Глава 16
Музейный экспонат

Веселые гуманоиды в астрогренадерских мундирах бродили по лагерю, фотографировались на танках. Котел морских деликатесов, наготовленных матросами, смололи молниеносно. Чархиане глядели на гостей с ужасом — насмотрелись дешевых видеофильмов о безжалостных убийцах из воинства Кордо Ваглайча.

Отряд состоял поровну из приматов обеих рас Федерации Кьелтарогга. Внешне шерлоны мало отличались от тарогов, только голова более звериная, похожая на медвежью. Несколько гостей — видать, из мастеровых на все руки — немедленно занялись осмотром подбитого супертанка и объявили, что машину можно подлатать.

Немолодой шерлон по имени Хлау Тенточ долго и цветисто благодарил друзей-землян за чудесную находку. Шерлон оказался вице-директором Центрального музея военной истории на планете Шерлонда и называл «Рин-Веспап» самым ценным экспонатом своего учреждения.

Стоявший неподалеку Жозеф Паккарди слушал восторги Хлау с ехидной ухмылкой. Юристы еще на прошлой неделе подготовили все необходимые документы. Владельцами находок являлись корпорация «25-й век — Спрут», а также физические лица Андрей Машукевич и Всеволод Чаклыбин. Два танка передавались в долгосрочную аренду шерлондскому музею, но видеокорпорации гарантировалось исключительное право использования машин для съемок любых фильмов, в которых не очерняется и не фальсифицируется история Федерации Кьелтарогга.

Оценив монументальность громадных танков, маэстро намекнул своему консультанту: дескать, пора подумать о сюжете, где можно было бы использовать оба музейных экспонатов. Машукевич и Чаклыбин заверили режиссера, что идея супертриллера уже почти вызрела. Хлау вмешался в разговор, напомнив, что вскоре исполняется ровно полвека — по календарю Шерлонды — одного из самых кровопролитных сражений прошлой войны, и предложил немедленно лететь на его планету, чтобы отснять несколько красочных эпизодов. Всеволод и Андрей, прекрасно понявшие, о чем идет речь, немедленно выплеснули поток предложений, Паккарди затосковал, а Жюльена, Хлау и Вокто ужаснулись.

Виктория поочередно посматривала на людей и гуманоидов. Кажется, рыжая пыталась понять — всерьез они разговаривают или глупо прикалываются.

Первыми к Чарху подошел корабль с Кьеля, на котором прилетели Вокто, Хлау и отряд военно-исторического клуба, действующий при музее на Шерлонде. Члены клуба занимались поиском и ремонтом старого оружия, а заодно участвовали в костюмированных ролевых шоу, изображая подразделение астрогренадерской дивизии. После таможенного и пограничного контроля иностранцы принялись искать экспедицию Эвридикского университета.

Дозвониться Андрею не удалось, потому что он в эти минуты как раз нырял за танком и оставил видеофон в каюте. По старой традиции астрогренадеры устроили военный совет в портовом ресторане. Спустя час совершила посадку «Тиара» — маэстро Жозеф арендовал шхуну и прилетел с небольшой съемочной группой. Виктория узнала Вокто, обе команды подружились — за эти два часа три человека и пять чархиан успели вытащить на берег танки и немного подкрепиться. На пляж веселые гости прибыли, когда закончился аврал и всплыли новые проблемы.

Надо было похоронить либо передать соответствующим странам останки танковых экипажей, предварительно организовав опознание погибших танкистов. Надо было доставить на космодром громадные машины, опять пройти таможню и погрузить их на звездолеты. Надо было вернуть на верфь недостроенный парусник, причем люди не слишком доверяли матросам, которые вполне могли повторить попытку мятежа. Чаклыбин перед отлетом на Шерлонду должен был сдать свое хозяйство другому прогрессору. Было еще много разных технических и организационных моментов, до решения которых они не могли покинуть планету.

Без опыта и связей Жозефа Паккарди они провозились бы еще полгода, но режиссер сделал несколько звонков, и на пляж слетелась половина чиновников континента. Представители земного гарнизона занялись убитыми солдатами и выдали документ о том, что устаревшая военная техника находится в небоевом состоянии, а потому может быть вывезена за пределы Союза Солнечных Миров. Вскоре прибыли сотрудники консульств Мрагвенда и 12-й Империи, таможенники дали разрешение на вывоз. Кто-то из космодромных приятелей Виктории подсказал пункт законодательства, согласно которому звездолетам разрешалось подбирать негабаритные грузы за пределами космодрома. А вот совершать посадку за пределами космодрома разрешалось только кораблям, приписанным к планетам Солнечной Державы, причем экипаж таких кораблей должен был состоять из граждан ССМ.

Виктория улетела на космодром и через пару часов вернулась на «Тиаре». Тем временем Всеволод передал дела двум офицерам прогрессорской службы, а матросы наловили и выпотрошили не меньше тонны морских обитателей. Рыбопродукты распределили по холодильникам шхуны, а с аборигенами Виктория расплатилась отличными наборами инструментов для работы по дереву и металлу. Саша, Валера и прочие мятежники благодарили рыжую со слезами на глазах.

Уже в глубоких сумерках удалось покончить со всеми хлопотами. Тароги и шерлоны вернулись на космодром, прогрессоры увели в море корабль, а Виктория оторвала «Тиару» от пляжа. В небе над северным полюсом к ним присоединился корабль, арендованный музеем Шерлонды, и два звездолета взяли курс к мирам Кьелтарогга.

Во время финиша на мостике «Тиары» опять вспыхнули споры о 9-й Галактической, о войнах вообще и о проблемах высшей нравственности. Жюльена, в последние дни проигравшая все диспуты сплоченной команде Чаклыбина — Машукевича, слетела с роликов и потянулась в самые высокие материи.

— Войны случаются из-за глупости, — заявила дипломница. — Участники конфликтов не могут договориться, как цивилизованные разумные существа. Им легче нажать на гашетку, чем найти мирное решение.

— Чего эта крыса такая умная? — обиженно пробормотала Виктория, плавно снижая потенциал антигравитации.

«Тиара» вписалась в дугу финиша, нацеленную на раскинутый по всему полуострову космодром. Андрей, фыркнув, подправил параметры торможения и собрался возразить, однако Всеволод опередил его:

— Вы снова неправы, — раздраженно сказал писатель. — Часто нет другого выхода. Враг атакует, и мы обязаны дать вооруженный отпор. Как это вышло совсем недавно в Конусе. Невозможно договориться, когда в тебя стреляют.

— Договориться можно всегда! — отрезала Жюльена. — Была бы только добрая воля.

Чаклыбин вежливо согласился: дескать, при наличии доброй воли договориться можно. И добавил:

— Но только если добрую волю проявляют обе стороны.

— Не надо софистики, — разозлилась дипломница. — Главное — всегда оставаться самим собой!

