ГЛАВА 7

На внешней стороне стены ангара, как раз там, где возвышался небольшой холмик земли, Артур нацарапал имя Старика. Люди Шоу похоронили того, быть может, из уважения (что вряд ли), быть может, из спиритических соображений, а может, лишь для того, чтобы разлагающийся труп не пропитал своей вонью все нутро станции. Артур на какое-то мгновение задумался о том, как он относился к Старику. Ведь тот, причинивший ему так много зла и страданий, при всем при этом умудрился спасти его жизнь, пусть и не из благих побуждений. Старик был сволочью, но он выходил Артура, когда тот оказался раненым и беззащитным, дал ему кров и пищу… Мужчина еще раз взглянул на нацарапанные буквы и решил для себя, что на этом его долг перед Стариком исчерпан, и больше их ничего не связывает. Даже воспоминания об этом человеке Артур решил выбросить из головы. Вопреки своей первоначальной идее, так и не плюнув на могилу, он направился обратно на станцию.

Ангар за время его отсутствия порядком изменился. Тут появились погрузочная зона с краном-манипулятором, трансформатор для подзарядки машин и конюшня. Никаких особых укреплений, кроме обычной сторожки, не было — на станции и в помине не слышали о выродках, а это означало, что те двигались в определенном направлении.

Артур еще раз убедился, что за его лошадью хорошо присматривают, и, бросив устрашающий взгляд на мальчишку-конюха, пошел к гермодверям. Взорванные наружные створки уже давно сняли. Инженер видел их валяющимися неподалеку. Спускаясь вниз, Артуру пришлось задержаться и пропустить группу рабочих, которые тащили наверх очередную партию древних запчастей. По приказу Шоу все неработающие части станции подлежали демонтажу.

Идя дальше по знакомым коридорам, он наткнулся на Ольгерда. Тот несся навстречу, в сторону выхода на поверхность, и чуть не налетел на Артура.

— А, вот ты где! — Ольгерд быстро подхватил мужчину под локоть и, повернув обратно, повлек за собой. — Я тебя искал. У нас проблема.

Ольгерд на вид был немногим моложе Артура. Что-то около двадцати лет. Среднего роста, может, чуть выше, довольно пухлый. Его округлые и оттого слегка детские черты лица казались будто расслабленными и отстраненными, создавали образ безвольного и мягкого характером человека. Многие, как и сам Артур, увидев его впервые, приходили к выводу, что свое положение старшего бригадира он получил лишь благодаря тому, что носил фамилию Шоу. Но впечатление это было обманчиво. Ольгерд, резкий в суждениях и довольно жестокий по натуре, походил на натянутую струну — в нем извечно бурлили эмоции и никогда не иссякал поток энергии, при этом он умел сфокусироваться на тех вещах, которые были действительно важны. Ольгерд был везде и всегда, знал и умел все и даже немного больше. Артур быстро проникся уважением и доверием к этому, безусловно, достойному человеку, который сумел не только перенять все положительные черты своего отца, но и избежать его пороков. Одевался Ольгерд просто — его серый комбинезон был точно таким же, какие носили рабочие, вместе с ними он ел, проводил вечера. В отличие от отца, Шоу-младший предпочитал располагать людей к себе, а не запугивать их.

— Что за проблема? — попытался узнать Артур.

— Сейчас ты сам все увидишь, — уклончиво ответил Ольгерд, увлекая его за собой в глубь станции.

Преодолев несколько коридоров, они оказались там, куда Артур пытался попасть с того момента, как вновь оказался на «Январе-9». Но каждый раз под тем или иным предлогом ему не давали это сделать. Искомым местом оказалась та самая секция, которую он оживил, еще работая на Старика. В то, сейчас уже полузабытое, время ему было все равно, что делает эта секция — она работала и шумела вдали от него, и не было никакой разницы, чем же она занимается на самом деле. Теперь же это стало чрезвычайно важным. Когда Артур начал работать на Шоу, вместо того чтобы работать над производительностью реактора, он посвящал почти все свое время решению проблемы выродков. На «Феврале» вполне могли обнаружиться машина или программа, которые помогли бы в этом вопросе. В ход могло пойти что угодно. Например, базы данных по генетике помогли бы решить проблему в самом ее основании — ликвидировать мутации в будущих поколениях выродков. А программы для запуска автоматики станции, как, впрочем, и отдельные машины по производству пищи, могли бы решить проблему нехватки рабочих рук на станции выродков и следующую из нее проблему нехватки продовольствия. На самом деле помочь могло что угодно. Где-то в глубине души Артур даже думал о том, что если бы он сумел запустить автоматику «Мая», то в выродках не стало бы необходимости, их можно было бы устранить как угрозу. Но каждый раз он отгонял от себя эти мысли. Одно дело убивать, защищая свою жизнь, совсем другое — убивать прагматично, предупреждая возможную опасность самым радикальным путем. Артур не собирался становиться продолжателем дела Гермгольца. В любом случае все варианты, которые он перебирал, делая вид, что работает на Шоу, сводились либо к полному уничтожению выродков, либо к передаче в их лапы чрезмерной силы. Ни то, ни другое было недопустимо. Выродки должны были жить и обеспечивать работу станции и при этом иметь достаточно продовольствия, чтобы прекратить свои рейды на поверхность. Идеальным решением стало бы что-то, что, оставаясь неподвластным воле мутантов, могло одновременно обеспечивать все их нужды и осуществлять определенный контроль над ними. Артур долго не мог найти подходящего решения, пока вдруг не наткнулся на описание систем станции «Январь-9», составленное одним из инженеров первого эшелона. За время тысячелетнего полета ее функции были перестроены настолько, что Артур и догадаться не мог, что же за систему он запустил более чем полгода назад, когда же узнал… план в его голове созрел практически мгновенно. Он убедил Шоу отправить его на «Январь-9», понадобились всего пара подтасовок в отчетах о поставках и небольшой саботаж. Шоу был уверен, что только Артур распознает необходимые для работы его станции детали.

Коридор, в котором они находились сейчас, ничем не отличался от любого другого коридора, однако Ольгерд неожиданно остановился и голосом, полным тревоги, произнес:

— Приготовься, то, что ты сейчас увидишь… шокирует.

Артур саркастически поднял бровь. Он хотел было сказать, что ничто в этом мире уже не способно его удивить, но когда они завернули за угол, Артур понял, что лучше ему сейчас заткнуться.

Станции не было. Просто не было. Коридор, лишенный стен, продолжал идти вперед неким подобием моста. Он уходил вдаль, в пустоту. И это было явно не инженерное решение, нет — таким этот участок станции изначально не был. Стены будто бы обгрызли, а за ними простиралась пустота, в которой почти хаотически болтались провода и трубы. Собравшись с мыслями, Артур довольно быстро понял, что же тут произошло.

— Ты хоть что-то понимаешь? — спросил его Ольгерд, и инженер кивнул в ответ.

— Пойдем, — сказал он и двинулся вперед по дорожке, казавшейся весьма неустойчивой.

— Ты уверен, что… — Ольгерд неуверенно ступил вслед за ним.

— Переход абсолютно безопасен. Обеспечение свободного передвижения и безопасности персонала является приоритетной функцией станции, — заявил Артур уверенно, а потом добавил: — Они позаботились, чтобы это оставалось неизменным.

— Кто «они»?

— О, сейчас ты увидишь.

Они еще какое-то время двигались вперед, в темноту, рассеиваемую лишь лучами фонарей, которые, несмотря на всю свою мощность, не способны были добраться до стен этого гигантского грота, который совсем недавно был частью станции. Пустота, нарушавшаяся изредка попадавшимися механизмами и соединениями, словно болтающимися в воздухе, была абсолютно монументальна. Но пустота эта не была пропитана тишиной, как, казалось бы, ей положено, нет. Отовсюду, со всех сторон, слышались странные звуки — звон, треск, скрежет. Все это сливалось в почти монотонный шум — хаотичный, но имеющий свой ритм. Порой в глубине темноты, там, куда не доставали фонари, появлялись и тут же исчезали вспышки света, снопы искр. Что-то двигалось снизу, как, впрочем, и сверху.

— Мы обнаружили это довольно давно. Но никто из рабочих не захотел проверять, что же здесь происходит. Сообщать отцу я не стал…

Ольгерд заметно нервничал, но то, как уверенно Артур шагал вперед, похоже, придавало ему достаточно смелости, чтобы следовать за ним. Однако спокойствие спутника было лишь внешним, его порядком беспокоило то, что они сейчас, скорее всего, находятся на довольно большой высоте. Пусть он и начал привыкать к пустоте над головой, пустота под ногами была для него все так же ужасающа.

