, а ошалелый от сладковатого запаха Джей, прикрыв глаза, наслаждался своим пиршеством.

Меня замутило от душного страха женщины и больного наслаждения ее мучителя. Шлюха мычала, пытаясь вытолкнуть изо рта кляп, и тянулась к дальней стороне кровати. Порыв холода из открытой двери заставил их обоих посмотреть на дверной проем. Два взора — яростный и надеющийся — сошлись на мне.

Джей даже не смутился своей наготы. Он развернулся, все так же играя ножом, и зло улыбнулся:

— Здравствуй, ребенок!

Я бросился вперед, выставив перед собой оружие, словно копье. Он ловко скользнул в сторону, уходя с линии моей атаки. Полоснул по куртке, но лезвие не прошло сквозь теплые одежды, и я почувствовал лишь тупой удар по руке.

— Я знал, что так будет. Знал. Я нарушил ритуал. Я поторопился. Ты пришел наказать меня? — забормотал он.

Развернувшись, я почувствовал, что спотыкаюсь, что на твердом полу очень неудобно стоять в унтах с «кошками». Металлические шипы царапали пол, и ноги норовили подвернуться. Опять замычала женщина за моей спиной.

— Сегодня необычный день. Сегодня очень необычный день… — Данер прикрыл глаза, словно сытый и довольный пес, наблюдая за мною сквозь щелочки. — Жизнь должна уходить так, потихоньку. В тепле. Всегда в тепле. И только мороз сохранит ее красоту навсегда. Вечный и добрый лед сохранит ее!

Я настороженно следил за тем, как он помахивает окровавленным лезвием в воздухе.

— Ребенок пытается остановить освободителя. Как это символично. Ребенок на страже женщины, для которой само понятие «ребенок» означает конец карьеры и голодную смерть, — пробормотал Джей.

— Сдавайся, Данер. Стража вот-вот будет здесь, — проговорил я, бегло оглядев комнату. Где-то в комнате должны были остаться его вещи. И среди них перевязь с мини-дальнобоем. Бороться с ним на ножах — затея не самая удачная. Сейчас, в теплых одеждах (в которых я, кстати, уже вспотел от жары), с «кошками» на ногах, я ничего бы не смог противопоставить раздетому убийце. Сила, опыт, скорость и маневренность оказались на его стороне.

— Стража? А что стража? — хищно осклабился мужчина. — Стража ничего не сделает, ребенок.

— Они поймут, что ты и есть Звездный Головач!

Он рассмеялся. И я понял, что Джей наслаждается моментом.

— Головач душит своих жертв, ребенок. Душит, хе-хе. Ты видишь тут задушенных дев? Хотя бы одну? Я знаю, я поторопился. Но видишь порезы, ребенок? Это мое алиби. Это символ того, что я не Головач. Хотя мы-то с тобой знаем правду, ребенок, да?

Проститутка жалобно заскулила.

— Заткнись! — резко рявкнул на нее Джей. Глаза убийцы сверкали огнем безумия. — Заткнись!

— Тебя видели с ней в таверне. Тебя опознали!

— И что? Да, я обошелся с ней грубо, — улыбался Данер. — Но многие клиенты так обходятся со своими подстилками. Верно, подстилка?

Я, наконец, увидел, куда он бросил свои вещи. Они стопкой были сложены рядом с кроватью. От двери почти не видно. Если рвануться…

— Подстилка молчит, а значит, соглашается. — Джей облизнулся. Его просто распирало от желания поговорить. — Хотя за пару монет они согласны со всем. Что бы ты ни сказал. Что бы ты ни сделал. Шелковый шарфик на шею? Пожалуйста, господин. Туговато? Пожалуйста, господин. О, что вы делаете. Что вы делаете, господин! Ах, перестаньте. Кх-х-ха… Кх-х-ха-а-а-а… Вот как убивает Звездный Головач. А тут… порезы, другой почерк. Но она ведь сама порезалась, да? Что скажешь, подстилка? За один кристалл ты забудешь о своих царапинах?

Я почувствовал сомнения шлюхи.

— Ты опять промахнулся, ребенок. Хотя вновь был близок.

Он шагнул вперед. Аккуратно, уверенно. Я отступил. Так, чтобы оказаться чуть ближе к его одежде.

