ГЛАВА 8

— Здравствуй, Артур, — тихо произнесла Мышка, не отрывая глаз от своего шитья.

— Привет! — Артур захлопнул за собой дверь кабины и прошел вперед. — А что тут случилось? Где все?

Ферма выглядела разрушенной. Одна из стен амбара была снесена. Внутри красовался корпус РИНО. Окна и двери дома оказались выбиты, и внутри никого явно не было. Лишь Мышка сидела на крыльце и что-то шила. Артур направился к ней, неуверенно ступая по подсохшей после недавнего дождя грязи. Все пространство перед домом было буквально вскопано следами машин и людей… кажется, инженер так до сих пор и не научился читать следы. Он мог разве что предположить, что тут шло какое-то сражение. Возможно, на ферму напали выродки — Артур видел с десяток небольших стай по дороге сюда, и этот вариант казался ему вполне реальным. Но раз Мышка так спокойно сидела на крыльце, мужчина подумал, что ничего страшного не произошло. Ее спокойствие было почти осязаемым — Артур почувствовал его, приближаясь. И вот это его насторожило. Какой-то частью своего сознания он вдруг понял, что спокойствие это не настоящее и его уверенность в собственной безопасности — тоже. Он понял, что почти не управляет своими мыслями и движениями.

— У тебя есть сутки, — произнесла Мышка.

Артур попытался что-то сказать, спросить, где Гайка, но не смог.

— Она в городе, на станции, — что-то было не так в голосе Мышки. — Иди к ней. У тебя есть сутки, чтобы спасти ее. Теперь уходи.

«Я должен уйти», — услышал Артур в своей голове чужой голос. Голос пытался притвориться его собственными мыслями, но что-то в сознании Артура распознало это как обман. Что-то было в нем, что не давало полностью подчиниться этому странному голосу, этому странному спокойствию.

— Нет, — твердо сказал он.

В то же мгновение мужчина почувствовал, как с его глаз спадает пелена, как исчезает морок, наведенный на него неведомой силой. Артур вдруг понял, что, подойдя к Мышке, он так и не рассмотрел ее. Как будто его восприятие целенаправленно опускало все детали. Сейчас же он видел, что Мышка сидит на крыльце совершенно нагой и шьет что-то… из большого куска золотистой змеиной кожи. Рядом с ней на крыльце лежал большой кусок этого ужасающего материала, а сверху покоилась оторванная кисть человеческой руки, на которой не хватало одного пальца.

Артур отшатнулся от Мышки и вдруг увидел, что на ферме они не одни — из темноты в доме и амбаре на него смотрели глаза других выродков.

— Что за черт?! — воскликнул Артур. — Ты совсем рехнулась? Что ты творишь?

Инженер вдруг начал понимать, что происходит. Похоже, выродки обладали неким общим разумом, который почему-то выбрал Мышку своим «голосом». Артур сейчас говорил не только с ней, но и с чем-то большим. Возможно, эти психические способности Мышки позволяли ей влиять и на разум обычных людей. Так можно было объяснить то наваждение, которое испытал на себе Артур только что. В любом случае патриархи были мертвы, в этом сомнений не оставалось. Когда рой осознал себя, он избавился от них. Все-таки патриархи были особями другого вида и, судя по всему, не имели возможности подключиться к общему разуму. Артур подумал, что, скорее всего, они, как прямые потомки инженеров, не были восприимчивы к мороку, так же как оказался не восприимчив к нему Артур. Выродки посчитали их угрозой и уничтожили. А может быть, они сделали это лишь потому, что их новообретенная «королева» всей душой ненавидела этих змееподобных тварей.

В любом случае план договориться с патриархами о мире между людьми и выродками пошел прахом. Но это было к лучшему — Артур все равно не мог до конца им доверять. Но как теперь договариваться с… этим общим разумом? Мышка, конечно, была его другом, но много ли от нее осталось?

— Мышка? Ты меня слышишь? — Артур сел на корточки перед девочкой.

— Уходи, — кротко сказала она.

«Я должен уйти», — Артур вновь услышал в своей голове чужой голос.

— Я не уйду, пока не поговорю с Мышкой, — ответил он жестко.

— Если она еще там, то она будет, я ее знаю, ее так просто не заткнешь, да, Мышка?

— Да, — вдруг хихикнула Мышка.

Все в ее лице изменилось. Будто бы девочка проснулась ото сна. Она посмотрела на Артура, а затем, вскрикнув, откинула от себя отвратительный кусок змеиной кожи и зарыдала. Артур подался вперед, и она упала в его объятия.

— Убили. Кузнечика. Убили. Забрали. Гайку. Мне. Так. Плохо, — произносила она сквозь слезы.

— Тише, тише, — успокаивал ее Артур, — я с тобой, я рядом.

Плач Мышки постепенно стихал, но с разных сторон начинало раздаваться недовольное рычание выродков.

— Они не могут без меня, — произнесла Мышка, — пока не могут, но я научу их… но не сейчас. Понимаешь, они… мы должны выжить…

— Я знаю. Если вас не останется, то никто не сможет поддерживать станцию, и умрет значительно больше людей. Без станции может умереть вся планета…

— И я пришел вам помочь. В этом грузовике, — Артур указал за свою спину, — в нем машины, которые дадут вам достаточно еды, чтобы не было больше нужды нападать на кого-то. Они не смогут починить вашу станцию, но они дадут вам возможность жить в спокойствии.

— Это правда?

— Да, это правда.

— Артур… прости… но это их уже не остановит. Я могу загнать их обратно в ущелье, но если у них будет много еды, они расплодятся… они же животные, понимаешь? Они делают то, что велит инстинкт. Патриархов больше нет, никто не сможет их контролировать. Даже я не способна их всех сдержать.

Артур быстро обдумал ее слова. Машины в рабочем режиме не смогут сдерживать выродков, а в боевом — кормить. А выбирать нужно из двух зол. Все его планы не имели смысла, если он не в состоянии найти третьего решения.

— Я найду способ, — сказал он скорее себе, чем ей.

— Я… верю тебе… Мы верим… — заговорила Мышка за себя и за другой голос в своей голове, — но все равно остается еще кое-что.

— О чем ты? — не понял Артур.

Мышка отстранилась от него и заглянула Артуру в глаза.

— Человек, который приказал принести ему голову Кузнечика. Шоу. Мы хотим, чтобы ты принес нам его голову. Завтра, на закате, ты принесешь ее сюда, к нам, как залог будущего мира. Этот человек не должен жить и, если придется уничтожить весь город, чтобы добраться до него — нас это не остановит.

Джек-Джек очнулся. Пробудил его собственный кашель, и он обнаружил себя отхаркивающим кровь на холодном полу станции. Крови в нем, если подумать, должно было оставаться совсем немного. Джек-Джек сел и осмотрелся. Вот кровавое пятно на стене — Шоу впечатывает его голову в металлическую панель. Вот лужа на полу — Джек-Джеку режут живот, а затем через какое-то время прижигают рану раскаленным стальным прутом. Вот еще пятно, затем еще, и еще, и еще. Джек-Джек был откровенно удивлен тем фактом, что с потолка не свисали его кишки.

Сколько его пытали? Сутки? Двое?

Джек-Джек не помнил. Помнил лишь, что каждый раз, когда этот мерзавец Шоу смотрел ему в глаза, Джек-Джек улыбался.

Улыбался он и сейчас. Без причины, просто потому, что был жив.

Наемник бегло осмотрел свои раны и понял, что большинство из них уже затянулось. Это было странно, даже чересчур. Сам Джек-Джек никогда никого не пытал — его дара убеждения почти всегда было достаточно, чтобы добиться от человека того, что было нужно. И поэтому он не знал, как на пытки должно реагировать человеческое тело. Но если припомнить все, что с ним делал Шоу, Джек-Джек вообще не должен был прийти в себя.

Проклиная старого ублюдка, он попытался встать и, к собственному удивлению, все-таки сделал это.

Камера пыток была одной из станционных комнат. На ее переоборудование, видимо, много времени не понадобилось. Кроме голых металлических стен тут были лишь стул с ремнями-застежками и стол — больше ничего. Толстая стальная дверь надежно запиралась на замок с электронным управлением. Пароля Джек-Джек конечно же не знал. Его взгляд упал на набор инструментов, которые Шоу так и оставил аккуратно разложенными на столе. Возможно, он сможет использовать что-нибудь, чтобы вскрыть панель управления замком… а возможно, ему не придется этого делать.

За дверью раздался звук шагов — кто-то шел по направлению к комнате. С неожиданной скоростью для человека, которого только что пытали, Джек-Джек схватил со стола скальпель, все еще испачканный его же собственной кровью, и затаился рядом с дверью. Та отворилась через какое-то мгновение.

