Глава 25
НЕДОСТАЮЩАЯ ЧАСТЬ ПЕРГАМЕНТА
Очнувшись, Марита обнаружила, что, во-первых, она полностью обнажена, а во-вторых, прикована к стене. Первое обстоятельство ее нисколько не смущало, а вот второе действительно являлось серьезной проблемой. Девушка подняла голову. Напротив нее в таком же положении находилась вторая пленница. Грунзонка помнила, как во время драки зачем-то сорвала с соперницы тряпку, прикрывавшую грудь, поэтому теперь на Маринке из одежды почти ничего не оставалось. Для Лавровой именно это являлось сейчас самой страшной бедой. Она не знала, куда спрятать от стыда глаза, хотя в комнате кроме них двоих никого не было.
Не укрылся от взгляда Мариты и огромный синяк на ноге соперницы.
«Видать, старалась, когда подножку ставила. Молодец!»
Марита снова плотно прикрыла веки.
«Что мы сделали не так? Ведь все складывалось как нельзя лучше. Седой клюнул на уловку, упал. Я точно помню, что не промахнулась. ПОЧЕМУ?»
И вдруг грунзонка вспомнила тот момент, когда нож уперся в шею тюремщика, словно в камень, а потом… рассыпался в ее руках.
«Ни один колдун не смог бы так быстро выставить защиту. Да и какая магия способна превратить сталь в песок? Кто же он тогда? Почему сразу после удара я провалилась в беспамятство? Может, эта видела больше?» Грунзонка открыла глаза.
— Где седой? — без предисловий начала брюнетка.
— Ты жива? Слава богу! А я уже подумала…
— Где седой? — перебила ее Марита.
— Ушел. Сразу, как нас приковали. — Радость пропала из голоса Лавровой.
— Давно?
— Не знаю. Может, прошел час, а может, и полдня. Мне кажется, что я стою здесь целую вечность. — Маринка зашмыгала носом.
— Не скули, это не поможет.
— А что поможет? Разве мы не пытались сделать невозможное? Но не получилось. Теперь висим здесь, как две ощипанные курицы.
— Ты обвиняешь в этом меня?
— Сейчас уже нет.
— Почему?
— У меня было время подумать над тем, что произошло.
— Полезное занятие. До чего додумалась?
— Ты больше подходишь Михаилу. Ты хотя бы попыталась выбраться из плена, а я… Только сидела и ждала, когда за мной придут и освободят. И не задумывалась — какой ценой? А ведь седой и нас не отпустит, и Мишку со света сживет. Вон он какой сильный, даже ножик его не взял.
— Не смей!
— Чего? — опешила Лаврова.
— Не смей думать о моем воине, будто он слабее этого злодея. Михаил обязательно сюда придет и разберется хоть с сотней таких гадов.
— Откуда в тебе столько веры, Марита? Мы же своими глазами видели…
— А я тебе говорю: он лучший воин — и точка!
— Как же…
— Возражения не принимаются, — снова перебила собеседницу брюнетка.
Москвичка не раз слышала это выражение от Сомова, а потому замолчала. Пауза затянулась на четверть часа. Наконец Маринка не выдержала:
— Что будем делать дальше?
— Хороший вопрос. По-моему, теперь остается только стоять и ждать, когда нас освободят. Или есть другие варианты?
Саргонт знал, что заклинание сытости вскоре закончится, а потом лошадь нужно будет срочно накормить и напоить, иначе животное умрет. Поэтому он гнал скакуна с максимальной скоростью. Давно остался позади зеленый валун, где должен был остановиться Михаил со товарищи, но одинокий всадник все торопил и торопил лошадь, будто за ним гнались. Целью чародея был небольшой пруд, возле которого за рощей из раскидистых ив начиналась заветная тропинка.
Фактически там же заканчивался каньон Хохочущих драконов. Отвесные стены переходили в пологие склоны, едва достигавшие десяти метров в высоту, появлялись густая трава и могучие деревья. Они, словно воины почетного караула, выстроились по обе стороны от широкой дороги, которая упиралась в огромную арку серого цвета — Врата Мрачности.
