Глава 5
МАСТЕР-КИЛЛЕР
Нет во мне судьбы,
Лишь ошибка я.
Ты им расскажи —
Зло во мне и яд…
Лютая борьба
Между мной и злом.
Люди, я не я.
Людям все равно.
«Кукрыниксы»
Для всех новый день начинается с чего-нибудь. Кто-то просыпается и, полусонный, умывается, завтракает, одевается и бредет на работу. Кто-то, проснувшись, бодро вскакивает с кровати и выходит из дома на ежедневную утреннюю пробежку. Кто-то встает, одевается, говорит: «Я люблю тебя» — и идет домой, к жене и детям. Конечно, есть и такие, которые не могут проснуться в теплой постели. Они с ненавистью смотрят в темноту ночи, проклиная холод, голод и весь этот мир. Они кутаются в обрывки одежды, пытаясь согреться, собираются кучками у маленького костра, забиваются в самые темные углы комнат заброшенных домов, где хотя бы нет пронизывающих до костей сквозняков. И эти люди всю ночь существуют лишь для того, чтобы дождаться первых лучей солнца. Ложатся спать с надеждой на то, что завтрашний день будет лучше, теплее и не таким голодным, как сегодняшний. Для этих людей день начинается с ощущения холода бетонных плит, вони сгоревшей на костре гадости, а то и с пинка под ребра. Потом следуют торопливые сборы, тихая неразборчивая ругань под нос, жалобы самому себе и соседям на жизнь и выход в «свет» в надежде разжиться хоть чем-нибудь съедобным. Однако этим людям еще везет. Есть и такие, которым проснуться просто не суждено.
Для меня новый день начался с того, что я упал с кровати, больно ударившись затылком об пол. Шипя от боли и потирая ушибленный затылок, я поднялся на ноги и посмотрел на часы. Двадцать минут девятого. Все равно пора вставать, но не таким же странным способом. Я натянул спортивные штаны, футболку и, быстро сделав зарядку, пошел в ванную.
Чем же до вечера заняться? Можно, конечно, зайти к Великому Инквизитору, но не думаю, что сегодня он меня примет. Можно зайти к кому-нибудь из своих друзей, например к Артуру или Валику. Но как-то не хотелось мне перед серьезным делом разводить диалоги о морали и пить дешевую водку. Вообще водку пить не люблю. Никакого удовольствия от этой дряни не получаю, но все мои друзья почему-то считают, что без водки разговора не получится. А по-моему, разговор получится всегда, если к этому расположены оба собеседника.
Конечно, есть моменты, когда, кроме хлебного вина, ни один другой алкогольный напиток пить не станешь. На похоронах или поминках, например. Или если хочешь быстро и наверняка довести себя до состояния нестояния. Тут водку не заменить ничем.
Но сегодня мне нужна ясная голова, а значит, любой алкоголь отпадает сам собой. А что, если зайти к Мастеру, который предлагал вчера сделать татуировку? Деньги у меня есть, а о красивой картинке на теле я мечтал еще, когда был подростком. Но тогда не было возможностей сделать себе наколку и выделиться из толпы. Почему бы не исполнить свою мечту сейчас?
Я вернулся в комнату и вновь посмотрел на часы. Без десяти девять. Надо бы еще зайти куда-нибудь поесть. Только куда? До «Зеленого Зайца» далеко, в «Трех Поросятах» вчера был, «Приют» — вообще ночной клуб. А не зайти ли мне в «Альпы»? Заодно и с Валиком пообщаюсь, а то ведь неизвестно, когда еще увидимся. Я быстро оделся, повесил булаву на пояс и вышел из комнаты. Пистолет пока что оставил дома.
Дядя Митя кивнул мне и поинтересовался:
— Так что там насчет платы?
— Какой платы? — не понял я.
— За квартиру, — невозмутимо ответил сторож. — Помнишь, мы вчера вечером говорили?
Точно, говорили. Когда Ксандр растолкал меня и практически выпихнул из машины, все время повторяя, как он на меня надеется, я почти ничего не соображал. Просто очень хотелось спать, а легкая дрема, которой я забылся в машине мэра, только подлила масла в огонь. Я на автопилоте добрался до своей комнаты и едва успел раздеться и доползти до кровати. Теперь же я вспомнил, как дядя Митя прозрачно намекнул, что месяц уже начался, и неплохо было бы за этот месяц заплатить. Я вроде бы даже кивнул и пообещал заплатить завтра утром. Значит, придется раскошелиться.
Я вернулся в квартиру, достал из чемодана деньги и уже собирался покинуть свое жилье, как вдруг мой взгляд остановился на корне приворотника, лежащего на столе. Что мне с ним делать, ума не приложу. Немного подумав, я сунул корень в карман куртки. А вдруг пригодится?
Отсчитав дяде Мите триста рублей, я вышел на улицу. Деньги улетали просто со скоростью света. За последние три дня я потратил около пятисот рублей серебром! Если грубо считать, то это моя месячная зарплата в Инквизиции. Хотя чего я переживаю? Скоро ведь получу достаточно денег, чтобы покрыть все расходы.
Сегодня на улице было намного теплее, чем вчера. Температура поднялась где-то градусов на десять, но солнце, висящее в небе, нещадно слепило глаза. Еще один минус холодных зимних месяцев. Очки, что ли, купить? Ага, разбежался, еще на очки деньги переводить! Пластмассовые покупать я не собираюсь, а стеклянные очки, которые не пропускают ультрафиолет, стоят дороговато. Да и не люблю я всякого рода бижутерию. Одежда однотонная, украшений минимум. Вот он я, такой простой снаружи и такой непонятный внутри. Иногда даже сам для себя являюсь загадкой.
Пока моя голова предавалась глупым мыслям, ноги несли меня в центр. Туда, где недалеко от здания правительства располагался некогда самый лучший ресторан Темного города. Интересно, после того как «Альпы» перестали быть самым крутым рестораном, у них хоть немного снизили расценки? А то три месяца назад, когда я заходил к Валику на работу в последний раз, цены там были раза в три выше, чем в том же «Приюте». Это несмотря на то что меню в обоих заведениях было примерно одинаковым.
Вид пустых мертвых улиц удручал. Конечно, не все улицы и дворы Темного города были заброшены, но большинство из них теперь выглядели, как после ядерной войны. Хотя война и была, но нам повезло. Только восточная часть города, которую сейчас держал под своим контролем Ринат, принимала непосредственное участие в военных действиях. Самый ее край даже было решено не обносить стеной, поскольку пригодных для жилья мест в той части города просто не найти. Одни руины, куски разрушенных стен, торчащие обломки арматуры. Издали эти десять квадратных километров битого кирпича напоминали скелет гигантского каменного монстра, который умелые мастера искусно раздробили с помощью перфоратора и отбойного молотка. К тому же над каменными руинами поработал самый опытный, терпеливый и безжалостный скульптор — время.
В центральной части города все было не так запущено, но пустые дома, а то и целые улицы являлись обычным делом. И не потому, что место плохое или стоило слишком дорого, просто в этих домах некому было жить. Пятьдесят тысяч жителей не могли полностью заселить город, в котором когда-то, еще до войны, проживало около миллиона человек. К тому же три года — слишком маленький срок, чтобы что-то сделать с демографической проблемой. Увы, увы…
Однако чем ближе я подходил к зданию правительства, тем ухоженнее становились улицы, а дома — все заселеннее. Хотя чему тут удивляться? Мэр и члены Совета наверняка живут где-то рядом с местом своей работы. Им не приходится, как мне, тащиться через полгорода и плутать по темным улицам, возвращаясь домой после захода солнца. Мэр, тот вообще на машине ездит.
Люди на улицах стали попадаться чаще, но все же их было очень мало. Зато патрули Стражей по пять человек сновали здесь с частотой маятника. Снег с тротуаров был счищен и огромными грязно-серыми кучами лежал у обочины. Кое-где из этих куч торчали целлофановые пакеты, ветки деревьев и еще какой-то мусор. Хотя я не удивлюсь, если внизу под самой кучей снега нашел себе последнее пристанище какой-нибудь бедолага. Стражи Стражами, но в Темном городе нет лучшего места спрятать труп, чем закопать его в снег.
Я отбросил мрачные мысли. Все-таки не стоит перед завтраком аппетит портить. Тем более что уже показался фасад здания правительства. Ближе к десяти часам члены Совета начнут собираться в его центральном зале, чтобы около полудня начать рабочий день и в два часа уйти на обеденный перерыв. С перерыва члены правительства возвращались в четыре часа и очень уставшие после напряженного рабочего дня расходились по домам. Конечно, были и такие, кто серьезно занимался возложенными на них обязанностями, но их было меньшинство. Странно, почему такой серьезный человек, как мэр Ксандр, держит вокруг себя всех этих лентяев? Надо будет поинтересоваться на досуге.
У самого здания мэрии я свернул налево и через пятьдесят метров оказался у шикарного крыльца «Альп». Поднявшись по ступенькам, толкнул стеклянные двери и вошел в холл. Собственно говоря, холл в «Альпах» являлся сразу и главным обеденным залом. Всего в зале было около полутора десятков столиков, но все же такого уюта, как в «Зеленом Зайце», не ощущалось. Вообще в этих самых «Альпах» гонору было больше, чем они того заслуживали. Может, это у меня после посещения «Зеленого Зайца» сложилось такое впечатление, но сейчас «Альпы» уже не казались мне шикарным заведением. А то, что в нем каждый день обедают члены Совета, еще ни о чем не говорит.
— Чем могу помочь? — услышал я за спиной знакомый голос и обернулся. — А, привет, Темный! — Валик тотчас сменил тон с делового на привычно приятельский. — Ко мне пришел?
— Ну вообще-то я пришел поесть, но если тебе приятнее будет, что я пришел к тебе, можешь так думать. — Я в сопровождении друга прошел в центр зала и сел за один из столиков. — И будем считать, что я решил позавтракать в твоей компании.
Кроме меня в зале сидело еще человек пять, но мое внимание привлек некий пожилой господин в длинном кожаном плаще, застегнутом на все пуговицы. Господин был высоким и, по-моему, очень худым. По крайней мере, кисти его рук, выглядывающие из рукавов, были худыми и словно высушенными. На указательном пальце правой руки была надета черная печатка, на которой был выбит череп, как две капли воды похожий на тот, что украшал рукоять моего ножа. На безымянном пальце все той же руки блестела серебряная печатка без всяких рисунков. Просто чистая зеркальная поверхность без намека на чеканку.
Лицо пожилого походило на череп, обтянутый бледной кожей. Длинный костистый нос нависал над верхней губой, а подбородок был таким острым, что, казалось, мог прорезать плащ, если господин неосторожно качнет головой. Волосы у него были седыми и редкими, но довольно длинными. Человек вообще производил впечатление мертвеца, если бы не глаза. Живые, светло-карие, они светились внутренней силой, которая могла как созидать, так и разрушать.
Заметив мое внимание, человек в плаще посмотрел на меня, опустил уголки тонких губ, оставил на столе несколько монет и быстро направился к выходу. Взгляд его оказался довольно холодным и колючим. Показалось, что этот человек хотел со мной встретиться, но не ожидал, что встреча произойдет так быстро и в таком месте.
— Кто это? — спросил я у Валика, который опустился на соседний стул.
— Посетитель, — пожал плечами мой друг, — а что?
— Раньше его не видел?
— Да вроде нет. По крайней мере, сюда он зашел первый раз.
Я кивнул. Не понравился мне господин, очень не понравился. Было в нем нечто зловещее, но одновременно родное и знакомое. Но что, я понять не мог.
Заказав яичницу и отбивную, я вновь обратился к охраннику:
— Я тебя не слишком отвлекаю?
— Да нет, — хмыкнул Валик. — Я же рабочее место не покидаю. Вот вечером работы много. А с утра никто напиваться и буянить не собирается.
— Слушай, так давно здесь не был. — Я огляделся по сторонам. — И ничего почти не изменилось.
— Почти или ничего? — решил уточнить Валик.
— Почти. Только охранник поупитаннее стал! — расхохотался я.
— Врешь! — взорвался мой друг, который очень тщательно следил за своим весом.
— Я не вру, я шучу. А ты так и не научился мои шутки распознавать.
— Я тебе не Дознаватель, чтобы шутки различать, — буркнул Валик.
