Глава 4. За имперский трон
Старею я, что ли?
Мне всего-то 25. А такое ощущение, что уже и хватит, пожила, достаточно.
Конечно же, впечатлений я за свою недлинную жизнь получила столько, сколько иной и за 70 лет не увидит. Может быть, дело в этом. Может, я просто устала от всего. Но ведь я уже месяца три не выхожу в Космос, да и последние вылеты были удачными и легкими. От чего же я устала — от побед и наслаждений?
Почему единственное существо, которое мне еще не противно видеть — это Бета?
Нет, Изайк тоже неплохой парень, но у него ведь семья. Семья для него — главное, а я… ну что я? Работодатель. Командир. В лучшем случае — боевой товарищ. Жену он любит, а меня… Даже когда мы с ним в постели, ясно же, что это — так, просто…
О Дэнсе вообще не будем. Видеть его не хочу.
Дерри… Ральф… и они как-то уже отдалились. Собственно, я сама виновата, оттолкнула их. Равнодушием своим, невниманием. Но что я могу сделать, если они мне действительно были неинтересны? Они поняли, что лучше отойти. Может, и к лучшему, Дерри так раздражала меня своей собачьей преданностью.
Но теперь я совсем одна.
На Сальветрине я не очень-то нужна своей команде, империя живет сама по себе, финансами управляют верные люди, спецотряд следит за порядком. Да, я в центре, в средоточии всех имперских дел, в моих руках вся информация, вся власть…
Вот только делать-то мне особенно нечего. Иногда приезжают с докладами управляющие, а так… все течет само собой. Моей империи не нужно ни войны, ни дипломатии. У меня все довольны и счастливы.
Империя, конечно, смешное название… всего несколько тысяч человек. Но очень немногие шибаги в Галактике могут похвастаться таким количеством подчиненных.
Я могу купить — и покупаю все. И всех. Учителя для Ральфа. Преподавателей боевых искусств для моих головорезов. Секс-партнеров на каждую ночь. Все это у меня есть.
Только ничего этого мне не хочется.
Мы сидим с Бетой под огромным куполом Парадного Зала, в центре, на маленькой мягчайшей софе. Пальцы непроизвольно перебирают ожерелье из фанков. У меня на коленях коффер с драгоценностями. Купленными недавно. За цену этого коффера можно было бы осчастливить все население Ли-Кастры до конца жизни.
Так уж получилось. Один бьется за то, чтобы получить кусок хлеба на завтра, а другой просто так играет с лучшими гонийскими драгоценностями, а потом отшвырнет их в угол. Без всяких заслуг. Я страдала в жизни не больше, чем многие другие. И работала не больше. Хотя и не меньше. Просто так получилось, что я здесь, а они — там. Да, еще я умею рисковать и не сдаюсь никогда. Но эти качества вернее всего могли бы привести меня к гибели, как Ильта. Ведь и он такой же. И он, и убитые мною ско. Только они погибли, а я осталась жива. И почему так получилось — знает только Адоне.
А может, лучше было бы и мне погибнуть. Потому что — какой теперь смысл во всем этом?
Я нацепила на шею фанки, глубокие темно-красные, мерцающие искрами камни из недр недоступной планеты, добытые попутно, при исследовании, самые дорогие в Галактике. Полюбовалась на себя в зеркальном полушарии, услужливо возникшем в воздухе.
Нет, еще вполне молода и симпатична. Не изменилась. Те же светлые волосы, только уложены теперь в прическу. То же свежее юное лицо и породистая горбинка носа, дура я была, собиралась еще пластику делать. Те же глаза, настоящие синие глаза. Только жесткость в них появилась. Не та, что раньше. Жесткость и всезнание какое-то. Или пресыщенность?
Я вздохнула, положила руку на холку Беты. Пантера положила голову мне на колени.
Неужели я больше совсем-совсем никого не люблю, кроме Беты? Вот честно? Да, было очень больно, когда погиб Ильт. Год было больно, два. И сейчас еще. Но боль все стихает. Я смирилась, а что тут делать? Ведь дура, даже искала каких-то «проводников в астрал», эзотерических учителей, думала, а вдруг мне помогут найти Ильта хотя бы ТАМ. Пока не убедилась, что все они шарлатаны.
Но ведь вот умрет, допустим, Изайк… или Ральф — ну что ж, я только вздохну, хороший был пилот, и забуду об этом через десять минут. Если Бета умрет, это да, это ужасно… А остальные? Да плевать я хотела. У них своя жизнь, у меня — своя. И боли-то не будет от этой любви, а потому, наверное, и счастья нет.
И жить-то незачем.
Ральф — не единственный, кого я вытащила из обыденности, привезла на Сальветрину, увидев, что душа его тянется к большему, чем прозябание на отсталой планете. Были и другие… девчонки, парни. Только они надоедали мне еще скорее, чем Ральф, тот хоть что-то из себя представляет. Оказался и вправду талантливым композитором. А летать и стрелять — это каждого научить можно.
Но чего я ждала от них? От Ральфа? Зачем я вытаскивала их? Ждала, что они окажутся хорошими бойцами — так они ими и стали. Хотела облагодетельствовать, получить преданность — я это имею.
Да ведь Ральфа я вытащила только потому, что он заступился за меня, еще не зная, кто я такая. Просто за незнакомую девчонку.
Вот чего я ждала от них — дружбы. Таких отношений, как с Ильтом… или хотя бы как с девчонками в Школе Легиона. Но видимо, такие люди очень редки, все, кого я привезла сюда, оказались не такими.
Странно, а ведь раньше мне казалось, что хороших, настоящих людей — большинство. Даже на проклятой Белгази. Чего стоили Танг и другие беллари… Элдженет… да большинство пилотов, если уж честно, были куда лучше моих теперешних подчиненных. Просто как люди.
Или это я стала другой?
Но неужели сейчас никто не может стать рядом со мной? Или вытащить меня из этого положения, если я не права? Ведь я же готова пойти… да с кем угодно! Только чтобы можно было поверить ему. Полюбить. Почему же нет вокруг никого, кроме тех, кто пресмыкается и…
Нет, даже не пресмыкается! Если бы хоть так. Не трусы они все, и не подлецы. Не лизоблюды, да и не люблю я этого. Просто отношение ко мне — другое, не могут они быть просто друзьями, ведь в моих руках — власть.
Я что-то совсем запуталась…
А что там мои девчонки? Ильт погиб, но они-то живы. Единственные, может, кого я в жизни любила по-настоящему.
И я вдруг, сидя в своем лучшем зале, перебирая фанки и бриллианты, в самой сердецевине своей Империи, заплакала, с тоской вспоминая Мику… Глин… Кари… Лус. Как я могла их забыть?
Странники звездные, храбрый легион!
Воины грозные за имперский трон!
Если бы они были здесь! Мы придумали бы что-нибудь, это уж точно! Мы веселились бы вместе. И девчонки не смотрели бы на меня снизу вверх, я для них не Принцесса, а всего лишь Синь, обыкновенная Синь, которая так же, как все, схватывала «бананы» и зубрила к экзаменам, которая и в дисотсеке десятки раз отсиживала.
Только как их вернуть, как привезти сюда… у них давно своя жизнь. Наверное, замуж повыскакивали. Кари уж точно. Лус, скорее всего, вышла за Элдженета. Да и как я их найду? Нереально это.
Голубая фигура моего Джинна — голографической проекции «дворецкого» — возникла в воздухе как всегда неожиданно.
— Принцесса, — Джинн глубоко театрально поклонился, словно переломившись пополам, — к вам посетители. Разрешите впустить?
— Кто там? — лениво спросила я.
Джинн взмахнул рукой, и в воздухе появилась картинка — у дверей ожидали Дерри и Ральф. Любопытно.
— Пусть войдут.
Я захлопнула коффер с драгоценностями.
Мои приближенные робко вошли. Я молча разглядывала их, не поднимаясь с софы. Да… изменились. Куда девался тот робкий паренек-музыкант, которого я притащила на Сальветрину? Широкоплечий красавец с каштановой гривой, в кожаном рыжем костюме, увешанный стреляющими игрушками последних моделей, от квиринского лучевика до замаскированного под пуговицу крошечного минипралля. Любит Ральф пострелять, да и уверенности в себе это придает.
Еще больше изменилась Дерри. Красавицей она стала уже давно, с тех пор, как я ей подарила пластику лица. Тонкие благородные черты, как у королевы, темные, остро блестящие глаза, черные зализанные назад волосы. Бриллиантовое колье, коллекционный белый костюм. Но теперь она еще и двигалась как-то увереннее, вальяжнее, и взгляд стал другим. Самодостаточным.
Я ведь этого и хотела, отчего же мне обидно?
— Здравствуй, Синь, — звонко сказала Дерри.
Ладно еще не начали называть на «вы» и Принцессой.
— Привет, — буркнул Ральф.
— Добрый вечер, — я благожелательно улыбнулась, — давно мы не виделись? Присаживайтесь, поболтаем.
Они сели в кресла, слегка напряженно.
— Послушай, Синь, — снова начала Дерри, — мы, собственно, по делу. Мы вот о чем хотели с тобой поговорить. В общем… мы с Ральфом хотим жить вместе. Ну, может быть, свадьбу… не знаю, это не обязательно. Вроде пожениться хотим. Чтобы дети, и все… Ну вот… ты как?
Я молчала, не сводя с них глаз.
Да, все правильно, но почему на душе у меня так скверно?
Да, я давно уже понимаю, что Ральф мне не предназначен, что нет и не будет у нас с ним любви… Но почему мне не нравится эта ситуация?
Собака на сене?
Глупости. Я широко улыбнулась.
— Ну что ж, ребята, я рада за вас.
Мне показалось — или они на самом деле облегченно вздохнули? Боятся меня…
Интересно, а что они ко мне пришли, благословения просить? Я что им, мать? Или священник? Вот что раздражает. Ну решили и ладно, а чего разрешения спрашивать? Чтобы я лично вслух отказалась от… от чего? Не знаю.
Да, это была не лучшая подруга, и не идеальный друг, но все же — мой друг и моя подруга. А теперь они — вдвоем, а я… я одна.
А может, и лучше так… без иллюзий.
Я встала.
— Я рада за вас, — повторила, — думаю, вам лучше всего построить дом. Выбирайте любой участок, я скажу Стотеру, что я разрешила. И стройте, денег, думаю, у вас достаточно. Если не хватит, скажите, я добавлю.
— Ну что ты, Синь! — фальшиво сказала Дерри, — у нас хватит денег. Просто хотелось, чтобы ты знала.
