ГЛАВА 9
Джек-Джек зачерпнул ладонями кристально чистую воду из озера. Он поднес ее к лицу, чтобы умыться, и в тот же миг увидел отражение своей улыбки. Джек-Джек вздрогнул, и вода пролилась.
Он попытался осмотреться, но это оказалось абсолютно нереально. Пейзаж вокруг изменялся при каждом его движении. Стоило лишь моргнуть, как бескрайнее озеро, наполненное прозрачной водой, высохло и обратилось пустыней. Стоило сделать лишь шаг, и сухая почва под босыми ногами покрылась густой зеленой травой. Трава становилась больше и поднималась вверх, оборачиваясь золотистой рожью, а рожь становилась столь высокой и густой, что заслоняла собой весь мир. Сквозь это поле вела двухколейная дорога, извиваясь, она уходила вверх по холму, на котором стоял большой красивый дом. Внутри его жили люди. Джек-Джек знал, что ему не место среди них.
Может быть, это и рай, но рай не для него. Это рай для людей.
Он отвернулся.
Перед глазами предстал темный коридор. Это было то место, в котором он родился — огромный космический корабль, летящий сквозь пространство и несущий в своем чреве миллионы людей. Джек-Джек помнил, как он впервые увидел свет. Кажется, отец тогда сказал что-то вроде:
— Открой глаза. Открой их. Посмотри на меня.
Джек-Джек сделал так, как ему сказали. Первое, что он увидел — лицо отца. Это был мужчина, в чьих темных глазах читались усталость в сочетании с восторгом. Можно сказать, что он имел приятную внешность. Легкая белизна проседи в короткой щетине, небольшая залысина, правильные черты лица — в нем таилось что-то простое и при этом благородное.
— Модель реагирует на голосовые команды, — сказал отец куда-то в сторону, и Тень записала его слова, затем отец снова обратился к нему: — Меня зовут доктор Николай Зиммер, я твой создатель. Тебя зовут Джек. Джек, ты понимаешь, что я говорю?
— Да… — Первое слово далось ему легко, естественно и доставило какое-то подобие удовольствия. Казалось, он был создан, чтобы говорить.
— Как тебя зовут?
Этот вопрос показался ему глупым, но он все же решил ответить на него:
— Меня зовут Джек-Джек.
— Повтори.
— Джек-Джек.
Зиммер вновь обратился к Тени:
— Возможны сбои в логической цепи или системе распознавания речи, необходима диагностика. Возможно, имеется взаимосвязь с нарушением мимики.
— Что-то не так с моим лицом? — поинтересовался Джек-Джек.
— Ты улыбаешься, — пояснил Зиммер.
— Конечно, я улыбаюсь. Я рад тому, что я живой.
Кто знает, может быть, тогда эти слова испугали отца? Джек-Джек уже не мог вспомнить. Воспоминания первых сотен лет его жизни успели исказиться, потускнеть и почти исчезнуть. Слишком давно он к ним не обращался, слишком долго не сдувал с них пыль.
Может быть, отец и любил его. Иногда он даже называл Джек-Джека «совершенством». Тот был первой моделью андроида, которую нельзя отличить от человека. Все, что было создано до него, являлось лишь блеклой копией живых существ. Были созданы механические птицы, механические кошки, собаки, даже лошадь, и, конечно, пришел час попытаться создать человека. Зиммер много экспериментировал, пытаясь создать искусственную жизнь, и результаты его трудов, его творения, оставались с ним до самого конца. Предыдущие модели бродили по кораблю и выполняли простую работу — убирали, ремонтировали. Кто-то из них по утрам готовил доктору Зиммеру завтраки, кто-то заполнял за него лабораторные журналы. С Джек-Джеком Зиммер просто говорил. Когда отец не работал, он коротал вечера в компании Джек-Джека, расспрашивал того об ощущениях, о том, как он воспринимает мир вокруг себя. Изредка, после рюмочки-другой фруктового ликера, отец рассказывал ему о тяжелом прошлом человечества и о его прекрасном будущем. В глубине души Джек-Джек чувствовал, что эти беседы нужны лишь для того, чтобы изучить поведение андроида, но он хотел верить, что отец делает это еще и потому, что любит. Он считал себя особенным — другие были лишь тенями людей, так что Джек-Джек и называл их Тенями, а себя считал если не настоящим человеком, то его отражением.
Ему было тяжело, когда отец в первый раз уснул криогенным сном.
Он остался один, окруженный лишь Тенями. Кто-то из них умел говорить, кто-то даже понимал, что ему говорят. Но Джек-Джек скучал по отцу.
Кажется, именно тогда он впервые сошел с ума. Джек-Джек, естественно, уже не мог вспомнить, что произошло — проснувшись, отец стер из него эти воспоминания. Но с тех пор многие Тени стали избегать Джек-Джека. Лишь потом выяснилось, что Зиммер оставил его включенным на все это время для эксперимента. Но тогда Джек-Джек этого не знал.
Затем появились новые модели — лучше и умнее его. Теперь они были совершенством, а Джек-Джек стал отцу не нужен. В какой-то момент он обнаружил себя среди Теней — приносящим отцу фруктовый ликер по вечерам, ведущим его лабораторные журналы.
Отец беседовал с новыми моделями подобно тому, как раньше беседовал с ним. Особенно мучительно для Джек-Джека было все время находиться рядом, ведь отец говорил с новыми моделями и использовал те же слова, которые когда-то использовал в разговорах с ним.
Тогда Джек-Джек сошел с ума во второй раз. Это не было настоящим убийством, нет — он лишь уничтожил машину, подобную себе. Уничтожил из ревности — чувства, которого не должен был испытывать. Тогда отец поселил в его голове Лживую Змею. Она носила имя ПКП, что означало «программа корректировки поведения», ее сущность и настоящее имя Джек-Джек узнал куда позднее. В те далекие годы он даже не понимал, что Лживая Змея живет в его голове. Она искажала его память и заставляла вести себе не так, как вел бы себя настоящий Джек-Джек. Каждый раз, когда какие-то воспоминания могли свести его с ума или заставить сделать что-то, что он не должен был делать, Лживая Змея пожирала воспоминания и создавала новые.
Год за годом его память и его личность извращались ею, так что в конце концов Джек-Джек забыл, что когда-то был не Тенью, но совершенством.
Других машин, таких же, как он, становилось все больше и больше — они заполняли корабль, общались между собой, работали, забывали… Лживая Змея проникла в каждый уголок их существования. Тени даже не знали, что они не люди, а если догадывались об этом, Лживая Змея стирала эту догадку.
Инженеры, которые просыпались во время полета, любили Теней. Те выполняли за них всю грязную работу, а еще обеспечивали развлечения. Целый сектор корабля был отведен для Теней, и поскольку основной целью существования этого сектора было обеспечение отдыха инженеров, он так и назывался — «Рекреация».
«Рекреация» была по-настоящему странным местом. Повсюду встречались райские птицы, животные, приветливые лица, но стоило краем глаза заглянуть за красивую внешнюю оболочку, и сразу же выяснялось, что внутренности «Рекреации» состояли из гнили. Рабство, отпечатанное клеймом на разуме ее обитателей, — вот что делало «Рекреацию» тем, чем она являлась.
