Часть четвертая Подземная река 31 октября 1998 года Труба дьявола, Байя, Мексика - Золото инков - Клайв Касслер - RutLib.com

Назад: 40

Дальше: 58

Часть четвертая
Подземная река
31 октября 1998 года
Труба дьявола, Байя, Мексика

48

У подножия иссушенных солнцем холмов в северной части гор Сьерра-эль-Майор, почти в пятидесяти километрах к югу от Мехикали, находится своеобразный водоем, своего рода вертикальная труба, уходящая в недра земли. Если не считать необычного кобальтового оттенка, вода в нем так прозрачна, что с берега водоем кажется бездонным.

“Труба дьявола совсем не похожа на сенот, — подумал Питт, не переставая следить за желтым нейлоновым шнуром, уходящим в глубь водоема, — но в нем есть и впрямь что-то такое, что вполне оправдывает его название”.

Он сидел на скале у кромки водоема, слегка придерживая рукой нейлоновый шнур, конец которого был привязан к барабану небольшой лебедки.

Выше по склону, примерно в восьмидесяти метрах от него, на раскладном стуле сидел адмирал Сэндекер. Неподалеку от него стояли два подержанных автомобиля с номерами Нижней Калифорнии.

Адмирал пил пиво и в бинокль наблюдал за окрестностями. Он был одет под стать своим автомобилям и ничем не отличался от тысяч других пожилых американских туристов среднего достатка, путешествующих в осенний период по Калифорнийскому полуострову.

Убедившись в полном отсутствии людей на несколько миль вокруг, он встал со стула и начал спускаться по склону холма.

— Все в порядке? — спросил Пихт, когда адмирал подошел поближе.

— Никого, кроме змей и кроликов, — проворчал Сэндекер и кивнул в сторону воды. — Сколько времени они уже находятся внизу?

Питт взглянул на часы:

— Тридцать восемь минут.

— Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы они использовали профессиональное оборудование, а не тот хлам, который одолжили у местных таможенников.

— Если мы хотим спасти Лорен и Руди, у нас каждая минута на счету, а, отказавшись ждать самолет из Вашингтона; мы выиграли целых шесть часов.

— Все равно, это чистое безумие предпринимать такую опасную операцию, — произнес адмирал устало.

— Разве у нас есть альтернатива?

— Что-то ничего не приходит в голову.

— Тогда мы должны попытаться, — сказал Питт твердо.

— Мы даже не знаем пока, есть ли у тебя хоть малейшая надежда…

— Они возвращаются, — прервал Питт сетования адмирала.

К этому моменту было вытравлено уже двести метров шнура. Вдвоем они взялись за работу. Питт тянул шнур, а адмирал крутил рукоятку лебедки. За пятнадцать минут тяжелой работы они выбрали три четверти шнура.

— Осталось пятьдесят метров, — прохрипел адмирал, с трудом переводя дыхание.

Сэндекер славился пристрастием к здоровому образу жизни, но возраст, излишний вес и кабинетная работа привели к тому, что сердце адмирала начинало давать перебои. И все же сейчас он старался вовсю, желая помочь Питту, которому досталась большая часть работы.

— Я вижу их, — произнес он наконец.

Питт с облегчением выпустил шнур и уселся на землю, чтобы немного прийти в себя.

— С этой глубины они уже могут подыматься самостоятельно, — пояснил он.

Первым показался на поверхности Джордино. Он снял со спины баллоны с кислородом и передал их адмиралу, потом протянул руку Питту, который помог ему выбраться из воды. Следующим появился доктор Питер Дункан, гидрогеолог Геологической службы США. Он прибыл чартерным рейсом через час после того, как адмирал позвонил ему в Сан-Диего. Сначала он решил, что адмирал шутит, когда тот заговорил о подземной реке, но, отбросив скептицизм и отложив все дела, решил присоединиться к экспедиции.

— Мне еще не доводилось встречать источник воды такой интенсивности, — сообщил он, выплевывая мундштук и с трудом переводя дыхание.

— Как я понимаю, вы нашли доступ к реке, — сказал Питт, не скрывая радости.

— Нам пришлось опуститься до глубины шестидесяти метров, пока мы не обнаружили горизонтальный туннель протяженностью сто двадцать метров, который и вывел нас к реке, — пояснил Джордино.

— Сможем мы пробраться по нему с нашим оборудованием?

— Местами туннель узковат, но, думаю, как-нибудь справимся.

— Температура воды?

— Терпимая, двадцать градусов по Цельсию.

Дункан откинул капюшон, демонстрируя роскошную рыжую бороду. Он даже не стал вылезать из воды, ограничившись тем, что положил руки на берег.

— Сначала я не поверил, когда вы мне рассказали о широкой реке с сильным течением под пустыней Соноран. Да что там говорить, даже теперь, когда видел ее своими глазами, я с трудом могу поверить в такое чудо.

— Вы полагаете, что это тот же самый поток, который течет под Серро-эль-Капироте? — спросил Сэндекер.

— Вне всякого сомнения. Теперь, когда я увидел его, готов держать пари, что это та самая река, о которой рассказывал старый Ли Хант.

— Тогда надо думать, его золотой каньон тоже существует, — заметил, улыбаясь, Питт.

— Вы тоже слышали эту легенду?

— Думаю, что теперь это уже не легенда.

— Наверное, вы правы.

— Хорошо, что мы позаботились о страховочной веревке, — заметил Джордино.

— Еще бы. Без нее нас просто унесло бы потоком, и мы присоединились бы к тем ныряльщикам, тела которых уже находили в заливе.

— Интересно, где истоки этой реки?

— С современным геофизическим оборудованием установить это не составит труда.

— Это откроет новую эпоху в жизни полуострова, — заметил Дункан, все еще находясь под впечатлением увиденного. — Подумайте только, тысячи рабочих мест, миллионы акров новых земель для сельскохозяйственных культур, садов и пастбищ для скота. Мы превратим пустыню в райский сад.

— Воры утонут в воде, которая превратит пустыню в цветущий сад, — повторил Питт слова Билли Юма.

— Что ты сказал? — спросил Джордино.

— Старая поговорка тамошних индейцев, — сказал Питт, улыбаясь.

Погрузив оборудование на машину, друзья разделились.

— Увидимся здесь же через два часа, — информировал адмирала Питт.

— И куда же вы теперь направляетесь? — спросил его Сэндекер.

— Повидать человека, способного собрать армию.

— Я его знаю?

— Нет, но, если наши дела пойдут хотя бы наполовину так хорошо, как я надеюсь, вы еще пожмете ему руку и прикрепите медаль на грудь.

Гаскилл и Рэгсдейл уже ждали в небольшом аэропорту к западу от Калехико, когда приземлился специальный рейс НУМА, доставивший оборудование для намеченной операции. Несколько минут спустя к ним присоединились Сэндекер и Джордино.

— У нас возникли определенные затруднения с выполнением вашей заявки, — сообщил пилот, обменявшись рукопожатием с адмиралом, — но так или иначе все ваши распоряжения выполнены в точности.

— Удалось ли инженерам уменьшить габариты машины, как просил Питт? — поинтересовался Джордино.

— Ребята сотворили настоящее чудо, так что высота “Плавучего пузыря” сейчас составляет ровно шестьдесят один сантиметр.

— Лично поблагодарю всех их, как только вернусь в Вашингтон, — пообещал адмирал.

— Какие будут дальнейшие распоряжения? — спросил пилот.

— Оставайтесь в постоянной готовности, а там посмотрим.

Они едва успели завершить погрузку снаряжения, когда на летном поле появился автомобиль Старгера.

— У нас проблемы, — сообщил он.

— Что еще?

— Мексиканская полиция закрыла границу.

— Это не может касаться частного автотранспорта.

— На этот раз касается. Объявлено, что военным вертолетам отдан приказ задерживать любой самолет, вертолет или другое транспортное средство, которое покажется им подозрительным.

Рэгсдейл бросил многозначительный взгляд на адмирала:

— Наши друзья пронюхали о вашей экспедиции.

— Этого не может быть. Ни одна живая душа не видела нас вблизи колодца.

— А что, по-вашему мнению, делали они, после того как сеньор Матос сообщил им о нашей позиции?

— Догадываюсь. Но кто бы мог подумать, что их возможности так велики!

— Ладно, бог с ними. Где Питт?

— Он в безопасности, хотя и по другую сторону границы.

— Но должен же существовать какой-то способ вытащить его оттуда.

Старгер и Гаскилл обменялись понимающими улыбками.

— На этот раз таможня, думаю, может решить эту проблему.

— Как всегда, держите что-то за пазухой?

— Ничего особенного. Помните дело Эскобара?

— Контрабанда наркотиков через подземный туннель?

— Оно самое. Хуан Эскобар жил у границы в Мексике, — объяснил Старгер Сэндекеру и Джордино. — Официально он содержал небольшую мастерскую и занимался ремонтом автомобилей. На самом деле промышлял контрабандой наркотиков. Прежде чем наши службы сумели сообразить, что происходит, парень ухитрился прокопать настоящий туннель около ста пятидесяти метров от собственного гаража до дома его сообщника на нашей стороне. Эскобар ушел от нас, но туннель существует. Понятно, что мексиканцы ничего не знают об этом. Сейчас там живет один из наших агентов, выполняющий время от времени особо деликатные поручения.

— Вы хотите сказать, что Таможенная служба использует подобные средства для своих операций? — спросил Сэндекер с неподдельным удивлением.

— И даже чаще, чем вы можете предположить, — развел руками Старгер. — Наркотики дело нешуточное.

— Хорошо, — перебил их нетерпеливо Джордино, — как я понял, вы можете переправить все необходимое оборудование на ту сторону границы, не привлекая внимания мексиканских властей?

— Никаких проблем, — кивнул головой Старгер, — считайте, что оно уже там.

— Ну что же, — вздохнул адмирал, обращаясь к Джордино, — если вы не передумали и, несмотря на все мои предостережения, продолжаете настаивать на своей безумной затее, позаботьтесь хотя бы составить свой некролог, чтобы избавить меня от лишних хлопот.

49

Каменный демон с царственным безразличием взирал на дела людей, копошившихся у его подножия. Он не обращал внимания на многочисленные шрамы, оставленные пулями мексиканских солдат на его груди, когда те избирали его в качестве мишени для стрельбы. Что значили эти ничтожные создания в сравнении со столетиями, которые протекли перед его невидящим взором.

Легкая тень вторично за это утро скользнула над его головой, когда вертолет мексиканской военной авиации совершил посадку на единственном пригодном для этой цели пятачке в нескольких метрах от его ног.

Со своего места в пассажирском салоне вертолета шеф полиции Рафаэль Кортина меланхолично наблюдал за деятельностью своих подчиненных.

Достигнув почтенного возраста, он не испытывал особой радости в связи с неизбежной отставкой. Жизнь в маленьком домике с видом на залив на минимальную пенсию, заработанную долгими годами безупречной службы, не сулила ему ничего хорошего. Кортина никогда не был особенно популярен среди своих сослуживцев. На службе, где взятка традиционно была нормой, он сделал себе карьеру исключительно за счет упорного труда и безукоризненной репутации.

Много раз его незаслуженно обходили повышением по службе, но в конце концов, когда общественное мнение, устав от бесконечных скандалов в полиции, обратилось к единственному неподкупному офицеру, настал звездный час его карьеры. В считанные месяцы он превратился из рядового инспектора штата в главу Управления полиции Нижней Калифорнии.

Но каждый человек, будь то женщина или мужчина, имеет свою цену. И когда Джозеф Золар предложил ему десять миллионов долларов за невмешательство в дела компании во всем, что касалось Серро-эль-Капироте, Кортина не устоял. Никакое правосудие не стоило того, чтобы упускать такой шанс навсегда обеспечить жену, четырех сыновей, их жен и восьмерых внуков.

Кортина, как никому другому, было известно, что два последних президента Мексики вели упорную борьбу с коррупцией. Их усилия не пропали даром и значительно урезали ежегодные доходы наркодельцов, но все это было лишь каплей в море.

Он вышел из вертолета и был встречен одним из головорезов Амару. В свое время он посадил его на пять лет за вооруженное ограбление. Сейчас бандит не узнал его и проводил в небольшой передвижной вагончик, служивший временной штаб-квартирой Золара.

Кортина был удивлен, увидев на стенах полотна одного из лучших современных художников юго-запада. Внутри трейлера вокруг антикварного стола времен Второй империи сидели братья Золар, Фернандо Матос и полковник Роберто Кампос, командующий вооруженными силами Мексики на полуострове Байя, импозантный мужчина с гривой седых волос.

Поклонившись присутствующим, Кортина направился к свободному стулу, указанному старшим из братьев. Миловидная служанка подала ему бокал шампанского и тарелку с копченой осетриной и икрой.

— Работа оказалась труднее, чем мы ожидали, — сообщил ему Золар, показывая схематическое изображение коридора, ведущего в пещеру с сокровищами. — Надо было переправить золото через бурную реку и поднять его на вершину горы.

— Но работа продвигается успешно? — спросил Кортина.

— Пока еще рано трубить в фанфары, — поморщился Золар. — Сложнее всего будет поднять золотую цепь. Но по моим расчетам… — он сделал паузу и бросил взгляд на часы, — это событие произойдет примерно через полчаса. После этого мы разделим ее на отдельные звенья для удобства погрузки и транспортировки и отправим в Марокко.

— Почему туда? — спросил Матос. — Проще оставить ее здесь, в Техасе, или отправить в ваше поместье в Аризоне.

— Из соображений безопасности. По договоренности с командующим армией Марокко будут приняты все мыслимые меры охраны. Кроме того, там находится наш центр, ведущий дела со странами Европы, Южной Америки и Дальнего Востока.

— Каким образом будут подняты остальные сокровища? — поинтересовался Кампос.

— Мы собираемся переправить их через реку на плотах, после чего перевезем на механизированных тележках.

— Значит, лебедка пригодилась?

— Не то слово, полковник, — ответил Оксли. — Мы надеемся, что уже к шести часам вечера последние предметы будут погружены в вертолеты, которые вы нам любезно предоставили.

— Каков приблизительный вес сокровищ? — спросил Кортина.

— По оценке профессора Мура и его супруги, около шестидесяти тонн.

— Кто бы мог подумать, — заметил полковник Кампос.

— Пиктограммы не содержали исчерпывающих данных на сей счет.

— А его общая стоимость? — спросил Кортина.

— Первоначальная оценка — двести пятьдесят миллионов американских долларов, — сообщил Оксли. — Но, я думаю, правильнее сказать, что она составит около трехсот миллионов.

— Истинная цифра была занижена Оксли больше чем в три раза. Рыночная стоимость одного только золота приближалась к семистам миллионам, а с учетом стоимости остальных ценностей должна была перевалить за миллиард долларов.

Золар широко улыбнулся полковнику и шефу полиции.