Ну вот, обиделся. Из-за всякой ерунды обижается. Конечно, обижался он по-дружески, но все равно неприятно, когда на тебя дуются просто так.
Принесли мой заказ. Я взялся за вилку и нож, и несколько минут мы сидели молча. Я тщательно пережевывал резиновые куски отбивной, а Валик все еще сердился. Из чего была сделана отбивная, я старался не думать. Хоть это и «Альпы», но все же они находятся на территории Темного города.
— Слушай, Валик, — мне внезапно вспомнился вчерашний разговор с мэром и Серегой, — а правда, что у нас в городе не было напряженки с едой и электричеством?
— Какой напряженки? — удивленно посмотрел на меня охранник.
— Уже никакой. — Я задумался. Если и Валик говорит, что проблем с едой не было, значит, их не было. Или он искренне уверен, что не было. Стоп! Но я-то знаю, что два года назад еды едва хватало, а сейчас она потекла в Темный город рекой. Откуда? Электричество тоже было самым дорогим удовольствием, а теперь Ксандр жжет его сколько хочет. Но ведь в остальной части города света как не было, так и нет. Лампочка в моей комнате как светила на пятнадцать ватт, так и светит. Тем не менее все в один голос твердят, что это в порядке вещей и что так было всегда.
Чем же это объяснить? А ничем. Если только весь город не подвергся массовому гипнозу. Но тогда почему этого не заметил я? Чушь какая-то! У кого хватит сил загипнотизировать целый город? У Видящего? Но ведь его нет здесь!.. Снова куча вопросов, а Великий Инквизитор меня почему-то избегает.
— Темный, все в порядке? — Озабоченный голос Валика прорвался сквозь пелену размышлений.
— Нет, все не в порядке, но что это меняет? — буркнул я. — Я хотел сказать, что уезжаю, то есть ухожу в Светлый город.
— Насовсем? — удивился мой друг.
— Нет, на неделю, может, больше.
— Когда?
— Дня через три-четыре. — Я похрустел пальцами. — Просто хотел попрощаться. Кто знает, может быть, мне не суждено будет вернуться.
— И что ты там будешь делать? — спросил Валик, не обратив внимания на мою последнюю реплику.
— Я иду за ней, — медленно проговорил я.
— За ней? — Валик скривился. Он был единственным из моих друзей, кто наблюдал нашу с Аней историю с самого начала и видел все мои юношеские метания. — Тебе не надоело, Темный?
— Я люблю ее. — Я опустил голову. — Шесть лет прошло, а все никак не могу ее забыть.
— Дурак ты, Темный, — пробормотал охранник. — Ради девушки готов на собственную смерть пойти.
— Иногда, чтобы чего-нибудь добиться, необходимо подчинить себя этой цели. Отдаться ее достижению преданно, бесконечно, самозабвенно. Только тогда нам может улыбнуться удача. — Я помолчал и добавил: — А может и не улыбнуться.
— Будем надеяться, тебе она улыбнется, — весело сказал Валик, но в его голосе не было слышно уверенности.
Я поднялся, расплатился с официантом и направился к выходу. Валик шел следом, думая о чем-то своем. У самого выхода он спросил:
— Что ты ответил Косому?
— У Тёмы спроси. — Я натянул шапку.
— Тёма уже не скажет, — неожиданно тяжело проговорил мой друг.
Я похолодел. Медленно повернувшись, посмотрел на Валика, пытаясь найти в его глазах искорку смеха. Но смеха не было. В глазах Митина жила тоска, связанная с болью невосполнимой потери.
— Когда? — Мой голос предательски дрогнул.
— Вчера днем нашли, — вздохнул Валик. — Кто-то раздробил ему голову. Скорее всего, пользовались вот такой штукой, — и он указал на мой пояс, где висела булава.
— Где нашли? — Я все еще не мог поверить в происшедшее. Тёма ведь никому не мешал. У Косого в банде семьдесят человек, почему убили именно моего друга? Отгадка пришла вместе с вопросом. Потому что он мой друг! Он наверняка знал, кто такой Меченый. И мог рассказать мне.
— У подъезда лежал. — Валик сглотнул. — Похоже, подошли сзади и ударили в спину. Когда упал, подняться уже не дали.
— Следы остались?
— Какие следы? — махнул рукой Митин. — Там все так затоптано, что ни одна собака, если бы она была, не смогла бы никого отыскать.
— Пусть земля ему будет пухом, — пробормотал я и перекрестился.
— Пусть, — кивнул Валик и пожал мне руку. — Нас все меньше и меньше с каждым годом остается, так что береги себя. Удачи, Темный!
— Спасибо. — Я толкнул дверь ресторана. — И тебе, Валик, удачи.
Я медленно побрел прочь от «Альп». Просто побрел, не глядя по сторонам и не заботясь о направлении. Мне нужно было подумать, а для этого необходимо движение. Как ни странно, размышлять лучше всего за каким-нибудь делом, а не просто лежа на диване. Так и время летит быстрее, да и мысли подчас приходят довольно стоящие.
Артема убили. Я еще раз заставил себя принять это известие. Размозжили голову. Предметом, похожим на мою булаву. В том, что это сделал Меченый, у меня не было никаких сомнений. Но откуда у рыжего бандита взялась инквизиторская булава? У рыжего бандита с татуировкой на правом плече. У рыжего бандита с татуировкой на правом плече инквизиторская булава. Инквизиторская булава у рыжего бандита…
Единственная правильная мысль крутилась вокруг головы, но, как только я пытался за нее ухватиться, издевательски хохотала, виляла хвостом и отлетала на безопасное расстояние. А ведь Виссенд сказал, что человек, задумавший меня убить, связан с Инквизицией. Вернее, связан с Детьми Драгора. Но ведь татуировку рыжий сделал уже после того, как я разговаривал с моим информатором. Тогда откуда Виссенд узнал, что он связан с Детьми Драгора? И почему мне кажется, что я знаю этого рыжего?
Я немного отвлекся от своих мыслей и тут же почувствовал чье-то пристальное внимание. Причем с двух сторон. Кто-то следил за мной, и следил от самых «Альп». Но кто?
Я присел, делая вид, что завязываю шнурок, и огляделся. Куда это меня занесло? Сауна, бильярдная по совместительству с ней, детский сад, один из немногих, который все еще работал. Если не ошибаюсь, это где-то в районе автовокзала. Значит, я, хоть и несознательно, выбрал дорогу, ведущую к Гильдии Мастеров. Правда, выйду я к ней с противоположной стороны, но это уже мелочи жизни.
Ага, вон странный худой тип в черном плаще, которого я видел в «Альпах». Это он меня вел от самого ресторана, а вот источник второго взгляда я не мог определить. Казалось, что смотрят отовсюду сразу. Такое ощущение у меня было вчера в «Зеленом Зайце», когда разорвалось пространство и на меня смотрели Видящий и Драгор. Но сейчас взгляд был куда мягче, словно за мной просто наблюдали, как наблюдают за ребенком, который заигрался в песочнице.
Ну что, неизвестный господин с печаткой на указательном пальце, ты следишь за мной, следовательно, что-то от меня хочешь. Вот сейчас мы это и выясним. Я встал на ноги и огляделся, подыскивая место поукромнее, где можно было бы беспрепятственно поговорить со следящим за мной человеком.
Но едва обернулся, как на меня налетел какой-то парень в глубоко надвинутом на глаза капюшоне. Он довольно сильно зацепил меня плечом, заставив развернуться лицом к нему. Из-под капюшона глянули знакомые фиолетовые глаза.
— О, извините! — громко произнес Виссенд и куда тише добавил: — Иди за мной.
— Ничего страшного, — немного ошарашенно ответил я и, пропустив его вперед, двинулся следом.
Если Виссенд сам нашел меня посреди улицы, значит, дело очень серьезное. Вот только куда мы пойдем с таким «хвостом»?
Однако «хвост» за нами не пошел. То ли он уже все узнал, то ли не захотел связываться с двумя людьми, но тип в плаще остался стоять на месте. А потом и вовсе развернулся и направился в другую сторону.
Виссенд пересек пару улиц, свернул в подворотню и в одном из дворов кивнул мне на очищенную от снега лавочку. Я послушно сел, а Виссенд стал передо мной и заглянул в глаза.
— Чуть не опоздал, — пробормотал он. — Темный, ну почему ты всегда лезешь куда не надо?
— Никуда я не лезу, — ответил я. — И вообще, о чем ты?
— О том. Не вздумай связываться с этим человеком в черном плаще. Он тебе не по зубам.
— А чего ему от меня надо?
— Смерти твоей ему надо! — зло бросил Виссенд. — Только у меня пока другие планы.
— Планы у него! — взорвался я. — Где ты был, когда охранник Рината целился в меня из пистолета?
— Далеко, — отрезал Виссенд. — Там ты и сам справился.
— А здесь?
— А здесь у тебя нет ни одного шанса противостоять Повелителю Мертвых.
— Повелителю Мертвых?! Откуда он здесь взялся?
— Оттуда, — буркнул информатор. — Видящий его послал за тобой.
— А почему сам не пришел? — глупо поинтересовался я.
— Потому что отсюда его уже один раз выперли. И могут выпереть второй раз. К тому же у Повелителя Мертвых есть одно неоспоримое преимущество — он не знает страха. Он просто подойдет к тебе и убьет, а ты не сможешь ему помешать.
— Ты предлагаешь мне пойти застрелиться?
— Не смешно.
— А я не шучу.
Виссенд почесал подбородок. Потом резко и без предупреждения врезал мне по носу. Я кувыркнулся с лавочки, приложившись плечом о выступающий из-под снега кирпич. Поднявшись, я потрогал немного опухший нос и, на некоторое время забыв, чем закончилась наша первая встреча, ударил в ответ. Вскочив на лавочку, на которой только что сидел, я ударил ногой, целя Виссенду в грудь. Тот увернулся и, схватив меня за ногу, дернул вперед. Падая, я извернулся и второй ногой ударил его в коленную чашечку. Виссенд упал рядом, а я, сорвав с пояса булаву, лежа обрушил ее на то место, где только что была голова моего информатора. Вот именно что была. Виссенд перекатился в сторону и одним прыжком вновь оказался на ногах.
Я медленно поднялся и, глядя на расплывшееся в улыбке лицо, спросил:
— Ты демон?
— Почти, — хмыкнул он. — Сейчас запомни одну вещь. Тебе не следует искать встречи с Повелителем Мертвых.
— Это я понял. — Я тряхнул головой, в которой после двух падений немного звенело. — Но ты мне солгал.
— Когда? — искренне изумился Виссенд.
— Ты сказал, что тот, кто хочет меня убить, лишь частично связан с Детьми Драгора. А сейчас я убедился, что это не так.
— А он и не был связан. — Фиолетовые глаза спокойно смотрели на меня. — Татуировку он сделал после того, как мы с тобой повстречались.
— Но тогда почему он хотел меня убить?
— Из зависти. Вы, люди, все делаете из зависти. Кстати, ты еще не догадался, кто это?
— Почти догадался. — Я вздохнул. — Из-за тебя погиб Артем.
— Не из-за меня, — запротестовал информатор.
— Если бы ты сразу сказал, кто это, его бы не убили.
— Пойми, Темный, я не могу этого сказать. Не могу нарушить правила. Я могу только направлять на правильную дорогу, давать подсказки, но напрямую я не имею права помогать тебе.
— А как же Тень? Ты ведь все рассказал о ней.
— Прости, Темный. — Виссенд посмотрел на небо. — Наше время заканчивается. Ты все узнаешь, когда придет срок. А судя по тому, какие изменения произошли в нашем мире, этот срок наступит довольно скоро.
И этот фиолетовоглазый «почти демон» снова исчез с уже привычным хлопком, оставив после себя легкий запах серы.
До Гильдии Мастеров я шел, уже ни о чем не думая. Вредно это — думать часто и помногу. Особенно если думаешь о жизни и смерти, смысле бытия и проблеме мироздания. Так и с ума сойти недолго. Виссенд снова нагнал жути и кучу проблем, так толком ничего и не сказав. Конечно, Повелитель Мертвых — опасный противник, но не настолько, чтобы я от него прятался. Такой же некромант, как и я. Только сильнее. И мертвый он уже давно. А воскрешенный, похоже, недавно. И вообще, Повелитель Мертвых — это уже почти Лич. Так что прав Виссенд, сотню раз прав — мне с ним не тягаться. Но что же делать?