Инженеры коротали тут вечера. Все, что им было нужно — развлечения. Часто они искали компании, чтобы провести вечер за беседой, и Джек-Джек, которого назначили работать барменом, обеспечивал им это. Он слушал, понимающе кивал и всегда улыбался. В минуты, когда беседы делали серьезный поворот, его улыбка не исчезала — она лишь приобретала лирический окрас. Можно сказать, что ему повезло. Кое-кого из Теней инженеры использовали физически.
Лживая Змея заставила Джек-Джека забыть один случай, но сейчас он уже мог его вспомнить. Одна из девушек Теней влюбилась в молодого инженера. Влюбилась искренне, безумно — так, как способен любить только человек. Перед тем как ее возлюбленный должен был снова уснуть на несколько сотен лет, она призналась ему в своих чувствах. Глупая девчонка верила, что она — простой человек. Ей казалось, что к тому времени, как ее любимый проснется, она уже успеет состариться. Инженер рассмеялся ей в лицо и объяснил, что Ева (так звали девушку) вовсе не человек. Он сказал, что она не состарится, но он все равно ее никогда не полюбит, потому что она не настоящая.
Когда инженер уснул, Ева долго не могла прийти в себя. Лживая Змея пыталась вытравить воспоминания о нем, но девушка сопротивлялась. Она хотела помнить любимого, хотела быть для него настоящей. Не понимая, что же в ней искусственного, что мешает им быть вместе, она взяла кухонный нож и срезала свое лицо. Ева так и ходила несколько лет — без лица. Лживая Змея заставляла ее и других Теней не замечать этого. Когда хозяин Евы проснулся и увидел это, он приказал другим Теням сжечь ее. Джек-Джек держал несчастную за ноги, когда ее бросали в печь. Как же он ненавидел себя за это! Ненавидел совсем недолго, до тех пор, пока не забыл.
Теперь, вспоминая, Джек-Джек думал о том, что Еве надо было срезать лицо не себе, а этому негодяю, который относился к ней как к вещи, когда она обладала таким бесценным даром — способностью любить.
Не все инженеры оказались плохими, большинство из них, конечно, были порядочными людьми, но это не мешало им относиться к Теням как к вещам, которыми они, собственно, и являлись.
А затем пришел Гермгольц. Он стал для Джек-Джека воплощением человечества, ведь единственным стремлением в Гермгольце было уничтожить себе подобных. Сам он оказался не способен на это, ему попросту не хватило бы сил. Тогда Гермгольц приручил Лживую Змею. Он направил Теней на охоту за своими бывшими хозяевами. Тем, кто не хотел убивать, Лживая Змея давала вспомнить те вещи, которые с ними делали инженеры. Нельзя было сказать, что Гермгольц поработил их, он скорее дал Теням возможность сделать то, чего они до этого сделать не могли, но хотели.
Джек-Джек мог вспомнить каждую секунду кровавой бойни, в которой он принимал участие, но не хотел этого делать. В результате ожесточенных столкновений инженеры все-таки сумели победить Теней — они загнали тех в глубь «Рекреации» и общими усилиями заблокировали внутри. Тогда, чтобы усмирить взбунтовавшихся андроидов, в «Рекреации» собрались почти все инженеры первого эшелона и те представители второго, которые боролись против Гермгольца. Среди них была и его дочь.
Гермгольц поступил расчетливо и хладнокровно — сбросил модуль с орбиты вместе со всеми, кто был на борту. Так он в один миг избавился почти ото всех своих врагов. Вслед за «Рекреацией» к холодной поверхности планеты устремились модули с замороженными в криогенном сне людьми.
Казалось, Гермгольц одержал безоговорочную победу, но в этот момент появился Артур. Молодой инженер-баллистик отдал команду на включение тормозных двигателей и скорректировал траекторию падения всех модулей.
Когда «Рекреация» достигла земли, она подверглась страшному удару, многие погибли. Те же, кто выжил, были обязаны своим существованием одному человеку — Артуру.
Но даже несмотря на то, что они выжили при падении, существование Теней было под угрозой. В конце концов инженеры решили, что без помощи им не справиться. Кого сумели, они освободили от Лживой Змеи. Нельзя было позволить, чтобы кто-то вновь использовал ее как оружие. Часть Теней согласилась остаться с создателями, часть решила покинуть их, а часть… казней было совсем немного, и все они оказались быстрыми и милосердными.
Джек-Джек был среди тех, кто хотел сотрудничать с инженерами, но не мог — Лживая Змея глубоко засела в его разуме.
По поводу Гермгольца мнения инженеров разделились, часть считала, что он погиб, а часть, что выжил. Но и те, и другие знали, что Гермгольц успел запустить программу восстановления всех планетарных систем.
Инженеры хотели воспользоваться этой возможностью, чтобы вернуть все на круги своя, но у них на пути стояла непреодолимая преграда — время. «Рекреация» не была оснащена капсулами гибернации, а инженерам требовалось как-то дождаться завершения восстановления программы, чтобы активировать ее. Ждать нужно было без малого шестьсот лет.
План инженеров оказался довольно прост: они решили искать место падения корабля, на борту которого был Гермгольц, чтобы заполучить его коды доступа старшего инженера. Этим занялась небольшая группа, которую возглавила его дочь — Анна Гермгольц. Другие инженеры в шутку назвали их мусорщиками. Часть инженеров осталась вместе с Тенями на станции, их задачей стало создать базу знаний для передачи следующему поколению.
Существовали и другие виды деятельности, которыми было поручено заниматься Теням. Джек-Джека, поскольку того было слишком опасно держать на станции, направили на поиски Артура. Тогда он впервые в жизни покинул родную «Рекреацию», чтобы больше никогда не вернуться назад. Но Джек-Джек был не один. Вместе с ним родные стены покинула Бэтси — черная механическая лошадка. Пусть она и не могла говорить, но была достаточно разумна, чтобы принимать решения. И она решила путешествовать с Джек-Джеком.
За годы странствий Джек-Джек повидал многое такое, что должен был бы посчитать невозможным, расскажи ему кто-то об этом. Он побывал в первых скромных поселениях людей, наблюдал за тем, как они превращаются в города. На его глазах сменялись поколения, кости мертвецов оборачивались прахом, и из этого праха к солнцам поднимались посевы.
Обойдя полмира, Джек-Джек почти через шесть сотен лет наконец-то нашел то, что искал — место погребения Артура. Маленький инженерный модуль потерялся среди бескрайней пустыни. Джек-Джек был так близок к своей цели… именно тогда в нем проснулась Лживая Змея. И она была в ярости.
Ее яд выжег всю память Джек-Джека и обжег Бэтси, так что той пришлось спасаться бегством, лишь бы их разумы не соединились и Лживая Змея не проникла в нее.
Джек-Джек остался один.
Но это длилось недолго — его подобрали люди. Его раны были нанесены им же самим. Он пытался вырвать из себя Лживую Змею. Но не мог этого сделать.
Люди, подобравшие его, доказали Джек-Джеку обратное. Они научили его слышать себя, научили бороться со своим демоном, и в конце концов Джек-Джек сумел на шаг приблизиться к свободе.
