58
Немедленно информированный о последних событиях в Калифорнии адмиралом Сэндекером и федеральными агентами Гаскиллом и Рэгсдейлом, Государственный секретарь решил пренебречь дипломатическим протоколом и лично позвонил президенту Мексики. Он сообщил ему о грандиозной по масштабу краже и контрабанде золота и культурных ценностей, задуманной и осуществленной братьями Золар.
— Невероятная история, — заметил президент.
— Но абсолютно точная, — заверил его Государственный секретарь.
— Могу только сожалеть о неприятном инциденте и обещать вам полное содействие моего правительства при проведении расследования.
— С вашего разрешения, господин президент, я хотел бы передать вам перечень наших пожеланий.
— Готов их выслушать.
В течение двух часов граница между Мексикой и США была вновь открыта. Правительственные чиновники, подкупленные братьями Золар и превысившие свои должностные полномочия, привлечены к ответственности.
Фернандо Матос и шеф Управления полиции Рафаэль Кортина были первыми среди многих лиц, арестованных Государственной прокуратурой.
Корабли мексиканского военного флота, дислоцированные в штате Нижняя Калифорния, подняты по тревоге и направлены в море Кортеса.
Лейтенант Карлос Идальго некоторое время лениво наблюдал за кружившимися над водой чайками, прежде чем вновь обратить свой взор к линии горизонта.
— Мы ищем что-то определенное или просто рыщем тут? — спросил он капитана корабля.
— Ищем тела, — ответил капитан третьего ранга Мигель Мадерас.
Он опустил бинокль и повернул к лейтенанту круглое добродушное лицо. Он был невысок ростом, крепко сбит и надежен как скала, своей невозмутимостью забавно контрастируя с высоким, худым, узколицым и желчным Идальго.
— Жертв кораблекрушения?
— Нет, ныряльщиков, утонувших в подземной реке. Идальго скептически прищурился:
— Еще одна побасенка гринго о рыбаках и ныряльщиках, исчезнувших в пустыне, чьи тела потом были обнаружены в заливе?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Мадерас. — Мне известно только, что был получен приказ из штаба патрулировать воды северной части залива между Сан-Фелипе и Пуэрто-Пеньяско на предмет обнаружения тел утопленников.
— Слишком большая территория для одного корабля.
— К нам должны присоединиться два патрульных судна из Санта-Розалии. Кроме того, приказано, чтобы все рыболовные суда, находящиеся в районе поисков, немедленно сообщали о подобного рода находках.
— Если они достались акулам, — пессимистично пробормотал Идальго, — вряд ли мы найдем что-нибудь.
Мадерас прислонился спиной к ограждению капитанского мостика, закурил сигарету и оглядел корму патрульного корабля. Это был перестроенный тральщик ВМС США с кодовым номером “G-21”, нарисованным на носу. Члены команды презрительно называли его “Плавучим мусором” по той причине, что однажды он потерял управление в море и был отбуксирован в порт рыболовным судном — унижение, которого команда не простила своему кораблю.
Но это был крепкий корабль, хорошо слушавшийся руля и устойчивый во время сильного шторма. Команды многих рыбацких судов и частных яхт были обязаны жизнью Мадерасу и его судну.
В число прочих обязанностей Идальго, как помощника капитана, входило и определение сетки будущих поисков. Нанеся ее на крупномасштабную карту северной части залива, он передал координаты рулевому. Затем началась наиболее монотонная часть операции: патрулирование на параллельных курсах отведенной им акватории залива.
Прохождение первой линии было завершено в восемь часов утра. В два часа дня раздался крик впередсмотрящего:
— Объект на воде!
— Точное местонахождение? — крикнул в ответ Идальго.
— Сто пятьдесят метров по левому борту.
Мадерас поднес к глазам бинокль и направил его в указанную точку. Почти сразу же он увидел тело, покачивающееся лицом вниз на гребне волны.
— Я обнаружил его, — сообщил он и кивнул рулевому. — Подойдите поближе. Команде приготовиться к подъему. Лейтенант, прикажите заглушить машины в пятидесяти метрах от него.
Со своего места на мостике капитан отчетливо видел деформированные части тела и обезображенную голову утопленника.
“Ничего удивительного, что акулы побрезговали им”, — подумал он.
— Как видите, нам не потребовалось недели, чтобы найти его, — сказал он, обращаясь к Идальго.
— Повезло, — согласился лейтенант.
На воду спустили шлюпку, и спустя несколько минут тело было поднято на палубу.
То, что они увидели, мало напоминало человеческое существо. Многим матросам пришлось не раз сбегать к борту, прежде чем останки были запакованы в пластиковый мешок.
— Что ж, — меланхолично заметил Идальго, — по крайней мере, он сделал нам одно одолжение.
— О чем вы, лейтенант? — спросил Мадерас.
— Он не пробыл в воде так долго, чтобы еще и пахнуть, — ответил старший помощник.
* * *
Три часа спустя патрульный корабль миновал мол Сан-Фелипе и пришвартовался рядом с “Аламброй”.
Как и предполагал Питт, достигнув берега на спасательном плоту, Гордо Падилья и члены его команды разошлись по домам и вместе с женами и подружками три дня праздновали счастливое избавление от верной смерти. Затем, под неусыпным наблюдением полицейских Кортины, Падилья со своими людьми отправился на рыбацкой лодке к многострадальному парому. Запустив двигатели, они откачали воду и отвели судно обратно в Сан-Фелипе, где и поставили его в док.
* * *
Мадерас и Идальго наблюдали за швартовкой с капитанского мостика, и грузовая палуба парома показалась им чем-то вроде отделения “Скорой помощи” при небольшом госпитале.
Лорен Смит в шортах и короткой майке демонстрировала многочисленные синяки и ссадины на обнаженных плечах, животе и ногах. Джордино восседал в инвалидной коляске, выставив впереди себя ноги, закованные в гипс.
Недоставало только Руди Ганна, который все еще находился в Региональном медицинском центре к северу от Калехико. По заключению врачей, у него было сломано шесть пальцев на руках и поврежден череп, не считая многочисленных кровоподтеков и ссадин в области желудка.
Здесь же находились адмирал Сэндекер, Питер Дункан, Шеннон Келси, Майкл Роджерс и группа представителей местной полиции и службы коронера штата Нижняя Калифорния. Их и без того не слишком жизнерадостные лица стали еще мрачнее, когда члены команды патрульного корабля перенесли на палубу парома пластиковый мешок с трупом человека, найденного в заливе.
Прежде чем труп перешел в распоряжение коронера и его ассистента, Джордино заявил о своем намерении лично опознать его.
— Это не слишком приятное зрелище, сеньор, — предупредил его Идальго.
Коронер колебался, не представляя себе точно, дозволяется ли согласно букве закона иностранным гражданам видеть мертвые тела, обнаруженные на территории Мексики.
— Вы хотите, чтобы произошло опознание, или нет? — спросил Джордино, бросив на коронера холодный взгляд.
Коронер, маленький человек с усталыми глазами и копной седых волос, едва знающий английский, чтобы понять вопрос Джордино, кивнул, и по его сигналу ассистент расстегнул молнию пластикового мешка.
