Глава 5

— Великий, я искал тебя в Заоблачном храме, но не застал. Стража советовала ждать тебя там, но я пошел в храм Умирающей Зари, за тобой. Настоятель его сказал, что ты ждешь меня, но ушел к Малым Отрогам, жечь деревни мринов, возродивших риумскую ересь. Он дал мне ездовых суфимов и двух храмовых воинов, но мы нашли только пепелища, твоих отрядов уже не было. Мы пошли по их следам, и наконец я перед тобой.

— Тукс Длинный Лук, ты мог послушать стражников и дожидаться меня у Заоблачного храма. Вот, возьми это кольцо в благодарность за твое большое чувство долга. А теперь расскажи мне, что ты узнал в своих долгих странствиях?

— Великий, я сделал все, как ты сказал, и мои глаза видели очень многое. След странных цохванов оборвался на свежевыжженной пустоши, мне показалось, что они там сгорели, но нет, все остались целы. Преследовать врагов было легко, путь все время шел вдоль берега Стайры. Но перед ее устьем они стали вести себя странно, повернули назад, расположились на маленьком острове посреди реки. В кустах они схватили двух мужчин, подобных себе, но в черной одежде, связали их, держали у себя в плену. Один из них ходил к озеру, там, на холме, возле рохо, расположена маленькая деревня, где много таких же странных мужчин и женщин. В лесу я случайно столкнулся с двумя из них, мне пришлось их убить. Я разрезал ножом их тела, они ничем не отличались от наших, только под мышками у них растет немного волос. Потом я смог пробраться на остров в реке, смотрел на всех врагов очень близко, слышал их разговоры, но ничего не понял, слова были совсем непонятные. К этому времени вышел весь срок, который ты мне дал, пришла пора возвращаться.

— Ты хорошо рассмотрел их?

— Да, великий, тех, за кем я шел, рассмотрел очень хорошо.

— Видел ли ты худую женщину, которая остановила нура?

— Там были две худые женщины. Одна с волосами, подобными светлому огню, одета в бронзовую рубашку, у второй волосы черные, она носит одеяние дэйко. Обе худы настолько, что их поясницы можно обхватить ладонями. Я не знаю, кто из них остановил нура.

— Хорошо, сейчас ты опишешь мне их подробно. Затем мы пойдем в Заоблачный храм, и там ты получишь награду. Но потом ты никуда не уйдешь, будешь ждать, что я решу делать дальше. Итак, рассказывай.

— Робин, в какой психбольнице тебя учили так работать мечом? — ревел Тевтон, поднимаясь с земли. — Сколько тебе объяснять, меч и нож — это совсем разные вещи, заходить за спину противника и резать ему шею мечом — плебейство чистой воды!

— Не знаю, я-то остался на ногах, а вот кто-то упал на пятую точку.

— Да ни один мастер меча не предположит, что его противник — клинический идиот. Я же мог достать тебя раз сто, тебя спасли только твои нечеловеческая гибкость и паучье проворство.

— Хм, надо их поблагодарить.

— И если ты будешь продолжать бить меня ногами, я когда-нибудь тебя подловлю и от души огрею по голени латной перчаткой. Ох, и хорошо же тебе будет! — сладострастно протянул Тевтон.

— Да вы, батенька, садист! Не угодно ли попробовать еще одну схватку?

— Сходи к Ахмеду, на руках поборись. Достал ты меня своим уголовным стилем боя. Где красота сверкания стали? Где четкость атак и плавность передвижений? Ты сражаешься как конченый отморозок с финкой!

— Не хочешь, так бы и сказал.

Диалог проходил на тренировочной площадке под крепостной стеной. Густав, Тевтон и Мавр каждый вечер проводили здесь занятия с народом, стараясь всем привить хотя бы примитивные боевые навыки. Вот и сейчас вокруг стучали деревянные мечи, десятки человек разучивали удары, блоки и короткие связки. Чуть дальше было стрельбище, там командовала Анита. Из всех кандидатов в стрелки выбрали самых перспективных, набрав отряд в тридцать пять человек. К всеобщему удивлению, в лучшие ученики быстро выбрался Петрович. Робин предполагал, что через месяц-другой он далеко обгонит Аниту. С подачи Хонды всех лучников именовали рейнджерами, а пехотинцев — кнехтами.

Кузница работала во всю мощность, недостатка в железе и стали уже давно не было. Лучшие мастера занимались сложными заказами, остальные помогали им в простых операциях и выполняли рутинную работу. Здесь хватало производственных успехов, появилось много необходимых вещей: мечи, секиры, пики, укрепленные кожаные доспехи, нагрудники, шлемы, даже одна кольчуга из крупных колец. Хоть процесс шел и медленно, но армия постепенно вооружалась.

Основные работы на стройке были завершены. Не настолько уж большая вышла крепость, а народу к строительству привлекли более чем достаточно. Временами здесь работало до ста сорока аборигенов. Со стороны суши крепость прикрывали три башни, одна из которых держала ворота. Стена между ними была высотой около шести метров, на половину высоты ее снаружи выложили камнями. Со стороны реки укрепления были пожиже, а башен только две, да и те совсем небольшие. Периметр уже был полностью замкнут, оставались только незначительные работы вроде установки подъемного моста. Внутри крепости еще хватало дел: возводилось жилье, склады, новая кузница, рылись колодцы. Но по сравнению с укреплениями это были сущие мелочи.

Поток землян полностью иссяк, всего их набралось сто двадцать девять человек. Но они составляли меньшую часть населения крепости, с легкой руки Хонды названой Ноттингемом. Остальную представляли риумы, собранные со всех окрестностей, выкупленные отовсюду рабыни-дэйко и молодые девушки, от которых за соответствующую плату рады были избавиться азаты. Таким образом, население поселка составило почти триста человек, а женский вопрос был полностью решен. Приходилось опасаться дальнейшего увеличения населения и стараться этого избегать, места для проживания было не слишком много, и тесниться не хотелось. Пришлось отказывать корыстолюбивым азатам изо всех близлежащих деревень, женщин уже было более чем достаточно.

Отношения с аборигенами были вполне нормальные. Те были рады-радешеньки своим новым соседям, и беспокоило их лишь то, что с новыми поселенцами начнут напрямую торговать дальние селения, отказавшись от услуг ближних посредников. Хафидов видно не было, очевидно, в этом районе обитали только две уничтоженные землянами шайки. В такой обстановке некоторые начинали уже жаловаться на милитаристские замашки вождя, вылившиеся в обязательную муштру и непомерные военные расходы.

Жизнь была приятна и размеренна. С этой благостной мыслью Робин покинул плац и потихоньку пошел в сторону бани. Эх, если бы еще Сата избавилась от этой странной слабости. На удивление сильно ее подкосила болезнь. Его раздумья прервали самым бесцеремонным образом — запыхавшийся часовой прокричал в самое ухо:

— Там, на реке! Там лодки! Какие-то крестьяне плывут.

— Не ори ты так, все в порядке. — Робин сделал паузу, повернулся в сторону реки, но из-за стены ее не увидел. — Это начинается ярмарка, вот-вот появятся купцы.

— Тукс Длинный Лук, ты нужен мне для очень важного поручения.

— Великий, я готов служить тебе всеми силами.

— Мы пойдем с тобой вдвоем к устью Стайры, посмотрим на странных пришельцев.

— Но великий, это опасно, вам нельзя так рисковать.

— Это не столь опасно. У нас есть сведения, что они не трогают крестьян, а наоборот, стараются быть с ними в дружбе. Я переоденусь охотником, мы возьмем немного товаров, сделаем вид, что идем на ярмарку.

— Великий, а почему мы просто не возьмем с собой воинов и нуров?

— Тукс, твое дело — молча подчиняться, но я все же тебе отвечу, так как ты мне пришелся по нраву. Мы мало знаем об этих людях, но и нашего малого знания достаточно, чтобы понять — они довольно сильны. Здесь, в Вертине, обстановка ухудшается с каждым годом, и это несмотря на все наши победы. Усмиренные мрины восстают снова и снова, на них поглядывают шоквуты и тоже отбиваются от рук. Они нагло требуют обеспечения их металлическим оружием, якобы против мринов, но стоит им почувствовать в руках силу — сразу попытаются установить здесь свою власть. Повсеместно падают нравы, церемонии проводят из-под палки, дань собираем только с помощью сильных военных отрядов. Нам не нужны здесь большие неприятности, хватает проблем на юге, где не прекращается война с людьми Побережья. А эти пришельцы могут оказаться нашими хорошими союзниками. Но даже если это не так, вдруг их сила поможет им победить наш отряд? Это очень порадует всех врагов и ухудшит обстановку в той части Вертины.

— Великий, прости мне мою дерзость, я просто слаб умом.

— Ничего, Тукс, твое любопытство похвально, оно выдает, что у тебя есть хотя бы немного разума. Иди, приготовься к дороге, мы уйдем утром.

Подождав, когда охотник покинет зал, Зардрак встал с кресла, криво усмехнулся и тихо добавил:

— А если придется воевать, возможно, для победы вполне хватит нас двоих.

Глава 6

— Вот поэтому там теперь торговать весь год можно, понятно? — снисходительно объяснял словоохотливый пастух двум тупым охотникам.

— Вот оно как? — изобразил удивление Зардрак. — Да, знали бы, еще луну назад пришли бы, не топтались зря в Коралисе.

— А сейчас поздно, — добавил крестьянин, — им рабочие уже там не нужны.

— Ну прощай, мы поспешим, а то без нас ярмарка закончится.

Охотники, мнимый и настоящий, пошли дальше. Отойдя от стада, Тукс спросил:

— Великий, ты чем-то опечален?

— Сколько тебя учить, сейчас называй меня Зар. И не мешай мне, я думаю.

Чем ближе они подходили к устью Стайры, тем явственнее были следы пришельцев. Многие видели их своими глазами, работали на строительстве странной деревни с названием Ноттингем. В одном селении показывали женщину, которая понесла от пришлых купцов. Вели чужие люди себя совсем необычно. Они не грабили крестьян, не трогали без спроса их женщин, все, что им требовалось, покупали честно, давая очень хорошую цену. Зардрак видел крепкие ножи и топоры, отличные пилы, красивую посуду, тонкую ткань. Особенно удивил его серый металл, крепость его была невероятна. Никто не испытывал страха перед странными купцами, хотя все отмечали, что они явно не похожи на верных приверженцев Одинокого Бога. Однако это совершенно не волновало никого из крестьян, а постоянного присутствия атонов в этом диком краю не предусматривалось.

Зардрак мрачнел все больше и больше. Нет, не зря он отправился в этот поход, местные пришельцы явно коварнее всех остальных. Они в короткий срок очаровали окрестных крестьян и теперь занимали в их мыслях больше места, чем все религиозные догмы. Здешние мрины вообще обнаглели до того, что почти в открытую отправляли обряды риумов. Люди со всей Южной Вертины шли через этот край на ярмарку и заражались этим разложением. Все с интересом выслушивали рассказы о пришельцах, мало кого пугало даже описание человека, черного как ночь. Жрец уже начинал жалеть, что не взял с собой воинов, здесь срочно следовало устроить показательную, жестокую чистку.

В этой деревне они поменяли у пастуха своих уставших ездовых быков на свежих животных. Их предупредили, что дальше деревень не будет до самого Ноттингема, но там нет большого стада, и суфимов им никто не поменяет. Пришлось замедлить ход, что раздражало Зардрака все больше и больше. Он мрачно размышлял, что давно следовало бы покончить с нечестивыми ярмарками. В свое время на эту лазейку купцов с Побережья не обратили особого внимания, орды хафидов казались надежным заслоном, а умелая политика Великого храма поддерживала их боевой пыл. Но никто не принимал во внимание глупые верования дикарей, а вот хитрые купцы их использовали вовсю. Они располагались на небольшом голом острове, торгуя прямо с кораблей, и в случае угрозы могли сняться оттуда почти мгновенно. Лодок их корабли не боялись, у них хватало воинов, а других больших судов на Великом озере не было. Приходилось мириться с тем, что купцы беспрепятственно торгуют медным оружием с данниками Вертины. Запрещать крестьянам ходить на торг было бесполезно, они будут делать это тайком, а такое неподчинение подорвет авторитет власти. Утешало только то, что очень немногие торговцы рисковали сюда добираться — это предприятие было довольно выгодным, но опасным. В этом походе Зардрак был не против взглянуть и на эту ярмарку, кто знает, может, в его мудрую голову придет хорошая идея, и он прекратит эту деятельность людей с Побережья.

— Мне жаль вас разочаровывать, но нам больше не нужны рабочие. — Робин с явным сожалением кивнул двум крепким охотникам.

Оба были на вид весьма бывалые, и их явная опытность внушала невольное уважение. А самый высокий из них, черноволосый крепыш неопределенного возраста, не походил на обычных охотников, такой гордой осанки и пронзительных глаз совершенно уверенного в себе человека Робин здесь еще никогда не видел.

— Прости нас, большой азат, но, может, мы еще чем-нибудь сможем пригодиться?

— Увы, боюсь, что нет. Люди нам нужны были только на строительстве крепости, а с ним мы сейчас можем управиться своими силами. Сходите лучше на ярмарку, я слышал, купцы охотно нанимают хороших охотников, увозят их к себе — воевать с людьми гор. Они возвращаются оттуда богатыми людьми. Ступайте с миром.

Высокий черноволосый человек смотрел на охотников с вершины крыльца. Ликом он чем-то напоминал хищного горного орла, а темные глаза невольно притягивали любого, покоряя странной, несокрушимой силой. Зардрак замер, впитывая в себя каждую черту этого человека, стараясь его запомнить до малейших деталей, чтобы впоследствии легко узнать в десмериуме и убить без всякой ошибки. А уничтожить незнакомца следовало обязательно, причем сделать это надо как можно скорее. Почтительно кивнув своей будущей жертве, Зардрак спокойно пошел к выходу из поселка.

Уже за воротами Тукс не сдержал вздоха облегчения, он страшно боялся, что им не дадут выйти. Его, конечно, потрясла эта мощная крепость, построенная с такой огромной скоростью, но испугало совсем другое. Здесь было великое множество риумов. Никто из них не скрывал своего происхождения, многие открыто носили ожерелья мести, объявляя себя врагами культа Одинокого Бога. Столь большое количество ничего не боящихся еретиков Тукс видел впервые. Если бы кто-нибудь узнал в его спутнике Великого Настоятеля Заоблачного храма, страшно представить, что бы сделали эти люди.

Отойдя на безопасное расстояние, Зардрак остановился, резко повернулся к Туксу, заговорил очень поспешно, чуть ли не давясь словами:

— Это враги, это самые страшные враги, каких только можно представить.

— Да, великий, хуже риумов врагов нет.

— Тукс, риумы для нас ничто, это пыль под ногами. Их вождь — вот кто наш враг! Я видел его глаза, он сама угроза существующему порядку. Он страшная сила, сметающая все на своем пути, подстраивающая мир под себя. Он еще сам не знает, кем является, но с каждым днем будет понимать это все больше и больше. Какое счастье, что я догадался прийти сюда сам, пока он не стал совсем неуязвимым! Мы с тобой убьем его!

— Но как, великий? Возле него много воинов, а нас только двое, мы погибнем, но ничем ему не повредим!

Зардрак зловеще улыбнулся и заговорил совершенно спокойно:

— Мы не будем нападать на него в этой крепости. И за ее пределами тоже.