В конце концов свет фонарей выхватил из темноты очертания чего-то, похожего на небольшую будку. На самом деле это была просто одна из комнат, которую не затронуло то, что тут происходило. Со всех сторон к помещению тянулись провода и прочие коммуникации. Их было так много, что казалось, это все, что поддерживает комнату на весу. Имелся шанс, что так оно и есть.

Внутри комнаты находилось огромное количество разных консолей, мониторов и самого разного электронного оборудования. Пробежавшись пальцами по клавишам, Артур пробудил машины ото сна. Загорелись экраны, по ним побежали строчки непонятного для посторонних глаз текста.

Он провел еще несколько быстрых операций и наконец-то нашел список доступных команд. Еще пара ударов по клавишам, и, как по волшебству, внезапно для Ольгерда темнота обратилась светом. Свет этот был живым, движущимся.

— Пойдем посмотрим, — предложил Артур, и они вновь вышли на мостик.

То, что открылось пред ними, оказалось еще более грандиозным, чем можно было представить. Пространство вокруг оказалось просто огромным, стены гигантской пещеры сложно было разглядеть даже со светом, который исходил от тысяч постоянно перемещающихся источников. Эти фонари, безусловно электрические, располагались на каких-то странных существах, которые больше всего напоминали пауков. Рассмотреть их детально представлялось невозможным — они быстро перемещались по пещере, выполняя какую-то ведомую только им самим работу.

Артур держался за стену комнаты управления. От открывшегося вида кружилась голова.

— Понимаешь, — произнес Ольгерд медленно, — у меня складывается впечатление, что ты знаешь обо всем этом больше, чем говоришь.

— Я работал тут раньше, хотя это… случилось во время моего отсутствия. Раньше тут была нормальная станция с перекрытиями, стенами…

— Почему ты молчал?

— Никто не спрашивал.

— Проклятье! — Ольгерд подошел к краю дорожки, чтобы посмотреть вниз, и от этого у Артура еще сильнее закружилась голова. — Сейчас неважно, кто что скрывал. Надо спасать то, что осталось от станции… как-то спасать…

— Нет… не думаю, что им понадобится еще много материалов.

Ольгерд посмотрел на Артура гневно, что на его детском лице выглядело немного комично.

— Кто «они»?! — воскликнул он, и в тот же миг свет замер.

Ольгерд тут же затих, на его лице отобразился настоящий ужас, но через пару секунд движение возобновилось в том же ритме, что и до этого.

— Кто «они»? — повторил он с тем же нажимом, но на этот раз совсем тихо.

— Ты знаешь, что такое «робот»? — осведомился Артур, и Ольгерд отрицательно покачал головой. Инженер начал объяснять: — Древних насчитывалось не так уж и много, видишь ли, и их жизни были самым большим их сокровищем. Они не могли позволить себе расходовать бесценные годы жизни на ручной труд. Но необходимо было поддерживать все машины станций в хорошем состоянии, чтобы те не ломались и работали, как положено. Тогда древние создали для этой цели другие машины. Они, конечно, не способны думать подобно человеку, но, используя установленные на них программы, могут решать различные задачи… в том числе и создавать машины, подобные себе.

— То есть ты хочешь сказать, что они тут… плодятся?

— В каком-то смысле да.

— Но откуда… точнее, куда делись стены? И почему этого не произошло раньше? И откуда они вообще взялись? — Ольгерд, явно возбужденный происходящим, начал засыпать Артура вопросами.

Тот вкратце объяснил, что привело к включению этой секции, а затем добавил:

— Видимо, на сборочной линии хватило материалов на одного, может быть, на двух роботов. Когда материалы кончились, сработала автоматика. Собранные роботы включились и начали искать материалы, чтобы построить еще роботов. А откуда их было взять? Только из самой станции. Вот они и начали разбирать перекрытия, оставляя только самое необходимое.

— О духи! — залепетал Ольгерд. — Так они же тут все разберут, всю станцию, вообще все вокруг!

Артур ухмыльнулся. Если бы он не боялся сейчас свалиться вниз, наверное, даже похлопал бы спутника по плечу.

— Не беспокойся. Они уже ничего не разбирают, только укрепляют стены и все, что осталось от станции, разве не видишь? Партия закончена. Они не могут больше строить роботов. Это защитный механизм. Они не построят больше, даже если им приказать. Сами роботы только механизмы, пустые тела, управляемые из центрального компьютера — хаба. Этот умный механизм посылает им сигналы, управляет каждым их движением. Но он может поддерживать связь только с ограниченным числом машин. Можно сказать, что их души-программы живут в теле хаба, и этих душ хватает на ограниченное количество тел.

Ольгерд сел на пол прямо там, где стоял, и свесил ноги вниз, Артур последовал его примеру и тоже сел подальше от края, прислонившись спиной к стене.

— А можно построить еще один хаб? — спросил Ольгерд.

— Не в наше время, не с нашим уровнем технологий. На такое были способны только древние… и то не все.

— А этими роботами можно управлять?

— Да, конечно. — Артур развел руками. — Не в полной степени, конечно, но можно. Иначе зачем они создавались? Машины могут выполнять практически любые функции, от добычи руды до поддержания работоспособности станции.

— Им можно приказать… убить кого-то? — Вопросы Ольгерда становились все более узконаправленными, но при этом на его лице проступало явное беспокойство.

— По идее, нет, такая возможность должна быть заблокирована. Один из главных законов робототехники гласит, что робот не может навредить человеку, но…

— Что — но? — Ольгерд, похоже, уловил неуверенность в голосе Артура.

— Только в основной программе, то есть шаблоне поведения, они рабочие. Кто-то из древних написал для них новую программу. Кто бы это ни был, он не успел или не решился ее установить. Это военная программа.

— То есть… потенциально… под нами целая армия?

— Потенциально, — подтвердил Артур, но затем поправился: — Но мы этого делать не будем. Если превратить их в воинов, то они уже никогда не станут вновь рабочими.

Ольгерд нахмурился.

— Как так? — не понял он. — Если можно установить одну программу, то почему нельзя опять поставить на ее место прежнюю?

— Чтобы они стали воинами и могли убивать, необходимо вытравить из них законы робототехники. Военная программа отличается от стандартной во всем. Даже если мы как-то сумеем сохранить копию, она просто так не установится. Там будет совершенно иная операционная система. Как бы это сказать… они станут говорить на разных языках.

— Я не понимаю.

— Короче говоря, это невозможно. Не с нашим уровнем знаний.

Какое-то время они сидели молча. Артур боролся со своим страхом открытых пространств, и, надо заметить, довольно успешно, а Ольгерд, похоже, обдумывал его слова.

— Мой отец не должен получить этих роботов, — наконец нарушил тишину собеседник, — этого не должно произойти ни при каких обстоятельствах. Если у него появятся роботы, способные заменить человека, то он просто вышвырнет своих рабочих на улицу. Ему будет наплевать на то, что сотни семей останутся без хлеба. А если… если роботы смогут убивать, то он использует их, чтобы уничтожить своих врагов. А врагов у него много. Он считает своими врагами как правителей, так и все население соседних городов… Если ты не хочешь, чтобы он устроил бойню, — даже не заикайся об этом.

— Иезекииль Шоу способен на такое? — не поверил услышанному Артур. — Да не может быть, он, конечно, жестокий человек, но не настолько же!

— Ты ничего не знаешь, — тяжело вздохнул Ольгерд, — ты не рос, глядя на его злодеяния. Если бы не моя мать, да примут ее духи, я бы был таким же, как он, может быть, даже хуже. Иезекииль Шоу, он… он не человек. Он настоящий монстр, настоящее чудовище. Когда рассказывают байки о выродках… я вижу не звериные морды… я вижу его лицо.

— Этим роботам все равно необходимо быть в Феврале.

— Потому что он тебе приказал?

— Потому что это единственное, что сдержит настоящих выродков. Это слишком сложно. Но я обещаю тебе, что сделаю все возможное, чтобы твой отец не получил контроля над роботами. А еще я сделаю все возможное, чтобы не пролилась кровь. Ни людей, ни выродков.

— Звучит, как будто у тебя есть план.

— И поверь мне, — Артур улыбнулся, — это отличный план.

— Допустим. Но как ты собираешься доставить всех этих роботов в Февраль?

— Я не собираюсь этого делать.

Ольгерд посмотрел на него с немым вопросом в глазах.

— Это они меня туда доставят, — произнес Артур.

…Из чего они сделаны?

Кузнечик спал. Мышка наклонилась пониже и настолько осторожно, насколько позволяла ее врожденная наглость, прикоснулась к его клыкам. Их холодная поверхность блестела серебром, будто они были сделаны из металла, но Мышка никак не могла понять, как это клыки могут быть металлическими. Они растут сами по себе, а металл, она знала это точно, сам по себе не растет.