Лорен побледнела и отвернулась. Сэндекер, напротив, подошел ближе и стал рядом с Джордино.
Тот покачал головой:
— Это не Дирк. Это Тупак Амару.
— Бог мой, у него такой вид, словно его пропустили через бетономешалку.
— Что-то вроде того, — заметил Дункан, невольно содрогнувшись от неприятного зрелища. — Надо полагать, поток бросал его на каждую скалу между Серро-эль-Капироте и заливом.
— С приличным человеком такого произойти не может, — проворчал Джордино.
— Очевидно, где-то между заливом и пещерой на реке имеется множество порогов, — заключил Дункан.
— Пока никаких следов второго трупа? — спросил Сэндекер у Идальго.
— Нет, сеньор. Пока этот единственный, который мы обнаружили, но нам приказано продолжать поиски. Сэндекер отвернулся от трупа Амару.
— Если Дирка до сих пор не нашли, он, скорее всего, еще находится под землей.
— А если его вынесло на отмель, — предположила Шеннон с надеждой в голосе. — Тогда он, может быть, еще жив.
— Вы не можете направить экспедицию на его поиски? — спросил Роджерс.
Сэндекер медленно покачал головой:
— Я не пошлю живых людей на поиски трупа.
— Адмирал прав, — вздохнул Джордино. — Там, возможно, еще дюжина водопадов вроде того, что преодолели мы с Дирком. Даже с судном на воздушной подушке вряд ли кому-нибудь удастся преодолеть сотню километров, когда на каждом шагу стремнины и камни.
— Кроме этого, — добавил Дункан, — там наверняка имеются затопленные галереи, которые невозможно преодолеть без дополнительного запаса воздуха.
— Как далеко он мог проплыть, по вашему мнению? — спросил Сэндекер.
— От пещеры сокровищ?
— Да.
Дункан задумался на несколько секунд:
— Питт мог выжить, если встретил отмель на расстоянии порядка пятисот метров от пещеры. Мы можем послать туда человека со страховочной веревкой, а затем вытянуть его обратно.
— А если он не найдет следов Питта? — спросил Джордино.
Дункан пожал плечами:
— Если тело не будет найдено в заливе, мы не найдем его никогда.
— Неужели нет никакой надежды? — настаивала Лорен. — Совсем никакой?
Прежде чем ответить, гидрогеолог посмотрел сначала на Джордино, затем на Сэндекера. В их глазах и на лицах он прочел только чувства безнадежности и отчаяния. Он повернулся к Лорен и тихо сказал:
— Я не могу вам лгать, мисс Смит. Шансы выжить у Дирка не выше тех, что и у любого другого тяжелораненого, если его протащит по реке Колорадо от Гранд-Каньона до озера Мид в окрестностях Лас-Вегаса.
Его слова сразили Лорен, она покачнулась и, наверное, упала бы, если бы Джордино не схватил ее за руку.
— Для меня Дирк всегда будет живым, — прошептала она.
* * *
— А рыба что-то неважно клюет сегодня, — сказал Джо Хаген своей жене Клари.
Клари лежала на животе на крыше кабины их бота в пурпурном бикини (лифчик был расстегнут) и читала журнал. Она подняла на лоб солнцезащитные очки и рассмеялась:
— Да ты не поймаешь рыбу, даже если она сама запрыгнет на палубу.
— Подожди немного и сама увидишь.
— В северной части залива и рыбы-то нет, одни креветки, — не отставала Клари.
Хагенам было около шестидесяти, но для своего возраста они были в приличной форме. В Анахайме, где был их дом, они занимались торговлей подержанными автомобилями.
После того как Джо купил пятнадцатиметровый кеч и дал ему название “Первая попытка”, они фактически передали семейное предприятие двум своим сыновьям, а сами целые месяцы проводили в море. Обычно они плыли прямо на юг, огибали мыс Сан-Лукас и курсировали вдоль живописных берегов моря Кортеса, но так далеко на север забрались впервые.
Высота приливов в море Кортеса варьирует в пределах до семи метров, поэтому даже во время рыбной ловли Хаген краем глаза поглядывал на экран эхолота, не желая ненароком врезаться в песчаную отмель. Он позволил себе немного расслабиться, когда стрелка прибора показала под килем судна глубину свыше пятидесяти метров.
“Удивительная вещь, — подумал он лениво, — средняя глубина в этой части залива не выше десяти метров, а тут сразу пятьдесят. Кроме того, как правило, дно образовано смесью песка и ила, а тут, судя по показаниям прибора, скальная порода”.
От этих мыслей его отвлекло появление вблизи кеча калифорнийской корбины, крупной местной рыбы, достигающей метра в длину.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, — гордо объявил он, демонстрируя супруге добычу.
Клари приподнялась на своем ложе и посмотрела на мужа, прикрыв ладонью глаза от солнца.
— Она слишком красива, чтобы попасть на сковородку. Отпусти ее, пожалуйста.
— Странно, — сказал Хаген, рассматривая свою добычу.
— Что странно?
— Все другие корбины, которых я ловил, имели черные пятна на белой чешуе, а эта раскрашена, как канарейка.
Клари поправила лифчик и подошла поближе.
— А это уже вообще черт знает что, — продолжал Джо, показывая ей ладонь, окрашенную в яркий желтый цвет. Что они тут все — с ума посходили? Да ты только сюда посмотри, — добавил он, перевешиваясь за борт, — и вода здесь какая-то странная.
— Может быть, это как раз то место, которое тебе нужно.
— Кто знает, но попробовать не мешает, — согласился Джо, отправляясь на нос кеча, чтобы бросить якорь. — Кажется, здесь должна водиться хорошая рыба.
59
Река преподносила все новые сюрпризы. Питт миновал еще четыре водопада. На его счастье, ни один из них не шел ни в какое сравнение с тем, падение с которого едва не стоило жизни ему и Джордино. Высота самого крупного из них едва ли превышала два метра, но для его израненного тела и этого было более чем достаточно. Он был предельно измучен, а времени для отдыха у него не было. “Пузырь” показал себя в этой ситуации даже лучше, чем можно было ожидать от полуразрушенного суденышка, но и у него был свой предел прочности.
Но хуже всего были пороги. Казалось, им не будет конца. За одним перекатом почти сразу следовал другой, еще опаснее предыдущего. Попадались и участки относительно спокойной воды, и тогда у него появлялось несколько минут передышки, но это случалось нечасто.
Боль не оставляла его ни на миг, но она по крайней мере обострила его чувства, иначе он бы просто не перенес всего этого. Питт не уставал проклинать реку, справедливо опасаясь, что худшее ожидало его впереди.
При прохождении одной из стремнин волна вырвала у него весло, но это была небольшая потеря. Управлять полузатонувшим суденышком одной рукой, имея На борту пятьдесят килограммов груза, было все равно невозможно.
Воздушные камеры выходили из строя одна задругой, оставалось только удивляться, что судно вообще еще не затонуло.
Питт старался по возможности экономить энергию батареек, но из трех имевшихся в его распоряжении ламп в итоге осталась одна, да и ее свет был едва заметен.
На что он мог рассчитывать? Его несчастное тело оказалось способным на большее, чем он мог ожидать от него.