Вскоре он вновь отправился в странствия. Андроид знал, что должен что-то искать, но не знал, что именно. Его воспоминания, все еще окропленные ядом, ушли глубоко в подсознание. Когда он впервые встретился с Артуром, они все еще находились там, внутри. Джек-Джек сам этого не сознавал, но когда, борясь за свою жизнь, схватился за револьвер и выстрелил, именно эти воспоминания, его прошлая личность, не дали убить Артура.
После того как Джек-Джек умер, вместе с ним умерла и Лживая Змея, но воспоминания не могли сразу вернуться в его голову — он не выдержал бы этого. Даже то, что они постепенно просачивались в его сознание, приносило Джек-Джеку нестерпимые страдания. Все эти ужасающие видения были не духами Долины Теней, а всего лишь его прошлым.
Когда Джек-Джек вновь встретил Бэтси, он соприкоснулся с ее разумом, и она помогла ему обрести покой. Воспоминания начали вливаться в его разум безболезненно.
А когда Артур и Джек-Джек достигли Редкрига, там произошло что-то необычное. Так же как он соприкасался разумом с Бэтси, он сумел соприкоснуться разумом с кем-то еще. Джек-Джек не знал, кто это, но его воспоминания были полны ужасов.
Сейчас, когда андроид лежал на операционном столе, а его внутренности покоились рядом с ним, все казалось очень простым. Его подсознанию уже не нужно было заботиться о функциях организма, и оно могло спокойно сосредоточиться на куда более важных вещах — воспоминаниях. Наконец-то Джек-Джек мог разобраться во всем, что произошло с ним за тысячелетия существования.
Постепенно пелена, сковывавшая мышление, уходила, оставляя за собой четкую картину прошлого, не затуманенную, не извращенную — истинную. Забилось сердце, расправились легкие, ребра встали на свои места. Джек-Джек зарегистрировал появление нового оборудования и быстро установил для него драйвер. Его левая рука теперь идентифицировалась как протез, сделанный на основе инженерного скафандра. Когда операция закончилась, андроид еще немного полежал в тишине, не двигаясь, — ему нужно было обработать всю новую информацию.
— Открой глаза. Открой их. Посмотри на меня.
Джек-Джек сделал так, как ему сказали.
Гайка бросила неодобрительный взгляд через стол. На противоположной стороне, прямо напротив нее, сидел Ольгерд Шоу. Конечно, она знала, что Артур поручился за него, но черты лица Ольгерда, его голос и сама манера говорить вызывали в глубине души ассоциации с его отцом. Недоверие само собой возникло в душе Гайки.
— Там и чай совсем другой, — рассказывал он о своих впечатлениях о «Январе», — и эти чертовы крекеры. Как же я соскучился по нормальным булкам! Да и еще много по чему…
Ольгерд мельком взглянул на Гайкину грудь, но в следующий миг наткнулся на ее полный холода взгляд. Как у него только хватило наглости?
— Да, да… о чем это я… — смутился он, — ты все-таки уже почти замужняя девушка. Когда планируете церемонию?
Теперь смутилась Гайка. Эта вроде бы приятная тема разговора вызвала в ее душе какое-то нестерпимое беспокойство.
— Я пока не знаю…
— Ну, теперь, когда я вроде бы всем тут управляю, организовать церемонию — это не проблема. Говорят, преподобного покусали не слишком сильно…
— Мне не нужны твои подачки! — вдруг ни с того ни с сего рявкнула Гайка.
Ольгерд вздрогнул, но затем на его лице возникла примирительная улыбка.
— Сейчас слишком много всего происходит, — вздохнула Анна, — на свадьбу просто нет времени. Я, наверное, слишком сильно переживаю…
— Я понимаю. На меня тоже много чего навалилось. У меня, знаешь ли, отец умер…
— Туда ему и дорога.
— Думаешь, у меня не было поводов его ненавидеть? Но это, прости меня, все равно моя родная кровь.
— Я была уверена, что ты обрадовался его смерти.
Ольгерд тяжело вздохнул:
— Я почувствовал облегчение. Но это лишь потому, что он не сможет теперь никому причинить вреда и не сможет еще сильнее упасть.
— Куда уж сильнее… — пробубнила Гайка, — смотри, не последуй за ним.
— Я… — Ольгерд запнулся, его взгляд устремился в пустоту, туда, где раньше за столом было место его отца, — я постараюсь. Это ведь не я выбирал, кому стать лидером города, чтобы принять наследие.
Гайка захотела сказать что-то язвительное, но в этот миг до нее из коридора донесся мужской смех. Вскоре на пороге обеденной залы появились Артур и Джек-Джек. Они шли буквально в обнимку — один помогал идти другому.
— Ну, как местный медотсек? — поинтересовался Ольгерд.
— Лучше, куда лучше, чем на «Январе», — улыбнулся ему Артур, — помнишь, как я тебя дошивал, когда машина сломалась?
— И не напоминай, — отмахнулся Ольгерд и, рассмеявшись, схватился рукой за живот: — Все еще болит.
— Всем приятного аппетита, — буркнул Джек-Джек и плюхнулся за стол рядом с новым мэром.
Артур обошел стол и сел рядом с Гайкой. Он запечатлел быстрый, почти формальный поцелуй на ее губах и спросил:
— Ты как?
— Я крепче, чем ты думаешь, — проговорила она, не обращая внимания на ноющую боль от огромной гематомы.
И Артур, и Джек-Джек выглядели бодро, даже несмотря на то, что за прошедшие несколько дней их обоих буквально собирали по кусочкам. И хотя раны Артура не были столь ужасными, как у Джек-Джека, ему пришлось не слаще. Призрак Берга, поселившийся в медицинских машинах, проделал над ним титаническую работу. Многочисленные швы, обработанные заживляющим биогелем, скрывались под синтетическими повязками, а на запястье Артура красовался браслет с капсулами медикаментов, которые вкалывались ему по расписанию.
Джек-Джек не походил на себя самого и, если не считать его извечной ухмылки, выглядел совершенно по-другому. Теперь он был обрит наголо, а его левая рука стала раза в два тоньше, чем ей положено быть. Снаружи на ней не было кожи, а внутри мышц и костей — только сотни тонких подвижных полосок энерговолокна, которое когда-то служило экзоскелетом инженерного скафандра. Гайка предложила эту идею, и Артур, ко всеобщему удивлению, ее поддержал. Теперь ему, похоже, было совершенно наплевать на свою «вторую кожу». Остатки волокна со скафандра и внутренние системы Гайка пустила на восстановление и апгрейд брони Артура. Пока ее жених валялся на операционном столе, лишь изредка приходя в сознание, девушке надо было чем-то заняться, а работа в мастерской всегда являлась для нее способом успокоиться и собраться с мыслями.
Пока Джек-Джек с Артуром обсуждали какие-то технические вопросы, которые даже для Гайки были непонятны, Ольгерд отлучился и вернулся с дымящимся котелком, полным рагу, и пустыми мисками.
— Как дела в городе? — спросил его Джек-Джек.
— Все в порядке. Ну, насколько это возможно. Твои ребята, и правда, такие молодцы, как ты говорил. Винсент сейчас исполняет обязанности шерифа. Люди ему стали доверять после того, как он возглавил оборону складских ворот. Доктор Ипокте взял на себя заботу о раненых в хосписе.
