2
Рикард был несказанно удивлен этим утверждением и начал было протестовать, однако тут же остановился: по всем признакам, старый отшельник определенно тронулся умом, и было неизвестно, как он себя поведет, будучи обвиненным во лжи.
— Я думал, Арин Брет ростом повыше, — заметил он вместо этого.
— Повыше? Ну нет! Я не выше. Я всегда был этого роста. Вы уверены, что вам нужен именно Арин Брет?
— Был уверен, но мне казалось, что он повыше. — Рикард был чрезвычайно разочарован. Если этот старик был тем человеком, чью корреспонденцию в течение последних одиннадцати лет получал Арсхауд, отец его, несмотря ни на что, мог оказаться и мертвым.
— Нет, нет, — продолжал между тем отшельник, — я не выше, вот мой компаньон — тот был повыше, высок был, как вы и говорите. Красив был, дьявол, ничего не скажешь!
— Понятно. А как вы сюда попали, Арин Брет?
Отшельник, похоже, был намного старше, чем казалось на первый взгляд. Он довольно улыбнулся, явно польщенный тем, что его утверждение приняли на веру.
— О, это очень интересная история, — начал он, — мы со стариком Седом Блейкли были компаньонами.
— Понятно. А кто такой Сед Блейкли?
— Как я уже сказал, он был моим компаньоном. Тот самый, высокий. И очень умный к тому же. Он меня обманул.
— Мне очень неприятно это слышать. Где это случилось?
— Позади того места, где тассы, — несколько туманно ответил старик, лицо его приняло мрачное, угрюмое выражение. — И теперь я в ловушке. В ловушке навсегда.
— Простите, я вас не понял.
— О, вы не знаете Седа Блейкли, он хотел получить все. Поэтому он заставил меня туда войти, пройти мимо этих ужасных тварей, передать все ему, а потом, вместо того чтобы помочь выбраться, он меня бросил и ушел.
— Это было подло с его стороны.
— О, вы это правильно сказали. И все это — чистая правда.
— Я вам верю, — сказал Рикард, ничего не понявший из маловразумительного рассказа отшельника.
— И правильно делаете. Хотите посмотреть мои шкуры?
— Конечно.
Отшельник был безумен. Но от него можно было попытаться узнать что-то полезное, независимо оттого, искренне ли он верил, что был Арином Бретом, или же притворялся.
Отшельник провел его в свое убогое жилище и дальше — в комнату, забитую шкурами.
— Знаете, — сказал он, — есть места, где люди с деньгами дадут хорошую цену за настоящие кожу и мех, потому только, что они настоящие.
— Да у вас тут, можно сказать, целое сокровище! — До этого Рикард как-то не подумал о черном рынке мехов. Каждая из этих шкур, соответствующим образом выделанная, стоила бы несколько тысяч монет.
— Не сокровище, — ответил отшельник, — просто шкуры. Как вы меня нашли?
— Я знаю вашего старого друга Абена Арсхауда.
— Ах да, Абен! Я посылаю ему письма время от времени.
— Я и не знал, что здесь у вас есть почтовое сообщение.
Старый анахорет зашелся смехом и смеялся так долго, что Рикард испугался, не начался ли у него припадок.
— Здесь нет почтового сообщения, — с трудом отдышавшись, сказал он. — Никакая сила, никто, — он вдруг совершенно успокоился и теперь выглядел почти нормальным, — ничто не сможет пробраться мимо этих ужасных тварей.
— Как тогда вы посылаете письма? — Рикард почувствовал неожиданную перемену настроения собеседника.
— Иногда мимо проезжают фермеры. Они берут письма, если в придачу дать несколько шкур для продажи в городе.
— Если хотите, я тоже могу передать письмо.
— В самом деле? А сколько шкур вы за это хотите?
— Ни одной. Я рад сделать это для вас, потому что вы — Арин Брет.
— Очень любезно с вашей стороны. Одну минутку. Сейчас принесу.