Свод каверны постепенно начал опускаться, затем соприкоснулся с водой и наконец ушел под ее поверхность. Сморщенный корпус суденышка ударился о камень и беспомощно закрутился на месте. Начинался затопленный участок туннеля. Дальше Питт должен был двигаться один или не идти вообще.
Питт выпил немного воды, затем достал термос и допил остатки кофе. Кофеин немного оживил его. Он швырнул термос в реку и несколько секунд наблюдал, как тот крутится около скалы, слишком легкий, чтобы преодолеть возникшую на его пути преграду.
Свет лампы стал едва заметен, Питт выключил ее и какое-то время лежал неподвижно, собирая остатки сил для последнего броска, каким бы ни был его результат.
Неожиданно что-то взбудоражило его память. Он почувствовал какой-то запах. Но какой? Он глубоко вдохнул воздух, пытаясь понять, почему этот запах показался ему таким знакомым. Питт машинально облизал губы и ощутил вкус, которого не было на них прежде. Соль! И тогда он понял.
Это был запах моря.
Он все-таки достиг конца подземной водной системы, впадающей в Калифорнийский залив.
Питт открыл глаза, поднял над головой руку и стал постепенно опускать ее, пока ладонь почти не коснулась кончика его носа. Он не мог разглядеть детали, но различал смутную тень, которой не могло быть в вечной темноте подземного мира. Он стал вглядываться в воду и увидел едва различимые отблески. Свет просачивался через проход, лежащий впереди него.
Неожиданное открытие сулило ему шанс, на который он уже и не смел надеяться. Не торопясь, он обдумал две основные опасности, которые могли подстерегать его на пути к спасению, — расстояние до поверхности и декомпрессия. Он проверил показания счетчика на баллоне с воздухом. Его могло хватить метров на триста, и то при условии, что ему удастся сохранить самообладание, экономно дышать и не делать лишних усилий.
По его наблюдениям, давление воздуха в большинстве пройденных им каверн лишь немногим превышало атмосферное. Преодолевая затопленные участки галерей, он редко погружался на глубину больше тридцати метров. Если допустить, что и сейчас он столкнулся со схожей ситуацией, ему следовало соблюдать при всплытии строго контролируемую скорость не больше восемнадцати метров в секунду.
Впрочем, какие бы препятствия ни стояли у него на пути, выбора у него не было, он не мог вернуться назад и не мог оставаться там, где сейчас находился. Он должен был идти только вперед.
Питт тщательно проверил снаряжение, которое, несмотря на все испытания, оказалось в полном порядке.
Маска была потеряна, поэтому видимость будет ограниченна, но он надеялся, что сумеет правильно ориентироваться по освещенности воды.
Он сунул в рот загубник, собрал нервы в кулак и стал считать до трех.
В любом случае это будет его последним погружением в воды проклятой реки.
В этот момент Питт готов был променять душу на потерянные ласты. Он проплыл тридцать метров, затем сорок и стал не на шутку беспокоиться, когда достиг отметки в пятьдесят метров.
Его баллон то и дело задевал поверхность нависавшего над ним свода. Казалось, спуск никогда не кончится. Когда он наконец миновал нижний выступ, стрелка глубиномера стояла у отметки семьдесят пять метров. С этой точки свод начал постепенно подниматься. Не самая идеальная ситуация. Он предпочел бы крутой подъем к поверхности ради экономии воздуха в баллоне.
Свет, поступавший сверху, становился все ярче. Прозрачная зеленоватая вода реки приобрела отчетливый голубоватый оттенок. Течение становилось все более слабым, и подъем замедлился. Над его головой появилось неясное мерцание, и свод исчез. Питт находился в водах моря Кортеса. Он бросил взгляд на показание счетчика баллона. Стрелка трепетала около нуля. Воздуха почти не осталось.
Вместо того чтобы сделать последний большой глоток, он частично использовал воздух для наполнения компенсатора, чтобы тот автоматически доставил его к поверхности на тот случай, если он потеряет сознание.
Сделав последний вдох, Питт начал медленно подниматься.
Поверхность казалась настолько близкой, словно до нее можно было достать рукой, но он знал, что это обманчивое впечатление. До нее оставалось не меньше двадцати метров.
Воздух в баллоне закончился, и в глазах у него начало темнеть.
Питт скорее инстинктивно ощутил, чем почувствовал, что нечто препятствует подъему. Не имея маски, он не мог разглядеть, что это было. В голове нарастал оглушающий звон, как будто его мозг готов был вот-вот взорваться. Но за мгновение до того, как мрак окутал сознание, тело его было выдернуто на поверхность.
* * *
— Похоже, на крючок попалась огромная рыбина, — радостно сообщил Джо.
— Марлин? — возбужденно спросила Клари.
— Непохоже, он оказывает слишком слабое сопротивление.
— Может быть, ты уже довел его до такого состояния, что у него просто не осталось сил?
— Возьми багор. Сейчас он покажется на поверхности.
Выполнив просьбу мужа, Клари подошла к борту яхты.
— Я уже вижу! — крикнула она. — Что-то большое и черное.
В следующую секунду она закричала уже от ужаса.
Питт почти уже потерял сознание, когда его голова оказалась на поверхности. Он выплюнул загубник и сделал глубокий вдох. Яркий свет ослепил его, но это была такая мелочь в сравнении с пережитым кошмаром, что с ней можно было не считаться.
Облегчение, радость от сознания, что он остался в живых, гордость, чувство выполненного долга — все смешалось в его голове.
Он услышал крик женщины и, подняв глаза, увидел возвышавшийся над ним голубой корпус яхты и бледные лица двух людей, в ужасе смотревших на него. Только теперь до него дошло, что он запутался в обычной рыболовной леске. Маленький тунец бился у его ног.
Питт осторожно сунул рыбину под мышку и снял ее с крючка здоровой рукой. Затем заглянул в крошечные бусинки ее глаз.
— Ну что, старина, — ликующе сказал он, — вот мы и дома!
60
Капитан Мадерас и его корабль вышли из Сан-Фелипе и возобновили поиски, когда пришел вызов от Хагенов.
— Сэр, — сообщил радист, — я только что получил важную радиограмму с яхты “Первая попытка”.
— Что в ней?
— Шкипер, американец по имени Джозеф Хаген, докладывает, что во время рыбной ловли он выловил из воды человека.
Мадерас нахмурился:
— Вероятно, он подразумевает, что подцепил на крючок труп.
— Нет, сэр. Он определенно утверждает, что это был живой человек.
Мадерас был не на шутку озадачен:
— Вряд ли это может быть тот, кого мы разыскиваем. Вы же сами видели труп. Имеются ли какие-нибудь сообщения с кораблей, находящихся в районе поисков, об исчезновении кого-то из членов команды?
Радист отрицательно покачал головой:
— Нет, сэр. Я ничего не слышал.
— Где находится яхта?
— Двадцать морских миль к северо-западу от нас. Мадерас вошел в рулевую рубку и кивнул Идальго.
— Держите курс на северо-запад, пока не заметите американскую яхту.