Я поймал себя на мысли, что опять начал думать о проблемах насущных. Нужно прекращать, а то крыша уедет в неизвестном направлении незаметно для меня.
Подойдя к Гильдии, я поднялся по ступенькам и, отряхнув с ботинок снег, уже собирался зайти внутрь, но внезапно дверь распахнулась, и из нее вышел Олег Елин. Смерив меня изучающим взглядом, Старший Мастер спустился с крыльца и направился к центру города, но, сделав несколько шагов, остановился. Постоял с минуту, словно размышляя о чем-то, потом развернулся, подошел ко мне и, наклонившись к моему уху, прошептал:
— Попроси, чтобы тебе накололи апельсин.
— Какой апельсин?! — удивленно спросил я, но Старший Мастер уже развернулся и зашагал прочь от здания Гильдии.
День загадок! Почему никто не может все объяснить нормальными, человеческими словами, не ударяя меня по носу, не шепча на ухо и не ставя в идиотское положение перед окружающими.
Раздевшись в гардеробе, я поздоровался с охранником и поднялся на второй этаж. Людей сегодня было побольше, чем вчера, но стулья напротив нужного мне кабинета пустовали. Я постучался и заглянул в кабинет.
Мастер стоял у кресла, в котором сидела молодая девушка. На плече у нее красовался почти законченный рисунок. Насколько я знал, этот знак должен был защищать своего владельца от злых сил.
— Здравствуйте, — кивнул я. — Простите, что помешал.
— Здравствуйте, — кивнул мужчина, протирая плечо девушки тряпочкой. — Ничего страшного, мы уже почти закончили. Присаживайтесь, мне понадобится еще минут пятнадцать.
— Привет, Темный, — улыбнулась девушка.
— Привет, Яна. — Вот уж кого я не ожидал здесь увидеть, так это дочь Косого. — Как дела? Как папа?
— Дела замечательно. — Девушка снова одарила меня улыбкой. — А папа немного беспокоится, но я думаю, что его беспокойства неоправданны. Ведь так?
— Так, так, — скрепя сердце пробормотал я. Мне не было жаль Косого, я не хотел оставлять Яну без отца. — Ведь он сделал то, что я просил?
— Конечно. — Она свободной рукой откинула со лба прядь волос. — Все там, где ты сказал.
— Замечательно. — По моим рукам пробежала легкая дрожь. Вот Рината я легко отправлю к прабабушке. Нечего было меня в подвале наручниками приковывать.
Несколько минут мы сидели молча, слушая жужжание машинки, потом я спросил:
— Ты здесь одна?
— А тебя это удивляет? — рассмеялась Яна.
— Немного. — Я улыбнулся в ответ. — А почему ты выбрала именно этот знак?
— Понравился он мне, ясно? — отрезала девушка.
— Конечно, понятно, — ответил я, внутренне усмехаясь. Ребенок. Какой же она, в сущности, ребенок!
Внезапно, повинуясь непонятному чувству, я незаметно вытащил корень приворотника из кармана и положил его в сумку, стоящую рядом на кушетке. Не знаю, зачем корень мог понадобиться Яне, но мне-то он точно не нужен, а девушка, может, куда и пристроит.
Минут через пять Мастер отложил инструмент и подвел девушку к зеркалу. Яна осмотрела татуировку и, по всей видимости, осталась довольна. По крайней мере, она улыбалась.
Расплатившись с Мастером, она еще раз улыбнулась мне, натянула свитер и, перекинув сумочку через плечо, пошла к выходу. Я не удержался и бросил ей вслед:
— А волосы ты зря красишь!
Девушка резко остановилась, обернулась и смерила меня полным презрения взглядом. Столько презрения хватило бы на троих человек.
— Дурак! — бросила она и хлопнула дверью.
— Зря ты так, — сказал Мастер, менявший иглу в машинке. — Ей идет эта прическа.
— А я и не говорил, что ей не идет прическа. — Я стянул свитер. — Я только сказал, что ей не нужно красить волосы.
— Присаживайся. — Мастер надел чистые резиновые перчатки и подошел ко мне. — Что будем колоть?
— Вообще-то хотел наколоть того дракона, которого вы мне вчера предлагали. — Я снял футболку и поудобнее устроился в кресле, прикрыв футболкой живот. — Но только что один человек предложил мне наколоть апельсин. Вы не подскажете, что это значит?
Мастер странно посмотрел на меня и отошел к шкафу. Покопавшись на книжной полке, вытащил объемистый том в коричневом переплете и, полистав его, поставил на место.
— Кто тебе предложил сделать такую татуировку? — немного дрожащим голосом поинтересовался Мастер.
— Олег Елин, — ответил я, наблюдая за его реакцией.
Но Мастер лишь удовлетворенно кивнул и спросил:
— И что ты решил?
— В каком смысле? — не понял я.
— Ну ты будешь делать эту татуировку?
— А что она означает?
Мастер замялся.
— Я не могу сказать сейчас, — извиняющимся тоном пробормотал он, — но скажу сразу после того, как нанесу ее.
— Нет, так не пойдет! — возмутился я. — Я не собираюсь колоть себе неизвестно что.
— Значение этой татуировки известно лишь немногим, и немногие удостаиваются чести носить на своем теле этот знак. Могу сказать только, что с апельсином эта татуировка не имеет ничего общего.
— Тогда почему такое странное название?
— Это кодовое название, — улыбнулся Мастер. — Ведь тебе никогда бы не пришло в голову наколоть на своем теле апельсин?
Я кивнул.
— Вот видишь, — непонятно чему обрадовался мужчина. — Так что ты решил?
— Коли, — вздохнул я.
— А вот колоть я не буду, — покачал головой Мастер. — У этого знака свой метод нанесения. На, выпей.
Я послушно выпил содержимое стакана, протянутого Мастером, и тут же отключился.
Мне снился луг. Зеленый, необъятный луг, над которым летали бабочки. Луг был настолько огромен, что, в какую бы сторону я ни повернулся, моему взгляду открывалось лишь море зелени. Дул легкий ветерок, и по лугу, как по настоящему морю, гуляли волны. Правда, эти волны были не голубыми, а зелеными. А еще во сне были бабочки. Миллионы бабочек, летавшие над морем зелени. Если бы они все сразу опустились на луг, он стал бы не зеленым, а разноцветным. А я стоял в середине луга совершенно обнаженный и не мог пошевелиться. Я был на лугу, и в то же время казалось, что меня там нет. Я стоял по пояс в траве и цветах, но меня там не было.
А бабочки летали над лугом, и ни одна из них не опускалась на цветы. Так продолжалось довольно долго, но бабочки все кружились, а солнце все так же торчало в зените. А я стоял, и мне было все равно. Я просто знал, что могу бесконечно стоять здесь и смотреть на летающих вокруг бабочек.
Я не сразу понял, что произошло, когда на солнце неизвестно откуда наползла черная туча. Стало темно, но, когда я поднял голову, оказалось, что потемнело от бабочек, которые поднялись выше и теперь кружились надо мной. Постепенно поток бабочек закручивался в воронку, которая тянулась в мою сторону.
Когда первая бабочка подлетела ко мне и села на грудь, я даже не подумал отмахиваться. Я продолжал стоять и смотреть, как все эти бабочки одна за другой слетают с небес и садятся на мое тело. Когда последняя бабочка села на мое лицо, закрыв последнюю щелочку, через которую пробивался свет, я попытался пошевелиться, но попытка оказалась неудачной. Бабочек было так много, что я с трудом мог вдохнуть. Мягкие тонкие лапки щекотали мне кожу, но все же я различил еще одно движение на моем теле. Медленно, очень медленно восемь мохнатых лап передвигали круглое толстое, покрытое короткой рыжей шерстью тело от моего живота к груди. Я стоял и пытался сбросить с себя это мерзкое, противное существо, но паук, скрывающийся под толщей бабочек, неудержимо приближался к моей груди.
И чем ближе он подползал к сердцу, тем сильнее билась самая первая бабочка, которая села на мою грудь. Я практически увидел, как острые, словно лезвия бритвы, жвала, с которых капала ядовитая слюна, потянулись к тельцу бабочки. Пытаясь не допустить гибели беззащитного существа, я содрогнулся всем телом и… проснулся.
— Ну вот и все, — довольно улыбаясь, пробормотал Мастер и убрал в шкафчик небольшую коробочку, две наполненные зеленоватой жидкостью колбы, кисточку и наскоро отертый от крови скальпель.
— Так быстро? — удивился я.
— Быстро? — усмехнулся Мастер. — Ну не знаю, не знаю. Может, для тебя все было и быстро, а я потратил почти три часа на это произведение искусства.
— Три часа?! — Я удивленно посмотрел на часы. И действительно, маленькая стрелка сейчас находилась между двойкой и тройкой, а большая уже почти заканчивала свой круг.
— Ну что, посмотришь? — Мастер явно был доволен тем, что у него получилось.
Я скосил глаза вниз, но толком ничего разглядеть не смог.
— Нет, ты в зеркало посмотри. — И Мастер кивнул в сторону стены, на которой висело огромное, в человеческий рост, зеркало.
— Может, лучше не надо? — пробормотал я, выбираясь из кресла.
Ненавижу зеркала! Вернее, ненавижу то, что в них отражается. Ненавижу стоять перед зеркалом голым по пояс, глядя на свой живот.
— Не бойся. — Мастер ободряюще подтолкнул меня к зеркалу.
Я медленно подошел к стене и посмотрел на свое отражение, все еще прикрывая живот футболкой. Это действительно было произведением искусства. Левую сторону груди покрывала паутина. Черные нити, казалось, не обрывались просто так, а уходили внутрь моего тела, из-за чего татуировка выглядела объемной. В самом центре паутины была нарисована бабочка. Разноцветные крылья ее были распахнуты, и чудилось, что бабочка сейчас полетит, но липкие нити крепко держали ее, не оставляя насекомому ни единого шанса. И это было еще не все! От самого плеча к центру паутины пробирался огромный черный паук. Тело его было абсолютно гладким, восемь ног широко расставлены, а на кончиках жвал застыли капельки ядовитой слюны. Голова паука была небольшой, а восемь глаз, расположенных на ней, внимательно наблюдали за окружающим пространством.
— Ты что мне наколол?! — Я медленно повернулся к Мастеру. — Ты хочешь, чтобы меня за наркомана принимали?
— За какого наркомана? — Он удивленно пожал плечами. — В наркоманских татуировках никогда не было бабочек.
— То есть мне каждый раз придется объяснять, что это не наркоманская татуировка, потому что на ней есть бабочка?! — продолжал злиться я.
— Успокойся, — осадил меня Мастер. — Лучше убери футболку.
— Зачем? — еще больше разозлился я.
— Ты сначала убери, а потом вопросы задавай.
Я медленно повернулся обратно к зеркалу и осторожно отвел руку с футболкой от живота. И обомлел. Единственной выпуклостью на моем животе остались только кубики пресса. Не веря глазам, я провел рукой по корпусу. Ничего!
Я посмотрел на Мастера, но тут же вновь мои глаза вернулись к моему отражению. Не может быть! Этого просто не может быть!
И тем не менее это было! Вернее, не было. Ни одного шрама. Даже имя, которое вырезал на моем животе один ублюдок, пропало. Человек этот был уже давно мертв, но память о себе оставил до конца моей жизни. А теперь моя кожа была гладкой и ничем не обезображенной.
— Как? — Я обратился к Мастеру, не отводя глаз от зеркала. Я боялся, что если отвернусь, то шрамы вернутся на место.
— Его благодари. — Мастер подошел сзади и положил свою ладонь на паука на моем плече. — Да не бойся, шрамы исчезли навсегда.
Я нерешительно надел футболку, но тут же приподнял ее край и снова залюбовался гладкой кожей своего живота.
Мастер хмыкнул, а я понял, что сейчас похож на ребенка, который не может налюбоваться новой игрушкой.
— Сколько с меня? — спросил я, натягивая свитер, хотя сейчас готов был расстаться со всеми деньгами, которые лежали в кармане.
— За счет Гильдии, — огорошил меня Мастер.