— Но, великий, а где же мы тогда его будем убивать?

— Там, где нет звуков мира. — Видя, как вытянулось лицо охотника, атон пояснил: — Ты не поймешь, тебе вполне достаточно знать, что наш враг Робин Игнатов там будет беззащитен. Сейчас мы спрячемся в лесу, я не буду есть весь день, а ты будешь носить мне холодную ключевую воду. Ночью мы будем петь хвалу Одинокому Богу, на рассвете умоемся росой, а днем я убью Робина Игнатова. Ты мне в этом поможешь.

Голый песчаный остров было не узнать, торг шел вовсю. Почти полтора десятка маленьких кораблей, похожих на древние ладьи, бок о бок тянулись по берегу. Вокруг суетились сотни людей, кто-то, испробовав прикупленного вина, орал песни, другие до хрипоты торговались с купцами, размахивали связками мехов, какими-то тюками, бочонками. Такой суеты Робин не видел уже давно.

Торговые люди недоверчиво поглядывали на странных людей, совершенно не похожих на крестьян. Но предложенные товары им очень понравились, они быстро забыли про свою настороженность, настойчиво зазывали их к себе. По приказу вождя несколько самых ушлых землян торговались вовсю, стараясь скупить как можно больше меди. Города-государства Побережья бронзы не имели, так как единственное известное месторождение олова располагалось в горах Заоблачного хребта и контролировалось их врагами — атонами.

Робин с интересом обошел все торговые точки, прикупил немного разных вещей. Послушал, о чем говорят люди, внимательно осмотрел корабли. Пора было возвращаться, сегодня здесь ему больше делать нечего. Уже в лодке, обернувшись, он увидел, что вслед ему с палубы корабля пристально смотрит богато одетый чернобородый купец, а вставший сбоку крестьянин что-то ему торопливо объясняет. На всякий случай запомнив и того и другого, Робин отвернулся, сегодня внимания к себе он видел уже более чем достаточно, и замеченная сцена не удивила.

Лодка причалила в стороне от ближайшего мыса, где было не протолкнуться от быков-суфимов и их хозяев. Робин не спеша прошел вдоль берега к открытым воротам Ноттингема, стражник вскинул копье на караул, Робин кивнул ему в ответ. Внутри крепости не сдержал хозяйской гордости, улыбнулся. Хижин больше не было, рядами стояли аккуратные бревенчатые дома, все чисто и красиво, только со стороны реки еще продолжается строительство. Крыши пока покрывали спаянными пластиковыми пакетами, но уже дымили печи, где обжигали черепицу.

Сата с Анитой сидели на пороге маленького домика и занимались делом — крепили оперение на стрелы. Робина они заметили, когда парень вырос над их головами:

— Робин! — радостно улыбнувшись, произнесла Сата.

Анита блеснула глазами, собралась было встать, чтобы уйти, но Робин ее остановил:

— Сидите, я вам подарки принес.

Девушки происходили из разных миров, но реакция обеих оказалась до безобразия одинакова. Моментально забыв про работу, обе бросились в дом, чтобы примерить новые наряды. Хорошо хоть про Робина не забыли, категорически потребовали подождать на улице, чтобы после вынести свою оценку платьям и, разумеется, получить критику по полной программе за то, что совершенно не умеет их выбирать. Сидя у стены, он понял, что жизнь здесь оказалась намного безмятежнее, чем он думал.

Глава 7

На маленькой поляне среди густого леса сидели двое. Зардрак снял с себя одеяние охотника и облачился в харг, расшитый многочисленными черепами бласов. Сегодня можно было не думать о маскировке, в этой чаще их вряд ли кто увидит. Атон сидел, поджав ноги, перед крошечным костерком, рядом он разложил несколько маленьких мешочков. Расположившийся в стороне Тукс смотрел на действия Зардрака с суеверным страхом.

Жрец непрерывным речитативом бормотал какие-то совершенно непонятные слова, время от времени протягивал руку к одному из мешочков, брал оттуда щепоть цветных порошков, швырял в огонь. Пламя на миг вспыхивало, ноздри щекотали необычные, но приятные ароматы. Тукс догадывался, что ему выпала честь лицезреть одно из высших таинств атонов. Это его пугало и радовало одновременно. Возбуждение Длинного Лука было так велико, что он не думал об усталости, хотя и не спал всю ночь.

Голос атона усилился, в нем прорезались визгливые нотки. Вскрикнув почти женским голосом, Зардрак открыл глаза, взглянул на Тукса горящим, возбужденным взглядом и прохрипел:

— Теперь мне понадобится твоя помощь!

Робин вышел к одинокой гранитной скале на высоком берегу, мгновение постоял, наслаждаясь открывшимся видом озерной глади, и повернулся к высокому чернобородому человеку:

— Кто ты?

— Я Лаций Мар Улак, уважаемый человек из города Синум.

— Зачем ты хотел меня видеть, купец?

Хитро улыбнувшись, Лаций заговорил:

— Мы слышали много дивного о вас, но особо подивило место, откуда вы пришли. Мимо Синума никто не может подняться по реке, а ваших кораблей мы не видели.

— Ты хочешь сказать, что мы лжем?

— Не хотелось бы вас обвинять, но вы говорите не всю правду, это ясно всем.

— Тех земель, откуда мы пришли, вы никогда не достигнете.

— На все воля богов. Мне не так интересно, откуда вы родом, как то, что вы собираетесь здесь делать дальше.

— Ты чрезмерно любознателен, купец, но я тебя утешу. Мы не собираемся делать ничего. Наша цель — жить здесь спокойно и мирно.

— Это у вас не получится.

— Почему же?

— Вы странные люди. Я вижу в твоих глазах великий ум, но слышу слова, достойные младенца. Не хочу тебя оскорблять, просто ты мало что знаешь, а отсюда неправильные мысли и неосуществимые желания.

— Уж не хочешь ли ты меня просветить, купец?

— Я действительно купец, но, кроме того, сын своей родины. Каждый год здесь проводятся ярмарки, приходят люди со всех концов Вертины. Я со многими говорю, делаю щедрые подарки, на другой год эти люди дают мне ответы на заданные вопросы. Эти слова я доношу до старейшин Синума.

— Значит, ты шпион?

— Можно сказать и так. Я могу рассказать тебе, почему вы не сможете жить мирно, но это займет некоторое время. Здесь не хватит нескольких слов.

— Ты меня заинтересовал, купец. Времени у нас много, начинай свой рассказ.

— Тукс Длинный Лук, я доверяю тебе свою жизнь. Если мне в запредельном пути доведется увидеть опасность, твои правильные действия могут меня спасти.

— Великий, я же совсем несведущ в таких делах!

— От тебя не потребуется слишком многое. Присядь поближе, вот так, возьми мою руку, ладонь должна быть кверху. Отлично. Теперь своей ладонью хлопни по моей. Слабее, еще слабее, вот так! Ты должен хлопать по моей ладони все время, не на миг не останавливаясь и четко соблюдая ритм, три удара, два удара, потом один. Повторяй за мной — раз-два-три, раз-два, раз. Хорошо! Что бы ни случилось, не теряй этот ритм. Вдруг случится, что я упаду, тогда послушай стук сердца, если оно не будет биться, положи мою ладонь в горячие угли костра. Ты все понял?

— Да, великий. Но что ты хочешь сделать?

— Я убью нашего врага. А сейчас не мешай мне.

Зардрак протянул руку к последнему мешочку, извлек риалу, сжал ее в левой руке. Тукс восхищенно охнул, завороженный алмазным блеском священного предмета. Атон сам не знал, зачем ему такие крайние меры предосторожности, но слишком уж его испугала личность их нового врага, он не хотел давать ему ни единого шанса. Закрыв глаза, жрец ушел в десмериум.

Встав, Зардрак обернулся, взглянул на свое тело, оставшееся в ролиуме. Оно сохранило сидячее положение, только голова склонилась еще ниже. Взволнованный Тукс монотонно отбивал Ритм Возвращения. Атон радостно посмотрел вокруг — десмериум играл всеми красками, каждый предмет обернула мерцающая дымка, пролетевшая птица показалась разноцветным шаром. Хищно усмехнувшись, Зардрак пошел убивать своего врага.

— Сата, зачем мы сюда пришли?

— Здесь очень красиво!

— Согласна. Но Робин будет очень недоволен, если узнает, что мы уходили из крепости. Ты еще слишком слаба для таких прогулок, сама понимаешь.

— Он ничего не узнает. Робин ушел на ярмарку, мы успеем вернуться раньше него. Я хотела с тобой поговорить в таком спокойном, красивом месте. Взгляни, ведь здесь так чудесно!

Анита автоматически оглянулась. Девушки сидели на поросшем травой косогоре, плавно спускавшемся к реке. Цветы уже отцвели, но трава была по-прежнему зеленой, мягкой, воздух звенел от птичьих песен, а в чистейшей воде можно было разглядеть малейшую рыбешку.

— Что ты хотела мне сказать? — тихо спросила Анита.

— Пожалуйста, посмотри мне в глаза, — попросила Сата.

Подружка подняла голову, взгляды их встретились, карие глаза с золотистыми искорками смотрели с легкой печалью, жалостью, ярко-голубые блестели настороженно и виновато. Златовласка не выдержала, отвернулась. Сата кивнула:

— Ты сама знаешь, о чем я хочу поговорить. Нет, постой! — воскликнула она, увидев, что Анита поднимается. — Если ты уйдешь, мы больше не будем близкими людьми.

— А разве ты этого не хочешь? — чуть не плача воскликнула Анита.

— Конечно, нет! Как ты могла это сказать! Ты же самый близкий мне человек… после Робина. Я же не виновата, что он выбрал меня!

В глазах Аниты показались слезы:

— Ну зачем? Зачем об этом говорить, что ты хочешь изменить? Да, я люблю его! Ты отлично это знаешь, и я знала о том, что ты это знаешь! О чем тут можно еще говорить? Я никогда вам не мешала, все приняла молча, всегда была в стороне. В чем, по-твоему, я виновата?

— Анита, я ни в чем не хотела тебя винить! Просто я вижу, как моя лучшая подруга отдаляется от меня все сильнее и сильнее. Я помню время, когда ты ухаживала за моим беспомощным телом, как бы мне хотелось тебя отблагодарить, но нет, из-за меня ты потеряла любовь. Как это грустно!

— Сата, чтобы потерять, надо иметь. Он никогда меня не любил, ты ни в чем не виновата. Это я… я очень перед тобой виновата. Нет, не перебивай! Это было, когда Робин с Хондой отправлялись в свой поход. Ты тогда крепко спала, измученная болезнью. Робин уходил, он хотел тебя на прощание поцеловать, но я не дала, сказала, что ты можешь проснуться. Однако твой сон на самом деле был очень крепкий. Я сделала так по причине своей глупой ревности, если бы хоть кто-нибудь знал, как мне потом было стыдно. Ты же могла умереть, Робин никогда больше тебя не увидел бы, а моя подлость осталась бы со мной на всю оставшуюся жизнь. Он совершенно точно знал, почему я это сделала, ты бы видела его взгляд! Да если бы тебя не стало, Робин никогда и не взглянул бы в мою сторону. Как же мне стыдно перед ним и тобой!

Анита не выдержала, зарыдала, Сата прижалась к ней. Девушки обнялись и дружно занялись любимым женским делом, щедро орошая друг друга слезами.

— Глупая Анита! — наконец смогла произнести Сата. — Из-за такой мелочи так себя мучить!

— Ты… Ты не обиделась на меня?

— Конечно нет! Все мы совершаем в жизни поступки, которых потом стыдимся, но твой настолько незначительный, что о нем можно давно забыть. Успокойся.

— Но я же люблю твоего мужчину!

— Его все любят, ты же не виновата. А я не могу ничего поделать. Знаешь, я предлагала ему взять тебя, но Робин такой странный, он считает, что одной женщины ему хватит. По-моему, у него плохо с головой.

— И ты была согласна делить его со мной? — изумилась Анита.

— А что здесь такого? У многих наших мужчин две женщины, а у Ахмеда с Густавом их по три. Робин сам говорит, что нам надо много детей. А делить его с тобой гораздо лучше, чем с какой-нибудь незнакомой женщиной. Знаешь, ты ему должна нравиться, ты же всем нравишься. Я очень завидую твоей красоте. Он тебя не полюбит, как меня, но со временем, возможно, поймет, что ты не должна оставаться одна. А ведь ты совсем одна, никто из мужчин не может тебя привлечь. Может, ты дождешься этих времен, и у тебя все будет очень хорошо.

— Ты самая удивительная девушка, какую я видела, — изумленно воскликнула Анита. — И гораздо красивее меня. Ты уже почти поправилась, если еще перестанешь сутулиться, все будет просто замечательно.

— Я не могу, — грустно произнесла подруга. — У меня была такая плохая жизнь, что мои плечи никак не могут поверить в хорошее. И если… если…

Сата замерла, глядя перед собой, как в пустоту, золотые искры в глазах засверкали яркими звездочками. Голова ее повернулась, взгляд пробежал по далекой крепостной стене, скользнул дальше, в сторону невидимой отсюда ярмарки.

— Сата, что с тобой?

— Беда, сюда пришел враг, он хочет убить Робина. — Голос девушки был тихим и безжизненным.

— Как?! — изумилась Анита. — Нам надо его предупредить.

— Нет, бесполезно, — лихорадочно произнесла Сата, — только я могу остановить убийцу. Не перебивай меня, ты должна мне помочь!

— Да что ты говоришь?! Как помочь?

— Нет времени объяснять. Некогда готовиться, надо просто делать. Слушай меня очень внимательно и все запоминай. Сейчас я лягу на землю, ты садись рядом. Вот так! Держи мою ладонь, положи на нее свою. Хлопни по ней. Сильнее, еще сильнее, вот так! Запоминай ритм, три удара, затем два, в конце один. Раз-два-три, раз-два, раз! Хлопки должны быть очень равномерными, в одном ритме, если ты прекратишь или ошибешься, есть опасность, что я не смогу вернуться.

— Вернуться! Откуда?

— Не перебивай меня. Ты же не хочешь, чтобы Робин погиб? Если ты почувствуешь, что мое сердце остановилось, возьми булавку из своих волос и воткни в меня, чем сильнее, тем лучше. Не пугайся, сейчас нет времени. Ты готова? Начинай хлопать по ладони. Вот так, все правильно, не останавливайся.

Сата закрыла глаза.

Зардрак шел в сторону ярмарки. Стали попадаться отдельные крестьяне, спешащие домой. Атон мог убить любого из них, его силы вполне хватило бы, чтобы остановить несколько десятков сердец, но эти мелкие людишки его не интересовали. Их рты нелепо раскрывались в полной тишине — в десмериум не проникали звуки ролиума. Зардрак уже видел стены крепости, оставалось войти бесплотной, невидимой тенью, найти врага, сжать его сердце и вернуться обратно, не оставив никаких следов своего присутствия.

Как хорошо, что атон пришел сюда сам, пока ситуацию еще можно исправить. Достаточно отсечь голову, и змея забьется в конвульсиях. Убить их предводителя, затем пройтись по крепости, уничтожить всех, кто попадется, пусть выжившие трясутся от страха. Этот урок им запомнится надолго. Впрочем, потом можно будет поговорить с хафидами, пусть завершат начатое, сам Зардрак не будет заниматься черновой работой. Все складывалось настолько хорошо, что атон не сдержал улыбки. В то же мгновение все стало настолько плохо, что он даже не сразу это осознал. Между Зардраком и крепостью стояла девушка.