— Из этого следует, джентльмены, что соответственно возрастет и доля народа Нижней Калифорнии.

Кортина бросил быстрый взгляд на лица партнеров. Он отдавал себе полный отчет в том, что каждый из них имеет свой собственный интерес в этом деле и новая оценка стоимости клада увеличивает долю всех троих.

— Думаю, все мы должны поблагодарить полковника. Его идея с закрытием государственной границы оказалась превосходной, — заметил он.

— Да, она полностью себя оправдала, Рафаэль, — охотно согласился тот, — хотя, скажу честно, что сделать это было нелегко.

Шефа полиции позабавило то, что впервые за десять лет знакомства полковник обратился к нему по имени. Зная, как разозлится командующий, если он последует его примеру, он не удержался от искушения.

— Роберто совершенно прав. Наши бизнесмены и политики уже высказывали свое недовольство потерей прибыли от туризма и приостановкой коммерческих перевозок. Боюсь, нам не избежать долгих объяснений с правительством.

— Неужели вы не сможете убедить свое непосредственное начальство, что это была вынужденная мера, чтобы помешать американским федеральным агентам незаконно пересечь границу и конфисковать золото? — спросил Оксли.

— Со своей стороны, мое ведомство сделает все от него зависящее, чтобы укрепить ваши позиции, — заверил его Матос.

— Не исключено, — пожал плечами Кортина, — что у правительства может быть свое мнение на сей счет. Полковника и меня могут обвинить в превышении полномочий.

— Вы намекаете, что ваша доля должна быть увеличена? — осведомился Золар. — Какую сумму вы имеете в виду?

— Дополнительные десять миллионов долларов наличными, — не моргнув глазом, сказал Кортина.

Кампос, не ожидавший ничего подобного, сразу ухватился за идею партнера:

— Шеф полиции Кортина говорит от нашего имени. Принимая во внимание тот риск, на который мы пошли, десять миллионов долларов наличными сверх оговоренного не такая большая сумма.

Сарасон немедленно вступил в переговоры:

— Вы понимаете, конечно, то, что мы получим от продажи золота и предметов искусства, может оказаться значительно ниже названной здесь суммы. Шефу полиции хорошо известно, что сумма, выручаемая от продажи краденых драгоценностей, редко превышает двадцать процентов их реальной стоимости.

Золар и Оксли немедленно поддержали брата, хотя прекрасно понимали, что найдется не меньше тысячи коллекционеров, готовых заплатить любую сумму за бесценные древности.

— Десять миллионов, — упрямо повторил Кортина.

— Это огромная сумма, — стоял на своем Сарасон.

— Должен напомнить вам, — заметил Кортина, — что защита наших общих интересов от вмешательства американских и мексиканских агентов далеко не весь вклад, который полковник и я внесли в это дело. Без тяжелых вертолетов полковника Кампоса вам никогда бы не удалось переправить золото на свою базу в пустыне Алтар.

— А без нашего вклада в поиски сокровищ вы тоже остались бы ни с чем, — сказал Сарасон. Кортина равнодушно пожал плечами:

— Я не собираюсь отрицать, что мы нуждаемся друг в друге, но уверен, что в ваших собственных интересах проявить щедрость.

Сарасон бросил быстрый взгляд на братьев. После секундного раздумья Золар согласно кивнул.

— Очень хорошо, — сказал Сарасон, — считайте себя на десять миллионов богаче, джентльмены.

Поскольку максимальный вес, который могла поднять лебедка, не превышал пяти тонн, золотую цепь Уаскара пришлось разрезать на две части. Все сокровища были погружены на плоты и переправлены через подземную реку. Только золотой трон оказался слишком тяжел для легкого плота. Поэтому как только цепь была доставлена наверх, лебедку опустили в недра горы, и трон при помощи тросов был перетащен на берег по дну реки и погружен на тележку.

Микки Мур занималась инвентаризацией и составлением краткого описания предметов, пока ее муж измерял и фотографировал их. Им приходилось спешить, так как Амару и военные инженеры были уже готовы начать погрузку. Если инкам и их помощникам потребовалось шесть дней, чтобы снести сокровища в недра горы, современная техника справилась с этой задачей всего за десять часов.

Микки пододвинулась поближе к мужу и прошептала:

— Я не могу этого сделать. Муж бросил на нее быстрый взгляд. В ее глазах, казалось, отражалось мерцание золота, сверкавшего в свете ламп, установленных инженерами.

— Я больше не хочу этого золота.

— Почему? — спросил он неожиданно мягко.

— Не могу объяснить, — сказала она. — У меня такое ощущение, словно я вывалялась в грязи. Я уверена, скоро и ты почувствуешь то же самое. Мы должны найти какой-нибудь способ, чтобы оно не попало в руки братьев.

— Разве у нас не было намерения убить их и захватить золото после того, как оно будет погружено на самолет в пустыне Алтар?

— Это было до того, как мы увидели его. Не надо нам ничего, Генри. Мы откусили кусок больше, чем в состоянии проглотить.

Мур задумался:

— Неподходящее время, чтобы терзаться угрызениями совести.

— Совесть здесь ни при чем. Смешно подумать, что мы с тобой сможем продать тонны древностей. Пора посмотреть в лицо фактам. У нас нет ни возможностей, ни связей, чтобы реализовать их на черном рынке.

— Продажа цепи Уаскара вряд ли доставит нам много хлопот.

Микки посмотрела ему в глаза:

— Ты очень хороший антрополог, Генри, и я не хуже. Мы неплохо прыгали с парашютом в чужих странах и профессионально убивали людей. Кража бесценных сокровищ не самое лучшее, что мы можем сделать. Кроме того, мы ненавидим этих людей. Думаю, мы должны сделать все, чтобы сохранить коллекцию.

— Согласен с тобой, — сказал он устало. — У меня тоже есть свой предел прочности. Что ты предлагаешь сделать?

— Единственно возможную вещь, — ответила она хриплым голосом.

Впервые Мур заметил сострадание в ее глазах. Он никогда не видел их такими красивыми. Микки обняла мужа за шею и заглянула ему в глаза.

— И нам не придется никого убивать. Не надо прятаться в своем логове, когда операция будет завершена. Он сжал ее голову ладонями и поцеловал.

— Я горжусь тобой, старушка, — сказал он нежно. Она оттолкнула его, глаза у нее расширились.

— Я забыла. Заложники. Я обещала, что мы постараемся спасти их.

— Где они?

— Если они еще живы, то здесь, на горе.

Мур оглядел пещеру и увидел Амару, следившего за тем, как грузили мумии стражей сокровищ. Братья собирались бросить пещеру такой же пустой, какой она была, прежде чем инки обнаружили ее. Ничего ценного оставлять они не собирались.

— Мы провели полную инвентаризацию, — сказал он. — Пойдем поищем их.

Они сели на попутную тележку, груженную золотыми фигурками животных, и поднялись на поверхность. Но поиски ничего не дали. Лорен Смит и Руди Ганна нигде не было видно. Возвращаться в пещеру было уже поздно.

* * *

Лорен поежилась. Рваная одежда не защищала ее от холодной сырости пещеры. Руди обнял ее и плотнее прижал к себе, стараясь согреть теплотой собственного тела. Крошечная камера мало чем отличалась от каменного мешка в толще известняка. Низкий потолок не давал возможности выпрямиться во весь рост, а когда они пытались двигаться, чтобы немного согреться или принять более удобное положение, охранник выразительно начинал помахивать оружием.

После того как обе секции золотой цепи были подняты на поверхность, Амару заставил их спуститься в эту камеру, расположенную позади комнаты стражей сокровищ. Лорен и Руди были заключены здесь еще до того, как Муры покинули пещеру с сокровищами.

— Принесите нам, пожалуйста, воды, — попросила Лорен охранника.

Тот повернулся и тупо посмотрел на нее. Это был человек огромного роста, с отталкивающим лицом, толстыми губами, плоским носом и одним глазом.

Дрожь снова сотрясла тело Лорен, но на этот раз не от холода, а от страха. Она понимала, что ее смелость может ей дорого обойтись, но было уже все равно.

— Принесите воды, вы, тупое животное. Вы понимаете, воды?

Охранник мрачно посмотрел на нее и медленно вышел из пещеры. Спустя несколько минут он вернулся и сунул в камеру фляжку с водой.

— Похоже, вы приобрели себе нового друга, — заметил Ганн.

— Если он думает, что после этого я повешусь ему на шею, то глубоко ошибается, — заметила Лорен, отвинчивая пробку.

Она предложила воды Ганну, но он только покачал головой:

— Сначала напейтесь сами.

Лорен сделала большой глоток и передала фляжку Ганну.

— Не понимаю, что случилось с Мурами, — заметила она.

— Откуда им знать, что нас перевели в эту дыру.

— Боюсь, что Золару придет мысль заживо похоронить нас здесь, — сказала Лорен.

На глазах у нее выступили слезы. Она чувствовала, что храбрость покидает ее. До этого она относительно спокойно переносила побои и оскорбления, но по мере того как таяли последние надежды, страдания казались все невыносимее.

— Есть еще Дирк, — сказал Ганн тихо.

Она покачала головой:

— Не надо. Даже если он еще жив, Дирк не может пробиться к нам с отрядом морских пехотинцев.

— Питт такой человек, что ему не требуется никакой отряд.

— Он только человек, а не волшебник.

— Пока мы живы, остается надежда.

— Сколько нам еще осталось? Минуты, пара часов? — Она печально покачала головой. — Правда в том, что мы уже почти покойники.

Когда первая секция цепи была поднята на поверхность, почти все собрались вокруг нее. От такой груды золота у многих перехватило дыхание. Несмотря на пыль и покрывавшую ее местами корку кальцита, цепь ослепительно сверкала под лучами полуденного солнца.

За долгие годы торговли крадеными ценностями братьям еще не приходилось видеть такой совершенной работы. Не больше четырех коллекционеров во всем мире могли позволить себе приобрести ее целиком. Зрелище стало еще грандиознее, когда была извлечена вторая секция и положена на землю рядом с первой.

— Матерь Божия! — воскликнул восхищенный полковник. — Каждое звено не уступает по величине запястью взрослого мужчины.

— Трудно поверить, что инки достигли таких высот, — подтвердил Золар.

Сарасон наклонился и внимательно осмотрел звенья.

— Феноменальное мастерство, — согласился он. — Каждое звено — само совершенство.

Кортина подошел к концу первой секции и с трудом приподнял его.

— Весят килограммов по пятидесяти каждое, — заметил он.

Оксли молчал и только дрожал от возбуждения.

Сарасон с трудом оторвал взгляд от цепи и сделал знак Амару.

— Начинайте погрузку, — распорядился он.

Террорист кивнул и отдал приказ своим людям и взводу солдат. Даже Кортина, Кампос и Матос приняли участие в погрузке. Подъемный кран погрузил цепи в два транспортных вертолета, которые немедленно поднялись в воздух. Золар провожал их взглядом, пока они не превратились в две точки на голубом небе.

— Теперь уже нас ничто не остановит, — сказал он, обращаясь к своим братьям. — Еще несколько часов, и отправимся домой, а самое большое сокровище, известное человеку, — наше.

50

Сэндекер считал дерзкий план Питта проникнуть в Серро-эль-Капироте через черный ход равносильным самоубийству. Он понимал, что заставляет того рисковать жизнью. Питт рвался спасти любимую и друга от верной смерти, сравнять счет с убийцами и вернуть сокровище. И еще он хотел бросить вызов неизвестному, рассмеяться в лицо дьяволу и проверить собственные силы.

Ну а уж Джордино со школы готов был следовать за другом даже в кратер действующего вулкана.

Разумеется, адмирал мог остановить их, но он понимал, что иногда необходимо идти на риск. Этим своим качеством он заслужил уважение одних и зависть других. Никто из директоров национальных агентств не стал бы рисковать репутацией ради столь безумного проекта. Единственно о чем сожалел адмирал, что он лично не мог возглавить экспедицию.

Выгрузив оборудование, он бросил взгляд на Питера Дункана, сидевшего рядом с водоемом и намечавшего русло подводной реки на топографической карте.

— Скорее всего, расстояние между Трубой дьявола и Серро-эль-Капироте — километров тридцать, — произнес гидрогеолог, не обращаясь ни к кому конкретно.

Сэндекер хмуро покосился в сторону водоема.

— Какие же силы природы сотворили это? — спросил он.

— Шестьдесят миллионов лет назад, — пояснил Дункан, — сдвиг в земной коре привел к образованию крупного разлома в толще известняка, и это позволило подземным водам через серию соединяющихся между собой каверн образовать грандиозный туннель.

Адмирал повернулся к Питту.

— Сколько времени вам понадобится, чтобы добраться до цели? — спросил он.

— Если скорость течения останется постоянной, то около трех часов.

— Я еще не встречал реки, которая не образовывала бы излучин, — произнес гидрогеолог с сомнением. — Добавьте еще часа два.

– “Плавучий пузырь” не подведет, — уверенно заявил Джордино, снимая с себя верхнюю одежду.

— Только в том случае, если вы не встретите никаких дополнительных препятствий. Там может быть все, что угодно. Подводные камни, каскады, затопленные туннели. Времени на раздумья у вас не будет, и любая ошибка может оказаться роковой.

— Что-нибудь еще? — спросил Джордино невозмутимо. — Вампиры, неведомые монстры подводного мира?

— Я только стараюсь предостеречь вас, — заметил Дункан спокойно.

Питт добродушно похлопал его по плечу:

— Мы все понимаем, но сейчас нам с Алом остается только надеяться на лучшее и быть готовыми к худшему, а что из этого выйдет, увидим.

— В прошлое погружение, когда вы проплыли по туннелю в основное русло, — спросил адмирал, — там был воздушный карман?

— Да, свод поднимается метров на десять над поверхностью воды.

— Как далеко вы обследовали реку?

— На всю длину страховочной веревки. Свет наших фонарей слабоват, и мы не смогли увидеть конца галереи.

— При определенном везении им хватит воздуха почти на все путешествие?

— Им потребуется все их везение, — заметил гидрогеолог скептически. — Думаю, это самый крупный неизученный водный поток, протекающий через поле карста.

— Что вы называете карстом? — спросил Джордино, закрепляя на руке компас и глубиномер.

— Систему соединяющихся водных потоков, туннелей и каверн в толще известняка.

— Интересно, сколько же еще может быть неизвестных подземных рек? — произнес задумчиво Питт.

Над Ли Хантом и его Золотым каньоном постоянно подшучивали. Но уже по тому, что вы обнаружили здесь, можно предполагать, что много.

— Может быть, нам удастся получить кое-какие результаты, — заметил Питт, прикрепляя портативный водонепроницаемый компьютер на предплечье.

