Глава 14
Пасторально-колониальная идиллия
Очень редко, но Вика все-таки доверяла любимому вести шхуну. Поначалу она сильно нервничала, глядя, как Андрей управляет судном при помощи ручного пульта. В первый раз даже раскричалась, чуть не прогнала с мостика. Сама предпочитала работать с ментоинтерфейсом и не могла понять, как это можно — рулить пальцами, просто глядя на мониторы.
Рыжая вообще удивляла. Натянув рабочую робу, она преобразилась. Бедлам космодромной суеты был ее стихией. Виктория знала всех в каждом порту, и все знали ее. Кроме того, она действительно умела различать на глазок негуманоидов, и Андрей заподозрил, что на самом деле Вика на пяток лет старше, чем говорит.
После короткой стоянки на Урарту «Золотая тиара» стартовала к Альгангу. По сверканию зеленых глазищ было видно, что Вике не хочется доверять пилотаж беспонтовому бойфренду, но предстояла долгая, почти в неделю, разлука, и обижать Андрея она не решилась.
Испортив им последние часы уединения, в рубку притащилась Жюльена. Дипломница скучала: влюбленная парочка не обращала на нее внимания. С точки зрения Жюльены, они бездельничали: сидели без резких движений перед панелями управления, рассматривая какие-то идиотские картинки.
— Я не мешаю? — осведомилась пассажирка.
— Разогнались до двух с мелочью, — доложил Андрей, поигрывая рукоятками, чтобы совместить фактический курс и расчетный коридор. — Он требует ползти на трех, пока не пересечем орбиту следующей планеты.
— Это недолго. — Виктория зевнула, полуприкрывшись ладошкой. — Потом резко поднимай до пяти. И постарайся не промахнуться мимо форточки… Ты чего, подруга, спрашивала?
— Не сильно мешаю?
— Не сильно. За билет заплатила — можешь ходить где хочешь. Если там не написано, что вход запрещен.
— Почему не полетел Максим Анисимович? — полюбопытствовал Андрей.
— Его жена сцену ревности закатила, — небрежно поведала дипломница и с чувством добавила: — Дура.
Они с Викторией принялись умело злословить по поводу ревнивых жен. Андрею быстро наскучило прислушиваться к потоку накопленных обид, и он сосредоточился на пилотаже.
Движение материальных тел в пространстве высших измерений описывается чудовищными формулами, понять которые способны лишь очень умные физики-теоретики. Простые пилоты просто следуют указаниям навигационного компьютера. Опто-биоэлектронные процессоры вычисляют координаты «форточки» — довольно большого сектора, в который надо войти под определенным углом и на определенной скорости.
По-хорошему движением должен управлять автопилот, но на практике иногда происходят сбои, поэтому почти все навигаторы предпочитают контролировать движение корабля на участке разгона. Известно много случаев, когда удавалось вовремя исправить компьютерные глюки. О случаях, когда сделать этого не удавалось, известно гораздо меньше.
Разогнавшись до шести световых, «Тиара» примерно за час пересекла орбиты трех внешних планет и мчалась к довольно плотному облаку газа, каменных обломков и пыли, какими окружены многие звезды. В световом часе от «форточки» компьютер и Андрей совместными усилиями уложили шхуну на идеальный курс.
— Через шесть минут прыгнем, — предупредил аспирант из видеокорпорации. — Параметры в норме.
— А что будет, если прыгнуть на минуту раньше или позже? — поинтересовалась любознательная студентка истфака.
Три века звездной экспансии, множество фильмов и книг приучили публику к изысканной лексике космопроходцев. Даже самый малограмотный алкаш из отдаленной глухомани точно знал, что звездолеты «прыгают», за считаные секунды преодолевая многие световые годы. Для этого совершенно не нужно было понимать, чему равен световой год и с какой радости он так называется.