Кто же он такой, этот Кузнечик? Что за странное существо?

Увидев его в первый раз, когда он чуть не порвал Мышку в клочья, она подумала, что это какой-то дикий хищник, страшное существо с поверхности, видениями о которых Мы предостерегали ее от побега из каньона. Впрочем, она очень быстро разуверилась в этом. Кузнечик не был хищником, хоть порой и вел себя как таковой. На ее памяти он еще никого не убил, даже когда нужно было это сделать. Ну разве что, когда ходил на охоту. Хотя нет, он называл это «патрулем». В свои патрули он отправлялся не ради добычи, а если уж ловил что-то, то не для собственного пропитания, не ради добычи как таковой, а чтобы поделиться с остальными. Кузнечик ходил в свои патрули не из-за инстинкта охотника, а чтобы защитить своих друзей. Так же, как он защитил ее тогда в переулке.

Мышкина же охота обычно оканчивалась поимкой какой-нибудь ящерки. Девочке нравилось, как они танцевали над огнем.

Гайка и тетя Сара учили Мышку, как себя должен вести человек, пытались сделать из нее то, чем она не являлась. Все то, что, как ей объясняли, должно быть присуще человеку — доброта, честность, великодушие и так далее, — все это было присуще Кузнечику. Но это не было присуще той твари, которая в переулке рвала на Мышке одежду. Странно. Почему тогда та тварь — человек, а Кузнечик — чудовище. Где лежит эта невидимая грань между одним понятием и другим?

Мышка еще раз осмотрела Питера. Его необычная вытянутая голова была в какой-то степени привлекательной — клыки говорили о статусе воина, а большой красный язык казался Мышке попросту очень красивым. У Кузнечика не было ни лица, ни морды в привычном понимании этого слова — только плоская металлическая пластина. Мышка вдруг вспомнила, что некоторые воины из ее народа наносили на свою шерсть светящуюся жидкость, чтобы выглядеть страшнее. Может быть, эту пластину тоже стоило так разукрасить? Спустившись глазами ниже, она обратила внимание на то, как под серой кожей проступают узловатые мышцы, переплетенные неровной паутинкой вен. Ее взгляд спустился еще ниже, к изогнутым в обратную сторону ногам, но замер где-то посередине.

Мышка нервно сглотнула слюну.

Действительно… Мальчик…

Странные эмоции захлестнули ее. Она просто не знала теперь, куда девать свой взгляд. По ее телу волнами катился жар. Обычно она испытывала отвращение к подобным мыслям и загоняла их в дальние уголки сознания, но сейчас они казались ей такими естественными, такими правильными. Не веря в то, что она это делает, Мышка протянула руку и прикоснулась к Кузнечику.

Он явно почувствовал ее прикосновение и встрепенулся во сне. Мышка тут же отдернула руку, но было уже поздно — он проснулся.

Похоже, Кузнечик так и не понял, что произошло. Просто проснулся и увидел Мышку, сидящую рядом с ним. Какое-то время он непонимающе смотрел на нее, а затем приподнялся, оперся на руки и сел рядом.

Мышка вдохнула, собралась с силами, чтобы что-то сказать, но осеклась и издала звук, больше всего походивший на жалобный стон или вой. Она не знала, что говорить, знала лишь, что ей одновременно очень страшно и очень здорово рядом с Питером.

Еще какое-то время они сидели почти неподвижно. Мышка прятала свой взгляд, пусть и знала, что с его странным зрением он все равно видит ее глаза и, конечно, знает, что она вот-вот расплачется. Эмоции захлестывали ее — настоящие, полные жизни, правильные эмоции, свойственные как людям, так и животным. Это было то чувство, в котором человек и нечеловек едины. Оно оказалось совершенно противоположно тому спокойствию, которое Мышка испытывала, соединяясь разумом с Мы.

Движение Кузнечика было очень медленным и осторожным, но от этого не менее внезапным. Погрузившись в мир своих мыслей и чувств, она чуть было не упустила момент, когда он протянул свою руку к ее лицу. Мышка зажмурилась, готовясь ощутить холод его когтей, но вместо этого почувствовала тепло его ладони.

Первые мгновения его прикосновения были ей приятны, но затем ни с того ни с сего где-то в глубине своего сознания она услышала змеиное шипение, и тепло руки Питера вдруг обернулось для нее холодом змеиной чешуи.

Она взвизгнула, полоснула когтями по руке Кузнечика и, резко отскочив от него, в два прыжка забралась на второй этаж амбара. Там девочка поглубже зарылась в подушки и наконец-то зарыдала. Прошло, наверное, несколько минут, и этого времени ей хватило, чтобы немного успокоиться. Питер, похоже, никак не отреагировал на ее поведение. Выглянув сверху, она увидела его все так же сидящим на месте.

— Прости, я… — начала оправдываться Мышка.

— Ни-и-и-ичего, — прервал ее Кузнечик.

В глубине души Мышка почувствовала облегчение, ведь она на самом деле не знала, что сказать после «прости».

— А я смотрю, вы, двое, уже познакомились? — вдруг продребезжал чей-то голос в дальней стороне амбара, и голос этот был удивительно знакомым.

Кузнечик вскочил на ноги и сдернул покрывало с капсулы, в которой находился отец. Вся капсула светилась — горели всевозможные дисплеи и индикаторы.

— Это штука включена? — произнес Берг через динамики. — Меня слышно?

— Па-а-а-а-а-па-а-а-а? — протянул Кузнечик.

— А, отлично! Мальчик мой, ты не мог бы привести Артура? Только если он не спит, мне бы было очень неудобно его будить…

Кузнечик начал что-то объяснять и показывать жестами, но выдать что-то вразумительное у него не получалось, причем в большей степени — от волнения. Он явно был несказанно рад снова слышать голос отца, пусть тот и звучал не из его уст, а из этой странной машины, в которой Берг был заключен.

Мышка вытерла слезы и спрыгнула вниз.

— Мистер Берг? Добрый вечер, — произнесла она, выверяя каждое слово, — Артура сейчас нет в городе, но я могла бы позвать Гайку.

— Мышка, что с твоей речью? — В голосе Берга звучало удивление.

— Не. Нравится? — засмущалась она.

— Нет, нет! Это же просто чудесно, просто я… похоже… так много пропустил. И… город? Мы что, в Феврале?

— Да-а-а-а-а! — наконец-то вставил слово Кузнечик.

— И давно вы проснулись? — поинтересовалась Мышка. Ей было стыдно уже от одной мысли, что Берг мог видеть, как она прикасалась к его сыну.

— Пару суток назад. — При этих его словах сердце девочки ушло в пятки. — Но я разобрался с управлением буквально только что. Очень сложная система, скажу я вам. Первый раз работаю с нейроинтерфейсом.

Мышка смущенно закивала. Она так и не поняла, видел ее Берг или нет. Даже если и видел, то, похоже, сейчас имелись куда более важные темы для разговоров.

— Мышка, если не составит труда, позови Гайку, — попросил Берг.

Накинув на голову платок, Мышка помчалась в сторону дома и вскоре вернулась вместе с Анной. Та, конечно, была уставшей и не слишком обрадовалась тому, что ее разбудили посреди ночи, но новость, которую сообщила Мышка, заставила буквально выпрыгнуть из постели.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Гайка, когда Берг в двух словах рассказал о своем пробуждении.

— Никак. Я вообще ничего не чувствую, будто у меня и нет тела. Но с учетом того, что говорят о моем здоровье приборы, это даже к лучшему.

— А что… — Гайка запнулась на мгновение и бросила взгляд на Питера, — что говорят приборы?

— Мне нужна операция, причем сразу после того, как я покину капсулу.

— В городе есть врач… — предложила Гайка.

— Митчелл?

— Да…

— Я его учил. Он бездарь и выпивоха. Он не справится с такой операцией, да и к тому же, как я помню, у него нет нужного оборудования.

— Значит, нужно поискать где-нибудь еще, — Гайка развела руками, — где-нибудь есть подходящий врач.

— Не нужно. — Голос Берга звучал весьма уверенно. — Я сам могу провести операцию.

— Но как?

— В этой капсуле до меня был мой коллега, он оставил кое-какое интересное программное обеспечение. Если перенести капсулу в хирургическое отделение местной станции и подключить ее к центральному компьютеру, я смогу сам себя прооперировать. Это, конечно, многоходовая комбинация, но она вполне может сработать.

Гайка какое-то время молчала, обдумывая слова Берга.