— Почему? — тупо спросил я.
— Потому, — ответил мужчина и, немного пожевав губами, добавил: — Елин распорядился.
— С чего такая честь?
— У него спросишь. — Мастер явно показал, что разговор окончен, но я не успокаивался.
— Ты обещал объяснить, что означает этот знак.
— Что ж, — вздохнул он, — раз обещал, объясню. Паутина символизирует жизненный путь человека, паук — это сам человек, который идет по этому пути к конечной цели, а бабочка олицетворяет собой эту цель. Этот знак сможет тебя иногда удивлять, так что если в нем произойдут какие-нибудь изменения, не бойся.
— Какие изменения?
— Увидишь. — Мужчина устало провел рукой по лицу. — Кстати, Темный, чтоб ты знал, этот «апельсин» до тебя носил только один человек.
— И чей это знак? — поинтересовался я, подходя к двери.
— Это знак Первого Мастера.
Выйдя из Гильдии Мастеров, я несколько минут постоял на крыльце. Похоже, мир окончательно сошел с ума. Хотя всему происходящему есть еще одно объяснение: с ума сошел я, и вся эта карусель кружится исключительно в моем больном мозгу, а сам я сейчас в белой рубашке с длинными рукавами лежу, привязанный к койке.
Нет, стоп! Такой вариант событий меня не устраивает. Я здоров, а вот с миром вокруг творится что-то неладное.
Наскоро перекусив в ближайшей забегаловке, я направился домой. Как ни странно, заведение общепита оказалось самым обычным. Здесь не было ни пиццы, ни окрошки, ни шоколада. Простой гороховый суп и пшеничная каша. Без мяса. Запив это все кружкой кислого киселя, я оставил на столе пятнадцать рублей и покинул помещение. С ценами тоже какие-то непонятки. Обязательно нужно поговорить с Великим Инквизитором.
Придя домой, я переоделся и завалился на кровать. Так, от приворотника я избавился, тридцать рублей в никуда угрохал. Хорошо, будем считать, что я потратил эти деньги на услуги тату-салона. Теперь мне надо просто успокоиться и подготовиться к вечернему мероприятию. Я улыбнулся про себя, еще раз представив затылок Рината.
Полежав пару часов, начал собираться. Мне ведь через полгорода топать. И хотя Ринат приезжает к себе домой около восьми, неплохо было бы иметь хотя бы пару часов форы.
На этот раз булаву я решил оставить. Вполне вероятно, что придется убегать и при этом уносить с собой винтовку, а булава будет только мешать. И не потому, что она тяжелая, а потому, что неудобно. Неудобно бежать, когда тебя все время что-то бьет по колену.
А вот пистолет я взял с собой. Спрятал под свитер. Потом подумал и переложил оружие в карман куртки. Кто знает, возможно, у меня не будет времени его достать.
На улице уже сгустились сумерки. Вот сейчас они мне на руку. В темноте намного легче незаметно подобраться к цели. Если охрана Рината заметит меня раньше времени, Светлого города мне не видать как своих ушей.
Минут сорок я потратил на то, чтобы дворами подойти к заброшенной пятиэтажке, на крыше которой Вадим должен был оставить для меня винтовку. Подойдя к тыльной стороне здания, я влез в одно из разбитых окон и поднялся по лестнице на пятый этаж. В потолке на высоте трех метров зияло черное отверстие люка. Рядом с люком висела старая железная лестница. По ней поднялся прямо на крышу и, опустившись на одно колено, огляделся. Винтовка, завернутая в черный чехол, лежала у самого края. Рядом лежала коробка с патронами. Я спустился обратно в подъезд и подобрал в одной из комнат пару кирпичей. Закинув их в люк, снова поднялся на крышу и осторожно подполз к краю. Прямо передо мной метрах в ста двадцати тускло светила одинокая лампочка. Свет от нее выхватывал из мрака двоих парней с автоматами и невысокое, очищенное от снега крыльцо.
Я развернул чехол и извлек на свет винтовку. Чехол отбросил в сторону — он мне не пригодится. Быстро зарядив винтовку, пристроил ее на кирпичах и, настроив прицел, приготовился ждать.
Без десяти восемь я снял шапку и спрятал за пазуху. Вытащил из кармана черную полоску ткани и перехватил падающие на лоб волосы. Знаю, что холодно, но зато намного удобнее. За то время, что я лежал на крыше, охрана поменялась. Из дома вышли два парня с автоматами и сменили стоявших на посту.
Плохо, что я не знаю, сколько людей сейчас находится в доме. Неизвестно, что они могут прятать внутри.
Ровно в восемь часов у подъезда затормозила темно-синяя «семерка». Первым из машины вышел Виктор и открыл заднюю дверцу.
Ринат вылезал из машины долго, словно что-то держало его внутри. Наконец-то моя цель и мой враг вылез из машины и подошел к крыльцу. Виктор открыл дверь и теперь стоял внутри дома, дожидаясь, когда Ринат войдет внутрь. Из машины выбрался еще один охранник и прикрыл своего босса со спины. Бесполезно, это не защитит бандита от моей пули.
Наконец Ринат отряхнул с туфель налипший снег и поднялся на крыльцо. Я поймал в окуляр прицела его затылок. Затаил дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Пуля на мгновение вспыхнула, преодолев поле действия защитного амулета, и вошла именно в ту точку, которую я наметил для себя еще в подвале. Ринат покачнулся и упал лицом вперед. Тело бывшего авторитетного бандита по пояс оказалось в доме, а ноги остались лежать на улице.
Дальнейшее произошло очень быстро. Виктор наклонился, втащил тело своего начальника в дом и тут же выскочил обратно на улицу, присел за крылом автомобиля. Охранник, прикрывавший спину Рината, заозирался по сторонам и тут же получил пулю в грудь. Парень вскинул руки и упал на снег. Один из автоматчиков заскочил в дом, а второй припал на одно колено и очередями начал палить в мою сторону. Щелчок, и он уже падает с красным пятном вместо глаза. Виктор осторожно выглянул из-за машины и короткими перебежками направился в сторону пятиэтажки. Виктор, Виктор, я же тебя предупреждал! Я поймал в окуляр голову парня, но не смог выстрелить. Ведь, по сути, этот человек просто выполняет свою работу. Я немного опустил винтовку и нажал на спусковой крючок. Виктор упал в снег и, оглашая улицу проклятиями, схватился за простреленную ногу. Вот так! Полежи немного.
Я вновь посмотрел на крыльцо. На него выскочили сразу пятеро, причем двое несли на плечах длинную узкую трубу желтого цвета.
Хотя я вживую ни разу не видел такую штуку, но узнал сразу: РПГ-29 «Вампир». Противотанковый гранатомет с дальностью поражения четыреста пятьдесят метров. У меня в стволе один патрон. Даже если я сейчас кого-нибудь подстрелю, остальные все равно используют гранатомет по назначению.
Я вскочил, краем глаза отметив, что трое мужиков с автоматами уже бегут в мою сторону, закинул винтовку за плечо и прыгнул в люк. Оказавшись на лестничной площадке, я огромными прыжками кинулся вниз по лестнице. Когда достиг третьего этажа, то понял, что выбежать из дома уже не успею. Не снижая скорости, я кинулся к одному из окон и прыгнул вперед, выбивая раму. Сверху грохнуло. Твою ма-а-ать!..
Взрывная волна подхватила меня, обожгла спину и швырнула в сугроб. Я неудачно приземлился на ногу и, зашипев от боли, упал, прикрыв руками голову. Сверху тотчас посыпалась мелкая бетонная крошка, а возле самой головы в снег рухнул нехилый обломок кирпича. Упади он на несколько сантиметров левее, и все, моя голова мне была бы уже не нужна.
Чертыхаясь, я поднялся и тут же упал обратно. Похоже, ногу все-таки подвернул. Как мне теперь, интересно, через дворы бежать? Но лежать здесь нельзя. Рано или поздно меня найдут, а с одним пистолетом против троих автоматчиков не особо повоюешь.
Черная тень, припадающая на одну ногу, показалась из-за угла полуразрушенного дома, и я едва не всадил в нее две пули из обоймы.
— Тише, Темный. — Виктор доковылял до меня и опустился рядом. — Чё разлегся?
— Ногу подвернул, — пожаловался я.
— Где? — Виктор схватил меня за лодыжку и резко дернул.
Я взвыл. Тотчас со стороны пятиэтажки послышался звук автоматной очереди. Я еще глубже вжался в снег, а Виктор довольно улыбнулся.
— Ну спасибо, — прорычал я. — Теперь они знают, что я здесь.
— Но они не знают, что я здесь, — хмыкнул парень. — К тому же ты теперь можешь нормально ходить.
— Если эти ребята меня найдут, я вообще не смогу ходить. Ни нормально, ни ненормально.
— Ладно, не ной. Как-нибудь отобьемся.
Виктор достал из-за пояса ПМ и передернул затвор.
— Почему ты мне помогаешь? — поинтересовался я, осторожно выглядывая из-за сугроба. Двое автоматчиков короткими перебежками приближались к нашему лежбищу, еще один прикрывал их, стоя у угла дома.
— Потому, что ты оставил мне жизнь, а я привык платить долги, — ответил мой товарищ по сугробу.
Я слегка приподнялся на руках, и тотчас автоматная очередь выбила снежную крошку рядом со мной. Я тут же рухнул обратно и посмотрел на Виктора.
— Ты слева, я справа. На три, — прошептал я и поднял вверх сжатый кулак. — Раз. — Я отогнул один палец, а парень откатился немного в сторону. — Два. — Виктор осторожно выглянул из-за снежной кучи и кивнул. — Три!
Два выстрела прозвучали, как один. Двое автоматчиков получили по пуле точно между глаз и почти одновременно упали лицами в снег. Я тут же вернулся за сугроб и посмотрел на Виктора. Тот только хмыкнул. В этот момент раздалась запоздалая очередь автоматчика, стоящего у стены.
— Неплохо стреляешь, — улыбнулся я.
— Ты тоже, — вернул мне комплимент здоровяк.
Передохнув полминуты, я снова пополз на разведку. Автоматчик стоял на том же месте и водил стволом из стороны в сторону. При этом ствол явно подрагивал. У парня непорядок с нервами. Этим можно воспользоваться. Я скатал снежок и по широкой дуге запустил его в сторону автоматчика. Снежок упал прямо перед ним, и юноша, не совладав с собой, открыл беспорядочную стрельбу. Я спокойно продолжал лежать и, дождавшись, пока автоматная очередь стихнет, поднялся и выпрямился в полный рост.
Парень уставился на меня квадратными глазами, пытаясь трясущимися руками поменять рожок. Страх — плохой союзник. Говорят, что страх заставляет быть осторожным. Это чушь! Страх, даже самый маленький, мешает трезво оценить ситуацию, принять правильное решение. Осторожным быть нас заставляет здравый смысл. А он несовместим со страхом.
Обо всем этом я подумал, когда тело парня с простреленной головой рухнуло на снег. Он даже не успел достать растраченный впустую автоматный рожок. Глупая смерть из-за неправильного определения расклада сил, неумения контролировать свои нервы и страха. Вот вам три составляющие стопроцентного провала любой ситуации.
Спрятав пистолет, я вернулся к лежащему на снегу Виктору. Тот хоть и пытался казаться молодцом, но по бледному лицу и тяжелому дыханию было понятно, что дела у него плохи.
— Слишком много крови потерял, пока тебя нашел, — криво улыбнулся здоровяк. — А ты, Темный, действительно страшный человек.
— Спасибо, — буркнул я. Нашел время шутить! — Ты идти-то сможешь?
— Сам точно не смогу, — покачал головой Виктор.
— А я тебя один не дотащу, — нахмурился я.
— Тут в паре кварталов лекарь живет. — Виктор попытался устроиться поудобнее и поморщился, потревожив раненую ногу.
— Хороший? — Ну пару кварталов я его, конечно, проведу.
— Нормальный. Все же лучше, чем в снегу в сугробе замерзать.
— Ну тогда чего разлегся? — Я наклонился, положил винтовку в сугроб и помог ему подняться. Тяжелый, кабан!