— Выйдем совсем далеко от цели, — сообщила Виктория новой подруге. — Ползи потом через трехмерность несколько дней — расход горючки зверский, вся прибыль мышу под хвост…
Она вновь и снова возвращалась к болезненной теме. Рассчитанный перед рейсом доход оказался ниже ожидаемого. Отправитель груза на Мории нашел другого перевозчика, Виктории пришлось в спешке искать товар и соглашаться задешево доставить партию металла на Калиюгу. Хорошо хоть Андрей все-таки договорился с родней и община согласилась отправить с «Тиарой» сотню тонн провианта на Урарту…
Шхуна приближалась к каналу входа в гиперпространство. Виктория начала сбивать скорость, и к моменту срабатывания генераторов-деформаторов они делали меньше трех световых. Судно сильно тряхнуло, на мониторах обзора звездное небо сменилось фрактальными абстракциями. Прыжок обещал быть долгим: почти семь сотен световых лет — это не меньше двух часов для старенькой, пусть даже недавно подремонтированной скорлупки.
В гипере шхуну сильно потряхивало, многомерный мир оказался не гладким, а щедрым на турбулентности. Пришлось постоянно вмешиваться в четыре руки, чтобы с курса не снесло. Пассажирка быстро поняла тщетность надежды провести полет в приятной болтовне со сплетнями — на Жюльену перестали обращать внимание на двадцатой минуте. На сороковой даже она поняла, насколько нехорошо дела складываются, и громко взвизгнула.
К счастью, путешествие закончилось благополучно, последние четверть часа они шли по ровной шестимерной плоскости, плавно огибая кривизну, порождаемую гравитационными полями звезд. Когда сигналы маяка на краю системы Альганга стали четкими и автопилот начал понижать нагрузку на деформаторы, Виктория призналась:
— Если бы ты не держал тангаж, я бы одна не проскочила…
— А что тогда? — побледнев, осведомилась Жюльена. — Конец?
— Но ведь я был рядом, — небрежно сказал Андрей.
Ответив на его поцелуй, Виктория сообщила пассажирке:
— Пришлось бы выбрасываться в трехмерность, заново пересчитывать курс, опять разгоняться — это верных три сотни убытка… Правду говорят: летать без напарника вредно для здоровья, а с напарником — вредно для кошелька… — Повздыхав, она добавила: — Давай, любимый, как тогда, возле Урарту…
Идею накануне подал Андрей, вспомнивший, как точно старик Харонов вывел из гипера пакетбот Эльцвейга. Виктория уныло возразила, что маневр хорош, но выполнить его могут лишь очень опытные пилоты, тогда как она не в состоянии контролировать все параметры. Однако после настойчивых домогательств Андрея все-таки согласилась попробовать и в результате сэкономила десяток тонн топлива.
Сегодня, приближаясь к Альгангу, они повторили этот прием: Виктория контролировала курс и подрабатывала движками точной наводки, а тем временем Андрей поддерживал на низком уровне тензор скорости. Без такого контроля они рисковали вывалиться в трехмерный космос на сверхсвете и с разгону вмазаться в планету. Вдвоем же прекрасно справились с упражнением, без выполнения которого курсанты военных академий не станут офицерами.
«Тиара» точно выскользнула в три измерения, имея прямо по курсу бело-голубой диск Чарха. Шхуна мчалась на четырех процентах световой скорости, до столкновения с планетой оставалось меньше часа. Разумеется, они успели затормозить, но как орали диспетчеры — как будто их любимая команда пропустила гол в решающем матче!
Тормозить пришлось главным двигателем, развернувшись кормой к планете. Космодромные чины продолжали упражняться в непристойностях.
— Перестаралась я, слишком близко вышли. — Рыжая хихикнула и перешла на деловой, с легким намеком на флирт, тон: — Ау, на Чархе… мальчики, что у вас происходит? Это «Золотая тиара Клеопатры», капитан Валевская. Прошу посадки.
— Вика? — Диспетчер поперхнулся на взлете свирепых обещаний. — Слушай, мы тебя в «Казарме» видели.
— Сейчас в натуре увидите, — многообещающе проурчала восходящая звезда видеосериалов. — Это кто там, Витторио, что ли? Ты же на Чертовом Зубе пахал…
— Перевели, когда сдал тесты за третий курс, — похвастался Витторио. — А как ты, как твой…
Украдкой покосившись на заинтересовавшегося разговором Андрея, Виктория поспешила перебить болтливого диспетчера:
— Мой кораблик нормально, только что из ремонта. Витек, я на посадку собралась. Прими координаты пункта назначения.