— Я помню тебя. Ты почти поймал меня с той шлюхой, несколько недель назад. Тебя еще отпустил этот раззява Ван. Мальчик-клеветник. Мальчик-преследователь. Эй, подстилка, если я дам тебе два кристалла, не скажешь ли ты, что именно этот ребенок порезал тебя?

Шлюха быстро-быстро закивала, и я онемел от возмущения.

— Ты попался, ребенок. Хотел поймать меня, а попался сам.

Он сделал еще один шаг, ловко сместился вправо, прикрыв мне путь к одежде. Резко подался вперед, и я едва успел уклониться от стремительного удара.

— Да, ты пришел, потому что я нарушил ритуал. Я должен был прийти к ней завтра.

Данер бросил взгляд на шлюху и облизнулся.

— Но я не смог утерпеть. Я так долго ждал. Из-за тебя, между прочим. Мне пришлось терпеть.

Он сделал еще один выпад, и я запнулся. «Кошки» зацепились за что-то, и я грохнулся на пол. В два шага Джей оказался рядом. Лицо его перекосила гримаса ярости.

— Я ненавижу терпеть! — заорал он.

Я пнул его ногой в колено, и Джей взвыл от боли. Согнувшись, он уставился на то, как на коже, где пропахали ее зубья «кошки», вспухают кровавые полосы.

— Ах ты, гаденыш! — обиженно процедил Данер и вскинул голову, отыскав меня взглядом.

Вы когда-нибудь пробовали быстро подняться с пола, когда на вас надето множество одежд и тяжелый тулуп? Ощущение, будто ты барахтаешься в воде и панически ищешь хоть какую-нибудь опору. Зацепившись за покрывало кровати, я рванулся вперед, поднялся на ноги и неуклюже забрался на матрас, раздирая в клочья несвежие скомканные простыни. Проститутка испуганно замычала, прижавшись к стене. «Кошки» рвали матрац и покрывало, а я, широко размахивая руками, чтобы не потерять равновесия, сделал первый шаг.

— Ах ты, сволочь, — бросился за мною Джей.

Я почувствовал, как его взмах распорол мне правую штанину на бедре, как сталь коснулась кожи. Неужели порезал? Неужели достал? Боли пока не было, но сейчас ничего не было, кроме дальнего конца матраца, кажущегося мне как минимум ледовой пустыней. Данер зашипел, наткнувшись раненой ногой на кровать, выругался. Я рванулся вперед, сделав второй шаг. Покачнулся.

Входная дверь распахнулась, и на пороге появились двое стражников с алебардами.

— Мастер Данер? — изумился самый здоровый из них.

— Помогите! Помогите, пожалуйста! — заорал Джей, мгновенно превратившись из хищника в жертву. Он подался к двери в центральную комнату. — Он ворвался, он хотел меня убить! Он порезал эту девушку! Он ранил меня!

Я прыгнул с кровати вниз, отбросив в сторону нож. Одежда Данера рассыпалась по полу, но резная рукоять дальнобоя будто сама прыгнула мне в руку.

Громилы, мешая друг другу, толкались в прихожей, и я вскинул оружие, направив его в грудь Джею.

— Помогите, пожалуйста! Пожалуйста! — пропищал тот, но дикий зверь, затаившийся у него внутри, с голодным ожиданием смотрел на меня сквозь прорези век.

— Эй, малой, брось-ка оружие! — нервно сказал один из стражников. — Не шали!

Я оказался в ситуации, из которой выхода не было. Несомненно, моя погоня превратилась в настоящий провал. Не надо быть умником, чтобы осознать: все случившееся сыграет на руку Джею ан Данеру, и он вновь уйдет от наказания.

Ствол дальнобоя уставился в живот убийце, и мой враг неожиданно испугался. Только сейчас до него дошло, на что я способен.

Как и до меня. Я увидел комнату и замерших в ней людей словно со стороны. Будто бы происходящее творилось с другим мной, с другими стражниками, в другом месте. Мир расщепился на детали. Жирное пятно на тулупе одного из солдат. Капли пота на лбу второго. Окованное древко алебарды. Бьющаяся жилка на шее Данера. Дорожка слез по щеке проститутки. Множество кусочков, живущих сами по себе и никак друг с другом не связанных. По спине пробежался холодок, а палец лег на курок. Гладкий и жаждущий того, чтобы на него нажали.

