Отряд прибыл в Айдону засветло, но все пространство вокруг поселка, окруженного свежесрубленным частоколом, да и окраина леса, уже были заполнены бесчисленными повозками, шатрами и навесами. Горели костры, доносился запах пищи, смех, ругань, лошадиное ржанье и весь тот гул, который складывается сам собой в любых местах, где по какой-либо причине собирается много элбанов вкупе с разнообразной живностью. Бибус и Титуром отправились к своему легиону, с отрядом остался Швар. Линга спрыгнула с лошади и уверенно повела отряд мимо костров к воротам, не поворачивая головы в ответ на сомнительные шуточки в ее адрес, которые тут же начали раздаваться со всех сторон. Только теперь, почувствовав близость возможного отдыха, Дан понял, что голова, ноги, руки, все тело словно налиты свинцом. Его спутники чувствуют себя не лучше. Только Ангес все так же добродушно улыбался, восседая на Красотке, словно и не было этих трех утомительных дней, тяжелого перехода через Топь, и мантия его не была покрыта бурыми пятнами грязи и не отдавала болотным запахом.

— Плохо, — вздохнул Лукус, пробираясь вслед за Лингой и Хейграстом между шатрами и повозками. — Смотри, Дан. Нескоро этот луг и этот лес обретут первоначальный вид. Пятна от костров, смятые кусты, вытоптанная трава, мусор. Никакого уважения к растениям.

— Лучше мусор, чем лужи крови, — обернулся Хейграст. — Саш. Как там наш попутчик?

После расставания с Дженгой, Тиира после недолгих размышлений пересадили на бегущую порожняком лошадь Саша. Проделав несколько ли верхом, воин подобрался, перестал тереть виски и теперь внимательно рассматривал спутников, дорогу, лагерь салмской гвардии и бревенчатые стены Айдоны.

— Я думаю, что он уже мог бы говорить, — заметил Саш.

Словно услышав, Тиир пригляделся к воротам, перед которыми стояли высокие стражники, и произнес несколько слов.

— Что он сказал? — спросил Хейграст.

— Он говорит на валли, только с каким-то акцентом, — удивился Лукус. — Мне даже показалось, что я уже слышал такую речь. Кто-то говорил так же. Или почти так же. Нет. Не помню.

— Тиир сказал, что помнит эти ворота, — перевел Саш. — Он уже был здесь. И еще Тиир хочет говорить со старшим.

— Обязательно поговорим, — кивнул Хейграст. — Только отыщем место для ночлега и приведем себя в порядок. Думаю, в таком виде нас к королю не пустят. Да и хоть я не капризный банги, переносить вонь больше не могу. Что там, Швар? — обратился нари к гвардейцу, попытку которого войти в ворота пресекли рослые стражники.

— Титура здесь нет! — возмутился Швар. — Он бы показал этим салмским увальням, что такое не пускать гвардию в какие бы то ни было ворота! В чем дело, молодцы? Или эта крепость в осаде?

— Приказ мастера гвардии Инокса! — уверенно ответил один из стражников. — Все легионы находятся за пределами Айдоны. Поселок небольшой, он не перенесет, даже если лиги воинов только пройдут по его улицам! Отправляйтесь в расположение своего легиона и устраивайтесь на ночлег там.

— Открой глаза! — воскликнул Швар. — Конечно, я гвардеец, как и большинство расположившихся под этими шатрами, но мои спутники вовсе не гвардейцы. Это свободные странники, и Инокс не может ими командовать!

— Твои свободные странники вооружены не хуже гвардейцев, — заметил стражник. — А что касается права Инокса командовать, попробуй поспорить об этом с ним самим.

— Поспоришь с ним, как же, — плюнул на вытоптанную траву Швар, обернувшись к Хейграсту. — Только еще не хватало на свою голову спорить с князем Иноксом. Он третий по важности в Салмии после ее доблестных королей. Инокс был рядом с королем, когда тот подъезжал к нам. Что будем делать, нари? Отложим разбирательство с трактирщиком Айдоны до лучших времен?

— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — удивился Хейграст. — Ведь ты же сам знаешь, что я отвечу? Воины! — нари спрыгнул с лошади и подошел к воротам. — Меня зовут Хейграст, я кузнец из Эйд-Мера, со мной мои спутники. Мы идем в Заводье, где завтра у нас назначена встреча с королем Даргоном. Согласитесь, что перед такой встречей нужна не ночевка на земле, а отдых и возможность привести себя в порядок. Или вы не чувствуете вонь, которая пропитала нашу одежду?

— Чем ты можешь подтвердить, что ты и твои люди движутся с одобрения короля? — спросил стражник.

— Только этим, — сказал Хейграст, снимая с шеи серебряный медальон.

— Хорошо, — кивнул стражник, давая знак открыть ворота. — Только имей в виду, нари. Постоялый двор переполнен, там расположился мастер Адас со свитой. А жители Айдоны вряд ли предоставят вам жилье.