— Буду признателен за любые факты, которые вам удастся собрать, — сказал Дункан. — Конечно, ваша находка — величайшее археологическое открытие, но представьте себе, что значит обнаружить мощный водный поток, протекающий глубоко под землей и способный превратить миллионы акров бесплодных земель в поля и пастбища.

— Заманчивая идея, — согласился адмирал.

Джордино показал гидрогеологу камеру для подводных съемок.

— Постараюсь привезти несколько фотографий для вас, — пообещал он.

— Спасибо, — поблагодарил его Дункан, — но у меня будет еще одна просьба.

— Слушаю, — сказал, улыбнувшись, Питт. Дункан протянул ему пластиковый пакет:

— Специальная краска для подводных исследований. Бросьте его в воду, когда попадете в пещеру.

— Вы хотите выяснить, где подземная река впадает в залив? — догадался Питт. Гидрогеолог кивнул:

— Это даст нам неоценимый материал для дальнейших исследований.

Следующие десять минут Питт и Джордино детально обсуждали план ближайших действий. У них на счету было множество совместных погружений в разных точках планеты, но еще никогда им не доводилось плавать на надувной лодке в недрах Земли. Сейчас их жизнь зависела от того, насколько точно они смогут предусмотреть возможные осложнения.

Они договорились о сигналах, обсудили поведение при нехватке или потере воздуха, детально проверили систему жизнеобеспечения своего суденышка.

— Я вижу, вы не позаботились о сухом костюме, — заметил Сэндекер, наблюдая, как Питт натягивает мокрый комбинезон.

— Температура воды ниже, чем хотелось бы, но вполне терпима, можно не опасаться переохлаждения, — объяснил Питт. — В мокром костюме свободнее двигаться, а это важно, если у нас возникнут трудности.

Баллоны с воздухом он прикрепил не на спине, а к бедрам на тот случай, если туннель внезапно сузится, и тщательно проверил систему поступления воздуха.

— Что у вас в баллонах, стандартная смесь? — спросил адмирал.

— Обычный воздух.

— Не боитесь азотного отравления?

— Постараемся избегать погружения на большую глубину.

— Без крайней необходимости не погружайтесь глубже тридцати метров, — предупредил Сэндекер, — и смотрите в оба за подводными камнями.

Адмирал молчал. То, что он собирался им сказать, звучало слишком пессимистически в этот и без того непростой момент.

— Если возникнут серьезные осложнения и вам нужна будет немедленная помощь, рассчитывайте только на себя. Не будет ни помощи, ни эвакуации. Для нас вы также недостижимы там, как на одном из колец Сатурна.

Питт и Джордино еще раз проверили снаряжение. Вместо привычных шлемов они надели каски с мощными электрическими фонарями, какие используют шахтеры и строители, и соскользнули в воду.

Сэндекер и Дункан передали им контейнер из алюминия размером один на четыре метра, на шарнирах в средней части, чтобы облегчить маневрирование на наиболее узких участках туннеля.

Джордино закрепил маску и взялся за ручку контейнера. Помахав друзьям на прощание, он медленно погрузился в воду. Питт обменялся рукопожатием с Дунканом.

— Будьте особенно внимательны, — предупредил его гидрогеолог, — когда достигнете пещеры с сокровищами. Ни в коем случае не допустите, чтобы течение протащило вас мимо. От нее до впадения реки в залив более ста километров. Вернуться назад вы уже не сможете.

— Не беспокойтесь, мы не собираемся задерживаться под землей дольше чем нужно.

— Да поможет вам Бог, — сказал Дункан.

Затем Питт пожал руку адмиралу.

— Не забудьте поставить текилу на лед к нашему возвращению.

— С богом, но как бы я хотел, чтобы существовал другой путь внутрь горы

— Вы не хуже меня знаете, что другого пути нет.

— Привезите Лорен и Руди! — крикнул ему Сэндекер, тщетно пытаясь бороться с охватившими его чувствами.

— Скоро увидимся, — откликнулся Питт, прежде чем исчезнуть в глубине водоема.

51

Голос радиста заставил капитана Хуана Диего очнуться от задумчивости, и он перевел взгляд с потолка командного пункта на пустыню и возвышавшуюся перед ним вершину Серро-эль-Капироте.

— Ну и местечко! — буркнул он в сердцах. — Разве можно сравнить эту голую землю с его поместьем неподалеку от Дуранго. — В чем дело, сержант?

Оператор сидел спиной к нему, и Диего не мог видеть его удивленного лица.

— Я вызвал наших людей для обычной почасовой проверки и не получил ответа с четвертого и шестого постов.

Диего вздохнул. Ему не нужны были лишние неприятности. Полковник Кампос приказал замкнуть периметр безопасности вокруг горы, и он точно выполнил распоряжение. Никаких разъяснении ему никто не давал, да он и не ожидал их. Снедаемый любопытством, он мог только наблюдать, как вертолеты один за другим взлетали и садились на вершину горы, и размышлять о том, что, черт побери, там творится.

— Вызовите капрала Франсиско с пятого поста и прикажите ему послать человека проверить посты четыре и шесть.

Диего присел к походному столу и как дисциплинированный офицер вписал в ежедневный рапорт сообщение о перебоях радиотехники. Мысль о том, что все это могло означать что-то серьезное, даже не шевельнулась у него в голове.

— Пост номер пять не отвечает, — доложил радист.

Диего раздраженно повернулся к нему:

— Вы уверены, что оборудование в порядке?

— Да, сэр. Передатчик исправен.

— Свяжитесь с первым постом.

Оператор послушно выполнил приказ.

— Сожалею, капитан. Пост номер один тоже не отвечает, — отрапортовал он через минуту.

— Хорошо, я посмотрю сам, — сказал недовольно Диего.

Взяв со стола портативный радиопередатчик, он вышел из палатки и направился к штабному автомобилю, но, пройдя несколько метров, остановился и недоуменно протер глаза.

Автомобиль стоял на своем обычном месте, но колес у него почему-то не было.

— Что, черт возьми, происходит? — проворчал он. — Чья-то идиотская шутка или полковник Кампос решил испытать мою бдительность?

Капитан резко развернулся на каблуках и направился к палатке, но на этот раз не успел пройти и двух шагов. Три человека преградили ему путь. Все трое были вооружены, и их ружья направлены ему в грудь.

Первая мысль, мелькнувшая в голове у Диего: как посмели индейцы-скотоводы проникнуть на охраняемую территорию?

— Это военная зона, — резко произнес он. — Немедленно покиньте территорию поста.

— Делай, что тебе скажут, парень, — приказал Билли Юма, — и никому из твоих людей не причинят вреда.

Диего наконец-то понял, что произошло на вверенной ему территории, но никак не мог прийти в себя от изумления.

Каким образом несколько индейцев разоружили сорок солдат без единого выстрела? Он обратился к Билли, признав в нем предводителя:

— Немедленно бросьте оружие, сейчас появятся мои люди, и вы отправитесь под арест.

— Не хотел бы огорчать тебя, парень, — сообщил Юма, испытывая невольное удовлетворение оттого, что он может поставить на место этого офицера в аккуратно отглаженной форме и сверкающих сапогах, — но все твои люди уже разоружены и посажены под арест.

— Немыслимо! — рявкнул капитан вне себя от гнева. — Шайка песчаных крыс не справится с солдатами регулярной армии.

Юма пожал плечами и повернулся к одному из своих людей.

— Займись передатчиком, нам ни к чему радио.

— Вы с ума сошли! Хотите уничтожить собственность правительства?

— Вы на нашей земле, — сказал Юма спокойно, — и не имеете права отдавать здесь приказы.

— Я приказал вам сложить оружие, — скомандовал Диего, положив руку на кобуру пистолета.

Юма сделал шаг вперед, и дуло его старого винчестера уперлось в живот капитана. Обветренное морщинистое лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций.

— Не пытайся сопротивляться. Если я спущу сейчас курок, твое тело заглушит звук выстрела.

До капитана наконец дошло, что эти странные люди не собираются шутить. Они хорошо знали пустыню и могли передвигаться по ней бесшумно, словно призраки. Ему было приказано оцепить гору и не пускать на запретную территорию бродячих охотников и старателей, но в полученных им распоряжениях ничего не говорилось о возможности вооруженного столкновения с аборигенами. Неохотно он вынул из кобуры пистолет и передал его ближайшему индейцу, который невозмутимо сунул его в карман брюк.

— Передайте мне также ваше радио, пожалуйста.

Двигаясь медленно, словно во сне, Диего повиновался.

— Что вы затеяли? — спросил он. — Разве вам неизвестно, что вы нарушаете закон?

— Если ваши солдаты помогают людям, осквернившим нашу священную гору, закон нарушаете вы. Наш закон! И достаточно слов. Сейчас вы пойдете с нами.

В полном молчании капитан Диего и радист были отведены на полкилометра от командного поста к большой скале, нависавшей над пустыней. Здесь, невидимые с вершины горы, уже находились его солдаты под охраной вооруженных индейцев.

При виде капитана они поднялись на ноги. Два лейтенанта и сержант подошли к нему и отдали честь.

— Кому-нибудь удалось бежать? — спросил Диего.

— Нет, сеньор, — покачал головой один из лейтенантов. — Они разоружили нас, прежде чем мы сумели оказать сопротивление.

Диего оглянулся и пересчитал стоящих неподвижно индейцев. Включая Юму, их оказалось всего шестнадцать человек.

— И это весь ваш отряд? — спросил он, отказываясь верить глазам. Юма кивнул.

— Нам не требуется больше, — сказал он.

— Что вы собираетесь делать с нами?

— Ровным счетом ничего, парень. Мы соседи и не собираемся никому причинять вред. Вы отдохнете здесь несколько часов, а потом вам будет разрешено покинуть нашу землю.

— А если мы попытаемся бежать?

Юма безразлично пожал плечами:

— Тогда вас пристрелят. Мои люди попадают в бегущего кролика с расстояния пятидесяти метров.

Юма сказал все, что хотел. Повернувшись спиной к капитану Диего, он начал карабкаться по почти невидимой тропинке вдоль трещины на южном склоне горы. Индейцы не произнесли ни слова, но как по команде десять из них последовали за ним, а пять остались охранять пленников.

Подъем проходил быстрее, чем в прошлый раз. Юма не повторял старых ошибок, избегал ведущих в тупик поворотов и обходил особо опасные участки тропы. И все же это было далеко не легкое испытание даже для закаленных жителей пустыни.

Он предпочел бы собрать побольше людей для атаки, но десять человек, шедшие за ним по тропе, были одними из немногих, кто не боялся горы или, по крайней мере, не говорил об этом. Билли не был слепым и не мог не заметить напряженное выражение, застывшее в их глазах.

Достигнув одного из плоских участков, он остановился, чтобы перевести дух. Сердце, казалось, готово было вырваться из груди, но тело полнилось нервной энергией скаковой лошади перед решающим заездом. Он достал из кармана старые часы и посмотрел на стрелки. Удовлетворенно кивнув головой, показал циферблат товарищам. Они поднялись на двадцать минут быстрее, чем рассчитывали.

Высоко над ними, на вершине горы, взлетали и садились вертолеты, жужжа, как назойливые пчелы. Они загружались золотом, насколько позволяла грузоподъемность, и ложились на курс в направлении взлетно-посадочной полосы в пустыне Алтар.

Офицеры и солдаты полковника Кампоса работали так быстро и были так заворожены огромным количеством золота, что никто из них и не подумал проверить посты у подножия горы. Радист же был занят координацией движения вертолетов и просто не имел времени связаться с капитаном Диего и потребовать от него ежедневный рапорт. Никто из них даже не взглянул ни на опустевший лагерь внизу, ни на горстку людей, упорно карабкавшихся по склону горы.

Шеф полиции Кортина по привычке отмечал все происходящее вокруг него. Когда полицейский вертолет, на котором он возвращался в управление, поднялся в воздух, он бросил взгляд на каменного демона под ним и заметил то, что упустили остальные. Будучи сугубо практичным человеком, он приписал увиденное причудливой игре света и тени, но когда снова открыл глаза, то убедился, что первое впечатление не обмануло его.

Угрожающий взгляд исчез. Страшные челюсти стража подземного царства кривились в насмешливой улыбке.

52

Питт медленно погружался в глубину водоема. Казалось, он находится в состоянии свободного падения. Стены дьявольской шахты были вертикальными и гладкими, словно кто-то специально отполировал их. Шахта казалась бездонной, и если бы он не видел чуть ниже товарища, мог бы подумать, что опускается прямиком в ад. Достигнув дна, он взглянул на циферблат глубиномера. Стрелка застыла на шестидесяти метрах. Отсюда начинался вход в туннель, ведущий к основному руслу подземной реки.

Сегодняшнее погружение ничем не напоминало его приключения в колодце на склонах Анд. Там он был подстрахован прочным спасательным канатом и имел постоянную связь с поверхностью. И кроме того короткого промежутка времени, когда он проник в боковую каверну, спасая Шеннон и Майлса, он всегда мог видеть над головой поверхность воды.

Он повернулся к Джордино, все еще державшему в руке их транспортный контейнер. Здесь им предстояло проникнуть в царство вечного мрака. Пока они проталкивали контейнер сквозь бесчисленные повороты узкого туннеля, Питт вспомнил, что погружения в затопленные водой пещеры всегда считались одним из самых опасных видов спорта. Кромешная тьма, осознание того, что вы находитесь глубоко в недрах земли, доводящая до безумия тишина и наконец постоянный страх потерять ориентацию легко приводят к панике и становятся причиной гибели многих опытных ныряльщиков, оснащенных, как правило, самым современным снаряжением.

В 1974 году сразу двадцать шесть человек погибли во время погружения в одну из пещер Флориды. А сколько их было по всему миру?

Питт никогда не страдал клаустрофобией и очень редко испытывал чувство страха, но необычная обстановка начинала действовать ему на нервы, усиливая и без того обостренное чувство опасности.

Сегодня они погружались без страховочной веревки, отдавая себе отчет в том, что эта операция может оказаться для них последней, если они будут увлечены стремительным течением подземной реки.

Туннель начал постепенно расширяться, образуя серию каверн, напоминающих по форме песочные часы. В ста метрах от входа в туннель приток наружного света резко уменьшился, и им пришлось включить электрические лампы, закрепленные на касках. Бросив в очередной раз взгляд на глубиномер, Питт убедился, что они продолжают медленно подниматься, и теперь от поверхности воды их отделяло около двадцати метров.

Джордино, державшийся впереди, остановился и сделал предостерегающий знак, указывая, что они достигли выхода из туннеля. Питт просунул дополнительный линь под лямку транспортного контейнера, опасаясь, что течение реки может вырвать его из рук.

Джордино сделал несколько мощных взмахов ластами, стремясь вытащить свой конец контейнера в реку и освободить товарищу выход из туннеля. Его расчет оказался точным. В тот момент, как течение подхватило его, Питт вместе с тыловой частью контейнера показался у выхода из последней каверны.

