Глава 81
Проснулся он от лязга железного засова, открыл глаза и не сразу понял, где находится. Шевельнул рукой, и зазвеневшие цепи вернули его к реальности. Каспар сел на топчане и, едва увидев просунувшуюся в камеру рожу смотрителя, сразу вспомнил весь прошлый день.
— Доброго тебе утра, Каспар! — радушно поздоровался Озолс и, тяжело переваливаясь, вошел в камеру. В одной его «клешне» был кувшинчик с двумя мерами воды, в другой — четвертьфунтовый кусок просяного хлеба. — Твой завтрак, приятель.
— Спасибо, — поблагодарил Каспар, принимая еду.
— Сейчас вернусь… — сказал Озолс и, хитро подмигнув узнику, вышел из камеры — даже дверь не закрыл. Вскоре он вернулся с большим кувшином и, попросив Каспара подвинуться, спрятал его под топчан.
— Зачем это? — удивился тот.
— Мне могут запретить давать тебе воду, чтобы морить жаждой, а этот запас позволит тебе продержаться неделю.
— Но раз ты решил помогать мне, ты можешь приносить воду даже под запретом, разве не так?
— Ну что ты! — замахал ручищами Озолс. — Как можно — я же на службе. Если мне скажут — Озолс, не давай ему воды, я не дам. Но сейчас никто не запрещает мне давать тебе воды больше.
Каспар улыбнулся и приступил к завтраку; кажется, он знал причину такой заботы со стороны Озолса.
— Вчера у тебя были видения… — сообщил надсмотрщик и сел рядом с Каспаром. Под тяжестью его ссутулившегося тела старый топчан жалобно заскрипел. — Ты разговаривал с кем-то, но сколько я ни приглядывался через дырочку в стене, так никого и не разглядел. Ты не заболел?
Каспар вздохнул:
— Наверное, сказалось переутомление, ты же понимаешь, я здесь не по собственной воле.
— Да, — кивнул Озолс. — Сам-то я не услышал бы, но Эдберг сказал мне: с новеньким что-то не то. Я пошел посмотреть, и оказалось, что он прав.
— О чем ты беседуешь с Эдбергом?
— О чем угодно. Недавно он виделся с Кларой и передал от нее привет, оказалось, что она на меня совсем не обижается.
— Клара — это…
— Моя жена, та, которую я убил в Харнлоне, — пояснил Озолс и, заметив, что Каспар задумался, поторопил его: — Ты ешь давай, скоро за тобой Урмас придет.
— Да, конечно, — хмуро кивнул Каспар и стал впихивать в себя грубый хлеб и запивать водой.
— Я ведь чего еще сказать-то хотел… После разговора с Урмасом не каждый своими ногами приходит, поправишься ты не сразу, может, дукат прямо сейчас наколдуешь?
— Ты прав, — согласился Каспар и засунул в рот оставшийся кусок хлеба.
Покончив с завтраком, он поднялся, снял и бросил на топчан пояс, затем подтянул к коленям кольца кандалов и снял оба сапога. Размотал и развесил по краям голенищ портянки, оставшись босым на каменном полу.
— Ты это, Озолс, выйди, мне собраться нужно, сосредоточиться, — сказал Каспар, прекрасно помня, что у надсмотрщика есть возможность следить за ним.
— Да-да, конечно, только ты недолго, а то скоро уже Урмас придет.
— Сделаю за три минуты, — пообещал Каспар.
— За три минуты? Это было бы хорошо.
Озолс поднялся и заспешил к двери. Закрыл ее и даже запер на засов, чтобы узник знал, что ему никто не мешает.
Каспар снова сел на топчан и склонил голову, будто собираясь с мыслями, а сам тем временем левой рукой, невидимой Озолсу, расстегнул на кожаном поясе потайную кнопочку и выдавил один золотой.
Продумав все действия, он резко вскочил, завыл и, будто без сил, свалился лицом на тюфяк, сумев подхватить дукат губами.
Снова поднявшись на ноги, Каспар принялся бегать по камере, звеня цепями и при случае хлопая ладонями по стенам. Наконец решив, что побегал достаточно, он остановился, несколько раз хлопнул ладонью по стене и аккуратно выронил монету.
Ее звон был едва слышен, но от Озолса это не укрылось, с воплями «получилось, получилось!» он ворвался в камеру и, оттолкнув Каспара, подхватил с пола дукат.
— Ты смотри, теплая еще! — воскликнул он, прикладывая золото к щеке. Затем куснул монету крепкими зубами и восхищенно покачал уродливой головой. — Вот так да, настоящее золото! Через сколько, ты говоришь, можно сделать еще один дукат?
— Через три дня, — устало ответил Каспар и направился к топчану, волоча тяжелые цепи.