Отшельник вышел из комнаты, а Рикард стал с любопытством перебирать высушенные, пахучие шкуры. Теперь, узнав их настоящую цену, он смотрел на них совсем другими глазами. Шкуры были разного размера: некоторые с ладонь длиной, другие — больше метра. Они различались по качеству меха и по окраске: некоторые были однородно коричневыми, на других были разного цвета полосы и пятна, от кремового до рыжевато-желтого, черного и даже темно-бордового. Судя по их обилию, в прибрежных зарослях водилось множество диких зверей.
Отшельник что-то очень уж долго разыскивал письмо, и Рикард вышел узнать, в чем там дело. Старик неподвижно сидел на своей кровати. Зажав в одной руке позабытый, видимо, листок бумаги, он пристально вглядывался во что-то лежавшее на ладони второй руки.
— Арин? — негромко позвал Рикард. Ответа не последовало. Рикард сделал несколько шагов по направлению к нему. — Арин? Вы в порядке?
Отшельник не шевельнулся. Опасаясь, что с ним случился удар, Рикард подошел вплотную, но, прежде чем прикоснуться рукой к плечу старика, замер, увидев то что было на его ладони, то, во что он так напряженно всматривался.
Это были три неправильной формы округлых камня, каждый величиной с ноготь большого пальца Рикарда. Они были прозрачными, в глубине их таились слабо вспыхивавшие призрачным радужным светом небольшие блестки. На кровати, рядом с отшельником, между ним и стеной, лежал кожаный мешок, набитый сотнями таких же камней.
Рикард наклонился, чтобы взглянуть в глаза старика. Взгляд того был бессмысленным: из полуоткрытого рта капала слюна. Рикард знал лишь один минерал во Вселенной, который мог вызвать такой эффект.
Опасаясь, что старик может выйти из транса, Рикард выпрямился, затем протянул руку мимо него и взял один из камней, лежавших в мешке.
— Если бы они были огранены и отшлифованы, — зачарованно прошептал отшельник, — то заиграли бы своим настоящим огнем. — Голос его теперь был почти лишен прежних безумных интонаций. Сейчас он напоминал мягкое, довольное мурлыканье. Но обращался старик не к Рикарду.
Рикард взглянул на взятый из мешка камень величиной с ноготь большого пальца. Когда он согрелся теплом его ладони, у Рикарда возникло приятное чувство легкого возбуждения, радости и все усиливающееся ощущение безграничной умиротворенности.
Это был диализайт, камень, обладавший гипнотическим действием и встречавшийся всего в нескольких Древних мирах. Все, знали о диализайте, но лишь немногим посчастливилось его увидеть, не говоря уже о том, чтобы подержать в руках. Рикард как-то видел один: чуть крупнее, чем этот, ограненный и отшлифованный, тот лежал в тщательно охраняемой витрине большого музея на Бенарте. А здесь, в этом самодельном кожаном мешке, лежали сотни подобных камней.
По мере того как Рикард всматривался в огненные глубины камня, где полыхало едва уловимое человеческим восприятием буйство призрачных красок, охватившее его ощущение собственной мощи и покоя становилось все сильнее. Это было обычное действие диализайта. Если на него просто смотреть не прикасаясь или держать его в руках не глядя, никакого эффекта не возникало. Но если вглядываться, положив его на ладонь…
Рикард судорожно сжал кулаки, обрывая чары, действию которых едва не поддался. Отшельник продолжал вглядываться в свои три камня. Еще более осторожно, чем взял, Рикард положил камень на место. Без него он почувствовал себя лишенным чего-то неизмеримо важного.
— Неудивительно, что Арин Брет был обманут, — негромко произнес Рикард.
— Да, неудивительно. — На лице выходившего из транса отшельника появилось смешанное выражение страха и печали. Не дожидаясь, пока он окончательно придет в себя, Рикард быстро, но без излишней суетливости вернулся в комнату со шкурами. Через несколько секунд к нему присоединился и отшельник. В руках он теперь держал только лист бумаги.
— Вот письмо, — сказал он, — уже написано. Вы его передадите Абену?
— Передам. — Взяв письмо, Рикард бросил на него быстрый взгляд. Почерк у отшельника был крупный и ясный.
— Вам действительно не нужны шкуры?