Как и планировали, они проплыли под водой еще около пятидесяти метров, потом вынырнули на поверхность и оказались в широкой галерее, образующей естественный воздушный карман. К удивлению Питта, потолок был темного цвета, и, только направив на него луч лампы, он понял, что тот был сложен из вулканической породы. К счастью, поток в этом месте замедлил бег, но отвесные стены, поднимающиеся прямо из воды, не позволили выбраться на берег.

Выплюнув изо рта загубник, Питт окликнул Джордино.

— Внимательно смотри по сторонам и как только заметишь участок суши, пригодный для высадки, греби прямо к берегу.

Они быстро миновали вулканическую пещеру и оказались в другой галерее, промытой водой в толще известняка, так и не обнаружив подходящего участка суши. Внезапно впереди послышался глухой звук, который быстро усиливался, отражаясь от сводчатого потолка и стен туннеля.

— Осторожнее! — крикнул Джордино. — Похоже, нас несет к водопаду.

Питт поправил лампу на каске, пытаясь направить луч света точно впереди себя. Напрасная попытка. Воздух наполнился мелкими капельками воды, сделавшими видимость близкой к нулю. Питт представил Ниагарский водопад и себя, увлекаемого в глубину его могучим течением. В тот же миг Джордино исчез в облаке пены и брызг.

Питт подготовился к длительному падению, но первое впечатление оказалось обманчивым. Падать никуда не пришлось. И грозный гул воды, и туман из мелких брызг не поднимались снизу, а низвергались на него сверху. В реку почти с самого свода пещеры изливался другой поток, немногим уступавший по мощности первому. Под поверхностью безводной песчаной пустыни находился крупный водоносный горизонт, способный с избытком напоить ее бесплодные земли.

Спустя несколько мгновений стены расступились, и его вынесло в огромную пещеру, с потолка которой свисали многочисленные сталактиты самой причудливой формы.

Питт с трудом отвел от них взгляд и в нескольких метрах от себя заметил Джордино. Похоже, тот даже не обратил внимания на дикую первозданную красоту пещеры.

— Слева, метрах в тридцати от нас есть место для высадки, — сообщил он деловым тоном.

— Отлично. Сворачивай к стене и работай изо всех сил, пока не выберешься из стремнины.

Джордино ничего не нужно было повторять дважды. Он резко взял влево и, работая ластами, в считанные минуты выбрался на мелкое место и вытащил за собой контейнер. Питт последовал его примеру, хотя и с меньшим успехом. Его снесло метров на десять вниз по течению, прежде чем он наконец сумел выбраться на берег. Оказавшись на суше, он снял маску и ласты и направился в сторону Джордино, уже приступившего к разгрузке контейнера.

— Неплохое место мы выбрали, — заметил он, когда Питт сбросил баллоны и уселся на камень рядом с ним. — Меня просто распирает от гордости, что мы сумели забраться так далеко.

— Хочешь сказать, мы должны быть счастливы, что все еще живы?

— Можно и так. Но как далеко мы все-таки продвинулись?

Питт сверился с показаниями компьютера.

— Если прибор не врет, мы два километра пробирались через чистилище и еще два метра низвергались прямо в ад.

— Осталось двадцать восемь километров?

— Да, но отсюда мы двинемся с комфортом, — пообещал Питт, улыбаясь.

Пять минут спустя все восемь воздушных камер “Плавучего пузыря” были наполнены, корпус развернут и надут. Суденышко было готово для сражения с подземной рекой.

Созданное как спасательное средство, судно на воздушной подушке могло без труда преодолевать стремнину реки, песчаные отмели, болота, скользить по снегу и тонкому льду. Оно с успехом использовалось полицией и пожарными по всей стране, и благодаря ему было спасено множество человеческих жизней. Но сейчас ему предстояло испытание, которого никак не могли предусмотреть его конструкторы.

“Плавучий пузырь” был три метра в длину, полтора в ширину, снабжено четырехцилиндровым двигателем мощностью пятьдесят лошадиных сил и над плоской поверхностью способен развивать скорость до шестидесяти четырех километров в час.

— Наши инженеры прекрасно поработали, уменьшив его высоту, — заметил Джордино.

— Да и во всем другом они не подкачали, — согласился Питт, — одно горизонтальное расположение двигателя чего стоит. Просто удивительно, как они ухитрились напихать столько снаряжения внутрь контейнера.

Прежде чем продолжить опасное путешествие, они заботливо сложили и закрепили оборудование, от сохранности которого теперь во многом зависела их жизнь. В контейнере они нашли также старый кольт Питта, термос с кофе и четыре бутерброда.

Питт невольно улыбнулся.

Адмирал Сэндекер не упустил ни одной мелочи, которая хоть как-то могла повлиять на исход операции.

Термос и бутерброды он убрал обратно в контейнер. Для пикника в экстремальных условиях у них сейчас не было времени. Им надо было спешить, чтобы вовремя добраться до пещеры с сокровищами и спасти жизнь Лорен и Руди. Пистолет и запасной магазин он положил в пластиковый пакет, надежно заклеил его и сунул под мокрый костюм. Затем подошел к “Пузырю” и пару мгновений разглядывал его.

– “Кто ж, о Цирцея, на этом пути провожатым мне будет?” — процитировал он. — “В Аде еще не бывал с кораблем ни один землеродный”.

Джордино, который в этот момент укладывал весла в специально приспособленные для этой цели гнезда, поднял голову:

— Откуда это?

– “Одиссея” Гомера.

– “Есть у троянцев мужи, кто способны проникнуть в морские глубины”, — немедленно откликнулся Джордино. — “Илиада” того же автора. Как видишь, я тоже могу цитировать слепого Гомера.

— Ты никогда не перестанешь удивлять меня.

— Чепуха. Куда важнее, чтобы ты сам никогда не потерял способность удивляться.

Питт первым поднялся на борт и занял свое место, чуть впереди пропеллера двигателя. Джордино поместился на носу судна и включил один из мощных прожекторов, осветивших никогда не знавшие солнечного света своды.

— Надеюсь, здесь никто не привлечет нас к ответственности за загрязнение окружающей среды, — бросил он через плечо Питту.

— Все готово.

— Тогда поехали.

“Пузырь” соскользнул с берега и, легко преодолев береговое течение, вышел на стремнину реки. Теперь они скользили над поверхностью воды на высоте двадцати сантиметров. Со своего места сквозь прозрачную зеленоватую воду Джордино мог видеть саламандр-альбиносов и маленькие стайки слепых рыб, сновавших среди камней, в изобилии усеявших дно реки. По мере надобности он докладывал об обстановке впереди судна и то и дело щелкал камерой, в то время как Питт записывал данные на портативном компьютере. Они ни разу не обернулись назад, сосредоточив все свое внимание на управлении судном. Первые восемь километров они практически не встретили никаких препятствий и ни разу не снижали скорости. Потолок над их головами то поднимался до высоты тридцати метров, то нависал почти над их головами, едва оставляя место для прохода судна. Без особого труда они миновали несколько небольших каскадов и оказались в узком туннеле, где им пришлось сконцентрировать все внимание, чтобы избежать опасных столкновений с обломками камней, в изобилии выступавших из стен.

Наконец они оказались в галерее исполинских размеров, протянувшейся почти на три километра.

Два раза свод опускался ниже уровня реки, и им приходилось резко сбрасывать скорость и использовать баллоны с воздухом для дыхания. Чтобы снять напряжение, они стали придумывать забавные названия для бесчисленных камер и коридоров: “Комната смеха”, “Музей восковых фигур”, “Гимнастический зал Джордино”. Саму реку они окрестили “Горькой пьяницей”.

После того как они преодолели второй участок, на котором свод опускался ниже уровня реки, скорость течения резко возросла и цвет воды из зеленого превратился в белый. Теперь “Пузырь” скакал, как норовистая лошадь. Каждый раз, миновав особо опасный участок, Питт мысленно говорил себе, что скорость течения не может возрастать бесконечно, и всякий раз ошибался. Впрочем, до сих пор они без потерь выходили из всех критических ситуаций и не могли нахвалиться мореходным качествам своего суденышка.

Питту приходилось напрягать все силы, чтобы удержать судно посредине туннеля. Пришлось и Джордино взяться за весла, но даже их объединенных усилий оказалось недостаточно. Прожектор свалился за борт, и теперь только свет ламп на касках освещал их путь. Мощности двигателя уже не хватало для того, чтобы бороться со стремительным течением. “Пузырь” двигался туда, куда его нес поток. Тщетно Джордино вглядывался в темноту впереди, надеясь увидеть участок относительно спокойной воды. За очередным поворотом он заметил, что река разделилась на два рукава, и немедленно известил об этом Питта.

— Ты можешь определить, который из них больше?

— Пожалуй, левый.

“Пузырь” проскочил всего в нескольких сантиметрах от огромной скалы, разделившей реку на два отдельных потока, и тут же был погребен под стеной воды, появившейся неизвестно откуда.

На мгновение Питт подумал, что потерял Джордино, но уже в следующую секунду голова итальянца показалась среди клочьев пены. Тот ухитрился улыбнуться и показал на свои уши.

Рев воды заметно стих, и “Пузырь” снова начал слушаться руля. Избыток воды внутри корпуса не давал возможности использовать воздушную подушку, и Питт понял, что одному ему уже не справиться.

— Выкачивай воду! — прокричал он Джордино.

Создатели судна предусмотрели практически все. На борту имелась даже маленькая ручная помпа, и Джордино немедленно воспользовался ею.

Питт использовал возникшую паузу и в свете электрической лампы попытался разглядеть, что происходит вокруг. Стены туннеля почти касались бортов судна, и, хотя подводных камней не было видно, скорость течения, казалось, возросла еще больше, если такое вообще можно было себе представить. Внезапно он заметил, что Джордино перестал откачивать воду. На лице итальянца появилось выражение обреченности, и в тот же момент Питт сам услышал стремительно нарастающий рев падающей воды.

Картина Ниагарского водопада вновь мелькнула перед его глазами. На этот раз ошибки быть не могло. Это был ни с чем не сравнимый рев многих сотен, а то и тысяч тонн воды, падающей вниз с огромной высоты.

Он не почувствовал ни страха, ни отчаяния, ни ощущения полной безнадежности. Лишь странное оцепенение, словно его ум внезапно перестал функционировать.

Последнее, что совершенно отчетливо помнил Питт, было мгновение, когда “Пузырь”, на долю секунды зависнув на гребне волны, рухнул вниз с чудовищной высоты.

Точнее, ощущения падения тоже не было. Казалось, суденышко парит в облаке мелких брызг и пара. Затем очередной толчок сорвал Питта с места и швырнул его в глубь пенящейся воды. Он ударился о воду у подножия грандиозного водопада, словно метеор. Удар был такой силы, что почти весь воздух был мгновенно выброшен из его легких. Вначале он решил, что разбился о камни внизу и, только ощутив давление воды, понял, что еще жив. Инстинктивно он попытался задержать дыхание, продолжая отчаянно бороться, чтобы поскорее выбраться на поверхность. Если бы не спасательный жилет, это ему вряд ли удалось бы, но счастье оказалось вновь на его стороне. Вынырнув тут же на поверхность, он был подхвачен стремительным течением, которое понесло его вниз. Чудом избежав столкновения с торчащими из воды камнями, он в конце концов был брошен на огромный валун и на какое-то время потерял сознание. На этот раз его жизнь спасли шахтерская каска, принявшая на себя всю силу удара, и спасательный жилет, не позволивший ему погрузиться на дно реки. В сознание его привел новый удар о камни, когда поток выбросил его на небольшую отмель у берега реки. С трудом встав на колени, он выбрался из воды и невольно вскрикнул от боли, когда попытался опереться рукой о камень. Кисть, похоже, была сломана. Кроме того, он ощущал резкую боль в левой стороне груди, где, по-видимому, было повреждено несколько ребер.

С места, где он находился, рев водопада не был слышен. Оставалось только гадать, как далеко вниз по течению его унес бурный поток.

Постепенно сознание прояснилось, и он вспомнил о Джордино. В полном отчаянии, с трудом преодолевая боль в груди, он несколько раз прокричал его имя. Как ни странно, ответ пришел почти сразу:

— Я здесь.

Это был скорее шепот, чем голос, но Питт был уверен, что не ослышался:

— Где ты?

— Метрах в шести от тебя, выше по течению. Неужели не видишь меня? У меня включен фонарь.

Кровавый туман продолжал застилать глаза Питта. Он провел рукой по лицу и только тогда понял, что это не туман, а кровь, струившаяся из рассеченного лба. Джордино лежал на спине у кромки воды, совсем близко от него.

С трудом преодолев разделяющее их расстояние, он опустился на колени возле друга и помог ему выбраться из воды.

— Господи, как я рад тебя видеть. Я уже думал, что ты и “Пузырь” уплыли без меня.

— Бренные останки нашего бота унесла река. Они уже далеко от нас.

— Что у тебя повреждено? — спросил Питт. Джордино с трудом выдавил из себя улыбку и вытянул перед собой обе руки.

— Надеюсь, у меня еще есть шанс когда-нибудь сыграть в Карнеги-холл.

— Сыграть? Ты даже мелодию насвистеть не можешь. Ну а если серьезно. Что? Твоя спина?

Джордино слабо покачал головой:

— Я оставался в “Пузыре” до последнего момента, когда его днище ударилось о дно. Затем меня выбросило наружу. Думаю, сломаны обе ноги ниже колен.

Питт осторожно прощупал ноги друга. Джордино скривился от боли, но не издал ни звука.

— Тебе повезло. Переломы простые. Будешь еще танцевать, если мы выберемся отсюда.

— А что у тебя?

— Всего лишь несколько синяков и шишек, — солгал Питт.

— Тогда какого черта ты говоришь сквозь стиснутые зубы?

Питт не ответил. Он попытался настроить компьютер, но тот оказался разбит при ударе о скалы. Расстегнув ремешок, он выбросил прибор в воду.

— Боюсь, Дункан не дождется своих материалов, — грустно заметил он.

— Я тоже потерял камеру.

— Хорошее дело. В ближайшее время тут вряд ли кто появится.

— Как, по-твоему, мы далеко от пещеры с сокровищами?

— Могу только догадываться. Может, километрах в двух.

— Ну что же, дальше ты идешь один. Я буду тебе только обузой.

— Ты рехнулся.

Джордино больше не улыбался:

— Забудь обо мне. Ты должен добраться туда.

— Я не могу бросить тебя.

— Сломаны ноги или нет, но плыть я еще могу. Я отправлюсь вслед за тобой позднее.

— Будь особенно внимателен, когда доберешься туда, — посоветовал Питт мрачно. — Может, ты и в состоянии дрейфовать на воде, но будет трудно с течением справиться. Постарайся держаться поближе к берегу, а то тебя унесет в залив.