Эта пара кварталов стала для нас настоящей пыткой. Мне пришлось тянуть на себе почти всего Виктора — примерно килограммов сто, а бывшему охраннику каждое неловкое движение отдавалось такой болью в ноге, что к концу перехода с него сошло десять потов, а дышал он, как стадо слонов после бега по джунглям.
Местный лекарь жил в небольшом одноэтажном здании. Крыша дома покосилась, со стен давно облезла краска, но хозяина эти проблемы, похоже, нисколько не волновали. Подойдя к двери, я несколько раз бухнул в нее ботинком.
Дверь тут же распахнулась, и на нас уставился невысокий и сухонький, но еще довольно крепкий дед с длинной белой бородой.
— Чего надо, охламоны? — поинтересовался он, пытливо разглядывая наши лица.
— Друга моего ранили, — ответил я, сгибаясь под тяжестью уже практически висевшего на мне Виктора.
— Там, что ли? — Старик мотнул головой в сторону коттеджа Рината.
— Там, там, — кивнул я.
— А ко мне зачем пришли? — хозяин дома стоял, уперев руки в бока.
— Как? — От удивления я едва не отпустил Виктора. — Дед, ты же доктор? Или нет?
— Я не доктор, — ответил старик, — я лекарь.
— А какая разница?
Старик осуждающе посмотрел на меня.
— Эх, молодежь! — вздохнул он и покачал головой. — Ладно, заводи своего друга.
Он посторонился, пропуская нас внутрь, и я кое-как протащил Виктора в низкую и узкую дверь. Половину маленькой комнаты занимала огромная, сложенная из обожженного кирпича печь. Не знаю, чем дед топил такую громадину, но натоплено в комнате было так, что даже мои замерзшие уши моментально стали отогреваться. У одной стены стояла низкая кровать, у другой — стол и пара стульев. Больше никакой мебели в комнате не было, но небольшая дверка в углу вела, по всей видимости, в чулан, где старик мог хранить свое имущество.
— Давай на кровать его, — распорядился хозяин и поставил на печь кастрюлю с водой.
Пока я сгружал потерявшего сознание парня на кровать, дед сходил в чулан и принес оттуда несколько чистых тряпок и кулечек с какой-то травкой. Дождавшись, когда вода на печи закипит, старик достал из пакета щепотку высушенной травы и бросил в кастрюлю. Помешав немудреное варево, лекарь наконец-то подошел к лежащему в беспамятстве Виктору. Достал из рукава широкой рубахи нож и аккуратно разрезал пропитавшуюся кровью штанину.
— Пуля прошла навылет, но твой друг потерял слишком много крови, — задумчиво пробормотал старик. — Кто его так?
— Я, — буркнул я.
Дед покачал головой и вернулся к печи. Над кастрюлей уже поднимался душистый пар, а вода стала светло-желтого цвета. Старик достал глиняную миску и налил в нее немного отвара. Подождав, пока вода слегка остынет, он вымочил в ней одну из тряпок и промыл Виктору рану. Парень дернулся, но в себя не пришел. Второй тряпкой старик забинтовал моему другу ногу и тяжело вздохнул.
— На ноги встанет не раньше чем через месяц. — Он повернулся в мою сторону.
— А раньше никак? — Мне очень не хотелось оставлять Виктора здесь на целый месяц.
— Извини. — Старик пожал плечами. — «Солнечного Круга» у меня нет.
Я почесал затылок. Ну и жара в этой хате! Я в куртке уже пять раз вспотел.
— Ладно. — Я положил на стол десятирублевую серебряную монетку. — Этого хватит на три дня?
— Ну вообще-то хватит, — хитро прищурился старик, — но…
Не дождавшись продолжения, я выложил на стол еще червонец.
— Через два дня за ним приедут, — буркнул я и, надев шапку, направился к выходу. — Хорошо позаботься о нем.
Я вышел на улицу. Нужно забрать винтовку. Понятное дело, что возвращать ее Косому я не собирался, и мне она еще вполне могла пригодиться.
В одиночку два квартала я одолел довольно быстро, но, когда подошел к догоравшей пятиэтажке, в груди кольнуло плохое предчувствие. Что-то не так. Вроде бы все спокойно, но неприятное ощущение не покидало. Осторожно подойдя к сугробу, я поднял «Мини-14» и снова закинул ее за спину.
Распрямившись, увидел в пятидесяти метрах от себя двух парней с автоматами в руках, настроенных довольно серьезно. Что я там говорил о неправильном определении расклада сил? Я забыл посчитать тех двоих, что стреляли из гранатомета. А вот они обо мне не забыли.
На таком расстоянии кучность значит куда больше, чем меткость. Так что за пистолетом тянуться смысла нет. Они из меня за секунды дуршлаг сделают. Что ж, понадеемся на собственную ловкость, скорость, темноту и удачу.
Я медленно повернулся спиной к охранникам и бросился бежать, петляя и пригибаясь. Вокруг засвистели пули. Вот когда бы мне пригодился отводящий пули амулет. Хотя в другое время я не слишком одобрял эти алхимические изобретения. Во-первых, никогда не знаешь, когда эта зараза сдохнет, а во-вторых… Ну носили Ринат и его охрана такие амулеты, и что? Помогли они им? Не помогли. Нет уж, я лучше буду надеяться только на себя, чем доверять жизнь какому-то амулету.
Под обстрелом я добежал до первых зданий старого машиностроительного завода и заскочил в первый попавшийся цех. Черт! Темно и ничего не видно. Но сейчас это больше на руку мне, чем моим преследователям. Потому что я уже в темноте, а они при заходе с улицы будут прекрасно видны. Я снял винтовку с плеча и положил ее в один из ящиков, стоящих у стены. Тут ее искать никто не станет, да и не зайдет сюда никто. К тому же я глубоко закопал винтовку в сварочный флюс, лежавший в ящике. Подумав, набрал жменю флюса и сунул себе в карман. Достав из-за пояса пистолет, я присел за одной из стальных конструкций и принялся ждать.
Не прошло и минуты, как я услышал сначала быстрые шаги, потом тяжелое дыхание, а потом и увидел двух мужчин с автоматами наперевес. Они быстро подошли к цеху и остановились между створками ворот. Очень неосмотрительно с их стороны. При желании, я мог бы убить их прямо сейчас.
Стоя в тридцати метрах от меня и освещаемые со спины луной, эти двое были бы уже давно мертвы, но я почему-то колебался. Во-первых, мне не хотелось тратить патроны, а во-вторых, они тоже могли носить защитные амулеты, а пули в ТТ были самыми обычными. Если я не убью их первыми выстрелами, то мои шансы выйти из цеха намного уменьшатся.
Я спрятал пистолет в карман и осторожно прокрался в глубину цеха, но так, чтобы не упускать из виду противников.
— Давай вперед! — грубым голосом проговорил один из них, сопровождая свои слова кивком головы в глубину зала.
— Сам иди, — ответил его напарник. — Этот парень в одиночку завалил Рината и троих наших. Ты думаешь, нам что-то светит в этом цехе? К тому же Ринат мертв, и мы не обязаны рисковать своей жизнью.
— Не спорь со мной! — зло проговорил первый. — Я не справился со своей обязанностью, я предал своего хозяина и теперь должен отомстить и восстановить свою честь.
Принципиальный человек. И принципы у него слишком самурайские и суицидные.
— А я никому не скажу о твоей чести, — попытался отговорить напарника второй охранник. — Давай просто тихо уйдем и забудем обо всем.
— Предатель! — прорычал тот. — Я никогда не оставлял незаконченных дел!
Хм! Я в принципе тоже. Вот только не могу сравнивать себя и этого человека. Хотя я на его месте уже давно бы пробрался в цех и устроил бы охоту на своего противника. Впрочем, я же не собираюсь сидеть здесь целую ночь.
— Эй! — крикнул я, набрав в легкие побольше воздуха, и эхо подхватило мой крик, усиливая в пустом цеху. — Эге-гей!..
Оба охранника тут же перестали спорить и осторожно двинулись в глубь помещения. Я также осторожно, стараясь не шуметь, на цыпочках начал обходить их по кругу. Продвигаясь между стальными каркасами полуразобранных машин, я пристально следил за автоматчиками, ожидая, когда они разделятся. Правда, оказавшись у них прямо за спиной, я подумал, что сейчас мог бы спокойно выйти из цеха, никого не убивая.
Я бы так и поступил, если бы один из охранников не был одержим желанием убить меня и восстановить свою честь. Фанатиков надо опасаться. Иначе этот тип устроит на меня охоту по всему городу. А мне и одного рыжего хватает с головой.
Словно прочитав мои мысли, охранник развернулся и внимательно посмотрел на выход из цеха. Я вжался в нишу у стены, затаив дыхание.
— Нужно присмотреть за выходом, — наконец проговорил мужчина. — Осмотри цех, а я постою у ворот.
На этот раз его напарник не стал спорить. Покрепче перехватив автомат, он продолжил продвижение в глубь помещения, а «фанатик-самурай» двинулся в обратную сторону. Я мысленно чертыхнулся и вернулся на прежнее место. Правда, теперь мои противники рассредоточились, и я должен использовать этот шанс.
Подобрав кусок железной трубы, я подкрался к охраннику, который продолжал осматривать цех. Сейчас от входа нас прикрывала лежащая на полу цистерна, и лучшее место для атаки сложно было представить. Я осторожно подошел сзади и легонько стукнул его трубой по плечу. Парень развернулся, и я тут же швырнул ему в лицо жменю флюса. Парень охнул и попытался протереть глаза. Я резко ударил его ногой в пах, а когда автоматчик согнулся, опустил обрезок трубы ему на затылок. Один готов.
Знаю, что несколько по-детски поступил, но уж очень хотелось посмотреть, как сработает трюк из плохих фильмов на реальном противнике.
Подобрав автомат, я все же решил рискнуть и, спрятавшись за одной из колонн, выпустил короткую очередь во второго охранника. Как я и ожидал, пули прошли мимо цели, а вот ответная очередь сделала в колонне, за которой я прятался, несколько дырок. Зря рисковал, теперь он знает, где я.
— Эй, парень, — окликнул меня охранник. — Я знаю, где ты, так что выходи, разберемся по-мужски.
— Как это «по-мужски»? — крикнул я в ответ. — Автоматной очередью в живот?
— Нет, зачем? Я вижу, что ты настоящий воин и не откажешься принять из моих рук достойную смерть. Смотри, я кладу автомат.
Я осторожно выглянул из-за колонны. Действительно, мужчина положил автомат на землю и неспешной походкой направился в мою сторону. Я поднялся на ноги, оставил свое оружие и пошел ему навстречу.
— Что ты предлагаешь? — на ходу поинтересовался я.
— Как и положено по законам чести — рукопашный бой.
— Тогда нам лучше выйти на улицу. — Я остановился. — Там все же светлее, да и места больше.
Но мое предложение не вдохновило охранника.
— Нет, — покачал головой он. — Все решится здесь и сейчас. Я либо убью тебя, либо умру сам. В любом случае моя честь будет восстановлена.
Я пожал плечами. Если собственная смерть значит для него то же, что и восстановление чести, то мне все равно. Лично я умирать не собирался.
— Пусть будет по-твоему. — Я снял куртку и бросил ее на пол. Отстегнул от пояса нож. Несколько раз махнул руками и встал в классическую стойку тайской школы. Мой противник хмыкнул, но тоже снял свою куртку, оставшись в сером свитере. Подойдя ближе, он остановился и тоже встал в стойку. Правда, его стойка несколько отличалась от моей. В первую очередь тем, что руки он не поднял к голове, а задержал на уровне груди. Да и на ногах он держался не слишком уверенно, больше перегружая переднюю.
Именно по передней ноге он и пропустил первый удар. Оставляя на этой ноге большую часть своего веса, он слишком сильно напряг мышцы. Удар по этим мышцам заставил его лицо исказиться от боли, а в следующее мгновение я ударил его левой ногой в живот. Охранник отлетел назад, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.
Только сейчас я понял, что парень явно переоценил свои силы. Наверное, просто начитался книжек про героических самураев, про их законы и кодексы, а вот должной практики получить было негде. Вот вам еще один пример того, что не стоит связываться с незнакомым человеком, если вы не уверены в своих силах.