Учитель Пуарта добрался до пруда сразу после полудня. Лошадь уже едва держалась на ногах. Увидев целое озеро вожделенной воды, животное буквально остолбенело и не сразу выбрало, чего ему больше хочется — есть или пить, но в итоге направилось к водоему. Всадник же, спешившись, побежал в рощу.
«Я почти у цели. И ни одной неприятности за сегодня. Видимо, все они достанутся Михаилу. Вот пусть он с ними и разбирается». Чародей вытащил путеводитель. Артефакт помогал отыскать нужную тропинку среди зарослей. Маг сделал несколько шагов влево, затем вправо, а когда стрелка завертелась, как юла, он топнул ногой. Искомая тропинка обозначилась на поверхности пожелтевшей травой. Лицо волшебника расплылось в улыбке.
«Эй, Зомб, Страж, где вы там?»
«Я здесь, хозяин», — откликнулся специалист по кроликам.
«Явился — не запылился. Скажи спасибо, что у меня сейчас настроение хорошее, а то задал бы я тебе трепку. Где второй?»
«Дрыхнет, никак разбудить не могу».
«Ладно, пока и тебя достаточно! Глянь, что там впереди. Не хочу неприятных сюрпризов!»
«Не-а, не буду, — лениво прореагировал Страж. — Что-то мне нездоровится сегодня».
«Ты что, сдурел?! Это приказ!»
«Да шел бы ты вместе со своими приказами… прямо по этой желтой тропинке. Говорю же, нездоровится мне!»
«Сейчас тебе действительно так не поздоровится, что волком взвоешь!» — пригрозил разгневанный хозяин.
«Попробуй… Только учти: если не получится, сильно не расстраивайся. Нервы беречь надо».
Чародей едва не поперхнулся воздухом от такой наглости призрака. Саргонт торопливо попытался захватить специальным заклинанием невидимую цепочку своего слуги, чтобы затянуть ее на призраке. Привязи не оказалось. Маг обнаружил только один поводок, который принадлежал Зомбу, и тот был порван. «Вот и удачный день!»
«Ну как, хозяин, удалось? Это тебе не с беззащитными девчушками воевать».
«Что ты сделал с Зомбом?!» — Волшебник установил вокруг себя охранное заклинание.
«Ничего страшного, я просто его освободил».
«Подлец!»
«Подлец тот, кто убивает своих учениц!»
«Да как ты смеешь!»
Саргонт еле сдерживался, чтобы не нанести удар по бывшему слуге. Однако причинить вред бестелесному свободному духу весьма сложно. Только это и остановило мага.
Призрак тоже знал возможности своего бывшего господина. После схватки с анакондой и бешеной погони Страж не имел достаточно сил, чтобы совладать с убийцей магов. Поэтому он решил немного понаблюдать. Но так, чтобы Саргонт не подозревал об этом.
«Видел бы ты сейчас свою рожу! Прямо дитя малое, у которого любимую игрушку отобрали. Даже жалко смотреть становится».
«Себя лучше пожалей, неблагодарный».
«Наверное, я так и сделаю. Чего попусту пялиться на неудачника? Удовольствие ниже среднего. Опять же, Зомб просил рассказать ему, где тебя искать, если я вдруг увижу его бывшего господина. Знаешь, она почему-то сильно на тебя обижена».
«Кто — она?»
«Как — кто? Гаруна. Представляешь, девушка вспомнила, что ты с ней сделал, когда создавал Зомба. Так что жди гостей. Мы скоро вместе нагрянем. А сейчас извини, мне некогда».
«Страж, погоди! Давай поговорим», — Саргонт испугался. Вдвоем призраки легко сумеют его одолеть. Ответа не последовало, хотя Страж отлетел совсем недалеко. Ему было интересно узнать, куда так спешит чародей.
После столь неприятного разговора учитель Пуарта еще прибавил ходу. Тащившийся за ним шлейф защитного заклинания был хорошо заметен магическому охраннику.
«Значит, я его здорово напугал».