— Ну и что с того? Запасные баллоны с кислородом уплыли вместе с “Пузырем”. Если на пути окажется галерея, заполненная водой, мы так или иначе утонем.

— Ты не слишком оптимистичен.

— Что поделаешь.

Джордино снял запасной фонарь, привязанный к поясу, и протянул его другу.

— Он тебе понадобится. От твоей лампы на каске ничего не осталось. Ты весь в крови.

— Вода смоет кровь, — заметил Питт, прикрепляя фонарик чуть выше сломанного запястья. Отстегнув пояс, он бросил его на камни. — Это мне тоже больше не понадобится.

— Ты не собираешься брать баллоны с воздухом?

— Они будут только помехой, а их у нас и без того довольно.

— А если попадешь в затопленный туннель?

— Проплыву по нему, пока хватит воздуха в легких.

— Последняя просьба, — сказал Джордино, отцепляя лямки своих баллонов. — Перевяжи мне ноги потуже. Питт сделал все, что позволяла ему сломанная рука.

— Отдохни хотя бы час, — попросил он.

— А ты больше не задерживайся и сделай все, чтобы спасти Лорен и Руди. Я — за тобой, как только смогу.

— Я буду тебя ждать.

— Тогда позаботься о сети, поймаешь, когда меня будет проносить мимо.

Питт пожал руку друга и вошел в воду. Течение подхватило его, и через несколько секунд он исчез в глубине туннеля.

Джордино наблюдал за ним, пока слабый свет фонарика не исчез в кромешной темноте.

“Два километра, — подумал он. — Дай бог, чтобы на его пути не попалось затопленных камер”.

53

Золар вздохнул с облегчением. Дела шли даже лучше, чем он ожидал. Операция близилась к завершению. Трейлер, подъемный кран, лебедка уже были отправлены на военную базу вместе с большинством людей полковника Кампоса. На вершине оставалась небольшая группа инженеров для погрузки последней партии драгоценностей в транспортный вертолет. Он стоял сейчас рядом со своим собратом, еще недавно принадлежавшим НУМА.

Золар перевел взгляд на оставшееся на площадке золото. Двадцать восемь статуэток воинов, каждая высотой около метра, были выстроены в ряд. Мастерство скульпторов и литейщиков древней империи поражало воображение. Золар мысленно прикинул их рыночную стоимость.

— Будь их чуть больше, и у нас был бы полный набор для шахмат, — пошутил Оксли, стоявший рядом с братом.

— Жалко, что я не могу оставить их у себя, — посетовал Золар, — но мне придется свою долю от их продажи истратить на покупку легальных ценностей. Моя частная коллекция должна быть вне подозрений.

Фернандо Матос пожирал глазами выстроившуюся перед ним армию, стараясь хотя бы приблизительно прикинуть, сколько придется на его долю.

— В нашем музее антропологии в Мехико нет ничего подобного, — признался он.

— Зато теперь у вас появится возможность подарить ему свою часть коллекции, — ухмыльнулся Оксли.

Матос бросил на него сердитый взгляд, но не успел возразить, так как был прерван подошедшим к ним полковником Кампосом.

— Лейтенант Рамос докладывает, что внутри горы ничего больше не осталось. Как только он и его люди поднимутся наверх, мы начнем погрузку. После этого я немедленно вылетаю на наш аэродром, чтобы лично наблюдать за их перегрузкой в транспортный самолет.

— Благодарю вас, полковник, — ответил Золар вежливо. Он не доверял Кампосу, но все еще нуждался в его услугах. — Если вы не возражаете, мы присоединимся к вам.

— Какие могут быть возражения, — отозвался полковник, бросая взгляд на опустевшую площадку. — А где ваши люди?

Лицо Золара приобрело холодное выражение.

— Мой брат Сайрес и его люди последуют за нами во втором вертолете, как только утрясут кой-какие неотложные дела.

Кампос понял его с полуслова и цинично усмехнулся.

— Конечно, конечно. Мне и самому крайне неприятно думать о всех этих бандитах, только и мечтающих о том, как бы обобрать наших друзей.

Пока компания на площадке ждала возвращения лейтенанта Рамоса и его людей, Матос подошел к каменному демону. Положив ладонь на его шею, он был поражен необычайно низкой температурой камня, весь день прогреваемого солнцем. Ему вдруг показалось, что шея стала подвижной и скользкой, как чешуя только что пойманной рыбы, и он поспешно отдернул руку.

Отступив назад, он круто повернулся, чтобы поскорее отодвинуться, и заметил человеческую голову, поднявшуюся над кромкой обрыва. Матос не был суеверен Он замер на месте скорее удивленный, чем испуганный.

Вслед за головой показал ось тело. Мужчина, которому оно принадлежало, с трудом вскарабкался на площадку, какое-то время молча смотрел на Матоса, а затем направил на него дуло винтовки.

* * *

Юма пролежал у последнего уступа без малого минуту, чтобы перевести дыхание и успокоить биение сердца, после чего поднял голову и осторожно заглянул через его край. Он увидел странного маленького человека с лысой головой и в огромных очках, одетого в совершенно неуместный в пустыне деловой костюм. Человек напомнил ему правительственных чиновников, раз в году проезжавших через деревню монтоло и не скупившихся на обещания всяких благ, которые, как и следовало ожидать, никогда не выполнялись. Вскарабкавшись на утес, он заметил и группу людей, стоявших у военного вертолета метрах в тридцати от него. Они не обратили никакого внимания на его неожиданное появление. Юма рассчитывал подняться на вершину горы позади статуи демона, чтобы остаться незамеченным для находившихся там людей. Неожиданное присутствие на площадке Матоса нарушило его планы.

Он поднял свои видавший виды винчестер на уровень груди незнакомца и тихо произнес:

— Ни звука или вы умрете немедленно.

У него не было времени оглянуться назад, чтобы убедиться, что его спутники уже достигли вершины. Весь план был построен на внезапности нападения. Если этот человек поднимет тревогу, его родственники и соседи будут застигнуты в крайне невыгодном положении и погибнут, так и не исполнив задуманного.

Положение стало еще более отчаянным, когда из расщелины неподалеку появился отряд солдат во главе с офицером. На его счастье, они не дали себе труда осмотреть площадку, а направились прямо к тому месту, где были выстроены в шеренгу статуэтки золотых воинов.

Увидев солдат, пилот вертолета включил двигатель, подготавливая машину к старту.

Оправившись от шока, Матос медленно поднял руки над головой.

— Немедленно опустите руки, — прошипел Юма. Матос послушно выполнил приказ.

— Как вы прошли через наши посты? — спросил он. — И что вы вообще делаете здесь?

— Это священная земля моего народа, — спокойно ответил Юма. — Вы осквернили ее своим присутствием.

Один за другим на вершину горы поднимались индейцы, образовав молчаливую группу, скрытую из поля видимости солдат статуей демона.

Юма понимал, что его товарищи пришли сюда не ради чьей-то насильственной смерти, и ему не хотелось первым начинать бессмысленное побоище.

— Подойдите ближе ко мне, — приказал он Матосу, — и станьте позади демона.

Глаза чиновника приобрели дикое, почти безумное выражение. Жажда золота пересилила страх. Он уже видел себя богатым человеком и не собирался отказываться от своей мечты ради каких-то суеверий индейцев.

От Юма не укрылось то, что происходило сейчас в душе этого странного человека. Он понимал, что теряет контроль над ним.

— Вы хотите золота? — спросил он. — Забирайте его и уходите с нашей горы.

Но было уже поздно, нервы Матоса не выдержали. Он повернулся, крича во все горло: “Индейцы, индейцы!” — и кинулся бежать в сторону вертолета.

Не поднимая ствола и не целясь, Юма выстрелил от бедра. Его пуля попала чиновнику в колено, и он свалился на землю, обхватив ногу обеими руками.

Люди Юма с ружьями на изготовку молча окружили вертолет. В этот момент они походили больше на призраков, чем на живых людей. Лейтенант Рамос первым оценил ситуацию. Его солдаты не были подготовлены к ‘боевым действиям и не имели при себе оружия Он поднял руки над головой и приказал подчиненным последовать его примеру.

Золар громко выругался.

— Черт возьми, откуда взялись эти индейцы?

— Рассуждать нет времени. Улетаем немедленно! — прокричал в ответ Оксли.

Он перепрыгнул через груду золота и кинулся к вертолету, увлекая за собой брата.

— Золотые статуи! Они еще не погружены! — завопил Золар.

— Черт с ними! Забудь о них.

— Ни за что!

— Идиот, разве ты не видишь, что эти люди вооружены! Инженеры не помогут нам. — Он повернулся в сторону вертолета. — Поднимай машину! — крикнул он растерявшемуся пилоту — Скорее, скорее!

Полковник Кампос среагировал последним. Не задумываясь о последствиях, он приказал лейтенанту Рамосу атаковать индейцев.

— Но как, сэр? — не понял инженер. — Голыми руками?

Юма и его люди стояли теперь метрах в десяти от вертолета. Игра солнечных лучей на золотых статуэтках поразила индейцев. До сих пор единственным золотым предметом, который им доводилось видеть, был маленький золотой крест над алтарем часовни в ближайшей к ним деревушке Илано Колорадо.

Крутящиеся лопасти вертолета подняли столбы пыли Колеса машины уже оторвались от земли, когда до Кампоса наконец дошло, что жизнь все-таки дороже золота Он бросился к открытой двери грузового отсека, из которой Оксли протягивал ему руку.

В этот момент машина резко развернулась, и рука полковника поймала лишь воздух. По инерции он проскочил под днищем машины и, так и не сумев остановиться, рухнул с утеса. С высоты Оксли мог наблюдать, как тело полковника, стремительно уменьшаясь в размерах, ударилось о камни у подножия Серро-эль-Капироте.

— Господи Иисусе, — только и сумел вымолвить он.

Золар не видел гибели полковника, которая, впрочем, его вряд ли расстроила.

— Сайрес остался в пещере, — прошептал он.

— С ним Амару и его люди. Не беспокойся, их автоматическое оружие стоит большего, чем охотничьи ружья нескольких индейцев. Они прилетят на втором вертолете.

Только после этого Золар обратил внимание на то, что в машине собрались далеко не все его сообщники.

— А где Матос и полковник? — поинтересовался он.

— Индейцы пристрелили Матоса, а полковник слишком долго раздумывал.

— Он остался на вершине?

— Нет, он свалился с нее. Наш добрый полковник мертв.

Лицо Золара около минуты сохраняло выражение глубокой задумчивости, после чего он разразился диким хохотом.

— Матос застрелен, полковник мертв. Наша доля увеличивается.

* * *

План Юма, согласованный с Питтом, был выполнен. Он и его соплеменники защитили священную вершину и вынудили отродье дьявола покинуть ее. С кромки утеса он наблюдал за тем, как два его племянника помогали лейтенанту Рамосу и его людям спуститься по тропинке к подножию горы.

Спустить по крутой тропинке на носилках Матоса не было никакой возможности, и, после того как его нога была перебинтована, ему пришлось спускаться самому при поддержке двух сострадательных инженеров.

Любопытство привело Юма к входу в пещеру. Ему не терпелось осмотреть ее и своими глазами увидеть подземную реку, о которой рассказывал Питт, воду, представавшую перед ним в видениях. Но старшие боялись спускаться в недра священной горы, а золото создало ему проблемы с молодежью. Они настаивали на немедленном возвращении в деревню и намеревались унести его с собой.

— Это наша гора, — заявил ему сын соседа, — и маленькие золотые люди принадлежат нам.

— Но сначала мы должны увидеть реку внутри горы, — не соглашался Юма.

— Живым запрещено входить в царство мертвых, — предостерег его старший брат.

— Под пустыней не может быть никакой реки, — объявил его племянник.

— Но я верю в то, что этот человек рассказал мне, — настаивал Юма.

— Никто не может доверять гринго. Они ничуть не лучше тех, в чьих жилах течет испанская кровь.

Юма покачал головой и указал на золото.

— Оно доказывает, что он говорил правду.

После этих его слов спор разгорелся с новой силой.

— Солдаты вернутся и перебьют всех нас, если мы немедленно не уйдем отсюда.

— Золотые люди слишком тяжелы, чтобы идти с ними по тропинке, поэтому их надо спустить на канате с обрыва. На это потребуется время.

— Вознесем наши молитвы демону и уйдем отсюда.

— Но не раньше, чем золотые люди окажутся внизу.

Спор грозил затянуться до бесконечности, если бы снова не вмешался Юма.

— Хорошо, мои родственники и друзья. Я сдержу свое обещание и спущусь под землю один. Забирайте золотых людей и уходите, но поторопитесь, день скоро кончится.

Юма повернулся и один направился к входу в пещеру. Как ни странно, он почти не испытывал страха.

Они добились своей цели. Отродья дьявола были изгнаны. Демон снова мог наслаждаться вечным покоем. С его благословения он, Билли Юма, мог без опаски вступить в царство мертвых и, кто знает, может быть, найти потерянных идолов своего народа.

54

Сжавшись в комок, Лорен сидела у стены своей подземной тюрьмы, ее переполняла жалость к себе. У нее больше не осталось сил бороться. Она не знала, сколько времени провела в этой камере, и само понятие времени потеряло для нее всякий смысл. Она уже и не помнила, когда ела в последний раз. Порой она пыталась воскресить в памяти ощущения сухости и тепла, но это ей плохо удавалось — таким далеким казалось теперь это счастливое время.

Ее уверенность в себе, независимость и чувство собственного достоинства уважаемого члена общества и гражданина великой державы ничего не значили в этой сырой тесной пещере. Ей казалось, что от того времени, когда она последний раз стояла на трибуне Конгресса, ее отделял по меньшей мере миллион лет. Она держалась долго, но сейчас, когда ее жизнь подошла к концу, она готова была смириться с ним, как с долгожданным избавлением из этого ада. Лучше умереть, чем влачить столь жалкое существование.

Она бросила тревожный взгляд на Руди. За последний час он ни разу не пошевелился. Лорен не была врачом, но понимала, что его состояние ухудшается с каждой минутой. Тупак Амару в приступе садистской ярости переломал ему несколько пальцев и не отказывал себе в удовольствии при каждом удобном случае нанести несколько болезненных ударов ногой в голову или живот. Лорен не сомневалась, что, если ему не оказать немедленной медицинской помощи, Руди умрет в ближайшее время.

Мысли Лорен обратились к Питту. Но что он мог сделать для их освобождения, разве что явиться сюда во главе роты морских пехотинцев. Перспектива более чем маловероятная.

Она попыталась припомнить случаи, когда он приходил ей на выручку. Первый раз это произошло на борту советского морского лайнера, где ее держали в заложниках агенты КГБ. Тогда он появился неизвестно откуда и спас ее от жестоких побоев. Второй раз это случилось, когда она и еще один член Конгресса США оказались пленниками Хидеки Сума в его подводном городе у побережья Японии. Питт и Джордино, рискуя жизнью, пришли к ней на помощь.