На рыжую было жалко смотреть — бедняжка тяжело переживала интеллектуальное превосходство соперницы, которая умеет к месту выговаривать такие заковыристые слова. Андрей, напротив, окончательно разочаровался в помощнице. Со студенческих лет ему не нравились ограниченные девки, произносившие глубокомысленную чушь.

— Как это «оставаться самим собой»? — насмешливо переспросил он. — Мы не оборотни, чтобы меняться. Мы всегда остаемся сами собой.

Послав их подальше, Жюльена вылетела из рубки, а Виктория наградила любимого восхищенным взглядом.

В следующие несколько минут они в шесть рук — при помощи Чаклыбина — выполняли гадкие маневры в лабиринте искусственных сооружений, окружавших планету Шерлонда. Обливаясь потом, навигаторы «Тиары» все-таки ввели шхуну в коридор, уводивший к 3-му общественному космопорту возле города Турсвегда.

Когда судно легло всем подбрюшьем в гнездо посадочной платформы, они долго восполняли потерю жидкости витаминизированными соками, равнодушно наблюдая, как музейные астрогренадеры помогают разгрузить археологические находки. Громадные мультиблочные роботы осторожно извлекали танки из трюма. Видеосистема доносила крики аборигенов, управлявших процессом.

— Справедливости ради надо признать, что твоя ассистентка в чем-то права, — великодушно признал Чаклыбин, допивая вторую бутылку. — Язык у них грубый и некрасивый. А уж возвращение к архаичному доисторическому диалекту ничем объяснить невозможно.

— Каждая раса выбирает свой путь и свою судьбу, — философически резюмировал Андрей. — Результат их выбора известен: они проиграли войну, а мы выиграли.

Отключив оборудование, они разошлись по каютам — собираться перед выходом на планету.

Гостиница стояла на живописном холме над речным изгибом. Вечером земляне пригласили хозяев на пикник в рощу лиственных деревьев со стройными смолистыми стволами. Жюльена приглашение проигнорировала, отправившись в ресторан с маэстро Паккарди и его командой.

Разместившись в тенечке на пахучей травке, Андрей, Виктория и Чаклыбин организовали шашлык из местного мяса. Хлау и Вокто с дамами подозрительно обоняли запахи инопланетной кулинарии, на всякий случай приготовив более привычные деликатесы.

— Мне всегда нравилось, как организована служба в портах Кьелтарогга, — призналась рыжая. — Быстро, четко, по правилам.

— А бизнес? — осведомился писатель, покручивая насаженное на керамические стержни мясо.

— Как везде, — печально вздохнула Виктория. — Торгуются, цену сбивают, обуть норовят.

Она немного кривила душой: прихваченные с Чарха дары моря были проданы весьма выгодно, и хозяйка «Золотой тиары» получила заказ от большой ресторанно-гостиничной компании. Чаклыбин обещал посодействовать, оговорив свой процент прибыли. За эту неделю Виктория заработала как за весь позапрошлый месяц, но почему-то заскучала. «Переживает, что мы на этой планете три дня в гостях будем бездельничать, — решил Андрей. — Небось ей не терпится сделать еще несколько рейсов по новым маршрутам. Такими темпами она будет каждый квартал свой банковский счет удваивать…»

Разлив по стаканам золотистое вино, Хлау Тенточ печально проговорил:

— Отлаженный сервис часто связывают с высокой дисциплинированностью нашего народа. Это не совсем так. Тароги в самом деле с детства приучены к порядку, обязательность у них чуть ли не генетически запрограммирована. Но мы, шерлоны, всегда были довольно безалаберной расой.

— Коллега хочет сказать, что высокоорганизованный сервис — результат колониальной дрессировки, — пояснил Вокто. — У нас на Кьеле тоже происходит подобное, но Шерлонда превращена в центр обслуживания иностранцев. Повсюду представительства чужих корпораций, чудовищно развит туристский бизнес. Естественно, население превращается в вышколенных стюардов и горничных.

— Оборотная сторона поражения в большой войне, — грустно подхватила спутница музейного вице-директора. — В наших предках воспитывали гордость, готовность к подвигу во имя галактического триумфа. Мы стали другими: мы боимся вспоминать великое прошлое. Нас приучили к мысли, что многим поколениям остается лишь каяться за преступления предков.

— Значит, нет сомнений, что Кордо создал и применил гиперонные заряды? — сочувственно спросил Чаклыбин.

— Кто-то ведь их применил. — Вокто равнодушно пожал плечами. — Ломы уверяют, что у них такого оружия не было. По этой причине победители объявили, что гипербомбы применил аморальный монстр Кордо. С победителями не спорят. Факты против нас.

При таком раскладе участь местных коллег выглядела безрадостно. Кьелтарогским историкам остается лишь находить новые доказательства совершенных предками преступлений, а любой, кто решится отступить от предписанного сценария, немедленно будет обвинен в реваншизме и пропаганде тоталитаризма.

— Вам проще, — негромко, словно боялся подслушки, сказал Хлау. — Вы можете свободно интерпретировать историю, спорить и возражать официальным теориям. Мне стало страшно, когда вы — Всеволод и Андрей — рассказывали сюжет, который начнете снимать завтра. У нас такой фильм, в котором Кордо Ваглайч не будет визжащим неврастеником, вполне могут запретить.

— Кордо появится в единственном коротком эпизоде, — возразил Вокто. — Для наших зрителей фильм предстанет демонстрацией чудовищной военной машины, сокрушающей миролюбивых противников.

Рассвирепевший Чаклыбин невнятно пробормотал не вполне цензурную фразу о народе, который согласился считать себя ущербным. С некоторыми оговорками Андрей разделял мнение писателя: тароги были ему симпатичны и не заслуживали подобных издевательств.

Готовый разразиться диспут историков спонтанно потерял актуальность, потому как земляне закончили жарить шашлычок. Подрумянившиеся, источающие дымный аромат куски мяса и рыбы пришлись по вкусу даже сомневавшимся хозяевам. Приготовленные последними салатики и пирожки тоже оказались не лишними. Даже гурман Чаклыбин был в восторге от шерлонского хлеба.

После пиршества компания купалась в реке, и Хлау спохватился: мол, надо было пригласить землянку для Чаклыбина, благо туристок много и наверняка нашлась бы хорошенькая. На это Чаклыбин, подтвердив славу похабника, ответил: дескать, не отказался бы и от шерлонки. Пока местные стыдливо хихикали, представляя межпланетное непотребство, Андрей поинтересовался у Виктории:

— Ты чего не в духе?

— Тревожно, — буркнула рыжая. — Папаша нашел какой-то крутой контракт — выгодный, но рискованный. Второй день на связь не выходит.

— Далеко забрался, вот передатчик и заглох, — предположил Андрей. — У него бортовое оборудование, сама знаешь, полное барахло.

— Будем надеяться, — вздохнула Виктория. — Только, боюсь, нарвется на неприятность, и хрен я наследство получу. Старшая сестренка, стерва такая, все заграбастает. Чего ржешь?