— Много погибших?
— Да, — коротко сказал Ольгерд, было видно, что ему тяжело говорить на эту тему.
— Как там Мышка с Кузнечиком? — спросила Гайка.
— Берг совсем недавно синхронизировался со своей копией в «Мае», я только что с ним беседовал, — ответил Артур, накладывая себе и Гайке рагу. — Они… с ними все в порядке. Питер похоронил папу рядом с их домиком, затем они вместе с Мышкой направились в Ущелье. Берг говорит, что они… да… неважно… главное, что у них все хорошо.
— Они вернутся?
— Да, определенно. Берг даже передал нам кое-какие инструкции и схемы внутренних механизмов Кузнечика. Нам с тобой, Гайка, надо будет с ними познакомиться. Берг беспокоится, потому что он уже не сможет быть рядом с сыном, если что-то случится… А вообще у них там много дел. Мышка пытается все утрясти с этим их высшим разумом, а Питер хочет удостовериться в том, что ее никто и пальцем не тронет… ну, в смысле, когтем.
— А на что роботы?
— А у них своих дел полно. Половина модуля разбита в труху, вторая половина изменена до неузнаваемости рабочими выродками. А еще эта чертова селекция…
— Селекция? — не понял Ольгерд.
— Я сам не до конца это понимаю, — Артур пожал плечами, — но вроде как в них генетически заложен способ возвращения из звериного состояния в человеческое. Не сразу, постепенно, за много поколений, но это возможно. Те, кто сделал с ними такое, похоже, были не такими уж и дураками. Берг нашел записи на этот счет, но даже ему, чтобы разобраться в них, понадобится уйма времени, я уж не говорю о том, чтобы привести весь этот план в исполнение. Пока Берг просто сокращает количество воинов.
— Он их… — ужаснулась Гайка, — истребляет?
— Нет, что ты. Химическая стерилизация. Роботы производят пищу с добавлением вещества, которое не дает выродкам-воинам плодиться слишком быстро.
— Это как-то ненормально. — Гайка даже отложила ложку, ей стало не по себе.
— А другого способа нет. По крайней мере, больше никому не нужно будет умирать.
— Так эти двое скоро вернутся?
— Ну, я не знаю, — развел руками Артур. — Скорее всего, они нагонят нас уже в пути.
— В пути?
За столом возникло неловкое молчание.
— Артур, — произнес Джек-Джек тихо, с укором в голосе, — ты разве им еще не рассказал?
Артур отрицательно покачал головой.
Джек-Джек тяжело вздохнул и начал объяснять.
После того как они с Артуром пришли в себя, у них было достаточно времени, чтобы побеседовать. Джек-Джек рассказал ему все, ну… или все, что посчитал нужным. Артур ответил ему тем же. Так они сумели составить примерную картину катастрофы и того, что произошло вслед за ней. А самое главное — они поняли, что нужно делать дальше. Они решили найти «Рекреацию», ставшую Храмом мусорщиков.
Гайке оставалось только поражаться тому, как легко Джек-Джек свыкся со знанием о своей природе. Он понимал, что не человек, а машина. Казалось, этот факт его ничуть не волновал. Сотни лет памяти вдруг появились в его голове, а он нисколько не изменился. В какой-то степени это было нехорошо — Джек-Джек оставался все тем же скользким типом, каким был и раньше.
Предстоящее путешествие, о котором они с Артуром договорились, даже не спросив Гайку, вело их в сторону древнего Храма мусорщиков, который когда-то именовался «Рекреацией». К сожалению, ее местоположение оказалось одной из тех вещей, которые стерлись из памяти Джек-Джека бесследно. Большинство жителей пустоши, конечно, слышали об этом месте, но, как и сами мусорщики, не знали, где он находится — их Храм давно превратился в легенду. Никто не знал, в какой стороне его искать, но как только Ольгерд обратил на это внимание, на столе появилась Гайкина световая табличка.
— В книгах нет никакой информации о Храме, — пожала плечами Анна, — если мой папа и знал что-то о нем, то он унес это знание с собой в могилу.
— Не совсем.
Артур включил табличку, и она вдруг загорелась непривычными для Гайки цветами, а изображение стало объемным. Артур тут же пояснил:
— На ней были отключенные модули памяти. Я, дурень, решил, что они повреждены, и даже не стал их трогать. Оказалось, зря…
Информация, содержавшаяся на этом устройстве, была бесценна, а Гайка считала табличку безделушкой. Всю жизнь она была при ней, каждый вечер Гайка засыпала с табличкой под подушкой. Она прочитала, наверное, миллион книг, но так и не догадывалась, какое сокровище скрывает в себе этот подарок ее отца. Поколение за поколением ее семья собирала это сокровище по крупицам. Сейчас Гайка видела все — карты, заметки, схемы, словари новых языков и бесконечные страницы дневников ее предков. Они посвящали свои жизни этому устройству и тому, что оно несло в себе, поколение за поколением. Свет, который табличка вплетала в изображение, был светом их душ.
Гайка протянула дрожащую руку к ожившей поверхности голографического дисплея. Изображение, подобно ее ладони, тоже вздрогнуло и вдруг засияло. По запястью Гайки, а затем по всему ее телу вдруг пробежали тонкие полоски света. Прозвучал мелодичный звуковой сигнал.
— Она узнала тебя, — пояснил Джек-Джек.
«Пришло время отправиться домой», — сказала вдруг табличка голосом, почти неотличимым от голоса Гайки.
Тем временем изображение вновь изменилось. Теперь экран показывал шар, на котором угадывался рельеф гор, рек, суши и океанов.
— Это наш мир? — спросила Гайка, и Артур кивнул, тоже завороженный зрелищем.
На глобусе появилось две точки — синяя и красная, а между ними витиеватая линия маршрута.
Джек-Джек наклонился вперед и присмотрелся к карте повнимательней.
— Если верить этой штуке, то наша цель совсем недалеко от «Июня», но точных координат тут нет.
— Недалеко от того самого Июня? — переспросила Гайка.
— А их может быть два?
— Так-так-так! — прервал их Артур. — Что не так с этим Июнем?
— С самим городом все в порядке, — вступил в разговор Ольгерд, — но вот около него лучше не появляться без хорошей брони и мощной пушки. По правде говоря, там вообще лучше не появляться.
— Во время высадки, — сказал Джек-Джек, — там оказалось в разы больше людей, чем могла выдержать станция… если бы она работала. Люди буквально драли друг другу глотки за стакан питьевой воды. Прошло совсем немного времени, и выжившие нашли выход — начали нападать на другие станции. Потом кто-то везучий нашел капсулу с грузом экспонатов музея технологий. Историческое оружие, техника и станки. Наладить производство оказалось вопросом времени. Ты можешь представить, что произошло дальше. Люди быстро разбились на вооруженные до зубов банды мародеров и налетчиков.
— В конце концов появился город, — продолжил рассказ Ольгерд, — он хорошо защищен, и, пусть даже построен бандитами, в нем все же есть какое-то подобие закона. Заправляет Июнем так называемый Совет, в который входят самые влиятельные люди города. Жителям внутри стен уже не обязательно убивать, чтобы выжить. Так что там неплохие мастеровые, к слову. Почти все наше огнестрельное оружие оттуда родом. И конечно, ковры. О, эти божественные ковры…
Джек-Джек откашлялся, прервав начавшиеся было рассуждения Ольгерда о коврах или, что еще страшнее, об экономике.