Она не имела права сдаваться. Но Питт был мертв, разорванный на куски гранатой. Если ее соотечественники собирались прислать сюда подразделение сил особого назначения, им следовало поторопиться.

Она наблюдала, как мимо входа в ее пещеру проносили золото инков, и понимала, что, как только все оно будет перенесено на вершину горы, для Руди и для нее придет время умереть.

Им не пришлось ждать слишком долго. Один из головорезов Амару подошел к их охраннику и отдал ему какое-то распоряжение. Бандит повернулся к ней и указал рукой на выход из пещеры.

Лорен разбудила Ганна и помогла ему подняться на ноги.

— Они хотят куда-то перевести нас, — сказала она ему мягко.

Несколько мгновений он смотрел на нее отсутствующим взглядом, затем нашел в себе силы улыбнуться:

— Самое время предоставить нам лучшее помещение.

Их привели на берег реки, где уже находился Амару с пятью своими людьми и Сайрес Сарасон, которого она запомнила со времени допроса ее на борту парома. Латиноамериканцы выглядели свежими и отдохнувшими, тогда как их хозяин был усталым и раздраженным. Его рубашка под мышками потемнела от пота.

Одноглазый охранник грубо вытолкнул Лорен и Руди вперед, а сам остался стоять в стороне, облизываясь, как кот, в ожидании предстоящего зрелища.

Амару распирал переизбыток нервной энергии. Его глаза блестели от возбуждения. Он подошел вплотную к Лорен и грубо взял ее за подбородок.

— Ну как, согласна поразвлечь нас?

— Нечего возиться с ней, — проворчал Сарасон. — Нам незачем больше оставаться в этом подземелье.

Что-то холодное и липкое коснулось живота Лорен.

“Только не это! — в отчаянии подумала она. — Господи, только не это. Если они собираются убить нас, пусть сделают это побыстрее”.

— Твое желание скоро исполнится, — рассмеялся Амару, — но до этого тебе придется поразвлечь моих людей. Когда они насытятся и будут удовлетворены, может быть, они позволят тебе жить. Если же нет, твоя песенка спета. Я даю тебе возможность проявить себя. Сделай все, чтобы доставить им удовольствие.

— Ты спятил, — рявкнул Сарасон.

— Успокойся, амиго. Мои люди и я неплохо поработали, перетаскивая ваше золото. Они заслужили небольшое вознаграждение и желают получить его прямо сейчас, еще до того, как мы покинем это дьявольское место.

— Вам и без того хорошо заплатили за работу.

— Тогда назовем это премией.

— У нас нет времени для сексуальных игр.

— Придется вам мириться с этим, — прошипел Амару, словно змея, готовая броситься на свою жертву, — или мои люди останутся недовольны, и, вполне возможно, я не смогу контролировать их.

Одного взгляда на пятерых головорезов, стоявших за спиной перуанского убийцы, было Сарасону достаточно, чтобы понять, что Амару не шутит.

— Ладно, меня это не касается, — сказал он, бросив на Лорен мимолетный взгляд. — Делайте с ней, что хотите, но побыстрее. У нас еще осталась работа, а я не хочу заставлять братьев ждать.

Лорен умоляюще посмотрела на Сарасона:

— Вы же не один из них. Вы знаете, кто я и кого я представляю. Вы не можете этого допустить.

— Варварская жестокость — одна из реалий той жизни, которую они ведут, — сказал Сарасон бесстрастно. — Любой из этих кровожадных хищников перережет глотку ребенку так же спокойно, как мы с вами отрезаем кусок рыбного филе.

— Вы ничего не сделаете и останетесь смотреть, как эти люди будут издеваться надо мной?

— Возможно, я даже получу удовольствие от этого зрелища.

— Тогда вы ничуть не лучше их.

Амару гнусно улыбнулся и сделал знак одному из своих людей.

— Мне доставляет удовольствие ставить на колени таких высокомерных дамочек, как ты. Тебе предоставляется честь открыть шоу, Хулио.

Счастливчик выступил вперед и, похотливо улыбаясь, схватил Лорен за руку.

Маленький Руди Ганн, жестоко изувеченный и едва державшийся на ногах, неожиданно нагнулся и ударил головой в живот негодяя, посмевшего прикоснуться к Лорен. Впрочем, его отчаянный поступок произвел на здоровенного перуанца не больше впечатления, чем укус москита. Недовольно хрюкнув, он одним ударом отбросил от себя Ганна.

— Бросьте этого недоноска в реку, — приказал Амару.

— Нет! — крикнула Лорен. — Ради бога, не убивайте его.

Один из бандитов схватил Ганна за ногу и поволок к воде.

— Возможно, вы делаете ошибку, — предупредил Сарасон.

— Это еще почему?

— Река, скорее всего, впадает в залив. Вместо того чтобы посылать полиции тела для опознания, лучше сделать так, чтобы они вообще не попали ей в руки.

Амару на минуту задумался.

— А мне идея нравится, — ухмыльнулся он. — Что с того, что река вынесет их тела в море Кортеса? Американским ищейкам никогда не придет в голову, что эти люди убиты за сотни километров от того места, где они найдены.

Он махнул рукой бандиту, все еще ожидавшему распоряжений:

— Брось его тело в реку, да подальше.

— Нет, пожалуйста, — продолжала умолять Лорен. — Оставьте его в живых, и я сделаю все, что вы хотите.

— Ты и так это сделаешь, — холодно сказал Амару.

Бандит зашвырнул Ганна в реку с легкостью профессионального метателя молота. Раздался всплеск, и тело Руди исчезло в водах реки. Амару кивнул Хулио:

— Мы заждались, пора начинать шоу.

Лорен вскрикнула и, как кошка прыгнув на бандита, запустила ногти ему в глаза.

Бандит взвыл от боли, оставил свою жертву и закрыл лицо руками, продолжая визжать, как поросенок. Амару, Сарасон и другие бандиты остолбенели, увидев, как кровь хлещет между пальцами их сообщника.

— Матерь божья! — надрывался бандит, — эта сука ослепила меня.

Амару подошел к Лорен и наотмашь ударил ее ладонью по лицу. Молодая женщина покачнулась, но устояла на ногах.

— Ты заплатишь мне за это, — прошипел он, — когда мои ребята пресытятся тобой, я сам выколю тебе глаза, прежде чем бросить в реку.

Глаза Лорен загорелись яростным огнем. От ее страха не осталось и следа. Если бы у нее оставались силы, она сражалась бы как тигрица, пока не упала бы под ударами бандитов, но дни недоедания и грубого обращения лишили ее и этого слабого утешения.

Легко перехватив ее руку, Амару заломил ее за спину и сделал попытку поцеловать строптивую пленницу, но не успел — Лорен плюнула ему в лицо. Взбешенный бандит изо всех сил ударил ее кулаком в живот. Лорен согнулась, хватая ртом воздух, затем опустилась на землю и осталась лежать.

— Хулио вышел из игры, приглашаю всех желающих взяться за дело, — предложил Амару.

Несколько человек сразу схватили Лорен, перевернули на спину и, прижав ее руки и ноги к земле, сорвали с нее остатки одежды. Ей оставалось кричать от унижения и бессильной ярости. Одноглазый Квазимодо тяжело опустился на нее и, грубо схватив обеими руками за грудь, укусил за нижнюю губу.

— Давай, давай, — глумливо предложил он ей, — я люблю женщин, которые сопротивляются.

И тут вдруг хватка бандитов, державших Лорен, ослабла, и она воспользовалась этим, чтобы вцепиться ногтями в ненавистное лицо, склонившееся над нею. Одноглазый гигант вскрикнул от боли, отпрянул и недоуменно поднял руки к окровавленному лицу.

— Идиоты, что вы делаете? — заорал он на своих подельников.

Но оба бандита, не обращая внимания на его вопли, только судорожно крестились, уставясь в воду, словно увидели там самого дьявола. Недоумевающий Амару обернулся в сторону реки. Его нижняя челюсть отвисла, и он так и остался стоять, замерев на месте. Под водой по направлению к ним быстро двигался луч света. Затем из воды поднялась человеческая фигура и направилась к берегу. Правой рукой она бережно прижимала к себе безжизненное тело Руди Ганна.

55

Лицо Сарасона походило на белую маску смерти. Капли пота в изобилии выступили у него на лбу. Утратив дар речи, он только смотрел перед собой безумным взглядом.

Амару, шатаясь, словно пьяный, пытался что-то сказать, но с его губ срывались только отдельные, невнятные слова.

— Исчезни… дьявол, возвращайся в ад…

Призрак осторожно положил тело Ганна на землю, снял шлем и, расстегнув мокрый комбинезон, запустил внутрь правую руку. Его зеленые глаза горели дьявольским огнем.

Два бандита, еще державшие ноги Лорен, даже не пошевелились при виде кольта в его руке. Прозвучали один за другим два выстрела, и подонки рухнули, не успев понять, что произошло. Двое других, все еще стоявшие в нелепых позах, отпрянули от нее, словно от прокаженной. Хулио продолжал стонать в углу, закрыв руками поврежденные глаза.

У Лорен уже не было сил кричать. Она, разумеется, узнала человека, вынырнувшего из реки, но была уверена, что у нее начались галлюцинации.

— Вы, — прохрипел наконец Амару, — снова вы.

— Похоже, ты не ожидал увидеть меня, Тупак? Впрочем, Сайрес, кажется, тоже. Уж больно он зеленый.

— Но вы умерли, я убил вас.

— От скверной работы трудно ждать хороших результатов.

Продолжая переводить кольт с одного бандита на другого, Питт заговорил с Лорен, даже не взглянув на нее:

— Как ты себя чувствуешь?

Лорен была все еще слишком потрясена. Только через несколько мгновений она с трудом смогла прошептать несколько слов:

— Дирк… это вправду ты?

— Если у меня есть двойник, надеюсь, полиция поймает его, прежде чем он воспользуется моим банковским счетом. Извини, раньше появиться не смог.

— Теперь я заставлю этих скотов заплатить за все.

— Тебе не придется долго ждать, — сказал Питт твердо. — У тебя хватит сил подняться на вершину горы?

— Думаю, да. — Она оттолкнула тела мертвых бандитов и поднялась на ноги, безразличная к своей наготе. — Руди в очень плохом состоянии, — добавила она.

— Работа этих бандитов? Она молча кивнула.

Питт выразительно помахал кольтом в сторону Сарасона.

— Сайрес только что вызвался перенести тело Руди наверх. Кстати, Сайрес, передайте ей свою рубашку.

— Я скорее пойду голой, чем надену ее на себя.

Сарасон знал, что его ожидает, и в голове у него начал складываться план спасения. Он присел на обломок скалы, словно все еще не мог оправиться от шока, и положил руку на колено всего в нескольких сантиметрах от пистолета, привязанного к ноге внутри сапога.

— Как вы оказались здесь? — спросил он.

— Мы приплыли на подводном судне.

— Мы?

— Остальная часть команды может подняться на поверхность в любой момент.

— Что вы стоите столбом? Хватайте его! — крикнул Амару двум оставшимся в живых бандитам.

Оба были профессиональными убийцами, но у них не было желания умирать самим. Они даже не попытались добраться до винтовок, которые положили на камни, когда набросились на Лорен. Одного взгляда на дуло пистолета Питта и его горящие глаза было достаточно, чтобы образумить всякого, кто не страдал манией самоубийства.

— Желтые собаки! — рявкнул Амару.

— Все еще заставляете других выполнять вашу грязную работенку, — усмехнулся Пихт. — Кажется, я сделал крупную ошибку, не пристрелив вас в Перу.

— Я поклялся заставить вас страдать не меньше, чем вы заставили страдать меня.

— Не советую вам ставить вашу пенсию от “Солпемачако” на то, что вам когда-нибудь удастся сдержать эту клятву.

— Вы собираетесь хладнокровно пристрелить всех нас, — констатировал Сарасон.

— Ничего подобного. Это вы хладнокровно убили доктора Миллера и одному богу известно скольких еще невинных людей, стоявших на вашем пути. Как ангел мщения, я собираюсь всего-навсего казнить вас.

— Без суда? — поинтересовался Сарасон, продолжая продвигать руку к пистолету.

Только сейчас он заметил, что раны у его противника не ограничивались ссадиной на лбу. Плечи опущены, левая рука не двигается и неестественно прижата к груди, ну и, конечно, полное изнеможение.

“Сломана кисть и повреждены ребра, — мысленно подытожил он. — Парень на грани обморока”.

— Вы утратили право на справедливый суд, — заметил Питт. — Жаль, что наше прославленное американское правосудие не применяет к убийцам их же методов.

— Не вам судить о моих поступках. Если бы не мои братья и я, тысячи бесценных экспонатов пылились бы в подвалах музеев, а сейчас они в руках настоящих ценителей искусства.

— И вы считаете оправданием воровство и убийства, приносящие вам и вашим родственникам приличный доход. Да вы еще шарлатан и лицемер, приятель.

— Убив меня, вы все равно ничего не добьетесь. Моя семья будет заниматься тем же бизнесом, что и сейчас.

— Разве вы еще ничего не слышали? — Питт злорадно улыбнулся. — Международная компания Золара пошла на дно. Федеральные агенты совершили рейд на здание ее штаб-квартиры в Галвестоне. Они обнаружили там ценностей на двадцать галерей.

Сарасон презрительно рассмеялся:

— Компания в Техасе — вполне легальное предприятие, она имеет дело только с законно приобретенными раритетами.

— Я говорю о втором здании.

На загорелом лице Сарасона впервые появились признаки беспокойства.

— У нас только одно здание в Галвестоне.

— Нет, два. А подземные сооружения под официальным зданием, соединенные туннелем со строением на соседней улице? Они заполнены крадеными произведениями искусства, не говоря уж о цехах по изготовлению подделок.

Сарасона словно ударили лицом о стол.

— Черт побери, Питт. Откуда вы все это узнали?

— Федеральные агенты из ФБР и таможни сообщили мне эти подробности. Могу добавить, что они ждут не дождутся, когда вы сделаете попытку ввезти сокровища Уаскара в Соединенные Штаты.

Пальцы Сарасона были уже в сантиметре от пистолета.

— Вся шутка в том, — сказал он, обретая привычное хладнокровие, — что никто не собирается ввозить золото в США.

— Это не имеет значения. Теперь у вас не будет возможности реализовать его.

Пальцы Сарасона коснулись рукоятки пистолета. Он рассчитывал, что раны Питта замедлят его реакцию, и все же решил действовать наверняка. Он понимал, что шансов на второй выстрел у него не будет, и медлил, не зная, на каком варианте остановиться. Бросив быстрый взгляд на Амару и двух его людей, сидевших с пылающими от ярости лицами, он решил, что эти трое окажут ему полное содействие. От Хулио ждать помощи не приходилось.