— А уж об этом тебе лучше не беспокоиться, — улыбнулся Швар, заводя в ворота лошадь. — Насколько я знаю, стражниками Айдоны командует старый Тремба? В таком случае, зачем нам постоялый двор?

Во дворе караульной казармы седой Тремба обнимал Швара с не меньшим усердием, чем Бибус. А с учетом того, что он ростом не уступал Титуру, Швару пришлось нелегко. Наконец официальная часть подошла к концу, Тремба еще раз хлопнул Швара по плечу, вызвав гримасу боли на лице гвардейца, и довольно объявил, оглянувшись на спутников:

— Старый негодник, Швар. Всегда был негодником. Лучшим среди нас, желтоклювых юнцов, на мечах, в упражнениях с топором и копьем. Ни одной юбки не пропускал! Я даже думаю, что в Глаулине бегает немало низкорослых салмов, похожих на Швара как две капли воды!

— Ну, это ты преувеличил, — отчего-то заторопился гвардеец, стараясь не смотреть в сторону Линги. — Давай-ка лучше вернемся к вопросу о ночевке. Надо определить место для лошадей, а вода нам так просто необходима! Чувствуешь вонь?

— Чувствую, — усмехнулся Тремба. — В пору нашей молодости, я бы решил, что ты опять был застигнут мужем одной из своих воздыхательниц и лежал на заднем дворе в куче лошадиного дерьма, ожидая, пока он уснет.

— Да я не об этом! — возвысил голос Швар.

— Поверь мне, нари, — обратился к Хейграсту Тремба, попутно еще раз ударяя со всей силы по плечу расстроенного гвардейца. — Единственное, что меня всегда занимало на этом свете, так это откуда берется мужская сила у коротышки! Никто не мог с ним сравниться! Остается только удивляться, что он с такими способностями ограничился всего лишь двумя детьми!

— Если бы я был уверен, что они все еще живы! — почти прокричал Швар, прихватывая ладонью отбитое плечо.

— Как? — Тремба растерянно опустил огромные руки. — И у вас там тоже?

— И у нас тоже, — сплюнул Швар. — Или ты думаешь, что гвардия покинула Глаулин, чтобы поохотиться на кабанов в деррских лесах?

— Так я не думаю, но жители Айдоны говорят, что в окрестностях Заводья появился очередной отряд с севера, — удивился Тремба. — Или в первый раз гвардия покидает Глаулин?

— Не в первый, — согласился Швар. — Только никогда еще это не были три легиона из пяти! На марше легион нари, к тому же авглы и наш пятый здесь у стен твоей деревянной крепости! А о том, что происходит, ты бы лучше спрашивал у путников, которые проходят через Айдону!

— Я и спрашиваю, — нахмурился Тремба. — Только ни с севера, ни с юга путников почти нет. И про легионы я знаю. Два легиона здесь. Легион нари ушел в Заводье вместе с королем. И эти завтра с утра тронутся. Я думал, что короли решили раз и навсегда справиться с севером. Поэтому и три легиона на марше. Дойти до Аддрадда и выжечь огнем все норы архов и деревни раддов. Иначе, ты же знаешь, через два-три года нечисть опять полезет на наши поселки.

— Знаю, — кивнул Швар. — Дед наших королей ходил на север с семью легионами. И войска Империи были на его стороне. Да только ни одной норы не выкурили, а подземелья Слиммита вообще не нашли.

— А может, и нет их, этих подземелий? — усмехнувшись, спросил Тремба.

— Может, и нет, — задумался Швар и, оглянувшись на стоявших в ожидании спутников, почесал голову. — Только что-то мы заболтались с тобой, Тремба. Я уж не говорю, что плечи у меня будут болеть как после хорошей драки. Посмотри на моих друзей. Им всем требуется вода, отдых. Лошадкам кстати тоже. На воротах сказали, что постоялый двор занял Адас?

— Не только, — усмехнулся Тремба. — Мастер легиона авглов тоже здесь. А когда-то мастера легионов как простые гвардейцы спали в шатрах или даже у костра.

— Не значит ли это, что и нам ты предлагаешь укладываться у костра? — возмутился Швар, — В таком случае я сейчас устрою костер из твоей казармы!

— Не торопись, маленький гвардеец! — уже более осторожно похлопал его по плечу Тремба. — Место под крышей найдется всем. Тем более мои стражники уже давно нашли себе в поселке и крышу, и теплые постели. Казарма пустует. Если смахнете пыль с топчанов, сможете отдохнуть почти как у себя дома. С той стороны колодец и привязь для лошадок. Там же можно и помыться. С этой стороны очаг для приготовления пищи. Дрова под навесом. Кто командует отрядом, Швар?

— Я, — спрыгнул с лошади Хейграст. — Со мной, кроме Швара, — Лукус, Саш, Дан, Линга, Ангес и Тиир. Лукус и Линга, займитесь лошадьми. Ангес, будь так добр, загляни в помещение, посмотри, что там можно сделать для более достойного ночлега. Саш, не уходи, попробуем переговорить с Тииром. Дан. Займешься дровами. Помогите Тииру слезть с коня.