— Да, теперь я знаю… Ральф, — я подошла к нему. Батюшки, он выше меня на голову. Только сейчас заметила. Подняла руку и потрепала по щеке.
— Рада, что у вас все хорошо складывается. Ну а теперь идите, я хочу побыть одна.
Едва Ральф и Дерри вышли, я позвонила Изайку. Джинн услужливо развернул голографический экран в воздухе.
— Изайк, — сказала я быстро, — ты можешь вылететь? Прямо завтра?
— На «Ависе»? — спросил он.
— Да.
Изайк помялся.
— Это обязательно?
— Семейные дела? — спросила я с иронией.
— Жена вот-вот должна родить… Ну если надо, то я готов, конечно, ты же знаешь.
— Не надо, — отрезала я. Выключила изображение.
В конце концов, патрульником несложно управлять и в одиночку.
Сигма-пространство — странная штука. Семнадцать планет Глостии находятся в разных рукавах Галактики, одна даже ближе к Центру. И однако все эти планеты — единая система, поскольку в сигма-пространстве их объединяют каналы, от одной до другой лететь всего несколько суток.
Так же и Центральные миры.
Есть и еще какие-то системы в Галактике, кто их знает. Вот, например, наша Империя.
В Серетанской Империи всего пять планет, включая метрополию. Белларон еще не так далеко расположен и в обычном пространстве… лет за 50 при субсветовой скорости до него добраться можно. А вот Аудран — аж за Галактическим Центром, за шаровыми скоплениями, в другом рукаве Галактической спирали.
Интересно, что в другие галактики, как Ильт говорил, пока каналы толком не проложены, хотя над этим и работают, и Квирин немало экспедиций уже отправил.
Я никогда не бывала на Аудране. Но конечно, мы изучали его в школе… именно с военной точки зрения. Самая взрывоопасная колония. Круче Белларона. И вот, похоже, мы его окончательно теряем — я уже неделю слушаю серетанские новости.
Дело в том, что Аудран был до захвата неплохо развит экономически, но все же пал. Однако военных и инженеров на нем осталось довольно много, и вот результат — постоянная война. Не понимаю, для чего Серетану удерживать такую колонию… Столько сил тратить. И если уж удерживать — на месте Императора… Лучезарного… я бы либо перекупила и перевезла на Серетан всех тамошних образованных людей, либо уничтожила их, да и всю экономику поддерживала бы на самом низком уровне. Н-да, боюсь, что Лучезарный-то наш не так умен, как мне казалось в школе.
Я бы на его месте не довела дело до такого положения. У Аудрана сейчас три четверти нашего Легиона. Даже курсантов, и тех привезли. И приличная часть уже выбита.
Как-то инстинктивно я сразу направила «Авис» прямо на Аудран. Разберемся… посмотрим, как там дела у наших обстоят.
Наши гибли безнадежно. На своих примитивных скорлупках из керопласта, для которых разогнаться до субсвета — целая история. Со своими лучевыми пушечками. Галактика и знать ничего не знала об этих мелких разборках, глупых детских тыканьях деревянными кинжалами, Галактика жила своей настоящей, серьезной жизнью. А гордый Звездный Легион погибал у чужой, никому не нужной планеты, защищая амбиции Императора.
Но я не хочу, чтобы они погибли.
Странники звездные,
Храбрый легион.
Воины грозные
За имперский трон!
В моих экранах висел диск Лагена — луны Аудрана. Собственно, за Лаген и шли бои, и как раз с него аудранцы смогли вытеснить наших (примерно так же, как это делали беллари на Белгази — только Лагенская база огромна). Трижды наши предпринимали контрнаступление, и трижды откатывались назад, понеся большие потери. И похоже, их собирались гнать снова на Лаген — если только удастся захватить луну, и планета окажется очень быстро в наших руках (собственно, на планете уже давно идет война).
Белый, чуть изъеденный по краям диск заслонял мне все небо, в отраженном свете его не видны звезды. Лаген. Пара хороших квиринских крейсеров — и эту планетку можно было бы расколотить на куски. Но у наших нет таких крейсеров. Да и одним моим «Зеркалом» тут не справиться…
Какие все-таки идиоты… Я за эти годы привыкла справляться с куда более опасным противником. Ведь я уже сутки торчу возле самой линии их фронта, и они до сих пор даже не заметили меня. Я вовсе не под экраном — охота была энергию тратить. Я просто вишу здесь… выжидаю.
Интересно еще, где девчонки? Если они вообще здесь. Могут быть на планете, могут среди штурмующих Лаген. Ну ладно, с этим мы позже разберемся.
Я посмотрела на Бету, погладила ее по черной бархатной голове.
— Разберемся, Бета?
План у меня уже сложился.
Аудранцы (их кораблики можно было отличить по характерному гребню над Постом) начали меня обстреливать, едва я приблизилась к Лагену. Заметили все же. Отлично. Я выставила всю защиту, которая была на «Ависе», и не волновалась. Серетанское оружие никогда не пробьет эту защиту.
Внизу подо мной возникли характерные треугольные башенки. База. Я настроилась на волну Лагена и произнесла по-серетански.
— Внимание! Я Дикая Кошка, вызываю базу Лагена.
Повторила призыв несколько раз, наконец мне ответил мужской голос с сильным акцентом и слегка удивленно.
— Слушаю вас.
— Требую немедленно сложить оружие и сдаться в плен серетанскому флоту. В противном случае разбиваю вашу базу гравитационным зарядом. Предупредительный залп дам через одну минуту.
Аудранцы замолчали. Через минуту я отдала команду на залп. «Авис» содрогнулся, посылая невидимый, мощный заряд… бесшумно подо мной обвалилась гигантская скала, и поверхность Лагена затряслась. Думаю, они там должны хорошо это почувствовать. А еще у меня есть аннигиляционные ракеты. Тоже отличная вещь. На планетах все это не применяется, а вот здесь, на безатмосферном спутнике — запросто.
Если в космосе встречаются два корабля, у которых есть гравитационные пушки, как правило, до применения последних дело не доходит. Это оружие стратегическое — чтобы напугать противника. Тот понимает — применение гравитационной пушки — это верная смерть.
Но кажется, до аудранцев это еще не дошло. Я сообщила, что даю им пять минут на размышления. Убивать вот так сразу — как-то не хочется. И тут они начали по мне стрелять.
Да пусть лупят… Пять минут защита выдержит. Корабль даже не трясло, я молча наблюдала на экране, как искрятся выстрелы на полевой защите — в космосе лучи, конечно, не видны, видно только их действие. Я повторила свою угрозу. Идиоты… неужели они еще не поняли? Из кратера поднялись несколько истребителей. Отчаянные люди… Ну нет, дырки в защите мне не нужны. Я со вздохом протянула руку и выставила противометеоритный щит. Не успевая повернуть, один за другим крошечные «Страгоны» вонзались в щит и камнем падали на пыльную поверхность луны.
В этот миг корабль содрогнулся, и я поняла — стреляют сверху. Как же я могла пропустить? Впрочем, серетанцы еще далеко. Бронированный имперский катер приближался ко мне и, не вступая в переговоры, начал обстрел.
Идиоты…
Ну что ж, выбора не остается. Не хотелось бы портить «Авис». Я вздохнула и ударила гравитационным зарядом.
Зрелище было потрясающее. Пока автопилот выводил корабль повыше, я молча наблюдала за происходящим внизу. Вид был такой, будто гигантская невидимая лопата вонзилась в почву Лагена, подняла огромный пласт земли с неразличимыми темными точечками (людьми и машинами), перевернула его, взметнув высоко в небо, и опустила вниз… Я отвела корабль чуть дальше и ударила еще раз. И еще. Для верности. База должна быть уничтожена.
Имперский катер затормозил, переходя на орбиту Лагена. Я включила микрофон.
— Вызываю серетанский катер! Внимание, серетанцы! Я Дикая Кошка, перехожу на прием!
Поверхность Лагена до сих пор сотрясали сейсмические толчки. Я знала, что спутник не развалится — удар моей пушки не так силен, но землетрясения гарантированы. Поэтому серетанцы еще не решались опускаться на поверхность планетки. Крейсер плыл на ее орбите, ведя за собой флотилию — катера, небольшие эсминцы, эскорт из «Страгонов» и «Канеро». Мой «Авис» был намертво пристыкован к одному из входов крейсера «Лучезарный». Крейсер… смех один. В том мире, откуда я пришла, такой корабль годился бы разве что для перевозки грузов, если поставить другой движок.
Но здесь, в командном отсеке, все было оформлено неплохо. Удобные кожаные кресла, серебристые перегородки. Я уселась, закинув ногу на ногу.
Нельзя сказать, что я стопроцентно доверяю своим бывшим командирам. Нет. Но я для них сейчас — весьма ценная личность. Кроме меня, здесь никто не сможет управиться с «Ависом». И у меня есть еще один козырь — ведь «Авис» — не единственный и не самый сильный мой корабль. Впрочем, пока им не следует об этом знать.
Высшее командование аудранской операции. Грал Бьери, грал Тайден и трое колонов. Высшее начальство здесь. Я улыбнулась про себя. Да… приятно в такой миг вспомнить себя не знаменитой Дикой Кошкой, а курсантом-салагой. Высоко же ты залетела, птичка! И обнаружила, что никакой высоты и нет — какая тут высота, старое примитивное донейронное корыто, страшная битва за никому даром не нужную планетку. Тоже мне, Империя… Легион. Тут меня слегка царапнуло по сердцу. Смешно, может быть, а ведь до сих пор чуть обидно. Ты можешь стать круче всех, а вот легионером — уже никогда. Изгнание из Легиона — это навечно.
Глупости, разумеется. Тоже мне, воины грозные… было бы за что воевать. Нацепили свои цацки и пусть гордятся до пенсии.
— Шени… Ледариэн, — Бьери сделал паузу перед моей фамилией, — мы рады вашему возвращению. Честно говоря, — он улыбнулся, — вы сделали это очень вовремя. И уместно. Мы послали заявку на Орла Первой Степени для вас.
Ну да… всю жизнь мечтала.
— Хотелось бы обсудить ваши дальнейшие планы. Командование Легиона благодарит вас за помощь и… конечно, мы не отказались бы от дальнейшего сотрудничества с вами. На ваших условиях.
Я улыбнулась, глядя ему в глаза.
Разумеется, мое пребывание здесь связано с определенным риском. Сейчас может ворваться спецназ. При всей моей подготовке справиться с десятком обученных ребят не выйдет. Меня запрут или убьют сразу. В общем-то, «Авис» и другие смогут освоить, не такая уж большая разница. Я же смогла переучиться, хоть и не сразу. Только зачем им все это нужно? Не проще ли со мной по-хорошему? Тем более, я и не собиралась отказываться от сотрудничества.