Стройная, невысокая фигурка, прикрытая красивым розовым платьем из дорогого, тонкого шелка, водопад черных волос спускался ниже пояса, карие глаза лучились золотистыми искорками и смотрели без страха, со снисходительной насмешкой. В это тяжелое время люди ценили пышных женщин, но Зардрак знал и другие каноны привлекательности, а здесь, где вся шелуха мира не имела ни малейшего значения, эта девчонка просто блистала красотой.

— Зардрак акх Даутор, — серебряным колокольчиком прозвенел мелодичный голосок.

Зардрак вздрогнул от столь неожиданного здесь звука, только тут он окончательно понял, что незнакомка тоже в десмериуме и прошла сюда с такой легкостью, что не вызвала Волны. Перед жрецом стояла исса неизвестной силы. Бой был неизбежен. Зардрак усмехнулся и мудрым, покровительственным голосом сказал:

— Привет, незнакомка. Ты тоже должна представиться.

— Тебе я ничего не должна, — спокойно произнесла девчонка.

— Но здесь есть имена. Ты должна представиться.

— Уже нет, ведь я знаю твое имя и произнесла его. Ты можешь произнести мое, тогда мы закончим представление.

Зардрак нахмурился, но тот же час унял раздражение. Первая схватка осталась за противницей, но, кроме небольшого психологического превосходства, она ничего не получила. Впрочем, это превосходство легко свести на нет, а затем обернуть в свою сторону. Зардрак был старше ее раз в десять, а значит, опытнее и мудрее, сам его вид давал немалое преимущество, ведь в десмериуме невозможно было скрывать возраст. Исса прекрасно понимала, что перед ней неимоверно сильный и опытный противник.

— Глупо скрывать свое имя, каким бы некрасивым и коротким оно ни было… — Голос атона был преисполнен укоризны.

— Не играй словами, Зардрак, мое имя — потерянное эхо, оно не имеет для меня никакого значения. — В голосе девушки не дрогнула ни одна нотка.

— Тяжело общаться, не зная имени собеседника. — Атон не сдавался.

— Мы не собеседники, мы смертельные враги, — спокойно констатировала девушка. — Неужели ты меня не помнишь?

— Разве мы знакомы? — Атон картинно удивился. — Ты пытаешься вывести меня из равновесия совсем уж наивными способами! Дитя мое, я уже давно не маленький мальчик, придумай что-то более серьезное.

Слова лились из уст, но Зардрак не переставал следить, как вокруг девчонки гаснет Рябь, он не пропускал ни малейшей детали — как ложатся эти мелкие волны, рассыпаются Паутиной или Искрами, какие цвета при этом преобладают. Изучать эти образования — великое искусство, доступное только опытным мудрецам. Зеленая девчонка этого не умела и даже не понимала, что делает атон.

— Вспомни долину Костей, где ты уничтожил клан Эгрус. Я единственная, кто уцелел.

— Я вспомнил тебя. — Голос атона был полон неуместного здесь торжества. — Ты Сата Неомо Кайя, тебя нашли на перевале уже после битвы. Ты дочь великой иссы Дайры. Удивительно, откуда ты здесь взялась, я приказал отправить тебя в подземелья Заоблачного храма до праздника всех звезд, где твоей кровью должны были оросить Нижние Ступени.

— Ты плохо следишь за выполнением своих приказов. Твои слуги еще трусливее тебя, они побоялись держать иссу столь близко к Источнику, меня отправили в деревню к верным шоквутам. Я два года провела там под присмотром нура, со мной обращались как с обычной дэйко.

— А большего ты и не заслуживала, — насмешливо заявил атон. — Ты тогда не была иссой, у тебя тлела совсем слабая Искра, она никого не пугала. А сама ты худа и уродлива, на твоих голых костях нет ни капли жира.

Усмехнувшись, Сата погрозила атону пальцем:

— Ах ты, старикашка, пытаешься меня разозлить! Не выйдет, тот, чье мнение мне важнее всего, считает меня красавицей. А ты можешь думать что угодно, мне совершенно все равно.

— Да, я довольно стар. Но возраст приносит свои преимущества: опыт, силу, мудрость, знания. В сравнении со мной ты зеленая личинка. Да у тебя даже волосы скреплены белой заколкой — ты эйко! Ты даже мужчин не знала!

— Ничего, — уверенно ответила девчонка, — я это исправлю. С Робином Игнатовым. Этой же ночью.

— А не боишься? — цинично поинтересовался Зардрак. — Женщины жалуются, что у этих цохванов огромные шоко.

— Я еще не слышала, чтобы кто-то от этого умер. — Исса даже не смутилась. — А мой мужчина нежный и добрый, он не причинит мне зла. Видишь мое платье? Это его подарок, у меня никогда не было такой красивой одежды!

— Да ты настолько глупа, что не понимаешь — ночи тебе уже не увидеть!

— Глупее тебя нет никого во всем мире! — Сата рассмеялась. — Разве ты не видишь? Я уже не та измученная девочка со слабой Искрой. Сегодня у меня великий день, а ночь будет еще лучше.

— И чем же так велик этот день?

— Я впервые попала в десмериум, мне здесь нравится, даже жалко будет возвращаться.

— Не бойся, возвращаться тебе не придется, — уверенно пообещал Зардрак.

Атон уже понял, на Сате нет защиты, Рябь не может обмануть. Глупая девчонка впервые попала в десмериум, очевидно нанюхавшись грибов, и теперь воображает себя великой иссой. Наверное, она бродит здесь давно, потому Зардрак не почувствовал Волну, но все имеет свой конец. Атон не смог поколебать ее спокойствие, скорее всего грибов было использовано столько, что она даже умирать будет с полным равнодушием, ее тело сейчас между жизнью и смертью, достаточно последнего толчка. Но он не смог отказать себе в маленьком удовольствии — гибель иссы будет эффектной и поучительной. Нечего бродить по десмериуму, не позаботившись об элементарной защите.

— Твоя тупость меня забавляет все больше и больше, даже для больного магира это слишком, а ты считаешь себя мудрецом, — не унималась насмешница.

— Сата Неомо Кайя, я убиваю тебя без злобы, просто так надо, нельзя стоять на моем пути. Твоя гибель будет легкой и без мучений. Прошу простить мои прежние слова, ты не уродина, ты очень красивая. Прощай! — В голосе атона промелькнуло легкое сожаление.

— Да ты на глазах исправляешься! — засмеялась Сата, и в это мгновение Зардрак сжег ее Молнией Испепеления.

— Наши города велики и располагаются по всему побережью, до самых болот. Между нами бывали ссоры и войны, но вот уже много лет, как появился общий враг. Мы исповедуем ту же религию, что и атоны, но есть и отличия. Всех, кто, по их мнению, искажает веру, они стараются уничтожать до искоренения еретического учения. Ты уже знаешь этот край, видел, как мало здесь людей. А ведь раньше Вертина была цветущей страной, лишь заросшие поля напоминают о былом многолюдстве. Атоны подмяли ее под себя, теперь она кормит их армии, сражающиеся с городами Побережья. Раньше нас разделяли два хребта, между ними лежала зеленая долина, населенная брайнами. Теперь их нет, нам пришлось самим браться за оружие. Нас много, но атоны приводят нуров, их воины с бронзовым оружием, нам очень трудно. Мы отрезаны от Вертины хафидами, иначе давно бы начали войну. Атонам это доставит большие хлопоты, ведь у Большого озера почти нет войск. Но без поддержки Побережья наша армия оказалась бы в тяжелом положении, так что пришлось отказаться от таких заманчивых планов. Но тут появились вы. Не знаю, кто вы, откуда пришли, зачем здесь, но знаю точно — атоны приложат все силы, чтобы вас уничтожить. Они не потерпят сильных чужаков в своей вотчине. Впрочем, вы можете покориться, они отдадут самых сильных и опасных нурам, часть из них даже выживет, к вам приставят атона с воинами, он будет наставлять уцелевших на путь истинный, между делом убивая строптивых и забавляясь с вашими женщинами.

— А если мы переберемся к вам в Побережье? — спросил Робин.

— Да не очень вы там и нужны. — Лаций покачал головой. — В Побережье все земли давно уже поделены, там тесно. Вы потеряете свободу, будете служить старейшинам города, а в некоторых отношениях это не лучше, чем подчиниться атонам.

— Но нас мало, мы никак не сможем противостоять целому государству!

— Если вы это не сделаете, то погибнете или станете рабами. Пойми, атоны не смогут послать сюда большую армию. Их силы скованы на Морском хребте, там идет ожесточенная война. Если они возьмутся за вас, то на первых порах сюда придет совсем небольшое войско. Вы сильны, вы отобьетесь, увидев это, вас поддержат мрины, тогда не теряйте времени, усиливайтесь еще больше, не опускайте руки!

— Хорошо говоришь, как по книге читаешь. Но хотелось бы услышать не только пустые слова.

— Понимаю, я расскажу о тебе нашим старейшинам. Если все получится, весной мы пришлем тебе много меди, сильных суфимов, опытных мастеров. Может, даже воинский отряд. Что это?

Оба собеседника обернулись в сторону крепости, оттуда донесся громовой раскат, окончившийся серией затухающих трескучих ударов. Вдалеке показалось легкое облачко дыма.

— Там что-то случилось, — взволнованно произнес Робин и поспешил вниз.

Глупая девчонка до последнего мига не верила, что ее убивают. Она так и умерла с улыбкой на устах. Ее тело, наверняка спрятанное неподалеку, сейчас пылало огнем, жадные, угасающие молнии потрескивали меж обнажающихся костей, вырывая искрящие клочья плоти. Зардрак грустно улыбнулся, качая головой. Жалко было убивать такую красотку, с гораздо большим удовольствием он бы сделал ее ирраной, но она сама выбрала свой путь.

Искрящийся клубок, облепивший тонкую фигурку, догрыз остатки фантома десмериума, ослепительные молнии ушли в землю. Сата, живая и невредимая, стояла на том же месте и с интересом смотрела, как дымят проплешины в траве. Подняв голову, она насмешливо поинтересовалась:

— Ты закончил?

Зардрак судорожно сглотнул, расставил ноги, с двух рук ударил Ледяными Укусами, без передышки замкнул врага в Сферу Яда, осыпал Трупной Плесенью, вбил туда шесть Умирающих Звезд, а все получившееся сжег Вспышкой Отчаяния. Когда улеглось бушующее пламя, Сата спокойно констатировала:

— Становится скучно!

Вот тут Зардрака проняло по-настоящему, он ведь знал совершенно точно — у иссы нет защиты, она не могла пережить и сотой доли использованной против нее мощи. Ведь Рябь нельзя обмануть!

— Ты не можешь быть живой!!! Это какой-то обман!!!

— Атон, ты ведешь себя глупее мальчишки! Неужели такого мудреца, как ты, можно обмануть?

— Как ты это делаешь? — крикнул Зардрак, послав Плевок Вулкана.

Девчонка недовольно поморщилась, щелкнула пальцами— пламя, окутавшее было ее фигуру, исчезло.

— Ты плохо меня слушаешь, — укорила она жреца. — Я ведь сказала, что сегодня первый раз вышла в десмериум. А не задумался ли ты, раз уж такой мудрый, что это значит? Вижу, что нет. Подсказываю — я стала настоящей иссой, перед тобой уже не плачущий ребенок. Начинай воспринимать меня серьезнее.

— Да что ты понимаешь! — яростно вскричал Зардрак, выпуская облако Ласковых Лезвий вслед за Кипящим Покровом. — Я убил десятки исс, среди них была и твоя мать! Я хотел выжечь тебе глаза, я мог убить тебя, ты помнишь это!!!

— Помню! — Девушка помрачнела. — Зря ты тогда не воспользовался моментом. Теперь придется об этом пожалеть.

Зардрак устал. Сила его быстро истощалась в непрекращающихся атаках, он с трудом смог бы сейчас остановить сердце сильного врага, но об этом уже не думал. Пока Робина хранит эта невероятная исса, он недосягаем. Следует подумать об изменении тактики, а заодно и выяснить все, что удастся… Благо девчонка довольно словоохотлива.

— Странно, — произнес он, — я думал, твоя мать была последней, кто же тебя учил? Кто провел инициацию?

— Моя мать отказалась от меня. Ее очень разочаровала нескладная дочь, лишенная таланта. Я не знала учебы и никогда не была даже у самого слабого Источника. Все были уверены, что даже тень силы испепелит меня.

— Зачем ты лжешь, ведь сейчас тебя переполняет мощь?!

— Все так, но и одновременно совсем не так. Ты не поймешь.

— А ты попробуй объясни!

Зардрак с трудом скрывал ликование. Он понял, как ее уничтожить. Ни одна исса не пострадала бы от такой необычной атаки, но эта сумасшедшая не имеет даже ничтожной крохи знаний и не позаботилась о некоторых обязательных мелочах. Атон начал подготовку к нападению, не забывая поддерживать защиту. После столь оригинального нападения у иссы будет немного времени, она может успеть ответить в отчаянной контратаке. Между тем Сата охотно пустилась в объяснения:

— Я сильна, но моя мощь имеет природу, недоступную тебе. Мне не нужен Источник. То, что мне помогает, составляет неотъемлемую часть нашего мира, мне стало ясно это только сейчас, в десмериуме.

Зардрак атаковал. Фантом Саты странно дернулся, атону показалась, что она на миг исчезла. Взглянув в ее по-прежнему снисходительно-насмешливые глаза, жрец расхохотался:

— Да ты полная дура! Я же убил тебя, ты все-таки проиграла! Ну что ты смеешься? Твоя связь с телом порвана, фантому осталось существовать всего несколько мгновений! Все, прощай!

Сату сообщение не обескуражило. Она замолчала, со скучающим видом оглянулась по сторонам, как бы не замечая все более вытягивающееся лицо Зардрака, наконец посмотрев на него с презрением, заговорила ровным голосом, не теряя самообладания:

— Глупец! Тебе еще не надоело? Не трать время, я неуязвима. Ты думал, что изолировал клочок десмериума со мной внутри? Так оно и было, но в это время в нем не было меня.

— А где же ты была? — еле выдавил из себя опешивший Зардрак.

— Ушла немного выше, тебе там никогда не бывать!

Тут Зардрак понял: ему давно уже пора сматываться. То, что он еще жив, объясняется капризом кошки, решившей поиграть с мышонком. Атон закрыл глаза, стал входить в Ритм. Раз-два-три, раз-два, раз, раз-два-три, раз-два, раз. Но резонанса не было, он не чувствовал своего тела, не мог вернуться. Его что-то держало, а скорее кто-то. Жрец открыл помутневшие от ужаса глаза, взглянул под ноги. Так и есть, изумрудно-зеленые побеги густо оплели его тело до самого пояса. Странно было видеть, как они растут из выжженной на месте битвы земли.

— Зардрак, — так же спокойно продолжила Сата, — я прощаю тебе все. Мне никогда не забыть, как ты держал перед моими глазами раскаленный клинок, требуя отказаться от родных, но я прощаю это. Прощаю и то, что ты убил всех моих близких, всех друзей и знакомых, всех тех, с кем я росла. Прощаю, что приговорил меня к мучительной смерти среди веселящихся людей. А убью тебя за то, что ты хотел лишить жизни моего любимого человека. Этого простить нельзя. Моя мощь — любовь, тебе этого не понять, но более страшной силы нет, на ней держится весь мир, она скрепляет каждую его частицу.