— Я уж подумал, ты всерьез за него беспокоишься.

— Куда уж серьезнее, — грустно изрекла она. — Старый хрен много добра накопил, обидно будет потерять.

Набултыхавшись, они допили земной коньяк и шерлонское вино. Вечернее солнце приятно грело, покрывая кожу пигментом загара. Людей и аборигенов разморило, потянуло на откровенные беседы. Блаженно морщась, Всеволод поделился сокровенным:

— Ох, напишу я когда-нибудь этот роман — прямо вижу финальную сцену, когда Кордо ринется в свой последний бой, возглавив соединение «Лейбштандарт» на тяжелом крейсере «Звездное пламя»…

Никакого крейсера «Звездное пламя» никогда не существовало, и Андрей деликатно подкорректировал приятеля:

— Да, рин-илдрос типа «Звездное пламя» — настоящее чудо. Удивительно, что в ту эпоху, на базе тех примитивных технологий, удалось построить корабли-трансформеры. Огневые башни и другие ненужные в походном режиме внешние надстройки складывались, убирались внутрь корпуса, усиливая конструктивную защиту во время сверхсветовых бросков. По слухам, трансформер даже умел перехватывать управление соседними кораблями, в том числе вражескими.

— В ту эпоху не было ничего невозможного, — почтительно произнес Чаклыбин и вдруг понял, что ему намекают на ошибку. — Погоди, ты хочешь сказать, что «Звездное пламя» — название не флагманского корабля, но типа крейсеров?

Аборигены не проявили желания прояснить тонкий момент. Может быть, захотели проверить компетентность землянина. Или сработал прочно усвоенный запрет обсуждать успехи своего народа в эпоху правления кровавого тирана. В любом случае пришлось отвечать Андрею.

Начал он издалека, напомнив, что любая классификация — технических, общественных, либо природных объектов — базируется на традициях конкретной культуры. Человечество распространило на военно-космические корабли классификацию, наработанную за многовековую историю морских флотов. При этом самые большие корабли в разных океанских державах именовались принципиально по-разному. Так, понятие «линкор» происходит от русского и немецкого термина «линейный корабль», однако англосаксы и итальянцы называли тот же класс судов термином, который переводится на современный общеземной как «корабль для сражения», а испанцы и французы — словом «одетый в доспехи». Сложную историю имеют и прочие названия.

Естественно, что имена космических кораблей других рас происходят от совершенно иных понятий, поэтому земные аналогии не совсем точны. Корабельный класс, который земляне называют «крейсером», в Кьелтарогга называли шерлонским словом «зобиар», что означает «кочевой разбойник». Оригинальное имя корабельного класса «илдрос», означающее по-шерлонски «небесный охотник», люди привычно переводят, как «тяжелый крейсер», а «рин-илдрос» — как «большой крейсер», хотя истинный смысл понятия — «непобедимый небесный охотник» уходит глубоко в древнюю мифологию. Соответственно люди называют «хор-типинош» (гладиатор с трезубцем) линейным крейсером, «акрон» (первобытный варвар с большой дубиной) — линкором, а «бариках» (рыцарь в тяжелой броне) — суперлинкором.

— В действительности принятая у нас система перевода сильно запутывает ситуацию, — продолжал Андрей. — Рин-илдросы предназначались вовсе не для крейсерских набегов, а сопровождали в сражениях акроны и барикахи, защищая гигантов от нападения легких сил противника, тогда как хор-типинош выполняли функции, вовсе не свойственные земному предназначению линейного крейсера. «Звездное пламя» — это название первой и последней серии рин-илдросов, а флагманский корабль Кордо Ваглайча носил имя «Авеескелло», что по-шерлонски означает «Верховный вождь».

— По-тарогски, — уточнил Хлау. — И правильнее перевести, как «Владычица неба» или «Богиня небес» — это был титул главы божественного пантеона континента, где зародилась главная культура тарогов.

«Ну конечно, — пристыженно сообразил Андрей. — Шерлонский верховный вождь — это же кабтейлунк!» Рассеянно поглаживая волосы на затылке своей подруги, Вокто мягко уточнил:

— Андрей, ты долго и внимательно изучал историю нашего народа… Но в битве у Буршенты расклад был несколько иным. Ваглайч командовал отрядом рин-илдросов, но ни один корабль этого класса не носил имени «Авеескелло». Флагманом был более тяжелый корабль — вероятно, хор-типинош или акрон.

— Разумно, — провозгласил Чаклыбин. — Кордо командовал сражением с борта самого мощного и защищенного корабля.

— Дорогие друзья, ничего не понимаю. — Голова слегка кружилась от выпитого, поэтому Андрей малость подзабыл о вежливости. — Вокто, вашим историкам не известно, на корабле какого типа погиб кабтейлунк?

— Потише, — перепугался вице-директор музея. — Здесь не принято произносить это слово вслух. Но ты прав, мы в самом деле не знаем многих подробностей. База, с которой вышла в открытый космос эскадра… бывшего правителя, была разгромлена ломандарским флотом в последние дни войны. Сохранилось не так уж много сведений о тех событиях. Коллега Ксодраан долго собирал по крупицам информацию, но мы по-прежнему многого не знаем.

— Как принято считать, Ваглайч понимал, что война проиграна и что, пока он жив, Кьелтарогга не получит справедливого мира… — начал было Андрей.

Решительно замотав головой, Вокто перебил друга-землянина:

— Кордо вовсе не рвался геройски погибнуть в битве, он собирался продолжать войну. И никакого соединения «Лейбштандарт» никогда не существовало — это название придумали земные историки на базе каких-то своих предрассудков и неверных аналогий. Кабтейлунк вышел в космос на следующий день после известия об уничтожении ломским флотом его родной планеты Лорсавойль. Целью похода считаются испытания новых рин-илдрос. В отряде было четыре рин-илдрос, три зобиар и тяжелый корабль, на котором находился Кордо. Когда разведка сообщила, что ломы послали десантный караван для удара по Шерлонде, главные силы не успевали на перехват, поэтому Кордо повел свой отряд, надеясь задержать противника до подхода Чорри Адораша. Ломский караван был обнаружен в системе тройной звезды Нудбешкар — почти двести транспортных барж и 20–30 легких конвойных кораблей ждали, пока линкор и десять крейсеров заправятся с танкеров. Внезапной атакой Кордо уничтожил не готовые к бою линкор и крейсеры, после чего приступил к избиению десанта. Легкие силы конвоя ничего не могли противопоставить колоссальной огневой мощи рин-илдросов. Всего возле той звезды было уничтожено до сотни транспортов, которые перевозили не менее миллиона солдат-ломов с бронетехникой, артиллерией, авиацией. Тем самым удалось сорвать высадку огромной армии на планеты Шерлонда. Уцелевшие транспорты противника бежали к соседней звезде Буршент, и кабтейлунк погнался за ними, видимо намереваясь уничтожить всех до единого. Однако, не позволив нашим воинам завершить истребление врага, в систему Буршента ворвался Лухат-Моттан — шесть линкоров, четыре тяжелых и до двух десятков легких крейсеров.