Дальше все происходило, как на тренировке. Нет, конечно, парень пытался защищаться и даже атаковать, но он слишком проигрывал мне в скорости и в технике. Первый его неуклюжий удар я отбил в сторону и правой рукой врезал в челюсть. Охранник отшатнулся, сплюнул кровь и осколки зубов и снова попытался ударить. На этот раз левой рукой. Я слегка отклонился влево, чуть присел и, разворачивая корпус, ударил его левой рукой по печени. Потом в левый висок, в горло и правым локтем снова в челюсть. Охранник рухнул. Я наклонился, сорвал с него амулет и без всякого сожаления расстрелял парня из «Калашникова». Урод, сколько времени из-за него потерял!
Подойдя ко второму охраннику, приставил дуло к его затылку и нажал на спуск, растратив оставшиеся в обойме патроны. К сожалению, обыск тел ничего не принес. Запасных патронов, как и денег, я не нашел, поэтому автоматы просто бросил в цеху. Тело начало ломить, и тащить на себе четыре килограмма бесполезного железа я не собирался.
Подобрав свои вещи, я быстро оделся и вытащил трупы из цеха. Пусть лучше в снегу полежат. Очень странно, что никто не позвал Стражу. Все-таки почти час в районе гремят автоматные очереди, и даже один взрыв был. Или Ксандр специально распорядился, чтобы здесь никого не было? Скорее всего, скорее всего…
Я надел шапку и дворами направился домой. Завтра меня ждет еще одна «мокрая» работа. Надо отдохнуть получше.
Ничего себе «отдохнуть получше»! Когда я открыл глаза, на часах было уже половина второго. Я проспал почти пятнадцать часов! Раньше со мной такого никогда не было. Не мог же я вчера так сильно вымотаться? На войне после марш-бросков километров эдак на сорок я и то высыпался за привычные восемь часов, а сейчас…
Тело ломило. Особенно болела лодыжка, за которую меня вчера дернул Виктор. Интересно, как он там? Будем надеяться, что пришел в себя. Саднили сбитые костяшки пальцев на левой руке, а спина неприятно ныла. Все-таки взрывная волна меня неплохо достала. Я осторожно встал с кровати, ойкая почти при каждом движении. Нет, надо срочно восстановиться, иначе сегодня вечером я ничего не смогу сделать с Косым и его ребятами.
Припадая на больную ногу, я кое-как доковылял до ванной комнаты и без всякого страха посмотрелся в зеркало. Вроде бы спереди все в порядке. Повернувшись боком, попытался разглядеть, что же случилось со спиной. У-у-у! Ничего хорошего с ней не случилось. Почти вся левая часть выше «плавающих» ребер представляла собой один большой синяк. Я попытался дотянуться до того места, где, по поверьям, прячется смерть. Не дотянулся, только потревоженные мышцы отозвались тупой болью.
Что же делать? Здесь даже «Солнечный Круг» не поможет, потому что он лечит только внешние раны. Что ж, надеюсь, у Веры есть для меня какое-нибудь средство, которое избавит от расплывшейся на спине гематомы. Я кое-как оделся и, оставив дома булаву, побрел в Гильдию Мастеров. Такими темпами я скоро стану там самым частым клиентом.
Идти пришлось медленно, внимательно глядя, куда ставить ноги, не делать резких движений, смотреть по сторонам. Хорошо еще, что дяди Мити на месте не оказалось и непременных расспросов удалось избежать. Почти час я потратил на то же расстояние, которое раньше уверенно преодолевал минут за тридцать. Что-то не везет мне в последнее время. Хотя если брать во внимание, что я до сих пор жив, то везет. Еще и как везет!
Раздеваться на этот раз в гардеробе я не стал. Не до того было. Поднявшись на второй этаж, толкнул дверь с номером «29» и вошел в кабинет.
— Добрый день, — улыбнулся я, хотя сейчас улыбка, скорее всего, напоминала лишь жалкую гримасу.
— Здравствуйте, — ответила Вера, поднимаясь из-за стола. — Если вы пришли к врачу, значит, день уже не добрый. Вы же обещали не подставляться?
— Не получилось. — Я тряхнул головой. — Помогите мне раздеться, пожалуйста.
— В смысле? — Девушка опешила от такой просьбы.
— Ну куртку и свитер снять помогите, — уточнил я. — У меня синяк на всю спину.
— А-а-а, — протянула она, — конечно, конечно…
С ее помощью я, сдерживая стоны, избавился от верхней одежды и повернулся спиной. Посмотрев на мою «красоту», Вера только присвистнула.
— Да, — подтвердила она мои опасения, — «Солнечный Круг» здесь не поможет.
— Но я надеюсь, у вас есть средство, которое поможет в течение двух часов?
— Двух часов?! Вы смеетесь, молодой человек. Чтобы сошла такая гематома, нужно недели три. Это при условии, что вы будете пользоваться специальными мазями. А сделать что-то за два часа не смогу даже я.
— А кто сможет?
— Молодой человек, почему вы так упорно не желаете лечиться традиционными методами? Ведь человеческое тело может само восстановить себя.
— Во-первых, тело не всегда может справиться с ранами само, а во-вторых, у меня нет времени ждать. Если вас смущает моя платежеспособность, то не волнуйтесь, я в состоянии оплатить лечение. Никогда не поверю, чтобы у вас не было такого средства, которое поставит меня на ноги. Кстати о ногах, я еще подвернул левую ногу.
Вера схватилась за голову. Я ее вполне понимал. Я же не человек, а рассадник болезней. Меня можно вместо стенда в медицинском институте выставлять. Огнестрельное ранение, гематома, вывих. Плачет по мне хирургическое отделение.
— Ладно. — Девушка покачала головой. — Если вам больше некуда девать деньги, идемте со мной.
И мы пошли. Выйдя из кабинета, спустились на первый этаж и прошли в небольшую дверь под лестницей. За ней оказалась еще одна лестница, ведущая в подвал. Спускались мы по ней долго, минуты три. А когда спустились, то оказались в огромном зале. Он был идеально круглым и разбит на восемь секторов. В центре каждого сектора возвышалась колонна, вырубленная из светло-зеленого камня. И каждая колона светилась изнутри, наполняя зал зеленоватым полумраком.
В самом центре помещения на небольшом возвышении стоял саркофаг овальной формы, и сделан он был из никогда раньше не виданного мной металла. В неровном зеленом свете саркофаг казался золотым, но я был уверен, что это не золото. На нем не было ни украшений, ни рисунков, ни надписей, но он излучал мощную, непонятную по своей природе энергию.
Вера подошла к саркофагу и провела над ним рукой. Крышка слегка приподнялась и отъехала в сторону, зависнув над полом. Она просто висела в воздухе, не имея ни опоры, ни троса, который бы ее удерживал.
— Вы уверены, что хотите этого? — внезапно поинтересовалась лекарь.
— Чего «этого»? — удивился я. — Я думал, что это просто вылечит меня.
— Не совсем, — покачала головой Вера. — Саркофаг может вылечить вас, но вы должны пожертвовать что-нибудь взамен.
— Я же сказал, что смогу оплатить лечение, — напомнил я.
— Саркофагу не нужны деньги. Он питается жизненной силой человека, его эмоциями, переживаниями, воспоминаниями. Чем вы готовы пожертвовать?
— Как это? — не понял я. — Саркофаг лечит, но при этом забирает жизненную энергию?
— Да, но только он забирает не ту энергию, которая нужна для жизни. Он отнимает ваши годы. То есть вы не постареете сейчас, но умрете на пару лет раньше, чем могли бы умереть.
— Идет он!.. — выдохнул я. — Неужели были такие, кто соглашался на лечение в этом живом гробу?
— В том то и дело, что нет. — Вера задумчиво смотрела на меня.
— Тогда откуда вы знаете, что саркофаг выпивает жизнь из человека?
— Этот саркофаг — гибрид магии и техники. Он был создан через триста лет после того, как Первый Мастер ушел в Черный лес. Он был создан некромантами во время Войны Мертвых, чтобы восстанавливать их силы. Но они немного не рассчитали, и в результате саркофаг может лечить и других людей. Правда, при этом он забирает часть души человека, как и любое изделие некромантов.
— А на самих некромантов как он действует? — поинтересовался я, все ближе подходя к саркофагу.
— Откуда я знаю? — пожала плечами Вера. — Я никогда не видела ни одного некроманта. После Войны Мертвых почти никого из них не осталось.
— Но ты же сказала, что они использовали его для восстановления собственной силы! — Я так загорелся желанием испытать на себе настоящий артефакт, созданный некромантами, что и не заметил, как перешел на «ты».
— Сказала, но никто не знает, какую плату потребует саркофаг с некроманта. — Девушка не обратила внимания на мою наглость.
— И сколько времени потребуется, чтобы он полностью восстановил мои силы и вылечил тело?
— Около тех двух часов, что ты упоминал. — Она тоже перешла на «ты». — Так что ты решил?
— Закрывай. — Я залез в саркофаг и вытянулся во весь рост. — Надеюсь, мне хватит воздуха?
Девушка ничего не ответила. Просто провела рукой над саркофагом в обратную сторону, и крышка заняла свое место.
Некоторое время ничего не происходило, а затем стенки саркофага осветились изнутри и наполнили этот гроб неярким красноватым светом. Внезапно я почувствовал, что стенки нагреваются. Я уже испугался, что буду запечен в металлическом ящике заживо, но они нагрелись лишь до температуры человеческого тела, а потом я просто перестал их ощущать. Нет, я видел стенки и внутреннюю поверхность крышки, но когда касался их, то ничего не ощущал.
Свет разгорался все ярче, при этом его оттенки менялись. С красного он изменился на оранжевый, потом на желтый, зеленый, синий, фиолетовый, голубой, лимонный. Лучи его становились все ярче и прозрачнее, пока саркофаг не заполнил яркий чистый свет. Я прикрыл глаза, но это не помогло. Свет лез под веки, пытаясь добраться до моих глаз. И тут я почувствовал, что вместе со светом внутрь меня пытается проникнуть чужая сила.
«Не сопротивляйся, человек, — прозвучал в голове спокойный, лишенный эмоций голос. — Ты в моей власти, значит, ты должен платить».
«Кто ты?» — мысленно спросил я.
«Я — хранитель и сторож этого саркофага, — все так же безразлично прозвучал ответ. — Отвечай, с чем ты предпочтешь расстаться: с эмоциями, воспоминаниями или годами своей жизни?»
«А если я не захочу расставаться ни с чем из перечисленного тобой?»
«Тогда ты погибнешь, потому что саркофаг выпьет из тебя всю жизненную силу».
«Но я же некромант». — Я постарался придать своему голосу убедительности.
«Ты лжешь. — Голос говорившего со мной хранителя остался безразличным. — Настоящий некромант знает, как справиться с магией саркофага».
«Я новичок, и мне никто не сказал, что я должен сделать». — Я попытался хоть как-то выкрутиться из сложившейся ситуации.
«Если ты действительно некромант, то это знание должно быть у тебя в крови», — ответил голос и замолчал.
В крови, говоришь? Что ж, попробуем. Я прислушался к своим внутренним ощущениям. Вроде бы ничего не происходит, но свет, слепящий глаза, раздражает все больше и больше. Я попытался повторить свой трюк с ширмой, но ничего не получилось. Свет прошел сквозь преграду и вновь коснулся моего лица.
Так, ширма не помогла, а что же я еще могу использовать? Все мои знания по некромантии упирались в оживление трупов и беседу с ними, а на нечто большее я был неспособен. Знание у меня в крови?.. Черта с два!
Знание у меня в крови?! Идиот, как же я сразу не понял! Знание — у меня в крови!
Я вытащил из чехла нож и полоснул лезвием по правой ладони. Теплые струйки тотчас побежали по пальцам, но на ноже моя кровь и не думала пропадать. Нож не желал принимать мою кровь! Я кое-как отряхнул лезвие от красных капель и спрятал нож обратно в чехол, а правую ладонь приложил к крышке саркофага.
И заорал от восторга! Никогда еще я не ощущал себя таким сильным. Знание и сила обрушились на меня, как Ниагарский водопад. Перед глазами закрутились обрывки чьих-то воспоминаний, чье-то знание плавало в пространстве, а я купался в этом знании и поглощал, впитывал его в себя.