— Да что ты несешь! — Зардрак чуть ли не выл. — Даже твои риумы не несли такого бреда!

— А я не риум! Я смеюсь как над ними, так и над тобой! Все, чего вы хотите, — это власти, как над телами, так и над душами! Я сама по себе, все, что мне надо, — это счастья для любимого человека. Когда он дрался с нуром, я встала на его защиту, сказала Слово Приказа. Но я пыталась использовать силу своей Искры, из-за чего чуть не сгорела, у меня отнялись ноги, любимый нес меня на руках. Потом я попала в руки его врага, тот хотел надругаться надо мной, но этого нельзя было допустить — ведь мое тело принадлежит любимому. Я ударила насильника своей слабой Искрой, но кончилось все очень плохо. Мне удалось спастись, но сила чуть не покинула мое тело, смерть стояла со мной рядом. Я должна была умереть, но не могла, моя жизнь принадлежит любимому. Сегодня, поняв, что ты пришел за ним, я ушла в десмериум, хотя для меня это недоступно, и только здесь поняла — Искра ни при чем, она просто влилась в этот неиссякаемый Источник, позволила им воспользоваться. Я ничего не боялась, когда ты пытался меня убить. У меня не было страха за себя, я только защищаю любимого. Ты не мог вывести меня из равновесия. В этой сфере не было брешей, твои усилия не могли пробить ее и за сотни лет боя. Глупец, ты только научил меня, как пользоваться оружием, ведь я совершенно не представляла, что надо делать, меня ведь никто не учил! Но поражу я тебя не твоим знанием, нет! Ты умрешь другой смертью!

Атон не сдержал пораженного возгласа, когда исса извлекла прямо из воздуха большой черный лук.

— Нет! Здесь никто не может иметь оружие!

— А это не мое оружие, это лук моего любимого, — пояснила Сата и безразлично добавила: — В ролиуме я его не смогла бы натянуть даже наполовину. И кстати, Зардрак, чтобы тебе еще веселее было умирать, скажу тебе кое-что: на перевал меня унес Хранитель.

Зардрак завыл… С неописуемым ужасом он смотрел, как девчонка изящно отставила ногу, чуть повернула маленькую ступню, подняла оружие, на тетиве появилась странная стрела, прозрачнее стекла. Тетива натянулась. Жрец задергался, смерть казалась неизбежной — проклятая исса бросила его в пучину страха и отчаяния, самообладание испарилось уже давно, а с ним и все защиты, которые он так тщательно выстраивал в начале схватки. Убить его сейчас смог бы и младенец. Раз-два-три, раз-два, раз, раз-два-три, раз-два, раз! Он все еще не сдавался, но это был просто жест отчаяния. Уже видя, как освобождается натянутая тетива, Зардрак почувствовал свои ладони, инстинктивно сжал обе, даже не задумываясь о том, что это может принести спасение. В следующий миг все исчезло в ревущем огненном смерче.

Тукс Длинный Лук монотонно бил по ладони Верховного атона. Тело его было неподвижно, из приоткрытого рта тянулась струйка слюны. Тукс не прекратил свое странное занятие, даже когда на поляну выскочили несколько магиров. Завидев людей, глупые животные бросились было попробовать их на вкус, но остановились и, мелко повизгивая, попятились назад, испуганно соря пометом. Охотник почему-то совсем не удивился их необычному поведению.

Вдруг тело атона дернулось, выгнулось дугой, забилось в судорогах. Тукс удержал его, уложил на землю, тот захрипел, давясь обильной пеной, раскрыл безумные глаза. Из уст Зардрака сорвался стон, с огромным ужасом он смотрел на свою правую ладонь, с которой сыпался невесомый пепел. У него больше не было риалы. Сжав руку охотника, жрец еле слышно прохрипел:

— Тукс Длинный Лук, я все-таки вернулся!

— Великий, что с тобой случилось?!

— Беда, Тукс, беда. В десмериуме меня ждала засада. Если бы не риала, я был бы уже мертв.

— Но как это могло быть, ведь никто не знал о нас?

Зардрак застонал, понимая, что левая сторона тела ему больше не служит. Скрипнув зубами, он сжал руку охотника еще сильнее:

— Тукс, ты помнишь тех худых женщин?

— Да, великий.

— Иди в крепость, найди ту, у которой черные волосы, не ошибись, в ее глазах блестят золотые искры. Она исса невероятной силы, убей ее.

— Только ее?

— Да! Поспеши! Нет, стой! Наверное, разум тоже не хочет мне служить, иначе уста мои не извергали бы такие страшные глупости! Они знают, что мы здесь, нам надо бежать сейчас же! Ты должен посадить меня на суфима и гнать как можно быстрее. Мне будет очень больно. Если воля моя ослабнет, я буду просить остановиться, но ты не должен слушать. Тукс, как можно быстрее доставь меня в храм Рогеса. Давай же, нам нельзя терять время.

Ошеломленная Сата несколько мгновений стояла среди бушующего пламени — мощь, освобожденная ее неопытной рукой, была ошеломляющей. Стихия не успокоилась, пока не сожрала вокруг все на десятки метров, оставив только раскаленную, оплавившуюся поверхность. Что случилось, девушка не понимала, ее стрела не могла вызвать столь ужасный эффект, да и атон каким-то непостижимым образом исчез, пустив за собой огромную Волну. Исса была совершенно неопытной и не могла предположить, что жрец рискнет и использует риалу.

Наконец, придя в себя, она слегка успокоилась. Что бы здесь ни произошло, Зардрак уже не рискнет приблизиться к Робину. Она даже улыбнулась, вспомнив, как легко потерял жрец контроль над своими эмоциями, стоял перепуганной статуей, лишившись всей своей защиты… Как черепаха без панциря. И это притом, что начинающая исса совершенно не умела сражаться и победила его только тем, что удержала свои чувства в узде, не раскрывшись ни на одно мгновение. Она действительно совсем не боялась. Робину в тот момент ничего не грозило, но было ясно — одна оплошность, и он может погибнуть вслед за ней. Сате нельзя было ошибаться.

Оглянувшись, девушка увидела, что сюда осторожно приближаются люди. Не задумываясь, она пошла куда-то в сторону леса и, только отойдя уже довольно далеко, внезапно поняла, что не знает, куда идти, — она больше не слышала ритм своего тела. Сата не успела испугаться, когда услышала рядом голос:

— Здравствуй, Сата!

— Здравствуй! Как тебя зовут?

— Здесь есть имена. Зови меня Ромфаниум.

— Я тебя помню. Ты тот зелми, который говорил с Робином. Я трогала твой рог!

— Да, Сата, это я. Какое на тебе красивое платье, ты в нем похожа на детскую куклу. Принес ли мой рог тебе счастье?

— Да, Ромфаниум. Спасибо тебе.

— Девчонка! Если ты так счастлива, зачем ищешь смерти? Что ты здесь натворила?

— Зелми, я должна была защитить Робина. Он мой любимый!

— Как ты смешна! Глупая эйко, что ты знаешь о любви? Зачем ты хотела убить этого атона своей необычной силой? Неужели не понятно, любовь защищает, но не может убивать. Все, что ты можешь в десмериуме, это страшить врагов до безумия. У атона была риала, он настолько перепугался, что использовал ее, не раздумывая. Тебя спасло только чудо, стой ты на шаг ближе к нему, и десмериум поглотил бы твой фантом, пустил на новую Рябь.

— Но я же этого не знала! Все было хорошо, атон потерял свою защиту, оставалось его только добить. Меня никто не учил, я совсем никудышняя исса.

— Твоя сила несокрушима. Такой иссы, как ты, Запретный Мир еще не знал. Это тайна, но я тебе ее скажу. Мощь, используемая тобой, может приказывать Источникам.

— Ромфаниум, что ты говоришь? Как это может быть? Еще не прошло и часа с того времени, как я была обычной девушкой с жалкой Искрой, грозившей мне смертью при любой попытке ее использовать!

— Сата, я говорю только правду! Ты сама не знаешь границ своей силы. Неужели ты думаешь, что Хранитель спас тебя просто так?

— Он спас мне жизнь, но я перенесла боль, унижение, рабство!

— Значит, так было надо, бог не ошибается. Посмотри на это с другой стороны. Если бы не твои страдания, ты не встретила бы Робина. Просто все шло так, как должно было идти.

— Ромфаниум, если все так, я готова перенести все это еще раз!

— Не мне решать — я всего лишь детская игрушка. Но из-за тебя я оторвался от важного дела, мне надо собирать всех зелми мира, а не болтать с девчонками.

— А зачем тогда ты пришел?

— Есть ли предел твоей безграничной глупости?! Ты потеряла свое тело, сейчас оно лежит в траве, твоя не менее глупая подруга прекратила отбивать Ритм, сейчас она зачем-то дышит тебе в рот. Иди за мной, я должен вернуть Робину его иссу.

— Ромфаниум, — смущенно спросила девушка на ходу, — а мне можно будет трогать твой рог, когда я стану ирраной?

— Глупая, глупая Сата, — ласково ответил единорог, — все зелми будут несказанно рады, если их коснется великая исса! И перестань прятать голову в плечи, больше ты этого делать не будешь!

Сказать, что Робин был ошеломлен, это не сказать ничего. Пейзаж, лежащий перед ним, больше всего напоминал лунную поверхность, подвергшуюся ядерному удару. Выжженная проплешина тянулась метров на пятьдесят, по краям еще дымили какие-то уцелевшие пни и кусты, но дальше не было ничего, кроме остывающего стекловидного шлака. Жар был такой, что невозможно было подойти. Вокруг возбужденно шумела толпа, люди сбежались со всей округи. Робин повернулся к Хонде:

— Что тут случилось?

— Неплохой вопрос! Если узнаешь ответ, не забудь мне рассказать.

— Ты же был рядом, в крепости, неужели совсем ничего не видел?

— Видел, да еще и с самого начала, я в этот момент как раз находился на стене. Скажу по правде, фейерверк тут сверкал отменный. Сначала даже приятно было смотреть: молнии, сверкающие шары, какие-то радужные купола — настоящее шоу! Кончилось плохо, рванул такой фугас, что все в округе оглохли, с башен сорвало крыши, а я улетел, как подбитый Карлсон. Все, занавес, открыл глаза в загоне для быков, кстати, там говно хоть когда-нибудь убирают?

— Может, метеорит? — неуверенно произнес Робин.

— Не знаю, но очень хочется посмотреть на показания счетчика Гейгера, тут явно попахивает озоном. Я видел много взрывов, но этот! Это что-то абсолютно другое! Даже то странное создание, в которое ты запустил стрелу, самоликвидировалось гораздо спокойнее.

Последние слова Робин уже не слушал, он увидел рядом предводителя риумов, азата Стихоса, в окружении его людей. Подозвав еретика, показал на пепелище, поинтересовался:

— Ты знаешь, что это?

Тот взглянул очень хмуро, кивнул:

— Да, это сражались создания, наделенные силой!

— Что ты имеешь в виду?

— Последний раз я такое видел в битве при Кораллиуме. Там исса Бендра сражалась с двумя атонами Заоблачного храма. Все они были могучи, но то, что там было, совершенно не походило на эти разрушения. Здесь сошлись в схватке сильнейшие из сильнейших, даже земля не выдержала, расплавилась.

— Но кто они такие?

— Не знаю. Один мальчик вчера говорил, что видел возле Ноттингема Зардрака акх Даутора, Великого Настоятеля Заоблачного храма. Ему не поверили, хотя известно, что паренек знает жреца в лицо. Но сейчас… Позволь, я возьму риумов, мы обыщем весь лес, этот атон может быть неподалеку.

— Я не возражаю. Прихвати Петровича с парой рейнджеров, они вам не помешают.

— Спасибо, Робин Игнатов. Если нам повезет, умрет один из самых страшных наших врагов.

Робин посмотрел вслед Стихосу и недоуменно пожал плечами. Он ничего не понял из объяснений риума, но был уверен в одном — кто бы здесь сегодня ни сражался, они использовали не мечи и топоры, их загадочное оружие даже на его технологической планете внушило бы огромное уважение. Этот мир преподнес очередной сюрприз, причем у самого порога его дома.

— Сата! Ты очнулась! — вскрикнула Анита. — Пожалуйста, скажи что-нибудь!

— Да, очнулась. Пожалуйста, встань, мне тяжело!

Освободившись, Сата поднялась, недоуменно потрясла головой, с силой провела ладонями по лицу. Анита меж тем поспешно говорила без передышки:

— Это было так страшно! Ты лежала без признаков жизни, неподалеку что-то сверкало, грохотало, при этом твое тело вздрагивало! Затем что-то взорвалось так, что по реке пошли волны. Потом я увидела, что ты не дышишь, стала пытаться делать искусственное дыхание. Как же я перепугалась!

— Зачем? Мне ничего не угрожало, я дышала, просто очень тихо, незаметно. Ты зря прекратила отбивать Ритм, вот из-за этого действительно могла произойти беда.

— Прости, — Анита заплакала, — мне было страшно! Я забыла все, что ты говорила!

— Ничего страшного, не рыдай, прошу тебя. Пойдем, нам надо вернуться в Ноттингем.

— Сата, а что… что это было?

— Атон Зардрак акх Даутор попытался убить Робина. Я хотела его остановить, был бой, он проиграл, но сумел сбежать.

— Но ведь ты была здесь! Я ничего не понимаю!

— Пойдем скорее, дома я все объясню.

Девушки поспешили в сторону крепости. Анита с удивлением заметила, что подруга идет легким, упругим шагом, совершенно не похожим на походку больного человека. Но было что-то еще, от чего удивленно вытянулось лицо часового в воротах. Парень проводил девушку ошеломленно-восхищенным взглядом, хотя прежде большая часть внимания доставалась златовласке. Только подходя к дому, Анита поняла, что от волнения не заметила самого главного — Сата распрямилась, она больше не сутулилась и не прятала голову.

Глава 8

Настроение у Робина было неважное, день выдался еще тот. Сорванные переговоры с Лацием, странные события неподалеку от крепости, достойные новой серии «Секретных материалов», отряды риумов, до сих пор прочесывающие окрестности, — одного этого вполне хватало. А тут еще непонятное поведение Саты — она не показывалась ему на глаза, очевидно опасаясь тяжелого разговора. Робин знал, что девушка покидала крепость вместе с подругой, но, разумеется, не смог бы ее отругать за это. Тем сильнее его обидело поведение возлюбленной, молодой человек очень хотел ее увидеть, хотя бы ненадолго.

На крыльце послышались легкие шаги, скрипнула дверь. Робин, собиравшийся уже тушить светильник, обернулся и удивленно замер:

— Сата!

Девушка улыбнулась, закрыла дверь, пошла к нему, глядя смущенно, но с нескрываемым любопытством. Тут Робин слегка смутился, он был почти голый.

— Сата, как хорошо, что ты все же пришла, — поспешно заговорил он. — Я искал тебя, очень хотел увидеть, я совсем на тебя не сержусь за вашу прогулку и…

Договорить молодой человек не успел, девушка заключила его в объятия, и уста влюбленных слились. Оторвавшись от Робина очень не скоро, Сата смущенно произнесла:

— Я не пряталась, мне надо было подготовиться.