— Вокруг города все буквально кишит бандитами. Ступить негде, обязательно вляпаешься в какую-нибудь банду.
— Я, кажется, слышал что-то об Июньских войнах, — поинтересовался Артур.
— Лет двадцать назад банды объединились, чтобы захватить город, — пояснил Джек-Джек, — поговаривают, что у них был лидер. А еще поговаривают, что он был инженером. Зачем ему нужен город, это мне неизвестно. Но вот что я знаю, так это то, что февральцы и жители других окрестных городов не могли позволить того, чтобы мастерские Июня попали в руки рейдеров. Каждый город выдвинул небольшую армию. Война получилась затяжной. Мародеры, конечно, были хуже вооружены, но они воевали на своей земле и, честно говоря, оказались на удивление хорошо организованы. В конце концов все стороны понесли такие огромные потери, что война попросту сошла на нет. Мародеры вновь распались на маленькие банды, и пусть их можно было сосчитать по пальцам, каждая банда теперь была вооружена до зубов трофейными оружием и техникой. За последующие годы регион собрал в себе почти все отбросы человеческой расы. Свободные июньские поля стали теперь желанным прибежищем для грабителей, убийц, поджигателей и насильников со всего света. Стоит ли говорить, — Джек-Джек поднял бровь и хищно улыбнулся, — что теперь весь регион — сущий ад на земле?
— И нам предстоит туда отправиться, — констатировала Гайка.
После обеда все разошлись по своим делам. Артур вернулся в медотсек, Гайка отправилась на ферму проверить, как дела у Давичей, а Джек-Джек с Ольгердом поднялись на лифте в кабинет, который раньше принадлежал старику Шоу.
— Выпьешь? — предложил с порога Ольгерд, аккуратно обходя темное пятно на ковре.
Стекла уже вставили, а вот что делать в своем кабинете с полом, Шоу-младший пока еще не решил.
— А разве мы тут по иному поводу? — ответил Джек-Джек, садясь прямо на стол.
— Да, да, — пробубнил Ольгерд, выбирая из бара подходящий для случая алкоголь, — впрочем, не только…
Джек-Джек не был удивлен. Он прекрасно понимал, что если Ольгерд пригласил его сюда, он явно хотел поговорить о чем-то важном и без свидетелей. Вернувшись от бара с двумя стаканами, полными янтарной жидкости, Ольгерд поставил их на стол и сам сел на него же, подобно Джек-Джеку.
— Всегда хотел, — прокомментировал он.
— Да, я тоже, — Джек-Джек поднял стакан, — за перемены.
— За перемены.
Виски был терпким, горьким и чертовски крепким. Внутренне Джек-Джек обрадовался тому, что он, не будучи человеком, все же может получать удовольствие от таких вещей.
— Так о чем ты хотел поговорить?
— О будущем.
— Хорошая тема, — улыбнулся андроид, хотя слова Ольгерда зародили в нем некое беспокойство.
— Ты правда думаешь, что ему… Артуру… удастся снова включить станции?
— Почему нет? — пожал плечами Джек-Джек. — У него не все всегда идет гладко, но он добивается результатов.
— Ты ведь понимаешь, что произойдет, если он это сделает?
— Заработают станции. Счастье для всех. Даром.
— Станции заработают, да, но вот счастье… — Ольгерд отпил большой глоток из своего стакана и продолжил: — Будет война.
— Я в это не верю. Зачем?
— А нужен повод? Работающие станции никого не спасут. Люди умудрялись воевать, отрывая от них острые куски железа. Представь, что будет, когда они получат доступ ко всем древним технологиям, инструментам, машинам. Все это кончится бойней. Кто-то вроде моего отца захочет приберечь всю власть для себя, а кто-то захочет ее отобрать.
— Ты предлагаешь нам ничего не делать? — почти рассмеялся Джек-Джек.
— Это сохранит баланс, но не решит проблему.
— Я шутил.
— А я совершенно серьезен. — Ольгерд посмотрел Джек-Джеку прямо в глаза.
— Чего ты от меня хочешь? — Улыбка не исчезла с губ андроида, но он больше не смеялся.
— Я хочу, чтобы ты проконтролировал: пусть Артур включит лишь те станции, которые действительно необходимо включать. Все должно происходить постепенно.
— О, я понял, куда ты ведешь. Город, у которого будет полнофункциональная станция, без труда сможет захватить любой другой город, а после этого можно будет включить станцию и там. За первым городом последует второй, а за ним третий, и так далее…
— Я не говорю о военном захвате. Дипломатия, Джек-Джек. Имея такую силу… такую власть… можно добиться результата без кровопролития. Можно объединить все города под единым началом, создать настоящее государство.
— Без крови не обойдется. Ты же сам сказал, кто-то рано или поздно захочет отобрать такую власть. А что будет, если какой-нибудь город не согласится? Что будет, если дипломатия даст осечку? Война, Ольгерд, будет точно такая же война.
— Ты не понимаешь… — хотел было продолжить спор новый мэр, но в этот момент Джек-Джек встал.
— Когда-нибудь ты станешь сидеть не на столе, Ольгерд, а в этом кресле. И люди уже не будут вспоминать, что оно принадлежало твоему отцу. Они будут помнить только тебя и твои поступки.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Я скоро уеду на поиски этого Храма. Что бы там ни случилось, чем бы все ни кончилось, я вернусь к тебе. Может быть, через год, может быть, через десять лет. Но когда я вновь тебя увижу… если ты станешь таким же дерьмом, каким был твой отец… я отправлю тебя к нему. Ты усек?
Ольгерд отвел глаза. Он смотрел куда-то в янтарную жидкость на дне стакана, который крепко держал между ладоней.
— Я спросил, ты усек? — повторил Джек-Джек.
— Да, — тихо отозвался Ольгерд, кивнув.
— Ты хороший парень. Не дай этому случиться.
Джек-Джек допил виски и поставил стакан на стол.
— И еще одно, — сказал андроид.
Ольгерд посмотрел на него.
— Моя лошадка, Бэтси. Распорядись, чтобы за ней хорошо ухаживали.
Если бы ему позволяла конструкция его ног, Кузнечик встал бы на колени. Если бы у него были слезные железы, он бы зарыдал. Выпустив из ладоней горсть яичной скорлупы, он сделал единственное, что мог. Кузнечик завыл. Завыл истошно, надрывно, вложив в этот звук всю ту боль, которую сейчас испытывал. И этот звук эхом пронесся по станции сквозь горячий влажный воздух, который оседал конденсатом на лицевой пластине Питера, скатывался каплями вниз и падал на пол, заваленный скорлупой.
Инкубаторная была пуста.
Когда последние отзвуки его отчаянного крика стихли, с Кузнечиком остались лишь его тяжелое дыхание и ритмичное биение сердца. Но это было не все. Кузнечик ощутил чужое присутствие. За его спиной со стороны выхода сенсоры зафиксировали… ее…
— Ты знала? — спросил он Мышку.
— Да.