Дан передал поводья Бату Лукусу и уже хотел помогать Сашу снять с коня Тиира, но тот неожиданно ловко спрыгнул сам и только поморщился от боли в перетянутом полосами ткани боку.

— Мы идем в Заводье, но у нас дело в твоем поселке. Помощь твоя нужна, командир стражников Айдоны, — сказал Хейграст.

— Я всегда готов оказать помощь друзьям моего друга, — крякнул Тремба, ударяя по плечу Хейграста. — Конечно, если для этого не придется нарушить законы Салмии. Но мне кажется, что недавно я уже видел одного из ваших спутников? Только на нем были доспехи, а в руках подорожная от наместника. Не так ли?

— Так, — кивнул Хейграст. — К сожалению, он не говорит на ари. Именно с ним связана моя просьба.

— Я с удовольствием помог бы тебе, — развел руками Тремба, внимательно разглядывая Тиира, — но переводчик я плохой. Ну, если еще с трудом пойму салма или дерри. Я вырос в Шине, там в ходу только ари. Но если надо помочь этому человеку, так это моя обязанность. Я искал его два дня, включая сегодняшний. Он вошел в Айдону позавчера, но не вышел. В другой раз я не обратил бы на это внимания, но время сам понимаешь какое, да и человек, не говорящий на ари, с подорожной от наместника просто так не мог затеряться.

— А много сейчас народу проходит через Айдону? — спросил Саш, поддерживая Тиира, который стал медленно расстегивать куртку.

— В том-то и дело, что совсем мало, — вздохнул Тремба. — Если, конечно, не считать нынешний приход гвардии.

— Значит, он не выходил точно? — вновь спросил Саш.

— Точно! — махнул рукой Тремба. — Охрана каждому в лицо заглядывает. Мало ли что.

— И повозки она тоже проверяет? — продолжил расспросы Саш.

— Проверяет! — воскликнул Тремба. — Эй, нари? Твоему приятелю нужно наниматься к королю судебным писцом! Как тебя зовут? Саш? Так вот, Саш, повозки мы тоже проверяем! Только за эти три дня, кроме трактирщика Силгуса, никто из Айдоны не выезжал на повозке! А он это делает через день! Перелез, скорее всего, ваш Тиир через деревянную ограду — и был таков!

— Не перелезал он, — прищурившись, покачал головой Швар. — Так, Тиир?

Воин повернул голову на звук своего имени, затем сбросил куртку. Обнаженная выше повязки грудь была покрыта кровоподтеками. Потрогав забинтованный бок и поморщившись, Тиир что-то сказал.

— Что он говорит? — спросил Хейграст.

— Интересуется, где его доспехи и оружие, — перевел Саш.

— Здесь! — громко сказал Хейграст и похлопал по притороченному к седлу Аена мешку. — Здесь все! Не волнуйся! Сейчас вымоемся, Лукус обработает твои раны, и все это заберешь.

Саш перевел, Тиир кивнул и начал медленно одеваться.

— Что ты скажешь про трактирщика? — спросил Хейграст Трембу.

— Про Силгуса? — удивился командир стражников. — Ничего. Он недавно здесь, года два. Так ты что? Про него думаешь? Не может быть!

— А кто последним видел Тиира в Айдоне? — вмешался Саш.

— Силгус, — почесал щеку Тремба. — Он рассказал, что этот воин хорошо поел, выпил и ушел. И работник его, имени не помню, смуглый такой, Гарк, кажется, подтвердил. Выпил, сказал, три кубка вина и ушел. Хотя три кубка многовато даже для такого молодца!

— Значит, выпил, — задумчиво сказал Швар. — Что-то там такое выпил. Потом полез через забор, каждый локоть которого находится на усадьбах дерри. Ни одна собака, наверное, не залаяла? Упал с забора. Сломал два ребра. И заработал кучу синяков. На голове, на руках, на животе, на ногах. С горы что ли, катился? Где он ее взял-то?

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Тремба. — В моем поселке нападают на путников?

— Насчет путников не знаю, — усмехнулся Швар. — А вот на человека в нездешних доспехах, да еще с подорожной от наместника, похоже, что да.

— Тиира опоили сонным настоем из листьев винного кустарника, — объяснил Хейграст. — И сделали это именно в трактире. Об этом сказал один из разбойников, у которых мы отбили пленника.

— Подождите, — Тремба внимательно вгляделся в лица друзей. — Силгус?!

— Тебе лучше знать, как зовут трактирщика, — пожал плечами Швар.

Тремба огляделся, хлопнул себя по бокам ладонями.