Вот только условия будут довольно жесткие. Но посмотрим.
— Грал Бьери, — сказала я, — я готова помочь вам полностью освободить Аудран — (эта операция, как обычно, именуется «освобождением планеты от мятежников и вредоносных элементов»), — думаю, что это не займет более трех месяцев. Мое единственное условие — я должна руководить всей операцией. Армию можно не ставить в известность. Я могу руководить через вас. Вы будете отдавать приказы. Но подчиняться вы будете мне.
И так же улыбаясь, я продолжала смотреть на него. Очаровательной улыбочкой в стиле «милый-ты-же не-можешь-мне-отказать». На лице Бьери мелькнула сложная гамма чувств, которую он тут же загнал куда-то в подкорку. Я его понимала. Боевой грал… ответственность за всю операцию… наконец, он ведь мужчина, подчиняться какой-то сопливке… Но с другой стороны, три месяца и — сопливка гарантирует полный успех! А если нет? Но ведь он и так проигрывает аудранцам.
— Хм… шени Ледариэн, вы… простите, у меня довольно большой опыт. Вы очень удачно взяли Лагенскую базу, пользуясь гравитационным орудием. Но Аудран значительно больше, а у вас всего одно и не очень мощное орудие. Наши же ресурсы, как вы знаете, недостаточны для такого блицкрига. Если вы рассчитываете только на ваш «Авис», то… простите, ваши слова действительно обдуманы?
— Да, шен грал, — ответила я, — и я рассчитываю не только на «Авис». Дайте мне карт бланш, и позвольте доказать мою преданность Императору. И вы получите Аудран через три стандартных месяца. Мою роль в операции афишировать не нужно.
Офицеры обменялись взглядами. Грал Тайдер обратился ко мне.
— Шени Ледариэн, условия, которые вы перечислили — это все? Есть еще что-то? И кроме того, как мы сможем отблагодарить вас после победы?
— Ну после победы, — я улыбнулась неопределенно, — у меня еще нет точных планов. Однако никакого особого вознаграждения мне не понадобится. То, что я делаю — я делаю из преданности Империи. Что касается условий… У меня еще два условия. Первое — точное и безоговорочное выполнение моих приказов во время операции. Второе… В Легионе служат четыре женщины. Если они сейчас находятся где-то в аудранском корпусе, я бы хотела, чтобы их доставили сюда. И чтобы они были со мной.
— Ну, это будет несложно выполнить, — с некоторым облегчением сказал Тайдер, — а что касается остального… Мы посовещаемся и сообщим вам.
У меня четыре более-менее приличных аффликтора… то есть, в смысле, конечно, это эсминцы, дурацкое название. Аффликтор, ударный корабль — куда лучше. Хотя эти корыта и не похожи на нормальные аффликторы вроде моей «Тени». Ну ладно, а на Аудране я нашла восемнадцать критических точек, удар по которым безнадежно разобьет армию и экономику. К счастью, эти идиоты догадались построить атомную энергостанцию, старье несусветное, правда, охраняют они ее тщательно. Наши гралы тоже поняли, что удар по этой станции будет крайне выгодным. Так они еще и орбиту не очистили… Ну ничего, этим займется «Авис». Он же нанесет и удар по атомке. И еще вот по этим двум точкам. Остальные придется распределить между эсминцами. Главное — скорость…
На «Ависе» сейчас тренируются легионеры-пилоты и уни. Я не смогу одновременно бить по точкам и командовать операцией. Хорошо бы, конечно, раздвоиться…
Я пока еще даже не знаю, согласятся ли гралы… да согласятся, конечно, куда им деваться-то…
Вызов.
— Сэни Ледариэн, женщины прибыли.
Я хотела вскочить, но вовремя сдержалась.
— Пусть пройдут в мою каюту.
Сердце колотится. Я все же встала. Не может быть… просто не может. Только не разреветься.
Дверь открылась. Ярким рыжим пламенем качнуло в глаза.
Она по-прежнему не стрижется коротко.
За ней — длинная стройная фигура, серо-голубоватые глазищи. Почти и не узнать! А вот тебя я не рассчитывала увидеть.
— Мика… — прошептала я, — Лус…
— Синь? — неуверенно сказала Мика. Глаза ее дико расширились. Не знаю уж, что им сказали… но меня они явно не ожидали встретить.
Через секунду мы — все трое — крепко сцепились в объятии.
Так же не бывает! Так просто не бывает…
Потом я откачнулась и просто смотрела в их лица. Просто смотрела. И они смотрели на меня.
Они изменились. Лус вообще трудно узнать. Из девчонки она превратилась в женщину, выглядела, пожалуй, куда постарше своих двадцати… четырех? Нет, уже двадцати пяти. Светлая кожа будто натянута на высоких скулах. Глазищи — те же, а вот лицо будто состарилось. Морщин еще нет, но похудело как-то, стало сухим и строгим, никаких там ямочек, никакой полудетской округлости.
Мику можно узнать по волосам. Неповторимая наша. И лицо все то же — красивое. Модель. Камуфляж ей, кстати, всегда здорово шел, куда лучше лазоревой парадки, к ее-то светло-рыжим лохмам. Только в глазах что-то взрослое очень. Цинизм, что ли… Выражение такое — все люди, мол, твари, весь мир бардак.
— Сядем, девчонки, — сказала я полушепотом. Мне по-прежнему хотелось разреветься.
— А где… остальные?
— Кари замужем, трое детей, — Мика усмехнулась, — она и не воевала нисколько. На Серетане осталась.
— Следовало ожидать. А Глин?
— Глин, — Мика отвела взгляд, — погибла.
Я помолчала, справляясь с эмоциями. Что ж… они могли погибнуть все четверо.
— Она сразу почти, — тихо сказала Лус, — в первой операции… на Беллароне. Сбили ее, не успела…
— Понятно.
— Синь, а ты…
— Я вам все расскажу. Лус, а я думала, ты тоже сразу замуж выскочишь, за Элджи… У вас ведь уже…
— А Элджи нет, — спокойно ответила Лус. Снова сжалось сердце.
— Тоже… погиб?
— Он был расстрелян, Синь. Ты и этого не знаешь? Он же участвовал в мятеже на Беллароне. Его эти… перевербовали. Ты с ним ведь на базе работала? Ну да, понятно, что ты не знала…
— Адоне! — прошептала я.
Пилот, который должен был открыть мятежникам вход в ангары, пароли… Единственный на Базе, кому я доверяла, как самой себе. «Синь, тебе помочь?» А он ведь и не знал, что я агент… не знал, до последней минуты, пока я сама не сказала ему. Теперь понятно, почему он задержался, не пошел к начальнику, почему меня не освободили. Я не в обиде, конечно, не мог же он из-за меня заложить всех… перевербовали. Да нет, почему-то я не верю, Лус, что его перевербовали. Он сам так захотел. Он сам нашел их и предложил помощь. Если не вообще он организовал этот мятеж — хотя это вряд ли.
Нет, он не просто испугался испачкать руки — зажечь деревню с мирными жителями. Он не испугался. Он вообще, видимо, не умел бояться. Он просто понял, что мы неправы. И перешел на другую сторону.
Элдженет… А я осталась на той же стороне. И сейчас убиваю и буду еще убивать аудранцев, которые хотят всего лишь вырваться из-под власти нашего идиота-императора.
— Лус… — мне было трудно говорить, — Лус, а что обо мне говорили? Ну после того мятежа? Я ведь и не знаю…
— Да ничего не говорили. Мы пытались узнать, выяснили, что ты была на полицейском катере, который пропал без вести.
Ну конечно, кому надо распространять слухи про такую мелкую сошку, как я. Кого это волнует — была я в заговоре или наоборот, против… тем более, тот капитан, что меня вербовал… Даргел — вряд ли хотел сильно распространяться об этом.
— Синь, а на самом-то деле что было?
Через два дня меня вновь вызвали на совет. Конечно, командование приняло мои предложения. Мику и Лус я назначила своими адъютантами. Теперь мы мирно пили в моей каюте — не грапс, а хорошее илазийское вино. Грапсом мы нагрузились основательно в первый же вечер, выпили хорошо и за Глин, и за Элдженета. И конечно, за Ильта тоже.
— Значит, вы в десанте были? Ну и как там вообще?
Мика уже стала капитаном, командовала особой ротой десанта, тоже легионеры, но не уни. Лус пока в звании не выросла, под ее началом был взвод разведки. Теперь, конечно, пришлось других командиров назначить, ничего, переживут.
— Да знаешь, хреново, — сказала Мика без улыбки, — эта операция… так-то мы привыкли уже, но здесь, на Аудране… В принципе, по технике они нам не уступают. Дурость это, лезть на них.
— Ничего, разберемся.
— Синь, — Мика прямо посмотрела на меня, — честно — на что ты рассчитываешь? У тебя один «Авис».
Я даже им далеко не все рассказала о своей пиратской империи. Хотя и намекнула… впрочем, я не собираюсь лететь на Гону и вызывать другие корабли. Вообще надоели мне шибагские рожи.
— Я рассчитываю не на технику, Мика. Я надеюсь на то, что эти идиоты способны хотя бы точно выполнять приказы.
— Выполнять будут, куда им деваться. Я не о том. Как ты возьмешь планету? Ведь если не получится, тебя уберут просто.
— Мика, — сказала я, — мне уже приходилось брать планету. Гораздо меньшими силами. Да и корабль Федерации захватить куда сложнее, чем такую планетку. Не переживай, выкрутимся.
Лус пожала плечами.
— Может, не стоило рисковать, Синь? Ну хочешь повоевать с нами, кто тебе мешал?
— Выполнять приказы разных идиотов? Извини, Лус. Я сделаю то же, что они, но быстрее, и гораздо меньшей кровью.
С нашей стороны, мысленно добавила я. Аудранцев погибнет, вероятно, больше.
Такова жизнь. Прости, Элдженет. Мы разные люди.
— Давайте выпьем, девчонки, за победу!
Эта церемония, объяснил мне Бьери, необходима. Он прав, в общем-то. Сложно на войне быть «серым кардиналом». Мне придется отдавать и прямые приказы, скорее всего, а как их сможет отдавать колонам простая женщина, никому не известная?
Но все это противно. Очень противно. И когда затрещали барабаны, я даже поняла, почему.
Наградной квадрат. Каре в лазоревых и синих парадках. И на мне новенький сверкающий мундир (с гральскими звездами — звание мне присвоили тихой сапой еще вчера). Все так же, только вместо синего неба — светлый актовый зал крейсера. И ко мне приближаются двое легионеров, чеканя шаг. И на миг мне показалось, что сейчас моя парадка снова превратится в лохмотья.