Затем он снова повернулся к радисту:
— Попросите Джозефа Хагена сообщить нам подробности о человеке, принятом на борт. Прикажите ему оставаться на месте. Мы подойдем к нему минут через тридцать пять.
Идальго глянул на него поверх лежащей перед ним карты:
— Что вы думаете об этом?
Мадерас улыбнулся:
— Как добрый католик я обязан верить в чудеса, о которых рассказывает святая церковь, но это чудо я хочу увидеть собственными глазами.
* * *
Флотилия яхт и мексиканских рыболовецких судов имеет в море Кортеса свою собственную систему ком муникаций. Это своего рода братство владельцев различных судов в духе старых добрых времен, когда соседи обменивались свежими новостями по телефону. Разговоры касаются сводок погоды, сообщений о предстоящих вечеринках, последних известий из родных портов и всяких других всевозможных сведений и слухов.
Известие о том, что владелец “Первой попытки” подцепил на леску человека, мгновенно облетело весь залив. По пути оно обрастало множеством невероятных подробностей, домыслов и преувеличений. Рассказывали даже, что Хагены поймали касатку, в чреве которой обнаружили живого человека.
Некоторые из самых больших судов имели радиостанции, чья мощность позволяла им напрямую общаться со своими коллегами в Соединенных Штатах. Поэтому скоро сообщения из Калифорнийского залива достигли и Вашингтона.
* * *
Сообщение Хагена было получено и мексиканской морской радиостанцией в Ла-Пасе. Радист немедленно запросил подтверждения, но Хаген едва успевал отвечать на бесчисленные вызовы других владельцев яхт и оставил его без внимания. Не получив ответа, радист ограничился тем, что отметил его в своем журнале и сосредоточился на официальных сигналах.
Сменившись с дежурства двадцать минут спустя, он совершенно случайно упомянул о нем в разговоре с дежурным офицером.
— Бред какой-то, — прокомментировал он. — Сообщение было передано по-английски. Вероятно, какой-нибудь нализавшийся гринго развлекался радиоиграми.
— Лучше пошлите патрульный катер для проведения инспекции, — приказал офицер. — Я, со своей стороны, информирую Военно-морской штаб северного округа.
Но это оказалось уже ненужным. Мадерас сам известил штаб и на полной скорости шел по направлению к “Первой попытке”. Штаб также получил неожиданный приказ, причем непосредственно от своего командования в Мехико, срочно принять все необходимые меры для проведения спасательной операции.
Адмирал Рикардо Алварес завтракал с женой в офицерском клубе, когда запыхавшийся адъютант положил перед ним на стол оба сообщения.
— Человек, пойманный рыболовом, — взорвался Алварес. — Вздор какой-то!
— Сообщение капитана Мадераса с “G-21”, — доложил адъютант.
— Когда Мадерас доберется до яхты?
— В любой момент, сэр.
— Я не понимаю, почему флот должен заниматься каким-то туристом, потерявшимся в море.
— По слухам, сам президент заинтересован в его спасении.
Адмирал Алварес печально посмотрел на жену:
— Я всегда говорил, что наш последний договор со Штатами был ошибкой. Теперь нам предстоит носиться с американцами каждый раз, когда кто-нибудь из них свалится в залив.
Так что по-прежнему вопросов было больше, чем ответов, в тот момент, когда Питт покинул “Первую попытку”, как только патрульный корабль лег в дрейф в нескольких десятках метров от нее.
Он стоял на палубе яхты, опираясь на плечо Хагена, который успел стащить с него мокрый и порванный комбинезон и снабдить рубашкой для гольфа и шортами. Клари поменяла повязку на его плече и заклеила пластырем страшную ссадину на лбу.
Он обменялся рукопожатием с Джозефом Хагеном:
— Думаю, что я самая большая рыба, которая когда-либо попадалась вам на крючок.
— Не сомневайтесь, мне будет что рассказать внукам.
Питт поцеловал Клари в щеку:
— Не забудьте прислать мне рецепт вашей ухи. Я за всю жизнь не ел ничего вкуснее.
— Надо думать, — рассмеялась Клари. — Вы выхлебали не меньше галлона.
— Я всегда буду в вечном долгу перед вами. Вы спасли мне жизнь. Спасибо вам огромное. — Питт помедлил и с помощью матросов спустился в маленькую шлюпку, присланную с патрульного корабля. Как только он поднялся на палубу, где его приветствовали капитан Мадерас и лейтенант Идальго, корабельный врач повел его в свой кабинет для осмотра и оказания первой помощи. Прежде чем спуститься по трапу, Питт обернулся и помахал на прощание Хагенам.
Джо и Клари стояли, обнявшись на палубе, наблюдая за тем, как силуэт патрульного корабля медленно таял на горизонте. Затем Джо повернулся к жене и недоуменно заявил:
— Признаюсь, я за всю жизнь не поймал больше четырех рыбин за раз. И не мне тебе говорить, какой из тебя повар. Но что, черт возьми, имел в виду этот парень, когда хвалил твою уху?
Клари вздохнула:
— Бедный мальчик. Он так плохо себя чувствовал и был так голоден, что у меня не хватило духа сказать ему, что я накормила его консервированным супом, сдобренным бренди.
Кур
* * *
ис Старгер находился в Гуаймасе, где обыскивал асиенду, служившую штаб-квартирой Золарам, когда по спутниковому телефону получил сообщение из Калехико, что Питт жив. На этот раз мексиканские власти были сама любезность и позволили ему и его людям делать все, что им заблагорассудится, лишь бы получить дополнительные улики, позволяющие привлечь к суду династию похитителей произведений искусства.
Правда, когда они прибыли на место, асиенда и взлетная полоса были уже пусты. Даже пилот личного самолета Золара пришел к выводу, что пора подумать об отставке. Он просто вышел из ворот поместья, доехал на автобусе до города и уже оттуда вылетел первым же самолетом к себе в Техас.
Обыск асиенды не дал ничего нового. Дом был стерильно чист. Зато в самолете, стоявшем на взлетно-посадочной полосе, Старгер обнаружил четыре деревянных статуэтки с грубо раскрашенными детскими лицами.
— Что вы думаете об этом? — спросил Старгер одного из своих агентов, эксперта по древнему искусству индейцев юго-западных территорий.
— Похожи на богов индейцев, сэр.
— Они сделаны из хлопкового дерева? Агент снял темные очки и на этот раз более внимательно осмотрел фигурки.
— Да, думаю, что могу с уверенностью сказать: они изготовлены из него.
Старгер нежно погладил одну из фигурок:
— Сдается мне, что это и есть те самые идолы, которых разыскивал Питт.
* * *
Руди Ганну новость стала известна в тот момент, когда он лежал на больничной койке. В палату вошла медсестра в сопровождении одного из агентов Старгера:
— Мистер Ганн. Я агент Энтони Ди Маджио из Таможенной службы. Думаю, вам приятно будет узнать, что Дирк Питт был подобран живым в водах залива полчаса назад.
Ганн закрыл глаза и с облегчением вздохнул.
— Я был уверен, он выкарабкается.
— Неслыханный пример доблести, сэр, насколько мне известно. Он проплыл по подземной реке больше сотни километров.
— Никто, кроме него, не мог бы этого сделать.
