Вейзель первым заметил, что стены локуса покрылись многочисленными прямыми вертикальными трещинами.

– Эй, что происходит? – удивленно и в то же время испуганно воскликнул он.

– Все к кубу! – приказал Голос. – Быстрее! Прижмитесь к нему плотнее!

Вейзель и Чжои подтащили к кубу Берга, все еще находившегося в забытьи.

Стены локуса распались. Множество треугольных призм с зеркальными гранями, зажатые между полом и потолком, выдвинулись из стен, заполнив собой зал. Громыхнув, отлетела в сторону валявшаяся на полу рука механика. Стремительно перемещаясь с места на место, меняясь местами, едва не сталкиваясь друг с другом, зеркальные призмы при этом еще и быстро вращались каждая вокруг своей вертикальной оси. Все происходило в полной тишине, что только усиливало впечатление нереальности и отсутствия какого-либо смысла в этой зеркальной круговерти.

От бесконечного мелькания серебристых полос, на которых то и дело вспыхивали отблески яркого света, у людей зарябило в глазах. Зеркальные призмы вращались как безумные. Казалось, они вот-вот сорвутся с осей и, столкнувшись, разлетятся миллионами сверкающих осколков.

– Видел я уже такой аттракцион, – прикрыв глаза ладонью, сказал Киванов. – И особой радости он мне в тот раз не доставил.

– Что все это значит? – спросил Вейзель.

– Локус производит перенастройку своих систем, – ответил Голос.

Чжои посмотрел на лицо Кийска, похожее на гипсовую маску.

– Ему удалось? – тихо спросил он, пытаясь взглядом отыскать в окружающем пространстве место, где мог бы сейчас находиться Голос.

Киванов протиснулся поближе к Кийску и с беспокойством потрогал его холодную руку.

– Голос, это работа Кийска?

– Я не могу ответить на этот вопрос со стопроцентной уверенностью, – сказал Голос. – Но другой возможности лично я просто не вижу.

– А где же сам Кийск? – спросил Борис. – Ты же говорил, что ему не составит труда вернуться.

– Это так, – ответил Голос. – С того момента как он отправился в сеть локуса, прошло меньше десяти минут. У него есть возможность вернуться, и, если он пока еще не сделал этого, значит, на то есть какие-то причины. Помочь мы ему ничем не можем. Надо просто ждать.

– Ненавижу это слово, – покачал головой Борис.

– Осталось не так уж и долго, – сказал Вейзель.

Киванов стоял рядом с Кийском, пристально всматриваясь в лицо друга. Он надеялся заметить в нем хотя бы незначительные перемены, свидетельствующие о том, что сознание Кийска возвращается в его кажущееся безжизненным тело.

Так же быстро и почти незаметно, как и в начале своего движения, призмы заняли прежние места в стенах локуса. Трещины в местах их соединений затянулись. Вернувшись к нормальному режиму работы, локус принял свой обычный вид.

Киванов увидел в углу черное прямоугольное отверстие входа и, схватив гравимет, кинулся к нему. Поскользнувшись на гладком полу и едва не упав, он ударился плечом о стену.

– Борис! – окликнул его Голос. – Механиков больше нет!

Отказываясь верить его словам, Киванов осторожно выглянул в проход. Коридор был темен, а следовательно, пуст.

– Куда же они подевались? – опустив гравимет, растерянно произнес Борис.

– Должно быть, Лабиринт увел их каким-то другим путем, – сказал Голос. – Теперь они уже не имеют власти над ним.

– Досадно, – покачал головой Киванов, к которому вдруг вернулось его обычное игривое настроение. – Где же мы теперь сыщем головы, которые обещали прислать Икару? Борис вернулся к кубу и снова посмотрел на Кийска.

– Что с ним происходит? – в ужасе воскликнул он.

Волосы на голове Кийска в одно мгновение скрутились, словно опаленные огнем, сделавшись похожими на серую мочалку. Лицо и руки покрылись алыми пятнами свежих ожогов.

Секунды падали медленно, словно цепляясь одна за другую, растягивались в минуты, которые, в свою очередь, превращались в часы.

И вдруг лицо Кийска дрогнуло. С него спала заледенелая неподвижность. По коже пробежала волна мгновенно сменяющих одно другое мелких мимических движений. Кийск приоткрыл глаза и сразу же, подняв руку, закрыл их ладонью от кажущегося нестерпимо ярким света.

– Иво, это ты? – радостно воскликнул Борис.

– По крайней мере какая-то часть меня, – хрипловатым, словно со сна, голосом ответил Кийск. – Черт, ну и яркий же у вас здесь свет, – ворчливо заметил он.

– Ну рассказывай, что там? – потребовал Борис.

– Потом, – вяло махнул рукой Кийск.

– Ты же весь обгоревший, чертяка, – никак не мог унять радостного возбуждения Киванов. – Пожар, что ли, тушил?

– Наоборот, устроил пожар, – ответил Кийск. – Как у меня получилось?

– Ты сделал все как надо, – ответил Голос.

– Отлично, – без особой радости произнес Кийск, поднимаясь на ноги.

– Вам здесь тоже скучать не приходилось, – сказал он, заметив на полу раздавленных пауков и оторванную руку механика. – Что с Толиком?

– Механик раздробил ему плечо, – сказал Чжои. – Сейчас он просто спит. Я не успел еще закончить работу, когда началась перестройка локуса...

Оперевшись о подлокотники, Кийск тяжело поднялся из ниши в центре черного куба и медленно, сам еще плохо понимая, для чего он это делает, подошел к светящейся стене локуса.

– Иво, – негромко окликнул его Киванов. Кийск словно и не услышал своего имени. Он поднял руку и приложил ладонь к стене. Тотчас же по стене прошли две вертикальные трещины. Выдвинувшаяся из стены зеркальная призма сделала пол-оборота и остановилась. В той ее грани, что была обращена сейчас в сторону зала, открылась небольшая прямоугольная ячейка. Заглянув в нее, Кийск увидел поблескивающий штатив, в котором стояла только одна матрица. Кийск осторожно взял матрицу двумя пальцами и вынул ее из ячейки. Зеркальная призма вновь пришла в движение и, совершив не спеша оборот вокруг оси, заняла свое место в стене.

Кийск зажал матрицу в кулаке. Ему показалась, что она все еще хранила в себе тепло его руки, которая сжимала ее, когда он находился в сети локуса.

Обернувшись, Кийск посмотрел на своих спутников.

– Ну что ж, – сказал он. – Если мы закончили все свои дела, можно возвращаться.

– Куда? – спросил Вейзель.

– Ты у меня это спрашиваешь? – удивленно поднял опаленные брови Кийск. – Спроси лучше у Лабиринта, куда он нас выведет на этот раз.

– Хотелось бы, чтобы это было место, где тепло, много солнца и есть холодное пиво, – мечтательно закатил глаза Борис.

– И чтобы не было механиков, – улыбнувшись" добавил Чжои.