Стеф возвращается в комнату и сразу обвивает меня своими тонкими руками. Странно, но объятия действуют на меня утешающе.

– Спасибо, что увела его, – говорю я, рыдая, и она обнимает меня крепче.

Слезы текут ручьями, я не могу остановиться.

– Хардин мне друг, но есть ты, и я не хочу, чтобы он расстраивал тебя. Прости, это я виновата. Надо было отдать ключ Нэту и не позволять Хардину вертеться вокруг тебя. Иногда он бывает просто козлом.

– Ты вообще ни в чем не виновата. Прости, я не хочу мешать вашей дружбе.

– Ох, Тесса! – говорит она.

Я гляжу ей в глаза и вижу в них настоящее сострадание. Я ценю ее присутствие и помощь гораздо больше, чем она об этом думает. Я так одинока: Ною нужно время, чтобы принять решение, порвать со мной или нет, Хардин – просто придурок, мама только ужаснулась бы, вздумай я рассказать о своих переживаниях, Лэндон разочаровался бы во мне, если бы узнал правду. Буквально ни с кем, кроме этой рыжей девушки в тату, я не могу поделиться чувствами. Как неожиданно она стала моей подругой. И я этому рада.

– Хочешь поговорить?

Я очень хочу выплеснуть все, что накопилось. Я рассказываю ей все – с момента, когда я поцеловала Хардина, и до того дня, как мы купались в реке. Про то, как я довела его до оргазма и как он бормотал мое имя во сне, и про то, как он убил все мои чувства, заставив рассказать все Ною. В процессе рассказа сочувствие на ее лице сменяется шоком, а затем печалью. К концу рассказа моя майка уже вся мокрая от слез. Стеф берет меня за руку.

– Ничего себе. Я и не знала, что между вами так много всего произошло. Ты могла бы рассказать после первого раза. Я поняла, что между вами что-то было, когда мы собирались в кино и пришел Хардин. Только я поговорила с ним по телефону, как он появился. Я тогда подозревала, что он приехал, чтобы увидеть тебя. Слушай, Хардин иногда неплохой. Я имею в виду, что в глубине души он просто не знает, как обращаться с такими девчонками, как ты – нет, с большинством девчонок. Будь я на твоем месте, я бы переключилась на Ноя, потому что Хардин просто не способен быть ничьим бойфрендом, – утешает она, сжимая мне руку.

Я понимаю, что она все говорит правильно, она, конечно, права, но почему же мне так больно?

В понедельник утром Лэндон поджидает меня, прислонившись к кирпичной стене кафе. Машу ему и сразу замечаю сине-фиолетовый фингал под его левым глазом, а подойдя ближе, вижу еще один синяк, на скуле.

– Что у тебя с глазом? – восклицаю я, подходя.

Тут меня как громом поражает:

– Лэндон! Это Хардин натворил? – Мой голос дрожит.

– Да, – признается он.

– За что? Что случилось? – Мне хочется убить Хардина.

– Когда ты ушла, он выбежал из дома, а потом вернулся, примерно через час. Он был очень зол. Начал искать, что бы сломать, но я его остановил. Я думаю, мы оба хорошо выпустили пар. Я тоже ему навесил немало, – несколько самодовольно докладывает Лэндон.

У меня нет слов. Удивительно, как радостно Лэндон рассказывает о стычке с Хардином.

– Ты уверен, что все в порядке? Я могу чем-то помочь?

Чувствую себя виноватой. Хардин взбесился из-за меня, но зачем нападать на Лэндона?

– Нет, все в порядке, правда, – улыбается он.

Пока мы идем в аудиторию, он рассказывает, как их разнял отец Хардина, к счастью, вернувшийся домой прежде, чем они поубивали друг друга, и как плакала мать, узнав, что Хардин разбил все ее сервизы. Хотя посуда и не имела особой ценности, ей все равно было обидно.

– Но у меня есть другие, гораздо более приятные новости. В ближайшие выходные приедет Дакота. Она собирается посетить костер, – радостно сообщает Лэндон.

– Костер?

– Да, ты не читала объявления в кампусе? Это ежегодное мероприятие в начале учебного года. Все пойдут. Я обычно редко участвую в таких мероприятиях, но там действительно интересно. Можно устроить двойное свидание.

Я киваю и улыбаюсь. Можно пригласить Ноя и показать ему, что у меня есть и хорошие друзья, такие как Лэндон. Я знаю, Хардин и Лэндон… то есть Ной и Лэндон, отлично поладят, а я очень хочу познакомиться с Дакотой.