— Тогда нам придется подождать Артура, — произнесла она наконец. — У него есть доступ на станцию, и он вроде бы поехал за какими-то деталями для нее… так что наверняка сможет пронести на станцию хоть капсулу, хоть всю мастерскую. У нас ведь есть время?

— Да, конечно! У нас еще лет шесть-семь, не меньше, — заверил всех Берг, — можем и подождать немного…

— Ждать не нужно.

На пороге амбара материализовалась белоснежная улыбка. Она буквально светилась в темноте. Вслед за ней на свет показался мужчина. Его лицо было смуглым, загоревшим на солнце, даже чуточку красным. Волосы у него были черные и блестящие, как перья у ворона, а в глазах Мышка увидела что-то неживое. Это «что-то» настолько напугало ее, что девочка, не мешкая, спряталась за один из ящиков.

Последние несколько дней она часто замечала каких-то людей неподалеку от фермы. Те что-то высматривали, будто искали. Гайка, узнав об этом, запретила Мышке показываться на улице без хиджаба, а Кузнечику вообще покидать амбар. Навряд ли эти люди целенаправленно искали их. Гайка говорила, что, скорее всего, они ищут сородичей Мышки, которых в последнее время стали часто замечать в округе. Правда, несколько раз странные люди подходили очень близко к ферме и при этом почему-то старались быть незамеченными, но им, конечно, было не под силу обмануть ни обостренное восприятие Мышки, ни сенсоры Кузнечика. Этот же человек каким-то образом умудрился остаться незамеченным до самого последнего момента.

Когда мужчина переступил порог амбара, Гайка уже сжимала в руках самый тяжелый из разводных ключей с ближайшего к ней верстака.

— Какого черта ты тут делаешь, Джек-Джек? — буквально выкрикнула Анна. Ей явно не нравился этот внезапный визит.

Джек-Джек развел руками и улыбнулся еще шире.

— Хей, — обратился он к Кузнечику, — привет, Здоровяк! Как жизнь?

Кузнечик уже стоял на ногах и был готов, судя по выдвинутым когтям, порвать непрошеного гостя на части. Он посмотрел сначала на Гайку, затем на капсулу отца и на Мышку. Питер явно находился в замешательстве и не понимал, что же ему делать. С одной стороны, Гайка считала мужчину врагом, но с другой — тот был безоружен и… улыбался.

— Я спросила, какого черта ты тут делаешь? — Гайка буквально кипела от бешенства.

— А я так, мимо проходил, — наконец обратил он на нее внимание, — заглянул на минутку, передать привет от Артура.

Что-то вдруг изменилось в позе Гайки, когда она услышала имя любимого. Уже занесенный для удара ключ в ее руках начал опускаться.

— Что с ним?

— Должно быть, уже добрался до станции «Январь-9». — Игнорируя Гайку и даже Кузнечика, Джек-Джек прошел внутрь амбара, нагло осмотрелся и сел на один из ящиков, затем продолжил все с той же улыбкой на губах: — Мы с ним расстались на полпути. И когда это произошло, он попросил дядюшку Джек-Джека присмотреть за вами, детишки.

— Детишки?! — возмутился Берг и тут же затих, поняв, что только что выдал себя.

— О, прошу прощения, доктор Берг!

— Как ты…

— Это не так важно, — перебил Гайку Джек-Джек, — важно то, что и мне, и вам нужна помощь. И мы, что поразительно, как раз можем помочь друг другу.

— После всего того, что ты сделал, ты еще надеешься, что мы будем тебе помогать?

— А что я сделал?

— Ты… — Гайка запнулась, — ограбил мою мастерскую!

— Я и мои люди взяли только то, что было нужно для выживания. Можешь составить список, я с тобой расплачусь. Чем я еще тебя обидел?

— Ты… хотел убить Артура!

— Ага, и поэтому вытащил его из тюрьмы, познакомил с мистером Шоу и три раза спас за время нашего с ним путешествия. Что еще интересного ты придумаешь?

Гайка промолчала, только бросила недобрый взгляд на Джек-Джека.

— Что еще придумаешь? — поддразнил ее Джек-Джек. — Признай, я просто тебе не нравлюсь.

— И мне не нравишься! — вставила свое слово Мышка, но тут же снова спряталась за ящики.

— А это у нас кто? Как тебя зовут, девочка?

— Даже и не думай! — рыкнула на него Гайка.

— О чем ты, красотка? Я детей не обижаю, — заявил Джек-Джек, — я обижаю только взрослых девочек вроде тебя, и только если они сами меня об этом хорошенько попросят.

— Ах ты, грязный…

— Хватит! — возмутился Берг. — Мы сейчас не в том положении, чтобы ссориться. Точнее, я не в том положении, чтобы позволить ссориться вам. Артур, судя по всему, многое рассказал этому джентльмену, и я не склонен полагать, что он сделал это, не имея определенного доверия к нему, ну или, по крайней мере, определенных гарантий его лояльности. В любом случае я склонен полагать, что Артур прислал его к нам не просто так. Отказываться от помощи мы не будем. Я настаиваю.

— Ладно, — согласилась Гайка, кладя ключ на стол, — но я не спущу с него глаз. И еще, Джек-Джек, даже не думай приплетать к этому дядю Иезекииля. Если он узнает…

— Я могила, — заверил ее Джек-Джек. — Руку даю на отсечение.

— Думаю, с нашей проблемой и так все ясно, — начал Берг, — в чем же заключается ваша, молодой человек?

— Проблема личного характера. — Улыбка Джек-Джека стала наигранно-стеснительной. — Я бы предпочел позднее обсудить ее с вами лично, доктор. А пока давайте займемся вашим здоровьем?

— Ты слышал наш разговор?

— Не то чтобы я подслушивал…

— Черт с ним, — перебила Гайка, — давай к делу.

— Если ты настаиваешь. Наш план очень прост. — Джек-Джек сделал драматическую паузу и окинул взглядом все помещение. — Мы просто отдадим капсулу мистеру Шоу!

Вновь наступила тишина, но на этот раз она и правда была полна драматизма.

— Ты совсем охренел?! — крикнула Гайка и снова схватилась за разводной ключ.

— Вы меня неправильно поняли. Я просто хочу, чтобы все получили то, что им причитается. В хорошем смысле слова, конечно. Я собираюсь сказать мистеру Шоу, что капсула очень важна для нашего доброго друга Артура, и он никак без нее не может. Старик, конечно, прикажет мне отобрать ее у вас, чтобы потом Артура можно было ей шантажировать. И лучше пусть он думает, что капсула для Артура ценнее жизни нашей дорогой Аннушки. Мы же не хотим, чтобы ее держали в заложниках, верно, Аннушка? Так вот. Старику не обязательно знать, что в капсуле кто-то есть. Да он даже на нее не взглянет ни разу. Мои люди притащат ее на станцию, мои же люди будут ее охранять. Капсулу, естественно, поместят в лабораторию, чтобы изучить ее. Это соседняя дверь с медотсеком. Нам останется только тихонечко вытащить доктора, быстренько его заштопать и затем вывести со станции. Все будут счастливы.

— Зачем нам так рисковать? — нахмурилась Гайка.

— Затем, что вскоре никому уже не будет никакого дела ни до вашей капсулы, ни до Артура, — жестко объяснил Джек-Джек. — К тому моменту, как он вернется в город, тут всех начнет беспокоить только одна проблема.

— И какая же?

— Выродки.

…Рокот прокатился по всей пустоши и сотряс стены ангара так, что с потолка посыпалась вековая пыль. Но это было чепухой по сравнению с тем, что происходило в эпицентре — там, в нескольких сотнях метров от входа на станцию, в небо вздымалось целое облако пыли. Ни сталь обшивки, ни твердый камень, ни толща земли не могли сдержать то чудовище, которое рвалось на поверхность из подземелий, где было рождено. Огромные куски земли с грохотом проваливались в недра станции, когда оно поднималось выше и выше.

Гигантские манипуляторы главного блока показались первыми. Титаническая машина попросту крушила все, что оказывалось у нее на пути. Она расчищала дорогу для сотен куда меньших роботов — каждый из них оказался размером всего-то с небольшую лошадь. Роботы на бешеных скоростях перемещались вокруг своей «матери», разрушая препятствия, оставшиеся на ее пути. Ничто не должно было повредить обшивку главного блока — их души жили внутри его.

И хотя этого не было видно, Артур точно знал, что там, где роботы уже прошли, сотни трудолюбивых металлических рук возводили за собой новые барьеры, заделывали созданную ими брешь в обшивке станции.

— Я просто не верю своим глазам! — Ольгерд, впрочем, как и все остальные, выглядел шокированным.