— Откуда вам известны такие подробности? — запинаясь, осведомился потрясенный землянин.

— В начале боя ломский командующий послал за помощью корвет. Когда появились тяжелые корабли противника, Кордо сделал то же самые, отправив на Шерлонду один зобиар. Воспоминания экипажей покинувших пространство битвы легких кораблей рисуют довольно подробную картину первой части сражения. О том, что случилось позже, на втором этапе, можно лишь строить догадки. Вероятно, понимая неизбежность гибели, Кордо решился применить гиперонные боеголовки. Вероятно, пораженные смертельным излучением ломы все-таки сумели уничтожить наши рин-илдрос и акрон. Спустя примерно сутки начался третий этап — к Буршенту подоспели почти одновременно ударное соединение Адораша и еще один Лухат-Моттан. Они обнаружили обломки множества ломских и тарогских кораблей, излучающих вторичные дельта-частицы. Некоторые корабли не имели повреждений, но их экипажи погибли от гиперонного излучения. Адораш нанес ломам тяжелые удары, но все-таки отступил, сохранив свои корабли.

— Ценой собственной гибели Кордо сорвал наступление противника, предотвратил геноцид родственной расы, — подытожил Хлау. — Его смерть позволила новому правительству заключить мир на сравнительно пристойных условиях — всего лишь отказавшись от большинства завоеванных миров.

Профессионализм не пропьешь. Тем более что выпито было не так уж много. Разгоряченный Андрей потребовал дать ему ссылки на эти источники. Вокто честно сознался, что не смог опубликовать результаты многолетних исследований, а большая часть сведений получена от стариков, служивших на флоте прежнего Кьелтарогга. Они договорились, что Ксодраан передаст землянину собранные материалы, Андрей добавит собственные главы, после чего книга будет опубликована на общеземном языке под двумя именами. Поскольку один из авторов — гражданин ССМ, у кьельских властей не возникнет претензий к Вокто (пусть докажут, что крамольные главы написаны тарогом!), и в дальнейшем книга может быть издана в пределах Кьелтарогга.

В невыносимую рань непроспавшаяся команда с проклятиями собралась перед отелем и погрузилась в аэробус. Полет до павильонного центра получился длинный, поэтому некоторые пассажиры успели опохмелиться, тогда как остальные немного проспались.

Павильоны для съемок видеофильмов людям понравились, хотя даже на студии в Кракенбурге подобное заведение было побогаче и как бы не побольше. Тем не менее производители видеофильмов построили возле континентальной столицы на Шерлонде вполне пристойный комплекс, где с помощью декораций, голограмм и прочих подсобных средств можно было изобразить практически любой пейзаж: непроходимые джунгли, город-крепость эпохи варварства, пасторальное поселение времен промышленной революции, мегаполис постиндустриальной эры. Заглянув по пути в разные павильоны, Виктория и Андрей увидели интерьеры вполне современной квартирки, что-то вроде крестьянской хижины, старинное (примерно на уровне XXII века) предприятие с примитивными роботами-станками, рубку океанского парохода, салон пассажирского астролайнера, шатры античных кочевников.

Между бутафорскими строениями разного назначения примостился трактир — что-то вроде салуна с Дикого Запада. Чаклыбин и Паккарди заглянули в заведение, и оказалось, что трактир — вовсе не бутафория. К пиву здесь подавали мелко нарубленную копченую рыбу, а к вину — выпечку с сыром. Поскольку со съемками возникли непонятные сложности, земная делегация торопливо продегустировала несколько сортов тарогских, шерлонских, импиковских и даже земных напитков.

— Твой друг — еще тот самец, — неодобрительно высказалась Виктория. — Опять с новой девкой.

— Та же самая, — возразил Андрей, кивая на Чаклыбина.

Писатель прихватил с собой туристку-землянку, которую снял вчера в отеле. Отмахнувшись, Виктория объяснила:

— Я про Ксодраана.

Недоуменно покосившись на спутницу Вокто, Андрей недоверчиво спросил:

— Как ты различаешь негуманоидов?

— Само собой получается, — пренебрежительно сообщила рыжая. — Помоталась год по чужим портам, вот и научилась. Они разные, ты просто не видишь.

Обрадованный наплыву любителей экзотики владелец трактира вынес поднос горячих пирожков и начал собирать заказы на плотный завтрак в традиционном стиле покорителей континента. Испортив ему бизнес, появился Хлау, объявивший:

— Артист, который должен играть отвратительного диктатора, занят в другом проекте и подтянется чуть позже. Пока будем снимать сцену танкового сражения.

Пообещав трактирщику вернуться чуть позже, шумная компания разобрала пакеты с пирожками и отправилась на танкодром.

Под батальные сцены здесь отвели обширное поле, оборудованное механизмами управления рельефом. На глазах гостей долина с рекой, водопадом, феодальным замком и горами на горизонте стремительно разгладилась, лес отодвинулся на периферию. Пока персонал убирал реку на средний план, выключилась голограмма замка, справа появилось горное ущелье. Андрей забыл название планеты, на которой разразилось это сражение, но Вокто заверил: дескать, в тот раз танкогренадеры превратили в обломки немало килотонн вражеской техники, вдребезги разгромив многократно превосходящие силы 12-й Империи. Победа получилась почти пирровой: именно после того побоища Ломандар вмешался в войну, чтобы не допустить победы Федерации Кьелтарогга.

Антиграв-платформы привезли технику — «Рин-Веспап» и легкий танк-разведчик с эмблемами «Демонов славы». В нескольких километрах, где недавно возвышался замок, появились вражеские танки: громоздкий «Хонкедикта» и два средних. Кое-где грунт рассекали окопы, траншеи, ходы сообщения, накрытые маскировочными сетями. Ближе к ущелью Андрей разглядел позицию полевой артиллерии — там были неряшливо замаскированы пушки-роботы. Энтузиасты из военно-исторического клуба, одетые в бронекомбинезоны 2-й дивизии, побежали к машинам.

— Андрюха, вы вчера много умных слов произнесли, — проурчал Чаклыбин. — Напомни, что такое лутон-махан.

— Наверное, Лухат-Моттан, — после недолгой растерянности сообразил Андрей. — Дословно — автономные силы непосредственной угрозы. Ломы так называют ударный флот.

— Ясно, — сказал писатель, навел бинокль на танковое поле и возмущенно взвыл: — Опять задержка?!

Возле пульта управления видеоустройствами собралось все руководство, включая режиссеров, продюсеров и вице-президента видеокомпании, предоставившей павильон. Там же собрались кучкой два лома, пингвин-импик, несколько шерлонов в полицейской униформе. Глядя, как яростно машет конечностями маэстро Жозеф, Андрей легкомысленно предположил, что полиция решила проверить, надежно ли заблокировано оружие на танках. На всех человеческих планетах подобные проверки проводились регулярно — никому не хотелось, чтобы древнее железо выстрелило по-настоящему.