Кто-то шагнул вперед и тут же оказался в хватке Джек-Джека. Холодное лезвие легло на горло.

— Твою ж мать! — вскрикнул Док.

— Заткнись, — прошипел Джек-Джек.

Если бы это был Шоу, Джек-Джек, не задумываясь, перерезал бы его поганую глотку, но Доку умирать было незачем. Выхватив револьвер Дока из кобуры, Джек-Джек убрал скальпель от его горла и толкнул того в спину. Док потерял равновесие, поскользнувшись на луже крови, и чуть было не упал.

— Зачем ты тут? — спросил Джек-Джек, наставив на Дока дуло его же револьвера.

— Меня послал Шоу…

— Садись, — Джек-Джек указал на стул, — и пристегни правую руку.

На лице Дока отразился настоящий ужас. Он посмотрел сначала на Джек-Джека, затем на скальпель в его руках, а затем на инструменты пытки на столе.

— Да кому ты нужен… тебя пытать… — вздохнул Джек-Джек, уловив ход его мыслей, — посидишь тут часок-другой.

— Джек-Джек, я всегда был за тебя, ты же знаешь…

— Да мне начхать, — прервал его Джек-Джек. — Заткни пасть и делай, что тебе сказали. Я рисковать не собираюсь.

Док внимательно посмотрел на Джек-Джека, и паника в его глазах вдруг исчезла. Он понял, что босс не собирается ни убивать, ни мучить его. Коротко кивнув, он сделал, как ему сказал Джек-Джек, а тот в свою очередь пристегнул его вторую руку к стулу.

— Где Шоу?

— Не в курсе. Должно быть, в офисе. Он там что-то делает, но я не знаю, что именно.

— А Девять?

— Девять в дерьме. Буквально. Он был на ферме, которую первой взяли выродки. Хозяева спаслись, а его, похоже, сожрали.

— Выродки уже в городе?

— Черт, слава духам, еще нет! Но за стенами уже и шагу нельзя ступить, чтобы не вляпаться в их помет. Они там повсюду. Ворота закрыли, шериф собирает ополчение. Почти все наши люди там. Винни на складских воротах. Шоу тут всего пару человек оставил.

— Отлично, — улыбнулся Джек-Джек. — Просто отлично. Ты говорил про ферму и Девять? Ферма Давичей, да? Они успели оттуда что-то вывезти?

— Да, да! Они привезли здоровенного мутанта и какую-то хрень вроде огромного черного яйца, я не знаю, что это.

— Где они?

— В лаборатории. Но ты туда не лезь. Двое ребят пытались снять пластину с головы мутанта для Шоу, и… короче, я не знаю, что было, но они мертвы. Шоу приказал их там закрыть, сказал, что тварь может быть заразна. А еще сказал, что прихлопнет Девять за то, что тот ее сюда притащил.

— И что, они все там же?

— Ну да, их никто не трогал. Шоу сказал, что возьмет свой скафандр и сам во всем разберется. Но это было давно.

— Он его починил? Сам? — искренне удивился Джек-Джек.

— Старик не так прост, как оказалось, — пожал плечами Док, затем вдруг спросил: — Ты-то сам как?

— Живой, — коротко ответил Джек-Джек.

— А Шоу уверял меня в обратном, — нахмурился Док, — прислал сюда убрать твой труп, представляешь?

— Ты только не обижайся на меня, приятель, хорошо? — улыбнулся Джек-Джек.

— За это? — Док кивнул на свои прикованные к стулу руки. — Да это ни к чему, я же…

— Нет. За это, — прервал его Джек-Джек и что есть силы приложил рукояткой револьвера по голове. Док тут же потерял сознание. — Я не могу рисковать.

Джек-Джек покинул камеру пыток и закрыл за собой дверь. Разбивать кодовую панель он не стал, так как все-таки собирался вернуться и отвязать Дока, когда все закончится. Довольно быстро он понял, в какой части станции находится, и, подумав о том, как добраться отсюда до лаборатории, выбрал такой маршрут, на котором у него было меньше всего шансов с кем-то столкнуться.

На станции сейчас действительно почти никого не было, и Джек-Джек добрался до места незамеченным, даже несмотря на то, что сильно торопился. Какие бы ни возникли дела у Шоу, он в любой момент мог закончить с ними и вернуться в лабораторию.

Добравшись до места, Джек-Джек сразу же увидел большую надпись свежей краской на двери лаборатории, которая гласила «НЕ ВХОДИТЬ». Это заставило его на секунду замешкаться. Джек-Джек, конечно, не думал, что этот Кузнечик может быть заразен — иначе Артур не держал бы его рядом с собой и девчонками просто так. Но, по словам Дока, двое парней померли прямо на месте. В таких обстоятельствах идти внутрь было форменной глупостью, но ничего другого Джек-Джеку не оставалось. Если сейчас он не получит ответы на свои вопросы, он не получит их никогда. Оторвав от окровавленной одежды кусок ткани, Джек-Джек приложил ее ко рту, и с этим импровизированным респиратором зашел в лабораторию.

Трупы парней лежали на полу рядом с трупом Кузнечика. Один из них, тот, который все еще сжимал в руках пластину с лица этого существа, похоже, умер прямо на месте. Второй успел отскочить и даже проползти немного по полу. Оба тела были искорежены, будто бы их внутренности вытащили из кожи, порубили на куски, тщательно перемешали, а затем запихнули обратно. Под пластиной у Кузнечика скрывалась бледно-розовая, почти прозрачная кожа, испещренная синими капиллярами, из которой торчали десятки электродов и контактов, кое-где на коже были углубления под оборудование, которое закреплялось на обратной стороне его лицевой пластины. Выглядело это устрашающе, особенно с учетом того, что у существа попросту не было глаз.

Стараясь больше не смотреть на трупы и не прикасаться ни к чему в комнате, Джек-Джек быстро прошел к капсуле Берга, которую при помощи специальной погрузочной системы, чьи рельсы шли по потолку всей секции, установили в дальней части лаборатории, рядом с компьютерным терминалом. Капсула имела удивительное сходство с той, которую Джек-Джек видел в подвале в Редкриге. Скорее всего, это и была капсула гибернации, до того как ее переделали в то… чем она являлась сейчас.

Рядом с капсулой на полу виднелись разбросанные инструменты — отвертки, плоскогубцы, монтировки и даже устрашающего вида кувалда. Кто-то уже пытался вскрыть капсулу — на ней были многочисленные отметины, а кое-где обшивку даже удалось погнуть. Капсулу пытались вскрыть силой, явно не понимая, как она устроена. Однако Джек-Джек откуда-то знал, что нужно делать. Он быстро обнаружил панель управления и пробежался по клавишам, активируя спавшую до этого систему.

— Доктор Берг? Вы меня слышите? Это Джек-Джек.

— Джек-Джек? — раздалось из колонок. — Ах ты…

Вслед за этими словами последовала целая тирада из грязных ругательств на древнем языке. К своему удивлению, Джек-Джек обнаружил, что понимает их все.

— Да заткнись ты! — прикрикнул он на Берга. — Я здесь, чтобы помочь тебе, старый ты идиот. Я не знаю, видишь ли ты меня, но на мне живого места нет, и это все потому, что я согласился работать с вами, неудачниками!

Какое-то время Берг молчал, то ли обдумывая его слова, то ли пытаясь как-то просканировать Джек-Джека. В конце концов он заговорил уже спокойно и на нормальном современном языке.

— Хорошо. Если ты и правда хочешь помочь, то для начала подключи меня к вон тому компьютеру. Кабель находится в…

— Я знаю, где он, — перебил его Джек-Джек. — Мне вообще безопасно тут находиться?

— Пока не трогаешь тела, да.

— Хорошо. Тогда, пока я тут вожусь, может, вы все-таки ответите на мои вопросы?

— Черт, почему нет? Слушаю.

Джек-Джек быстро вскрыл заднюю панель и начал копаться в проводах.

— Мне кажется, я не могу умереть, доктор, — выдал Джек-Джек, затем добавил: — И галлюцинации. Постоянно вижу древних, какие-то образы, будто бы я нахожусь в чужой голове. И еще эта беда со знаниями. Ну, точнее, не беда… я ведь не знал, где тут этот периферийный кабель. О духи, я ведь даже не знал, что он периферийный!

— Так, — сказал Берг, — а эти шрамы, они у тебя давно?

— Шрамы?

— Да, ну, например, вон тот, на животе.

Джек-Джек посмотрел на то место, где у него полчаса назад была свежая рана от пыток, и увидел там почти сросшийся шрам. Этого просто не могло быть.

— День. Может быть, два, — произнес он отстранение, — а может, и пару часов.

— Ну, я пока не могу ничего сказать насчет галлюцинаций, но для невозможности умереть у меня есть весьма элегантное объяснение.