Теперь, когда Лэндон рассказал про костер, я замечаю объявления почти на каждой стене. Видимо, я всю неделю была слишком занята, чтобы их заметить.

Незаметно для себя в аудитории ищу глазами Хардина, хотя подсознание этому противится. Когда я его не вижу, вспоминаю суровое «Если я ее увижу, ей же хуже».

Что может быть хуже, чем сцена в присутствии Ноя? Представляю себе всякие картины мести, пока Лэндон не выводит меня из ступора.

– Вряд ли он придет. Я слышал, он разговаривал с Зедом о переводе в другую группу. Черт, видела бы ты его фингал под глазом, – улыбается Лэндон.

Перевожу взгляд на доску. Мне не хочется признаваться самой себе, что я искала глазами Хардина, но это так. У Хардина фингал? Надеюсь, с ним все в порядке; то есть нет, надеюсь, что ему очень больно.

– А, хорошо, – бормочу я, глядя в пол.

Лэндон больше не упоминает о Хардине до конца занятия.

Так пролетает остаток недели: я не говорю о Хардине, и никто не напоминает мне о нем. Тристан всю неделю торчит в нашей комнате, но я не против. Он мне очень нравится, он веселит Стеф и иногда – даже меня, хотя это и худшая неделя в моей жизни. Одеваюсь я просто, заботясь только о чистоте и удобстве, собираю волосы в пучок. Недолгий период использования макияжа закончился, я вернулась к нормальной жизни.

Сон, аудитория, занятия, еда, сон, аудитория, занятия, еда…

В пятницу Стеф прилагает все усилия, чтобы расшевелить старую деву.

– Эй, Тесса, пятница же! Пойдем с нами, вернешься домой перед тем, как мы уйдем к Хар… то есть на вечеринку, – упрашивает она, но я отрицательно качаю головой.

Мне ничего не хочется. Надо позаниматься и позвонить маме, я сбрасывала ее звонки всю неделю. Кроме того, нужно позвонить Ною и выяснить, что он решил. Я не беспокоила его всю неделю, только послала приглашение на студенческий костер. Я очень хочу, чтобы он пришел в следующую пятницу.

– Думаю, я буду… подыскивать себе завтра машину, так что сегодня хочу отдохнуть, – почти вру я.

Я действительно собираюсь поискать машину, но мне точно не хотелось бы торчать в комнате наедине со своими мыслями о Ное и о том, что Хардин действительно решил держаться от меня подальше, чему я очень рада.

Не могу просто взять и выкинуть его из своих мыслей. Мне нужно время, повторяю я себе снова и снова.

Но то, как он вел себя во время нашей последней встречи, прочно отпечаталось в моей памяти.

Вновь фантазирую, что нам с Хардином весело и хорошо вместе, что мы помирились. Представляю, где мы могли бы встретиться на настоящем свидании; он зовет меня в кино или в кафе. Как он обнимает меня и гордится тем, что я с ним; как он накидывает мне на плечи куртку, если мне холодно, и целует на прощание, обещая, что придет завтра.

– Тесса? – произносит Стеф, и мои грезы развеиваются, как табачный дым.

Они нереальны, а парень из моих фантазий никогда не станет Хардином.

– Ой нет, ты носишь эти шаровары уже неделю, – дразнит меня Тристан, и я смеюсь.

Это мои любимые штаны, я в них сплю, или ношу, когда болею, или переживаю размолвку, или все вместе. Я до сих пор переживаю, что мы с Хардином порвали наши отношения, которые, впрочем, и не начинались.

– Хорошо. Только вы должны вернуть меня сразу после ужина: я собираюсь завтра рано встать, – предупреждаю я.

Стеф хлопает в ладоши, прыгая по комнате.

– Ура! Скажи, что тебе дать? – спрашивает она с невинной улыбкой, крася ресницы.

– Что? – восклицаю я, понимая, что это не к добру.

– Можно наложить тебе немного косметики? Пожаааалуйста! – театрально умоляет она.

– Ни в коем случае.

Представляю себе розовые волосы, килограмм туши, а из одежды – один лифчик.

– Да ничего страшного не будет, я просто хочу, чтобы ты выглядела… не как просидевшая в четырех стенах в пижаме всю неделю, – улыбается она, и Тристан фыркает.

Я сдаюсь, и Стеф снова хлопает в ладоши.