— Мир переворачивается с ног на голову. Слышал я, что пропадали люди на тракте в последние полгода, но никто и никогда не связывал это с Айдоной. У нас-то вроде все всегда было спокойно. Насколько я понял, вы хотите доказать, что это дело рук трактирщика? Что ж. Я помогу вам разобраться в этом грязной истории. И лучше, чем явиться с Тииром вновь в трактир, не придумаешь. Только Силгус как обычно уехал в Заводье. Будет завтра с утра. Вот тогда мы к нему и сходим. Надеюсь, до того времени он никого больше не опоит усыпляющим снадобьем?

— Надейся, — усмехнулся Швар.

— Нас ждет отличный ночлег, — появился с жестяным ведром на пороге казармы Ангес. — По два топчана на каждого. И угол с пологом для Линги.

В сумрачные окна заглядывали довольные лошади. В приоткрытую дверь казармы заползал запах ктара и доносилось легкое потрескивание углей. Возле огня возился Ангес, проявивший удивительную сноровку в приготовлении мясного бульона. Только Лукус не оценил мастерства священника, ограничившись припасенными плодами и корешками. Белу сидел на пороге и впервые с момента выхода из Эйд-Мера негромко напевал что-то. Дан почувствовал, что легкий ветерок провел холодной ладонью по спине. Мальчишка натянул суконное одеяло до подбородка, но глаза закрывать не стал. Спать отчего-то не хотелось.

— Первый вечер за эти три недели, когда я более или менее спокоен, — неожиданно сказал Хейграст.

— Куда вы идете, нари? — спросил Швар, расположившийся на топчане прямо под лошадиными мордами. Приподнявшись на одном локте, гвардеец окинул взглядом освещенную тусклым светом масляной лампы казарму. Саша, согнувшегося в круге бледного света над записями. Лукуса, обернувшегося на его слова. Шевельнувшийся от сквозняка полог, за которым легла Линга. Тиира, приводившего в порядок оружие и доспехи. Хейграста.

— Куда вы идете, нари, — настойчиво повторил вопрос Швар. — Время сейчас не самое лучшее для путешествий.

— Ты считаешь, что мы путешествуем? — прищурился Хейграст.

— А ты хочешь, чтобы я считал, что вы служите одной из сторон в этой войне? — ответил вопросом Швар.

— Да, мы служим… — медленно проговорил Хейграст. — Только не одной из сторон, хотя и делаем одно дело вместе с твоим королем, гвардеец. Мы служим этой земле. Эл-Айрану. Эл-Лиа. Своим семьям. Своим народам. Элбанам. В той мере, в которой их жизнь зависит от нашего старания.

— А она зависит? — приподнял брови гвардеец.

— Не знаю, — вздохнул Хейграст. — Человек, с которым мы спешим встретиться, очень мудр. Однажды он сказал, что никогда не будет такого времени, чтобы нигде не плакал ни один ребенок, не были оскорблены ни одна женщина, ни один старик. Доброму сердцу всегда найдется, куда приложить силу и храбрость. Но эти несчастья могут показаться мелочью, если заплачет весь Эл-Айран. Он считает, что счастье, когда беда мира только в плачущем ребенке, которого можно утешить и согреть. Но это счастье невозможно, пока мир зависит от воли кого-то одного.

— Мир не зависит даже от воли Императора! — возразил Швар. — Короли Салмии даже внутри собственного государства не всесильны!

— Не о возможностях правителей я говорю, — заметил Хейграст. — В Эл-Лиа есть нити, потянув за которые, негодяй способен перевернуть весь мир. И ты сам знаешь это. Разве не ты стоял на охране Утонского моста, за которым лежала черная язва, пожравшая прекрасную Дару? Или ты не знаешь, что до того, как в наш мир пришла Большая Зима, уничтожившая почти все живое, превратившая его на долгие годы в безжизненную ледяную пустыню, Эл-Айран был населен лигами лиг многочисленных элбанов?

Швар сел на кровати.

— Старики говорили, что однажды боги покинули эту землю, чтобы своим присутствием не сеять вражду между элбанами, поскольку случайный взгляд бога становился знаком избранности, а случайное слово вечным поучением и законом.

— Значит, или не все боги покинули Эл-Лиа, или есть кто-то еще, сравнимый с богами, — хмуро сказал Хейграст. — Вот его или их, может быть, мы и ищем.

— Не слишком ли самонадеянно — сражаться с богами? — усмехнулся Швар. — Вот король-демон, о котором мы уже говорили. Скорее всего, это колдун. Или несколько колдунов, которые, сменяя друг друга, покрывают заклятьями целый народ. Немало раддов живет в Глаулине и Шине. Я встречался со многими. Это обыкновенные люди. Но когда по холодной степи навстречу твоему войску катится орда раддов, когда ты видишь пену у них на губах и их пустые глаза, оторопь берет самых смелых. Это всего лишь колдовство, нари, но ни один король Салмии так и не справился до конца с ним. А ты говоришь о сражении с богами. Неужели ты думаешь, что тебе поможет твой фехтовальщик?