На поверхности сейчас было не так уж и много народа. Кто-то из рабочих, услышав объявление Шоу, решил было взглянуть на «представление», но их быстро загнали обратно. Охранники станции жестко относились к дисциплине, да и Ольгерду не нужны были лишние глаза. Никто не знает, кто может донести его отцу. Так что, кроме Артура, эту картину наблюдали лишь двое вооруженных охранников.

— Я же говорил, что все будет несложно, — пожал плечами инженер.

— Тогда зачем ты надел шлем? — укорил его Ольгерд.

— А мне в нем как-то комфортней. — Артур смущенно улыбнулся под защитной маской. — Пойдем посмотрим, как там дела.

Вместе они вышли наружу, вслед за ними потянулись охранники. Роботы все еще сновали вокруг главного блока, один за другим, подхватываемые манипуляторами, они постепенно исчезали в его нутре. Титанических размеров машина сейчас стояла на ровной земле двадцатью огромными колесами. Больше сорока ног-манипуляторов, которыми она выталкивала себя из-под земли, сейчас плотно прижались к корпусу, образуя дополнительную защиту. Сами роботы находились внутри этой невероятной машины — компактно скомпонованные, прижатые друг к другу. В каком-то смысле эта штуковина служила попросту грузовиком. Тут даже имелась кабина, хотя управлять машиной напрямую было невозможно — оператор лишь задавал команды, а она сама решала, как их выполнять.

Они приблизились вплотную. Артур шел впереди, а остальные, видимо побаиваясь металлического чудовища, держались чуть позади него.

Инженер бегло осмотрел обшивку и, не обнаружив ни одного повреждения, ни одной царапины, забрался в кабину. Он быстро пробежался глазами по приборной панели, щелкнул парочкой тумблеров и, введя свой инженерный код доступа, установил режим самодиагностики. Мужчина уже собирался вылезать наружу, когда в кабине показалась рожа одного из охранников. Тот почему-то направил ружье на Артура.

— Эй, умник, — заявил он нагло, — эта штука работает?

— Э… да, — не понял его Артур.

— Тогда вылазь, быстро. И без глупостей.

Охранник ткнул ружьем в Артура и отошел назад. Не понимая, что происходит, инженер последовал за ним, выбрался из кабины, одновременно включив экзомышцы скафандра. Про себя он подметил, что ружье было немалого калибра и вполне могло пробить его броню. Выбравшись наружу, увидел, что второй охранник направил револьвер на Ольгерда.

— Какого черта тут происходит? — крикнул Артур. — Ольгерд!

— Артур, я не знаю, они…

— Заткни пасть! — Охранник, державший младшего Шоу на мушке, несильно приложил того рукоятью пистолета по челюсти.

— Эй! — крикнул охранник с ружьем своему напарнику. — Мистер Шоу приказал его пальцем не трогать. Ты что, совсем тупой? А ты, — он снова обратился к Артуру и улыбнулся своими черными зубами, — тебя он велел не трогать только до того, как ты закончишь с роботами, инженер…

— Джек-Джек, сука! — выругался Артур.

— Можешь помолиться на прощание духам древних.

— Ты же сам назвал меня инженером, верно?

— И что? — Охранник нахмурился.

— Я и есть древний, дурья твоя башка! — рявкнул Артур и молниеносным движением выхватил револьвер.

Раздался щелчок, но выстрела не последовало.

— Неужели ты думал, что мы… — Охранник не успел закончить свой рассказ о том, как они с друзьями хитроумно разрядили пистолет Артура, так как в следующую секунду этот самый пистолет, запущенный древним, полетел ему прямо в голову. Силы экзомышц хватило на такой бросок, что рукоять револьвера, попавшая охраннику прямо в лоб, проломила тому череп.

Ольгерд среагировал почти мгновенно: рванув вперед, вцепился руками в пистолет охранника — тот держал его на мушке. Между ними завязалась борьба. Охранник был где-то на голову выше и явно сильнее. Но Ольгерд буквально кипел злостью. Врожденная гордость не могла позволить ему проиграть, сдаться.

Раздался выстрел. В следующую же секунду над головой Ольгерда пронесся кулак Артура и буквально раздробил лицо охранника, вбил его куда-то внутрь черепной коробки. Охранник отлетел назад и замертво рухнул на землю, вслед за ним повалился и Ольгерд. По его серому рабочему комбинезону расползалось темное пятно.

Артур сел рядом и зажал пальцами рану на животе парня, чтобы остановить кровотечение.

— Я не чувствую боли, — откашлялся Ольгерд, — странно, да?

— У тебя шок. Прижми вот тут.

— Ох… — Ольгерд сделал, как сказал Артур, и тут же его лицо скривилось. — А, нет, чувствую! Еще как! Вашу мать!

— Все хорошо, это просто царапина, — попытался успокоить его Артур, — у меня хуже было. Выжил.

— У нас тут есть врач. Мне помогут. Ты не беспокойся. Эти уроды все равно мне умереть не дадут. Сейчас народ прибежит на выстрел. Ты это… — он запнулся, — прыгай в кабину и уматывай отсюда.

На секунду Артур задумался. Брать Ольгерда с собой в поездку было бессмысленно — пути он не выдержал бы. Оставить его и побыстрее сбежать со станции было весьма разумным решением… но Артур вдруг вспомнил, что даже Блэк не оставил его в пустоши умирать. Он вспомнил, как Старик выходил его. Эти люди были настоящими сволочами, но даже они не бросили его на произвол судьбы. Они совершили что-то человечное, пусть и ради наживы. Кем бы стал Артур, если бы в нем не нашлось даже такой крупинки человечности?

— Да пошел ты! — рассмеялся Артур. — Вставай. Мы идем в медотсек.

— Но там же еще человек семь охраны! — запротестовал Ольгерд.

Артур подхватил с земли револьвер охранника, после чего помог раненому встать.

— Тогда пусть они молятся, чтобы не привелось встретиться со мной.

Джек-Джек постучался в дверь кабинета. На той стороне послышались голоса — Шоу давал кому-то инструкции. Разобрать, что именно он говорил, было невозможно. Затем заскрипели половицы, и через несколько секунд из кабинета показался Девять Пальцев. Ничего не сказав, лишь бросив на Джек-Джека недобрый взгляд, он прошел мимо. Парень точно его подсиживал, никаких сомнений. Надо будет с ним разобраться. Но сейчас у Джек-Джека имелись проблемы поважнее.

— Войдите, — раздался голос Шоу, и Джек-Джек проследовал в кабинет.

— Мистер Шоу, — поприветствовал Джек-Джек своего босса. Тот, как обычно, сидел за столом и разбирался с бумагами.

— А, мальчик мой, рад тебя видеть, — произнес Шоу совершенно отстраненно, даже не поднимая глаз, — что-то ты рано.

— Возникли форс-мажорные обстоятельства.

— Какого рода?

— Редкриг, сэр. Город… уничтожен… выродками… Я вернулся раньше, чтобы сообщить вам эту новость.

Шоу наконец-то оторвался от своих бумаг. Сняв очки, он демонстративно откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.

— Весь город, сэр. Выродки двигаются по подземным рекам в сторону Февраля.

— Что-то еще? — Шоу выглядел как минимум скучающим.

— Сэр, целый город.

— Это не так важно. Я уже в курсе передвижений выродков, и если бы ты не прятал в стол рапорты своих подчиненных, мы бы узнали об этом раньше.

— Вы говорите про Девять Пальцев? Да он не знает, что несет…

— В его рапортах, — Шоу четко проговаривал каждое слово, — говорилось о выродках, угрожающих городу. И что мы имеем сейчас?

Джек-Джек промолчал. Все, чего ему сейчас хотелось, это схватить старика за грудки и, протащив по полу, хорошенько избить ногами, а затем добраться до Девяти Пальцев.

— Тебе есть еще что сказать?

Джек-Джек понял, что сейчас от того, что он скажет, зависит не только его карьера, но и разработанный им план. Сейчас все стояло на кону. Если Джек-Джек начнет спорить, ему конец, если начнет оправдываться — еще хуже. Но был и третий вариант, который он продумал заранее.

— Сэр, я принес вам кое-что.

— Что именно? — В раздраженном голосе Шоу промелькнула нотка интереса.

Джек-Джек подошел к столу и положил на него сверток, который держал в руках все это время.

— Это древние технологии. Из Редкрига. — Джек-Джек развернул тряпку и продемонстрировал боссу коробку с припасами, которую он вытащил из капсулы в подвале дома мэра. — Это то, что было вам нужно, чтобы запустить скафандр. Тут есть инструкция по пользованию, набор для ремонта, батареи, даже медикаменты и провизия.

Шоу встал с кресла и, протянувшись через стол, поднес ящик к себе. В какой-то момент они столкнулись взглядами, и Джек-Джека буквально передернуло. В глазах Шоу было что-то нехорошее. Какая-то особая жестокость сейчас царила в его душе, и наемник это почувствовал.