— Вам тоже осталось недолго жить, — заметил он презрительно. — Мексиканские военные, которые помогали нам грузить золото, услышат ваши выстрелы и появятся здесь через несколько минут.

Питт равнодушно пожал плечами:

— У них, вероятно, сейчас сиеста, иначе они уже давно были бы здесь.

— Если мы набросимся на него одновременно, — сказал Сарасон громко, чтобы сообщники услышали его, — он убьет двоих из нас, прежде чем умрет сам.

— Вопрос в том, кто останется в живых, — заметил Питт холодно.

Амару было все равно, жить или умереть. Терять ему было нечего. Лютая ненависть к человеку, сделавшему его импотентом, и желание отомстить за унижение — единственное, что держало его в жизни.

Он бросился на Питта молча, словно бешеная собака.

Пуля, попавшая в грудь, не остановила его. Он врезался в Питта всей массой и обхватил его обеими руками.

Из груди Питта вырвался стон. Он резко развернулся в надежде сбросить тело Амару и освободить руку с пистолетом. Ему удалось нанести противнику удар рукояткой кольта по голове, но на второй времени уже не хватило. Два других бандита кинулись к винтовкам. Пуля Питта свалила с ног одноглазого бандита, и, не тратя время на слепого, он развернулся ко второму громиле.

Питт услышал отчаянный крик Лорен, но предупреждение запоздало. Сарасон успел выхватить пистолет. Питт почувствовал боль в плече прежде звука выстрела и упал в воду вместе с Амару, вцепившимся в него мертвой хваткой. Течение подхватило их и потащило в сторону от берега.

Сарасон медленно подошел к кромке воды и несколько секунд молча наблюдал за схваткой. Амару обеими руками обхватил Питта, пытаясь увлечь его за собой на дно реки. Не торопясь, Сарасон тщательно прицелился:

— Вы достойный противник, мистер Питт. Как ни странно, мне будет недоставать вас.

Но до эффектного конца было еще далеко. Две сильные руки ухватили Сарасона за ноги и потащили на дно. Он взглянул вниз и начал наносить удар за ударом по голове, вынырнувшей из воды вслед за руками.

Джордино последовал за Питтом вниз по реке. Течение оказалось не таким сильным, как он ожидал, и ему, хотя и с большим трудом, удалось добраться до пещеры и стать свидетелем происходившего. Он проклинал себя за беспомощность, за то, что не мог принять участие в схватке друга с Амару, но, когда Сарасон оказался у кромки воды, постарался сделать все, что было в его силах.

— Привет из ада, приятель, — прохрипел он, не обращая внимания на жестокие удары по голове.

Сарасон был в несравненно лучшей физической форме, чем его противник, и вскоре ему удалось высвободить сначала одну ногу, а затем и другую. Из того, что Джордино не делал попытки встать на ноги, он справедливо заключил, что у противника повреждены обе ноги.

— По прошлому опыту, — заметил Сарасон, — мне следовало бы знать: раз объявился ваш приятель, вы обязательно окажетесь где-нибудь поблизости.

Он задумчиво посмотрел на пистолет, в котором осталась всего одна пуля, затем перевел взгляд на реку, где все еще продолжалась битва Питта и Амару, и решил, что тратить пулю на Питта не стоит. Река сделает свое дело. Если же Питту каким-то чудом все же удастся выбраться на берег, к его услугам целый арсенал ружей, оставшихся после бандитов. Сделав выбор, Сарасон направил дуло пистолета в голову Джордино.

Но ему помешала Лорен, бросившаяся на него сзади.

Справиться с ней не составило труда. Отброшенная в сторону, она схватила одно из ружей и попыталась спустить курок, но выстрела не последовало. Лорен не спустила предохранитель. Сарасон ударил ее рукояткой пистолета по голове и тут вдруг увидел, что очнувшийся каким-то образом Ганн попытался швырнуть в него камень.

Он удивленно покачал головой, невольно отдавая дань уважения мужеству людей, продолжавших свое безнадежное сопротивление. Он почти сожалел, что им придется умереть. Он снова повернулся к Джордино.

— Как видите, это была только временная отсрочка, — сказал он с презрительной усмешкой, поднимая пистолет.

Несмотря на жестокую боль в ногах, Джордино нашел в себе силы улыбнуться перед смертью:

— Делай свое дело, приятель, и катись к черту.

Раздался выстрел, но он прозвучал из глубины пещеры.

Джордино недоуменно взглянул на Сарасона, на лице которого застыло странное, растерянное выражение.

— Неужели он промахнулся с такого расстояния?

Сарасон повернулся спиной к воде, сделал два шага в сторону берега и безжизненной кучей свалился на камни.

Джордино не мог поверить, что еще жив. Он поднял голову и увидел невысокого человека с винчестером в руках, появившегося в кругу света.

— Кто вы? — спросил он.

— Билли Юма. Я пришел помочь своему другу.

Лорен, придерживая рукой кровоточащую голову, непонимающе уставилась на него:

— Другу?

— Его зовут Питт.

Лорен вскочила на ноги и бросилась к берегу реки.

— Я не вижу его.

Джордино почувствовал, что у него перехватило дыхание.

Он несколько раз выкрикнул имя друга, но не получил ответа.

— Только не это, — простонал он, — о боже, его унесло.

Ганн, скривившись от боли, ухитрился сесть и тоже уставился в глубину туннеля. Минуту назад он сам смотрел в лицо смерти и все же не мог поверить, что его старый друг погиб.

— Может быть, Дирк сумеет выбраться? — спросил он с надеждой.

Джордино покачал головой:

— Он не сможет вернуться. Течение слишком сильное.

— Куда впадает река? — почти кричала Лорен, она была на грани истерики.

Джордино в бессильном отчаянии стукнул кулаком по камню:

— В залив. Дирка унесет в море Кортеса, в ста километрах отсюда.

Лорен без сил опустилась на пол пещеры и, закрыв лицо руками, горько разрыдалась:

— Он пожертвовал жизнью ради меня.

Билли Юма опустился на колени рядом с ней и тихо потрепал по голому плечу.

— Когда никто не может помочь, значит, это сделает Бог.

Джордино больше не замечал собственной боли. Его невидящие глаза были устремлены в глубину туннеля.

— Сто километров, — медленно повторил он. — Когда человеку, у которого сломаны рука и несколько ребер, а в плече сидит пуля, предстоит проплыть сто километров по бурной реке в кромешной темноте, то ему даже Бог не сможет помочь.

* * *

Сделав все, что было в его силах для своих новых друзей, Юма поспешил наверх, где и рассказал обо всем друзьям и родственникам. После его рассказа пристыженные соплеменники Билли согласились войти в пещеру. Из материалов, оставленных военными, они соорудили некое подобие носилок, на которых и доставили на вершину Джордино и Ганна. Один старый человек любезно предложил Лорен одеяло, сотканное его женой.

Следуя указаниям Джордино, носилки с Ганном надежно привязали в грузовом отсеке вертолета. Лорен поместилась в кресле второго пилота, а сам он, морщась от боли, уселся рядом.

— Мы поведем эту машину вместе, — объяснил он, обращаясь к Лорен, — тебе придется поработать ногами, а мне руками.

— Надеюсь, мне это удастся.

— Я буду говорить тебе, что надо делать. Думаю, у нас получится.

Перед тем как подняться в воздух, Джордино связался по радио с адмиралом, находившимся в помещении таможни, и сообщил ему о скором возвращении. Тепло поблагодарив Билли Юма и всех остальных за оказанную помощь, они распрощались с ними, и Джордино с помощью Лорен поднял машину в воздух.

— Все же я предпочла бы за это не браться, — призналась Лорен, когда взлет прошел успешно.

— У нас нет выбора. Руди умрет, если ему немедленно не будет оказана медицинская помощь.

Двадцать минут спустя они благополучно посадили вертолет перед зданием таможни в Калехико, где их уже поджидали машины “скорой помощи”, возле которых с неизменной сигарой в зубах прохаживался адмирал Сэндекер.

* * *

С того момента, когда Амару удалось утащить его за собой в воду и он почувствовал, как течение подхватило его изувеченное тело, Питт твердо знал, что вернуться назад ему не удастся. Сейчас у него было два врага: убийца, как балласт тянувший его на дно, и река, несущая его прямо в ад.

Хотя оба были тяжело ранены, отныне преимущество было на стороне Питта. Убийца не имел его опыта работы под водой. Прежде чем погрузиться в воду, Питту удалось сделать несколько глубоких вдохов, и теперь, не тратя силы на борьбу с противником и прикрыв здоровой рукой сломанные ребра, он позволил течению свободно нести его тело. Ему удалось сохранить свой кольт, хотя Питт и понимал, что стрелять под водой, рискуя потерять вторую руку, ему не придется.

Слепая ярость перуанца помогла ему оставаться в живых еще сорок пять секунд. Остаток сил он потратил, чтобы атаковать Питта, когда на повороте река вынесла их на песчаную отмель. Без особого труда освободившись от противника, Питт столкнул его тело обратно в воду. Амару был еще жив, когда течение уносило его, и Питт ясно слышал его последние проклятия.

— Я обещал тебе, что ты будешь страдать. Теперь ты будешь умирать в полной темноте.

— Желаю и тебе насладиться своим путешествием в залив, — проворчал Питт.

Боль от многочисленных ран вернулась к нему с новой силой. Он не мог больше бороться с нею. Напряжение последних часов брало свое. Питт вскарабкался повыше на отмель, упал на песок и потерял сознание.

56

— Мне не нравится улетать без Сайреса, — сказал Оксли, в очередной раз окидывая взглядом юго-западную часть небосвода над пустыней Алтар.

— Наш брат и прежде бывал в серьезных переделках, — бесстрастно ответил Золар. — Несколько индейцев из местной деревушки не представляют угрозы для наемных убийц Амару.

— Я ожидал его прибытия намного раньше.

— Не беспокойся. Сайрес, скорее всего, объявится прямо в Марокко в компании двух смазливых девчонок.

Они стояли у, конца узкой взлетно-посадочной полосы, проложенной между бесконечными дюнами пустыни Алтар для тренировок мексиканских военных пилотов. Позади них возвышалась хвостовая часть готового к взлету “Боинга 747–400”, окрашенного в цвета крупной национальной компании.

Золар зашел в тень от крыла самолета, чтобы еще раз проверить инвентаризационную опись, составленную Генри и Микки Мур, пока мексиканские инженеры грузили последнюю партию их находок в чрево машины. Он удовлетворенно кивнул, когда подъемный кран отправил туда золотую статую обезьяны:

— Теперь все.

Оксли окинул взглядом бесплодные земли, простиравшиеся вокруг.

— При всем желании вы не могли выбрать более подходящего места для перегрузки сокровищ.

— Мы должны благодарить за это полковника Кампоса. Это его предложение.

— А не было никаких проблем с его людьми после его смерти? — спросил Оксли. Вопрос прозвучал скорее цинично, чем скорбно.

— Какие могли быть проблемы, если я вручил каждому из них слиток золота весом в сто унций.

— Ты не поскупился.

— Когда у тебя столько золота, нетрудно быть щедрым.

— А вот бедняга Матос так и не получит своей доли, — заметил Оксли.

— Да, я рыдал всю дорогу от Серро-эль-Капироте.

К ним подошел пилот Золара:

— Мы готовы, джентльмены. Ждем ваших указаний. Желательно взлететь до наступления темноты.

— Груз закреплен надежно? — спросил Золар. Пилот кивнул:

— Лучше, чем можно было ожидать, учитывая, что мы не используем грузовые контейнеры. Думаю, мы благополучно долетим до Марокко, если только не попадем в сильный ураган.

— А что, его предсказывают?

— Нет, сэр. Синоптики обещают чистое небо по всему маршруту.

— Прекрасно. Запомните только одно: ни при каких условиях мы не должны пересекать государственную границу Соединенных Штатов.

— Я проложил курс к югу от Ларедо и Браунсвилла в Мексиканский залив, ниже Ки-Уэст, и далее через Атлантику.

— Сколько времени займет полет? — спросил Оксли.

— По плану десять часов пятьдесят пять минут. Учитывая максимальную загрузку, полные баки горючего и то, что нам придется отклониться от стандартного маршрута, может быть, на час дольше, но я надеюсь компенсировать опоздание за счет попутного ветра.

Золар бросил взгляд на последние лучи заходящего солнца:

— Итак, с учетом разницы во времени мы должны прибыть к месту назначения завтра около полудня? Пилот кивнул:

— Мы взлетим, как только вы подниметесь на борт. — Он повернулся и по трапу поднялся в кабину. Золар жестом руки указал в сторону трапа:

— Пора, мы не можем больше задерживаться.

Оксли отвесил брату светский поклон:

— После вас.

Прежде чем войти в открытую дверь “боинга”, он в последний раз оглядел горизонт на юго-западе.

— И все-таки мы зря улетаем, не дождавшись его.

— Думаю, в такой ситуации Сайрес не стал бы колебаться ни минуты. Ставка слишком высока, чтобы выжидать. Наш брат умеет справляться с трудностями. Не терзай себя.

Они попрощались с мексиканскими инженерами, которые собрались у самолета, чтобы проводить и еще раз поблагодарить щедрых клиентов, после чего бортинженер закрыл дверь.

Через несколько минут огромный самолет поднялся над песчаными дюнами и взял курс на восток-юго-восток. Братья устроились в маленьком салоне для VIP пассажиров сразу за кабиной пилотов.

— Не пойму, что стряслось с Мурами, — произнес Оксли, глядя в иллюминатор, как море Кортеса постепенно исчезает вдали. Я видел их в пещере, когда последняя партия сокровищ была погружена на тележки.

— Готов держать пари, что Сайрес решил эту маленькую проблему вместе с вопросом о конгрессмене Смит и Руди Ганне, — сказал Золар, расслабившись впервые за несколько последних дней. Он улыбнулся стюардессе, принесшей им два бокала вина.

— Как ни странно, но у меня создалось впечатление, что это те люди, от которых нелегко избавиться.

— Должен сказать, у Сайреса сложилось такое же впечатление. Точнее, он считал их парой убийц. Оксли повернулся к нему:

— Жену тоже? Ты шутишь.

— Нет, он говорил вполне серьезно. — Золар отхлебнул из бокала и одобрительно кивнул. — Превосходно. Калифорнийское каберне, Шато Монтелена. Советую попробовать.

Оксли покачал головой:

— Я не склонен расслабляться, пока сокровище не будет находиться в Марокко, и мы не узнаем, что Сайрес покинул Мексику.

Когда самолет набрал, как полагали братья, необходимую высоту, они отстегнули ремни безопасности и отправились в грузовой отсек для осмотра коллекции. Прошло меньше часа, когда Золар вдруг выпрямился и как-то странно посмотрел на брата.