— Элегантное?

— Сначала кабель, будь так любезен.

Джек-Джек тяжело вздохнул и подключил кабель к компьютеру. В тот же миг по экрану побежали строчки программного кода, но Джек-Джек даже не посмотрел на них. Все его внимание было приковано к капсуле, из которой вот-вот должен был раздаться ответ на его вопрос.

— Ну же! — произнес он чуть ли не дрожащим голосом.

— Мой сын, Питер, заражен опасным вирусом. Ты мог видеть, что эта болезнь сотворила с этими двумя несчастными. Но она же поддерживает жизнь сына, даже когда это… не совсем возможно. Вирус разработал мой коллега, инженер по фамилии Зиммер. Это должна была быть панацея от всех болезней, но его постигла неудача. По крайней мере, насколько я знаю. Ни одна из версий вируса не могла прижиться в организме человека. Та версия, которую я обнаружил, была наиболее безопасна и имела относительно небольшой индекс контагиозности, то есть была не слишком заразна. Я сумел привить ее своему сыну так, чтобы тот выжил.

— Это, — Джек-Джек взглянул на тело Кузнечика, — был ваш сын?

— Это и есть мой сын, без всяких там «был». По крайней мере, если ты мне поможешь его спасти.

— Как только вы скажете, что со мной. Обещаю.

— Я не знаю точно. Нужно провести исследования. Ты можешь быть заражен более совершенной версией вируса, а можешь быть… — Берг вдруг запнулся.

— Ну же, духи вас побери! — заорал Джек-Джек.

— Ты можешь быть не совсем человеком! — выпалил Берг.

Джек-Джек замер, попросту не веря своим ушам. Неужели Берг говорил сейчас правду? Неужели это было возможно, что Джек-Джек не человек?

— Много лет назад я столкнулся с действием раннего штамма вируса Зиммера. Тот практически уничтожил целый город в Осенней кварте, Сентябрь. В поисках лекарства я и наткнулся на более поздние штаммы… Мне стыдно это признавать, но, прежде чем заразить своего сына вирусом, я некоторое время экспериментировал на… выродках. Для этого мне пришлось заключить сделку с их лидерами. Так вот, в ходе экспериментов выродки показали повышенную стойкость к вирусу. Больше половины выживало после заражения. Это в разы больше, чем наблюдалось в Сентябре у обычных людей. У некоторых мутантов даже вырабатывался иммунитет к болезни. Быть может, ты имеешь какую-то мутацию и заражен вирусом? Или же как-то иначе был модифицирован?

— Как мы можем узнать точно, что со мной? — Джек-Джек уже порядком подустал от теорий и рассказов Берга. Он хотел знать наверняка, что с ним не так.

Может быть, Берг и хотел что-то ответить, но тут в лаборатории раздался громкий писк. Этот неприятный звук доносился сразу со всех сторон, и Джек-Джек не сразу понял, что источником являются громкоговорители, расположенные по всей лаборатории. Затем писк исчез, на секунду все погасло — и терминал, и консоль капсулы, и даже свет в лаборатории. А затем все снова загорелось, а вместе с этим в движение пришло почти все оборудование, которое было подключено к сети. По компьютерному терминалу вновь побежали строчки программного кода, но на этот раз они вдруг образовали какое-то изображение. Присмотревшись, Джек-Джек увидел на экране незнакомое ему лицо.

— Нам нужно провести исследования, — произнес голос Берга одновременно из колонок капсулы и колонок лаборатории, при этом губы на его лице, появившемся на мониторе, двигались синхронно словам, — но для начала ты сделаешь, что обещал.

Джек-Джек кивнул.

— Как я могу помочь?

— Закрепи Питера, — произнес Берг, и одновременно с этим платформа погрузочной системы сама по себе пришла в движение и оказалась над телом мутанта.

— Вы же мне сами сказали, чтобы я его не трогал.

— А потом я узнал, что ты не можешь умереть, — ответил Берг.

Джек-Джек с подозрением посмотрел сначала на лицо Берга на экране, затем на тело мутанта. Если он и правда не может умереть и если предположения Берга имеют под собой хоть какое-то основание… что ж, это не такой уж и плохой способ все проверить.

— Ну а что самое страшное может случиться? — бормотал он сам себе под нос. — В крайнем случае, я просто умру жуткой, мучительной смертью…

Закрепление туши под платформой оказалось несложной, но муторной процедурой. Нужно было сначала продеть специальные жгуты под телом, которое весило, кажется, тонну, а затем закрепить их на самой платформе. Провозившись так какое-то время, Джек-Джек наконец-то понял, что раз он до сих пор не превратился в котлету по-майски, как эти двое несчастных, то ему вряд ли что-то угрожает. С одной стороны, он почувствовал облегчение, а с другой… он либо оказался нечеловеком, либо был заражен опасным вирусом, либо и то и другое вместе.

Платформа вновь пришла в движение — система сначала подняла Кузнечика над землей, а затем начала медленно перевозить его в медотсек.

Взяв из рук покойника лицевую пластину, Джек-Джек последовал за платформой.

Учитывая тот факт, что большинство любовниц наемника до сих пор живы и здоровы, навряд ли у него в крови есть какая-то древняя зараза. Оставался только один вариант. Кто знает, что могло произойти с Джек-Джеком до того, как он потерял память, и его нашли индейцы? Быть может, то, что с ним произошло, и было причиной потери памяти?

Надо признаться, что медотсек выглядел непривычно. Лишь немногие знали о назначении имеющихся тут древних механизмов, и навряд ли во всем Феврале был хоть один человек, который с уверенностью мог бы сказать, что делает каждая из этих машин. Наиболее осведомленные и талантливые врачи умели пользоваться одним, ну, может быть, двумя приборами, и это считалось грандиозным жизненным достижением. Сейчас Джек-Джек с порога наблюдал за тем, как внутри медотсека ожили все до единого механизмы. Сотни манипуляторов двигались по комнате с огромной скоростью и потрясающей точностью. Открывшийся перед Джек-Джеком хаос на самом деле являл идеально организованную работу. Стоило телу Кузнечика оказаться в пределах досягаемости металлических рук медотсека, как тут же оно было подхвачено и перенесено на уже подготовленный операционный стол.

— Джек-Джек, — раздался голос Берга, — ты тоже проходи, я могу осмотреть тебя, пока Питер готовится к операции.

Джек-Джек неуверенно шагнул вперед, и тут же его руки оказались зажаты в цепких клешнях манипуляторов.

— Ей! — вскрикнул он и попытался сопротивляться, пусть это и было бесполезно.

— Расслабься и не мешай мне работать! — проворчал Берг.

Джек-Джек сделал, как ему сказали.

За этим последовала серия странных манипуляций с его телом. Металлические клешни подносили его поочередно то к одной, то к другой машине. Одни кололи его иглами и выкачивали небольшое количество крови, другие срезали тонкие кусочки кожи, третьи зачем-то лезли к глазам, а какие-то просто светили на него ярким светом и шумели. В конце концов Джек-Джек понял, что эта процедура пусть и неприятна, но не представляет никакой опасности. После обследования машины обработали раны Джек-Джека и вкололи ему какие-то стимуляторы, от которых практически моментально исчезла вся боль и приятно закружилась голова.

Когда машины наконец закончили и поставили наемника на пол, из стены рядом с ним вдруг появился еще один манипулятор, сжимающий небольшой леденец на палочке. Джек-Джек неуверенно взял протянутое ему лакомство.

— А это зачем? — не понял он.

— Не знаю, — ответил Берг, — автоматика так запрограммирована. Традиция.

Джек-Джек пожал плечами и запихнул леденец себе в рот. Леденец оказался чересчур сладким.

— Сейчас будут готовы твои результаты. Но мне еще кое-что нужно от тебя.

— У нас не так уж много времени. Вы понимаете? — сказал Джек-Джек, вернувшись в лабораторию. — Что там?

— Боже мой! — вдруг воскликнул Берг, в его синтезированном голосе звучало искреннее удивление. — Это невероятно!

— Что там?

— Я говорил, что ты можешь быть не совсем человеком…

— И? Что там?!

— Но ты вовсе не человек, — произнес Берг.

Эти слова обожгли Джек-Джека сильнее каленого железа. Шок от услышанного был настолько силен, что его буквально парализовало. Смотря в пустоту, он вдруг осознал, что больше не улыбается.

— Твои кости, твои внутренние органы, твой мозг… все искусственное, — продолжал Берг, — ты есть некая комбинация всех наиболее совершенных технологий древних. Я никогда не видел ничего подобного… Ты являешься самой совершенной машиной в мире, но ты не человек.

Джек-Джек нервно сглотнул. Слова Берга были столь невероятны, но при этом так логичны. Они объясняли все.