Швар кивнул в сторону Саша. Тот оторвал глаза от записей, посмотрел на Швара, затем перевел взгляд на воина, вложившего меч в ножны и напряженно прислушивающегося к разговору, и сказал:

— Хейграст. Мне кажется, что Тиир хочет говорить с нами.

Услышав свое имя, Тиир отложил меч, встал, шагнул к Хейграсту, протянул ладонью вверх руку, плавным движением накрыл ее второй ладонью, прижал руки к груди и, склонив голову, что-то сказал.

— Переведи! — попросил Хейграст.

— Что-то о благодарности, — наморщил лоб Саш. — Я не могу переводить быстро. Он искажает слова.

— Тиир понял, что должен благодарить тебя, нари, и твоих друзей за свое спасение, — перевел слова воина появившийся в дверях Ангес. — Но он ничего не помнит с того момента, как сел за стол в трактире этой крепости, и просит рассказать, что произошло.

— Ты понимаешь валли? — удивился Хейграст.

— Да, — улыбнулся Ангес. — Как и любой священник. Книги, которые хранятся в библиотеке священного престола, написаны в основном на валли. Мне пришлось попрактиковаться.

— Хорошо, — согласился Хейграст. — Тогда переводи.

Хейграст сел напротив воина и медленно, оглядываясь на Ангеса, рассказал обо всем произошедшем с момента столкновения с разбойниками на Кабаньем Острове. Тиир выслушал и повернулся к священнику.

— Где письмо, которое разбойники вырвали из моей одежды и подорожная, — перевел Ангес.

— Вот, — протянул свернутые в трубочку документы Хейграст. — Что собираешься делать?

— Я должен разобраться с тем, что произошло в трактире, — ответил Тиир. — Не потому, что жажда мести овладела мной, а потому что это плохо, когда вместо питья на стол путнику подают яд. Затем я отправлюсь к королю.

— Завтра утром мы поедем к королю вместе, — кивнул Хейграст. — Что касается трактира, с ним тоже разберемся утра. Заодно и позавтракаем.

— Хорошо, — согласился Тиир и внимательно оглядел друзей. — Прежде чем мы пойдем к королю, я хотел спросить. Кто вы? Куда вы идете? Прочитали ли вы письмо, которое вырвано из моей одежды?

— Прочитали, — ответил Хейграст.

К собственной радости Дан проснулся не последним. Рассвет только занимался, друзья еще спали, когда мальчишка оторвал голову от ложа, встал и вышел в утреннюю прохладу, чтобы умыться и заняться лошадьми. У костра возился Лукус. Из водруженного на огонь котла поднимался дивный запах.

— Ясного дня тебе, парень, — негромко приветствовал его белу. — Сегодня за пищу отвечаю опять я. Готов побиться об заклад, мое блюдо без мяса будет нисколько не хуже стряпни Ангеса!

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Дан и отправился за дом, где всхрапывали и переминались с ноги на ногу лошади. Возле чана с дождевой водой стояла Линга. Увидев Дана, она запахнула легкую деррскую курточку и выпрямилась, одной рукой придерживая ее на груди, а другой смахивая с лица капли воды.

— Ты что-то хотел сказать? — спросила девушка со скрытой усмешкой.

— Да, — смутился Дан. — Ясного дня тебе, Линга.

— И тебе.

Линга резким, но плавным движением забросила назад волосы, перевязала их черной, такой же, как и у Лукуса, лентой и подошла к Эсону. Дан разглядел повязку на руке и вздохнул. Мальчишка вспомнил слова отца, что настоящая беда — это время, когда женщины берут в руки оружие и встают рядом с мужчинами. Эта мысль отчего-то вызвала пощипывание в глазах, поэтому Дан заторопился к чану и начал умываться, с сожалением ощущая не колючий подбородок, как у Саша или Швара, а все еще гладкую кожу. Умывшись, мальчишка подошел к Бату, потрепал по морде и, вытащив из кармана кусок сварской лепешки, заметил, что и Линга угощает Эсона. Это заставило Дана улыбнуться, и потом, задавая коням корм, воду и проверяя упряжь, он думал о том, как хорошо, что Эсон достался именно Линге. Саш добрый, но почти не пользуется лошадью, просто бежит рядом. За три дня пути он опять стал почти такой же, как возле сгоревшего дома Трука: быстрый, бодрый и сильный. Хотя теперь у Саша совсем другие глаза. У отца Дана были такие глаза, когда васты оказались на окраине Лингера и, на ходу поправляя перевязь меча, он выбежал со двора, обернулся и крикнул мальчишке, чтобы тот вместе с матерью укрылся в кузнице. Разве мог отец знать, что и дом и кузница будут сожжены, а мать не укроется от вастской стрелы. Своим телом она прикрыла Дана, когда они выбегали из горящей кузницы, и молодой васт с безумными глазами вскинул перед собой лук.