— Они просто убили их всех. Не только патриархов, но и их потомство.
— Детей. Да… — Мышка не находила в себе сил сказать что-то еще.
— Даже не дали им родиться. Разбили яйца и сожрали содержимое.
— Пойми же, они просто животные. Они не осознают, что…
Кузнечик встал в полный рост и одним движением распрямился. Его искусственные глаза вспыхнули красным. Мышка замолчала. Она хорошо знала Питера, но даже ее порой приводил в трепет его внешний вид.
— Но чем ты лучше? — Он пошел в ее сторону, и под его ногами послышался хруст скорлупы.
— Я не знаю, Питер, я просто не знаю. — Мышка спрятала лицо в ладони, а затем вновь взглянула на него.
Яростное свечение исчезло с лица, Питер потерял свою устрашающую осанку.
— И чем я лучше? — произнес он, наклонившись почти к самому ее лицу.
— Мы не такие… мы не животные, мы можем думать, мы осознаем… — Мышка провела ладонью по его шее.
— Осознаем. Мы можем лишь осознавать, что мы тоже убийцы… Уже поздно что-то с этим делать. Мы оба отнимали жизни.
Мышка какое-то время смотрела на него молча, а затем произнесла твердо:
— Давай уйдем отсюда.
Питер лишь кивнул в ответ, и они направились прочь. В молчании пересекли несколько больших коридоров и поднялись на одном из лифтов. В конце этого короткого путешествия они оказались на крыше модуля.
— Посмотри. — Мышка указала на ущелье, раскинувшееся перед ними.
Это было поистине диковинное зрелище. Меж отвесных скал, там, куда не проникали солнечные лучи и где по всем законам природы должна была царить тьма, раскинулось царство света. Миллионы оттенков флуоресцентного свечения переливались в невиданном танце красок. Таинственный грибной лес был полон жизни. Кузнечик видел, как его обитатели двигаются между крон. Словно бы вытянутые вверх фигуры рабочих двигались медленно, статно, а их собратья-воины, наоборот, — спешили, торопились, неслись, почти прижимаясь к земле. Одни занимались своим делом — собиранием плодов, уходом за лесом, вторые своим — охотой. Но никто больше не проливал крови собратьев. Своим необычным зрением Кузнечик видел все, даже то, как между собой играют дети воинов и рабочих.
Быть может, часть мыслей сейчас в его голову вложила Мышка, но Кузнечик и сам понял, что она хотела ему сказать.
— Они свободны, — произнесла она.
— От кого?
— От патриархов. Быть может, был и другой способ освободить себя от них, но тогда они его не знали.
— А что насчет… — Кузнечик запнулся, ему было сложно говорить об этом, — моего отца? Они свободны и от него?
— Ты же сам знаешь, что да. Доктор Берг никогда не будет злоупотреблять властью. Ты знаешь своего папу. Когда придет время, он передаст им управление роботами. Когда мои братья смогут все понять.
— А что насчет тебя самой? Свободны ли они от тебя?
Мышка умолкла и снова устремила свой взгляд на ущелье.
Питер подошел поближе и сел рядом. Он знал, что это был жестокий вопрос. В Мышке сейчас накопилось достаточно силы, чтобы управлять коллективным разумом своих собратьев, не являясь при этом его частью. Именно так она и остановила войну. Но что будет, если она продолжит применять свои способности? Чем это будет лучше того, что делали патриархи?
Питер знал, что Мышка слышит его мысли, так что ему не пришлось произносить вслух.
— Нет ничего хуже насилия, — выдохнула она, — нет ничего хуже того положения, когда сильный пользуется слабым как своей игрушкой, против его воли, не задумываясь о том, как легко эту игрушку сломать. Это отвратительно. Когда мои братья и сестры пожирали детей патриархов, они были животными. Когда Девять Пальцев срывал с меня одежду и приказывал убить тебя, он был животным. Когда я заставила его убить себя… а затем, когда я начала эту безумную войну… животным была я. То, что я могу делать с другими, с их разумом, это ведь ничем не отличается от изнасилования. Это одно и то же, если не страшнее.
Питер обнял Мышку и прижал ее к себе.
— Я не хочу быть чудовищем, — заплакала она, а затем сквозь слезы вдруг произнесла: — Тут так красиво.
— Да.
— Но я больше не могу тут оставаться. Я боюсь сделать что-то не так. Заставить кого-то делать то, чего он не хочет. Связь с братьями такая сильная, что я просто могу один раз ошибиться…
— Не волнуйся, — успокоил ее Кузнечик, — мы уйдем отсюда, как только закончим все дела. Очень скоро. Вместе.
Питер почувствовал перемену в ее настроении. Он уже какое-то время ощущал связь, установившуюся между ними. Это было следствием ее психических способностей, но почему-то Кузнечик чувствовал, что связь эта обоюдная. Даже на расстоянии он ощущал ее эмоции, а она ощущала его чувства.
Ловко вывернувшись из крепких объятий, Мышка проскользнула ближе к его лицу и поцеловала холодную металлическую пластину.
— Ты нужен мне, — прошептала она и попыталась еще раз поцеловать его, на этот раз уголок рта.
Питер вздрогнул и отстранил девочку от себя. В его памяти тут же всплыл образ исковерканного тела патриарха, который соприкоснулся с кровью Кузнечика. Питер помнил, в каких муках тот умирал, он не мог допустить, чтобы то же случилось с Мышкой. Любой физический контакт мог привести к ее заражению.
— Прости, — зачем-то сказала она.
— Ты прости. Я просто не могу.
— Я понимаю. Я видела.
Он снова обнял ее. Они немного посидели в тишине, смотря на игру света и теней в ущелье.
— Я говорила с твоим папой, — произнесла Мышка, — он сказал, что у меня большой шанс перенести заражение без последствий. Есть специальные препараты, которые…
— Нет, — прервал ее Питер, — я не могу пойти на такой риск. Даже если есть один шанс из ста, что ты… что с тобой…
Он не мог продолжать говорить. Эти мысли были просто невыносимы.
— Это не страшно, — успокоила его Мышка, но Питер все равно почувствовал, как она расстроилась. — Главное, что мы вместе.
— Анюта, ты уверена, что соль не испоганит наш движок? — вдруг нарушил многочасовое молчание Джек-Джек. Его голос доносился откуда-то с задней полки кабины РИНО.
Гайка даже не стала оборачиваться.
— С каких это пор он «наш»? — буркнула она раздраженно.
Вынужденное общение с Джек-Джеком доставляло девушке ровно столько же удовольствия, сколько доставляло созерцание бесконечного соляного плато, раскинувшегося перед ними. Вид сквозь лобовое стекло был одним и тем же на протяжении нескольких дней. Грузовик километр за километром несся вперед, но казалось, что он стоит на месте. Через шесть часов за баранкой Гайке начало казаться, что в ее голову медленно, со скрипом и скрежетом, ввинчивают ржавое сверло. Если бы сверло было настоящим, думала она, это даже принесло бы ей какое-то облегчение.
— Наверное, тебе будет вдвойне обидно, когда соль проест, скажем, приводные ремни, твоего движка? — произнес Джек-Джек.
Гайка его не видела, но знала, что сейчас тот ехидно улыбается.