Тропинка вывела волшебника из леса, заставила преодолеть болотистый участок, подняться и спуститься со скалы, опять войти в лес… Там Саргонту пришлось долго протискиваться сквозь тесную нору под землей, и только через час кувырканий под землей путешественник оказался на ровной, как стол, площадке. Ее со всех сторон сплошной стеной окружала непролазная растительность. Деревья и кустарники настолько плотно переплелись меж собой, что не давали шанса проникнуть внутрь никому, крупнее мыши.
«Как сюда могла попасть статуя оленя? — удивился Саргонт. — Неужели по воздуху?»
Добравшись до заветной цели, он выглядел не лучше оборванца, но был весьма доволен собой.
«Подумаешь, оказывается, не так уж и трудно было найти тебя, Аграм». Чародей быстро забыл о неприятностях последних дней. Он все-таки достиг желаемого. Пусть не в полной мере, но ведь это только начало.
— Что ж, приступим? — вслух произнес волшебник, приближаясь к малахитовому постаменту.
В древнем пергаменте говорилось, что снять черный шар с рогов оленя можно лишь после заклинания отторжения. Маг выполнил условие, дождался, когда прогремел гром среди ясного неба, и дрожащими руками схватил черный шар.
«Наконец он мой!»
Шарик был завернут в клочок бумаги, который чародей поначалу просто выбросил. Он уже собирался нырнуть обратно в нору, но бумажка показалась знакомой.
«Точно! — припомнил учитель Пуарта. — Это же недостающая часть того самого древнего пергамента. Ого, куда его занесло!»
Саргонт развернул скомканный клочок. На старом магическом наречии там была всего одна фраза:
«И тот, кто коснется Аграма, станет его постаментом, как только прочитает сию запись». Волшебник выронил бумажку.
«Что значит — постаментом?!» — Это была последняя мысль чародея.
Страж увидел, как его бывший хозяин превратился в малахитовую статую, ненавистным взглядом взиравшую на черный шар. Словно гонимый ветерком, пергамент взлетел с земли и снова занял место под шариком, теперь уже в ладони нового постамента.
А олень, наоборот, ожил. Оглядевшись по сторонам, зверь превратился в воробья и покинул хранилище. Его сменили на посту. Пора на свободу.
— Вы видите зеленый валун, ваше могущество? — спросил Пуарт.
Он едва держался на ногах.
— Конечно, вижу! — Архаз выглядел бодрее.
С восходом солнца он заставил юношу бежать впереди себя, да еще постоянно подгонял парня. Физически черный колдун оказался гораздо крепче ученика Саргонта.
— Там лошади, — тяжело дыша, вымолвил парень.
— И люди у костра, — дополнил огарец. — Радуйся, мы их догнали.
Преследователи быстро спрятались за серый камень, коих в каньоне было немало, и стали наблюдать.
— Твоего учителя здесь нет, — сделал заключение Архаз.
— Неужели чужаки сами его убили?!
— Вряд ли, Михаил слишком мягкотел. Он, скорее всего, просто выгнал твоего господина. И то не сразу. Солдафон вчера говорил о четверых всадниках.
— Что будем делать?
— Держи. — Колдун достал кинжал Маргуза. Оружие вместе с ножнами они подобрали на рассвете рядом с растерзанным скелетом колдуна. — Подойдешь, поздороваешься, узнаешь, где Михаил. Если тот спит или отлучился, этих двоих прикончишь. Кинжал отравлен. Достаточно будет малейшей царапинки.
— Я волшебник, а не убийца! — попытался возразить Пуарт.
— Делай, что говорят. Иначе пожалеешь, что на свет родился, — прошептал Архаз.
— Уже иду, — пробурчал юноша.
— Стой, я еще не все сказал. Если Михаил там, угостишь его вот этим. — Архаз передал круглую прозрачную капсулу. — Растворяется в любой жидкости. Учти: с чужаками никакой магии. Только кинжал.
Молодой маг и сам помнил, как его заклинания отскакивали от этих парней в лесу. Он встал, поправил одежду и усталой походкой направился к костру.
«Что бы мне придумать? Как объяснить свое появление в здешних краях? Вряд ли они обрадуются, увидев меня».
Ученик Саргонта ошибался. Гога просто расцвел в улыбке, когда заметил одинокого пешехода. Силач даже поднялся, чтобы первым встретить дорогого гостя. К нему Пуарт и направился.