Поле боя, где по мертвым телам шагают ожившие мертвецы. С оторванными руками, с белыми глазами, с отваливающимися кусками плоти. Там, где они проходили, лежащие на земле люди начинали шевелиться, поднимались, смотрели перед собой белыми глазами и становились в общий строй…
Трое людей в черных балахонах, поднимающие из земли тысячи скелетов.
Я замер в восхищении. Чтобы поднять одного скелета, требовалось очень много энергии, а здесь всего три некроманта смогли поднять тысячу тварей. Снимаю перед ними шляпу!..
Огромный, разрушенный город. Стены снесены практически до основания, пустые, разрушенные дома, реки крови, текущие по улицам. И никого живого. Только толпа оживших мертвецов, стоящая у ворот…
Замок в центре города, где собрались остатки армии людей. Не более тысячи человек, решивших дорого продать свои жизни. Впереди — седовласый мужчина с короной на голове и мечом в правой руке…
Два некроманта, сидящие в тронном зале, и стоящий перед ними на коленях король. В центре зала — саркофаг, внутри которого лежит третий некромант, с колотой раной в правом боку…
Центральная площадь города, на которой остатки людей наблюдают за казнью своего повелителя. В основном это женщины и дети, чьи мужья и отцы сейчас стоят на другой стороне площади и смотрят перед собой белыми глазами. Тело, дергающееся в петле. Некромант в короне, который проводит рукой над снятым с виселицы телом короля. Король вздрагивает, поднимается с помоста и идет к своим подданным. Его глаза белы…
Поле. Огромное поле, на котором лицом к лицу стоят две гигантские армии. Слева армия трупов. В центре — зомби, составляющие основной костяк армии. На флангах разместились сотни скелетов. Недостаток в силе и мощи эти твари компенсируют ловкостью и скоростью. В тылу громоздятся три сотни каменных гигантов, примкнувших к армии некромантов. Над этим скоплением костей, кусков мяса и обломков скал летает стая ворон. Кое-где в небе мелькают летающие змеи. У некоторых из них — крылья, другие просто парят в воздухе, извиваясь и закручивая спиралью гибкие тела. Впереди, на белоснежном коне, восседает некромант в короне. На этот раз он один. Его братья были убиты и сожжены на костре, и он не смог вернуть их к жизни. В его темных глазах полыхает ненависть и решительное желание уничтожить стоящих перед ним.
А перед ним стоят те, для кого смерть — лучше жизни среди мертвецов. Стоят те, чьи родные и друзья были убиты и оживлены тремя братьями. Стоят те, кто мог остановить идущую на них Смерть.
Центр противостоящей некроманту армии составляют гномы. Три сотни гномов замерли в три ряда, сдвинув щиты и сжимая в руках секиры. Каждый из гномов подпирает краем своего щита щит соседа, так что спереди они кажутся подобием черепицы. Слева и справа от гномов, вперемешку — эльфы, люди и орки. В момент общей опасности даже эти расы смогли объединиться. Лучников нет. Что толку стрелять из лука в мешок с песком или дощатый забор? Трупы можно уничтожить, только отрубив им голову или изрубив тело до состояния фарша. Прямо за гномами расположилась конница. Правда, непонятно, что сможет сделать тысяча всадников, зажатая с трех сторон. Вот и все силы, что были собраны для борьбы с некромантом. Командовал союзной армией человек. Мастер…
Картинка перед глазами снова поплыла и изменилась.
Строй гномов, людей, орков и эльфов врезался в ряды нежити. Жестокая бойня в самом центре поля. Мертвые эльфы, которые медленно поднимаются и впиваются зубами в глотки своим бывшим товарищам. Конница начинает свой неудержимый разбег, но, пробежав около сотни метров, внезапно взмывает в воздух. Пегасы обрушиваются сверху прямо на скелетов, топча их и ломая кости. Каменные исполины, подминающие под себя по нескольку воинов зараз. И над всем этим — стая ворон…
Льющийся с небес огонь, испепеляющий поднявшиеся трупы и раскаляющий каменных гигантов. Стадо. Огромное стадо единорогов, лавиной сметающее на своем пути остатки мертвого войска. Торжествующие союзники. Победа!..
Израненный, полумертвый некромант, без короны, ползком добирающийся до саркофага. Движение губ некогда могучего, а теперь жалкого и раздавленного колдуна. Последнее заклинание, оставленное третьим из братьев. Заклинание, связавшее его душу и саркофаг…
Я открыл глаза. Значит, третий из братьев и есть этот самый хранитель саркофага. Но неужели он надеется, что, питаясь чужой энергией, сможет восстановить свое могущество или вернуть себе тело?
«Эй, — мысленно позвал я. — Эй, ты еще здесь?»
«Здесь», — прозвучал в ответ бесстрастный голос.
«То, что я увидел, — правда?»
«Правда. — Голос не приобрел ни одной посторонней нотки. — Тогда я проиграл».
«Зачем? — спросил я. — Зачем ты начал войну? Нес смерть, боль, слезы? Зачем?»
Голос молчал. Я уже подумал, что он не станет отвечать на мой вопрос, но внезапно дух некроманта заговорил:
«Я любил. Любил безумно, беззаветно. Безответно. — Голос впервые дрогнул. — Она была прекрасна, как весенний цветок на склоне горы! Она была чиста, как первый снег. Она была совершенна во всех отношениях, если ты понимаешь, о чем я. Но она не любила меня, не хотела быть со мной. Я искал пути к ее сердцу. Я дарил ей подарки, я показывал ей самые прекрасные места на земле, я просил, я умолял. Но она была непреклонна. А потом пришел он».
Голос некроманта исказило такой ненавистью, что я невольно вздрогнул.
«Этот король. Этот император. Этот подонок! — Голос задрожал от ярости. — Он забрал ее. Просто забрал, не спросив ее разрешения. Просто взял, как вещь! Когда я попытался защитить ее, он изуродовал мне лицо. Я поклялся отомстить. Я отомстил!..»
«Но потом? Зачем ты продолжил убивать?»
«Я отомстил только за себя. А потом месть стала разрушать меня изнутри. Я уже не мог остановиться. Я должен был убивать, чтобы заставить других людей страдать так, как страдал я сам. Только теперь я понимаю, что этим ее было не вернуть».
«Тогда почему ты пьешь жизненные силы тех, кто ложится в этот саркофаг? Чего ты добиваешься?»
«Ничего. — Голос устало вздохнул. — Я просто связан с этим саркофагом. Я должен пить энергию, потому что так устроено заклинание, которым я связал себя с саркофагом. Прости, парень, но мы и так слишком долго с тобой говорили. Я устал. Прощай».
Но я не стал ждать, пока безумный дух давно умершего некроманта высосет мои силы. Увиденного и услышанного с головой хватило, чтобы понять, как действовать в данной ситуации. Когда яркий белый свет вновь начал заполнять саркофаг, я сконцентрировал в правой руке часть своей силы и ударил навстречу свету лучом тьмы. Лучшая защита — это нападение. Если от света нельзя закрыться, его нужно уничтожить. Свет заметался по саркофагу, но тьма росла, заполняя внутренности древнего гроба, загоняя свет в самый дальний угол.
«Что ты делаешь?» — прозвучал в моей голове безразличный вопрос.
«Уничтожаю твой свет, — ответил я таким же безразличным голосом. — Я не позволю тебе выпить мою жизнь».
Свет, загнанный в угол, рванулся, но я вовремя усилил свое давление, и вскоре последний лучик света полностью пропал в созданной мной тьме.
«Ты пожалеешь! — завизжал голос. — Я не выпущу тебя отсюда!»
Я не стал отвечать. Места внутри саркофага было вполне достаточно. Я снова вытащил нож из чехла и ударил в потолок гроба. Лезвие с легкостью по рукоять ушло в крышку, и в тот же момент с лезвия в рукоять ножа и дальше, мне в руку, потекла хранившаяся в саркофаге магия. Я ощутил, как меня наполняет новая, неизведанная раньше, разрушительная сила. Чужая магия, чужие знания затопили меня. Казалось, что еще чуть-чуть, и сила хлынет через край, но я продолжал впитывать то, что текло через нож в мое тело.
Это продолжалось всего несколько мгновений, а потом поток силы внезапно иссяк. Я выдернул нож, и в тот же момент крышка саркофага дрогнула, отъехала в сторону и упала на пол.
Я медленно выбрался наружу, слегка покачиваясь от переполняющей меня энергии. Пьяным взглядом оглядел зал. Вера стояла у одной из колонн и со страхом смотрела на меня. Я осторожно ощупал свое тело. Как ни странно, но никаких следов гематомы на спине не наблюдалось, да и нога не болела, но вот в голове шумело, как после хорошей пьянки. Пошатываясь, я побрел в сторону выхода, но голова закружилась, и мне пришлось сесть на пол.
Вера медленно подошла и присела рядом.
— Как ты? — поинтересовалась она. — Идти сможешь?
— Только с твоей помощью, — улыбнулся я. По мере того как энергия усваивалась моим организмом, головокружение уменьшалось, а легкая слабость в мышцах и вовсе пропала. — Сколько времени прошло?
— У тебя часы на руке, — заметила девушка, помогая мне подняться. — Я принесла твои вещи, так что можешь одеться прямо здесь.
Оделся я быстро. Правда, при этом мне все же пришлось придерживаться рукой за колонну. Застегнув куртку, я посмотрел на часы. Половина пятого. Ого! Мое пребывание в саркофаге заняло намного больше времени, чем я рассчитывал.
— Сколько с меня? — поинтересовался я, но Вера лишь покачала головой.
— Иди уже отсюда, — буркнула она. — Еще неизвестно, пошло ли это лечение тебе на пользу.
«Пошло», — хотел сказать я и внезапно понял, что энергии, которая еще минуту назад переполняла меня, больше нет. Кое-что, конечно, осталось, но той мощи, той разрушительной силы со мной больше не было. Я снова стал слабым, довольно посредственным некромантом, способным поднимать не более одного трупа зараз.
Я вышел на улицу и только там дал волю своему разочарованию. Как же так?! Ведь я же чувствовал эту силу. Она была внутри меня, она была частью меня. А теперь я снова стал таким, каким был до пребывания в саркофаге. Я не жалуюсь, я и раньше обладал такими возможностями, которые многим и не снились, но как же все-таки обидно терять подобное могущество!
Пнув несколько раз ни в чем не повинное дерево, я сунул руки в карманы и направился в сторону «Северной зоны». Собственно говоря, никакого конкретного плана у меня не было. Найду Косого, а там видно будет. Шесть патронов в обойме ТТ давали неплохие шансы на успешное завершение заказа мэра. Попросить о разговоре с глазу на глаз, выстрелить через какую-нибудь подушку, сказать, что Косой просил, чтобы никто его не беспокоил. Но тогда охота за мной вспыхнет с новой силой. А еще я совсем забыл о рыжем ублюдке по прозвищу Меченый. Если он придет на нашу с Косым встречу, то одним трупом станет больше. Я должен отомстить за себя и за Тёму!
Месть. Некстати в голове всплыл мысленный разговор с духом некроманта. Влюбленный некромант! Смешно. Я усмехнулся уголками губ, но внезапная мысль превратила мое лицо в застывшую маску. Улыбка медленно сползла с лица, потому что мысль подкинула страшный вопрос. А смог бы я ради Тени поднять толпу живых мертвецов, чтобы заставить страдать всех живых на этой планете? И вместе со страшной мыслью пришел не менее страшный ответ. Смог бы! Если бы это потребовалось, то смог бы. Ничто не сможет остановить меня, если мне придется мстить за Нее!
А смогу ли я сам остановиться? Смогу не уподобиться бывшему хранителю саркофага? От этой мысли меня передернуло. Конечно, смогу. И вообще, кому это я мстить собрался? Нервишки, что ли, шалят? Хотя, учитывая напряжение последних дней, оно и неудивительно. Я же за эти неполные шесть дней только через город раз пять из конца в конец пробегал. Это не считая постоянных ссор, драк, стрельбы и отнюдь не всегда хороших новостей. Эх, сейчас бы к голубому морю, на белый песочек, под желтое теплое солнышко! К сожалению, в моем распоряжении оставались лишь замерзшая лужа, белый снег и холодный голубоватый диск над головой.
Правда, и солнце уже село, так что с пустыми мечтами пришлось распрощаться. Вот закончу с делами, тогда и подумаю о том, чтобы наудачу попрыгать по порталам. Вдруг выкинет в Италию или Египет?