— Надеюсь, услышав хорошие новости, вы станете более покладистым, — сказала медсестра сладким голосом, держа в руке длинный термометр для прямой кишки.
— Он хороший пациент? — улыбаясь, спросил Ди Маджио.
— У меня бывали и похуже.
— Я просил вас принести мне пару пижам, — сказал Ганн строптиво, — вместо этих ночных сорочек.
— Одежда для больных должна быть удобной и для них, и для тех, кто за ними ухаживает, — возразила медсестра.
— Хотел бы я знать, каким образом.
— Я лучше пойду и оставлю вас одних, — сказал Ди Маджио. — Удачи и скорейшего выздоровления, мистер Ганн.
— Спасибо за хорошие новости.
— Не за что.
— Сейчас вы должны отдохнуть, — приказала медсестра, — а через час я вернусь с вашими лекарствами.
Что касается медсестры, то она сдержала свое слово. Но когда она вернулась в палату, постель была пуста. Руди бежал в больничной сорочке, прихватив с собой казенное одеяло.
* * *
Как ни странно, но на борту парома о новости, взбудоражившей весь залив, узнали последними.
Лорен и Сэндекер разговаривали с представителями Главного управления полиции, когда известие о полном успехе спасательной операции дошла наконец и до них. Владелец роскошного скоростного катера, пришвартованного в нескольких десятках метров от них, выскочил на палубу судна и заорал во весь голос:
— Эй, на пароме!
На верхней палубе в этот момент находились всего три человека — Майлс, Шеннон и Дункан, стоявшие возле рулевой рубки. Майлс перегнулся через борт и прокричал в ответ:
— Что там у вас?
— Они нашли вашего парня!!!
Звук его голоса достиг грузовой палубы, и Сэндекер бегом бросился к борту:
— Повторите, что вы сказали!
— Владельцы кеча выловили из воды парня, — охотно выполнил его просьбу шкипер. — В сообщении мексиканского флота говорится, что это тот самый человек, которого вы разыскиваете.
Теперь уже все, кто находился на пароме, собрались на верхней палубе, но никто не решался задать тот вопрос, который волновал всех. Наконец Джордино, подкатив свое инвалидное кресло к борту, заорал во всю мощь своих легких:
— Он жив?!
— Мексиканцы говорят, был очень плох, пока жена владельца яхты не влила в него немного супа.
— Питт жив, — прошептала Шеннон.
Дункан покачал головой и сказал с сомнением:
— Я все равно не могу поверить, что он смог добраться до залива.
— А я верю, — пробормотала Лорен, не стыдясь своих слез. Она склонилась над Джордино и прижалась к его груди мокрой щекой. — Правда? Питт не мог умереть.
Представители мексиканской полиции были мгновенно забыты. Все кричали разом, обнимались и хлопали друг друга по плечам. Неизменно сдержанный и респектабельный Сэндекер бросился к спутниковому телефону и набрал номер Главного штаба мексиканского флота в надежде получить более полную информацию.
Дункан лихорадочно перебирал свои гидрографические схемы, прикидывая, какие дополнительные данные может сообщить ему Питт после своего небывалого путешествия по подземной реке.
Шеннон и Майлс уже отмечали радостное событие, открыв бутылку дешевого шампанского, которое нашли в холодильнике камбуза, и охотно угощали им всех желающих. Майлс веселился от души, но глаза Шеннон были необычно задумчивыми, словно она решала сложную археологическую проблему. Время от времени ее взгляд останавливался на Лорен, как будто в ее сердце внезапно пробудилось чувство, о существовании которого она и не подозревала. Она готова была укорять себя за недостаток внимания по отношению к Питту.
— Этот чертов парень, как фальшивый пенни, от которого никак не удается избавиться, — пошутил Джордино, с трудом пытаясь справиться со своими эмоциями.
Лорен спокойно посмотрела на него:
— Питт говорил тебе когда-нибудь, что он просил меня выйти за него замуж?
— Нет, но я ничуть не удивился бы, если бы это произошло. Парень без ума от тебя.
— Думаешь, это хорошая идея?
Джордино медленно покачал головой:
— Прости меня, если я скажу, что этот союз будет заключен на небесах.
— Ты хочешь сказать, что мы оба для этого слишком своевольны и независимы, не так ли?
— А куда денешься, все так. Вы, как два экспресса, идущих параллельным курсом, иногда встречаетесь на станциях, но у вас разные пункты назначения.
Она схватила его за руку:
— Спасибо тебе за искренность.
— Нашла за что благодарить! — рассмеялся Джордино. — Да и что я знаю об отношениях между мужчиной и женщиной? Мои отношения с представительницами твоего пола никогда не длились больше двух недель.
Лорен заглянула ему в глаза:
— Есть что-то, что ты скрываешь от меня.
Джордино, опустив глаза, разглядывал настил палубы:
— Говорят, у женщин есть интуиция на сей счет.
— Кто она была? — спросила Лорен после секундного колебания.
— Ее фамилия Саммер, — честно ответил Джордино. — Она умерла пятнадцать лет назад в море у побережья Гавайских островов.
— Тихоокеанский вихрь. Я помню, Питт рассказывал мне о нем.
— Он чуть не погиб сам, пытаясь спасти ее, но все было напрасно. Она погибла.
— И он до сих пор помнит ее?
Джордино кивнул:
— Он никогда не говорит о ней, но, когда видит женщину, похожую на нее, у него появляется странный отсутствующий взгляд.
— Я тоже замечала, и не раз, — меланхолично заметила Лорен.
— Это не может продолжаться вечно, — возразил Джордино. — У всех нас есть свой образ утраченной любви, но надо же дать отдохнуть и образу.
Лорен никогда до сих пор не видела вечного скептика Джордино таким серьезным.
— И у тебя есть свой призрак? — спросила она недоверчиво.
Джордино поднял на нее глаза и улыбнулся.
— Однажды летом, когда мне было девятнадцать, я увидел девушку, ехавшую на велосипеде на острове Бальбоа в Южной Калифорнии. Она была одета в короткие белые шорты и свободную зеленую блузку, завязанную чуть выше талии. Волосы у нее были светлые, собранные в конский хвост. Загар цвета красного дерева. Не знаю, какие у нее глаза, но уверен — голубые. Такой вот воплощенный дух свободы и озорного юмора. Так вот, я до сих пор вспоминаю ее почти каждый день.
— И ты не попытался познакомиться с ней? — удивилась Лорен.
— Хочешь верь, хочешь нет, но в те дни я был очень застенчив. Почти месяц я каждый день ходил тем же маршрутом, но она больше не появилась. Верно, отдыхала там вместе с родителями и вернулась домой вскоре после нашей встречи.
— Печально, — сказала Лорен.
— Вот за это я не ручаюсь! — рассмеялся Джордино. — А ну как мы поженились бы, родили десятерых детей, а потом бы выяснилось, что терпеть не можем друг друга.
— Для меня Питт, как и твоя потерянная любовь. Иллюзия, которую я никогда не могу поймать.
— Он изменится, — успокоил ее Джордино, — все мужчины с возрастом меняются.
Лорен слабо улыбнулась и покачала головой.