После короткой заминки на мониторе появились цифры и символы. Вика зацепила курсором рамку с данными и перетащила в красный прямоугольник в левом верхнем углу монитора. Автопилот сообщил, что готов вести шхуну на посадку. Вика нажала «ВВОД», и корабль устремился прямым курсом на космодром в прибрежной части единственного континента северного полушария.
У каждой планеты свой статус. Такие точные копии Земли, как Добрава, Калиюга, Парнас, Эпикурея, Сольдо, свободные от собственной разумной жизни, незамедлительно подвергались колонизации. Мория, Урарту, Гефест и тьма подобных миров были богаты минеральными ресурсами, но вся их экология помещалась в герметичных пространствах городов и предприятий. Эти колонии снабжали Солнечный Союз индустриальной продукцией, но полностью зависели от завоза продовольствия. Металлурги, машиностроители, химики — народ избалованный, грубую синтетическую пищу не уважает, им натуральные деликатесы подавай. На подобные планеты везли свежие фрукты, овощи, мясо, рыбу, копчености с миров, где развито сельское хозяйство.
Чарх имел собственную цивилизацию, местные гуманоиды внешне напоминали землян. Накануне 9-й Галактической войны некоторые чархианские королевства вышли на уровень бронзового века, но вдали от редких очагов цивилизации туземцы жили в пещерах, с трудом добывали огонь, пользовались костяными и каменными орудиями. С приходом землян эволюция прервалась, аборигены получили металлопластик, люди обучили их обрабатывать изделия из него и пользоваться видеофонами. За полвека прогрессоры добились поголовной грамотности, во всех школах планеты преподавали учителя-аборигены, даже самые отсталые племена отказались от рабовладения, каннибализма, трайбализма и кровавых обрядов. Короли и прочие феодалы признавали власть колониальной администрации, уже двадцать лет не случалось больших войн, а самые продвинутые технари поверили в сферичность Чарха.
Тем не менее основными видами производства оставались охота, рыболовство, земледелие и скотоводство. Продукты здесь были дешевые, зато металлы во всех видах не падали в цене. На этой разнице — «ножницах», как говорят экономисты — зарабатывали торговые компании.
Возле посадочной площадки «Тиару» ждали несколько автопоездов с эмблемами разных фирм. Экспортеры даже помогли выгрузить металл, чтобы поскорее наполнить шхуну холодильными контейнерами.
Андрей и Жюльена сидели в тени ящиков с обрезками стальных изделий, а вокруг в ритме большого бедлама суетились чархиане. Виктория деловито покрикивала, распоряжаясь, в какой трюм грузить мясные туши, в какой — колбасу, а в какой — компоты, фрукты и помидоры. Когда все контейнеры кое-как удалось разместить, появилась группа туристов, которым срочно надо было куда-то лететь, и рыжая радостно согласилась принять их на борт. Было слышно, как она растолковывала: дескать, по три сотни с носа — это вдвое дешевле, чем на пассажирском лайнере. Кажется, ей все-таки удалось нормально заработать на этом рейсе, порадовался Андрей.
— Вы давно вместе? — рассеянно спросила Жюльена.
— Не так чтобы очень.
— Это серьезно?
— Что ты называешь серьезным?
— Ну-ну, не темни, — дипломница хихикнула, но вдруг сменила тему: — Где твой фальсификатор?
— Сейчас узнаем, — Андрей вытащил видеофон. — Ты его заранее невзлюбила?
— Пишет всякую муру. Вдобавок — типичный тоталитарный милитарист. Ему бы жить во времена Джангархана.
— Интересные были времена, — засмеялся Андрей. — Ты пойми, он пишет не диссертацию, а романы. Имеет полное право на художественный вымысел.
— Ну да, описал Рамзеса каким-то ангелом!
Дипломница презрительно фыркнула. Отыскав нужный номер в памяти мобильника, Андрей послал вызов, и после нескольких гудков зуммера видеофон выдал голограмму собеседника. Из-за чрезмерно яркого тропического полдня изображение получилось трудноразличимым, однако прозвучавший в динамике голос принадлежал Чаклыбину. Писатель сильно удивился, что они уже прибыли, — он ждал «Тиару» часа через четыре.