— Ты не можешь состариться, ты практически не можешь умереть. Если, создавая тебя, инженеры прошлого стремились к бессмертию, значит, они добились своего.

Джек-Джек почувствовал, как немеют его конечности, как на все его тело наваливается невыносимая усталость. Что с ним происходило? Он не мог понять, было ли это состояние вызвано услышанной им страшной правдой или же начинали действовать препараты, вколотые ему в медотсеке. В коридоре раздались приглушенные шаги. Джек-Джек попытался обернуться, но тело почти не слушалось его. Когда же он наконец сумел взглянуть в сторону дверного проема, там уже кто-то стоял.

Наемник увидел фигуру в сером комбинезоне, чье лицо походило на золотистое зеркало. Это, без сомнения, был дух из Долины Теней — тот самый, который преследовал Джек-Джека в его видениях. Но, в отличие от видений, сейчас дух обрел плоть и кровь. Джек-Джек буквально чувствовал ненависть, которую источало это чудовище, пришедшее за ним.

— Ты пришел за тем, что тебе уже давно не принадлежит, — сказал Джек-Джек, кажется, вслух.

— Ты наконец-то перестал улыбаться, — произнес злой дух голосом Шоу, и Джек-Джек вздрогнул, — теперь мне не жалко тебя прикончить.

Шоу, облаченный в инженерный скафандр Артура, двинулся вперед. Все еще не чувствуя рук, Джек-Джек сумел поднять дуло револьвера и выстрелить. Несколько пуль пролетели мимо, остальные же просто отскочили от гладкой поверхности скафандра, даже не оставив на ней ни единой царапины. Маленькие кусочки свинца со звоном упали на пол.

Шоу проигнорировал его выстрелы. Казалось, они не доставили ему ни малейшего неудобства. Он двинулся вперед, его походка была полна какого-то расслабленного спокойствия. Оказавшись рядом с Джек-Джеком, Шоу одним ударом тыльной стороны ладони отправил того в полет через все помещение. Джек-Джек впечатался спиной в стену и рухнул на пол. Боли не было. Что-то внутри его умерло, когда он узнал об истинной своей природе, и уже ничто не смогло бы убить вновь.

— Проклятый живучий ублюдок, да? — Шоу обращался будто бы в пустоту, но Джек-Джек понял, что тот знает или, по крайней мере, догадывается о Берге.

Берг молчал.

Шоу подошел к капсуле.

— Так твой план сработал, да? — В голосе босса зазвучали веселые нотки, он явно наслаждался моментом. — Только нам это больше не нужно…

Шоу с корнем вырвал провода, соединявшие капсулу с терминалом, но ничего не произошло. Гул машинерии так и продолжал доноситься из медотсека.

— Беспроводная, что ли? Как же тебя выключить?

Босс пощелкал кнопками на панели капсулы, но ничего не добился. И тогда он просто схватился за одну из металлических пластин и начал отгибать ее, будто она была листом бумаги, а не стали. Шоу вскрывал капсулу, словно консервную банку.

Джек-Джек вдруг что-то почувствовал…

«УГРОЗА ЖИЗНИ ЭКИПАЖА!» — загорелось перед его глазами.

— Хватит! — закричал он, вскакивая на ноги.

В один скачок бывший наемник оказался рядом с Шоу. Ударил босса, потом еще, потом еще. Джек-Джек сознавал, что разбивает кулаки в кровь, сознавал, что причиняет вред только себе, но не Шоу. Но он не мог остановиться. Он должен был спасти Берга. Что-то внутри Джек-Джека заставляло его делать это. Это было то же странное чувство, которое пыталось заставить его забыть, то же чувство, которое пыталось контролировать его поступки. Всю жизнь он сопротивлялся ему, жил наперекор, а сейчас впервые полностью ему подчинился. Всегда получалось так, что это чувство — его природа и что-то, что он создал сам, наверное, его личность, спорили друг с другом. Сейчас же они вдвоем говорили ему об одном и том же: Джек-Джек должен был спасти Берга.

Удар, еще удар… Шоу попытался ответить, но Джек-Джек оказался быстрее. Да, его враг использует инженерный скафандр, да, он сильнее, но он всего лишь старик. Джек-Джек сделал кувырок и подхватил с пола самый тяжелый из инструментов — кувалду. Тут же он развернулся и нанес ею сокрушительный удар.

— Ты начинаешь меня раздражать, — произнес Шоу, перехватывая кувалду и выдергивая ее из рук Джек-Джека.

Вслед за этим последовал еще один удар, и Джек-Джек вновь отправился в полет через все помещение.

Шоу бросил кувалду на пол и вернулся к капсуле. Отодрав последний кусок железа, который отделял его от Берга, мерзавец вытащил старика наружу. Берг был без сознания, его тело выглядело израненным и истощенным.

— Старик Берг? Тут? Я, честно говоря, не понимаю, что это за чертовщина, — обратился к Джек-Джеку Шоу, держа перед собой раненого. — Может, ты объяснишь мне?

Джек-Джек, не слыша своих слов, прокричал в адрес Шоу какие-то проклятья и вновь попытался встать, но на этот раз — безуспешно.

— Не судьба, — произнес Шоу и ударил Берга головой о железную обшивку капсулы. Череп Берга будто бы взорвался — кровь и ошметки мозга полетели во все стороны.

Бросив наполовину обезглавленное тело старика на пол, Шоу вдруг остановился, будто прислушиваясь. Медотсек все еще шумел — операция продолжалась.

— Ох, столько работы ты на меня взвалил, мальчик мой! — вздохнул Шоу, будто бы ничего не произошло. — Ладно, пожалуй, сначала разберусь с тобой, а затем уже закончу с этой твоей маленькой диверсией.

Шоу подошел к Джек-Джеку и, не останавливаясь, ударил его ногой в грудь. Кости Джек-Джека затрещали, его грудная клетка прогнулась внутрь. Смятые легкие перестали дышать, сердце совершило еще две судорожные пульсации и остановилось. Но Шоу этого было недостаточно. Он схватил Джек-Джека за руку и дернул ее на себя. Силы инженерного скафандра с лихвой хватило на то, чтобы вырвать кость из сустава, разорвать сухожилия, а вслед за ними и мышцы с кожей. Оторвав руку Джек-Джека, Шоу рассмеялся. Еще несколько раз он ударил свою жертву его же собственной конечностью и только после этого выбросил ту, будто какой-то мусор.

— Вот и славно. Как же ты мне надоел, мальчик мой.

Джек-Джек все еще наблюдал за ним, когда Шоу уходил из лаборатории.

— Когда мы первый раз встретились, вы с приятелями пытались меня убить, — произнес Артур, — а теперь ты хочешь, чтобы я тебе доверял?

Здоровяк Винни пожал плечами и глупо улыбнулся. Наверное, раньше в его лице было что-то детское. По крайней мере, до тех пор, пока лицо это не покрылось шрамами и грубой черной щетиной.

— Да, — ответил он коротко.

Артур глянул за городскую стену. Они с Винни стояли на одной из многочисленных башен, и перед ними открывался вид на бескрайнюю равнину, окружившую город. На серой поверхности земли повсюду виднелись черные пятна — это были стаи выродков. Они двигались, сливаясь друг с другом и снова разделяясь, образуя что-то наподобие масляного узора на поверхности воды. Подходить к городу на расстояние выстрела твари пока не собирались. Но это пока. Рано или поздно их станет достаточно много для того, чтобы просто стереть город с лица земли. Рано или поздно Мышка даст своим сородичам приказ это сделать. Артур оставил грузовик с роботами недалеко от городских ворот, в тени одной из немногочисленных скал. Но это было не так важно — выродки все равно не смогли бы его повредить. К тому же у Артура имелся пульт дистанционного управления — еще в дороге он немного модифицировал для этой цели Гайкину световую табличку. Всего-то и понадобилось, что подключить ее к передатчику и поменять кодировку. Так что в случае необходимости инженер в любой момент мог отдать роботам нужную команду. Или даже запустить процесс перепрограммирования. Если Мышка все-таки прикажет атаковать город, Артур приготовился ее остановить. Но это было крайней мерой, и он не хотел к ней прибегать. Впрочем, защитники города сами не выглядели беспомощными. Внутри городских стен собиралось ополчение. Мужчины и женщины, дети и старики — все были вооружены до зубов. Артур видел подростка, который держал в руках винтовку чуть ли не с себя ростом, а один старик притащил откуда-то настоящий пулемет системы Гатлинга. Старика звали Генри, он без умолку трещал о том, что во время Июньских войн видел и не такое и что выродки эти — сущий пустяк. А еще Артур узнал в толпе нескольких девиц из «Золотых Холмов», те сейчас наспех чистили и заряжали свои револьверы. Артур искренне удивился тому, что не заметил страха на лицах людей — только холодную решительность и желание во что бы то ни стало защитить свой дом.