— Здравствуйте, — сказал он.
И… получил мощнейший удар в грудь.
Наблюдая издали, Архаз даже присвистнул, заметив, как тело юноши отлетело, врезавшись в скалу.
— Гога, ты чего?! — удивился студент. — Он всего лишь поздоровался.
— Понимаешь, Каланча, я так долго ждал этого момента, что теперь испугался.
— Ты испугался? Чего?
— Вдруг бы он взял да исчез? Волшебник ведь, с них станется.
— А зачем было бить?
— Разве я бил? Так, старый долг вернул. С процентами. — Гога дунул на свой кулак и нежно погладил его ладонью.
— От таких процентов и в ящик сыграть недолго.
— Значит, судьба у него такая, — спокойно пожал плечами Скальнов.
Эдуард подошел к Пуарту и, наклонившись, прислушался к сердцебиению.
— Будет жить. — Марицкий поднялся и махнул рукой на пострадавшего, дескать, зря я беспокоился. — Надо его в пещеру затащить. Если Михаил появится, обязательно с собой возьмет. А у нас всего три лошади.
— Соображаешь, Каланча. Нам лишний рот без надобности. — «Гном» нехотя подошел к чародею, схватил за ворот рубахи и оттащил в пещеру.
«А эти ребята — молодцы, не чета Михаилу. — По тому, как на Пуарта махнули рукой и поволокли, словно мешок, черный колдун решил, что помощника у него больше нет. — Прихлопнули паренька без лишних разговоров, а труп спрятали».
Он подождал немного. Михаил так и не появился.
«Что ж, придется самому решать проблему с этими двумя. Чтобы потом под ногами не путались».
Черный колдун подобрался поближе к чужакам.
Помимо возмутителей спокойствия, посмевших тревожить его сон, горный джинн не жаловал и тех, кто пытался творить безобразия на подвластной ему территории. Стоило джинну обнаружить человека, мага или духа, разрушавшего привычный уклад местной жизни или обижавшего коренных жителей каньона, и ему посылалось строгое предупреждение. Выражалось оно по-разному. Мог, например, ни с того ни с сего на ногу упасть небольшой камешек. Если безобразник не понимал намека, меры ужесточались. Вплоть до самых крайних.
Поэтому когда Архаз собрался устроить обвал скалы над головой чужаков, джинн взъерепенился.
«Хозяйничать в моих владениях?! Рушить то, что я собирал по камешку? Кто это тут такой храбрый? — Хранитель каньона умел замечать колдовство еще в момент его зарождения. А потому моментально раскусил заклинание огарского посла, определил точку приложения и возможные последствия еще до того, как оно начало действовать. — Так ты задумал убить тех, чьи желания я обязан выполнить? Совсем обнаглел! Не иначе хочешь, чтобы я до скончания века не спал?»
Джинн блокировал магию разрушения, исходившую от наглеца, и даже частично вернул обратно, перенастроив на уничтожение одежды.
Черный колдун сильно разозлился, когда его заклинание не принесло желаемого эффекта. А еще больше — когда обнаружил пропажу балахона.
«Это невозможно! Кто они такие, эти двое? Колдовских способностей у них нет! От заклинания, которое действует не напрямую, никакие, даже самые сильные амулеты, спасти не могут. Что же происходит?»
Чародей потратил четверть часа на обдумывание сложившейся ситуации. А чужаки как сидели у костра, так и продолжали сидеть. Словно никаких магических страстей вокруг. Это обстоятельство еще больше убедило Архаза в том, что к его неудаче спутники Михаила отношения не имеют. А кто тогда? В результате огарец пришел к единственному приемлемому для себя выводу: магический заряд попал в какое-то заколдованное место. Поэтому скала и не рухнула.
«Ничего страшного, попробуем предпринять вторую попытку».
Предварительно огарский посол выставил для себя надежную защиту и снова задействовал разрушительное заклинание. На этот раз он добавил мощности и изменил точку приложения магического заряда. По всем расчетам, обвал должен был получиться весьма солидным.
В результате на землю упал лишь один камень, размерами немногим меньше самого Архаза. И всего в двух шагах от черного колдуна. Огарец внимательно посмотрел на плоский булыжник.