— Вылетаю, — сказал Всеволод. — Подождите минут двадцать.
Жюльена театральной гримасой — как начинающая статистка в дешевом сериале — подняла глаза к раскаленному добела небу. Потом увидела спешившую к ним Викторию и подняла взгляд еще раз.
— Дорогой, мне надо срочно стартовать, — за двадцать шагов закричала рыжая. — Срочный груз.
Дело было житейское, Андрей даже не сильно огорчился. Они поцеловались, Вика пообещала вернуться дня через два-три-четыре, потому что где-то уже ждет партия металлолома для здешних варваров. Еще раз прижавшись к любимому, она убежала, чуть ли не пинками загнав в люк замешкавшихся пассажиров. «Тиара» взлетела плавно, в антиграв-коконе, лишь легкий ветерок прогулялся по космодрому.
Рядом кто-то брюзгливо проворчал: дескать, кто же так взлетает, весь груз перебьет на хрен. Обернувшись к ворчливому незнакомцу, Андрей собирался огрызнуться, но благоразумно промолчал. Большой мужчина с меланхоличной гримасой на загорелом лице был ему знаком: Чаклыбин примчался даже быстрее, чем за двадцать минут.
Прибывших вместе с писателем аборигенов звали Шашоххуар и Виелраффимек, но Чаклыбин успокоил гостей, сказав, что мальчишки откликаются на нормальные имена — Саша и Валера. Когда парни скинули рубахи, продемонстрировав великолепные торсы, дыхание Жюльены сделалось прерывистым. Андрею показалось, что Чаклыбин похабно усмехается.
Саша и Валера сноровисто приладили антигравы к контейнерам, перенесли груз на транспортные платформы и закрепили талями. Платформы они прицепили к аэровэну писателя. Последний помог историкам затащить поклажу в кабину и проинформировал:
— Сначала подвезем железо на стапельную площадку, потом закусим и займемся вашими делами.
Усадив гостей, он оторвал машину от грунта и начал осторожно набирать высоту. Три тяжеленные платформы — антигравы компенсировали вес, но не массу — неуклюже тянулись на буксире. На высоте полусотни метров скорость каравана достигла двухсот километров в час.
Воздушное движение на Чархе было интенсивным лишь в окрестностях космопорта и расположенного поблизости города земных колонистов. Над джунглями они летели практически одни — лишь изредка вдали проносились аэробусы и другие машины.
— Надо будет посидеть над картами и разобраться, в какой части континента происходили те бои, — озабоченно сказал Андрей. — У вас есть подробные карты?
— В Интернете есть все, — уныло проговорил Чаклыбин. — Должен вас разочаровать — корпеть над картами не придется. Я уже нашел это место. Бухта Небесной Битвы. Там до сих пор валяются подбитые машины. На мелководье можно даже с поверхности разглядеть.
— А танк? — обмерев, осведомился Андрей шепотом.
Внизу под нос аэровэна подползала деревня, разбитая на речном изгибе и окруженная распаханными полями. Поругиваясь вполголоса, Чаклыбин заложил вираж, обходя стороной населенный пункт. Далеко впереди, за зеленым морем садов и джунглей, засверкала синяя полоска океана.
— Не могу сказать, — сказал наконец писатель. — Не погружался. Оставил это удовольствие на вашу долю. Вы первооткрыватель — вам и нырять.
Каким-то чудом прервав бурный флирт с аборигенами, Жюльена заверила, что никакого «Веспапа» там нет и быть не может. Андрей опять начал злиться, но Чаклыбин примирительно предложил подождать до завтра, потому как любые теоретические споры проверяются лишь экспериментом. Потом писатель поинтересовался, нет ли у коллеги Машукевича работы по биографии Кордо. Оказывается, сейчас он писал параллельно роман о завоевании землянами скопления Трамплин и вторую книгу — подробную биографию Кордо Ваглайча. Среди использованных материалов была и дипломная работа Андрея.