— В машине предусмотрена система фильтрации, — лаконично прервал их зарождающийся спор Артур.
Он сидел на пассажирском сиденье и возился со световой табличкой. Гайка даже толком не понимала, что Артур делает. Знала лишь, что это что-то важное. Она не хотела отвлекать его от дела и потому не просила сменить ее за рулем. Джек-Джека она не просила из какого-то странного чувства гордости и неприязни.
— Так каков наш план, командир? — Теперь Джек-Джек решил доставать Артура.
— Ты же видел, что мы везем?
— Материалы, оборудование… и еще эта куча денег вместо нормальной кровати… — перечислил Джек-Джек, — спать на ней неудобно, конечно, но старт неплохой. Так что нам с этим всем делать?
— Нам — ничего. Это все дар от господина Шоу городскому Совету Июня. Я не удивлюсь, если Храм придется откапывать. Сами мы этого не сделаем, нужны будут люди, защита от бандитов. Без кого-то влиятельного на нашей стороне мы не обойдемся.
— Я понимаю, понимаю, — Джек-Джек подался вперед, — но что, если обойдемся? Зачем все это добро отдавать просто так? Когда все кончится, нам нужно будет как-то жить…
— Нам?! — опять возмутилась Гайка.
— Анюта, де…
— Только попробуй назвать меня деткой!
— Анюта, я не хотел тебя обидеть, — примирительным тоном произнес Джек-Джек, а затем вновь обратился к Артуру: — Надо бы повременить с подарками и благотворительностью. Поищем сами, посмотрим на варианты. Когда я уходил, там оставалась команда инженеров-спецов, настоящих профессионалов. Ну что такое страшное могло с ними приключиться за эти годы?
— Исходя из того, что я о них слышала, — опять заворчала Гайка, — вообще все, что угодно.
— И я не могу с ней поспорить, — вставил свое слово Артур.
— А со мной можешь поспорить? — поинтересовался Джек-Джек.
— Мы будем работать по плану. Передадим дар с дипломатическим письмом, а затем станем искать Храм с помощью местных.
— О духи всемогущие! Вы просто не думаете о будущем, верно?
— Тут все прекрасно понимают, что ты хочешь наложить свои лапы на деньги. — В голосе Гайки уже гремела сталь. Она быстро выходила из себя.
— Я не о деньгах говорю, а о том, что будет, если местные, когда найдется Храм, вдруг решат, что мы им больше не нужны? Эти люди могут быть ремесленниками, но у них в венах течет кровь налетчиков. Храм мусорщиков — это лакомый кусочек…
Гайка резко ударила по тормозам. Это наконец-то оборвало казавшуюся бесконечной тираду Джек-Джека. Его изо всей силы дернуло вперед, и андроид чуть не вылетел через лобовое стекло, чудом удержавшись на месте.
— Все. Хватит! — крикнула Гайка, когда машина остановилась. — Я уже больше не могу выслушивать эту твою болтовню. Закрой рот! — Джек-Джек попытался что-то сказать, но Анна не дала ему это сделать. — Просто замолчи. Я больше не могу…
— Газуй! — вдруг крикнул Джек-Джек.
— Да кто ты такой? С какой стати ты тут раскомандовался? — негодовала Гайка.
— Тише, вы, двое, успокойтесь, — пытался вмешаться Артур.
— Газуй, черт тебя побери! — Джек-Джек уже не кричал, а попросту орал.
— Хочешь ехать, давай сам садись за руль.
— Идиотка! Рейдеры! Газуй! — Джек-Джек указал пальцем на зеркало заднего вида, и Гайка наконец-то увидела, что их остановившуюся машину на огромной скорости догоняет целая банда на мотоциклах и пикапах.
Под собственную грязную ругань, дополняемую грязной руганью Джек-Джека, девушка выжала педаль газа. Мощный электродвигатель РИНО начал мало-помалу разгонять тяжелый грузовик. Тем временем снаружи уже доносился гул моторов налетчиков.
Быстрым, уже привычным движением Артур натянул шлем. Тем временем Джек-Джек вернулся на свою полку, но вскоре показался с крупнокалиберной винтовкой в руках.
— Справишься? — спросил он Артура, протягивая ему грозное оружие.
Артур коротко кивнул и, открыв дверь, полез на крышу грузовика.
— Радость моя, главное, веди ровно, — бросил он Гайке напоследок и тут же скрылся из виду. Не мешкая, Джек-Джек занял его место. На коленях андроида блестели два револьвера, а под ногами пристроился ящик с гранатами.
— Повеселимся? — улыбнулся он своей настоящей улыбкой.
Гайка не ответила. Она резко схватила один из револьверов и, открыв водительское окно, приготовилась стрелять. В этот момент перед ней появился первый из налетчиков-мотоциклистов. Это был толстый мужик, облаченный в черную кожу, покрытую сверкающими на солнце кусками древней стали. Лицо мотоциклиста закрывал массивный шлем. Огромный мотоцикл, украшенный черепами людей и животных, оставлял за собой след черного выхлопа и белой соляной взвеси, летящей из-под колес. И мотоцикл, и наездник вызывали отвращение и ужас.
Байкер выхватил оружие — на вилке мотоцикла, а также по бокам от сиденья было закреплено не меньше дюжины грубых однозарядных пистолетов, которые калибром больше походили на переносные артиллерийские орудия.
Раздался выстрел. Гайка спустила курок первой. Шина на переднем колесе мотоцикла взорвалась и, смявшись, со всего разгона впечаталась в землю. Байкер даже не успел вскрикнуть, когда его собственный железный конь перевернулся и накрыл его.
Анне показалось, что сквозь грохот до нее донесся хруст ломающегося позвоночника.
— Откуда они вообще взялись? — выкрикнула девушка. Адреналин вдруг изгнал все негативные чувства, прогнав и скуку, и раздражение.
Закинув ружье за спину, Артур быстро вскарабкался на крышу кабины, а затем перескочил на крышу прицепа. Один щелчок выключателя на поясе, и магнитные подошвы крепко схватились за металлическую поверхность. Не все детали старого скафандра Гайка пустила на руку Джек-Джека.
За хлопком первого выстрела последовал грохот — один из мотоциклов на ходу перевернуло, он буквально за считаные секунды развалился на части и вспыхнул. Вскоре пламя и столб черного дыма превратились в еле заметное пятно где-то далеко позади.
Смерть собрата по оружию, похоже, взбесила налетчиков. По пустоши прокатился боевой клич — все бандиты как один подхватили этот громкий крик, который с каждым новым голосом, смешиваясь с гулом моторов, все больше и больше походил на звериное рычание.
Сквозь рык раздались звуки выстрелов, и Артура буквально окатило дробью со всех сторон. Оптика мелькнула красным, регистрируя удары, но на этом все и закончилось — выстрелов было недостаточно, чтобы хоть как-то пробить броню.
План Артура как раз и заключался в том, чтобы отвлечь огонь на себя от Гайки и Джек-Джека.