«Если бы я не поставил защиту, этот камень стал бы моей надгробной плитой».
Колдун даже выглянул из-за укрытия в надежде увидеть того, кто с ним забавляется. Чужаки продолжали сидеть возле костра, лошади мирно щипали пожухлый кустарник. Больше никого видно не было.
Чародей попытался использовать колдовское зрение. Он почти закончил произносить соответствующее заклинание и… вдруг получил мощнейший удар по своей защитной оболочке.
Дело в том, что горные джинны — очень стеснительные создания. Они отказались даже от призрачного проявления своей сущности в реальном спектре восприятия, являясь абсолютно невидимыми. А Архаз собирался заглянуть в магический спектр зрительного восприятия. Для джинна это было равносильно тому, что его голым выставят напоказ перед толпой. Естественно, подобного вмешательства в свою личную жизнь он допустить не мог и отвесил охальнику заслуженную оплеуху.
— По-моему, нельзя сразу пить столько воды. Да и кушать нужно меньше, — тяжело вздохнул Марицкий, подправив тлеющие угли костра.
— Неужели тебе дурно стало? — спросил Гога.
Тот вообще лежал, раскинув руки, и изучал безоблачное небо.
— Да вроде все нормально. Просто мне сейчас показалось, что из-за камня мужик вылетел, словно птица.
— На дракона не похож?
— Нет.
— Тогда все нормально, — махнул рукой «гном».
Он приподнялся, повернул вертел, на котором поджаривался четвертый кролик, и снова откинулся, испытывая блаженство от сытного обеда и от того, что ему удалось-таки вернуть долг ненавистному чародею.
Пролетев расстояние в сто шагов, а то и более, Архаз приземлился. Но остановился не сразу — его по инерции кубарем прокатило по земле, садануло о два выступавших валуна и тормознуло об третий. Если бы не магическая защита, смягчившая удары при столкновении, и живучесть, присущая огарцам, колдун вряд ли бы пережил этот полет. Маг получил множество ушибов, разодрал в кровь руки, набил кучу синяков, шишек и сейчас был готов сокрушить любого, кто попадется ему под горячую руку.
Но вся проблема заключалась как раз в том, что маг не мог определить своего врага. Едва он успел подняться, как невидимая клюшка использовала защитную оболочку чародея в качестве шайбы. Опять полет, опять жесткая посадка, новые синяки…
Огарский посол понимал, что еще парочка таких полетов — и он превратится в котлету. Поднявшись, он резко сбросил потрепанную защитную оболочку и перелетел метров на десять в сторону. Крепко став на ноги, Архаз быстро обратился к иллюзорной магии. Рядом с ним появились еще семь черных колдунов. Чародей постарался, чтобы от каждого исходил практически одинаковый магический фон. Мало того, каждая копия являлась своеобразной ловушкой, обеспечивавшей ослабление мощности противника. Заклинание черного плюща прекрасно впитывало в себя колдовскую энергию любого существа, которое по незнанию пыталось на него воздействовать. На копии и заклинание ушла почти вся энергия огарца. Но волшебник считал, что затраты того стоили, ведь он предусмотрел практически все возможные варианты. Кто бы ему сейчас ни противостоял.
Горный джинн думал иначе. С одной стороны, он не собирался оставлять в покое наглеца, посмевшего посягнуть на его священную собственность, а с другой — был просто обязан сопровождать тех парней, которые нагло и безнаказанно его разбудили. Хранитель каньона боялся пропустить момент, когда у них появится обоюдное желание. Поэтому заниматься с колдуном самому было не с руки. Пришлось будить хохочущих драконов, заставив их покинуть свои пещеры днем. В конце концов, не одному же ему страдать от недосыпа?
Ночные рептилии не любили дневной свет, жару они также переносили с большим трудом, а потому, естественно, пребывали не в лучшем настроении, когда заметили восемь человеческих фигур. Горный джинн дал понять, что именно эти двуногие являются причиной их ранней побудки…
Пять огненных фонтанов разом накрыли место, где стояли люди, и на одном из них сразу загорелась одежда. Затем над ущельем раздался оглушительный хохот, а когда наступила тишина, из восьмерых остался лишь один — тот, кто с трудом загасил пламя. Драконы пошли на третий разворот.