Дан зарылся лицом в мягкую гриву Бату, сглотнул, успокаиваясь, и вспомнил вчерашний разговор Хейграста с Тииром. Нари рассказал воину многое. Чувствовалось, ему очень важно, чтобы Тиир все понял. Воин молчал, слушал, поглядывал на Ангеса, которому иногда помогал Саш и даже Лукус, кивал, словно просил продолжать. Дан тоже слушал Хейграста, смотрел на раскрывшего рот Швара, на напряженного Саша и понимал, что происходит нечто важное. Хейграст коротко, общими словами, рассказал об истории Эл-Лиа, начав с того, что однажды произошла беда, боги покинули этот мир, и ожерелье миров оказалось разорвано. Нари перечислил эти миры, показывая при каждом слове на кого-то в комнате, обозначая родину каждого народа. При упоминании Дье-Лиа Тиир напрягся, лицо его потемнело, но ни слова не слетело с губ. Затем Хейграст рассказал, что через много лиг лет, в течение которых в мире было достаточно и светлых и черных дней, в небе Эл-Лиа показалась падающая Звезда Смерти. Земля содрогнулась, горы обрушились, реки вышли из берегов, леса и дома сожрало пламя. Из каждого варма элбанов в живых осталось меньше половины. А затем черные тучи заволокли небо, и Алатель скрылся на долгие годы. Наступила Большая Зима. Ее пережил один элбан из варма. Когда Большая Зима закончилась, Эл-Айран оказался почти безлюдным. Вновь прошли годы. Поднялись новые государства. Расцвел Ари-Гард на земле Дары. Возродились государства в долине Ваны. Начали оживать поселки и города. Но беда никогда не уходила из этого мира. Однажды полчища тварей миновали крепость Урд-Ан и с севера вторглись в Дару. Король Ари-Гарда Армахран собрал войско, разметал северную орду и пленил ее правителя. И в этот момент молния ударила с ясного неба. Черный дым поднялся за спиной войска над Ари-Гардом. Алатель скрылся из глаз. Многие подумали, что вновь Звезда Смерти появилась на небе. Но все стихло. Только северный король растворился вместе со своим мечом. А когда войско вернулось домой, оказалось, что главный маг Ари-Гарда, который должен был призывать победу над северной нечистью, тоже исчез. Его дом был разрушен молнией, алтарь из фаргусской меди разрублен неизвестным оружием, а почва под домом почернела и ссохлась. Король Ари-Гарда повелел окружить этот кусок земли высокой стеной. Но уже на следующий день после окончания строительства пятно выползло из-под стен и захватило еще несколько улиц города. И самое страшное, что стали умирать элбаны. Они не мучились неизвестными болезнями, просто однажды глаза их становились пусты. Жители прекрасной Дары теряли интерес к жизни. Однажды утром они не вставали с постели и угасали в один-два дня. Те, кем еще не овладела ужасная напасть, бросились бежать, но смерть настигала их везде. Она уже была в них. В довершение мертвые начали подниматься и уничтожать живых. Только король Армахран вырвался за пределы Дары. Он умер в крепости Вард Баст, куда принес его верный конь. Старый маг белу Шаахрус сжег тело, когда корона слетела с головы короля.

— А что было дальше? — спросил Тиир, потому что Хейграст замолчал, а все остальные боялись проронить хоть слово.

— Дальше? — переспросил Хейграст и потребовал, чтобы присутствующие дали клятву верности слову. Дан вздрогнул. Он знал, что ничего страшнее этой клятвы нет. Дающий клятву верности слову оставлял свою жизнь на волю Эла. Если клятвоотступник предавал доверившихся, страшная смерть ожидала его. Никто и никогда не видел этой смерти, но вера в нее среди плежцев была столь же нерушима, как вера во владычество Унгра над душами мертвых воинов. Лукус достал кусок чистой белой ткани, разорвал его на лоскутки, и каждый проколол через ткань палец и отдал лоскут с каплей крови Хейграсту. Только Ангес забормотал, что слово священника Эла крепче клятв, но под взглядом Хейграста послушно проколол палец. Тиир, когда ему перевели требование Хейграста, ответил, что сделает это по обычаям своего народа. Он рассек ножом кожу напротив сердца и смочил ткань в крови. Лукус сжег лоскуты на костре. Швар с грустью проследил за поднимающимся вверх дымком. Помедлив, гвардеец попросил, чтобы Хейграст не открывал ему тайн, которые придется скрывать в нарушение законов Салмии. Швару не хотелось бросаться животом на собственный меч. Хейграст усмехнулся и продолжил рассказ.

Когда мертвые начали расходиться по всему Эл-Айрану, когда черное пятно достигло Старых гор и каньона Инга, светлый демон, обитающий в Эл-Лиа от начала времен, великий мастер-строитель, остановил его продвижение. Он сомкнул кольцо на границе Дары. Нечисть, которая осталась внутри, была заперта. Нечисть, вышедшая за пределы, превратилась в прах. Черная Смерть остановилась. Но к этому времени центральная часть Эл-Айрана превратилась в одно большое кладбище.