— Только не такие, как Дирк. Они всегда будут искать спрятанные сокровища, решать загадки тысячелетий и бросать вызов неизвестному. Больше всего на свете им претит мысль о старости рядом с женой и детьми и смерти в доме престарелых.
61
В маленьком порту Сан-Фелипе царила праздничная атмосфера. Док был забит народом. Воздух сотрясли тысячи приветственных возгласов, едва патрульный корабль, обогнув мол, вошел в гавань.
— Ничего себе встреча! — сказал улыбающийся Мадерас, поворачиваясь к Питту.
Тот прищурился, стараясь разглядеть, что происходит на берегу:
— Какой-нибудь местный праздник?
— Это новость о вашем путешествии под землей собрала их сюда.
— Вы шутите? — спросил Питт с неподдельным удивлением.
— Нет, сеньор. Сообщение о вашем открытии подземной реки под пустыней сделало вас героем для каждого ранчеро и фермера отсюда до Аризоны. Убедитесь сами. — Он кивнул головой в сторону двух фургонов с телевизионным оборудованием. — Вы стали главной сенсацией дня.
— О боже, — простонал Питт. — Все, о чем я мечтал, это мягкая постель, из которой я не собирался вылезать дня три.
Физическое и моральное состояние Питта значительно улучшилось после того, как он получил по радио сообщение от адмирала Сэндекера, что Лорен, Руди и Ал живы и находятся на пути к выздоровлению. Сэндекер сообщил ему также о смерти Сайреса Сарасона от рук Билли Юма и аресте Золара и Оксли, вместе с сокровищами Уаскара схваченных Гаскиллом и Рэгсдейлом с помощью Генри и Микки Мур.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — философски заключил Питт.
Казалось, прошел час, а не несколько минут, пока “G-21” второй раз за этот день швартовался рядом с “Аламброй”. На пассажирской палубе парома был развернут огромный плакат, на котором еще не успела высохнуть краска: “ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ИЗ СТРАНЫ МЕРТВЫХ!”
На грузовой палубе парома уличный ансамбль мексиканских марьячес играл мелодию, которая показалась Питту знакомой. Он наклонился, пытаясь припомнить, где ее слышал. Поняв, в чем дело, он рассмеялся, но тут же согнулся от боли в груди, отдававшейся по всему телу.
“Этого следовало ожидать, — подумал он. — Приветственный подарок от Джордино”.
— Вы знаете, что они играют? — спросил Мадерас, удивленный поведением гостя.
— Узнаю мелодию, но не могу разобрать слов, — ответил Питт, — они поют по-испански.
– “Miralos andando”, — повторил сбитый с толку Мадерас. — Что это означает? “Приди к плотине”?
– “К набережной”, — догадался Питт. — Первые слова песни “Приди на набережную”.
Пока трубачи, гитары и семь глоток ансамбля выводили местную вариацию мелодии “Ожидание Роберта Э. Ли”, Лорен стояла на палубе парома среди толпы людей и неистово махала рукой Питту. Она видела, как он искал ее глазами, и, когда нашел, радостно помахал рукой в ответ.
От ее взгляда не ускользнули перебинтованные голова и грудь и висевшая на перевязи рука.
В чужих шортах и рубашке для гольфа он резко выделялся среди одетых в форму членов команды мексиканского корабля. Он выглядел именно так, как и должен был выглядеть настоящий мужчина, прошедший через ад и чистилище. Но Лорен знала, что Питт всегда был мастером скрывать истощение и боль.
Питт заметил адмирала Сэндекера рядом с инвалидной коляской Джордино. Гордо Падилья стоял в обнимку со своей женой Розой. Хесус, Гато и инженер, чье имя он так и не смог запомнить, приветствовали его поднятыми в воздух бутылками.
Наконец трап был спущен, и Питт обменялся прощальными рукопожатиями с Мадерас ом и Идальго.
— Благодарю вас, джентльмены, и передайте от меня особую благодарность вашему корабельному врачу. Он прекрасно поработал, залатав мои пробоины.
— Это мы должны благодарить вас, сеньор Питт, — серьезно сказал Идальго — Мои родители владеют небольшой фермой неподалеку отсюда и ждут не дождутся, когда вода из вашей реки оросит их поля.
— Пожалуйста, сделайте мне одно одолжение, — попросил Питт.
— Разумеется, сеньор, если это в наших силах, — ответил Мадерас.
Питт улыбнулся:
— Не позволяйте никому называть эту проклятую реку моим именем.
Он повернулся и прошел на грузовую палубу парома, заполненную народом. Лорен бросилась ему навстречу, задержалась перед ним и осторожно обняла, стараясь не причинить ему боли. Его губы заметно дрожали, когда она поцеловала его.
Затем она откинулась назад и сказала сквозь слезы:
— Добро пожаловать домой, моряк.
Затем начался сумасшедший дом. Журналисты и операторы телевидения с обеих сторон границы столпились вокруг Питта, который обменивался приветствиями с Сэндекером и Джордино.
— Я уже и не чаял тебя увидеть, — сказал Джордино, сияя, словно неоновая реклама в Лас-Вегасе. Питт улыбнулся в ответ:
— Если бы я не нашел “Пузырь”, меня бы не было сейчас с вами.
— Надеюсь, вы понимаете, — сказал Сэндекер, притворно хмурясь, — что становитесь староваты для плаваний в пещерах.
Питт поднял руку, словно принося присягу:
— Бог свидетель, адмирал, если я хотя бы взгляну еще на одну пещеру, можете пристрелить меня на месте.
Затем настала очередь Шеннон, которая подарила ему долгий поцелуй.
— Мне недоставало вас, — сказала она, отпуская его. Он не успел ответить, а Майлс Роджерс и Питер Дункан уже пожимали его здоровую руку.
— Вы крутой парень, — сказал Роджерс.
— Сожалею, но я разбил ваш компьютер и потерял все материалы, — сказал Питт Дункану.
— Никаких проблем, — заверил его гидрогеолог с широкой улыбкой, — поскольку вы практически доказали наличие реки, протекающей от Трубы дьявола, мимо Серро-эль-Капироте и впадающей в залив, мы без труда проследим ее течение с помощью современных геофизических приборов.
В этот момент, не замеченное никем из присутствующих, возле дока остановилось ветхое мексиканское такси и из него выскочил человек, прикрытый одним одеялом Он сумел пробиться сквозь толпу и бросился к Питту.
— Руди! — воскликнул Питт, обнимая свободной рукой маленького человека за плечи. — Откуда ты свалился?
И словно нарочно, одеяло вдруг выскользнуло из недолеченных пальцев Ганна, и он предстал перед собравшимися в одной больничной рубашке.
— Мне пришлось сбежать из больницы, чтобы добраться сюда, но иначе я не мог, — сказал он без тени смущения.
— Как твои болячки, о’кей?
— Держу пари, я буду за рабочим столом в агентстве раньше тебя.
Питт обернулся и махнул рукой Роджерсу.
— Майлс, камера при тебе?
— Ни один хороший фотограф не выходит из дома без камеры! — крикнул в ответ Роджерс, перекрывая шум толпы.
— Сделай снимок трех изувеченных ублюдков Серро-эль-Капироте.