Подбежавшие к спорившему начальству Вокто и Хлау немного послушали возбужденный разговор, после чего медленно вернулись к зрителям.

— Съемки отменяются, — уныло поведал историк-тарог. — Оккупанты решили показать, кто здесь главный.

Не понявшим идиом людям Хлау объяснил, что ломы, импы и ресы ведут себя как настоящая оккупационная администрация, существовавшая после 8-й Галактической войны. Не скрывая возмущения, вице-директор продолжил:

— Они нашли в акте о капитуляции пункт, гласящий, что тарогам и шерлонам запрещается управлять боевой техникой определенных типов. Танки «Рин-Веспап» тоже под запретом. Никто из нас не сможет вести танк даже с помощью дистанционного управления.

— Но это же не боевая машина! — возмутилась сегодняшняя подруга Ксодраана.

— Не имеет значения, — опустив голову, еле слышно пробормотал Вокто. — Они требуют соблюдать букву договора, а наша полиция с готовностью поддержала чужаков.

— А как же остальные машины? — с живым интересом осведомился Чаклыбин, показывая на легкие и средние.

— С ними проблем нет, — с горечью ответил Вокто. — Но главное в этой сцене — большая машина, поэтому оккупанты решили побольнее нас укусить… Андрей, ваша студия наверняка сможет нарисовать нужные кадры.

— Не проблема, — согласился консультант фирмы «25-й век — Спрут». — Но у меня совершенно нестерпимое желание прищемить хвост вашим оккупантам.

— Я с тобой, — обрадованно провозгласил Чаклыбин и позвал аборигенов: — Пошли с нами, посмотрите шоу.

Спустя три минуты растерянные ломы звонили куда-то, требуя новых указаний, а Чаклыбин, Машукевич и Паккарди цинично выясняли у местной полиции, существуют ли законы, запрещающие землянам кататься на музейных танках.

— Хорошенько проверяйте! — покрикивал писатель. — Если пушки этого монстра заработают хотя бы в четверть штатной мощности, виноваты будете вы.

Имп и ломы, злобно поглядывая на веселившегося гуманоида, прозванивали приборами электронные схемы «Рин-Веспапа». Тяжелый танк тихо гудел реактором и дребезжал плохо подогнанными заплатами.

— Откуда взялись эти оккупанты? — поинтересовался Андрей. — Из аппарата военного атташе при консульстве?

— Хуже. — Вокто сделал отмашку с видом полного смирения. — Тут же курортные места, вот корпорации разных стран и построили в долине свои фактории. Повсюду частные охраняемые территории: собственность трансгалактических владельцев. Вот и прислали хозяева своих охранников — наверняка все в разведках служат или раньше служили.

Попросив несколько минут внимания, Хлау начал объяснять людям состояние танка.

Обшивку «Рин-Веспапа» подлатали на скорую руку. Пробоины в броне залепили заплатами и покрасили, так что внешне машина выглядела целой. Рулевую систему починили как следует, заменив поврежденные узлы современными аналогами. Бластеры ближнего боя были, разумеется, отключены от источников питания и заблокированы, полицейский осмотр это подтвердил. Контуры длинноствольной гравимагнитной пушки восстановлены на четверть стандартной мощности, что позволит выстреливать пластиковые снарядики со скоростью не больше двух звуковых.

Главная процессорная сеть полностью вышла из строя, поэтому инженеры собрали временную схему. «Родной» реактор заменили мощной кварковой батареей, двигатель поставили от тяжелого грузового аэромобиля. Механический движитель и приборы наблюдения работают нормально. С большим трудом удалось активировать автоматику саморемонта, но древние устройства работают медленно. Как понял земной историк, экипаж сможет водить танк по грунту на приличной скорости, поднимать машину в воздух на высоту человеческого роста, лететь не быстрее пассажирского аэробуса и стрелять имитаторами. Для короткого эпизода этого вполне достаточно, дизайнеры студии дорисуют остальное.

— Нарисуем двухчасовое сражение, — заверил Андрей и спросил в переговорное устройство: — Викуся, ты как устроилась?

— Хреново, любимый, — сообщила рыжая из кабинки стрелка-водителя. — Тут кресло на каких-то дистрофиков рассчитано. Мои ляжки не помещаются.

Сразу несколько тарогов и шерлонов бросились к лобовой маске танка, помогли Веронике покинуть тесный отсек, подрегулировали размер сиденья и вернули землянку на место. Повертевшись, она сообщила, что теперь стало чуть комфортнее. Кажется, звезда провинциальных космопортов собиралась добавить сочную непристойность, но в последний момент раздумала.

Подпрыгивавший от нетерпения маэстро потребовал начинать, ассистентка хлопнула табличкой с названием фильма, эпизода и дубля, режиссер скомандовал: «Мотор!»

— Давай, малышка, вперед на малой скорости, — попросил Андрей.

— Покатили! — обрадовалась Виктория, врубая вторую передачу.

Армированные проволокой монокристаллического титана керамические гусеницы понесли танк в сторону вражеских позиций. Преодолев окопы, в которых стреляли холостыми бойцы военно-исторического клуба, машина прибавила скорость, а потом и оторвалась от поверхности. Чаклыбин с Андреем, сидевшие в башне, время от времени разворачивали эту башню вправо-влево и водили стволом пушки вверх-вниз. Платформа с камерами и прожекторами летела рядом с танком, Паккарди свирепым голосом отдавал приказы прибавить или сбавить ход, выполнить резкий разворот, медленно развернуть башню в сторону вражеских танков, промчаться над артиллерийской позицией.

За два часа они сняли несколько дублей, не меньше десятка раз выстрелили главным калибром. Когда вымотанная Виктория отказалась терпеть такие издевательства, за штурвал сел Андрей, которому нестерпимо хотелось, как в армейские годы, порулить мощной машиной. «Рин-Веспап» оказался весьма послушен, и они от души напугали зрителей, выполнив несколько головокружительных приемов танкового боя. Эпизод, когда «Рин-Веспап» и «Хонкедикта» сошлись лоб в лоб, Паккарди назвал жемчужиной будущего фильма.

Потом отведенное земной группе время закончилось, Андрей отвел танк на площадку для крупногабаритного реквизита, и астрогренадеры, поставив винтовки в пирамиду, бросились мыть заляпанную грязью машину. Танкодром уже превращался в сказочный лес, из павильонов подтягивались жуткие существа в кошмарных доспехах. Можно было биться об заклад, что скоро начнут снимать эпическую фэнтэзню про борьбу отважных шерлонских рыцарей против местных аналогов эльфов и гоблинов.

Воспользовавшись получасовой паузой, люди вернулись в тот же кабачок, хорошенько подкрепились и поспешили в другой павильон.