— Чудно! — протянул Шоу.

Он открыл ящик и бегло осмотрел его содержимое.

— Тебе есть еще что сказать мне? — спросил Шоу.

— Да, сэр, безусловно, — обрадовался Джек-Джек тому, что его уловка, похоже, сработала. — Я многое узнал о нашем Артуре.

— И что именно?

— Парень не инженер, ни разу. Хороший технарь, но не больше. Думаю, стоит придержать его еще на какое-то время.

— И все?

— Нет, нет. Есть еще кое-что. Мы беседовали с ним. Ну, знаете, о всяком разном… Артур сказал, что у него имеется одна очень ценная вещь, по крайней мере, он сам ей очень дорожит. Это какая-то древняя машина, вроде бы стоит в амбаре на ферме, где он живет.

— Да что ты, правда? — Интонация Шоу была, можно сказать, неуловимой. Невозможно было понять, иронизирует он или удивляется.

— Если бы вы позволили… мы могли бы использовать ее как рычаг воздействия.

— Рычаг воздействия, говоришь? — Шоу вытащил из ящика небольшую древнюю батарею и внимательно осмотрел ее. — Можешь идти.

— Да, — скрипнул зубами Джек-Джек.

Все прошло совсем не так, как он ожидал. Развернувшись, наемник направился к двери, но в этот момент на его пути оказался Девять Пальцев. Джек-Джек попытался обойти его, но Девять Пальцев сделал шаг в сторону и преградил ему путь.

— Я все знаю, мальчик мой, — раздался за спиной голос Шоу.

Из двери показалось еще двое громил. Джек-Джек быстро оценил ситуацию и понял, что оказался в полнейшей заднице. Действовать надо было быстро.

Не раздумывая ни секунды, наемник изо всей силы засадил Девяти Пальцам ладонью в нос и рванул мимо громил в сторону выхода. Двигался он чрезвычайно быстро… но недостаточно. Первый же удар пришелся ему в голову, Джек-Джек потерял равновесие и получил второй по ребрам. Один из громил схватил его за руку, второй за плечо, и вместе они скрутили его так, что кости Джек-Джека затрещали. Его быстро развернули и поставили на колени перед боссом.

Девять Пальцев обошел их стороной и, вытерев с подбородка кровь, текущую из разбитого носа, изо всей силы ударил Джек-Джека ногой в живот. От удара тот буквально сложился пополам, но громилы тут же вернули его в исходное положение.

— Ты и правда думал, что меня так просто одурачить, мальчик мой? — рассмеялся Шоу. — Я знаю, что ты сговорился с этим инженеришкой. И да, я с самого начала понимал, кто он. Зачем было врать мне, Джек-Джек? Зачем было втыкать мне нож в спину? — Он сел на корточки напротив Джек-Джека и, протянув руку, взял его за челюсть. — Я бы сказал, что относился к тебе, как к сыну, и это было бы правдой. Я презираю вас обоих, и тебя, и Ольгерда. Ты, Джек-Джек, такой же грязный самовлюбленный слизняк. Ничтожество. Чего ты хотел добиться, сговорившись с моими врагами?

— Я ни с кем не сговаривался, мистер Шоу, я всегда был верен…

— Хватит врать! — Шоу изо всех сил приложил Джек-Джека по лицу, а затем резко встал и отошел в сторону, схватившись за разбитый кулак. Постояв немного, кивнул Девяти Пальцам, и тот ударил Джек-Джека уже по-настоящему.

— Я знал с самого начала, что Артур инженер, дурья твоя башка, — продолжил Шоу, — твой обман был последней каплей. Неужели ты думал, что сможешь так легко манипулировать Иезекиилем, мать твою, Шоу? Когда ты вошел в эту дверь, я уже понял, что ты сговорился с этой малолетней шлюхой Гайкой. Девка еще хуже, чем был ее папаша, черт…

— Мы наблюдаем за ними со времени твоего отъезда, Джек-Джек. Мы все видели, — не упустил своего шанса позлорадствовать Девять Пальцев, — видели, и как ты заглянул к ним на огонек вчера вечером. Тебе уже не спастись, Джек-Джек.

— Им, впрочем, тоже, — гордо заявил Шоу, — то, что они тут устроили… нет, такое не прощается. Притащили в мой город это чудовище, этого монстра, который напал на моих людей. Привели сюда выродков. Пытались отобрать мою станцию. Наверняка планировали убить меня. Ты что, правда думаешь, что я такой идиот?

— Я думаю… — начал Джек-Джек, но тут же получил еще один удар от Девяти Пальцев.

— Боссу наплевать, что ты думаешь, дерьмо.

— Тебе крышка, Джек-Джек. Ты покойник. Твои дружки, впрочем, тоже. Артур сыграл свою роль, с ним быстро разберутся. Так что ни он, ни его товарищи нам больше не нужны. И я жду не дождусь, когда смогу повесить голову этой твари над камином.

— Получится отличное дополнение к интерьеру, босс.

— Знаешь что? — вдруг задумался Шоу. — Девку приведи мне живой.

— Конечно, босс, конечно… Какую из них?

— Ну… ту, что с большой грудью… Гайку.

— А что со второй?

Шоу пожал плечами:

— Делай с ней, что хочешь.

На лице Девяти Пальцев заиграла хищная улыбка.

— Ублюдки! — заорал Джек-Джек. — Это же ребенок!

Девять Пальцев лишь рассмеялся и еще раз ударил его ногой.

— Что с ним делать, босс?

— В расход его.

— Ну, наконец-то! — Девять Пальцев, не скрывая возбуждения, вытащил пистолет.

На Джек-Джеке уже не было живого места. Он почти не мог дышать, изо рта, носа и ушей текла кровь, все тело горело от боли. Но он не отвернулся, не отвел и не закрыл глаза, когда встретился взглядом со своим палачом.

— Не на ковре, придурок! — рявкнул Шоу.

— Простите, босс. Моя ошибка.

— Знаешь, — вдруг задумчиво произнес Шоу, — не убивай его пока.

Девять Пальцев, убирая пистолет в кобуру, вопросительно посмотрел на босса.

— Ты видишь это? — Шоу указал на Джек-Джека. — Видишь? Он все еще улыбается! Нет, мы не позволим ему умереть улыбаясь, верно?

— Да, босс, верно! — радостно согласился Девять Пальцев.

— Запри его хорошенько, чтобы точно не сбежал. Позовешь меня, когда он уже не будет улыбаться. Делай с ним все, что хочешь, только не убивай. Я желаю увидеть, как он страдает. Хочу, чтобы ты раз и навсегда стер эту мерзкую ухмылку с его лица. Вот только тогда я уже сам, лично, пущу ему кровь.

…Звук моторов раздался возле фермы уже глубоко за полночь. Поначалу его было почти невозможно услышать из-за шума дождя, барабанившего по крыше, и раскатов грома. На улице бушевал настоящий шторм. Гайка с трудом продрала глаза и выглянула из окна. Лицо обдало холодными брызгами. Сквозь пелену дождя она сумела различить во тьме силуэты машин, въезжающих на землю Давичей. Их было всего три — две легковые и небольшой грузовик. Они остановились прямо напротив РИНО, совсем недалеко от амбара. Гайка быстро натянула комбинезон и ботинки, подхватила ружье и выбежала из комнаты. В коридоре она столкнулась с Бернардом, тот, как и девушка, сжимал в руках оружие.

— Девочки, оставайтесь дома, — сказал он громко сразу и Гайке и Саре, — я сам во всем разберусь.

— Ну уж нет! — запротестовала Гайка.

Бернард только тяжело вздохнул и, пробурчав что-то, двинулся на улицу. Гайка последовала за ним.

— Эй! Какого черта вы делаете на моей земле! — прокричал Бернард незваным гостям, потрясая ружьем. — А ну прочь!

Чужаков было много — не меньше дюжины, — и все они оказались при оружии. Часть из них сейчас что-то торопливо выгружала из грузовика.

— Мистер Давич? И мисс Гайка, верно? — спросил один из чужаков совершенно обычным тоном. В руках он держал устрашающего вида автомат.

Гайка обратила внимание на то, что на правой руке у него не хватает одного пальца. Мужчина был одет очень легко, и его, похоже, совершенно не беспокоил ливень.

— Да… — неуверенно произнес Бернард.

— Мы здесь по поручению Джек-Джека, начальника службы безопасности станции «Февраль». — Чужак подошел ближе. — Вы не могли бы опустить оружие?