Винни сейчас возглавлял небольшую шайку ополченцев — иначе их назвать было просто нельзя. Ни о какой дисциплине тут и речи не шло. Доверять ему Артур не хотел, но другого выбора не имелось. В конце концов Артура пустили в город, но только потому, что Здоровяк его узнал. Охранники на воротах были уверены в том, что раз мужчина сумел добраться до города целым и невредимым, то он наверняка в сговоре с выродками. В каком-то смысле они были правы.

— Я не знаю, что с Джек-Джеком, — сказал Винни Артуру, — но Док сейчас на станции. Встретишься с ним у медотсека, скажешь, что пришел от меня, и он тебе подсобит.

— Я все-таки не понимаю, зачем ты мне помогаешь. Ты же вроде работаешь на Шоу?

— Я работаю на Джек-Джека. Кое-кто забывает своих друзей, тех, кто вытащил их из грязи, поставил на ноги и дал хоть какую-то цель в жизни. Это люди вроде Девяти Пальцев, но я к их числу не принадлежу. Я помню добро и отвечаю на него только добром. Так поступают порядочные люди. Может, я и не очень порядочный, но я хотя бы стараюсь.

— Я могу чем-то помочь? — вдруг неожиданно для себя самого спросил Артур. Он не ожидал, что слова Здоровяка Винни произведут на него такое впечатление.

— Спасай свою девчонку и возвращайся с ней сюда, на стены. А если сумеешь — прихвати с собой и Джек-Джека.

Артур коротко кивнул и, обменявшись крепким рукопожатием с Винни, двинулся в сторону станции.

Изначально инженер планировал проникнуть внутрь станции через городскую канализацию. Но, по словам Винни, как только выродки начали появляться внутри городских стен, Шоу приказал немедленно перекрыть все шлюзы. Это привело к тому, что вода затопила часть подземных уровней станции вместе с проникшими туда выродками… и рабочими.

Идти через основные входы было бы глупо — те, которые не охранялись людьми Шоу, находились под постоянным видеонаблюдением.

Артур быстро пересек пустынные улицы города и, зайдя в знакомый переулок, вскарабкался на стену одного из домов. Он узнал этот путь на станцию некоторое время назад. Местные работяги пользовались одним из дублирующих технических тоннелей, чтобы ходить в близлежащую пивную прямо во время смены. Почти все знали о тоннеле, но предпочитали молчать — даже бригадиры время от времени любили побаловать себя пивком. Примерно таким же тоннелем пару месяцев назад Артур проник на станцию выродков.

Мужчина довольно быстро нашел дорогу до медотсека. Даже если он и не встретит там Джек-Джека, — все равно это лучшее место, чтобы начать поиски. Медотсек находился в непосредственной близости от лаборатории и совсем недалеко от центрального лифта. Оказавшись на месте, Артур выглянул из вентиляционного люка. Он тут же обратил внимание на то, что из медотсека доносился шум машин, а из лаборатории — чьи-то голоса. Из-за шума Артур не мог разобрать ни слова, но казалось, что один мужчина кричит что-то второму, а тот отвечает ему спокойным голосом. Инженер подумал, что лучше будет пока не высовываться. Он направился было к другой части тоннеля, той, которая выходила непосредственно в лабораторию, но в этот момент краем глаза увидел, как из лаборатории кто-то выходит.

Артур замер.

Он просто не верил глазам.

Этот человек бы Артуром, но не им нынешним, а им прошлым. Инженер безошибочно узнал свой скафандр. Пусть его движения были другими, пусть человек в скафандре имел совершенно другую комплекцию, пусть все выглядело так, будто кто-то натянул на себя «вторую кожу» Артура, — шок от происходящего был настолько сильным, что у него попросту перехватило дыхание. Он не видел своего скафандра с того момента, как его у него отняли.

Прежний Артур дошел до двери медотсека и остановился, но та вдруг захлопнулась у него прямо перед носом. По какой-то неведомой причине сработала автоматика и герметизировала операционную. Артур пробубнил что-то нечленораздельное и нанес несколько мощных ударов по двери, та слегка прогнулась, а он схватился за руку. Даже с экзомышцами скафандра выломать станционную гермодверь оказалось для него непосильной задачей. Тогда человек в скафандре громко выругался голосом Шоу и пошел прочь. В этот момент наваждение вдруг отпустило Артура, и он наконец-то понял, что это вовсе не его прошлое, а другой человек в его скафандре.

Подождав, пока Шоу уйдет, Артур выбрался из вентиляции и направился в лабораторию. Встречаться неподготовленным лицом к лицу со своим врагом, одетым в инженерный скафандр третьего поколения, было в высшей степени глупой затеей. К тому же Артуру чертовски не хотелось даже приближаться к нему. Почему-то его собственный костюм на другом человеке вдруг начал олицетворять все нажитые за это время страхи, а их было немало.

Артур сделал шаг в лабораторию и замер от ужаса. Комната была красной. С одной стороны на полу валялся Джек-Джек с оторванной рукой и раскуроченной грудной клеткой, а с другой, ближе к капсуле, лежало то, что Артур с большим трудом опознал как останки Берга. Несчастного буквально вырвали из его капсулы, а затем лишили половины головы.

— Ты должен торопиться, Артур, — раздался из колонок голос Берга.

— Фердинанд?! — воскликнул Артур. — Какого черта?

— Я воспользовался той же программой, которую когда-то использовал Лысенко. Это была славная идея. Ну кто же сделает мне операцию лучше, чем ее сделал бы я сам? Кто знал, что все так обернется, да, Артур?

— Что тут случилось, кто сейчас в операционной?

— Мой сын… — произнес Берг и закончил предложение именем Артура.

В его голосе звучали те же механические нотки, какие когда-то звучали в голосе Лысенко. Берг даже заканчивал свои предложения точно так же, как их заканчивал его предшественник, — именем того, к кому он обращался. Ужасная участь — быть заточенным в компьютере и видеть свою собственную смерть. Для Лысенко это испытание оказалось непосильным. Тогда, в чреве станции «Май-3», призрак Лысенко, заточенный в программном коде, измученный годами одиночества, попросил Артура закончить его страдания. Если быть точным, он попросил о двух вещах — стереть его из компьютера и похоронить его тело. Только в обмен на это он дал доступ к Королю-Змею и тем самым позволил инженеру спасти своих друзей.

Артур решил пока не поднимать эту тему.

— Кузнечик жив? — спросил он с надеждой в голосе.

— Я работаю над этим, но ты должен мне помочь, Артур.

— Что ты имеешь в виду?

— Операция Питера займет какое-то время, мне нужно постоянно контролировать ее. Если Шоу доберется до центральной консоли, он сумеет меня отключить. Я теперь являюсь частью автоматики этой станции. Если подонок переведет ее на ручное управление, я не смогу помочь своему сыну, Артур.

— Шоу не сможет этого сделать, — заверил инженер, — те коды доступа, которые я ему дал, не будут работать без моей авторизации.

— Боюсь, он сумел решить эту проблему, Артур.

— Но как? Коды ведь настроены на то, чтобы работать только тогда, когда их вводит член экипажа, инженер…

— Который идентифицируется либо по биометрическим параметрам, либо по серийному номеру скафандра, Артур, — закончил за него Берг.

— Но как он сумел починить мой скафандр?

— Это уже неважно. Я вижу, что он поднимается в свой кабинет. Когда он окажется там, Шоу отключит меня через центральную консоль. Тебе необходимо остановить его, Артур.

— Ты прав, мне нужно торопиться.

Прежде чем уйти, мужчина еще раз взглянул на тело Берга. Прямо рядом с трупом на полу валялась кувалда. Ни пистолет, ни нож Артура не смогут пробить защитные системы скафандра. С тяжелой кувалдой у него был хоть какой-то шанс. Артур быстро подхватил кувалду и вышел из лаборатории.

Поднимаясь на лифте, он перебирал в уме все возможные варианты того, что произойдет дальше. Перекидывая из руки в руку увесистую кувалду, высчитывал, как нанести первый удар, как на него отреагирует Шоу, как нанести следующий удар… В голове роились мысли — подобно роботам, двигающимся вокруг материнской платформы, — хаотично, с огромной скоростью, но все же создавая нечто целое. Все это время Артур шел к этому моменту, готовился к нему. Его образование, его инженерная подготовка — те бесценные навыки, которые он почерпнул от Гермгольца, были сейчас столь же полезны, как и опыт выживания в безжалостной пустоши, смешанный с литрами чужой крови, которую он пролил. Каждая драка с выродком, каждая драка с человеком — все шло в счет. Артуру оставалось только надеяться, что того человека, которым он стал, будет достаточно, чтобы победить Шоу.