— Эй… — выдохнул Джей, выставил перед собой руки. — Эй… Ты…

Комнату потряс грохот, и ее тут же затянуло вонючим белым дымом. Отдача бросила меня на стену, прочь от кровати. Данера сложило пополам, и он так резко грохнулся на пол, словно невидимый гигант припечатал его могучим ударом ноги в живот.

Громилы с изумлением уставились на труп голого убийцы, рухнувший им под ноги, переглянулись.

Их заминка спасла меня. Слева за занавеской пряталось замеченное мною окошко. Совсем небольшое и заставленное какими-то безделушками. Крупный человек никогда в жизни не протиснулся бы в тесный проход, но для меня другого пути уже не было. Зачарованное стекло разлетелось брызгами от удара дальнобоем. Сжимая уже бесполезное оружие, я выпрыгнул наружу, в холод. Сразу под окнами проститутки оказался сугроб смерзшегося снега, и холодная крошка набилась мне в рот и обожгла лицо. Боль в локте пронзила все тело — я очень сильно ударился обо что-то, — и рука тут же онемела, повиснув плетью. После душной комнаты мороз вцепился в меня с яростью голодного пса. Зубы заломило, и я плотно закрыл рот. Подхватив дальнобой здоровой рукой, я вскочил и неуклюже бросился прочь из переулка. Из дома неслась ругань громил. В окно им вылезти не удалось, а затем они ринулись к двери, но и там у них что-то не получилось. Что-то пошло не так.

Вывалившись на улицу, я увидел, как Ван ан Лавой, с серым от ужаса лицом, с трудом держит дверь в дом проститутки, не выпуская товарищей. Та содрогалась под могучими ударами, но толстый стражник стоял насмерть.

— Беги! — одними губами произнес он, и я дал стрекача, еще не веря до конца в то, что случилось несколько минут назад.

В тот вечер я впервые убил человека. Говорят, что после убийства происходит нечто ужасное. Приходит тяжелое понимание. Переосмысление. Ничего такого со мной не случилось.

Я считал, что все сделал правильно. Петляя по улочкам Трущоб, шарахаясь от каждой тени, я раз за разом вспоминал момент, после которого не стало возврата. И с ноткой страха понимал, что во мне нет никаких угрызений совести. Все случилось так, как должно было случиться давным-давно. Моя темная сторона души жаждала этого момента с того самого момента, как я увидел мертвую проститутку в заброшенном переулке. С того самого дня судьба Джея ан Данера оказалась предопределена. И это понимание пугало.

Мини-дальнобой убийцы я выбросил в канал, когда миновал один из навесных мостов. Оружие, убившее своего богатого хозяина, жалобно звякнуло, коснувшись ледяной колеи, и разлетелось вдребезги. Позже, совсем немного позже, я пожалел о своем поступке. Я же мог продать его хотя бы за десяток монет и выкупить компас. Но сейчас в голове бился лишь инстинкт жертвы и желание поскорее смыться из Трущоб. Позади, на той стороне, где остался дом проститутки, слышались свистки тревоги.

Светлый Бог следил за мной. Он помог уйти от погони и без приключений вернуться в таверну «Зимовье». Даже на посту стражи, который ограждал Трущобы от Торгового района, стражники лишь мельком глянули на мой жетон. Старший бродил по стене, наверху, и перекрикивался с сослуживцами на тему тревоги в квартале бедняков, но никто из служителей закона и не подумал задерживать «сопливого мальчишку».

Пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы уйти от поста стражи степенно, неторопливо и не привлекая внимания. Но едва застава скрылась за поворотом, как я сорвался на бег и успокоился, только оказавшись в темном и вонючем зале трактира.

Фарри в комнате еще не было. Раздевшись, я нырнул под теплое одеяло. Тело колотила крупная дрожь, и мне казалось, что в любой момент дверь распахнется и на пороге появятся грозные стражники в белых тулупах. Старший из них укажет на меня и скажет: «Идем, убийца!»

И все закончится. Вся та история, которую я сам себе придумал. Все приключения в поисках ответа на загадку компаса. Все путешествия, все переживания.

Тяжелое одеяло, от которого пахло чем-то не очень приятным, защитило меня от моих же мыслей. Согревшись в его объятиях, я задремал. Одержимость Данером схлынула с меня, оставив после себя легкий привкус сомнения.

Может быть, я все-таки зря выстрелил? Может быть, был другой путь? Может быть, я ошибся?