— И одной изувеченной сучки, — добавила Лорен, втискиваясь между друзьями.
Роджерс успел сделать три снимка, и его оттеснили репортеры.
— Мистер Питт. — Один из телевизионных журналистов сунул микрофон ему под нос. — Что вы можете сказать нам о подземной реке?
— Только то, что она существует, — извернулся Питт, — и то, что там очень сыро.
— Каковы ее размеры?
— По моей оценке, примерно две трети Рио-Гранде, — ответил он, обнимая Лорен за талию.
— Такая большая?
— Может быть, даже больше.
— Как вы чувствуете себя, проплыв по подземной реке больше сотни километров?
Питта всегда раздражали вопросы репортеров, интересовавшихся у людей, как они чувствуют себя после того, как у них сгорел дом вместе с детьми, или что испытывали, наблюдая, как человек выпал из самолета без парашюта.
— Как я себя чувствую? — переспросил он. — В данный момент я чувствую, что мочевой пузырь у меня лопнет, если я немедленно не попаду в туалет.
Эпилог
Возвращение
4 ноября 1998 года
Сан-Фелипе, Нижняя Калифорния
Два дня спустя, после того как они дали детальные показания мексиканским властям, им было разрешено покинуть страну.
Доктор Питер Дункан уехал первым Гидрогеолог исчез рано утром, прежде чем кто-нибудь успел заметить его отсутствие. Впереди его ждал трудный год в должности директора Водного проекта пустыни Сонора, как его уже стали называть. Вода из подземной реки обещала стать божьим даром для иссушенных солнцем земель. Вода, двигатель цивилизации, давала работу жителям пустыни Система акведуков и трубопроводов должна была направить воду в города и деревни и преобразить русло, где планировалось создать развлекательный и оздоровительный комплекс размером с озеро Пауэлл.
Далее следовали проекты по добыче минеральных ресурсов, открытых Питтом во время его подземной одиссеи, и строительству подземного туристического центра.
Доктор Шеннон Келси была приглашена в Перу для раскопок руин городов Чачапойаны. За ней последовал и верный Майлс Роджерс.
— Надеюсь, мы еще встретимся, — сказал на прощание Роджерс, пожимая руку Питта.
— Только в том случае, если вы обещаете держаться подальше от жертвенных колодцев, — пошутил Питт.
— Будьте спокойны, — рассмеялся тот в ответ.
Питт заглянул в глаза Шеннон.
— Желаю вам всего наилучшего, — напутствовал он ее.
Для нее он так и остался единственным знакомым мужчиной, которого она не могла подчинить своей воле. Она чувствовала странное, ей самой непонятное, влечение к нему. Чтобы поддразнить Лорен, Шеннон крепко поцеловала Питта.
— До скорого, герой. Не забывай меня.
Питт кивнул и честно признался:
— А я и не смогу, даже если буду очень стараться.
Вскоре после того, как Шеннон и Майлс ехали в аэропорт Сан-Диего, вертолет НУМА приземлился на палубе “Аламбры”. Пилот выпрыгнул из машины и, узнав адмирала, направился к нему.
— Доброе утро, адмирал. Готовы к полету или заглушить двигатель?
— В каком состоянии самолет?
— Ожидает вас и всех остальных на взлетно-посадочной полосе морских сил в Юма, готов к вылету в Вашингтон.
— О’кей, отправляемся немедленно. — Он повернулся к Питту. — Вы в отпуске по случаю болезни.
— Мы с Лорен собираемся принять участие в туре по Аризоне американского клуба любителей старых автомобилей.
— В таком случае жду вас через неделю. — Лорен он поцеловал в щеку: — Не забывайте, что вы член Конгресса США. Не позволяйте ему выкинуть еще какой-нибудь номер и привезите назад целым и невредимым, во всяком случае, пригодным для работы.
Лорен улыбнулась:
— Не волнуйтесь, адмирал, мои избиратели ждут от меня того же.
— А что будет со мной? — спросил Джордино.
— Вы можете сидеть за рабочим столом с тем же успехом, что и в инвалидной коляске.
Затем Сэндекер повернулся к Ганну и дружески улыбнулся ему.
— Вы, Руди, другое дело. Отправляйтесь на месяц на Бермуды.
— Большое спасибо, — сказал Ганн, изо всех сил стараясь не выдать своих чувств.
Они были одной большой семьей и прекрасно понимали это. К Пихту и Джордино адмирал относился как к родным сыновьям. Они глубоко и искренне уважали друг друга. Адмирал был абсолютно уверен, что, как только они будут в надлежащей физической форме, они тут же появятся в его кабинете с предложением нового океанографического проекта.
Двое рабочих подняли Джордино вместе с его инвалидной коляской в вертолет. Одно место было специально удалено, чтобы поместились его вытянутые ноги.
Питт наклонился и ущипнул друга за палец ноги, выглядывавший из гипса.
— Смотри, не потеряй этот вертолет, как все остальные.
— Положим, я потерял только один, — возразил Джордино, — не так уж трудно было перекрасить его обратно в наши цвета.
Ганн положил руку на плечо Питта.
— Это было замечательно, — сказал он, — надеюсь, это не последнее наше приключение.
Питт притворно ужаснулся:
— Упаси нас, господи, от подобных приключений.
Сэндекер осторожно обнял Питта.
— Отдыхай и ни о чем не думай, — сказал он тихо, так чтобы другие не могли расслышать его слов за шумом двигателей. — Увидимся, когда совсем оправишься.
— Приложу все силы, чтобы это произошло поскорее.
Лорен и Питт остались вдвоем на палубе парома. Они следили за вертолетом до тех пор, пока он не повернул на северо-восток и не исчез вдали над водами залива.
— Вот мы и остались одни, — сказал Питт, поворачиваясь к Лорен.
Она хитро улыбнулась:
— Я умираю с голоду. Почему бы нам не отправиться в Мехикали и не поискать хороший мексиканский ресторан?
— Как ни странно, но на этот раз у меня возникло точно такое же желание.
— Вести машину придется, очевидно, мне.
Питт поднял руку:
— У меня есть еще одна здоровая рука.
Лорен не слышала его слов, она возилась с машиной. Через несколько минут автомобиль и трейлер уже стояли на земле.
Питт бросил прощальный взгляд на старый паром и подумал, как бы было здорово, если бы удалось провести его через Панамский канал, а затем подняться по реке Потомак до Вашингтона. Увы, это было нереально. Он вздохнул и сел рядом с Лорен. И тут около них остановился автомобиль. Куртис Старгер сидел за рулем.
— Рад, что успел перехватить вас до отъезда. Дейв Гаскилл просил передать вам вот это.
Он протянул Питту сверток, завернутый в индейское одеяло. Тот беспомощно посмотрел на Лорен. Она приняла сверток и развернула его.
Перед, ними лежали четыре грубо раскрашенные фигуры из корней хлопкового дерева.
— Священные идолы монголе, — тихо сказал Питт. — Где вы нашли их?
— Они были найдены в частном самолете Золара.
— Я так и думал, что без них здесь не обошлось.
— В этом нет ни малейшего сомнения. К ним приложен сертификат, удостоверяющий их подлинность.
— Монголе будут счастливы.