Лифт уже подъезжал к нужному этажу. Раздался звуковой сигнал, и за секунду до того, как двери открылись, Артур сжал рукоять кувалды. Он был готов.

Выйдя в коридор, мужчина тут же услышал голос Гайки, который эхом разносился по станции. Ее крики были полны ненависти и злости, но в них не слышалось боли, и это позволило ему вздохнуть с облегчением: девушка, похоже, была в порядке. Звук ее голоса придал Артуру еще больше уверенности, и он ускорил шаг.

Нисколько не церемонясь, выбил дверь ногой, вошел в помещение и… замер.

Просторный кабинет был залит ярко-красным светом второго солнца. За огромным панорамным окном виднелись бесконечное небо и земля, обрывающаяся горизонтом — тот был окрашен чернотой. Это стаи выродков готовились обрушить гнев своей королевы на ни в чем не повинный город. Окно занимало всю стену, оно начиналось от потолка и заканчивалось у пола, прозрачная поверхность без каких-либо бортиков или ограждений. За ним зияла лишь пустота — сотни метров до земли. Голова Артура вдруг наполнилась легкостью и закружилась. Даже несмотря на то, что он успел привыкнуть к открытым пространствам, ему все равно стало страшно находиться на такой высоте.

— Артур! Прибей этого ублюдка! — закричала Гайка. Она стояла в дальней части комнаты, и ее руки, похоже, были прикованы наручниками к сейфовой двери за спиной.

Шоу сидел за своим столом, из которого сейчас проецировалась голографическая панель управления — видимо, он вмонтировал центральную консоль в свое рабочее место.

— Ну, наконец-то! — произнес мерзавец сквозь шлем скафандра, и звук его голоса заставил Артура нервно сглотнуть. — Кажется, у тебя есть что-то, что принадлежит мне.

— О чем это ты?

Шоу встал и вышел из-за стола. С каждым его шагом решительность Артура буквально улетучивалась. Он видел свой комбинезон и понимал: ничто в этом мире не заставит его повредить эту дорогую его сердцу вещь. Она была частью его самого… даже сейчас, когда ей пользовался кто-то другой.

— Где мои роботы, Артур? — спросил Шоу.

— Откуда, черт возьми…

— Да я с самого начала знал! О небеса, неужели инженер может быть таким идиотом? Я приказал захватить «Январь-9» и убить своего старого друга, только чтобы добраться до роботов. Ты каким-то образом умудрился запустить тот сектор станции, который не смог запустить я. Думаешь, я бы отдал станцию просто так, если бы от нее тогда был хоть какой-то прок? Когда ты начал работать на меня, я сам подкинул тебе информацию о проклятых машинах, чтобы ты закончил это дело.

Артуру хотелось что-то сказать, он даже приготовился занести кувалду для первого удара, но у него просто не хватило решимости сделать это. Та бравада, которую он ощущал, поднимаясь на лифте, вдруг куда-то исчезла.

Гайка продолжала кричать, но Артур слышал лишь слова Шоу:

— Ты перенастроил кодировку машин, и теперь я не могу подключиться к ним с консоли станции. А еще этот вирус, который запустил в систему твой дружок Джек-Джек. С ним я разберусь, как только закончу с тобой, ты не переживай.

— И что ты собираешься делать?

— Вопрос в том, что ты собираешься делать, дружок. Если ты сейчас же скажешь мне, как подключиться к моим роботам, я использую их, чтобы защитить свой город, а тебя… с подружкой… просто отпущу на все четыре стороны.

— Ты не понимаешь, — покачал головой Артур, — если убить выродков, вся планета погибнет. Их станция…

— Ей будут прекрасно управлять мои люди, когда я выброшу с нее последнюю тварь.

— Это геноцид! — закричала Гайка.

— Это естественный отбор! — С этими словами Шоу вдруг метнулся вперед и буквально вырвал из рук Артура кувалду, та с грохотом упала на ковер недалеко от окна. Шоу тут же отвел неуклюжий удар, который попытался нанести ему Артур, и схватил того за руки.

Мужчина попытался сопротивляться захвату. В дело вступили экзомышцы его брони. Теперь между собой боролись не люди, а надетые на них боевые костюмы. Силы, казалось, были примерно равны, то инженер перехватывал руки Шоу, то наоборот. Но Артур использовал свою броню на пределе ее возможностей, а Шоу, похоже, просто играл с ним. Артур знал, на что был способен его старый скафандр, и не понимал, почему Шоу до сих пор не использует весь его ресурс. И тут его осенило, он вдруг понял, что Шоу попросту не знает, как использовать скафандр на полную мощность. В таком случае у Артура имелся вполне реальный шанс победить в этой схватке — обездвижить Шоу и отключить скафандр вручную.

Внутри шлема раздался громкий неприятный писк, оптика мигнула красным, и в следующую же секунду хватка Артура ослабла. В его броне кончился заряд батареи. Шоу тут же воспользовался слабостью противника и вывернул его правую руку. Пламенем вспыхнула боль в старой ране на плече, и Артур закричал. Одной рукой Шоу удерживал его в болевом захвате, а другой наносил жестокие удары в корпус. Лишенная энергии броня гнулась под ними, и только недавно зажившее ребро Артура начало отдавать еще большей болью, чем его плечо. Когда же Шоу понял, что жертва уже не сможет сопротивляться, он схватился обеими руками за шлем. Одно движение, и сталь буквально разошлась по швам, обнажив беззащитную голову Артура. Шоу отбросил погнутые куски металла в сторону и потащил инженера к окну. Тот пытался сопротивляться, пытался вырваться, но пальцы Шоу крепко вцепились не только в броню, но и в плоть Артура. Боль полыхала настоящим пожаром по всему его телу. Перед глазами плыла красная пелена, во рту чувствовался отчетливый вкус крови.

Раздался звон стекла, и Артур обнаружил себя висящим в воздухе на высоте нескольких сотен метров над землей. Шоу просто выбил его телом окно, и теперь все, что отделяло Артура от падения — это руки его врага.

Он вновь закричал. На этот раз от страха, охватившего его, страх этот был сильнее боли. Он смотрел в лицо Шоу, но видел свое собственное лицо в отражении зеркальной маски.

— Клянусь, я выброшу тебя, а затем спущу шкуру с твоей подружки, если ты не дашь то, что мне нужно!

— В сумке. Металлическая трубка. Это пульт.

Артур видел свое лицо и видел, как двигаются его губы, он слышал эти слова, но они не принадлежали ему. Все ужасы, которые он пережил за это время, вдруг обрушились на него. Ранение, рабство, убийство Джек-Джека, растерзанные трупы в повозке, первое нападение выродков… он вновь увидел трупы из Редкрига, ощутил весь ужас, который испытывал тогда. Артур был сломан, он уже ничего не мог поделать.

Шоу, продолжая одной рукой держать инженера на весу, второй залез в его сумку и вытащил из нее голографическую табличку Гайки, затем просто развернулся и швырнул Артура обратно в кабинет. Мужчина не успел пролететь далеко — на его пути оказался массивный дубовый стол.

— Так-так, — произнес Шоу с легким удивлением в голосе, — не думал, что когда-нибудь еще увижу эту игрушку. Девочка моя, ты знаешь, что это?

Гайка ответила ему, но ответ ее в основном состоял из проклятий.

— Это же старая карта твоего отца, — проигнорировал ее ругательства Шоу, — такая удивительная вещица. Я хотел убить Герхарда за нее. Так мы и познакомились. Потом оказалось, что он был единственным, кто мог читать ее, и мне пришлось с этим смириться.

Пользуясь тем, что Шоу отвлекся, Артур попытался встать. Но, как только он попробовал пошевелиться, все его тело вновь запылало болью.

— Ты знала, что твоя прабабушка была инженером?

Гайка вдруг перестала кричать.

— Нет, — сказала она тихо.

— Странно, что Герхард тебе не рассказал. Помню, раньше его было не заткнуть. Все рассказывал про Великую Анну. С самой высадки она искала что-то очень и очень важное, что-то, что, по ее словам, могло спасти нас всех. За долгие годы вокруг Анны собрались многие последователи, которые впоследствии стали называть себя мусорщиками. Когда же Великая Анна была на смертном одре, она завещала своему старшему сыну продолжить ее поиски. Умирая, она передала ему это. — Шоу потряс голографической табличкой. — Эта чудная вещица передавалась в твоем роду поколением за поколением. В ней сосредоточены не только знания Великой Анны, но и знания каждого, кто продолжал искать сокровище после нее. Наша веселая компания в конце концов нашла искомое. Поверь мне, это оказалось нелегко. Тогда тут не было даже нормального города. Все это, — он махнул рукой в сторону окна, — создано за двадцать лет моими потом и кровью. В те годы тут можно было встретить только банды рейдеров и кочевые племена. Рядом со станцией стояло малюсенькое поселение…

Говоря, Шоу вальяжно расхаживал по своему кабинету, под его подошвами при каждом шаге поскрипывали сквозь ковер деревянные половицы. Артур собрался с силами и подтянул к себе кувалду, которая лежала рядом с ним.