При помощи декораций, макетов и голографического фона работники студии выстроили солидный сектор мегаполиса. За линией жандармского оцепления, усиленного линией военно-полицейских роботов, толпилась массовка. Посреди площади стоял отмытый и подкрашенный «Рин-Веспап». Хлау Тенточ заверил гостей, что городской пейзаж и наряды горожан точно соответствуют изображаемой эпохе. За танком выстроились пехотные подразделения: по отделению гренадер, астродесанта, спецназа и Одо-Одо. Позже мастера трехмерного дизайна дорисуют остальные подразделения, и получится парадное прохождение многочисленных войсковых колонн.

На трибуне губернаторской резиденции стояли шерлоны и тароги в мундирах. В центре, разумеется, поместили актера, загримированного под Кордо Ваглайча. Сбоку висела устаревшая платформа видеохроники — именно таким устройством пользовались журналисты Федерации Кьелтарогга сорок лет назад.

— Артист не похож, — раздраженно заворчал Всеволод. — Ведь у Кордо был очень характерный профиль: дважды повторяется закругление со скосом. Сверху круглый выпуклый лоб, острая впадина глазниц, а ниже — снова круглый нос и впадина челюстей. А что за урода нам предлагают?

Хлау деликатным шепотом объяснил, что послевоенная традиция требует изображать кровавого тирана совершенно конкретным образом, поэтому исполнять данную роль могут лишь актеры комического жанра. Между тем началась работа над первым дублем. По приказу маэстро Жозефа публика на трибуне зашевелилась, адмирал с монументальными бакенбардами сказал что-то, вызвав отрепетированный вой верноподданной толпы. Можно не сомневаться, что люди поймут сцену как всенародное благоговение перед кабтейлунком, а кьельцы посочувствуют предкам, обманутым демагогией Ваглайча.

Под рев толпы исполнитель роли кабтейлунка вприпрыжку сбежал с трибуны, развинченной походкой приблизился к танку, с помощью офицеров Одо-Одо попытался влезть на машину, но сорвался и упал. Ничего не поделаешь — согласно местной традиции, Ваглайч не может вызывать симпатий, то есть обязательно должен выглядеть смешно и глупо, как пьяный дворник. Кое-как забравшись на танк, пискляво произнес заученные фразы: дескать, каждый шерлон обязан принять смерть по воле правителя, поэтому все пойдут на фронт ради победы, предначертанной кабтейлунком. Это был совсем не тот текст, который написали для сценария Чаклыбин и Машукевич, немного смягчившие настоящую речь Кордо.

Второй дубль получился вовсе примитивной клоунадой: актер-комик глупо гримасничал, терял равновесие и громко сморкался. Возмущенные профанацией их творчества сценаристы бросились к Паккарди.

— Сам вижу, что дерьмо прет, как из прорванной канализации, — огрызнулся режиссер. — А что делать?

Подвыпившего злого Чаклыбина потянуло на подвиги. Андрей засомневался, но по комплекции Всеволод в самом деле годился на роль, а детали можно подретушировать. Маэстро закатил короткую истерику, требуя от научного консультанта принять решение.

— Сыграем, — коротко бросил Андрей. — Согласно хронике, кабтейлунка сопровождали два адъютанта.

— Астрогренадер и танкист из Одо-Одо, — подтвердил Вокто Ксодраан.

Новую диспозицию расписали на месте, и через несколько минут они уже стояли под трибуной. Всеволод натянул снятый с актера китель Ваглайча, оба историка — человек и тарог — нацепили голографы, создававшие вокруг них изображение соответствующих мундиров. Камеры, массовка и прочие декорации вроде актеров, игравших генералов и политиков, медленно водворялись на место.

— Строевым шагом пройдете? — осведомился хмурый Чаклыбин, подправляя фуражку, плохо сидевшую на человеческом черепе.

Ассистенты распустили ремешки, подгоняя головной убор под нестандартную анатомию земного гуманоида. Вокто неуверенно произнес:

— Я-то пройду, как надо. Сомневаюсь насчет коллеги — наши движения не похожи на шаги людей.

— Постарайтесь, — потребовал кабтейлунк и убежал на трибуну, перескакивая по две-три лестничные ступеньки.

— Попробую притвориться тарогом, — сказал Андрей. — Вокто, вы разобрались, откуда взялась эта машина в океане Чарха?

— Танк числится за третьей гренадерской дивизией, которая в последние дни войны двинулась против Даласули.

— То есть их разбили ломы.

— Не то чтобы разбили. — Вокто усмехнулся. — В итоге мы поколотили ломов. Сначала шли бои с переменным успехом, они много выбили нас ударами заатмосферных бомбовозов, потом Кордо послал сюда подкрепления и большое соединение флота. Гренадеры и Одо-Одо, сломив сопротивление ломов, гнали врагов от планеты к планете. Еще месяц войны — и мы взяли бы столицу даласов…

Над площадью загремел голос Паккарди:

— Всем заткнуться и хотя бы сделать вид, будто собираетесь работать.

Ассистентка объявила, что начинается съемка третьего дубля.

Хлебнувший дозу сенсомодулятора Чаклыбин энергично сбежал по каменным ступеням лестницы и двинулся в сторону танка, пытаясь имитировать кошачью походку тарога, марширующего под музыку на три такта. Толпа, заинтересовавшись необычным зрелищем, одобрительно зашумела. Адъютанты Ксодраан и Машукевич пристроились к Ваглайчу, держась в положенных шести шагах за спиной Верховного Главнокомандующего.

Ждавшие возле «Рин-Веспапа» офицеры Одо-Одо бросились навстречу, намереваясь помочь кабтейлунку, но ветеран земного десанта майор запаса Чаклыбин отогнал их взмахом руки, взялся за скобу на бортовой броне и легко взобрался на корпус, а затем встал на башню. Вскинув сжатую в кулак руку, вождь отсалютовал зрителям, и несколько участников массовки нестройно и робко откликнулись выкриком, который не раз слышали в фильмах:

— Боззу, Ваглайч!

Положив левую руку на пушечную маску, Всеволод мощно втянул воздух. Растекавшийся по кровеносным сосудам нейростимулятор уже проник в мозг, лицо писателя возбужденно подергивалось.

Андрей понимал, что наступает решающий момент. Он не сомневался, что писатель долго изучал Ваглайча, пытался понять кабтейлунка, даже восхищался незаурядной личностью вождя всех тарогов и шерлонов. Еще минута — и станет ясно, достаточно ли книжного знания, чтобы воспроизвести характер существа иного биологического вида. В одном Андрей не сомневался: Чаклыбин дословно, без купюр, скажет знаменитую речь.