Бернард удивленно поглядел сначала на него, затем на Гайку. Она внимательней всмотрелась в лицо человека с автоматом и наконец-то вспомнила его. Это действительно был один из людей Джек-Джека. Он носил весьма прозаичное прозвище — Девять Пальцев.

— Все в порядке, — успокоила его Гайка и опустила ружье, Бернард последовал ее примеру.

— Не беспокойтесь, мы вооружены, чтобы защитить вас, — заверил Девять Пальцев, подходя ближе, — вы ведь наверняка слышали, что в округе полно выродков и прочих опасных мутантов? Скажите, где находится капсула?

— Она в амбаре, но…

— Замечательно! — сказал Девять Пальцев и изо всей силы ударил Бернарда прикладом в лицо.

Фермер глухо вскрикнул и повалился в грязную лужу.

— Бросай пушку, дура! — заорал чужак, наставив свой автомат прямо на Анну.

За его спиной еще несколько негодяев вскинули ружья. Гайке хватило всего нескольких секунд, чтобы оценить свои шансы, и она выпустила ружье из рук.

— Вы совершаете большую ошибку…

— На колени, руки за спину! — Чужак даже не обратил внимания на ее слова. — Вы, двое, обыщите амбар, — кинул он в сторону.

Гайка сделала, как ей сказали.

— Большую ошибку, — повторила она, глядя на приоткрытые двери ангара.

Негодяй с девятью пальцами тем временем уже защелкнул наручники на ее руках и толкнул Анну в сторону машин.

— Пакуйте ее, ребята!

Один из чужаков убрал оружие за спину и быстро подхватил Гайку под локоть. Но не успели они сделать и пары шагов, как со стороны амбара послышался оглушительный вопль. Гайка обернулась и увидела: один из тех людей, которые пошли туда, впечатывается мордой в грязь, а вслед за ним из темноты вылетает второй.

— Это он! — завопил Девять Пальцев и побежал в сторону грузовика. — Все по местам!

Пользуясь возникшим замешательством, Гайка изо всей силы ударила своего конвоира под колено, а когда тот упал в грязь, попыталась убежать к машинам, но и сама повалилась на землю — конвоир схватил ее за штанину.

— Ах ты, грязная сука! — зарычал он по-звериному.

Руки Гайки были скованы за спиной, но это не означало, что она не могла драться. Все остальные были отвлечены на Кузнечика, а значит, сейчас против этого негодяя выступала только она. Может быть, подонок посчитал, что без проблем справится с какой-то девчонкой, может быть, просто был слишком туп, чтобы вспомнить о пистолете, который болтался у него на поясе, — в любом случае бросаться на Гайку с голыми руками было ошибкой. Опершись на спину, она нанесла несколько хлестких ударов ногами, которые вновь повалили наемника на землю, а затем изо всей силы ударила его в лицо. Не теряя ни секунды, Гайка повернулась на бок и подогнула ноги. Выдохнув, начала проводить свои скованные руки из-за спины через ноги. Наручники врезались в запястья, но Гайка, проклиная свою фигуру, продолжала выворачивать руки.

Тем временем Кузнечик раскидывал нападавших в стороны. Он не передвигался, а буквально летал по двору. Звучали одиночные выстрелы и автоматные очереди, но Кузнечик, похоже, даже не обращал на них внимания.

Когда руки Гайки наконец оказались перед ней, она выхватила пистолет из кобуры бывшего конвоира, который лежал перед ней в отключке, и направила ствол на ближайшего из противников.

Послышался грохот, и Анна увидела, как из грузовика появляется нечто огромное. Эта штука шагала на двух ногах и была примерно одного роста с Кузнечиком, но при этом раза в два шире его. Сквозь пелену дождя девушка рассмотрела, что это тяжелый инженерный скафандр первого поколения.

Бросив пистолет в грязь, она побежала к РИНО.

Кузнечик, разгоряченный боем, будто бы впал в какое-то бешенство. Даже не думая о грозящей ему опасности, он набросился на скафандр, который больше походил на огромного металлического монстра. Почему-то Гайка знала, что внутри этой штуки сидит именно Девять Пальцев. Одним движением руки он остановил прыжок Кузнечика, а следующим — накрыл его сверху, впечатав несчастного Питера в землю. Остальные нападавшие, те, кто еще был жив, будто застыли на местах — никто не решался вмешаться в эту драку.

Гайка тем временем уже забралась в древнюю машину, судорожными движениями начала заводить ее. Со скованными руками это было не так уж и легко, нужно было завести мотор, переключить передачу… к счастью, никто пока не обращал на нее внимания.

Кузнечик же тем временем каким-то образом отскочил от Девяти Пальцев и сейчас пытался обойти его стороной. Скафандр был сильнее его, но порядком уступал в скорости, и Питер пытался воспользоваться этим своим преимуществом. Кто-то из наблюдавших за боем, видимо, набрался смелости или потерял терпение и, вскинув автомат, пустил очередь. Кузнечик моментально отпрыгнул в сторону, и пули угодили в скафандр. На какую-то секунду Девять Пальцев отвлекся, и, пользуясь этим, Кузнечик метнулся на него. Его целью явно были гидравлические шланги на спине скафандра.

Реакция Девяти Пальцев оказалась слишком хорошей. Он развернулся на месте и перехватил Кузнечика еще в полете, крепко схватив обеими руками. Он так крепко сжал Питера, что Гайке показалось, что она слышит треск его костей. Как раз в этот момент девушка сумела завести машину и развернуть ее в их сторону.

Левой рукой Девять Пальцев схватил Кузнечика за голову и поднял над землей. Тот еще пытался сопротивляться, но было видно, что силы покидают тело, изрешеченное пулями и покалеченное ударами. Девять Пальцев занес правую руку, в этот миг в небе сверкнула молния, в ее свете Гайка увидела, что из занесенной руки выдвигается огромное блестящее лезвие. Что есть силы она вдавила педаль газа в пол.

Сквозь раскаты грома, сквозь шум дождя и мотора, сквозь крики людей Гайка слышала, как смеется Девять Пальцев, раз за разом вонзая лезвие в Питера Берга.

Огромная древняя машина на полном ходу снесла скафандр, пробила им стену амбара и только тогда остановилась. От удара Гайку дернуло вперед и, ударившись головой о руль, она потеряла сознание.

…Мышка не знала, как долго она плакала, не знала, как долго она пряталась на чердаке. Постепенно страх стал всем ее миром, реальность вокруг растворилась в ее беспокойных мыслях.

Когда началась стрельба, она не смогла заставить себя выйти. Не смогла заставить себя спасти Кузнечика. Она могла только наблюдать, как его убивают.

Когда Кузнечик перестал существовать, девочка вдруг почувствовала это. Будто бы нить, соединявшая их души, вдруг оборвалась. Она не знала до этого, что эта нить вообще существует. Теперь же вдруг ощутила сотни других нитей, связывавших ее со всем, что жило, со всем, что было способно мыслить.

Погружаясь в эти новые для себя ощущения, Мышка постепенно отстранилась от жестокого мира, окружавшего ее. Она перестала ощущать холодный пол под собой, перестала слышать дождь, все так же колотивший по крыше. Исчезло ее дыхание, исчезло биение сердца, исчезли мысли. Вместе с мыслями исчез и страх. Она растворилась во тьме.

Теперь она чувствовала жизнь, чувствовала колыхание чужого разума.

Откуда-то издали к ней взывали тысячи голосов, молили ее ответить, но она обратила свой взгляд не к ним.

«Я не злодей, — сказал Девять Пальцев и бросил на стол небольшую стопку банкнот, — видите, я просто делаю свою работу, защищаю любимый город. Этого должно хватить на ремонт».

Это странно. Он и правда верил своим словам. Девять Пальцев и правда верил, что он не злодей, даже несмотря на то, что наслаждался каждым моментом своей звериной жестокости. Он считал себя хорошим человеком. Он считал себя… человеком. Но при этом наслаждался, убивая Кузнечика, наслаждался и до этого, когда убивал… и насиловал.

Дядя Бернард и тетя Сара смотрели на него с ненавистью и страхом. У тети Сары куда больше ненависти и куда меньше страха. Но она уже немолодая женщина, а в ее доме четверо вооруженных мужчин. Насколько бы смелой она ни оказалась, этого все равно было недостаточно.

Наглые ублюдки! Они пили чай. Она им его принесла, разлила по чашкам. Думала насыпать крысиного яда, но даже на это не хватило смелости. Ей хватало сил только на то, чтобы не плакать. Больше всего на свете она боялась, что эти чудовища найдут Мышку. Она так любила эту девочку — она ей стала как родная дочь.