В животе заурчало. Еще бы, я же со вчерашнего дня ничего не ел. Но теперь уже поздно куда-то идти, путь выбран, и цель намечена. Надо побыстрее разобраться с бандитами и вернуться домой. Хотя дома тоже есть нечего, продуктов-то ноль.
Я подошел к бывшему универмагу, поднялся на крыльцо и уже хотел толкнуть двери, но что-то меня остановило. Тишина. Вокруг слишком тихо. Да и на пути сюда мне не попалось ни одного человека. И это в самой опасной части города! И запах. Даже не запах, а некая легкая призрачная дымка, витающая над зданием. Я ощущал эту дымку, но не мог определить, что же она собой представляет. Никогда раньше я ни с чем подобным не сталкивался.
Через несколько секунд я различил в этой дымке два светлых пятна. Больше всего это походило на два болотных огонька, горящих в тумане. Если дымка была голубовато-серой, то пятна — ярко-оранжевыми. И горели они на уровне второго этажа.
Я осторожно приоткрыл дверь и скользнул внутрь универмага. И сразу понял, что это была за дымка и что это были за пятна! В пустом зале царила Смерть! То, что я почувствовал на улице, — это была ее аура, ее запах! Вот почему я сразу не понял, что это? Потому что раньше я не мог чувствовать мертвецов. Видимо, кое-что из магии саркофага все же сохранилось внутри меня.
И сейчас я стоял в центре зала и смотрел на лежащие на полу тела. Двадцать семь человек. Мне не понадобилось их пересчитывать, теперь я просто знал, что людей здесь лежит ровно двадцать семь. Кто-то безжалостно расстрелял их из автомата. Из АК-47, насколько я смог определить по гильзам. Здесь же среди тел я нашел один пустой рожок.
Похоже, около половины банды Косого полегло в этом зале. Я достал пистолет, передернул затвор и начал медленно подниматься по лестнице на второй этаж. Туда, где в самом центре смертной дымки пульсировали два островка жизни.
Двое гориллоподобных охранников Косого лежали прямо за дверями. Один с простреленной грудью, второй — с коротким широким ножом в шее. Я аккуратно переступил через них и тихо, стараясь не шуметь, двинулся дальше по коридору. Прижимаясь спиной к стене, подошел к центральному залу и заглянул внутрь. На полу, у зеленого дивана, сидела Яна. Девушка сидела, поджав под себя ноги, и на ее коленях лежала голова Косого. Яна беззвучно плакала, мелко вздрагивала и гладила, гладила рукой волосы отца. Грудная клетка Косого была полностью раздроблена. Похоже, по ней ударили не один раз. Убийца несколько раз с остервенением вгонял булаву в грудь бандита, пока торс Косого не превратился в кровавое месиво.
Чуть в стороне лежал Вадим. Остекленевший взгляд направлен в потолок, в уголке приоткрытого рта застыла струйка уже запекшейся крови, в правой руке зажат длинный нож. Наискось от левого плеча до правого бедра его тело пересекала полоса красных пятен, оставленных автоматной очередью. Похоже, он был действительно предан своему хозяину и пытался защитить его до последнего. Даже ценой собственной жизни.
В кресле, лицом к Яне и спиной ко мне, сидел рыжеволосый парень. Одет он был в синие джинсы и серую спортивную куртку. На коленях у него лежал автомат Калашникова. Рядом с креслом валялась не отертая от крови инквизиторская булава.
Я медленно вышел на середину зала, не сводя мушки пистолета с рыжего затылка.
— Привет, Егор, — поздоровался я со своим бывшим напарником по Инквизиции.
— Привет, Темный. — Егор даже не повернул головы. — Ты пушку-то опусти, а то она умрет раньше, чем ты об этом подумаешь.
Егор кивнул в сторону Яны и перехватил автомат, направляя дуло на девушку.
— А мне какая разница? — Я пожал плечами. — Пусть умирает, мне не жалко.
— Темный, хватит блефовать! — Пуля проделала дыру в диване рядом с головой девушки. Яна даже не обернулась, продолжая гладить волосы на голове у Косого.
— Ты не хочешь ее смерти, иначе давно бы уже выстрелил, поэтому положи пистолет, — продолжил рыжий. — А вот я второй раз не промахнусь.
Я медленно присел и положил ТТ на пол. Так же медленно поднялся. Егор, услышав, что я выполнил его приказ, тоже встал из кресла и направил автомат на меня. Что-то часто в меня последнее время целиться стали. Еще, не дай бог, попадут!
— Знаешь, что с тобой сделает Великий Инквизитор? — спросил я, глядя поверх дула «калаша» на рыжего.
— Знаю, — кивнул тот. — Ничего. Ты думаешь, что этот старик еще что-то может? Тогда ты просто дурак.
— Зачем ты хотел убить меня?
— Мне велел господин мой Драгор.
— Но ведь у тебя не было татуировки! — вскричал я. — Ты не можешь быть Сыном Драгора, тебя же проверяли!
— А я и не говорил, что я Сын Драгора, — ухмыльнулся рыжий. — Я лишь сказал, что подчиняюсь ему. Сам я еще не был удостоен чести говорить с моим господином, но Видящий принял меня, и я удостоился его ласки. Это он дал мне «маяк» для ледяного голема, это он прислал за тобой снежного человека, это он…
— Подожди, — перебил я Егора. — Как-то неэкономно он расходует свои силы. Голем, снежный человек, дырка в пространстве. Он что, всесильный?
— Нет, нет. — Парень покачал головой. — Господин приказал уничтожить тебя любой ценой, и мы пытались. Мы все пытались. Я даже привлек этих жалких людей, но ты спутал нам все карты. Ты смог выжить там, где другой давно бы сдох в муках. А вот теперь я убью тебя и доставлю радость моему господину.
— Ты убил Артема, — глухо проговорил я. — За что?
— Он знал меня, — пожал плечами рыжий психопат, — и мог выдать раньше времени. А я должен был подготовиться к нашей встрече. Я пришел, зная, что сюда придешь и ты. Я уничтожил всех людей, кроме этой девушки. Потому что знал, что ты пожалеешь ее.
Его слова напомнили мне, собственно, о том, зачем я сюда пришел.
— Кстати, Егор, — я огляделся по сторонам, — где плата, которую обещал мне Косой? Где мои деньги?
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Темный, ты сумасшедший, — неуверенно проговорил Егор. — Я тебя сейчас убью, а ты о деньгах думаешь. Ты же должен бояться, разве не так? Видящий сказал, что все люди боятся смерти, значит, и ты должен ее бояться.
— Ты, наверное, забыл, кто я? — Я устало покачал головой. — Я некромант. Я работаю, живу и разговариваю со Смертью. Так почему я должен ее бояться?
— Но ведь ты умрешь! — Егор для убедительности потряс автоматом. — Тебя больше не будет! Неужели ты этого не понимаешь?
— Ты в этом так уверен? Тогда стреляй. Чего же ты ждешь, стреляй!
Но рыжий только покачал головой.
— Нет, — пробормотал он. — Это слишком просто. Я должен убить тебя сам. Своими руками.
Он положил автомат в кресло. Глаза полыхнули боевым азартом. Да, это не охранник Рината, что изображал из себя самурая. Я видел Егора на тренировках в Инквизиции. Он хороший боец. Быстрый, сильный, выносливый. А если он еще и наделен хотя бы частью силы Детей Драгора, тогда он намного опаснее.
Я снял куртку, отбросил ее в сторону и стал в стойку. Несмотря на всю универсальность боевой стойки тайского бокса, сегодня я решил ее не использовать. Вместо этого принял стойку, которую подсмотрел в нашем же зале у одного из Старших Инквизиторов. Я встал к Егору боком, выставив правую ногу чуть вперед, левую отставив назад и влево и слегка развернув корпус вправо. Левую руку завел за спину, а правую согнул в локте и поднял на уровень лица ладонью к себе.
— Нападай, — улыбнулся я. — Но, между нами, у тебя нет ни одного шанса.
Егор медленно подошел ко мне и внезапно, резко рванувшись вперед, ударил правой рукой мне в лицо. Я мгновенно развернулся вправо, уводя правую ногу назад, а правую руку положил на руку Егора и дернул его вперед. Одновременно я левой рукой нанес ему встречный удар в лицо, а когда голова Егора резко дернулась назад, моя правая нога впечаталась парню в живот. Он согнулся в обратную сторону и отлетел назад к креслу. Я медленно вернул ногу на прежнее место и снова принял боевую стойку.
Егор с проклятиями поднялся с пола и снова кинулся вперед. На этот раз я просто отбил его правый кулак влево, а левый, наоборот, вправо, а затем резко, с выдохом, без замаха ударил рыжего основанием ладони в солнечное сплетение. Егор снова отлетел назад, судорожно хватая ртом воздух.
Я хмуро посмотрел на него поверх своей ладони. Сломать ему при следующей атаке руку или поиграть еще немного? Люблю, знаете ли, рукопашный бой. Во всех его проявлениях.
В это время Егор, отплевываясь и хрипя проклятия, распрямился. Да, дружок, переоценил я тебя. Те Дети Драгора, которые мне попадались раньше, были не в пример быстрее, сильнее и опаснее. А ты — мальчишка, как и многие до тебя, польстившийся на обещанную силу. Жаль, что ты не захотел воспользоваться собственными мозгами. И даже Инквизиция не смогла тебе помочь. Хотя глупо помогать тому, кто не хочет, чтобы ему помогали.
Под следующий удар Егора правой я поднырнул и резко ударил его кончиками пальцев в горло. Рыжий замер с выпученными глазами, а я тут же добавил ему коленом в печень. Вернулся на свое место и вновь встал в стойку.
На этот раз Егор приходил в себя минуты три. А когда пришел, взгляд его был уже не азартным, а каким-то затравленным. Очень неуверенно он вновь двинулся в мою сторону. Упорный. Но все равно, пора заканчивать.
На этот раз я почти позволил ему коснуться моего лица. Слегка отклонившись назад, я подождал, пока его кулак пойдет в обратную сторону, и ударил вдогонку левой рукой. Не останавливаясь, тычком левой ноги в живот отбросил его чуть назад и, прыгнув вперед, ударил рыжего с разворота ногой в грудную клетку. В идеале, такой удар должен ломать ребра, но Егор оказался крепким парнем. Он просто отлетел назад, свалив кресло, в котором до этого сидел.
Я вновь поднял руку на уровень лица, но оказалось, что это уже лишнее. Егор поднялся на ноги и навел на меня автомат. «Доигрался, — подумал я. — И что теперь делать?»
— Теперь ты точно сдохнешь! — прохрипел рыжий, сплевывая кровавую пену, выступающую на губах. Похоже, мой удар все же не прошел впустую.
В этот момент в наступившей тишине зала раздался тихий щелчок. Так хрустит попавшая под ноги сухая веточка или тонкая корочка льда. Так хрустит корень приворотника, когда от него отламывают один из многочисленных рожков.
Егор медленно опустил автомат и обернулся. Яна стояла рядом с диваном и сжимала в руках корень, так напоминающий оленьи рога. Один маленький рожок лежал у ее ног.
— Иди ко мне, — пустым, безжизненным голосом проговорила Яна.
Рыжий неуверенно развернулся и, послушно переставляя ноги, пошел в ее сторону. Я посмотрел на девушку. Яна стояла, слегка покачиваясь, глаза ее блестели. Было видно, что ей стоит огромных трудов стоять и смотреть на убийцу своего отца. И я не стал больше мучить ее и томить ожиданием.
Быстро подобрав пистолет, я два раза нажал на курок. Одна пуля вошла Егору в затылок, а вторая под левую лопатку, в сердце. Рыжий покачнулся и упал лицом вперед. Сунув пистолет за пояс, я подошел к Яне, разжал трясущиеся руки девушки и забрал у нее приворотник. Вот он мне и пригодился. Действительно, ничего в нашем мире не происходит просто так. Девушка подняла на меня карие, наполненные слезами глаза, попыталась что-то сказать, но не смогла. Тогда она просто прижалась ко мне и зарыдала.
— Спасибо, что спасла мне жизнь, — тихо прошептал я, гладя ее по волосам. Яна вздрогнула и еще плотнее прижалась ко мне.