— Устарела та работа, — Андрей отмахнулся. — Появилось много новых сведений, сильно поменявших мои взгляды на эту личность. Кордо много сложнее, чем принято считать.
— Безусловно, — Чаклыбин кивнул, переводя взгляд с приборов на панораму за стеклами кабины. — Меня возмутила книжонка Синтии Дарк «Главный преступник Галактики». Как бы сильно ни отупел современный читатель, мы не имеем права пичкать сограждан таким примитивным чтивом. История сложнее прямолинейного деления личностей и событий на белые и черные, тут палитра побогаче.
Они разговорились, оказались единомышленниками по многим вопросам. Чаклыбин неплохо разбирался в истории новейшего времени, перечитал неимоверное количество книг и даже подсказал Андрею несколько полезных для диссертации мемуаров и монографий. Он также напомнил Андрею, что до сих пор жив Хохбауэр — вице-президент Солнечной Державы накануне и в первый год войны. В берлогу писателя они прилетели почти друзьями и первым делом выпили на брудершафт.
В двухэтажном коттедже с верандой Чаклыбин жил один, без семьи, так что для участников археологической экспедиции нашлись свободные комнаты. Удобства показались Андрею чрезмерно спартанскими, словно в видеосериале про варварские времена — XXIII или даже XXI век. Для управления смесителем душа имелись два крана без процессорного блока, пришлось помучиться, прежде чем пошла вода приемлемой температуры. Хоть унитаз Всеволод заказал не слишком отстойной конструкции — с регулируемой высотой сиденья, удобной спинкой, автоматическим ароматизатором и прочими необходимыми приспособлениями.
Посвежевший после гигиенических процедур Андрей вернулся в свою комнату, разложил вещи, застелил постель и с ужасом обнаружил, что кровать оснащена примитивным пневматическим матрасом. Ни тебе функции облегания тела, ни музыкального ящика, ни простыней-кондиционеров. Страшно представить, что в таком кошмаре придется провести несколько ночей.
Помимо кровати обстановку составляли стол, два стула, шкаф и тумба, на которой лежала плоская коробка видеосистемы. С немалой оторопью Андрей понял, что вся мебель изготовлена из натурального дерева. По слухам, подобные изделия в стиле «антика» входили в моду и даже росли в цене. Красиво, добротно, спору нет, однако даже в деревне у родителей мебель имела встроенную амортизацию. Видеокомплекс тоже был древний, но все-таки работал — подмигивал приглашением спуститься к обеду.
На блюде дымились громадные раки-лангомары — каждый в полкило весом. На гарнир повар отварил местные клубни — Андрей забыл их название, но помнил рассказы деда про плоды, мякоть которых напоминала картофельное пюре с добавкой лука и чеснока. Такой обед в хорошем ресторане на Калиюге обошелся бы в сотню на брата. Поневоле закрались грешные мысли: организовать с Викой семейное предприятие и возить деликатесы на большие планеты.
Не я первый такой умный, подумал Андрей. Наверняка рынок давно поделен, и серьезные дельцы не потерпят конкурента. Вздохнув, он большими деревянными щипцами переложил одного лангомара в свою тарелку. Потом, посмотрев, как это делает хозяин, наполнил клубнями — мимзи, вот как они называются! — тарелочку поменьше и налил в пиалу красноватый соус из большого кувшина.
Абориген — то ли Саша, то ли Валера, — пожирая Жюльену масляными глазами, на ломаном общеземном объяснял, как надо взламывать панцирь, отделять мясо и поливать соусом. Соус оказался острым и кислым, Андрею вкус понравился. Рак-переросток тоже был выше всяких похвал. Жаль, больше двух съесть не удалось — очень уж большие. После раков Саша сбегал на кухню за чайниками, а Валера принес на подносе варенье, блюдца и чашки.
— Все местного производства? — спросил Андрей. — Очень вкусное варенье и чай отличный.
— Чай привозят из южного полушария — на каких-то островах плантации. Остальное наш комбинат производит.
— Командор наладил работа, — сообщил Саша, умильно скаля белоснежные зубы. — Чархиане хороший работа есть, деньги есть, хороший дом есть. Командор доктора привез, четыре доктора, чархиане лечат. Командор учит чархиане длинный корабль строить, чархиане далеко в море ходит, большой рыба ловит.