— Соотечественники, мы живем в страшное время, когда на весах удачи колеблется судьба миллиардов. — Чаклыбин начал вполголоса, но его рычание звучало все громче, набирая свирепость. — Мы долго сражались, восстанавливая справедливость. Мы одержали великие победы, прославившие в тысячелетиях расу гуманоидов. Осталось сделать последнее усилие, и никто не сможет отнять у нас победы. Лишь сила и воля способны обеспечить торжество справедливости. Пусть мы окружены врагами, но мы не одни в нашей великой борьбе. Пусть у нас нет союзников, но есть друзья. Пусть расы гуманоидов расколоты, пусть часть гуманоидов предала дело расы, но мы сможем одержать победу. Солдаты, вы отправитесь на самый главный участок великой битвы, вам суждено нанести последний решительный удар, который прекратит эту войну. Все остальные фронты не имеют более значения. Раса посылает вас на подвиг во имя будущего. Я верю вам, солдаты, верю в вашу победу! Сокрушим коварного врага, подарим долгую счастливую жизнь будущим поколениям! Боззу куона!

Он произнес текст почти точно, лишь кое-где поменяв порядок слов или воспользовавшись синонимами, но риторический стиль и жестикуляция Кордо были воспроизведены весьма точно. Именно такие речи Ваглайча завораживали громадные массы соплеменников, увлекая тарогов и шерлонов на немыслимые свершения.

Чаклыбин замолчал, немного ссутулившись, тяжело переводя дыхание и обводя массовку тяжелым взглядом исподлобья. Толпа застыла в мертвом безмолвии. Простые тароги и шерлоны, наряженные в старинную одежду и знавшие прошлое лишь по дешевым видеофильмам, потрясенно молчали. Они видели стоявшего на танке гуманоида чужой расы, но сила убеждения, звучавшая в его словах, стирала биологические различия. Страстная речь, гремевшая над павильоном через динамики и переводящие устройства, вновь, как десятилетия назад, покорила слушателей.

После короткой паузы над толпой взлетели сжатые кулаки. Массовка неистово скандировала славу вождю и победе:

— Боззу, Ваглайч! Боззу куона!

Площадки с камерами висели со всех сторон, записывая трехмерное изображение. Часть объективов смотрела на бесновавшуюся толпу. Самодовольно ухмыляясь, Чаклыбин трижды вскинул кулак, и все аборигены — в массовке, на трибунах и в армейских шеренгах — откликнулись новой волной запретных в побежденной стране лозунгов. Андрей подумал, что давно не видел столь успешного исполнения спорной роли непрофессиональным актером.

Никто не догадывался, что, кроме трех сотен гуманоидов, у Чаклыбина был еще один слушатель, помнивший настоящего Кордо.

Сверхтяжелый танк «Рин-Веспап» 2-й серии, бортовой номер 24, вторые сутки находился в режиме саморемонта. Укрытый под броневым колпаком командирского ложемента запасной компьютер перезагрузился, выполнил сканирование и медленно восстанавливал оптико-волоконные линии передачи команд. Наномасса перемещалась по капиллярам внутренней обшивки, оживляя поврежденные цепи. Одна за другой оживали многочисленные полезные мелочи, делающие груду деталей настоящей боевой машиной, способной сеять смерть и разрушения: антигравы, сканеры, генераторы силовой защиты.

Компьютер обладал зачатками псевдоразума, немного превосходя домашних животных, и был запрограммирован сражаться до победы, неуклонно выполняя волю кабтейлунка. Совсем недавно, катаясь по полю и стреляя практическими снарядами, танк оценил свое состояние. В автомате заряжания не осталось ни одного снаряда главного калибра, но компьютер сумел вновь подключить к реактору вспомогательные бластеры. Встроенные системы анализа обстановки просканировали планету до горизонта, обнаружив объекты, передававшие сигналы на вражеских языках. Танк не знал, что война давно закончилась, и считал вражеским объектом любую трансгалактическую компанию, в которой пользовались языком или символами Ломандара, 7-й Республики, 12-й Империи, Даласули, Мрагвенда.

Планета напоминала Шерлонду, вокруг выстроились знакомые подразделения, то есть танку вновь предстояло совершить парадный пробег по площади перед губернаторским дворцом. А потом на танк поднялся гуманоид, и танк узнал голос кабтейлунка, узнал ритм мыслей вождя. Кордо Ваглайч звал совершить подвиг, и псевдоразум танка с готовностью откликнулся. Он был создан для исполнения приказов о подвиге, последний приказ предписывал отправиться в Даласули против ломского десанта, но теперь ломы находились совсем близко. Танк приготовился выполнить приказ наилучшим образом.

Оставалась последняя малость — получить подтверждение приказа.

Режиссер остановил съемку, разрешил всем отдыхать и принялся утешать перепуганных аборигенов. Массовка медленно расходилась, после короткого перерыва маэстро собирался отснять короткий и неважный кадр парада.

Всеволод и Андрей сидели на теплой броне башенной крыши, любуясь Вокто и Хлау, которые бегали вокруг танка и причитали: дескать, какой скандал получился. Неожиданно откуда-то появился недавний однополчанин — корабельный врач-шпион Тариэль Гагиев.

— Пива принес великим артистам, — сообщил майор, протягивая соплеменникам бутылочки «Астровайзера» и пакетики соленых сухариков. — Андрюха, где твоя красавица?

— Наверное, в баре. Пойду-ка, поищу…

— Не торопись, не уведут, — удержал его Гагиев. — Есть разговор. Она ничего не говорила, где наш дружок Велимир?

— Вроде бы нашел какой-то выгодный контракт, однако темнит и подробностей не рассказал.

— Кажется, папаша твоей возлюбленной сильно вляпался, — понизив голос, поведал лже-доктор. — Огромная просьба: если Эльцвейг или Валевская попросят о помощи — не отказывайся. Очень серьезное дело…

— Ваша контора до сих пор пасет придурка? — искренне поразился Андрей.

— Присматриваем, — уточнил майор. — Однако недосмотрели. Придурку повезло, что живым остался.

Чаклыбин, про Эльцвейга прежде не слыхавший, с любопытством посматривал на фронтовых приятелей. Биохимическая отрава понемногу распадалась на низкомолекулярные фрагменты, отпуская нейронные рецепторы в извилинах писательского мозга. С мрачным удовлетворением Всеволод махал ладонью, приветствуя глазевших на него граждан Кьелтарогга.

Вокруг огромного танка продолжалось оживленное движение. Ассистенты режиссера вновь загнали массовку за линию оцепления, военно-исторические клубы опять построились в шеренги. Паккарди объявил начало работы над последним эпизодом, но Виктория куда-то подевалась, поэтому Андрей подменил ее на месте стрелка-водителя. Гагиев и Чаклыбин укрылись в башне «Рин-Веспапа». Не теряя даром времени, Тариэль попытался выведать, каким образом писатель привел толпу в такое возбуждение, но десантный ветеран отделывался невразумительными ссылками на чародейскую силу высокого искусства.