Девять Пальцев думал о совершенно отстраненных вещах. Ему, собственно, было наплевать на происходящее. Грузовик, принадлежавший Артуру, оказался разбит, а их собственный забит под завязку — туда поместили капсулу, о которой говорил Джек-Джек. На одной машине повезли «наглую девку». Он очень жалел, что босс не велел ее убивать, а на то, чтобы поразвлечься с ней, попросту не оставалось времени. А на другой машине — труп мутанта. Босс, мистер Шоу, желал получить его голову. Вывозить остатки мастерской и, что самое главное, его драгоценный скафандр Девяти Пальцам придется в две-три ходки…

Мышка отпустила нить разума Девяти Пальцев. Пока она недостаточно сильна, чтобы просто так оборвать ее.

Она могла лишь обратиться к тем голосам, которые все это время взывали к ней. Могла ответить на их мольбы.

Девочка почувствовала, как один из людей Девяти Пальцев выходит из дома. Она обращалась к голосам. Их было много, они были рядом — прятались. У голосов были когти, у голосов были клыки. Постепенно Мышка узнала в них своих родичей. Они пришли сюда, в город… следуя за ней.

Мышка наконец-то поняла, кто это — Мы. Она открыла глаза.

— Мы — это я, — сказала она, поднимаясь на ноги.

Сняв с себя одежду, которая теперь была ей не нужна, Мышка открыла чердачный люк.

— Прошу вас, мэм, называйте меня просто Девять, — улыбнулся Девять Пальцев, закидывая ноги на стол, — и помните, я ваш гость, а с гостями нужно вести себя как? Правильно, с гостями нужно вести себя обходительно. Старик, в доме есть бухло?

Бернард неуверенно кивнул, вспомнив о спрятанной в комоде бутылке виски, и в этот момент одна из ступенек лестницы, ведущей наверх, скрипнула. Все, кто был в доме, устремили свои взгляды в ту сторону.

Девушка, спускавшаяся по лестнице, была совершенно нагой, если не считать густого серого меха, покрывавшего почти все ее тело. Двигалась она с какой-то неестественной грацией. Все движения были плавными, будто она, двигаясь, преодолевала какую-то силу. В ее глазах стояла абсолютная пустота.

Миссис Давич лишь ахнула, а затем вдруг начала рыдать. Ее муж прижал несчастную женщину к груди.

— Ничего не бойтесь, — обратилась к ним девушка. — Уходите в подвал и оставайтесь там, пока все не закончится. Вам ничего не угрожает.

— Ох, ребята! — радостно хлопнул в ладоши Девять Пальцев. — На ловца и зверь бежит! Я же вам говорил! Я же говорил! Девка! Выродок!

— Все темные и светлые духи, отымейте меня! — выпалил один из его людей. — Правда же!

Девять Пальцев полностью перестал обращать внимание на хозяев дома. В противном случае он очень удивился бы тому, что они делают то, что им сказала эта девчонка. Все его внимание было приковано к ней, к той, которая полоснула его по лицу, к той, которую он так и не смог поиметь. Девять Пальцев убрал ноги со стола и встал.

— Ну все, — сказал он своим настоящим, полным жестокости голосом, — тупая ты сука, теперь ты за все заплатишь!

— Нет. Ты, — совершенно спокойно ответила девушка-выродок, и в тот же миг с улицы раздался вопль, который оборвался через секунду.

— Что за… — На лице Девяти Пальцев отразилось искреннее удивление. До этого мига он был так уверен в своей власти, в своей безнаказанности. — Проверьте, что там!

Один из его людей покрепче перехватил автомат и неуверенно подошел к входной двери.

— Ну, чего ты ждешь? — рявкнул на него Девять Пальцев.

Парень сделал еще один шаг вперед, взялся за дверную ручку, медленно открыл дверь…

В следующую секунду он умер.

Сквозь дверной проем в дом влетело что-то, покрытое черной шерстью, что-то с огромными белыми клыками и сверкающими красными глазами. Выродок повалил человека на землю и вцепился ему в горло.

Девять Пальцев подхватил свое ружье и выстрелил, но вслед за первой тварью в дом влетела следующая, а за ней еще одна. Выродки проламывали окна, лезли со всех сторон.

Девять Пальцев плохо понимал, что происходило потом. Просто в какой-то момент он обнаружил себя бегущим со всех ног от проклятого дома, в сторону ближайших холмов, которые казались ему спасительными. За его спиной выродки, похоже, были слишком увлечены пожиранием своей добычи, чтобы преследовать еще кого-то, и Девять Пальцев почему-то почувствовал себя в безопасности. Добравшись до холмов, он увидел за ними засохший яблоневый сад. Дождь уже кончился, и старые скрюченные деревья были опутаны туманом.

«Да, — подумал он, — это хорошее место, чтобы спрятаться от опасности».

Туман в саду был пропитан каким-то особым густым мраком. В воздухе стоял тихий, почти неслышимый звон. Небольшие кусочки металла, привязанные то тут, то там на ветвях, создавали непередаваемую, хаотичную мелодию, соприкасаясь друг с другом от каждого, даже самого легкого дуновения ветерка.

К Девяти Пальцам постепенно начало возвращаться сознание, как будто что-то иное отпустило его, вернуло ему способность мыслить. Он осмотрелся по сторонам и вдруг увидел впереди девичий силуэт.

— Ты! — воскликнул он. — А ну иди сюда, шлюха!

В ответ раздался лишь звонкий девичий смех, который тут же отразился от ветвей и крон деревьев, чтобы смешаться со звоном колокольчиков.

Девять Пальцев пошел вперед.

— Дрянь, ты вообще представляешь, что я с тобой сделаю…

Он обернулся… За спиной было пусто, никого. Девять Пальцев схватился за располосованное лицо. Он посмотрел по сторонам и вдруг увидел тень справа от себя. Тут же он бросился в ту сторону, но когда оказался там, где увидел тень, она была уже в другой части сада. Тень двигалась между деревьями в такт музыке ветра, будто бы в каком-то древнем танце. В Девяти Пальцах начала бурлить злость, смешанная с животным страхом. Что же это такое?

Неуверенным шагом он последовал за тенью.

Девять Пальцев закричал. Кровь хлестнула из только что нанесенной раны. Он резко обернулся, но за спиной опять никого не оказалось. Снова осмотрелся по сторонам и опять увидел смутный силуэт вдалеке.

Кто это с ним играет? Или, может быть, что? Эта девка? А если нет? Девять Пальцев не мог понять, неужели неизвестное существо может быть настолько проворным? А что, если их тут много? Даже очень много? Вдруг они прячутся в ветвях, выжидают? А он один и безоружен.

Постепенно животный страх в Девяти Пальцах стал сильнее, его сознание охватила паника.

«Нужно убираться отсюда». До бандита вдруг дошло, что он не понимает, где он и как ему выбраться из этого таинственного сада. Казалось, что сад был бесконечен.

— Проклятье, проклятье, проклятье… — повторил он зачем-то.

И вдруг стало очень тихо. Даже звон колокольчиков стих. Девять Пальцев выдохнул, и пар из его рта застыл в воздухе. Почти физически он ощутил взгляд, сверлящий его затылок.

Перед ним стояла та самая девчонка-выродок. Маленькая, уродливая, несуразная — она смотрела ему прямо в душу.

— Поймали, — произнесла она тихо.

Девять Пальцев вдруг нервно рассмеялся.

— Ты меня поймала, да? Дура! Это я тебя поймал! — Он шагнул вперед и схватил девчонку за плечо, но та даже не отреагировала. — Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю? О… да… ты знаешь, маленькая сучка, маленький выродок…

Он наклонился к ее лицу, но вдруг замер. Девять Пальцев понял, что не может пошевелиться. Девчонка подалась вперед и начала тихо шептать ему на ухо:

— Ты сам выбрал не быть человеком. Ты это знаешь. Ты решил стать животным, тварью вроде Нас. Ты старался, ты так старался не быть человеком. Ты убивал, пытал, насиловал, грабил… делал все, что человек делать не должен, ты предал дарованную тебе при рождении человечность. Но ты кое-чего не знал. Животные делятся на охотников и жертв. Ты не охотник. Мы — охотники, и Мы тебя поймали.

Когда девочка отстранилась от него, Девять Пальцев плакал. Ему было невыносимо страшно.

— На колени, руки за спину, — сказала она.

«Я должен встать на колени и убрать руки за спину», — подумал он и сделал, как она сказала.

— Когда тебя не станет, — произнесла девушка. — Мы уничтожим все, что было тебе дорого. Мы поступим с тобой так же, как ты поступил с Мышкой.

С этими словами она развернулась и пошла прочь. Когда она подошла к краю тумана, он рассеялся, и Девять Пальцев увидел, что со всех сторон на него смотрят сотни голодных красных глаз.