— У тебя нет ощущения, что мы снижаемся? Оксли, который любовался золотой бабочкой, сидящей на золотом цветке, даже не поднял головы:

— У меня вообще нет никаких ощущений. Но Золара не удовлетворил такой ответ. Он наклонился и заглянул в иллюминатор.

— Мы летим слишком низко, — сказал он резко. — До земли не больше тысячи метров. Что-то не так.

Оксли нахмурился. Бросив взгляд в иллюминатор, он посмотрел на брата:

— Ты прав. Похоже, мы идем на посадку. Должно быть, что-то случилось.

— Почему же пилот не известил нас?

В тот же момент они услышали звук выпускаемых шасси. Земля стремительно приближалась. Самолет опустился на посадочную полосу. Взревели моторы, и несколько минут спустя “боинг” уже свернул к зданию терминала, на котором красовалась огромная надпись: “Добро пожаловать в Эль-Пасо”.

— Мой бог, — пробормотал Золар, — мы совершили посадку в Соединенных Штатах.

Оксли промолчал.

Золар кинулся к кабине пилота и начал бешено барабанить в дверь. Ответа не последовало, пока самолет не остановился у ангара Национальной службы охраны авиалиний. Только тогда дверь кабины медленно приоткрылась.

— Что, черт возьми, происходит? — заорал Золар. — Приказываю немедленно подняться в воздух…

Он осекся, заметив, что прямо ему в лоб направлено дуло пистолета.

На пороге кабины стоял улыбающийся Генри Мур с пистолетом в руках. Экипаж находился на своих местах. Микки Мур что-то говорила по радио, хладнокровно приставив пистолет к затылку первого пилота.

— Извините за непредвиденную посадку, мои бывшие друзья, — сказал Мур непререкаемым тоном, какого братья никогда не слышали у него прежде, — но, как вы сами видите, в наших планах произошли изменения.

Золар отодвинул в сторону дуло пистолета:

— Идиот, старый идиот, ты хотя бы соображаешь, что натворил?

— Конечно, — ответил Мур сухо, — Микки и я захватили ваш самолет вместе с грузом.

— Неужели вы не понимаете, что, если самолет немедленно не поднимется в воздух, сюда нагрянет таможня, — произнес Оксли умоляющим голосом.

— Раз уж вы сами заговорили об этом, могу вам сообщить, что Микки и я приняли решение передать груз властям.

— Вы не соображаете, что несете.

— Напротив. Мне известно, что федеральные агенты заинтересованы больше в вас и вашем брате, чем в сокровищах Уаскара.

— Откуда вы взялись на этом самолете? — рявкнул Золар.

— Все очень просто. Мы улетели на одном из транспортных вертолетов, перевозивших золото. Военные инженеры привыкли к нам и не обратили внимания, когда мы сели в самолет. Мы прятались в одной из комнат для отдыха, пока пилот не отправился к вам, и тогда захватили кабину пилотов.

— Почему вы так уверены, что федеральные агенты поверят вам? — спросил Оксли.

— Дело в том, что Микки и я в свое время тоже были агентами. Когда мы захватили кабину, Микки связалась по радио с нашими старыми друзьями в Вашингтоне, и они организовали вам встречу.

Ярость Золара невозможно было описать. Он готов был разорвать супругов на части.

— Вы и ваша лгунья жена заключили с нами сделку. Вам был обещан определенный процент выручки от продажи сокровищ. Так или не так? — заорал он. Он ждал ответа, но так как Мур и его жена молчали, он продолжал сам: — Сколько же процентов вам предложило правительство? Десять, двадцать, может быть, даже пятьдесят?

— Мы не заключали сделок с правительством, — медленно произнес Мур. — Мы понимали, что вы не собираетесь выполнить соглашение и намереваетесь убить нас. Мы хотели украсть сокровище для себя, но, как видите, наши планы изменились.

— Обрати внимание, как хорошо они владеют оружием, — заметил Оксли. — Сайрес был прав, они парочка убийц.

Мур кивнул в знак согласия:

— Ваш брат был прав. Нужно самому быть убийцей, чтобы почувствовать его в другом.

Раздался стук в дверь пассажирского салона самолета. Мур дулом пистолета указал на лестницу, ведущую вниз.

— Идите и откройте, — приказал он братьям.

Те неохотно повиновались.

Когда дверь открылась, в самолет вошли двое: негр огромного роста и белый, едва достигавший негру до плеча. Золар сразу же признал в этих людях федеральных агентов.

— Джозеф Золар и Чарлз Оксли, я Дэвид Гаскилл — агент Таможенной службы США, рядом со мной агент Фрэнсис Рэгсдейл, ФБР. Вы арестованы по обвинению в контрабанде артефактов в США, кражах произведений искусства из музеев и частных коллекций, изготовлении подделок и незаконной торговле.

— О чем вы говорите? — запротестовал Золар.

Гаскилл игнорировал его вопрос и, улыбаясь, бросил взгляд на Рэгсдейла.

— Разделим эту честь на двоих?

Рэгсдейл согласно кивнул головой.

— Приступаем.

Пока Гаскилл надевал наручники на Золара и Оксли, Рэгсдейл зачитал арестованным их права.

— Вы хорошо поработали, — сказал одобрительно Мур. — Мне сообщили, что вы были в Калехико.

— Мы были на борту военного самолета через пятнадцать минут после того, как поступило сообщение из штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне, — ответил Рэгсдейл.

Оксли бросил взгляд на Гаскилла. Взгляд, в котором впервые за время их разговора не было ни страха, ни растерянности, только спокойная уверенность.

— Вы и за сто лет не найдете улик, чтобы осудить нас.

— Что скажете про это? — Рэгсдейл кивнул в сторону отсека с золотом.

— Мы были только пассажирами, — объявил Золар, к которому тоже вернулось самообладание. — Мы приглашены профессором Муром и его супругой.

— Понятно. Может быть, вы расскажете, откуда взялись краденые произведения искусства и антики на ваших складах в Галвестоне?

— Наш склад в Галвестоне вполне легален. Вы обыскивали его и раньше и ни разу ничего не нашли, — фыркнул Оксли.

— В таком случае как вы объясните существование туннеля, ведущего от здания Компании Логана к подземному складу Международной компании Золара?

Братья переглянулись. Их лица внезапно стали серыми.

— Вы берете нас на пушку.

— Разве? Хотите, чтобы я в деталях описал вам устройство туннеля и сообщил список краденых ценностей на вашем подземном складе?

— Туннель… Вы не могли найти туннель.

— Уже шестьдесят три часа, — сказал Гаскилл, — как Международная компания Золара и ее филиал, известный под названием “Солпемачако”, навсегда прекратили свое существование.

— Какая жалость, что ваш папа Мэнсфилд Золар, он же Спектер, давно в могиле, иначе мы достали бы и его.

Золара, казалось, вот-вот хватит удар, Оксли выглядел ненамного лучше.

— К тому времени как вы, члены вашей семьи, ваши партнеры и покупатели выйдете из тюрьмы, все вы будете не намного моложе тех древностей, которые украли.

Федеральные агенты заполнили самолет. ФБР занялось командой и стюардессой Золара, таможня — золотом.

Рэгсдейл кивнул своим людям:

— Отвезите их в отделение Министерства юстиции США.

Как только перепуганные воры в двух автомобилях были отправлены к месту назначения, агенты обратились к Мурам.

— Не могу выразить словами, как мы благодарны вам за сотрудничество, — сказал Гаскилл. — Арест семейства Золар пробьет огромную брешь в торговле, кражах и контрабанде произведений искусства.

— Ну, положим, мы тоже занимались этим не ради одной благотворительности, — сказала Микки счастливо. — Генри уверен, что правительство Перу оценит наш вклад в изучение культуры инков.

— Мы были первыми специалистами, которым посчастливилось каталогизировать и сфотографировать сокровища Уаскара, это упрочит нашу научную репутацию, — объяснил Генри Мур, пряча в кобуру пистолет.

— Таможня тоже не прочь получить детальный отчет о сокровищах, если вы, конечно, не возражаете, — сказал Гаскилл.

Мур кивнул:

— Микки и я будем счастливы сотрудничать с вами. Мы уже сделали инвентаризацию сокровищ и закончим отчет еще до того, как они будут возвращены в Перу.

— Где они будут находиться до этого? — спросила Микки.

— В одном из государственных хранилищ, адрес которого я, к сожалению, не могу вам сообщить.

— Известно ли что-нибудь о судьбе конгрессмена Смит и этого маленького человека из НУМА?

— Буквально за несколько минут до вашего приземления мы получили сообщение, что они освобождены местным племенем индейцев и находятся на пути в больницу.

Микки опустилась в пассажирское кресло и вздохнула:

— Вот все и кончилось.

Генри присел на ручку кресла рядом с ней:

— Отныне и на всю оставшуюся жизнь мы с тобой просто пара старых преподавателей университета со стенами, увитыми диким виноградом.

— Ты жалеешь об этом?

— Нет, — сказал он, целуя ее в лоб, — думаю, нам это даже понравится.

57

Медленно выбираясь из глубин смертельного ступора, Питт словно карабкался по склону мокрого глинистого холма, поднимаясь на метр-другой наверх и вновь соскальзывая вниз. Он пытался задержать эти короткие мгновения сознания, но тут же проваливался обратно в пустоту.

“Если бы мне удалось открыть глаза, — подумал он, — может быть, я вернулся к реальности”.

В конце концов, после многих безуспешных попыток у него это получилось.

Увидев вокруг только кромешную могильную темноту, он в отчаянии потряс головой, полагая, что и эта попытка не удалась, но в тот же миг резкая боль, пронзившая тело, дала ему понять, что сознание действительно вернулось к нему. Он несколько раз перевернулся с боку на бок и медленно сел. Снова потряс головой, пытаясь сбросить с себя остатки тумана, окутывающего мозг. Преодолевая боль, по-прежнему пронизывающую раненое плечо, грудную клетку и кисть левой руки, он осторожно ощупал большую ссадину на лбу.

— Ничего не скажешь, хорош, — проворчал он.

Его удивило, что он не чувствует слабости, неизбежной при большой потере крови. Сняв с предплечья фонарик, переданный ему Джордино перед расставанием у водопада, он положил его на песок так, чтобы луч падал на верхнюю часть груди, и расстегнул комбинезон. Ощупав плечо, убедился, что пуля прошла навылет, не задев кости, а мокрый костюм для подводного плавания сыграл роль своеобразной повязки, остановившей кровотечение. Покончив с этим занятием, он попытался проанализировать ситуацию. Проплыть сто километров по подземной реке с ее стремнинами, водопадами и затопленными галереями представлялось абсолютно невозможным. Не надо быть ясновидцем, чтобы предсказать, какая судьба ему уготована.

Большинство людей в сходной ситуации, скорее всего, запаниковали, но только не Питт. Он принадлежал к числу тех, кто жил в мире с самим собой, и основной чертой его натуры всегда оставалась любознательность.

“Если уж умереть, — решил он, — то по возможности в комфортных условиях”. — Здоровой рукой он выкопал углубление в песке, чтобы поудобнее разместить свое израненное тело, и был изумлен, когда обнаружил в нем блестки золота.

— Да это местечко настоящий Клондайк, — произнес он вслух.

Он провел лучом фонарика по стенам пещеры и убедился, что это белый кварц с множеством прожилок и вкраплений драгоценного металла. Питт невольно рассмеялся, по достоинству оценив комизм ситуации.

— Золотая копь, — вынес он свой вердикт молчаливым стенам каверны, — я сделал фантастическое открытие, и никто никогда даже не узнает об этом.

Он улегся на песок и еще раз обдумал ситуацию. Из того, что он не боялся старухи с косой, вовсе не следовало, что ему остается только лежать и поджидать ее.

Куда интереснее предпринять пусть и безумную попытку спасти свою жизнь, чем выбросить белый флаг и смириться с неизбежным. Может быть, другие искатели приключений много бы дали, чтобы увидеть эту золотую пещеру, но ему хотелось поскорее убраться из нее. Он встал, вошел в воду и отдался на волю течения.

Он был слишком слаб, чтобы бороться с ним, и принял единственно разумное решение — сохранять хладнокровие и позволить ему нести себя.

Своды каверн, через которые его несла вода, то вздымались, то опускались с усыпляющей монотонностью, и ему удалось преодолеть около десяти километров, прежде чем он вновь услышал впереди шум бурного потока Ему пришлось пережить несколько неприятных минут, но в конце концов он снова оказался в спокойной воде.

Час Питт плыл по грандиозной галерее без особых трудностей, затем свод стал снова снижаться. Наполнив легкие воздухом, он опустился под воду. У него работала только одна рука, и не было ласт, поэтому он продвигался медленнее, чем хотелось. Перевернувшись на спину и направив луч фонаря на каменный свод, он поплыл дальше в этом положении. Легкие уже начинали сжиматься от недостатка кислорода, когда он снова оказался в воздушном кармане. Питт вынырнул на поверхность и с наслаждением вдохнул воздух.

В следующей большой пещере он обнаружил мель, и ему удалось отдохнуть некоторое время. Чтобы продлить жизнь батареек, он выключил фонарь, но тут же включил его снова, заметив какой-то предмет метрах в пяти от себя.

Бренные останки “Плавучего пузыря”! Питт сразу почувствовал прилив сил. Невероятно, но суденышко на воздушной подушке сумело уцелеть после падения с огромной высоты, проплыть еще около сорока километров, чтобы поджидать его здесь. У него появился проблеск надежды. Он подошел вплотную и осмотрел резиновый корпус.

Двигатель и винт были сорваны при падении. Две воздушные камеры прорваны, но остальные шесть сохранились в весьма приличном состоянии. Часть оборудования исчезла, но остались в целости четыре баллона с воздухом, аптечка первой помощи, пластиковый пакет Дункана, одно из весел Джордино, два запасных фонаря и даже контейнер адмирала Сэндекера с термосом и двумя бутербродами.

— Мои дела идут на поправку, — сообщил Питт стенам подземной пещеры.

Он начал с аптечки. Прежде всего продезинфицировал и перебинтовал рану на плече. Понимая, что со сломанными ребрами ему ничего не удастся сделать, он, стиснув зубы, перебинтовал сломанную кисть.

Кофе оказалось еще теплым, и он выпил половину, прежде чем приступить к бутербродам.

Даже бифштекс с кровью и хороший коньяк не казались ему раньше такими вкусными, как эта незамысловатая пища.

Передохнув немного, он бросил в воду пакет с красителем.

— Пусть знают, что я еще живой, — сообщил он стенам.

Спустив на воду судно, он, работая одним веслом, вывел его на середину потока.

Предоставив ему свободно дрейфовать, Питт устроился на сиденье и принялся насвистывать мелодию “Вверх по спокойной реке под полуденным солнцем”.

Назад: 40

Дальше: 58