Ерунда… все же наоборот. Но почему мне так мерзко? Я не хочу, чтобы на меня все смотрели. Не хочу!
Я так давно отвыкла делать то, чего не хочу.
Но они уже приблизились. У одного на подушечке посверкивает — уже не «Орленок» как когда-то, Орел первой степени. У второго еще что-то — а что, мы не договаривались.
— … Ледариэн… торжественно… за особые заслуги… личным приказом Императора…
Кончай бодягу, идиот.
— Орденом Имперского Орла первой степени.
Конечно, он не стал мне его прикручивать. Просто прицепил на липучку. И грянул марш…
Они не пели. Но я-то слова хорошо помнила.
Мы идем, чеканя шаг,
По планетам покоренным.
Влюблены в богов войны.
Есть ли время для молитвы
В череде безумных снов?
Для любви не нужно слов.
И снова резануло — тоской. То ли воспоминание о детстве… когда я все это принимала всерьез… да и сейчас ведь принимаю, пусть хоть немножко. Осталось это — Легион, Император, честь, верность, друзья…
Марш умолк. Бьери продолжил свою речь.
— Личным приказом Императора грал Ледариэн зачисляется в ряды Звездного Легиона.
Мои колени ослабели. Я не чувствовала, как мне цепляют на парадку ромбы — знаки легионера. Вот так…
Только вот не радость я испытывала. Не радость. Да, теперь я не только достигла высшей власти армейской (ничего почти не сделав для этого, штурм Лагена — это же рутина для нормального корабля), теперь я легионер… опять. Все сбылось. Триумф. Пам-пара-пам-пам… Только мне почему-то не радостно.
Потому что я знала точно — из Легиона изгоняют навсегда.
Оказывается — нет. Оказывается, можно сделать исключение. Да, нельзя, но если очень хочется, то можно. Такие дела…
Так чего стоит весь ваш сраный Легион?
Эх, лучше бы меня в него не зачисляли. Лучше бы я ходила всю жизнь с этой маленькой затаенной болью — не легионер… Зато Легион бы сиял, как недоступная, но прекрасная вершина.
Какая там вершина… Да, больно расставаться с детскими иллюзиями. Ну да ничего.
Я посмотрела налево, рядом со мной стояли Мика и Лус, мои адьютанты. Лица их были серьезны.
Ничего, девчонки, прорвемся. Вы-то настоящие.
Штурм планеты оказался проще, чем я думала.
Все шло по плану. В течение шести часов эсминцы с эскортом из «Страгонов» и «Авис» единолично уничтожили основные экономические и военные объекты планеты — все космодромы, большую часть крупных энергостанций, пару заводов. На «Авис» я сама отобрала двух лучших легионеров-уни, которые научились им управлять довольно сносно. Особенно здорово пострадал материк Ир-Таг, где находилась атомная энергостанция, на месте ее взрыва образовалась гигантская воронка, радиация действововала на всем материке, счет погибших шел на миллионы… Мне стало не по себе, когда я об этом подумала. В таком масштабе, как ни крути, мне воевать еще не приходилось. Да, Нейама была защищена лучше Аудрана. Но там просто не было столько народу, да и разрушения были не такими.
Но что поделаешь…
На Ир-Таге после этого и десанту было нечего делать. Еще двое суток над планетой летали «Страгоны», уничтожая все, что еще можно было уничтожить — конечно, военные объекты, заводы, экономику вообще. Понятно, что прицельно по населению никто не стрелял, но жертв было немало. Мне оставалось лишь наблюдать за картой действий и уточнять маршруты боевых вылетов. После первого ошеломляющего удара истребителей у противника осталось мало, наши вскоре стали господствовать в небе.
Когда небо было полностью очищено, да и позиции земных войск сильно ослабли, я приказала высаживать десант.
Точки высадки тоже были тщательно намечены заранее. У нас не так много людей.
Теперь авиакосмические силы выполняли вспомогательную роль. Этим делом у меня занимался Тайден, неглупый офицер. Охранять небо, наносить тут и там удары, работать по вызову наземных войск. Я сосредоточила все внимание на наземном штурме. Оставшееся время уйдет как раз на то, чтобы занять планету полностью и установить снова колониальную власть.
Поначалу гралы еще пытались со мной спорить, но после завоевания превосходства в воздухе стихли и спокойно выполняли приказы. Никого уже не задевала необходимость подчинения сопливке, все нормально работали. Бьери оказался туповат, зато с колонами я неплохо сработалась. И с девчонками. Их в звании не повысили, поскольку они были всего лишь моими посыльными, но фактически я полностью поручила им два небольших материка, Мике — Тьен, Лус — Кей-Дарн. На последнем, у северного полюса, почти и населения не было, зато несколько скрытых ракетных баз, у меня не было нормального оборудования, чтобы просветить землю, поэтому искали базы вручную. Этим занималась Лус. Еще была проблема с морским флотом, почти все аудранские корабли уничтожены с воздуха, но остались субмарины, ими занимался колон Стайк.
Спать было некогда. На «Ависе», впрочем, у меня неплохой запас виталина сохранился, который я забрала с собой. Мы висели на орбите и постоянно следили за положением дел внизу, иногда, конечно, приходилось и на места вылетать.
Додавливали аудранцев… Крупные города все были заняты нашими войсками уже через пару недель. Прибыл звездолет с новой администрацией, назначенной на Аудран. Власть устанавливалась. Мои же войска давили очаги сопротивления, прочесывали леса и горы, вылавливая партизан. Их было не так уж много, аудранцы поняли, что сопротивление, в общем, бессмысленно.
Бьери намекал, что пора уже и рапортовать начальству о полной победе… Но это меня не устраивало. Я обещала сделать все за три месяца, и оставшееся время я собиралась посвятить полной очистке планеты от каких-либо партизан и бунтующих элементов.
Наконец я решила сама высадиться на Кей-Дарне, где еще оставалась довольно большая партизанская армия. Добить ее — сущие пустяки. Но это нужно сделать.
Честно говоря, просто хочется пройтись по планете. Соскучилась по синему небу, по твердой живой почве под ногами. А командовать и отсюда можно без проблем, тем более, проблем теперь совсем немного. Процесс запущен и идет независимо от меня… Я всегда умела все организовать так, чтобы в итоге не контролировать каждую мелочь, и однако все шло так, как нужно мне.
— Синь, а что ты потом будешь делать? — спросила Лус. Я посмотрела на нее.
— Знаешь, если честно, еще не думала.
И в самом деле — что? Продолжать командовать армией? Ни малейшего желания. Да провались они все пропадом со своим Звездным Легионом. Вернуться к себе?
Как ни странно — тоже не хочется. Да, можно взять девчонок, если они согласятся. У Мики сложные отношения с неким капитаном, скорее всего, она не захочет его оставлять. Лус вот сейчас одна… Но дело не в этом. Мне просто не хочется на Гону. К шибагам. Я догадываюсь, почему — здесь моя Родина. Здесь я чувствую себя — среди своих. Да, я уже отличаюсь от них очень сильно. Но они-то мне все равно — свои. А что я буду делать там? Опять захватывать чужие корабли… торговать… развлекаться… да пропади все пропадом!
А хорошо здесь… Мы покурить вышли. Курила только Лус, я так и не начала… не научилась. Как ко всем наркотикам у меня отвращение выработалось, так и к этому. Но я люблю смотреть, как другие курят. Легкий такой синеватый дымок плывет над поляной. Оглушительно кричат ары в лесу, и лес — как стена непроходимая, зеленый, терпкий, влажный, ядовитый. А трава по колено, жесткая, острая трава. И запахи мешаются, кружат голову — здесь и цветы, и затхлость болотная, и свежесть, листва и прель, и легкая табачная струя сигареты Лус.
— Синь, — Лус помолчала, — ты знаешь, мне кажется, они не дадут тебе командовать… Они позволят довести операцию до конца, и…
Меня словно обожгло. Какая же я все-таки идиотка!
Почему я сама не предусмотрела эту опасность? Я не нужна гралам. Аудран они взяли теперь, других серьезных операций не предвидится, а делить славу, власть, богатство — зачем? С женщиной…
Собственно говоря, почему они должны ждать окончания операции? Бьери уже высказывал недовольство тем, что я провожу окончательную зачистку — зачем это нужно, мол…
Если бы я сидела, я бы вскочила.
Не хочется к шибагам, но видимо, придется. Мне еще и «Авис» придется отбивать, хрен они теперь его просто так отдадут.
— Лус, — сказала я, — ты со мной полетишь? На Гону… ну я тебе рассказывала. Давай, а? Мы знаешь как здорово там устроимся.
Лус посмотрела нерешительно. Загасила сигарету.
— Не знаю, Синь… Здесь уже как-то… Подумать надо.
— Ладно, пошли.
Сегодня должны прибыть би, которые у меня будут заниматься пленными. Профессионалы. Хотя, конечно, Таффи справился бы лучше. Но с другой стороны, не надо этих пленных к Таффи, они же не шибаги… жалко их. Пусть уж с ними местные профессионалы возятся.
Да… надо соображать, причем быстро. Может быть, у меня всего несколько часов в запасе. Сколько нужно Лус на обдумывание? И еще с Микой связаться. Немедленно. Если я вернусь к шибагам, то только вместе с девочками. А если без них… да пусть убивают, в конце-то концов.
Спайс пискнул. Я включила связь.
— Грал Ледариэн, разрешите обратиться, агент би уже здесь, вы просили доложить…
— Хорошо, капитан, я иду.
Мы с Лус двинулись к зданию.
— Лус, — я окликнула ее у самого порога. Подруга обернулась, большие серые глаза чуть блеснули.
— Синь?
— Ты все-таки подумай… и побыстрее, если можно. Наверное, ты права, надо мне сматывать удочки.
— Я думаю, что тебе не обязательно улетать совсем. Можно просто выйти в отставку. Дадут тебе виллу, деньги…
Я фыркнула… на Гоне у меня есть гораздо большее. Только вот нужно ли мне все это…
— Ладно, Лус, пошли.
Охранник на входе не пошевелился. Вдруг Бета преградила мне путь, внимательно на меня взглянув. Я положила руку ей на голову.
— Ты чего?
Пантера не отвечала. Но это движение задержало меня. Лус первой шагнула в холл.
В следующую секунду я лежала на полу, прикрывая голову руками. Грохот был впечатляющий… Грохот и взрыв. Что бы это значило? Я приподнялась — пока тихо. Увидела впереди…
— Лус!