«Да гори оно все синим пламенем! Чтобы я еще раз связался с этими проклятыми чужаками!» Архаз решил использовать самое последнее средство. Он бросил перед собой семиконечную звезду и поспешил нырнуть в образовавшееся на месте ее падения облако.
— Гога, а вон и драконы появились, — вскочил студент.
— Этого еще не хватало! Уводим лошадей в пещеру.
Парни быстро спрятали скакунов и наблюдали за рептилиями из укрытия.
— Красивые существа! — восхищенно высказался Скальнов.
— Ага. Если на них глядеть издали. А еще лучше — по телевизору, — поправил «гнома» Эдуард.
— Зря ты выпустил Кразия из тюрьмы. — Седой возник прямо в темном тоннеле, когда Михаил возвращался к зеленому валуну. Вокруг сразу стало светло.
— Ты тоже зря похитил моих женщин.
— Не надо было убивать Вирзалия. Все бы остались при своих интересах. Хотя его смерть в итоге пошла мне на пользу.
— По-твоему, я должен был позволить ему убить себя?
— Меня никогда не интересовали чужие проблемы. — Зерг жестом предложил продолжить путь, словно ему по дороге. — Ты убил моего человека. У меня были на него свои планы. Тот, кто мешает моим планам, должен быть наказан. Это закон.
— Допустим. — Мишка находился в сильном напряжении, однако виду не подавал. Он продолжил движение прогулочным шагом. — Но при чем здесь женщины?
— Так было нужно. Почему — не спрашивай, я не привык с кем-либо обсуждать свои действия.
— С ними, надеюсь, все в порядке?
— А если — нет? Тогда что?
— Тот, кто обижает моих друзей, должен быть наказан. Это закон. — Сомов повторил слова собеседника, добавив угрозу в свой обычно мягкий голос.
— Какие мы грозные! Заруби себе на носу — наказать меня ты не в силах. А я могу. Прямо сейчас.
Мишка почувствовал дикую боль в шее.
— Ну как? Впечатляет?
— Ты о чем? — Парень пытался не показывать, насколько ему больно.
— Я о том, что могу заставить тебя умолять о смерти, — со злостью ответил Зерг.
Первый раз за все время их разговоров он потерял самообладание.
Сомов чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Собрав всю волю, он продолжал идти.
— Чего молчишь, совсем плохо стало? — Слова седого с трудом пробились к сознанию чемпиона кантилимских игр через плотную пелену боли.
— Думаю, — выдавил из себя Мишка.
— Интересно, о чем? О своей несчастной судьбе? — Зерг даже перестал терзать Сомова.
— Нет, о твоей.
— С моей-то как раз все в порядке.
— Мы оба знаем, что это ложь.
— Что ты вообще можешь знать, человек?!
— О тебе? — Михаил измерил попутчика оценивающим взглядом. — Совсем плохи твои дела.
— Кто тебе сказал такую чушь? Кразий?
— Если тип, считающий себя всемогущим, не может обойтись без услуг обычного человека, о каком благополучии может идти речь?
— Похоже, ты слишком много о себе возомнил, обычный человек. — Зерг снова перешел на бесстрастные интонации, но звучали они сейчас не слишком убедительно.
— Я задал вопрос: с женщинами все в порядке? — Сомов остановился.
— Приходи ко мне в гости. Сам увидишь, — сказал седой и исчез.
«Я обязательно загляну. Только ты потом не обижайся!» — мысленно прорычал Мишка.
— Да, кстати, чуть не забыл, — седой снова проявился в тоннеле. — Возьми, это пропуск в Темьград. У нас имеют милую привычку сажать обычных людей на кол, если у них нет приглашения.
Зерг оставил странную подкову, одна сторона которой светилась ярким светом, а другая была абсолютно черной.
— Спасибо за заботу, — холодно поблагодарил Михаил.
— Сочтемся, — ответил седой, прежде чем окончательно раствориться в наступившей темноте.
«Обязательно сочтемся, по всем пунктам!»