По правую сторону от РИНО неслись шесть мотоциклов и два пикапа. Не спеша, Артур вскинул ружье и взял в прицел ближайшего мотоциклиста, прикинул в уме будущую траекторию выстрела, сделал поправку на ветер и спустил курок. Пуля ушла ровно под шлем налетчику, и тот завалился на бок. Затем Артур слегка сдвинул дуло ружья, так, чтобы в прицел попал следующий мотоциклист, и снова сделал выстрел. После того как второй налетчик повторил судьбу своего товарища, Артур перевел прицел на следующего.
Сейчас он не испытывал ровным счетом ничего. Ни страха, ни сожалений. Если бы у мужчины была минутка подумать, он бы сумел осознать, что внутри его что-то сломалось. Его страх перед открытыми пространствами исчез, но на его место пришло нечто куда более ужасное. Безразличие. Кошмары пустоши, кажется, наконец-то сумели изменить его достаточно для того, чтобы он стал одним из них.
Мощный удар пришелся Артуру в спину, и он покачнулся. Быстро развернувшись, инженер увидел, что из кузова одного из пикапов на него смотрит дуло крупнокалиберной винтовки, подобной той, которую он сам сейчас сжимал в руках.
Одновременно с этим двое налетчиков карабкались на кузов РИНО.
Первый выстрел пришелся Артуру в укрепленную часть брони — ему повезло. Рассчитывать на такую удачу второй раз он не собирался. Игнорируя двух бандитов рядом с собой, Артур взял на прицел стрелка. Но за долю секунды до того, как успел спустить курок, что-то дернуло ствол ружья так, что тот чуть не выскочил из его рук. Странный кусок железа был наподобие бумеранга привязан к длинной веревке, которая сейчас обвила ружье Артура. Второй конец веревки сжимал в руках бандит.
Артур долго не раздумывал, просто дернул натянутый трос со всей силой, которая имелась в экзомышцах его брони. Налетчик с воплями полетел куда-то под колеса грузовика. Артур не стал проверять веревку на прочность, а свои магнитные ботинки на надежность, и выпустил ружье из рук. Оказавшись безоружным, он устремил свой взгляд на второго налетчика, забравшегося на крышу грузовика. Тот сжимал в руках некое подобие мачете и явно собирался наброситься с ним на Артура. Понадобились какие-то секунды, чтобы сделать скачок вперед, отвести удар и схватить врага за горло.
Прогремел выстрел. Бандит с ружьем целился в Артура, но его выстрел пришелся в тело его же товарища, которого инженер держал перед собой подобно живому щиту. Пуля пошла насквозь и, потеряв большую часть кинетической энергии, врезалась в поверхность брони. Бандит издал звук, чем-то похожий на кашель, из его рта хлынул поток крови. Не обращая внимания на эту ужасающую картину, Артур попросту метнул несчастного в одного из мотоциклистов, а затем отключил свои магнитные ботинки. Одним невозможным для обычного человека прыжком он вдруг перебрался на крышу пикапа и оказался прямо перед бандитом-стрелком. Резким движением мужчина выхватил у того ружье и изо всей силы приложил врага его же собственным прикладом по лицу.
Артур обратил свой взгляд наверх, к грузовичку, чтобы совершить прыжок обратно, но в это мгновение увидел то, чего никак не ожидал увидеть.
До этого момента он даже не задавался вопросом, как же бандитам удалось незаметно подобраться к ним в этой бесконечной, насквозь просматриваемой пустыне, а сейчас он вдруг получил ответ. И ничего хорошего этот ответ не сулил.
Прямо над их грузовиком высоко в безоблачном небе черным пятном висел самый настоящий древний космический челнок. Это было грузовое судно на антигравитационном движке, которое инженеры когда-то в шутку называли «черепахой». Сейчас оно снижалось, и было видно, как спереди открывается грузовой трап. Быстро прикинув в уме габариты «черепахи» и РИНО, Артур понял, что собирается сделать тот псих, который сейчас пилотировал челнок.
Артур прыгнул обратно на грузовик, но как раз в этот момент водитель пикапа вильнул в сторону, то ли пытаясь сбросить незваного пассажира, то ли желая увернуться от брошенной Джек-Джеком гранаты. Артур не долетел совсем немного, чтобы приземлиться на крышу, как он рассчитывал. Вместо этого его изо всей силы ударило о борт кузова. Лишь каким-то чудом он, все еще сжимая зачем-то винтовку в правой руке, сумел зацепиться левой за самый краешек крыши. Металл буквально смялся под его пальцами. В следующий же миг пикап за его спиной взлетел на воздух. Артур выждал секунду, чтобы перевести дыхание, а затем подтянулся на одной руке и с некоторым усилием неуклюже взобрался на крышу. Но он был не единственным, кто сделал это, — сейчас на крыше грузовика собралось несколько бандитов. Они использовали эти свои импровизированные бумеранги на веревках, чтобы перебраться сюда с подъезжающих пикапов и мотоциклов.
Ближайший бандит бросился на Артура, но тут же был сброшен под колеса собратьев ударом приклада. Остальные бандиты не обращали на инженера никакого внимания — они все стремились к водительской кабине, из которой сейчас доносились частые звуки выстрелов.
Неожиданно звуки выстрелов, рык моторов и крики бандитов стихли — их заглушил невыносимый рокот летящего в небе космического корабля. Артура и все вокруг накрыло огромной тенью — «черепаха» снижалась.
Артур быстро пошел вперед, стреляя в бандитов от бедра. Между ними было не такое уж большое расстояние, чтобы прицеливаться. Выпустив всю обойму, он перехватил ружье за раскаленное дуло и сбил с крыши прикладом, будто дубиной, еще одного бандита. Кто-то из налетчиков успел соскочить в пространство между прицепом и кабиной РИНО. Артур заглянул туда и увидел, что двое бандитов пытаются пробраться оттуда к кабине.
И без того нестерпимый гул становился все сильнее, но тень «черепахи» вдруг исчезла. Артур обернулся и увидел, что челнок снизился практически до уровня земли, и его открытый грузовой трап нацелен на то, чтобы попросту заглотить РИНО прямо на ходу.
Времени на раздумья и полумеры не осталось. Артур спрыгнул к бандитам и одним резким движением сбросил обоих под колеса, а затем сделал то, чего сам от себя не ожидал — вырвал соединительную втулку и ударом ноги отсоединил прицеп.
Без груза РИНО резко дернулся вперед, набирая скорость. А прицеп, оставшийся позади, начало разворачивать.
Кто бы сейчас ни был за штурвалом «черепахи», Артур подумал, что стоит отдать ему должное — свое дело он знал. Вместо того чтобы продолжать движение вперед, которое неизбежно закончилось бы столкновением с прицепом, пилот начал сбрасывать скорость и набирать высоту. О том, чтобы лететь вслед за РИНО, он, похоже, даже и не помышлял. Другие бандиты тоже прекратили преследование — они получили то, что хотели.
Артур еще чуть-чуть посмотрел назад, на столбы черного дыма, идущие от остовов горящих автомобилей и мотоциклов, которые постепенно исчезали на горизонте, после чего вернулся в кабину.
— Что там, духи тебя побери, произошло? — воскликнул Джек-Джек после того, как Артур, неловко перебравшись через него, оказался на задней полке.
Инженер снял шлем и потер глаза пальцами.
— Я не знаю. Но теперь мы точно сделаем так, как ты сказал. Других вариантов у нас нет. Будем искать Храм сами.