Забыв обо всем, я бросилась к ней. Огромные ее, прозрачные серые глаза были широко открыты. Слишком широко. Будто удивленно. От угла губ тянулась струйка крови.
Если не смотреть на правую половину головы, превращенную в кровавую лепешку… Лус казалась сейчас очень красивой. Удивительно спокойное и красивое лицо.
А ведь это я должна была первой шагнуть в холл.
Охранник исчез. Его нашли через полчаса — он пытался скрыться на вертолете, его прижали к земле, заставили сесть. Но в плен взять его не удалось — охранник застрелился.
Пожалуй, он поступил разумно…
Я сидела в кабинете, обхватив голову руками. Ночные запахи аудранских джунглей рвались через открытую форточку, взрывались в голове фонтанами. Мне было тошно. Просто тошно.
Дверь открылась.
— Мильт Даргел по вашему приказанию прибыл…
Даргел… фамилия знакомая. Я с усилием всмотрелась. И лицо. Я знаю его.
Только он был тогда капитаном.
— Входите, мильт Даргел. Садитесь.
Ах да… я должна обговорить все, что касается пленных. У нас их пятнадцать человек, из них трое представляют особый интерес.
Да пропади все пропадом…
Я сделала над собой усилие и выпрямилась. Интересно, что Даргел — в общем, симпатичный мужчина. В тот раз, первый, я и не думала об этом. Не до того было. Тогда он мне казался своего рода спасителем — предложил работу, вытащил из жуткой ситуации, в которой я оказалась.
Интеллигентное лицо- мне нравятся такие. И еще — у него черные глаза. Как у Ильта. Очень темные. Волосы тоже черные, коротко стрижены (у Ильта были светлее). Очень умный взгляд, спокойный, но при этом фигура довольно накачанная, он шире меня раза в два.
Н-да, сделал головокружительную карьеру. За шесть лет звание повысили на одну ступень. Хотя это, в общем, как раз норма.
— А ведь мы с вами встречались… — я взглянула в бумаги, — Энди… Вы помните меня?
Что-то изменилось в его лице. Что-то дрогнуло. Он внимательно посмотрел на меня.
— Да, я помню вас… Синагет.
Я вздохнула. К сожалению, я снова не принадлежу себе.
— Мильт Даргел, меня интересует сейчас не столько дело, ради которого вы прибыли, сколько убийство капитана Видар. Это в первую очередь. У вас есть опыт, займитесь расследованием.
— Вероятнее всего, шени грал, этот теракт — дело рук тех же партизан. Поэтому…
— Я поняла вас. Да, нужно организовать работу с пленными. Но необходимо расследование, и это я поручаю вам.
Надо было улыбнуться, но сил никаких на улыбку у меня не было.
— Шени грал, — Даргел пристально взглянул на меня, — необходимо принять меры вашей безопасности.
Я посмотрела на него и увидела, что он понимает все. И кто, скорее всего, организовал этот теракт — тоже.
— Я позабочусь об этом. Займитесь расследованием.
Самым безопасным мне показалось сейчас — остаться здесь, в этом же здании. Я собиралась лететь на орбиту, но как раз это было бы глупостью. Здесь они вряд ли посмеют организовать второе покушение. И не может быть так, чтобы здесь все были против меня — явно убийцы просто подосланы.
Я не верю, конечно, что Даргел что-то выяснит. Все шито белыми нитками, он и сам это понимает. Но обвинять высшее командование никто не станет, а ведь явно оно и замешано.
Странно, но почему-то я уверена, что сам Энди Даргел ни при чем. Глупо… воспоминания молодости? Я его и не знала. С Даргелом я столкнулась всего однажды, когда он вербовал меня в БИБ и направил на Белгази. Но та встреча запомнилась как что-то приятное. И вообще от Даргела странное впечатление осталось. Вроде, случайная и недолгая встреча, мало ли было таких в жизни… А вот запомнила я его.
О чем я думаю? Какая разница…
Я ночевала не в своих апартаментах, разумеется. Мне принесли постель в дежурку, расположенную на втором этаже. Спрыгнуть вниз, в случае чего, я смогу. Дверь меланитовая, ничем не пробьешь. Устройства слежения я расставила. Бета начеку — сегодня она очередной раз спасла мне жизнь… как — что за интуиция у зверя, как она понимает, где мне опасность грозит? Единственное, что еще можно — шарахнуть по зданию ракетой. Вроде, случайный промах. «Щит» можно было бы снять с «Ависа», но сегодня это уже немыслимо. С другой стороны, наши ракеты… Это в том мире, откуда я пришла, ракета гарантированно снесла бы все здание, оставив большую воронку. А наши — никакой гарантии, что попадут в меня, нет, скандал будет большой, если я выживу (шкуру сниму за «случайный промах» и попадание в штаб, где между прочим, и важные пленные содержатся, и много другого серьезного). Поэтому вряд ли они будут стрелять.
Я взяла с собой только полбутылки грапса. Да, напиться очень хочется. Но опасно. С полпузыря можно расслабиться, но сохранять более-менее ясную голову.
Тело Лус я приказала положить внизу, в своем кабинете.
Сейчас меня начало трясти. Я пила стопку за стопкой, почти не закусывая.
Кто у меня остался? Только Мика. Связаться с ней сейчас… Она на Тьене. Я так и не решилась. Страшно подумать — сказать ей. Лус… Если Мика еще жива. Адоне, почему такая тонкая эта ниточка, почему она так легко рвется? Мне не жаль себя, я давно готова умереть, но почему я теряю их — так легко?
Бета положила голову мне на колени. Дикая кошка…
Я была неправа. Я неправильно повела себя здесь — с самого начала. Я ведь искала совсем не этого.
Мне в детство хотелось вернуться. Найти свои корни. Все мое детство — Легион. Только вот тогда в Легионе я была солдатом.
Мне и сейчас хотелось, как ни странно, в глубине души хотелось вернуть все прошлое. Все, как было раньше. Иные отношения с людьми, совсем иные. Да, грапс приходилось под шухером пить, ничего себе не позволишь, денег мало, свободным временем твоим кто-то распоряжается, да, тебе грозят лишние наряды и дисотсек, а то и ремень с тяжелой пряжкой, у нас сартам многое позволялось. Зато рядом — все свои. Родные. Такие же, как ты. И даже если кто-то из нас погиб бы — ничего, придут новые друзья. Все мы едины, все — Легион.
И сейчас по-настоящему мне хотелось стать простым офицером, таким же, как мои девчонки. Исполнять чьи-то приказы, пусть идиотские. Подставлять голову под пули, посылать солдат. Пить грапс в компании своих — слово «свои» здесь ключевое.
У меня больше нет «своих». Никого. Девчонки еще по старой памяти так ко мне относились, но… вот Лус уже нет. Мика еще своя… Но теперь я понимаю, как это эфемерно.
Но как я могла стать простым офицером? Кто принял бы меня в Легион? Да и вообще… я действовала по логике, так, как подсказывали обстоятельства. И по логике стала главнокомандующим. И захватила Аудран.
Да какого змея он мне сдался? Вместе с Легионом и Лучезарным Императором… Мне что, слава была нужна? Почет? Этого мне и на Гоне хватало — выше головы.
Адоне, я снова ошиблась… Адоне, где и как мне достать, купить простые вещи, которые есть у всех, и которых нет только у меня… принцессы… Дикой Кошки. Вот разве что Бета меня еще любит, так ведь и с ней мы не равны.
Ильт, ну скажи, почему так получается?
Кажется, я плачу? Совсем раскисла. Это от грапса…
В дверь стучат. Я глянула на монитор. Мильт Даргел. Один. В руке бутылка. Интересно.
— Так что все-таки с тобой произошло тогда, Синагет?
Мы уже давно перешли на «ты». Когда — я не заметила. И сидим совсем рядом. Да в конце-то концов, и что? Давно у меня мужчин не было… Чем плох Даргел?
— Меня подставила Лилиан Найс…
Не хочется рассказывать всю эту историю.
— Она пропала без вести.
— Она на Беллароне сейчас должна быть, но скорее всего, в БИБе уже не служит. Нас тогда захватили шибаги.
— Вот что, — Даргел разлил свое вино. Грапс мы уже прикончили. Это он мне сладкой вишневой наливки притащил. Как женщине. Ладно еще, хоть не цветы…
Но как голова кружится от этой наливки… Дура. Это же яд. Наверное… Он решил меня отравить. Он заговорщик.
Что мне теперь делать-то? Я что-то говорила Даргелу, а сама лихорадочно думала. Что делать? Как Лус советовала — почетная отставка, вилла, жизнь на Серетане? Скучно… Мика ведь не выйдет со мной в отставку. По-хорошему, мне больше всего хочется вместе с Микой завербоваться на какую-нибудь дальнюю базу, делать боевые вылеты, пить грапс… Но это уже невозможно.
Поговорить с ней и вернуться на Гону? Может, вместе, может, если она не согласится — одной. Наверное, это единственная возможность. Погуляла, пиратская принцесса, и будет. Только вот жутко не хочется обратно на Гону. Словно прошел какой-то этап жизни, и возвращаться к нему — скучно нестерпимо.
Даргел положил руку мне на коленку.
Ну наконец, и его наливка проняла. Я все ждала, когда же он начнет. Самой мне начинать не хотелось как-то… Хочется побыть нормальной серетанской женщиной. Не командиром шибагов. Чтобы не я устраивала себе сексуальную разрядку, а меня чтобы ласкали, нежили… Я уже перестала верить в то, что я женщина, что могу кого-то привлекать просто так. Что какой-нибудь мужчина может просто захотеть меня трахнуть. Уже давно кажется, что все ласки, которые я получаю — сродни отданию чести командиру.
А зачем еще Даргел пришел сюда… Ну конечно, узнать мою историю в неформальной обстановке. Зачем только ему эта моя история… Ну пропал полицейский катер без вести — и пропал, давно уже никто не вспоминает.
Нет, ему просто хотелось побыть со мной. Именно со мной. Не с пьяными мильтами внизу…
Он положил руку мне на плечо. Наши губы сблизились…
Давай, Энди. Спасибо тебе. Мне сейчас так плохо… Мне так хочется не думать о Лус, с раздавленной в лепешку головой, меня так тошнит от всего. Не думать ни о чем. Как вовремя ты пришел…
Странно, но спать не хотелось, хотя выпили мы довольно много. Койка была узкой, но мы помещались. Так даже лучше, наши тела сплелись, как корни, вынужденно прижались друг к другу. Энди был не хуже многих других мужчин, но и не лучше, но сейчас он так нужен был мне…
Он еще помнил меня девчонкой-курсантом, раздавленной грузом вины и наказания, беспомощной. Да, тогда он вытащил меня из безнадежного положения — хоть и не из человеколюбия, конечно — дал мне работу. Но он помнил меня такой. Нормальной. Такой, как все. И пока он ласкал меня, та девчонка во мне просыпалась и замирала от восторга — надо же, меня ласкает самый настоящий мильт би, такой крутой, это не однокурсник какой-нибудь… Потом, правда, я вспоминала о пропасти, нас теперь разделяющей, но… пропасть эта начинала казаться не такой уж глубокой. Может, все не так страшно?