— Командор нам как родной дедушка, — добавил Валера. — Моя матушка говорила, раньше совсем плохая жизнь бывала, командор хорошую жизнь сделал.
— Что-то вы, пацанчики, слишком сладко петь научились, — Чаклыбин, набычась, разглядывал аборигенов-помощников. — Что задумали?
По докрасна загорелым чархианским лицам пробежали явные признаки смятения. Вскочив из-за стола, оба наперебой заскулили: дескать, командор обижает их подозрениями, а у них срочные дела, надо металл разгружать и по цехам распределять. Они стремглав покинули дом, устремившись по булыжной дорожке в сторону большого деревянного сарая. Вероятно, там находился пресловутый цех.
Подозрительно посмотрев им вслед, хозяин вновь наполнил чаем свою чашку.
— Мы вас, наверное, отвлекаем от работы? — деликатно проговорила Жюльена. — Много пишете?
— Примерно час в день, — Чаклыбин фыркнул. — Обленился совсем. И производство много времени отнимает.
Естественно, гости поинтересовались, каким образом знаменитый писатель оказался на дикой планете. Немного захмелевшего Всеволода потянуло на откровения, и он поведал о жестоком приступе депрессии, поразившем его лет десять назад. Возможно, так проявился пресловутый кризис среднего возраста или неприятности личной жизни сработали, но захотелось бежать прочь от опостылевшей цивилизации. Бросив налаженную жизнь в континентальной столице на Сольдо, Чаклыбин записался в прогрессоры, выбрал для работы Чарх и отправился в большое, но слаборазвитое королевство Дагайвами.
Некоторое время он обучал аборигенов полезным ремеслам вроде изготовления столярных и слесарных инструментов, добился по линии прогрессорской службы завоза большой партии стальных пил, топоров и стамесок. За первый год производство в губернии выросло так сильно, что прибрежную деревню посетил сам его величество Чаппа Пятый. Заискивающе улыбаясь, он осведомился, не может ли великий мастер строить большие лодки, чтобы дагайвамские купцы могли плавать через море, не опасаясь пиратов.
Просьба упала на обильно удобренную почву. Провинциальная скука начала утомлять землянина, имевшего в активе не только плохой характер со страстью к опасным приключениям, но и бурную биографию. По некоторым его репликам Андрей понял, что Всеволод успел повоевать в некоторых локальных конфликтах, прослужил по контракту два года в полулегальном военизированном формировании, участвовал в миротворческих и спасательно-гуманитарных операциях.
— К тому времени я уже сражался на суше, в космосе и в воздухе, — Всеволод ностальгично заулыбался, машинально сжимая и разжимая кулак. — А вот на море не воевал, хотя обожал эту романтику парусного и парового флота…
Король пригнал солдат и другую рабочую силу, которые построили стапель. Чаклыбин скачал из Интернета справочники по деревянному кораблестроению и парусному спорту. Чархианские военные рассказали о пиратах, которые хозяйничали в море на многовесельных галерах и брали дань со всех мореходов, рискнувших покинуть прибрежные воды. Первый корабль, построенный на чаклыбинской верфи, был учебным шлюпом, на котором будущие моряки осваивали парусные премудрости. Потом пошли в серию барки и каравеллы, хотя случались проблемы на металлургическом предприятии, где отливались чугунные дульнозарядные пушки. Купеческие караваны Дагайвами шутя отбиваясь от пиратских галер, ходили вдоль берегов материка и к дальним архипелагам. На четвертый год, собрав эскадру в дюжину вымпелов и выпросив у Чаппы две сотни солдат, Чаклыбин атаковал остров, где засели пираты, разгромил галерный флот, высадил десант, освободил рабов…
— И перевешал главарей, — закончил за него Андрей. — Я читал твой «Остров проклятых скал». Текст сочный, а видеоклипы просто великолепны. Мы с нашим режиссером гадали, какой программой они сработаны.
