Глава 19

Не дожидаясь попутчика, Каспар пустил лошадь рысью, но вскоре тот догнал его и, придерживая шляпу, крикнул:

— Доброе утро, господин Фрай!

— Доброе утро, приятель. Тебя как зовут?

— Отто, господин Фрай.

Они поехали шагом, и Каспар пожал Отто руку.

— Зачем тебя послали, ты знаешь?

— Да, его сиятельство сказал, что я должен защитить интересы одного… — Отто замолчал, пытаясь подобрать более приличное слово взамен того, что использовал граф.

— Пусть будет «одного дурня», — подсказал Каспар, и Отто засмеялся.

— Вы не обидчивый человек, господин Фрай, и жена у вас очень славная женщина. Такие у нас на вес золота.

— Где это у вас?

— В северной части Дистанцерии.

— Вы приехали из Дистанцерии Маркуса? — спросил Каспар.

— Да, господин Фрай, из северной его части — там живет цивилизованная часть населения, остальное пространство занимают варвары — пестарионы.

— Да, я слышал это слово, пестарионы — это степняки?

— Так, — кивнул Отто, — степняки.

Он тщательно выговаривал слова, стараясь говорить на ярити чисто.

Из кустов взлетела горлица, она шумно захлопала крыльями, Каспар машинально схватился за рукоять меча.

— О, вы быстро готовы к войне.

— К нападению, — поправил Каспар.

— О да, к нападению. Вы всегда ездите с оружием?

— Давно не ездил, но теперь приходится.

Каспар привстал в седле и посмотрел вперед.

— Здесь не опасно? — забеспокоился Отто и стал вертеть головой.

— Когда как, но в следующий раз пусть герцог дает вам пару гвардейцев. И для них прогулка, и вам спокойнее.

— О да, это ценный совет, господин Фрай.

— Так откуда, говоришь, вы приехали?

— Из Фриша, это небольшой город, в предместье которого находится владение барона Бриана Туггорта дюр Лемокиана.

— А я слышал, нынешний герцог родом откуда-то из-за Лазурного моря, — заметил Каспар'.

— Он жил там, когда был ребенком, пока его отец был королем в небольшом королевстве Гизгалия, но потом с востока пришел ротонский тиран Тириадор. За два года он завоевал Гизгалию и присоединил к своим владениям, а все семейство Бриана Туггорта захватил в плен. Гизгальский король не пережил такого позора и вскоре умер, а тиран Тириадор проявил великодушие и даровал семейству побежденного короля жизнь, подарив небольшое владение и оставив для сына баронский титул. После звания принца это стало для него глубоким падением. Через три года в ротонском королевстве вспыхнул мятеж, лидер которого сверг тирана Тириадора и сам стал тираном. Он объявил недействительными все указы предыдущего тирана и приказал казнить семью гизгальского короля. Им пришлось бежать с небольшой казной, ее хватило, чтобы пересечь границу Дистанцерии Маркуса и добраться до города Фриша, где владел поместьем дальний родственник матери Бриана Туггорта. Ему преподнесли богатые дары, и он согласился приютить беглецов. Через несколько лет он умер от старости, и все поместье досталось им.

— А велико ли поместье? — поинтересовался Каспар, зорко следя за кустами и высокой желтеющей травой.

— Нет, не очень. Двести крепостных.

— В Дистанцерии есть рабство?

— Нет, они называют это крепостным правом.

— А ты сам откуда, а то я уже запутался.

— Я из свободного города Фриша, мне повезло занять место одного из кастелянов графа де Кримона.

— А он откуда?

— Он из обедневших дворян Дистанцерии, у него было всего тридцать крепостных, и он подрабатывал в поместье Бриана Туггорта учителем конной езды, фехтования и хороших манер.

— Видно, плохо жилось герцогу в Дистанцерии.

— Почему? — Отто пожал плечами. — Маркус хороший дистандер, он заботится о своем народе, в нашем городе каждую неделю кого-то вешали.

— Ну здесь-то вам точно будет скучно, у нас вешают гораздо реже. Почему же барон Бриан Туггорт сразу не отправился к своему дяде герцогу Ангулемскому?

— Подробностей я не знаю, но, по-моему, дядя не очень хотел видеть племянника. Думаю, он полагал, что тот ему будет здесь мешать.

— Охотно верю. Его светлость Арнольд Фердинанд родственников не жаловал, — подтвердил Каспар. — На кого же оставили поместье под Фришем?

— Ни на кого не оставили, бросили.

— Почему?

— Если бы барон попытался его продать, об этом бы узнал наместник дистандера Маркуса и поинтересовался бы, куда собрались барон с матушкой. Узнай Маркус, что барон — родственник герцога Ангулемского, он заточил бы его в подвал и потребовал с дяди выкуп за племянника. Поэтому из Фриша барон и его матушка просто бежали, прихватив казну и пятьдесят стрелков, остальное досталось Маркусу.

— Хорошо отделались, — сказал Каспар и надвинул шляпу — небо снова заволокло тучами и пошел мелкий дождь. — Что у тебя за лошадь?

— Обыкновенная, — пожал плечами Отто. — Имуксен называется. Думаете, маленькая?

— Для обычной лошади вполне нормальная, вот только масть у нее странная — бледно-гнедая какая-то. И грива длинная, может, ее подстричь нужно?

— Нет, имуксены все так носят.

Некоторое время они ехали молча и вскоре миновали место, где на Каспара напал Лакоб. Рассказывать об этом Отто не стоило, он и так выглядел встревоженным.

— Как-то у вас тут неспокойно, — неожиданно сказал он и приподнялся в стременах, оглядываясь. — Наверное, потому что никого не вешают, никто не боится закона.

— Наверное, — ответил Каспар и, чтобы отвлечь кастеляна от невеселых дум, сказал: — Сейчас я покажу тебе своих приказчиков. Их трое — Патрик, Луцвель и Клаус.

— Так, — кивнул кастелян.

— Они ребята смышленые, подсказывать им ничего не нужно, но для вида их свитки все же надо просматривать.

— Так, я начинаю понимать.

— Делай все время хмурое лицо, как будто в чем-то их подозреваешь, чтобы они воровать боялись. Вид у тебя не нашенский, это должно сработать. Пару раз в неделю нужно посещать красильню и склады, там та же комедия — пощупаешь холст и головой эдак покачаешь, мол, не совсем доволен.

— Они будут спрашивать меня, в чем дело?

— Будут. А ты не отвечай им, скажи, что все доложишь хозяину, когда вернется, и пусть сам разбирается.

— Ага, я начинаю понимать — они должны бояться, — закивал Отто.

— Правильно понимаешь… Вот, возьми. — Каспар протянул кастеляну сложенные столбиком пять серебряных монет. — Когда вернусь, получишь еще столько.

— Нет, я не могу. — Отто покачал головой, и вода с полей его шляпы пролилась крупными каплями на открытую ладонь Каспара. — Его светлость платит мне жалованье.

— Бери, деньги лишними не бывают, просто я хорошо к тебе расположен.

— Ну раз вы настаиваете…

Отто тяжело вздохнул и положил серебро в карман. Дождь закончился, и через окно в тучах пробилось солнце. Стало теплее, лошади побежали быстрее.

Вскоре показались крыши Ливена, умытые дождем, они сверкали под осенним солнцем, и город показался Каспару праздничным. Он уже хотел спросить у Отто, как ему нравится Ливен, когда тот вдруг заявил:

— До чего же грязный у вас город. — И после паузы добавил: — А про ваше серебро я должен буду доложить графу де Кримону.