Для него я навсегда останусь той маленькой Синагет, которую он спас когда-то, поднял до уровня человека. Он ведь не жизнь мне тогда спас и не честь, он дал мне главное — возможность служить. Служить Империи.
Я рассказывала Энди свою историю. Вкратце, конечно, всего не передашь. И я почему-то ничего не сказала об Ильте. Вообще я не упоминала об отношениях с мужчинами, разумеется — это было бы глупо. Так… о своей жизни на плантации, довольно коротко — о побеге. Челнок, а потом крейсер я захватила почти в одиночку. Потом о своей жизни в качестве шибага. Но я не стала подробно говорить ему о своей Империи, о месте, которое я там занимаю, о богатстве. Я представила все так, будто командовала крейсером, мы совершали обычные налеты, потом развлекались на планетах. Якобы захватив квиринский патрульник, я тут же направилась на Серетан, проведать подруг и вообще…
Потом желание снова нахлынуло на нас. Я чувствовала, что этой ночью мы не уснем.
— Синь, ты значит, дружила с этим Мэррисом?
— С Элджи? Ну конечно. Я никак не могла предположить, что он в заговоре… Он же был другом Лус…
Я осеклась, вспомнив о Лус.
— Ты знаешь о нем что-нибудь? Как он умер? — спросила я.
— Я видел его во время допросов, — ответил Даргел, — я ведь занимался этим делом. Расследованием. Знаешь, ничего. Сильный был человек. Его расстреляли потом. Мне тогда показалось, он абсолютно убежден в своей правоте.
— Наверное, так и было, — прошептала я. Мне еще захотелось спросить про Танга, и я спросила.
— Втан? Да, имя помню. Но самого — нет. Ничего не могу сказать. Однако их всех расстреляли, выжить он не мог.
— Да, я понимаю.
На какое-то время — молчание, и спокойные ласки. Потом я спросила.
— Ну а ты как, Энди? Как ты жил все эти годы?
— Никак, — прошептал он, — просто никак. И ты знаешь… все эти годы я помнил тебя.
Я замолчала от неожиданности.
— Мне ведь тебя Дзури сосватал. Мы с ним друзья. Позвонил, поговорили мы с ним. У меня вакансия была. И вот я сам зашел к тебе в камеру… что-то толкнуло. Хотелось увидеть. Знаешь, это важно иногда, психология… если бы ты занималась допросами, ты поняла бы. И когда я тебя увидел, то… — он замолчал.
— То что?
— Понял, что не забуду никогда. Нет, врать не буду. Я даже женился потом. И развелся. Только все время твое лицо в памяти… Неизгладимо. Я тогда на тебя посмотрел и понял одно, что тебя нельзя сломать. Что-то в тебе такое заложено… королевская кровь.
— Почему королевская?
— Не знаю. Просто не знаю, как это иначе выразить. Ну вот и запомнил тебя… на долгую жизнь. И не думал, что увижу когда-нибудь…
Мы все-таки заснули, под утро. Бета разбудила меня, толкнув мордой. Я перелезла через Энди и села рядом, ошеломленно уставившись на него.
Мне показалось, что ночью произошло нечто. Нет, дело не в сексе. Что-то изменилось. Не знаю, что, но к тем возможностям, которые я вчера мучительно перебирала, что-то добавилось новое. В моей жизни новый человек появился. Новый друг. Настоящий.
Для него нет проблемы в том, что я главнокомандующий. Он примет меня любой.
Энди открыл черные глаза. Долго, затуманенно смотрел на меня.
— Синь.
— Энди, — я провела рукой по его волосам. Вдруг резануло — Ильт?
Ильта уже не будет. И такого, как Ильт — тоже нет. Но вот есть Энди… он другой, да. Но он есть у меня.
Даргел сел, спустив ноги. Я проскользнула в душ.
Уже одетые, заказав завтрак, мы сидели за столом, поглощали вареные яйца, хлеб, рыбные консервы. Бета чавкала своим кормом в углу. За неимением лучшего, она удовлетворялась собачьим сушняком.
Кажется, сказка кончилась… Надо жить. Надо снова думать, как жить, что делать, куда идти теперь. А куда? Найти Мику — и на Гону. Иного пути нет…
— Синь, — негромко сказал Энди. Я посмотрела на него.
— Синь, я понимаю, что это безумие, но… может, ты выйдешь за меня замуж?
— Ты пойми, — добавил он, — они ведь тебе спокойно жить не дадут. А так… ты никому не будешь опасна. И… и вообще — давай, а?
Он замолк, видимо, аргументы у него кончились. И правда, глупо это, думать, что владелица целого крейсера (он еще многого обо мне не знает!), главнокомандующий Аудранской операции захочет… выйти замуж. Да еще за какого-то рядового, ничем не выдающегося мильта би. Глупо…
Логичнее было бы мне пригласить Энди на Гону. Только вот я этого делать не буду — повторится история с Ральфом. И с другими. Там навсегда пропадет иллюзия «девочки-курсанта» и «крутого би». Мы даже равными не будем никогда.
(Отчасти поэтому я и Мику боюсь приглашать. Ведь даже сейчас… все равно — прежних отношений между нами нет).
И вдруг я поняла, что Энди прав. И что его предложение — было бы очень неплохим выходом для меня.
Мою отставку приняли довольно легко. С облегчением. И вопреки моим ожиданиям, никто особенно не удивился.
Мика — та слегка удивилась. Она осталась работать при штабе, я напоследок повысила ее в звании до мильта. Но в общем, и она не была так уж поражена.
Поразмыслив, я стала понимать — почему. В глазах серетанцев это так. Каких бы высот женщина ни достигла, она остается женщиной, а значит, высшим счастьем для нее остается — выйти замуж за достойного мужчину. Конечно, Даргел пониже меня званием и положением, можно было и грала найти. Но все знали, что нас связывают воспоминания молодости, тому подобное, поэтому никто не считал наш брак мезальянсом. И потом, я хоть и главнокомандующий, но прошлое мое уж очень сомнительно. А Даргел — честный заслуженный офицер. Так что неизвестно, в каком смысле — мезальянс.
«Авис» пришлось, конечно, подарить Легиону. Теперь мы летели на Серетан — основное место работы Энди — на катере, принадлежащем БИБу, и кажется, я была счастлива и спокойна. Относительно, конечно… Лус погибла. Но все равно — давно уже я не испытывала такого полного, удивительного покоя. Предчувствия какой-то новой, совершенно незнакомой мне, но наверное, замечательной жизни. Гражданской жизни. Бог ты мой, никогда не думала, что мне придется стать обыкновенной женщиной. Женой. А ведь это даже лучше, чем стать простым офицером.
У меня даже дети, наверное, будут. Мы договорились с Энди, что разблокировку я проведу после свадьбы. У них там, в Илазии, на это еще смотрят — добрачный ребенок или «законный». Меня все это очень удивляло… ребенок — как это? Наверное, здорово! Словом, все предстоящее казалось мне новым увлекательным приключением.
Мы с Энди обсуждали будущую жизнь. Точнее, он посвящал меня в ее детали. Я ведь ничего не знаю, о том, как живут люди за пределами армии, Легиона, шибагских планет, военных действий. Как живут самые обыкновенные люди. У Энди пока нет своего дома, отпуска он проводил в доме матери. Его отец не так давно умер. Но у матери довольно неплохой особняк в Кларите, на побережье. Энди единственный сын в семье. Еще у него есть бывшая жена и ребенок — сын четырех лет — они живут в Деместре, Энди иногда видится с сыном, а также их содержит. Мы пока поживем в доме матери Энди. К сожалению, работа заставляет его совершать частые командировки в Деместру и другие города, а то и на другие планеты. Я могу летать с ним, но если будет ребенок, мне придется оставаться дома. (Меня это совершенно не расстраивало!) Но у него довольно частые небольшие отпуска, а раз в году отпуск полтора месяца. Будем ездить на курорты, может, даже накопим денег слетать куда-нибудь подальше. (На Гону, подумала я… в отпуск).
Работать, считал Энди, мне не нужно. Он очень неплохо получает. К тому же у него скопились кое-какие деньги, так что об этом я могу не беспокоиться.
Я слушала его и соглашалась со всем — по одной простой причине: я так мало знала об этой обыденной жизни, что мне пока действительно нужно было определенное руководство. Чтобы сориентироваться и позже начать думать и действовать самой.
Я молча прислушивалась к своим ощущениям. Уже пятый месяц, и судя по литературе, я должна что-то такое чувствовать. Типа шевелений. Ничего подобного нет.
Ну и ладно. Вчера у врача была, ребенок здоров. Девочка, говорят. Надо будет — зашевелится.
Но все-таки интересно, как оно бывает.
Вставать лень. Кажется, я стала совершенно другим человеком. Лениво. Медленно. И как-то жалко, что Энди опять уехал. Привязалась я к нему, что ли…
Гормоны, вот что это такое.
Может, я ошиблась, спрашиваю себя в тысячный раз. Ведь глупость все это, с самого начала было ясно, что глупость. Какая из меня жена? Смех один. Такое, наверное, могло бы быть со мной — по-настоящему, если бы выжил Ильт. Но я даже не представляю, как все это было бы с ним… с его родственниками… в его доме. Это была бы сказка, которую вообразить и представить нельзя.
Но Ильта нет. А чем отличается Энди от тысяч мужчин, которыми я командовала, с которыми встречалась? Да ничем. О его мамаше, крашеной курице, умолчим вообще. Я уже предвижу, что через пару лет мне станет здесь невыносимо тоскливо. Уже становится, но эти новые ощущения пока держат. Интересно же…
Я разблокировалась сразу после свадьбы, и тут же забеременела.
Может быть, не стоило. Ведь ребенок — это дело серьезное. Я не Лилиан Найс, не собираюсь своего ребенка бросать. И что — где мне его воспитывать, в этом идиотском доме, в этой семейке? Да его бабка испортит сразу же. И потом, я не выдержу жизни здесь до его совершеннолетия, это уже ясно — а отрывать ребенка от семьи тоже плохо. Не знаю… может, не стоило. Мной управлял тот самый чертик, который вечно мешает — страсть к приключениям. А что, это ведь тоже приключение… Сначала сделать, а потом думать о последствиях. Так на меня похоже!