Ангес перевел это Тииру и добавил, что все это уже слышал от Агнрана.

Хейграст помолчал и продолжил. Далее нари рассказал немногое. О том, что светлый демон ушел из Эл-Лиа навсегда. О переселении народов и новых государствах. Он войнах элбанов с остатками северной нечисти и между собой. О предсказании мудрецов, что когда вершина Меру-Лиа будет красной не только в свете опускающегося за горизонт Алателя, но и весь день, это значит, что судьба Эл-Лиа висит на волоске. О том, что злобный демон проник в Эл-Лиа пять лет назад. О том, что в центре Мертвых Земель горит арка страшных ворот, смачиваемая кровью бесчисленных жертв. О том, что серые воины приходят через эту арку. О большой беде, которая нависла над Эл-Айраном.

— Но ведь кольцо с Дары снято! — не выдержал Швар.

— Да, — сказал Хейграст. — И это сделал Саш.

Наступила пауза. Только торопливый шепот Ангеса, переводившего последние слова Хейграста, раздавался еще несколько мгновений. Наконец Швар прокашлялся и, оторвав взгляд от Саша:

— Выходит, что Саш все-таки демон?

— Нет, — покачал головой Хейграст. — Он человек. Но дальний потомок светлого демона, который покинул Эл-Лиа. Мы ведем Саша к Леганду. К древнему мудрецу, которому открыты многие тайны Эл-Лиа. В свое время он был и в Дье-Лиа. Не с ним ли тебе надо встретиться, Тиир?

Тиир посмотрел на Хейграста, перевел глаза на Саша, который сидел, зажав в руке книгу, словно речь шла не о нем, опять посмотрел на Хейграста.

— Твой рассказ очень интересен. Мне даже показалось в одно мгновение, я должен благодарить богов, что оказался в трактире Айдоны, — перевел Ангес и улыбнулся вслед за Тииром. — Я не скажу тебе сразу многого, нари, но я скажу главное. Я принц Тиир, сын Бангорда, короля Дарджи. Я одет в

серые доспехи. Я прошел через горящую арку. Но я пришел в Эл-Лиа за помощью. У меня не было другого способа попасть сюда. Мне пришлось вступить в орден Серого Пламени под чужим именем и провести там два года. Да, я из другого мира. Но как зло пришло в Эл-Лиа, так же оно пришло и в мой мир. Все, что ты рассказал о приходе Черной Смерти в Дару, случилось и с Дарджи. Только люди у нас не становятся мертвыми. Они превращаются в рабов или негодяев. Убивают с пустыми лицами и глазами. Все окружающие Дарджи королевства покорены. Их жители или обращены в рабство, либо вступили в серый орден. Казалось бы, я, сын короля-победителя, должен радоваться этим победам? Так бы и было, если бы я мог радоваться пролитой крови невинных. Но моего отца больше нет. Человек, который распоряжается во дворце короля Дарджи, не мой отец. Это только тело. Тело, которое следует с почестями похоронить. Распоряжается им злой дух. Он муштрует бесчисленные армии. Он движим злобой. Я чудом избежал смерти. Возможно, что князья, которые послали меня, уже мертвы. Испокон веков на Мглистом Хребте у окраины Дарджи стояла Башня Ужаса. Никто не мог приблизиться к ней. Говорили, что страх мира поселился там. Иногда крестьяне или безрассудные охотники пропадали в ее окрестностях, но если не смотреть в сторону гор, можно было веками не вспоминать о ее существовании. Это была жизнь возле вулкана, об извержениях которого никто не помнит. Гибель смельчаков всегда можно объяснить их собственной неосторожностью. Но вот, четыре года назад оттуда поползло такое же черное пятно, о котором рассказывал ты, нари. Затем злой дух изгнал душу моего отца из его тела. А три года назад огненная арка зажглась во дворе нашего замка. Я пришел не за военной помощью. То войско, которое я видел на марше, не справится с серым орденом.

— Ты еще не видел гвардию в деле! — возмутился Швар.

— Увижу, — ответил Тиир, дождавшись перевода гневной реплики. — Хотя и ты не видел, как сражаются воины серого ордена. Не забывай, кто ведет их.

— Только нам еще одного короля-демона не хватало, — пробурчал Швар.

— Я пришел не за военной помощью, — продолжил Тиир. — Думаю, что никакая армия не спасет нас от беды. И вас тоже. Не знаю, поможет ли и колдовство. Издревле в библиотеках королевства хранились древние книги на валли. Меня обучали языку с детства. О прекрасных временах рассказывалось в этих книгах. Мудрец, мой учитель, которого злой дух умертвил одним из первым, лишь за день до того, как и мне пришлось спасаться бегством, говорил: не ищи силы, потому что силу ты должен отыскать в себе. Ищи мудрости. И еще он сказал, что если я попаду через горящие врата в Эл-Лиа, мудрость там находится в том месте, где горит вечный огонь Эла. А если ворота ведут в мир Дэзз, откуда в глубокой древности предки моего народа и предки зеленого народа пришли в Дье-Лиа, я должен припасть к ногам Бренга, великого бога Дэзз, и просить его о помощи.