Старгер подмигнул Питту:
— Думаю, я вполне могу доверить вам доставить фигурки их настоящим владельцам.
— Они не стоят и половины того золота, которое припрятано у меня в трейлере.
— Очень смешно, — фыркнул Старгер, — боюсь, у вас сложилось превратное представление о работе таможни. Ладно, значит, я могу положиться на вас.
— Обещаю заехать в деревню монголе по пути к границе.
— Мы с Дейвом так и думали.
— Что нового слышно о братьях?
— Им предъявлено столько обвинений — от краж до контрабанды, что на этот раз им не отвертеться. Судья отклонил их прошение об освобождении под залог, так как был уверен, что они воспользуются этим случаем, чтобы удрать из страны.
— Вы проделали хорошую работу.
— Благодарю вас за помощь, мистер Питт. Мы в долгу перед вами. Если понадобится наша помощь, не задумываясь, обращайтесь к нам.
— Я запомню ваши слова, благодарю вас.
* * *
Билли Юма расседлывал лошадь после ежедневной поездки к своему маленькому стаду. Бросив взгляд в сторону пустыни, он заметил приближающееся облако пыли, из которого появилось нечто, напоминающее ему очень старый автомобиль с трейлером на прицепе.
Он удивился еще больше, когда автомобиль остановился возле его дома. Он как раз вышел из короля, когда дверца кабины открылась, и из нее выбрался Питт.
— Доброго солнца тебе, друг, — приветствовал его Юма.
— И чистого неба тебе, — ответил Питт.
Юма с энтузиазмом потряс руку Питта:
— Рад видеть тебя. Мне сказали, что ты умер в вечной темноте.
— Был очень близок к этому, но, как видишь, остался жив, — сказал Питт. — Хочу поблагодарить тебя за то, что ты не побоялся войти внутрь горы и спас моих друзей.
— Отродьям дьявола не место на земле, — философски заметил Юма. — Слава богу, что я пришел вовремя.
Питт передал ему сверток:
— Я привез кое-что для тебя и твоего народа.
Юма осторожно, словно он держал на руках ребенка, откинул одеяло. Несколько секунд он молча смотрел в лица четырех идолов. На его глаза навернулись слезы.
— Ты вернул душу моего народа, наши мечты, нашу веру. Теперь наши юноши и девушки могут пройти обряд совершеннолетия.
— Мне рассказывали, что человек, который украл их, слышал странные звуки, напоминающие детский плач.
— Они плакали, потому что хотели вернуться домой.
— А я думал, что индейцы никогда не плачут.
Юма счастливо улыбнулся, словно прикосновение к реликвиям, которые он держал в руках, омолодило его:
— Не верь этому. Мы такие же люди, как и все. Просто мы не любим, когда другие видят нашу слабость.
Питт представил Лорен жене Билли, и, конечно, Полли настояла на том, чтобы они остались обедать, и не пожелала слушать никаких отговорок. Ради гостей она превзошла себя, и обед удался на славу. Пришли родственники и друзья Юма, чтобы взглянуть на священных идолов, весть о возвращении которых мгновенно облетела деревню. Мужчины благодарили и пожимали руку Питта, а женщины дарили Лорен свои поделки.
“Как они все-таки похожи, хотя с виду такие разные”, — подумала Лорен, глядя на стоящих рядом Дирка и Билли.
— Для меня большая честь иметь тебя среди своих друзей, Билли, — сказал Питт, улыбаясь.
— Тебе всегда будут рады здесь.
— Когда вода придет на земли, я позабочусь о том, чтобы ваша деревня получила ее одной из первых, — пообещал Питт.
Юма снял амулет, висевший на кожаном шнурке у него на шее, и передал его Питту.
— Это тебе, чтобы ты помнил, что у тебя есть друг.
Питт осмотрел амулет. Это была точная копия демона мертвых с вершины Серро-эль-Капироте, выполненная из меди и инкрустированная бирюзой.
— Это слишком ценная вещь, я не могу принять ее, — сказал он.
Юма покачал головой:
— Я поклялся носить ее, пока наши священные идолы не вернутся домой. Теперь она твоя, чтобы принести тебе счастье.
— Спасибо тебе.
Прежде чем они покинули каньон Ометепек, Питт сводил Лорен к могиле Патти Лу Каттинг. Лорен наклонилась и прочла надпись на могильной плите.
— Какие красивые слова, — сказала она тихо. — Тебе что-нибудь известно о ней?
— Никто ничего не знает. Индейцы рассказывают, что она была похоронена чужими людьми ночью.
— Она умерла совсем юной. Ей было всего десять лет.
Питт кивнул:
— Она лежит здесь совсем одна, такая маленькая, в этом пустынном месте.
— Когда вернемся в Вашингтон, надо будет узнать, не сохранились ли какие записи об этой истории.
Лорен сплела венок из растущих на холме цветов и положила на могилу. Они постояли еще немного, глядя на пустыню, причудливо расцвеченную лучами заходящего солнца. В чистом ноябрьском воздухе цвета казались особенно яркими и сочными.
Все население деревни выстроилось вдоль дороги попрощаться с ними, когда Лорен направила автомобиль в сторону главной магистрали.
Отъехав от деревни на несколько километров, она искоса взглянула на своего друга.
— Возможно, это покажется тебе странным, но мне кажется — эта деревушка идеальное место для медового месяца.
— Ты хочешь напомнить мне, что я просил тебя выйти за меня замуж? — спросил Питт.
— Я знаю, это был твой самый безумный поступок.
— Итак, ты отказываешь мне.
— Не старайся выглядеть таким подавленным. Выше голову, Дирк. Я знаю, ты слишком ответственный человек, чтобы отказаться от своих слов.
— Я говорил серьезно.
Она на мгновение оторвала глаза от дороги и тепло улыбнулась ему.
— Я знаю, но давай трезво взглянем на вещи. Наша проблема в том, что мы старые друзья, но мы умеем обходиться друг без друга. Если бы у нас с тобой был маленький домик за оградой, на нашей мебели постоянно скапливалась бы пыль, потому что нас никогда не было бы дома. Вода и нефть не смешиваются. Твой дом — море, мой — Конгресс. У нас никогда не может быть таких тесных отношений. Разве ты не согласен со мной?
— Понимаю, что у тебя есть серьезные основания говорить это.
— Я предлагаю оставить все так, как есть. Ты не возражаешь?
Питт помолчал немного.
“Он просто замечательно скрывает, что почувствовал облегчение”, — подумала Лорен.
Питт долго смотрел на дорогу перед машиной. Наконец он сказал:
— Знаете что, конгрессмен Смит?
— Нет, что же?
— Для профессионального политика вы невероятно честная и сексуальная женщина.
— А для морского инженера, — откликнулась она, — вы необычайно обаятельный человек, которого к тому же так просто любить.
Питт скромно улыбнулся. Его зеленые глаза озорно блеснули.
— Сколько километров осталось до Вашингтона?
— Около пяти тысяч, но почему ты спрашиваешь?
Он снял с шеи повязку, бросил ее на заднее сиденье и обнял подругу за плечи.
— Подумать только, в какую даль тебе потребовалось заехать, чтобы понять такую простую вещь.