Хотя с другой стороны, до сих пор из всех ситуаций я все-таки выпутывалась с выгодой.
Кошмар… сказать кому — не поверят. Мика, по-моему, так до конца и не поверила. Я — и дети? Проще поверить, что грал Сабана разродился.
Кстати, Кари… я слегка помрачнела. Ладно, не будем вспоминать. Неважно это.
Я спустила ноги с кровати. Погладила пузо, чуть-чуть округлившееся. Практически незаметно, только я и вижу разницу. Будто кожа натянулась. Никакой особой любви к содержимому этого пуза я пока не испытываю. Наверное, это нормально.
Я встала, натянула майку, открыла окно и начала выполнять комплекс специальных упражнений на коврике.
Кари мы посетили около месяца назад. Поехали вдвоем с Энди — он был не против доставить мне удовольствие. Хотя я уже тогда была не уверена, что действительно хочу встретиться со старой подругой.
Уже первый разговор по дискону меня насторожил. Было это примерно так — я позвонила Кари еще до свадьбы, сразу, как только прибыли на Серетан. Ужасно рада была видеть на экране ее лицо… изменившееся. Нет, она не пополнела, ничего такого. Выражение просто другое. Женственное и в то же время… такое ощущение, что в глазах — смертельная усталость, которую она тщательно скрывает. И постарело лицо. Больше, чем у меня или у Мики.
— А, Синь, привет! — весело сказала Кари. Так, будто я звонила ей каждую неделю. Я даже не знала, с чего начать.
— Кари, ты знаешь… Адоне, как мы давно не виделись! Я уже твое лицо-то забыла!
— А ты мало изменилась, — сказала она.
— Ты знаешь про Лус?
— Да… — она отвела взгляд, — Мика написала.
— Нас все меньше становится.
Кари неловко пожала плечами.
— Как ты живешь-то, расскажи!
— Да как… нормально живу, как все.
— У тебя ведь двое детей?
— Да, двое. Работаю вот программистом.
— А дети где?
— Я нанимаю женщину. Я ведь неплохо зарабатываю.
— Как вообще жизнь?
— Да как… работаешь весь день, как проклятая, домой придешь, там тоже дел по горло… Прихожу в восемь вечера. Поужинаем, и спать. Выходные все дома пашу, как лошадь.
— Кари, так чего ты себя так мучаешь? Не работала бы, пока дети маленькие. Старшему ведь всего четыре.
Кари фыркнула.
— Синь, ты извини, но не все же устраиваются так, как ты. У меня муж не так много получает, жить на что-то надо…
Я осеклась, не зная, что сказать. Получалось, будто она обвиняет меня в том, что я хорошо устроилась в жизни.
Мы поболтали еще о каких-то пустяках. Потом договорились встретиться. На мою свадьбу Кари не смогла приехать (Мика взяла отпуск, она теперь служила на Серетане, а Кари не смогла — не отпустили с работы, а на 2 дня на другой материк лететь вроде как не стоит). И реально наша встреча состоялась лишь через несколько месяцев.
И честно говоря, у меня нет желания больше звонить или встречаться с Кари.
Жили они гораздо беднее, чем мы. Муж Кари — легионер-уни из параллельной группы, Ринн Санг, оказался неудачником, в звании его за шесть лет не повысили. А латы получают немного. К тому же он не воевал, служил сначала в штабе Легиона, потом инструктором по переподготовке на новые «Страгоны», а ведь основа дохода легионера — война, в мирное время жалованье у нас небольшое. Честно говоря, мне это было странно, конечно, бывают и такие легионеры, и нередко, но уж Кари-то, при ее женственности и успехе у мужского пола, могла бы найти себе кого-то получше. Хотя… понять ее можно, ведь не будешь смотреть на кошелек и успехи любимого человека, любовь есть любовь. Но по правде сказать, их теперешние отношения меня тоже не особенно впечатлили.
Да, Кари сильно изменилась… это я поняла еще из разговоров по дискону, но при встрече — особенно сильно.
В памяти у меня осталась симпатичная, чуть пухленькая, всегда готовая рассмеяться девчонка, смуглая, с вьющимися колечками кашатановых волос. Да, Кари всегда была… не то, что труслива, нет. Но не отчаянная, как Мика (да и все мы отчасти). Мы рвались полетать на новой модели истребителя, а она не торопилась и не записывалась в очередь — когда-нибудь все равно придется. Мы стремились освоить самые дикие пилотажные фигуры, а она делала лишь то, что положено по программе. Также и всякие хулиганские выходки она предпочитала не разделять с нами, хотя бывало всякое. Очень уж она боялась наказаний, взысканий… даже не самих наказаний боялась, а того, что ее ругать будут… сочтут нехорошей.
Но все равно она была — нашей.
Сейчас передо мной сидела чужая, взрослая женщина с запавшими усталыми глазами. Волосы ее отросли и были забраны сзади заколкой. Руки были сцеплены в замок. Младшая дочь, двухлетняя Сирн, упорно лезла к ней на колени, Кари почти машинально отпихивала ее, а потом так же машинально подняла и усадила. Девочка занялась содержимым маминой тарелки.
И я не знала, о чем говорить с Кари.
Я уже рассказала ей об Аудранской операции. Но Кари восприняла мой рассказ как-то странно, как воспринимают фантастические истории — мол, мели, Емеля… Мне показалось, что это ей просто не интересно. Но скорее всего, не укладывалось в голове — как это, обыкновенная Синь, такая же, как все мы (даже слабее — потому как сирота) и поднялась до таких высот. Вот про Мику ей все было понятно.
Словом, об операции мы почти не говорили. О моей жизни — тоже, вскользь. Я попыталась расспросить ее о жизни.
— Ну что ты на работе-то делаешь?
— Что на работе делают? Работаю, — ответила Кари.
— Вкусно очень, — я положила в рот очередную порцию рисового санкира, — готовить ты здорово научилась.
— Да, все говорят, что я неплохо готовлю, — оживилась Кари. Мы немного поговорили об этом. Сирн тем временем стала безобразничать, хлопать ручкой по рисовой смеси, распределяя санкир по столу. «Прекрати», Кари спустила девочку с рук, та побежала куда-то по своим делам.
Мужчины в комнате обсуждали что-то свое, пили пиво. Я бы тоже не отказалась от бокальчика, хотя мне и нельзя сейчас. Муж Кари вошел в кухню.
— Кари, не скажешь, где у нас диск с «Ингароном»? — обратился он к жене, — хочу показать Энди.
— Мы уже смотрели этот фильм, — заметила я.
— Нет, у меня там первый вариант, — объяснил Ринн. Кари пожала плечами, как мне показалось — раздраженно.
— Слушай, почему я должна знать, куда ты вечно засовываешь свои диски? Не знаю, посмотри в спальне в ящике.
— Угу, — Ринн вышел. У меня остался нехороший осадок от всего этого. Нет, понятно, что отношения у них такие… не плохие, нет. Просто они так привыкли друг с другом разговаривать. И уж обвинять Кари я не хочу… ей тяжело. Конечно, тяжело! Да, программирование — это не сбор сэнтака на плантации, но работать по 10 часов в день, а потом еще детей укладывать — это все равно не принадлежать себе. Ведь не так уж интересна ей эта работа.
— Кари, а тебе нравится твоя работа?
— Да ты знаешь, платят неплохо. Я уже начальник отдела, так что… Карьера тоже светит, как видишь. В общем, сейчас трудно найти что-то лучше, отношения в коллективе тоже неплохие.
— Ну да, но я о другом — просто программировать тебе нравится?
— В принципе, да, конечно.
— Но ты же устаешь?
— Ну Синь, ты смешная какая-то… это же работа! Мы должны на что-то жить. Не у всех же мужья так зарабатывают, как у тебя.
— Кари, — я слегка обиделась, — я вышла замуж всего три месяца назад.
— Ну все равно… у тебя вся жизнь другая. Особые обстоятельства…
Я растерялась. Потом уже я подумала, что Кари неправа — конечно, у меня другая жизнь, но по-хорошему, если бы я плыла по течению, мне было бы сейчас куда как хреновее, чем Кари. А в тот момент как-то растерялась. Может, и правда… Кари со мной разговаривала так снисходительно, мол, жизни я не знаю, не понимаю элементарных вещей. Вот она знает жизнь… и так далее.
Я постаралась больше не заговаривать на эту тему. Мы потрепались о детях Кари, об их болячках — у старшего был нейродермит, о психологических проблемах ее мужа, о том, как я решилась замуж за Даргела… Вместе с мужчинами посмотрели фильм, потом погуляли.
Но с тех пор у меня почему-то нет желания общаться с Кари. Это нехорошо. Я знаю, что должна ей позвонить… но не хочется.
Приняв душ и одевшись, я позвала Бету, и мы вышли из комнаты. Спустились по лестнице, и у черного входа я выпустила пантеру погулять в сад.
У Тулайн, моей обожаемой свекрови, было два приступа возмущения по поводу Беты. Первый — как можно вообще пускать в дом такую тварь, даже не собаку, а такой кошмар, ей нужно построить будку и держать на цепи.
Это мы преодолели. Но едва я забеременела, начался второй приступ. На тему — зверюга рядом с беременной женщиной, а потом и с ребенком — это опасно и негигиенично. Токсоплазмоз, аллергия, глисты, грязь, бла-бла-бла…
Ладно. С обратной стороны Бета и сама умеет открывать дверь. Ну а я пока пойду позавтракаю.
Тулайн, разумеется, возилась на кухне, отчищала плиту. Все драит и драит, скоро дырку протрет. Это несмотря на то, что Лики вчера навела полную чистоту. Но Тулайн же всегда найдет, чем заняться. У нас вся гостиная завалена шитьем, вязанием, гигантскими полотнами с художественной вышивкой. И драить мамаша любит — то и дело моет, чистит что-нибудь. Хозяйственная. А чем ей еще заняться?
— Доброе утро, мама, — я широко улыбнулась. Тулайн повернулась и ответила с некоторым вызовом.
— Доброе утро.
Я выдержала ее взгляд в очередной раз. Открыла холодильник, достала ветчину, масло, сыр. Яйцо бы еще сварить, но не обязательно. Плита занята! Я включила шейкер, заправив его необходимыми компонентами. По поводу этого шейкера, как и по поводу остальных, недавно появившихся в доме кухонных агрегатов, тоже было ворчание. А что, мол, нельзя коктейли сбивать венчиком?