— Все кадры натуральные, — ухмыльнулся Всеволод. — Правда, из трех разных экспедиций. Мы потом в другие набеги ходили…
Распространяться об этом он почему-то не стал, а поспешно скомкал финал рассказа. Теперь ему принадлежал обширный производственный комплекс: верфь, деревообрабатывающее и кузнечное производство, ювелирная мастерская. Многое вывозилось во внутренние провинции королевства, немало продукции купцы продавали за морями, но лучшие изделия Всеволод отправлял на развитые планеты. Когда хозяйство стало прибыльным, он опять заскучал и вернулся к литературе, написал даже биографию Джангархана и несколько исторических романов.
— Про старика Рамзеса получилось очень неплохо, — вполне искренне сказал Андрей. — Конечно, не всем понравится, вот Жюльена, с ее либерально-гуманистическим мировоззрением, его не одобряет, конечно…
— Конечно! — с вызовом подтвердила дипломница.
Предотвращая политический диспут, Андрей озвучил идею режиссера Паккарди — построить несколько парусных кораблей для натурных съемок фильмов о морских сражениях древности. Идея хозяину понравилась, но Всеволод сразу дал понять, что корабли стоят денег. Потом лениво махнул рукой и пожелал услышать подробнее, за какой надобностью навестили его историки.
Рассказ Андрея, сопровождаемый ехидными комментариями Жюльены, он выслушал с прежней скучающей миной. Когда гость иссяк, Чаклыбин уклончиво сказал:
— Завтра с утра займемся. Мне кораблик надо испытать — вот и продвинемся вдоль берега на сотню миль.
— Вы не верите, что мы найдем его? — Андрей обиженно прищурился.
— Эх, юноша, меня жизнь учила недоверию. — Всеволод подмигнул. — Много невероятного приходилось видеть.
— Просто вы не профессиональный историк, поэтому не понимаете, — Жюльена вновь полезла в драку. — Там не может быть этой машины, потому что войска тарогов сражались в это время далеко, не меньше трех тысяч световых лет.
— Завтра, — повторил Чаклыбин. — А пока предлагаю сходить на пляж. Вечером лучи Альганга не столь опасны для кожи.
Звезда склонялась к упрятанному за лесом горизонту, прожигая лучами горячий воздух и горячую воду. Отплыв подальше от берега, Андрей нырнул, наслаждаясь холодком в глубине, возле самого дна. Мелькнуло сожаление: дескать, жаль, что улетела Вика, побултыхались бы вместе, как на пляже в Кракенбурге.
Только «Тиара» еще даже не прибыла в пункт назначения.
Выбравшись на пляж, он растянулся на ракушках, рассеянно слушая, как Жюльена пытается переспорить Чаклыбина:
— Ну как вы можете делать такие выводы? — возмущалась дипломница. — Ведь у вас нет никаких оснований так думать!
— Я вживаюсь в образы, — кротко сообщил Всеволод. — Пытаюсь думать, как мои герои. Так была написана книга о Джангархане. В образ Ваглайча вжиться труднее. Мы плохо понимаем тарогов.
— Вжиться в образ невозможно, — отрезала Жюльена. — Или вас местные колдуны гипнозом в транс вводят?
— Скорее местные самогонщики. — Писатель хохотнул. — Перебродивший настой некоторых ягод и трав действует как сильный гамма-эмпатизатор со свойствами нейростимулятора.
Ужаснувшись, Жюльена обозвала его наркоманом. Андрею пришлось уточнить:
— Сенсомодуляторы не считаются наркотиками.
— Ему виднее, — сказал Чаклыбин. — Артисты используют эти препараты для вживания в образ.
— Это должны быть какие-то сверхъестественные артисты, — засмеялся Андрей. — Ты сильно идеализируешь нашу богему. Чтобы сработал модулятор, надо много знать о своем персонаже, а в сериалах исполнители ролей редко пытаются разобраться в психологии тех, кого им поручено сыграть. Да и нет у нас четких характеров. Герои сериала без труда совершают феноменальные превращения: из придурка в гения, из порядочной женщины в отпетую шлюху.
Его слова разрядили обстановку. Остаток вечера они вспоминали глупые эпизоды разных фильмов и разошлись вполне мирно.