— К чему? — тупо спросил ошеломленный ее поведением Робин.

— Ты что, не понимаешь? — еще больше смутилась Сата. — Я пришла к тебе. И не смотри так! Со мной все в порядке, я совсем выздоровела и не уйду!

Глаза девушки странно блестели яркими, золотистыми точками, а разгорающийся огонек не смог бы оставить равнодушным даже мумию. Робин понял, что сам теперь не позволит ей уйти.

— Да ты у нас опаснее Лены! — усмехнулся он, приходя в себя. — Та хоть в дома к честным людям не врывается.

— Обними меня крепче, мой цохван!

— Так я по-прежнему демон? Печально.

— Ничего не поделаешь, — Сата игриво пощекотала возлюбленного, — у тебя здесь растут волосы!

— А у тебя нет?

— Конечно! Ни у кого из наших людей нет волос под мышками. Правда, многие ваши женщины их срезают, но они растут вновь.

— Как интересно! А можно мне посмотреть?

— Не знаю, наверное, можно. Не смейся! Поцелуй меня! Что ты делаешь?

— Как что? Снимаю платье!

— Подожди! Я сама! Да отпусти же!

— Неужели я все-таки увижу конец этого процесса!

— Робин! Ну что ты говоришь?

— Сата, на моей памяти ты уже дважды это начинала, но еще никогда не доводила дело до финала. Трепещу от мысли, что сейчас увижу твое тело!

— Робин! Ты смеешься! Я сейчас уйду! — не слишком убедительно возмутилась девушка.

— Ну не сердись! Я не смеюсь, я ликую! Мне очень приятно видеть тебя, очень радостно смотреть, как ты пытаешься выбраться из этого платья, а уж то, чем мы будем заняты в ближайшее время, радует меня гораздо, гораздо больше! Давай помогу, а то ты действительно никогда его не снимешь. А это что такое?

— Я это сшила сама. Лена сказала, что мужчинам очень нравится, когда такое носят женщины.

— Эта учительница химии и здесь достала! Еще какие-нибудь сюрпризы будут?

— Робин, ее язык не останавливается, она говорит там, где лучше молчать. Но я боюсь даже думать о многих ее словах, а не то что делать! Больше сюрпризов нет. Робин, куда ты меня несешь?

— На кровать.

— Подожди, поноси меня еще, хоть немного! Мне так нравится!

— Что же ты раньше молчала? Малышка, здесь и места для этого нет, может, выйдем на улицу?

— Представляю! Будет очень весело, все придут смотреть. А уж как обрадуется Хонда, сколько у него будет слов! Робин, помнишь, как ты меня носил? Я тогда еле могла с тобой говорить, даже не мечтала, что ты будешь моим мужчиной. Как же я тебя люблю!

— Все, больше не могу, идем в кровать. Так, что это такое? Как мило, даже жалко снимать!

— Робин! Пожалуйста, потуши свет!

— Ни за что, как же я тебя тогда увижу! Сата, убери руки, ну прошу тебя. Какая же у тебя красивая грудь! Прекрасная ты моя!

— Робин! Ой! Какой ты нежный! Спасибо!

— Малышка, первый раз вижу девушку, которая благодарит за ласку. Красавица, да что с тобой сегодня, ты не похожа на саму себя. Как красиво блестят твои глаза, как смелы поцелуи, а тело дрожит от малейшего прикосновения.

— Не останавливайся, говори так же, мне очень приятно это слушать. И руки… пожалуйста, делай так же!

— Конечно! Любимая, какие длинные у тебя ножки…

Сата всхлипнула, вырвалась из мужских объятий, взглянула с обидой:

— Робин, зачем ты так? Ты просто смеешься!

— Девочка моя, — парень был ошеломлен, — что не так? Чем я тебя обидел?

— И ты спрашиваешь? Хвалишь длинные ноги, сейчас начнешь сравнивать с лягушкой.

— Глупышка, — Робин засмеялся, — я же из другого мира, ты что, забыла? У нас считается, что красивая девушка должна быть стройной и длинноногой.

— Правда? — Голос Саты был полон недоверия.

— Конечно! Ты же сама знаешь, Аниту считают первой красавицей, а у нее фигура немногим пышнее твоей. Иди же ко мне! Сейчас посмотрим, что тут у нас еще припрятано.

— Робин! Потуши свет! Прошу тебя!

— И не подумаю. Вот и все, с одеждой покончено! Ты почему вся сжалась? Боишься? Я не сделаю тебе ничего плохого, что ты, любимая!

— Не обращай на меня внимания! — тихо прошептала Сата. — Я же простая перепуганная эйко, а еще… еще наши женщины говорят, что у вас большие шоко. Лена сказала непонятные страшные слова, как ты меня будешь рвать на фашистский крест.

— Эту Лену я когда-нибудь убью! Не простой смертью. Не бойся, я же с тобой еще ничего не делаю. Ну открой глаза, расслабься, посмотри на меня.

— Робин, я и так боюсь, а если посмотрю на тебя, наверное, умру от страха.

— Ну что ты, милая, не умрешь. Я буду самым нежным мужчиной в мире, вот так, видишь, это не так уж и страшно.

— Робин! Что ты делаешь?

— Если тебе что-то не нравится, так и скажи.

— Я не могу так сказать.

— Почему?

— Мне же все нравится! Все! О Роб-бин! Как ты можешь это делать! Это так стыдно! Почему ты остановился? Мне же очень нравится!

— Вот и пойми тебя. Любимая, ложись вот так, хорошо. Не бойся, но сейчас может быть немножечко больно. Совсем чуть-чуть, расслабься, я люблю тебя.

Тишину разорвал короткий девичий крик. Робин виновато замер, глядя на исказившееся личико Саты, но девушка не позволила ему останавливаться, успокоила его несколько дрожащим голосом:

— Роб-бин! Все хорошо, я просто немного испугалась, мне не больно, пожалуйста!

— Сата!..

Потом они долго лежали, обнявшись, постепенно приходя в себя. Робин был настолько счастлив, что это невозможно передать словами. В голове не было ни одной мысли, он улыбался, поглаживая волосы девушки. Сата открыла глаза, посмотрела любящим, благодарным взглядом, ничего не сказала, передвинулась, положила голову ему на грудь.

— Как ты? — ласково спросил Робин.

— Мне очень хорошо, — так же ответила девушка, — это было совсем не больно, только в начале, немного. Мне так хорошо!

— Что с тобой сегодня?

— Сегодня лучший день моей жизни. Я не хочу даже разговаривать. Как хорошо!

— Вот видишь, а ты трусилась осиновым листом, на спинку падала с зажмуренными глазами, требовала свет убрать.

— Я больше не буду. Робин, раз уж ты не погасил свет, можно посмотреть на твой шоко?

— Смотри, любопытная ты моя. Ну как, очень страшно?

— Ой! А… можно немного потрогать? Чуть-чуть.

— Ну конечно, разве я могу тебе хоть что-то запретить!

— Робин!!! Послушай, а ты можешь еще?

Ночь раскинула над крепостью свое звездное покрывало. Малая луна — Арета, сверкала своим полным серебряным диском. Одинокий часовой медленно расхаживал по стене, звеня стальной кирасой, вахта была скучной, а молодому парню очень хотелось веселиться. Но сегодня это невозможно, смена караула будет еще не скоро, а к тому позднему времени жизнь в Ноттингеме затихнет полностью. Дозорный остановился, оперся на алебарду, прислушался. Так и есть, со стороны ближайших домов донесся торжествующий девичий крик. Часовой завистливо вздохнул, поднял оружие и направился дальше — служба продолжалась.

Несколько мрачных мужчин-риумов стояли на небольшой поляне. Они не спали всю ночь, но никто не показывал усталости. Если бы потребовалось, любой из них готов был бодрствовать до полного изнеможения, только бы это помогло справиться с их врагом. Но тот ускользнул, оставив помятую траву и золу от костра, пепел уже давно остыл.

Риумы расступились, в центр круга прошел Стихос. Присев, он взял щепотку золы, понюхал, брезгливо отряхнул пальцы, кивнул, как бы соглашаясь с чем-то. Один из риумов, совсем молодой мужчина, сделал шаг из круга, звонко заговорил, ни к кому не обращаясь:

— Это были они. Костер совсем маленький, он не согреет, и пищу на таком не приготовить, вокруг рассыпаны частицы высушенных трав и грибов. Я видел следы двух человек, они ушли отсюда верхом на суфимах.

Стихос чуть повернулся, кивнул еще раз. Из круга выступил другой мужчина, низенький, бочкообразный, с роскошной бородой. Он заговорил глухим басом, так же отстраненно:

— Сын Йорафа, Варкад, видел возле Ноттингема двух охотников. В старшем он узнал Зардрака акх Даутора, Великого Настоятеля Заоблачного храма, атона, допущенного к Источнику Сердца Мира. Ребенок знал его, он один из тех, кто год назад был схвачен на празднике двух лун. Ему тогда удалось сбежать. Варкад говорил, что Зардрак был одет как охотник, его спутник также. По словам Варкада, они шли от ворот. Мальчик испугался, побежал к отцу, все рассказал, но ему не поверили.

Стихос поднялся, посмотрел в небо, заговорил глухим, мрачным голосом:

— Два охотника, похожие по описанию на тех людей, которых видел Варкад, приходили позавчера в Ноттингем, говорили с Робином Игнатовым, скорее всего, просились на службу. За это время проклятый Зардрак запомнил нашего вождя, ушел на эту поляну, провел полный обряд Торанвера, затем ушел в десмериум. В это же время Сата Неомо Кайя покинула крепость в сопровождении своей подруги. Спрятавшись у реки, она тоже покинула ролиум, вступила в бой с атоном, прогнала его, не дав убить Робина Игнатова. Вы все видели, как ужасна была их схватка, но исса осталась невредимой, вряд ли то же самое можно сказать о Зардраке, ведь кто-то должен был пострадать при таком буйстве стихий.

Стихос замолчал, обвел взглядом круг собравшихся, кивнул самому пожилому:

— Где она сейчас?

— С позднего вечера не покидала ложа Робина Игнатова. Когда я направлялся к вам, они еще не засыпали, хотя уже начинала бледнеть заря.

— Ты уверен? Крики разных женщин схожи, нет ли ошибки? Все знают, Сата Неомо Кайя носит белую заколку эйко.

— Я не бросаю слова впустую. За нею следили два охотника, иссу ни на миг не оставляли без присмотра, едва только ты отдал приказ беречь ее. Сперва мои люди нашли Сату Неомо Кайю на берегу Стайры, она жгла Костер Памяти. Залив угли водой из реки, исса направилась к Ноттингему, обошла все стены, прикоснувшись к каждому бревну. Что она делала, не знаю, но у нее было очень серьезное лицо. Закончив трогать бревна, Сата Неомо Кайя отправилась в баню для женщин, я следом отправил туда свою младшую жену, а вокруг поставил несколько человек. В бане исса была очень долго, до темноты, затем прошла к своему дому, на пороге поговорила немного с лучницей Анитой. Они обнялись, и Сата Неомо Кайя ушла в дом Робина Игнатова. За домом смотрят трое, никто не выходил, но слышен шум, какой производят женщина и мужчина на ложе.

— Хорошо, — тем же мрачно-серьезным тоном заявил Стихос, — продолжайте следить за ней. Враги коварны, ее могут попытаться убить, в ролиуме она очень уязвима. Отвечу вам на немой вопрос, почему Сата Неомо Кайя не проводит с нами обряды. Я говорил об этом с нею. Она сказала, что у нее больше нет веры, ей одинаково далеки как риумы, так и атоны. Она смеялась над моими укорами, и даже память о ее великой матери не вызвала стыда. Исса сказала мне, что у нее есть только Робин Игнатов и больше ей ничего не надо. Сердце мое переполнила печаль, больше мы об этом не говорили, ведь она забыла веру предков. Но сейчас все изменилось. Сата Неомо Кайя показала, что она великая исса и защищает нашего вождя с такой яростью, что плавится земля. Пусть она не риум, но ее силу необходимо беречь, без нее Робин Игнатов станет беззащитным перед убийцами, ведь наши талисманы и обереги на крепостных воротах не смогут защитить от такого врага, как Зардрак акх Даутор.

Глаза Стихоса сверкнули, он сжал кулаки:

— Запомните, риумы, Сата Неомо Кайя может погибнуть лишь после того, как умрет последний из нас. Все наши жизни ничего не стоят в сравнении с ней. Наш вождь Робин Игнатов— единственный человек, сила которого может победить атонов, а Сата Неомо Кайя — его исса!

По узкой лесной тропинке двигалась довольно странная процессия. Впереди шел невысокий человек в одежде охотника-шоквута, за собой в поводу он вел крупного суфима с ездоком. Человек в одежде атона был накрепко привязан к своему животному, лицо его искажала гримаса боли, глаза сверкали бессильной яростью. Замыкал караван второй бык, который брел на натянутой веревке, привязанной одним концом к хвосту первого суфима.

— Тукс Длинный Лук, я прикажу живьем содрать с тебя всю кожу, а мясо натереть солью. Тебя сварят на медленном огне в моче суфимов, потом скормят нурам, кости бросят в уборную, а череп утопят в болоте. Ты никогда не узнаешь Костра Памяти! Последний раз приказываю: остановись, мне надо немного отдохнуть!

— Прости, великий, — в который уже раз равнодушно ответил охотник, — ты сам велел идти без остановок и не внимать твоей мольбе. Потерпи еще два дня, и мы увидим стены храма Рогеса, там тебе обязательно помогут.

Глава 9

Солнце давно уже светило в полную мощь. Вместо стекол окна дома закрывала мутная пластиковая пленка, но свет она задерживала слабо, и комната была хорошо освещена. Робин с задумчивым видом сидел на краю кровати и нежно смотрел на свою возлюбленную. Сата еще спала с тем трогательным, притягательным чистым видом, с каким могут спать только совсем молодые девушки. Молодой человек старался не шуметь, сидел очень тихо, но тут за окном что-то грохнуло, зычный голос одного из кузнецов выдал смачную тираду, причем цензурными в ней были только предлоги.

Сата открыла глаза, зажмурилась и засияла улыбкой:

— Робин! — радостно воскликнула она, ответив на нежный поцелуй, но тут же опомнилась, натянула одеяло до подбородка.

— Интересно, — задумчиво протянул парень, — чего же я там еще не видел?

— Бесстыжий! — заключила Сата. — Ты давно меня разглядываешь?

— Милая, на дворе уже день. Я успел сходить на ярмарку, поговорил там с почтенным купцом Лацием Мар Улаком, выслушал массу язвительных комментариев по поводу нашей ночи от Хонды и немало практических советов от Ахмеда. Рядом с домом гремели в складе кузнецы, но тебя бы и гром не поднял. Бедненькая моя, сильно устала?

— Какой ужас! — застыдилась девушка. — Откуда все знают, что было этой ночью?

— Глупышка, ну разве у нас можно хоть что-нибудь скрыть! Деревня! А кроме того, ты так мило кричала, что удовольствие получили все наши соседи.

— Как стыдно! Я теперь не смогу выйти!