Фиг. Я наделала себе бутербродов, молочный коктейль, положила печенья, которое Тулайн жертвенно пекла вчера поздно вечером. Взяла полоску сегодняшнего «Курьера». Люблю газеты за завтраком читать. Тулайн самоотверженно и громко скребла плиту. Наверное, хотела намекнуть, что в то время, как некоторые тут прохлаждаются, другие пашут по хозяйству (она это и вслух говорила не раз). Интересно, почему эта курица так меня нервирует? Может, все-таки настоять на переезде?
Энди не хочет. Вроде, мама одна, вроде, дом такой большой, а продавать жалко. Курица тоже никуда не хочет переезжать. Это мой дом, и я в нем собираюсь жить, типа.
Энди-то хорошо… он свою мамашу не так уж часто видит. И потом, она в нем души не чает. И у нее вполне определенные представления по поводу мужских и женских обязанностей, и я этим представлениям совершенно не соответствую.
— Ричи говорила, у ее снохи коляска осталась, почти новая, — забормотала Тулайн, — всего за 30 золиков отдадут.
Я подняла глаза от сегодняшних новостей.
— Мам, вы не беспокойтесь о коляске. И вообще о вещах. Я буду все заказывать в «Ренаго». Чтобы был единый дизайн, и вообще там все очень функционально, удобно.
Свекровь даже вздрогнула.
— Ну и зачем маленькому ребенку шикарные вещи? Не все равно, куда ссать? — раздраженно спросила она.
— Ему, может, и все равно, а мне нет, — ответила я. И попробовала сосредоточиться на статье о волнениях в Зейне. Но Тулайн не могла удержаться.
— «Ренаго»… я себе-то там никогда вещи не покупаю. Ты разоришь мужа!
— Ну что вы, — удивилась я, — мы живем по средствам. Я контролирую наши расходы. Не будет хватать — я заработаю еще. И потом, ведь это наши деньги, а не ваши, правильно?
— Вот когда будешь зарабатывать, тогда и контролируй, и сори деньгами, как хочешь, — буркнула свекровь.
Я промолчала и углубилась в чтение и поглощение очередного бутерброда. Сзади зацокали когти по паркету. Бета подошла и ткнулась мне носом в бедром. Я погладила пантеру по голове, почесала за ухом.
— Вот-вот, гладь… родишь урода, попомнишь мои слова! — снова встряла Тулайн. Я почувствовала, что начинаю злиться.
— Мама, прекратите говорить на эту тему, — сказала я резко, — я больше не хочу этого слышать. Делитесь с Ричи, если так хочется.
Между прочим, если бы я в подобном тоне заговорила с одним из моих рядовых, он бы уписался от переживаний. Если бы заговорила так с Дэнсом или Ральфом — они начали бы оправдываться и выяснять, в чем же я считаю их неправыми. Но Тулайн абсолютно непрошибаема. И заткнуть ее невозможно.
— Какая ты хамка! Так разговаривать с пожилым человеком…
— А как с вами разговаривать, если вы не понимаете элементарных вещей?
Так. Спокойно, Синь. Я все равно доем этот завтрак.
В самом начале нашего общения с Тулайн Энди попытался вроде как вмешаться.
Еще по пути сюда он поставил мне условие:
— С моей мамой, пожалуйста, договаривайся сама. Я вмешиваться не буду. Это ваши женские дела, я надеюсь, что вы поладите, но…
Я знала, что с первой женой у него не вышло как раз из-за ее проблем со свекровью. Но мне это не казалось чем-то существенным, ну подумаешь, старая карга…
Однако проблема оказалась серьезнее, чем я думала. Шибаги боялись меня, потому что у меня была власть. А право на власть я доказала с помощью оружия. Ну так вышло, что я хорошо умею стрелять и драться, и что смогла захватить корабль. И управлять умею — еще бы меня не бояться, ведь я могу и Таффи позвать.
В армии ко мне тоже отнеслись с уважением, и как раз потому, что я доказала право на это с помощью «Ависа». И позже — своих военных талантов и умений.
Но Тулайн не имела абсолютно никаких оснований меня бояться или даже просто уважать. Более того, она в доме была единовластной хозяйкой, и власть свою ни с кем делить не собиралась. Не могла она и оставить меня в покое и разрешить жить так, как мне нравится.
А я… растерялась. Ведь не будешь свекрови доказывать кулаками свое превосходство (иногда я уже задумывалась об этом, но все же — это было бы слишком. Ведь мы семья, а не шайка шибагов). Мои заслуги — все же грал в отставке — ее совершенно не трогали (да и никто не воспринимал меня всерьез в этом звании). Я для нее — приблудная девка, без роду и племени, с весьма сомнительным прошлым, без приданого, которую сын откопал где-то и привел в приличный дом. Еще и наглая девка.
А мне как реагировать на постоянные подколы? Молчать — я и стараюсь, но ведь если постоянно капать на нервы, можно довести любого человека. Хамить в ответ — ну, Тулайн перехамить невозможно. Избегать… да, в последнее время я ее просто избегаю, но ведь это не дело, прятаться и чувствовать себя неловко в собственном доме.
Не помню уж, из-за чего тогда скандал разразился. Не первый. Но довольно сильный. И это было при Энди. Вроде, началось что-то из-за того, что я заказала новый дискон, старый был уже ни на что не похож, и поменяла его. Свекровь начала орать, что нечего тут распоряжаться, сорить деньгами, и вообще это ее дом, а не мой, и так далее… Я предложила ей поставить старый дискон в ее личной спальне, раз уж она так к нему привязана. Бедный Энди вышел на кухню, только чтобы не слышать наших воплей. Не помню, что там пошло дальше, но в конце концов Тулайн обозвала меня подкидышем, всячески обыграв тот факт, что у меня нет родителей. А также блудницей (употребив, конечно, более крепкое выражение), ярко представив, чем я, по ее мнению, занималась в армии. Это все меня доконало, и я назвала ее старой курицей и сказала, что если еще что-то подобное услышу, она вылетит из этого дома, как пробка.
На этом скандал завершился. Я ушла к себе. Через четверть часа явился Энди. Хлопнул дверью и мрачно начал, глядя на меня (я лежала на кровати с книжкой) сверху вниз.
— Послушай, я все понимаю, но я не позволю тебе обижать мою мать.
Тут у меня внутри все перевернулось. То есть я была настолько поражена, что даже никак не отреагировала. Просто положила книжку и уставилась на мужа.
— В смысле?
— Я понимаю, что у мамы плохие нервы, что она пожилой человек. Ты тоже должна это понимать. Но хамить ей… ты знаешь, что у нее давление поднялось?
— А мне можно хамить? — поинтересовалась я, все еще не врубаясь в ситуацию.
— А тебе никто не хамил, — сообщил Энди. Я села на кровати.
— Подожди… ты что это — всерьез?
— Какое право ты имеешь говорить, что она вылетит из этого дома? Это буду решать я, но уж никак не ты.
У меня где-то внутри стала собираться истерика. Так, спокойно.
— Хорошо, — я встала, — в таком случае из этого дома сейчас же вылетаю я. Как пробка. Я не останусь здесь ни одной минуты.
— Ты никуда не пойдешь, — Энди вдруг надвинулся на меня угрожающе. Я улыбнулась. Ну дает чувак.
— Ты, может быть, меня не пустишь?
— Да, я тебя не пущу. Ты останешься здесь и…
В следующую секунду бедный Энди лежал на полу. Нет, он неплохо умел драться, все же легионер, но на моей стороне была неожиданность. Энди попытался встать, но я посмотрела на Бету, и пантера прыгнула, прижав моего незадачливого мужа к полу. Но впрочем, не царапая.
— Пристрелю тварь, — прохрипел Энди. Но пистолета у него сейчас не было.
— Эту тварь многие хотели пристрелить, — согласилась я, — да и меня тоже.
Я была в тот момент настолько зла, что мне даже в голову не приходило после случившегося остаться в этом ужасном доме. Какого черта! Пусть живет со своей мамочкой.
Но тут Энди сделал верный шаг. Он изменил тон.
— Синь…
— Да?
— Синь, давай поговорим нормально, а?
— Бета, оставь, — пантера отпустила Энди, я поощрительно потрепала ее по холке. Энди с трудом поднялся.
— Ладно, Синь, прости. Меня тоже мама достала… Нервы уже никуда.
— Все понятно, — холодно сказала я, — надеюсь, ты понял, что задержать меня тебе не удастся.
Я полезла на шкаф за сумкой. Надо кое-какие вещички скидать…
— Синь…
Энди начал меня уговаривать. Тон его был просящим, почти униженным. Он говорил, что любит меня, что не представляет без меня жизни. Меня это шибко не проняло. Я отлично понимала, что пять минут назад он готов был меня ударить, и обязательно бы это сделал, если бы я не могла себя защитить. Вот и вся его любовь… Аригайрт тоже по-своему любил свои «живые игрушки».
И однако, через какое-то время ему удалось меня уговорить. Думаю, это из-за беременности. Гормоны… Я вообще стала очень уступчивой. И ленивой. Куда мне идти — ведь на Серетане у меня нет никого, ничего, мне даже пенсию не начислили, не положено в таких случаях (можно было поругаться, потребовать, но я решила плюнуть). Вообще тот факт, что я завоевала Аудран для Империи, никого не интересовал, и никто не собирался проявить хоть какую-то благодарность по отношению ко мне. Во всяком случае, материальную. Особенно, когда узнали, что я выхожу замуж. По-моему, все с облегчением вздохнули.
Короче говоря, уходить из дома сейчас… нет, я найду, конечно, чем и как себя прокормить. Может, найду и способ добраться до Гоны. Но это все так сложно, так опасно, непонятно, получится ли… Мне не хотелось ничего предпринимать. Гормоны… Хотелось спокойно жить с мужем. Ну, уступлю, подумаешь.
Я сказала Энди, что так и быть, останусь пока. Что у мамы нервы, возраст, давление — я понимаю. Но издеваться над собой не позволю все равно. Я не прошу, чтобы Энди меня защищал, ладно, я справлюсь с этим сама. Но если он собирается вставать на сторону своей мамочки, простите, я не вижу смысла жить с ним дальше. Энди снова пробормотал свою коронную фразу о том, что он ни на чьей стороне, он на своей собственной, но думаю, смысл моих предупреждений до него дошел.
Больше он не вмешивался в наши разборки. Но и мое отношение к нему резко изменилось. Я поняла, что уже никогда не смогу видеть в нем мужчину.
В доме мы с Энди занимали второй этаж. И здесь я устроила все так, как мне нравится.