Ухмыляясь, Андрей медленно провел танк по декоративной площади, выехал за пределы павильона. За ними прошли другие машины и прошагала пехота. Тарогский компьютер без конца запрашивал разрешения выполнить какие-то мелкие операции, поэтому человек в кабинке стрелка-водителя, даже не пытаясь переводить тарогские письмена, машинально давил клавишу подтверждения. Сам Андрей был занят более важным делом — выяснял, куда теперь вести танк. Наконец, после долгой ругани на многих диапазонах, ассистент режиссера приказал ехать на площадку реквизита. Как туда проехать, Андрей не знал, поэтому решил осмотреться и попытался поднять стотонное чудовище выше окружающих строений.

К его удивлению, антигравы сработали безукоризненно, вознеся «Рин-Веспап» на приличную высоту. Разобраться в нагромождении декораций, впрочем, не удалось — территория студии была разбита на квадраты, где сражались средневековые рыцари, взлетали зенитные ракеты индустриальных эпох, отражались атаки космических монстров, а также разыгрывались адюльтеры и спортивные состязания. От греха подальше, чтобы не попасть в чужие объективы, Андрей вылетел за пределы студии, надеясь получить более внятные указания. В этот момент Чаклыбин осведомился задумчиво:

— Я правильно понял, что наша находка сражалась в Даласули против ломов?

— Так получается, — подтвердил Андрей.

— Тогда есть объяснение… Ломы подбили танк и передали кому-то из наших врагов — имперцам или рагвенам.

— Могли, конечно, — рассеянно согласился Андрей, высматривая место назначения на обзорной голограмме.

Неожиданно в обмен репликами включился Гагиев, предположивший:

— Скорее не само ломандарское командование подарило танки, а фирма, которой трофей передали на исследование. Все сильнее впечатление, что нашим главным врагом в той войне были не имперцы, а трансгалактические корпорации.

— Главным врагом были и остаются ломы, — безапелляционно заявил писатель. — Хотя корпорации вроде «Прусло Кромо» — тоже сволочи, которых надо уничтожать. Это еще Джангархан и Чарманов поняли…

Тренированная память контрразведчика немедленно нашла подходящий пример: дескать, сам Андрей недавно рассказывал, что великие президенты не сомневались в кознях закулисной силы. Возмутившись, Андрей призвал не искажать его слов, потому как Рамзес Джангархан подозревал в кознях Альтаирский клуб. Чаклыбин парировал: по его словам, в поздних документах Джангархан открытым текстом назвал корпорацию «Прусло Кромо» главным врагом, которого необходимо сокрушить.

Мысль была высказана в явном виде, и компьютер танка затребовал подтверждение по главным пунктам боевой задачи. Увидав очередной набор символов древнетарогской азбуки, Андрей прошипел проклятие и нажал клавишу. Тем самым он разрешил танку атаковать обнаруженный вражеский объект, используя небогатый арсенал сильно поврежденного «Рин-Веспапа».

Когда танк рванулся, набирая крейсерскую скорость, три человека в бронированной коробке не сразу поняли, что случилось. Они ничего не понимали даже через несколько минут, когда пробудившийся компьютер развернул в боевое положение фальшборты, выдвинул бластеры и включил защитное поле. Немыслимо было догадаться, что в бою танк плохо реагирует на ручное управление, а в междонном уплотнении припрятаны боевые снаряды. На счастье сотрудников фактории «Прусло Кромо» на Шерлонде, в танке оставалось всего три снаряда — два подкалиберных и один фугасный.

Убедившись, что попытки остановить разогнавшийся танк не приводят к успеху, Андрей все-таки удосужился прочитать текстовые сообщения. Тексты были полной чушью, но танк не слушался штурвала, поэтому стрелок-водитель крикнул в переговорник:

— В бою эта скотина слушается только командира в башне. Попробуйте перехватить управление.

Всеволоду и Тариэлю потребовалось немало времени, чтобы разобраться с пультом. Тем временем Андрей, дозвонившись полупьяному Паккарди, кое-как объяснил, что свихнувшаяся машина решила разгромить факторию. На прощанье консультант успокоил режиссера: мол, в заряднике только игрушечные хлопушки, причем орудие не способно выбрасывать заряды с полной скоростью.

За оставшееся время «Прусло Кромо» начала эвакуацию сотрудников, но танк разрушил угловую башню подкалиберными снарядами, а фугасный всадил точно в главное административное здание. Затем, расстреляв бластерами глупо выбежавшую навстречу охрану, «Рин-Веспап» перенес огонь на технический корпус, обрушил стену четырех этажей, после чего выключил силовой щит и перестал подавать признаки жизни.

— Я его остановил, — напряженным голосом сообщил Тариэль. — Схожу-ка погляжу, чего машинка натворила.

Рация танка работала на забытых частотах, поэтому два человека могли общаться с внешним миром лишь по мобильникам. Высунувшись по пояс из люков, историк и писатель пытались объяснить представителям власти, что трижды проверенная полицией машина внезапно вышла из повиновения и разгромила какой-то административный комплекс на берегу озера. Стандартный автопереводчик мобильника не слишком точно трансформировал их слова на местный язык, чиновники-шерлоны не понимали, что происходит, и задавали вопросы, которых не понимали люди.

Пока продолжалось это безобразие, Гагиев спрыгнул с танкового корпуса и, осторожно ступая по битому бронестеклу, пробрался между обломками органического бетона и скрылся внутри разрушенного здания. Машинально забеспокоившись — как бы не придавило мужика падающими конструкциями, — Андрей безуспешно попытался объяснить тупому собеседнику, что понятия не имеет, где именно находится танк. Внезапно шерлон прервал разговор, сказав на прощанье:

— Полиция выехала.

Вскарабкавшись на башню, Андрей сел возле Чаклыбина. Оба подавленно помалкивали, плохо представляя масштабы жертв и разрушений, в причинении которых они — пусть невольно — приняли соучастие. Появилось неодолимое предчувствие, что вместе с полицейскими нарядами приближаются большие неприятности. Андрей скептически посмотрел на покореженную арматуру офисной башни, где клубился дым, разгорался пожар и рассыпались снопы искр. К общему облегчению, Тариэль выбежал из развалин, проворно залез на танк и скомандовал:

— Полным ходом отсюда! Пока полиция не нагрянула.

Наверное, майор знал, что делает. Утешая себя подобным образом, Андрей средним ходом увел танк вдоль берега озера. На круговой голограмме он видел, как подлетают полицейские аэромобили, санитарные кареты и прочие машины ведомства по чрезвычайным ситуациям.

На студию добрались без новых приключений, под конвоем патруля. Инженер-тарог, отвечавший за восстановление «Рин-Веспапа», под присягой поведал следователю-шерлону, что полуразумный танк способен выкинуть фокусы и похуже случившегося. Налетевшие чины из правительства и «Прусло Кромо» после долгих препирательств постановили отрубить механизмы танка от всех источников питания. Против съемочной группы обвинений не выдвинули, но посоветовали исчезнуть с планеты как можно скорее.