— Да что ты! Выйдешь с гордо поднятой головой, пусть все завидуют. Кстати, возле дома временами маячит Анита. Когда я заходил, она посмотрела на меня очень многозначительным взглядом. Мне кажется, она подозревает, что я замучил тебя до смерти, и теперь караулит дом, не дает избавиться от тела.

— Робин, а почему ты встал так рано?

— Мне некуда деваться, у меня много обязанностей. Ведь никому не будешь объяснять, что выжат досуха зеленой девчонкой. Если хочешь, поспи еще, тебя просто шум разбудил.

— Нет, мне надо идти домой.

— Глупышка, здесь твой дом, никуда не отпущу.

— Ты хочешь, чтобы я тут тебе всегда надоедала, — улыбнулась Сата. — А только что жаловался на полную истощенность.

— Ничего, если что, тебя всегда можно связать и уложить под кровать, чтобы не приставала, нимфоманка кареглазая!

Сата посмотрела пристальным, на удивление серьезным взглядом, без всякой игривости спросила:

— Робин, ты же хочешь сказать что-то совсем другое. Я слушаю.

— Да, малышка, — голос парня был не менее серьезен. — С кем ты сражалась вчера возле опушки леса?

Пожав плечами, девушка спокойно заявила:

— Я знала, что ты догадаешься, разве это скроешь. Но здесь мне трудно говорить. Можно, я оденусь, и мы пойдем к реке?

— Конечно! Как ты скажешь. Если хочешь, можешь вообще промолчать, я не стану любить тебя меньше.

— Нет, Робин, я никогда не буду от тебя ничего скрывать. Как можно иметь тайны от любимого? Да и тебе надо узнать много нового. Отвернись, пожалуйста, мне надо одеться. Робин, пожалуйста, ты еще не раз увидишь мое тело, не смотри!

Тот послушался, вскоре Сата разрешила:

— Все, можешь повернуться. Я очень страшно выгляжу?

— Что ты, красавица моя!

— Толку от твоего мнения. Какой ужас у меня на голове!

— Вот, возьми, твоя заколка.

— Оставь себе.

— Но зачем она мне?

— Я тоже в ней уже не нуждаюсь. Пойдем.

Они вышли из дома и направились к воротам. Подождав, пока влюбленные отойдут подальше, следом потянулись трое риумов, не замечавших, как за ними, в свою очередь, следит Хонда.

Сата шла, пока стены крепости не скрылись за поворотом реки. Девушка остановилась, аккуратно подобрала платье, присела на траву. Рядом устроился Робин. Они долго молчали, глядя на прозрачные воды Стайры. Со стороны Ноттингема доносились звуки кузнечных работ, иногда плескалась рыба, больше никто им не мешал. Робин подобрал камешек, ловко запустил его, заставив прыгать по воде. Девушка усмехнулась, а он задумчиво заговорил:

— Ты знаешь, на первый взгляд это был вполне понятный мир. Архаичный, неразвитый, с примитивной культурой и технологией. Ты первая, кто заставил меня задуматься, что не все так просто. У меня было, с кем тебя сравнить, ведь мы забрали с собой Глиту и Траму. Посмотри на них, они до сих пор двух слов связать не могут, а ты училась языку с пугающей быстротой. Ты с легкостью усваивала понятия, чуждые для дикого человека, не имела никаких религиозных предрассудков, если не считать, конечно, крайней чистоплотности. Даже твой страх перед нами больше напоминал ожидание обиды, самих по себе нас ты не боялась. Но понимать, что не все так просто, я начал после той битвы, где ты остановила нура. У меня странное мышление, я очень наблюдательный и могу часами разбирать один и тот же эпизод, пока не пойму всю его подоплеку. Ты что-то сделала с этим монстром, он некоторое время просто не мог пошевелиться. Для меня это осталось загадкой, позже, когда достаточно овладел языком, я поговорил с Глитой, та сказала, что ты приказала нуру, больше ничего из ее слов понять было нельзя, тупость ее не знает границ. Что ты с ним сделала?

Сата улыбнулась одновременно лукаво и виновато:

— Приказала. Не смотри на меня так, это правда. Так много надо сказать, но не знаю как. Хочешь, я расскажу тебе сказку?

— Давненько мне их не рассказывали.

— Вот и хорошо! Я попробую говорить так, чтобы ты понял. Слушай и не перебивай!

В давние времена в стране под названием Вертина жил счастливый народ, его называли риумы. От могущественных предков им достались великие знания и Источник большой мощи — Айтэг Бланориз. Великий лес Вертины хранили единороги, они сами пользовались силой Источника и давали ее юным девушкам, тем, кто мог ее принять, в ком горит Искра. Они становились иссами, их могущество было велико, позволяло получать высокие урожаи на полях, строить города, лечить людей, усмирять хищников и делать много других полезных вещей. С севера и востока страну закрывали горы, с юга расстилалось огромное озеро с опасными болотами за ним, с запада тоже возвышался горный кряж, но вершины его были невысоки, уютные долины плодородны, населены они были шоквутами. В стране скал правили атоны, могучие жрецы Одинокого Бога, они были мудры, и у них был свой Источник— Сердце Мира. Между двумя народами царил мир, хотя случались и стычки. Но ссоры были незначительны, гораздо выгоднее казалась торговля друг с другом и городами на побережье моря, которое расстилалось на западе и юге, куда шли дороги через горы. Но было у атонов то, что не давало покоя их соседям, — единственное известное миру месторождение оловянного камня, на котором древние поставили Заоблачный храм. Добавляя олово в медь, можно получить бронзу, очень крепкий металл, мощь которого несокрушима. Воин с бронзовым оружием — страшная сила в мире меди и камня.

Зависть овладела сердцами старейшин риумов, они решили забрать себе Заоблачный храм, стать единственными обладателями бронзы. Это казалась легким делом, ведь население гор было немногочисленно по сравнению с Вертиной. Старейшины объявили учение атонов богопротивным, искажающим заветы Одинокого Бога. Была собрана огромная армия Изумрудных Воинов, разъезжавших на могучих быках, каждый из них был огромного роста, облачен в нефритовые доспехи и хорошо вооружен. За ними шло несметное количество простых ополченцев и охотников.

Эта несокрушимая сила с легкостью смела все армии атонов, ничто не могло ей противостоять. Жрецы Одинокого Бога гибли, не в силах победить такое множество исс. Но был среди них мудрец, проживший очень долгие годы, звали его Торанвер акх Рэйг. В былые времена атоны прогнали его из храма за еретические мысли, он говорил, что богу не требуется столь догматическое поклонение, религия не должна ущемлять свободу духа. Он говорил и другие вещи, обошел весь мир, говорят, был даже в неведомых землях, за болотами хафидов, и эти дикари объявили его святым. Видя, как гибнут беспомощные крестьяне, Торанвер акх Рэйг преисполнился гнева. Он отправился на встречу со старейшинами риумов, но его едва не убили, спастись удалось только благодаря помощи иссы Тары, она полюбила мудреца. Тогда бывший жрец решил пойти на страшный шаг — уничтожить всю армию Изумрудных Воинов.

Он не раз бывал в Айтэг Бланоризе и знал возможности этого Источника. Но знал и возможности Сердца Мира, даже то, о чем другие атоны не подозревали или о чем они не задумывались. Вся гора под Сердцем Мира пронизана пещерами, в них живут странные создания — нуры. Века жизни вблизи столь великого проявления Силы ужасно изуродовали их тела, эти малюсенькие трусливые создания никогда не показывались на дневной свет. Но была у них одна интересная особенность, не свойственная никаким другим живым существам. Они могли воспринимать Приказ атона, получившего Силу у Сердца Мира, а иссы на них действовать не могли. В свое время Торанвер изучил нуров, его позабавил этот каприз природы, но пришли трудные времена, пора было использовать любое доступное оружие.

Мудрец спустился в пещеры и собрал огромное количество нуров. Мощь Торанвера была столь велика, что он смог заставить их выбраться на поверхность. Орда пугливых зверей пошла за своим повелителем. Он вел их тайными тропами, неведомыми жителям Вертины, а последний переход к Айтэг Бланоризу сделал ночью, так что их никто не заметил.

Утро армия нуров встретила под сенью огромных деревьев, в окружении единорогов. Зелми не могли сдержать смеха — мудрые создания, но во многом они простодушнее детей. Единороги позволили Торанверу воспользоваться силой Источника, а он пообещал, что полученное могущество понадобится только для разгрома армии Изумрудных Воинов. Так на свет явились страшные чудовища. Сила Айтэг Бланориза еще больше изуродовала тела нуров, но дала им огромный рост и физическую силу, а шкура у них и прежде была весьма прочной. Теми же тайными тропами Торанвер акх Рэйг провел свою новую армию в горы, к Заоблачному храму, где кипела великая битва — атоны давали свой последний бой.

Риумы уже ворвались за стены, когда на них обрушилась орда нуров. Напрасно иссы пытались приказать монстрам — на то, чтобы просто задержать их на несколько мгновений, уходила вся их сила. Изумрудные Воины не дрогнули, но против нуров сражаться было очень тяжело, а те с легкостью рвали в клочья зеленые доспехи. Военачальник риумов хотел отступить, встретить врага на более удобном для суфимов месте, но единственные ворота были перекрыты, почти вся армия оказалась в ловушке между нурами и атонами. Кровавая бойня шла до вечера, уйти смогли только несколько исс и Изумрудных Воинов, а опоздавшее к битве ополчение Торанвер атаковать не стал.

Мудрец отвел остатки своего войска в пещеры, а затем по просьбе атонов вернулся в Заоблачный храм. Ему был устроен самый пышный прием — победители чествовали своего освободителя, но мысли их были далеки от благодарности. Атоны поняли, что сами могут использовать нуров, а миролюбивый Торанвер станет для них помехой. Усыпив бдительность мудреца, они схватили героя, но убить не решились — мудрец все же был их спасителем. Его заперли в подземельях, где он кричал от ярости и горя, поняв, что дал в руки властолюбивых мерзавцев самое страшное оружие. Несколько послушников постоянно сидели у дверей, записывали его проклятья.

Тем временем атоны прошлись по всем пещерам, собрали нуров, как измененных, так и прежних карликов. Всех их доставили в Айтэг Бланориз, обескровленные риумы не смогли этому помешать. С единорогами церемониться не стали, не убоялись святотатства, дождались, когда те окружат пришельцев, после чего напали. Зелми очень сильны, но они не воины, у них не было предводителя, не было намерения сражаться, их застали врасплох. Спасаясь от полного уничтожения, священные животные покинули лес. А вскоре на свет явилась чудовищная армия.

Риумы не теряли времени даром, лихорадочно готовились дать отпор, собрали всех, кто мог держать в руках оружие. Они уже не думали о нападении, все их помыслы были только о защите родины. Две армии сошлись в долине, которую сейчас называют долина Костей. Таркс Оран Шегус, военачальник риумов, хотел подняться на перевал, чтобы сверху обрушить на врага камни, а затем ударить всадниками на суфимах. Но нуры напали раньше. Закипела долгая битва сразу в двух срезах реальности: воины и нуры в ролиуме, иссы и атоны в десмериуме. Тара с несколькими сильными помощницами прорвала цепь жрецов и обрушила на нуров огонь и молнии. Но часть храмовых бойцов атонов обошла позиции риумов и напала на слабо защищенный лагерь, где лежали беспомощные тела исс. Началась резня.

Незадолго до этого Торанвер сбежал из заточения. Он успел к завершению битвы и смог спасти свою возлюбленную. Вместе с Тарой мудрец скрывался в лесах, ведь ему не было места ни среди риумов, ни среди атонов. Однако иссу позвал долг перед родиной, она ушла, унося под сердцем ребенка Торанвера. Больше никто мудреца не видел, он исчез бесследно.

А на просторах Вертины свирепствовала смерть. Атоны решили окончательно сломить своих врагов. Они уничтожали города и деревни, разрушали храмы, за малейший отпор убивали всех в округе. За несколько лет некогда цветущая страна превратилась в безлюдную пустыню. На освободившиеся плодородные земли переселяли шоквутов, постепенно жизнь стала налаживаться.

Но в сердцах покоренных жила ненависть к захватчикам. Еще оставались иссы и священнослужители. Дайра, дочь Тары и Торанвера, втайне от атонов готовила восстание. Сила ее была велика, а своей неукротимой решимостью она заражала всех вокруг. План ее был прост: исса собиралась узнать тайную тропу в горах, неожиданно напасть на Сердце Мира, уничтожить молодняк нуров. Тут следует уточнить, что измененные создания теряют способность к размножению, поэтому приходилось разводить их в родных пещерах. Без пополнения войско нуров исчезнет через несколько десятков лет, а с солдатами уже можно воевать привычными способами.

Дайра готовилась несколько долгих лет. Она воспитала своих дочерей сильными иссами, только младшая оказалась бесталанной. Все, на что она оказалась способной, это приказать мелкой птичке сесть на палец. Забытая родными малышка рано научилась читать, по несколько раз изучив все доступные ей книги. Девочке в этом никто не мешал.

Подготовка к нападению уже близилась к завершению, когда заговорщиков выдал предатель. Дайра собрала, кого успела, пошла к горам, в последнем, отчаянном порыве стремясь достичь Сердца Мира. По иронии судьбы нуры настигли маленькое войско в той же долине Костей. Войском командовал один из самых могущественных атонов — Зардрак акх Даутор. Он предложил Дайре сдаться, но получил отказ. Нуры окружили риумов и убили всех, не уцелел никто. Это была последняя большая битва. Вертина покорилась полностью.

Уже вечером на перевале нашли младшую дочь Дайры. Зардрак не хотел ее убивать, гораздо интереснее было заставить пленницу принять веру атонов. О том, что внучка великой Тары покорилась, узнали бы во всей Вертине. Но, несмотря на детский возраст, девочка была дочерью своей матери и даже под угрозой страшных пыток хранила молчание. Зардрак поставил ее перед молодым голодным нуром, который мог убить ее страшной смертью, но монстр не тронул девочку. Разгневанный атон приказал принести ее в почетную жертву на великом празднике, проходившем раз в четыре года. Ожидала она этого события в маленькой деревне возле Айтэг Бланориза.

— Вот и вся моя сказка, — закончила Сата.

— У сказки должен быть счастливый конец, — возразил Робин.

— Конец ты и сам знаешь, — улыбнулась девушка.

— Однако мне многое непонятно. Ведь ты называла себя бесталанной, но я видел другое. Ты смогла остановить нура, да и с Валетом наверняка что-то подобное проделала, а уж о вчерашних событиях вообще молчу. Как ты это смогла?

— Робин, я тебя никогда не обманывала, мои слова истинны. В тот раз, когда я приказала нуру, у меня едва не отнялись ноги, а после случая в лодке вообще была близка к смерти, ты сам знаешь. Моя Искра слишком слаба, меня даже не пытались приводить к Источнику — все считали, что это меня убьет. Но кое-что мне доступно. Вчера я поняла, что кто-то покинул ролиум, и испугалась за тебя. Страх придал мне силы, позволил уйти в десмериум, найти Зардрака, когда тот шел тебя убивать. Только тогда я поняла, что инициирована совершенно неизвестным Источником и получила огромную силу. Ты ее источник, а точнее, наша любовь.

— Но как так может быть?

— Не знаю, а что понимаю, не могу объяснить. Весь наш мир верит в одного бога, но поклоняются ему по-разному. Однако все религии говорят — он создал мир, скрепив его любовью, большей силы во вселенной нет.