— Я думал, что ищут станцию, которая могла бы работать сама, или какой-то другой древний артефакт… все оказалось куда проще. Сокровищем этим оказался человек, некий особенный инженер, который мог одним словом превратить наш мир в рай. Они верили в это, представляешь? Не помню имени этого пророка. Помню только, что фамилия была как у твоей прабабушки, вроде как он приходился ей отцом… Гермгольц, да, точно! Мы, как оказалось, искали место падения его звездного корабля. Это, если ты не в курсе, моя милая, и есть твоя свалка.

Пользуясь моментом, Артур попытался встать, но боль была слишком сильна — каждое движение сопровождалось невыносимыми муками.

— Да уж, я думал, Герхард уничтожил эту штуку, когда женился. — Шоу показал на голографическую табличку. — Он всегда говорил, что слишком опасно иметь такую ценность при себе, особенно когда она тебе уже не нужна. Оказывается, он солгал. Ну что же, правильно сделал. А теперь, дорогая моя… я так понимаю, что Артур использовал ее как пульт дистанционного управления для моей армии роботов, но он мне явно уже не помощник, так что… ты не могла бы активировать табличку для меня?

— Да пошел ты, старый кусок дерьма! — выпалила Гайка. — Ты не стоишь даже того, чтобы дышать одним воздухом с тобой.

— Можешь не дышать, — сказал Шоу и ударил девушку кулаком в живот. От удара ее буквально согнуло пополам.

И тогда Артур вдруг ощутил, что не чувствует ни боли, ни страха. Его охватила такая неописуемая ярость, переполняющая сознание, что в нем больше не было места другим чувствам. Он мог позволить этому чудовищу сделать что угодно с ним самим, но не с Гайкой.

Артур встал на ноги, перехватил кувалду и пошел вперед, на Шоу. Каждый шаг давался ему с трудом, но ненависть прибавляла достаточно силы.

Шоу обернулся и развел руками:

— Чего ты пытаешься добиться?

Артур размахнулся и изо всей силы ударил своего врага кувалдой в солнечное сплетение. Тот даже не шелохнулся.

— Что ты почувствовал? — рыкнул Артур.

— Ничего, — произнес Шоу, наслаждаясь своим превосходством.

Внешне и правда ничего не происходило, но Артур знал, что он задел одну из силовых линий костюма, ту, которая шла над прочной броней и питала экзоскелет. Сейчас автоматика переведет ее в режим профилактического отключения и перекинет все ресурсы на три другие.

— Ты жестокий, самодовольный ублюдок, вот и все, — оскалился Артур.

— Я хозяин этого города, и я куда больше, чем то, чем ты мог когда-либо стать! — рассмеялся Шоу и попытался нанести ответный удар.

Артур тут же шагнул в сторону и ударил кувалдой в следующую силовую линию.

— Ты ничего не можешь сделать! В этом скафандре я непобедим, разве ты сам этого не знаешь? — рявкнул на него Шоу. — Я уже не человек, я куда больше!

— Тогда и твоя боль должна быть куда больше. — Артур нанес еще один удар. — Теперь ты почувствовал?

Скафандр начал терять мощность. Шоу зарычал как животное — он ощутил боль. Мерзавец нацелился схватить Артура за рукоять кувалды, попытался его ударить. Преимущество было на его стороне — скафандр еще сохранял часть своей силы, и если бы Шоу сумел блокировать удары, он еще мог победить Артура. Но Шоу атаковал. Несколько его ударов пришлись по корпусу Артура, но тот будто и не заметил их. Последовал еще один удар кувалдой, и Шоу замер. Его скафандр перестал функционировать.

— Теперь ты чувствуешь, какое бремя — носить этот костюм? — Артур толкнул противника в грудь, и тот упал на ковер. — Он не сделает тебя чем-то большим, чем ты являешься. Это всего лишь костюм. Но в одном ты прав. Ты уже не человек.

Артур посмотрел на Гайку. В ее глазах, наполненных болью, читалась решимость. Затем он снова перевел взгляд на Шоу. Старик, напяливший его скафандр, валялся на полу. Тот, кто совершил в своей жизни так много зла, сейчас оказался в его власти. Артур даже не обдумывал варианты, он чувствовал, что силы покидают его израненное тело. Шоу нельзя было оставлять в живых, иначе это чудовище причинит слишком много вреда.

Конечно, инженер не хотел ломать свой скафандр, но в конце-то концов…

— Это…

Артур занес кувалду и изо всей силы опустил ее на голову Шоу. Шлем скафандра тут же покрылся тонкими трещинками, даже у него был предел прочности. Шоу завопил, попытался отползти в сторону, но в этот момент Артур вновь занес кувалду над головой.

— …всего лишь…

Второй удар оставил вмятину, зеркальное покрытие начало отслаиваться, а в образовавшихся трещинах показалось лицо старика. Тот кричал, умолял о пощаде, но все, что Артур слышал — это свои собственные слова.

— …костюм! — сказал он и последним ударом пробил маску скафандра, а вместе с ней и голову Шоу. Кусочки желтого пластика разлетелись по ковру вместе с осколками черепа и серо-красными сгустками мозга.

Артур отпустил кувалду, и она упала вниз, разворачивая вслед за собой и голову трупа. Рукоять с хлюпаньем стукнулась о ковер, мгновенно пропитавшийся кровью. Артур опустился на колени и дрожащими руками вытащил батареи из скафандра. Его дыхание было частым, а в ушах так сильно гудело, что больше ничего, кроме этого гула, он уже не мог услышать. Артур быстро зарядил свою броню и, с трудом встав на ноги, подошел к Гайке. Одного движения хватило, чтобы высвободить ее из наручников.

— Нам нужно… — Артур закашлялся, перед его глазами все поплыло, ноги подкосились.

Но он не упал.

— В медотсек, — сказала Гайка, подхватывая его под плечо, — я понимаю.

— Кто-то… должен вернуться на ферму до заката… — Артур с трудом выговаривал каждое слово, — нужно поговорить с Мышкой… остановить выродков.

Он так и не потерял сознание, шел вместе с Анной по бесконечным коридорам станции и слышал, как несинхронно бьются их сердца. Казалось, что ее сердце с каждой минутой билось все сильнее, а его — все медленней.

Артур не знал, сколько времени прошло, но в какой-то момент он обнаружил себя на операционном столе. Гайка стояла рядом и держала его за руку.

Было это до операции или после? Он не знал.

— Ты помнишь, что мы сказали Бернарду? — произнес Артур слабым голосом. — Помнишь, что мы сказали о нас Давичам? Мы сказали им, что помолвлены.

— Тише ты, — улыбнулась Гайка сквозь слезы, — тебе нужно отдохнуть.

— Я тут, знаешь… подумал: а какой смысл дальше им врать? — Артуру понадобилось какое-то время, чтобы продолжить. Ему во всех смыслах было трудно произносить эти слова, — пусть все станет правдой.

— Ты имеешь в виду… — Голос Гайки задрожал.

— Выйдешь за меня? — улыбнулся Артур и потерял сознание.

Оно бежало по городу навстречу заходящему солнцу, совершенно беззвучно проносилось между домов, взлетало на крыши и вновь опускалось в переулки, которые в ожидании скорой ночи уже успели заполниться мраком. Оно имело при себе два черных мешка — один бережно прижимало к груди, а второй безразлично, даже с каким-то презрением, тащило за собой. Оно не пряталось, но жители города не замечали его — их взгляды были устремлены в пустошь, которая окружала их родные стены с незапамятных времен. Пустошь тоже смотрела на них миллионами голодных глаз.

Неожиданно тишина, окутавшая это будущее поле битвы, была разорвана громом выстрелов — их эхо прокатилось между домов и откликнулось из пустоши воем выродков. Кто-то воспринял это как сигнал — люди хватались за оружие, бежали к стене, занимали позиции. Но когда последние отзвуки выстрелов затихли, ничего так и не произошло.

— Я видел, видел! — лепетал кто-то. — Оно сигануло через стену прямо надо мной и убежало. Куда-то к фермам! Боже, оно было просто огромным!

— Отставить огонь! Все по своим местам! — раздался вдали крик командующего.

А оно уже бежало по пустоши, не обращая внимания на выстрелы. Лишь пару раз пули настигли его, но оно проигнорировало звон, который те создавали, отлетая от его новоприобретенного панциря.