Наступила пауза. Замолчал Ангес, закончив перевод слов Тиира. Не торопился отвечать Хейграст. Молчали Лукус и Саш. Только Швар нервно шевелился, вытирая ладонью покрытый бисеринками пота лоб. Наконец Хейграст встал, оглядел всех и медленно, дожидаясь пока Ангес переведет каждое слово, сказал:

— Завтра мы встретимся с королем. Насколько я понял, ты хочешь предупредить его об опасности. Вряд ли он поможет твоей стране. Салмия сама сейчас в большой беде. Но ты сделаешь то, что должен. После этого я предлагаю тебе присоединиться к нашему отряду. Нет уже давно священного города Ас. И священный огонь Эла не горит на вершине престола. Престол разрушен лиги лет назад. И мира Дэзз больше нет. Говорят, что боги уничтожили его. И нет Бренга. Боги не вмешиваются в дела смертных. Но есть в этом мире глаза, которые видели священный огонь на вершине священного престола. Есть ноги, которые ступали по улицам прекрасного города Ас. Этого элбана зовут Леганд.

— Он бессмертен? — удивленно спросил Тиир.

— Нет, — улыбнулся Хейграст. — Как говорит мой друг, даже боги не бессмертны. Леганд просто очень стар. Дневному мотыльку, чья жизнь один день, кажется, что бессмертна мышь, чей срок жизни год. Мышь думает, что бессмертен элбан. Простой элбан считает бессмертными богов. Леганду отпущено больше, чем другим. Возможно, его мудрость помогает ему в долгой жизни.

— Хотел бы я встретить человека, кто видел своими глазами богов, сказочные города и богатырей древности! — воскликнул Швар. — Хейграст? Неужели тебе не интересно спросить у этого старика, что за напасть висит над нашей землей?

— Он всего лишь элбан, хотя старый и мудрый, — вздохнул Хейграст. — И так же ищет ответы на вопросы, как и все мы.

— Я хотел бы встретиться с Легандом, — после долгой паузы сказал Тиир.

— Я рад, — улыбнулся нари.

— Если мы поговорим еще немного, мое блюдо окончательно остынет, и есть его никто не будет, — вмешался Ангес. — Только ведь есть еще одно, о чем ты, нари, почему-то забыл сказать.

— О чем я забыл сказать? — не понял Хейграст.

— О светильнике Эла, — пояснил Ангес. — О священном огне, который живет в светильнике Эла, найденном в развалинах древнего города первосвященником Катраном. Храм Эла построен на этом месте. И летоисчисление в Империи, да и в Салмии ведется с того счастливого дня, как сияние огня Эла стало вновь доступно глазам смертных.

— И ты можешь обещать, что Тиир увидит священный огонь? — строго спросил священника Хейграст.

— Это трудно, — замялся Ангес. — Но возможно. Я видел пламя. Нет ничего прекраснее. Божественная благодать исходит на каждого, кто грелся в его лучах. Есть поверье, что желание коснувшегося светильника исполняется! Именно поэтому Катран не допускает к нему никого!

— В таком случае, — Хейграст посмотрел на Тиира. — Переведи ему, Ангес, свои слова. И добавь, что если он захочет, мы поможем ему попасть в Империю. Только я очень сомневаюсь, что мудрость живет в Храме Эла.

Разговор на этом окончился. Спутники поели молча и так же молча легли спать. И теперь, уткнувшись лицом в гриву Бату и вновь и вновь переживая вчерашний разговор, Дан думал о том, что непостижимым образом, так же как меняют людей совместно пережитые испытания, меняют их и подобные вести. Тиир — сын короля неведомой страны. Саш — потомок демона. Леганд, к которому они идут, старше любого жителя Эл-Лиа, старше самого высокого эрна в деррском лесу, может быть даже старше некоторых гор в Эл-Лиа. Ведь он должен знать наизусть каждый камешек, каждую тропинку в окрестных лесах, да и во всем Эл-Айране. А он-то, Дан! Смеялся над горбатым стариком, когда тот появлялся два или три раза в доме Трука и, улыбаясь, позволял подшучивать над собой старому охотнику. Хотя Трук был для него всего лишь бабочкой однодневкой. А уж Дан, вероятно, и вовсе мелкой букашкой.

— Дан, — раздался за спиной голос Лукуса. — Что это ты обнялся со своей лошадью? Иди есть. Все уже встали, и если ты еще будешь тянуть время, рискуешь остаться без завтрака.

— Разве мы не пойдем в трактир? — удивился мальчишка.

— Пойдем, — кивнул Лукус. — И уже скоро, ведь надо успеть на встречу с королем. Хотя до Заводья не более полудюжины ли. Но ведь ты же не собираешься есть в этом трактире? Или пример Тиира тебя ничему не научил?