— Странно, я прибыл сюда из гораздо более развитого мира, но мы понятия не имеем об этих силах и источниках.

— Это неудивительно, мы тоже знаем, что существует множество обитаемых миров, но наш единственный, уникальный, только здесь могут происходить такие удивительные вещи. Помнишь, как твои люди теряли испорченные зубы? Теперь вы удивляетесь, что стали расти новые. Даже утраченные ноги и руки отрастут вновь, просто на это понадобится больше времени. Весь этот мир пропитан духом созидания, ведь здесь живет бог!

— Сата, ты меня все больше удивляешь! Я за тобой не замечал особой религиозности, ты даже риумов от себя прогнала.

— Да, ведь моя религия — это ты! Риумов жаль, но вспомни, кто начал войну? Из-за их жадности атоны, прежде равнодушные к окружающему миру, получили огромную силу, которая их развратила, заставила добиваться господства над миром. Но бог все-таки есть, я называю его Хранителем. Он спас меня, вырвал из битвы, принес на перевал, говорил со мной.

— Сата!

— Не смотри на меня таким взглядом, я не более сумасшедшая, чем ты. Хранитель говорил со мной! Он сказал, что я переживу много горя и унижений, но потом встречу своего желанного мужчину, получу большую силу и должна буду защищать любимого. Все, что он говорил, уже сбылось.

Робин был ошеломлен — глаза девушки не могли лгать, родство их душ было столь тесным, что фальшь не осталась бы незамеченной. Но если все это правда, то его атеизм смешон. Хотя Сата может ошибаться, принимать за бога какое-нибудь другое удивительное существо. Те же пришельцы — они явно не боги, в их устройстве связи совершенно нет ничего мистического, есть только голая технология. А явись эти создания на глаза перепуганному ребенку во всем блеске своих достижений, что он подумает?

— Послушай, Сата, — мягко заговорил Робин, — опиши мне, что это за создание — Хранитель.

— Зачем? — спокойно сказала девушка. — Ты сам его увидишь, он так сказал. А мои слова кажутся тебе удивительными, поскольку ты не веришь ни во что. Лучше я буду молчать, а то действительно примешь меня за сумасшедшую.

— Что ты, милая, этого никогда не будет. Я тебе верю, но очень хочу посмотреть на этого Хранителя. А почему ты его так называешь?

— Он сам разрешил мне его так называть.

— А как ты сражалась с атоном?

— Тебе непросто будет понять. Весь наш мир состоит из нескольких слоев — срезов. В середине самый главный — ролиум, он содержит всю материю и удерживает равновесие остальных. Для боя иссы и атоны перемещают свой фантом в более верхний слой — десмериум. Физическая сила там не имеет значения, и вещества там нет, но оттуда открывается возможность управления энергией. С ее помощью можно воздействовать на материальные объекты ролиума и сражаться с фантомами врагов. Самую важную роль в схватке играет эмоциональное состояние противников. Растерянный, испуганный или разъяренный человек теряет шансы на победу, но, сохраняя спокойствие, можно выдерживать самые опасные атаки. Я была неуязвимее гранитной скалы, ведь за себя мне было совсем не страшно — ты моя жизнь! Меня берегла любовь к тебе — новая сила. Но я не знала ее особенностей: если защищала она с огромной эффективностью, то для нападения совершенно не годилась. Зардрак использовал против меня множество способов атаки, запаниковал, потерял самообладание. Я попыталась его уничтожить, но он в отчаянии использовал риалу — слезу Хранителя. Ты видел, к чему это привело. Высвободилась огромная энергия; она прошла по всем слоям мира и на миг свернула их в одном месте в точку, что позволило атону бежать, а я потеряла связь с телом. Но в десмериум пришел единорог Ромфаниум и помог мне вернуться. Вот и вся битва.

Робин прижал девушку к себе:

— Мне больно думать, что я мог тебя потерять.

— Робин, прости, в другой раз я буду осторожнее.

— Не говори ничего! Другого раза не будет.

— Но Робин! Атоны вернутся, уже более подготовленные. Они не потерпят сильных чужаков на своей земле. Нас будут атаковать в ролиуме и десмериуме, их сил достаточно, чтобы сровнять нашу крепость с землей. Я буду сражаться вместе с тобой, даже не спорь, ты можешь мне помешать, но не остановить. Как же я тебя люблю!

Разговоры смолкли на довольно продолжительное время. Наконец, с трудом оторвавшись от девичьих губ, Робин заявил:

— Надо идти, а то здесь сейчас что-то будет.

— Не возражаю, — лукаво произнесла Сата.

— Я, в принципе, тоже, но учти, за нами внимательно наблюдают три риума и Хонда.

— Ой! Где?

— Где-то в кустах. Они берегут тебя как иссу, а Хонда за ними следит из-за своей вечной подозрительности.

— Почему ты сразу не сказал? Надеюсь, они хоть грудь мою не увидели!

— Не бойся, — засмеялся Робин, — ее видела только моя ладонь. Тебя действительно теперь следует беречь. Я приставлю для охраны Ахмеда, он очень предан тебе и скорее умрет, чем даст в обиду. Пусть днем всегда будет неподалеку. Ты не должна теперь ходить одна, ведь враг знает о твоей силе и может попытаться напасть исподтишка.

— Хорошо, я сделаю все, что ты скажешь. Пойдем в крепость, тебе надо поесть, иначе мы просидим здесь до самого вечера.

— Хочешь, я понесу тебя на руках?

— Конечно! — радостно взвизгнула девушка. — Но только до ворот!

Глава 10

В залах Первого храма было сыро и гуляли холодные сквозняки. Мрачные своды создавали давящее ощущение, как бы грозя опуститься, раздавить всех, кто не успеет скрыться в узких проходах. Множество послушников день и ночь чистили стены, но плесень всегда находила лазейку, расцветая на влажных пятнах. Иногда в углах, заросших паутиной, находили грибы. Сердце Мира плакало, ведь Хранитель устал, нет ему больше интереса ни в чем. И потому жалобно пищат запертые в клетках маленькие нуры, а их многочисленные языки больше не лакомятся плесенью, не чистят Источник. Гниль разъедает Первый храм.

Девять Верховных атонов собрались в Зале Малых Церемоний. Они внимательно выслушивали рассказ десятого, статного жреца весьма заметной внешности. Вся его фигура излучала бешенную, яростную энергию, впечатление портило только то, что временами левая сторона лица у него замирала, безвольно опускалась, на несколько мгновений отказываясь служить хозяину. Повествование его было долгим, он старался не упустить ни одной мелочи, так что к концу некоторые слушатели стали испытывать нетерпение. Но наконец уверенный голос затих, в зале воцарилась тишина. Некоторое время ее ничего не нарушало, но затем прозвучал вопрос:

— Зардрак акх Даутор, мы выслушали твой рассказ с великим вниманием. Всех нас восхитила твоя мудрость и решительность, твоей вины в поражении нет. Но с этими пришельцами надо что-то решать, они появились в самых разных местах, но почти всех удалось убить. Осталось только два их поселения, но, судя по твоему рассказу, Ноттингем — самое опасное из них. Ты был там, знаешь противника лучше, чем все присутствующие, как же надо с ними поступить?

— Убить! Всех!

— Это понятно. Как именно следует это проделать?

— Я уже отправил несколько лазутчиков из клана Горных Теней, они попытаются ликвидировать иссу Сату Неомо Кайю и Робина Игнатова. Но не следует рассчитывать только на это, нам нельзя терять время, язва расползается, Вертина может вспыхнуть восстанием в любой момент, даже здесь послушники рассказывают друг другу легенды о бронзовых людях, пришедших расправиться с атонами. Потребуется армия, около тысячи нуров, в три раза больше храмовых воинов, множество ополченцев-шоквутов и охотников-стрелков. Мы дойдем до Ноттингема, оставляя за собой выжженную землю: всех, кто вел дела с нечестивыми пришельцами, следует примерно наказать. Селение цохванов уничтожим со всеми обитателями. Хорошо бы еще оставить до весны большой отряд, не дать купцам с Побережья провести торг.

— Ты просишь слишком большое войско, нам негде взять такие силы. Наша армия наконец захватила один из перевалов, война пришла на Побережье. Сейчас там каждый солдат на счету. Еще немного, и проклятые города падут один за другим.

— С городами можно покончить позже, — не сдавался Зардрак, — это враг хорошо изученный. А здесь медлить нельзя.

Однако ему так и не удалось убедить всех Верховных атонов. Но армию Великий Настоятель все же получил, старейший жрец после долгого обсуждения высказал решение, устроившее всех:

— Ты заберешь половину воинов с горных застав, соберешь ополчение на юге Вертины, снимешь половину стражников в местных храмах и четверть — в своем, Заоблачном. Отсюда получишь сто нуров и пятьсот храмовых воинов, еще сто нуров придут с берегового хребта. Из казны бери медь и серебро, найми лучших охотников и бойцов горных кланов. Сила соберется меньшая, чем ты требовал, но все равно немалая.

Зардрак склонил голову, принимая мнение собрания. Не прощаясь, он вышел из зала — следовало спешить, ведь армию надо еще собрать.

Ноттингем спал. Ночь была ясной и холодной, к утру грозил ударить первый заморозок. Озябший часовой держал пост на стене, меряя расстояние от башни до башни монотонными шагами. Очень хотелось лечь в теплую постель, прижаться к мягкому боку своей женщины и спать до обеда. Он почти проклинал начальство, заставлявшее нести дозор день и ночь, хотя еще ни разу не попался дурак, рискнувший влезть на шестиметровую стену. Тому, кто в башне, еще хорошо, можно погреться у печурки, а ему куда деваться? Эх, зря он не надел теплую меховую поддевку, давно ему не приходилось дежурить в такую пору, не подумал, что ночи уже холодные.

Стражник не заметил, как над гребнем стены показалась голова, внимательные глаза изучили его с ног до головы. Не издав ни малейшего шума, темная фигура проскользнула за спину, в лунном свете блеснул металл. Часовой потрясенно замер, когда чужая рука мелькнула за спиной, он хотел закричать, но перерезанное горло издало только булькающий хрип. Убийца придержал свою жертву, не дав загреметь кожаным доспехом о доски настила, аккуратно уложил, перегнулся через парапет, махнул рукой. На стене показались еще три бесшумные тени. Часть дела была сделана.

Мегс сидел за дровяной поленницей и следил за крыльцом. Он не первый раз нес здесь вахту, и пока ничего не внушало опасения. Робин Игнатов и Сата Неомо Кайя уже давно угомонились, из дома не доносилось ни малейшего звука. Мегс был хорошим охотником и славился отличным слухом, но сейчас не слышал ничего подозрительного. Казалось, Ноттингем вымер, самый большой шум издавали быки в далеком загоне, не перестающие жевать свою бесконечную жвачку. И тут Мегс почувствовал, как сзади подкрадывается неведомый враг. Он развернулся в один миг, размашисто описав полукруг маленьким топориком, держа его за петлю, продетую в рукоятку, но сталь, вместо того чтобы встретить живую плоть, с треском ударила по деревяшкам дров. В тот же миг на рот легла холодная ладонь, вымазанная черной краской, а узкое лезвие короткого бронзового стилета вонзилось в шею, отточенным ударом раздвигая позвонки.

Робин проснулся, не понимая, что его разбудило. Вокруг царила полная тишина, только Сата тихо посапывала под боком, однако даже эта умиротворяющая картина не смогла прогнать неясной тревоги. И тут, закрыв на миг лунный свет, на фоне мутного квадрата окна промелькнула тень. Следом послышался сильный удар по дереву, затем короткий, булькающий стон. Робин тихо приподнялся, закрыл рот девушки ладонью, поднимая ее голову. Та дернулась, глянула с недоумением, тут же в глазах загорелся лукавый огонек. Сата еще толком не проснулась, но при виде странного поведения возлюбленного ее мысли привычно пошли по вполне определенному направлению. Несмотря на серьезность ситуации, Робин не сдержал улыбки, тихо шепнул:

— Развратница моя, у тебя одно на уме! Очень тихо иди в кладовку. И захвати свою одежду, а то замерзнешь.

— Что случилось? — насторожилась девушка.

— У нас небольшие неприятности, но не бойся, я справлюсь.

Красавица — дитя своей эпохи, — не предаваясь панике, шепнула:

— Сначала я помогу тебе одеть доспехи. Потом спрячусь.

Дверь легонько треснула, кто-то ощутимо давил на нее снаружи. Робин мысленно похвалил Сату, стеснительная девушка каждый вечер обязательно опускала деревянный крючок, закрывая их гнездышко. У него мелькнула мысль попробовать поднять тревогу, но пришлось ее отбросить. Противник, поняв, что обнаружен, легко вышибет дверь или ворвется в окна. Нет, следует ждать, не выдавая себя.

Четверка лазутчиков тихо посовещалась у порога. Придя к согласию, двое направились к двери, остальные скользнули к окнам. В дверную щель проникло узкое лезвие, нащупало препятствие, плавно подняло деревянный брусок. Кивнув напарнику, хозяин ножа сделал последнее движение, не считаясь с неизбежным шумом, рванул дверь на себя, оба кинулись вперед и тут же ошеломленно замерли. Они ожидали увидеть беспомощных, сонных людей, недоуменно поднимающих головы с ложа, но все оказалось совсем не так. Перед ними стояла очень мрачная фигура, закрытая стальным чешуйчатым доспехом, из-под шлема блестели неистовые глаза.

— А постучаться вы не забыли?! — яростно выкрикнул Робин и с оглушающим ревом рубанул от плеча.

Первого врага он едва не развалил пополам, но это были не косолапые крестьяне, второй легко ушел от удара, мячиком перекатился через плечо, вскочил уже с коротким мечом в руках. Сталь звякнула о бронзу. Услышав, как рвется пластик окна, Робин быстро отпрыгнул к двери в кладовку, на ходу махнул левой рукой, убийца, уже наполовину влезший в окно, вскрикнул, сполз обратно, хватаясь за рукоятку засевшего в груди ножа. Второй, уже забравшийся в дом, что-то швырнул, но не попал — закованный в металл вождь был подвижен, как капля ртути: не давая прицелиться в уязвимые места, он двигался совершенно непредсказуемо.

Через миг на Робина разом напали оба убийцы. Хищно лязгнули мечи. Все трое знали, как с ними обращаться, но поспешно выстроенные дома не отличались простором, в тесноте и мраке негде было развернуться опытным бойцам. Один из убийц не сдержал яростного вопля, когда сталь отсекла ему руку у локтя, но второй оказался удачливее, поразил ногу Робина чуть выше колена. По ноге хлынул горячий поток крови. Вождь не удержался, припал на колено, продолжая драться в таком положении. Последний противник скакал вокруг, как белка, рубя сразу с двух рук. Искалеченный тоже не сдался и даже сумел вскользь кинжалом задеть Робину ребра — ремни доспеха были не затянуты, броня болталась звенящей накидкой, открывая незащищенные бока. На улице послышался шум, крики. Последний враг отвлекся и пропустил выпад в живот. Тут же на пороге появился Хонда — дважды хлопнул пистолет, все было кончено.

— Там, на улице, еще один! — крикнул Робин. — Может, еще живой!

— Иди в кладовку! — рявкнул Хонда. — Без тебя разберутся!

— Уймись, телохранитель задрипанный, я отсюда никуда не уйду, в кладовке Сата!