Мышка чувствовала его приближение и знала, что оно ищет ее, хочет донести весть, которой она ждала. Но ее воли, подорванной тяжелыми испытаниями последних дней, уже стало недостаточно, чтобы сдерживать ярость своего племени. Атака должна была начаться с минуты на минуту, и ничто не могло остановить ее. Коллективный разум выходцев народа Мая был полон решимости стереть с лица земли город Февраль.

Наступала ночь.

Когда оно достигло своей цели — недавно заброшенной фермы близ засохшего яблоневого сада, — было уже поздно. Ферма оказалась пуста. Королева выродков покинула ее, чтобы возглавить атаку на город, который оказался так жесток к ней и к тому, кого она успела полюбить.

Ненависть полностью закрыла ее разум, и она уже не была способна понять, что оно, то, что стремилось к ней, и было тем самым человеком, которого девочка потеряла, — Питером.

Атака началась сразу, и пусть жители города давно к ней приготовились, все же их сумели застать врасплох. Сотни выродков одновременно показались из темных переулков города. Все дни до атаки, которые тянулись так долго, они один за другим проникали в город поодиночке и небольшими группами прятались, скрывались, готовились нанести удар.

Мышка стояла на высоком холме и слушала раскаты порохового грома, рык своих братьев и крики людей. Она ощущала каждую смерть, и секунда за секундой с каждой отнятой жизнью все человеческое, что было в ней, постепенно исчезало. Она стала другой — статной, величественной. Облачение из золотой змеиной кожи обвивало ее тело и тянулось за ней ужасающими крыльями.

Мышка отдала команду своим внутренним голосом, и ее армия двинулась к городским стенам. Люди были так заняты спасением того, что находилось внутри этих стен, что стали вдруг не способны сдержать то, что неотвратно грозило прийти извне. Вскоре волна ярости и смерти захлестнет их, поглотит навсегда.

Внезапно она ощутила что-то из прошлой жизни. Оно… нет, он… Кузнечик приближался к ней. Мышка обратила свой взгляд в его сторону и наконец-то собственными глазами увидела то, во что не могла поверить.

Он был жив.

Кузнечик изменился. В нем тоже почти не осталось ничего человеческого — по крайней мере, в его внешности. Теперь тело Питера покрывала не одежда, но черная сталь — та, что раньше скрывала в себе тело его отца, та, что раньше была капсулой. Острые шипы торчали из его позвоночника, рук и даже ног, зубы сделались больше и острее, а лицевая пластина светилась двумя искусственными глазами, наполненными огнем.

Родичи Мышки не трогали Питера, пока он приближался к ней, — у них была совсем иная цель. Он двигался куда быстрее, чем раньше, но когда расстояние между ними сократилось, Питер вдруг остановился, аккуратно положил на землю один из двух черных мешков, которые оказались при нем, и медленно пошел в сторону Мышки со вторым мешком в руках.

— Ты хотела его голову? — громогласно объявил Питер. Его голос доносился откуда-то из глубины доспехов. Распоров когтями мешок, он буквально выдернул из него останки Шоу. — Теперь у него нет головы!

— Мы принимаем эту жертву, — произнесла Мышка, — ты можешь идти, но город наш.

— Глупая девчонка! Что ты наделала?

Расстояние между ними стало уже совсем незначительным. Ему было бы достаточно одного выпада, чтобы атаковать. Она знала это, но не отступила назад.

— А я здесь не за этим. Мне наплевать на этот город. Он отнял у меня отца и сейчас пытается отнять тебя.

Мышка замерла.

Питер приблизился к ней, и она ощутила его жаркое дыхание на своем лице.

— Мы уйдем отсюда вместе. Я похороню отца. Ты похоронишь свое прошлое.

«Не слушай его, ты нужна нам!» — произносили голоса в ее голове, но ее трепещущее сердце говорило совсем иные слова.

— Я так сильно люблю тебя, — повторяла она то, что слышала в том уголке своей души, который еще был полон человечности.

Огромные когти легли на ее шею. Одного движения Кузнечика было достаточно, чтобы разорвать ее на части. Голоса в девочке кричали, чтобы она заставила его убить себя. Они боялись, они были полны страха, подобно тому, как когда-то была полна страха она. Мышка вдруг четко ощутила ту нить, которая соединяла ее с Питером, но оказалась оборвана. Нить все еще находилась тут, достаточно было вновь потянуть за нее.

Молчание стало невыносимым, но Мышка не могла произнести ничего. Ее разум заполнили сцены боя, смерть, боль.

— Я тоже тебя люблю, — сказал он и прижался к ее лицу своей лицевой пластиной.

Мышка запечатлела первый робкий поцелуй на холодном металле и заплакала.

Нить между ними восстановилась, она была столь же крепка, как и раньше. Это все, что ей было нужно. Прочее исчезло.

Они услышали рык только через какое-то мгновение, подняли глаза и увидели, что холм окружили выродки.

— Это было так глупо — покинуть нас, — вдруг раздалось из толпы.

Питер поднял взгляд и увидел, что из гущи выродков появилась какая-то фигура. Он вдруг отчетливо вспомнил, как когда-то в ущелье тварей, у водопада, пощадил мать и ее малыша. Сейчас он увидел их вновь. Женщина-выродок шла вперед. Она была не такой, как Мышка, — куда старше ее, куда сильнее физически. Ее мутации зашли дальше — она была больше животным, нежели человеком. Женщина остановилась, и тут же к ее ногам прижался маленький волчонок — ее сын.

— Вам лучше остановить это безумие. — Питер указал на город, который уже успел стать полем битвы.

Новая королева выродков не отвечала. Кольцо, образовавшееся вокруг Мышки и Кузнечика, начало медленно смыкаться. Питер выпрямился и оскалил клыки. Он был готов защищать Мышку до последней капли крови, и она это чувствовала.

Шум, возникший на поле боя, вдруг заглушил и крики, и вой, и даже стрельбу. Громоподобный гул раздался где-то вдали и затих, вместе с ним затихло сражение. Больше всего гул этот походил на раскат труб, призывающих армию к атаке. И действительно, когда он прозвучал вновь — появилась армия. Армия стальных монстров хлынула вдруг к городским стенам. Обычная с виду скала будто бы извергала их из своего чрева, и казалось, что машинам нет конца.

Мышка явственно ощутила первую смерть. Когда один из выродков оказался на пути стального чудовища, в него одновременно вонзились три острые, как пики, лапы и тут же разорвали несчастного на части.

Машины двигались по четко заданной траектории, отрезая армию выродков от городских стен, не давая им захлестнуть город. Но при этом они не стремились перебить мутантов. Машины лишь оттесняли их от города, но каждого, кто попадался им на пути, ждала одна участь.

— Он нарушил свое обещание, Артур обманул нас, — произнесла королева с какой-то отрешенностью в голосе, — машины несут не жизнь, но смерть.

— Это не так, — ответил Питер, — машины защищают жителей города, они будут защищать и вас. Защищать и кормить. Все, что вам нужно сделать — отступить. Ваша глупая война уже проиграна. Больше никому не нужно умирать.

Ненависть исказила лицо королевы выродков, и она шагнула вперед, отдавая своим собратьям приказ — атаковать.

Тогда Мышка обратилась к ней своим внутренним голосом. Да, она многому научила выродков, но и они кое-чему сумели научить ее.

Королева замерла. По ее лицу было видно, что внутри ее сейчас идет какая-то борьба. Затем она подняла на руки своего ребенка и, развернувшись, пошла прочь. Вслед за ней пошли остальные мутанты.

Война закончилась.

Питер сел на землю. Мышка стянула с себя одежды из змеиной кожи и села рядом. Огибая холм, на котором они расположились, мимо них шли мутанты, огромный живой океан, вдруг затихший после бури.

— Ты холодный, — сказала она, прижимаясь к Кузнечику.

— Это доспехи, я не виноват, — попытался оправдаться он, — папа переживал, что меня могут снова ранить.

— Мне очень жаль, что… — Мышка откуда-то знала, что случилось с доктором Бергом.

— Спасибо. — Питер обнял Мышку, в его голосе не было грусти. — Да, его надо похоронить, но до конца он не умер.

— Что?

— Это у нас, наверное, семейное…

— Питер, но что будет с ними? — Мышка кивнула на своих сородичей, идущих мимо города. — Я невольно заглянула в мысли Артура… эти машины, они ведь могут быть либо воинами, либо рабочими. Что же теперь? Они уничтожат мой народ?

— Не беспокойся. Все будет хорошо. Машины глупые, даже глупее, чем я. Им, чтобы что-то делать, нужна программа. У Артура было две программы — боевая и рабочая. Когда мой папа… когда с ним произошло это… он сам стал программой. Теперь он управляет машинами, и они сделают все, чтобы помочь твоему народу.