За окном кто-то злобно взвыл, послышался глухой удар, за ним торжествующий крик. Загудели взволнованные голоса, ворвался Мавр:

— Робин, живой! — радостно воскликнул он. — Что это? Ты ранен!

В кладовке послышался крик, дверь распахнулась, и к Робину бросилась Сата:

— Что с тобой?

— Да ерунда, несколько маленьких царапин.

— Не ерунда! У тебя сильно рассечена нога, ты теряешь много крови. Скорее, помогите! Мне нужны бинты и вата!

Не отвлекаясь на окружающую суету, девушка приложила к ране ладонь, зажмурила глаза. Мавр и Хонда потрясенно разинули рты, когда кровавый поток остановился в одно мгновение. Какие-то женщины принесли перевязочные материалы и воду, помогли Сате обработать раны. После этого Робин отправил девушку в дом Аниты под охраной десяти солдат. Сам вождь возглавил прочесывание крепости и ее окрестностей. Поиски врагов продолжались до полудня.

— Это были убийцы из клана Горных Теней, — сказал Стихос. — Они работают за плату и не имеют хозяев. Люди узнали одного из них, он приходил днем, приносил товары. Воины клана тут все разнюхали, знали совершенно точно, куда надо идти.

— Местные ниндзя, — констатировал Хонда, указывая на изъятый немалый арсенал.

Оружия здесь хватило бы на целый десяток воинов. Все лучшего качества, в отличном состоянии, бережно отполированное.

— Видали, какой металл? — Мавр крутанул короткий меч. — Темная бронза, не каждая сталь с ней сравнится. Таких клинков я здесь еще не встречал.

— А я бы и не хотел такие видеть! — Голос Робина был мрачен. — Они убили часового на стене, женщину, вышедшую в туалет, трех риумов вокруг дома… Если бы я их не почуял, не было бы ни меня, ни Саты. Хорошая у нас крепость, господа, совершенно неприступная! Заходи, кто хочет!

— Да кто же думал, что так выйдет. — Мавр досадливо поморщился. — Будем учиться на своих ошибках, если не получается на чужих. Во рву наделаем ловушек, наловим магиров, привяжем под стены. Часовых пустим по двое. В другой раз у них этот номер так легко не пройдет. Да и торговцев в поселок пускать не будем, поставим времянку у ворот, пусть все дела ведутся там.

— Их было только четверо? — спросил Пересвет.

— Скорее всего, — ответил Хонда. — В лесу нашли четырех суфимов с поклажей, там еще лазит Петрович с рейнджерами, но скорее всего зря.

— Надо готовиться к дальнейшим неприятностям. — Робин покачал головой. — Нас теперь не оставят в покое. Как бы не пришлось в скором времени на практике узнать, крепки ли наши стены.

— Как твоя нога? Сильно болит?

— Что ты, после твоего лечения я забыл, какая из них раненая. Милая, тебе, наверное, придется пожить у Аниты, пока нам поставят новый дом.

— Но почему? Мы спокойно поживем пока в старом.

— Но ты же видела, там все залито кровью, женщины ее до сих пор отскребают от досок. Неужели ты сможешь там жить после случившегося?

— Робин, почему я должна бояться крови врагов? В своей жизни я не знаю, кого видела больше — мертвецов или живых людей.

— Иногда ты меня удивляешь, мне казалось, что вид крови тебя пугает.

— Меня пугает только вид твоей крови. А кроме того, ты сказал, что там все уберут.

— Зардрак акх Даутор, согласно нашему договору, мы послали в Ноттингем четверку Теней. Никто из них в назначенный срок не вернулся. Клан считает сделку закрытой. Если ты захочешь ее возобновить — это обойдется в десять раз дороже.

— Вы получите свое серебро, я заключаю с вами новую сделку. Но, кроме того, хочу предложить еще одну работу. Я готов заплатить по две меры серебра за каждого Безликого, кого вы согласитесь отдать в мое войско на время кампании против цохванов. Все они могут получить богатую добычу при захвате Ноттингема и умиротворении окрестных поселений.

— Зардрак акх Даутор, на таких условиях клан Горных Теней даст тебе бойцов, но как только крепость цохванов падет, они вернутся назад.

— Да будет так, пусть длань Одинокого Бога накажет того, кто нарушит этот честный договор!

Закутанная в плащ фигура выскользнула из походного шатра. Зардрак вышел следом, оглядел кипящий людьми военный лагерь, загадочно улыбнулся: силы его увеличивались с каждым днем, их было меньше, чем ему хотелось бы, но достаточно для планируемой операции.

— Тукс, — крикнул жрец.

Рядом выросла фигура охотника, он поспешно дожевывал кусок вареного мяса.

— О чем ты здесь пререкался с мастером-инженером?

— Великий, он хотел срочно видеть тебя, а ты приказал никого пока не впускать.

— Что он хотел?

— Хотел говорить с тобой лично. У него неполадки с несколькими баллистами.

— Хорошо! Найди его и приведи ко мне.

Вся система Дэйто-7 являлась одной огромной промышленной зоной. Три внешние планеты-гиганта были покрыты густой сетью химических синтезаторов, две внутренние были интегрированы в единый производственный комплекс. Их поверхность сплошь покрывали технологические модули, ближние орбиты являлись олицетворением рукотворного хаоса, здесь все представляло невероятно густую транспортную сеть. На дальних подступах величаво проплывали скелетоподобные громадины биотических верфей. Еще дальше темнели мрачные исполины боевых станций, представлявших самое последнее, внутреннее кольцо обороны. Таких рубежей было несколько, последние зонды раннего обнаружения уходили в межзвездное пространство на расстояние в полтора световых года. Система Дэйто-7 являлась самой крупной военной верфью в секторе Империи, здесь производились почти все корабли, классом превосходящие четвертый.

В роскошной каюте штабного корабля восьмого класса собрались шесть разумных существ. Все они были гуманоиды, имели полное гражданство и в своей сфере каждый обладал сильными рычагами воздействия на политику Империи. Высокий хлок-альбинос в парадной сбруе адмирала Имперского флота стоял у обзорного иллюминатора и с интересом наблюдал, как огромный астероид исчезает в дебрях транспортной сети, отправляясь на полную переработку. Коуфф видел подобное зрелище уже не раз, но оно ему не надоедало. Повернувшись к присутствующим, он заявил:

— Взгляните на ту верфь. Там собираются легкие штурмовые крейсеры пятого класса. Сорок шесть процентов расходов на сооружение такого судна уходит на монтаж концевого кольца. Конфигурация этого агрегата приводит к тому, что крейсер имеет круглую, уплощенную форму, малоэффективную для размещения передовых орудийных систем, кроме того, этот элемент конструкции является самой уязвимой частью корабля. Всего-навсего шесть с половиной килограмм меркита могут решить эту проблему кардинально. Себестоимость корабля снизится на тридцать девять процентов, огневая мощь увеличится в полтора раза, а учитывая выросшую надежность, класс поднимется до восьмого. Простейшие тактические расчеты показывают: имея всего восемьсот таких кораблей, мы можем сократить охрану внешнего периметра на двадцать шесть процентов. Высвободившийся флот позволит нам захватить стратегически выгодный участок сектора стергов. Его аннексия имеет для нас двойное значение: во-первых, мы получаем богатые и легкодоступные месторождения редкоземельных элементов, запасы их там колоссальны; во-вторых, плоскость границы сектора выравнивается, что позволит существенно сократить количество патрульных кораблей в этом регионе, пустив освободившиеся на усиление ударного флота. Согласно политическому прогнозу, в ближайшее время нас ждет весьма благоприятный период для подобной операции, в Матриархии стергов назревает кризис престолонаследия. Подобные кризисы достаточно обыденное явление в их политической жизни и случаются с периодичностью в десять — двадцать лет, всегда выливаются в несколько локальных междоусобных стычек, после чего затухают. Достаточно спровоцировать небольшой пограничный конфликт либо нападение на наших граждан, после чего ввести в регион свои силы под предлогом поддержания мира и порядка.

— Но после окончания кризиса стерги потребуют возвратить захваченное пространство, — не выдержал один из слушателей.

— Увольте меня от этих глупостей, — отмахнулся адмирал. — Все мы серьезные люди и прекрасно понимаем, что потерять гораздо легче, чем возвратить. Всегда найдется какая-нибудь воительница, обделенная Матриархией, достаточно немного приласкать несчастную, и она с радостью объявит данную территорию свободным государством и найдет кучу причин, почему это должно быть так. Разбирательство по таким вопросам длится очень долго, а учитывая нашу личную заинтересованность, окажется и вовсе бесконечным. Неужели не все равно, какой статус будет у этой области пространства? Для нас главное — спокойно пользоваться минеральными богатствами. У стергов отвратительный флот, больше подходящий для пиратства и мелких операций, но оборона систем у них налажена великолепно, нам не мешало бы у них поучиться. В то же время непреложный закон тактики гласит: пассивные оборонные комплексы системной защиты неэффективны против маневренных кораблей классом от седьмого и выше. Однако при использовании стандартных технологий маневренный корабль такого класса получить невозможно, это несовместимые понятия. В таком случае подобная военная операция теряет всякий смысл, потери будут таковы, что в Совете поднимется колоссальная буря. Вы сами знаете политическую ситуацию в Империи, боевая доблесть приветствуется в одном случае— победа должна быть бескровной. Что вы хотите сказать?

Низкорослый брайн покачал своей огромной головой:

— Нам очень приятно слушать ваши мудрые рассуждения и не хочется вас огорчать, но объясните, зачем вы нас собрали? Для выслушивания военных теорий? Вы сами прекрасно знаете ситуацию в Империи, никто не пойдет на риск кровопролитной войны даже ради богатейших запасов стратегического сырья. Как мы поняли из ваших слов, для быстрой и бескровной победы потребуется около пяти с половиной тонн меркита. С таким же успехом вы можете потребовать объявить вас императором всей галактики, поверьте, добиться этого гораздо проще. Миллионы ученых не смогли синтезировать малейшую крупицу этого вещества, а доступ к единственному известному его источнику, мягко говоря, затруднен. В свете данных фактов лично я не вижу смысла в нашем собрании.

— Поверьте, — спокойно ответил Коуфф, — я очень ценю ваше время и не намерен его тратить попусту. Всем вам известно, что Запретный Мир практически отдан на откуп Семье Гвен. Все вы их прекрасно знаете, силы у них гораздо меньше, чем апломба, замашки откровенно бандитские, а жадность просто чудовищна. В свое время они предложили простую и довольно эффективную программу эксплуатации Запретного Мира с помощью биотических дроидов. На тот момент никто не стал у них перехватывать инициативу, да и впоследствии, как вы хорошо знаете, выгоды от проекта были не слишком значительны. В основном им удавалось получать небольшие количества биологически активных веществ уникальной природы, все присутствующие с удовольствием их используют, невзирая на очень высокую цену. Добыча того же меркита не превышала двух-трех килограмм в год. Поймите мое огромное удивление, когда со мной вошли в контакт несколько представителей Семьи и предложили купить сто семьдесят килограмм этого ценнейшего вещества.

Все возбужденно загудели — цифра была просто колоссальной. Подождав, пока шум не утихнет, адмирал спокойно продолжил:

— Их объяснение, что это накопления многих лет, мне показалось неубедительным. При их жадности они бы давно засветили такие запасы, набивая цену. Я подключил флотскую разведку и параллельно с нею несколько негосударственных структур. Выяснилась масса интереснейших фактов. За последние несколько месяцев товарооборот продуктов биологического сырья Запретного Мира вырос в несколько сотен раз, а на аукционах сейчас предлагают лоты из десятков килограмм сотума. Поверхностная проверка Октаэдра показала: нуль-транспортировка за тот же период выросла в тысячи раз, причем эти данные всячески пытались исказить в меньшую сторону. Надежные источники сообщили, что Семья Гвен втайне от Совета разработала и реализовала принципиально новую программу освоения ресурсов Запретного Мира.

На этот раз шум поднялся еще больше, наглость алчных деляг просто поражала. Коуфф выждал паузу, вновь заговорил тем же холодным, бесстрастным тоном:

— В ходе разработки аналитики подняли все проекты последних десятилетий, касающиеся Запретного Мира. В специальный комитет при Совете эти бредни приходят десятками в день. Один из них принадлежал некоему Мессету, в то время простому кадету Корпуса Наблюдателей. Сейчас он дослужился до начальника станции на самом краю галактики. Свободного времени ему, как вы понимаете, там хватало, он улучшил свой проект, проделал некоторую практическую работу по его реализации, благо расположение места работы этому благоприятствовало. Не получив должного отклика от нашего многоуважаемого Совета, он обратился напрямую к хозяевам Октаэдра. Семья Гвен его поддержала, на моей памяти они не отказались еще ни от чего, что могло бы принести прибыль. В рамках своей наглой затеи Гвены совершили акт грубого пиратства, похитив около двух тысяч хлоков с дикой планеты Каутэтора-13. С помощью Большого Октаэдра они переместили их на поверхность Запретного Мира и принудили добывать ресурсы в обмен на предметы, необходимые для жизни. Поначалу процесс шел вяло, но потом стал нарастать просто огромными темпами.

— А как они транспортируют ресурсы?

— Во время Второй попытки на поверхности Запретного Мира были смонтированы несколько десятков малых транспортных установок пассивного типа. Они не содержат собственных источников энергии, в конструкцию их включена теплообменная штанга глубокого погружения, и для собственного функционирования они используют тепловой градиент планеты. Семейка Гвен легко их активировала, а похищенных хлоков постарались высадить поближе. Ничего сложного, но зато как эффективно, я преклоняюсь перед этим Старшим Наблюдателем Мессетом.

Немного взволнованным голосом толстенький корранин поинтересовался:

— А не было ли замечено реакции Запретного Мира на эти события?

— Мы проанализировали все происшествия последних месяцев. Не было ничего, что бы выходило за пределы стандартных статистических показателей. Все прошло совершенно спокойно, Запретный Мир не отреагировал на эти события. Сейчас Семья Гвен сворачивает свою дроидную программу, полностью переключаясь на новый проект. Единственное, что насторожило, это событие в районе одной из транспортных установок. Его засек дальний зонд, но информацию вовремя не передал — Семья как раз в тот момент начала свои махинации с базами данных. Мы смогли получить эти сведения только сейчас. Узконаправленный луч слежения засек на поверхности Запретного Мира эффект, возникающий при переходе корабля в дальнее гиперпространство. По мощности это соответствует судну средних размеров четвертого или пятого класса.

Все собрание застыло ошеломленными статуями, кто-то не выдержал:

— Но корабль не может стартовать в дальний гипер, находясь вблизи крупных объектов с большой гравитацией. Да и как он вообще мог оказаться в системе Запретного Мира и при этом быть в таком состоянии, что смог куда-то еще стартовать?

— Ответ мне неизвестен. Оптического изображения у нас нет, вполне возможно, что речь идет не о корабле. Мало ли что может происходить в этом сумасшедшем мире. Просто другие процессы, которые могут вызвать подобный эффект, нам пока неизвестны. Но что бы там ни было, сейчас не до расследований. Для нас сейчас важно только одно — пять с половиной тонн меркита. Или кто-нибудь еще думает, что зря теряет здесь свое драгоценное время?

Никто так больше не считал.

Назад: Часть вторая Бой в зазеркалье

Дальше: Часть третья Осада