— Встреча с вами была достаточной наградой, — ответил Рикард. Письмо было очень коротким. Ему понадобилась всего секунда, чтобы прочитать его.
«Дорогой Абен! У меня все хорошо. Пожалуйста, не пытайся меня найти. Я боюсь Седа Блейкли. Как поживаешь? Иногда мне кажется, что он пытается меня найти. Это было бы ужасно.
Твой Арин».
— А где сейчас Блейкли? — спрятав письмо в карман, спросил Рикард. Он постепенно начинал понимать истинный смысл истории, рассказанной отшельником. Этот преждевременно состарившийся мужчина был Седом Блейкли, который бросил Арина Брета, получив диализайт, а затем просто поменялся с ним
ролями.
— Я не знаю, — ответил Блейкли, — он ушел… — Голос его теперь звучал едва слышно. Взгляд затуманился. — Он заблудился. Я не знаю, где он сейчас.
— Вы думаете, он сожалеет, что обманул своего
компаньона?
— Хотелось бы надеяться. Надеюсь, это довело его до безумия. Меня бы — довело. Если бы я бросил своего компаньона, как он. Сидит, наверное, спрятавшись в какой-нибудь дыре. Лелеет свое сокровище. Но оно не принесет ему счастья. Если бы я мог до него добраться! — Задохнувшись, он умолк, глядя перед собой бессмысленными глазами.
— Бедный Арин Брет, — прошептал Рикард. Он взял старика за руку и усадил на кровать.
— Бедный Арин Брет, — так же шепотом запоздало откликнулся старик.
— Где вы сейчас, Арин Брет?
— Заблудился в тех пещерах. Сейчас уже наверняка мертв. Тассы. Они не дадут мне уйти.
— Вы можете объяснить, где эти пещеры?
— Нет. Не знаю. Забыл. Когда-то знал, но теперь забыл. Это было так бесконечно давно.
— Могу я что-нибудь для вас сделать?
— Похороните меня. Я так устал.
— Хорошо. Когда придет время. И спасибо за то, что вы со мной поговорили.
— Что вы, я сам получил огромное удовольствие. — Голос отшельника зазвучал по-прежнему, как будто ничего не произошло. — Приезжайте еще.
— Обязательно.
Оставив отшельника сидеть на кровати, Рикард вернулся к машине. Если понадобится, он его разыщет.
Развернувшись, он поехал в обратном направлении. В груди его бушевали противоречивые чувства. Он держал себя в руках во время этого странного разговора, но теперь на него нахлынуло все разом. Отшельник был таким несчастным. А с отцом его поступили так подло и несправедливо. И завораживающая игра цветов в глубинах диализайта… Это были сокровища, достойные усилий и времени его отца.
Если бы Рикард захотел отомстить Блейкли за то зло, которое он причинил отцу, он едва ли нашел бы что-нибудь лучшее его теперешнего жалкого положения. Однако, несмотря на все, что он сейчас узнал, Рикард испытывал к старику жалость, хотя и не находил в себе сил положить конец его мучениям выстрелом из мегатрона.
Во всяком случае, теперь Рикард знал, почему его отец исчез столь неожиданно одиннадцать лет назад. Было приятно сознавать, что отец не скрывался от семьи, что он нашел все-таки свое сокровище, хотя и не смог им завладеть, если не считать камней Блейкли, половина из которых — об этом Рикард готов был поспорить с кем угодно — по праву принадлежала ему.
Рикард подумал, что теперь ему понятна реакция многих из тех, с кем он разговаривал в городе. Они считали, что защищают Арина Брета, и их забота о безопасности отца также была приятна Рикарду. Они, конечно, не знали о диализайте, иначе кто-нибудь давно бы за ним приехал и, узнав правду, убил бы Блейкли. И прогрессирующее сумасшествие Блейкли подсказывало Рикарду, что это довольно скоро должно было произойти.
Всеобщее заблуждение было легко объяснимо. В конце концов, Сед Блейкли так и не вернулся в город, после того как бросил своего компаньона. Больная совесть заставила его спрятаться в этих развалинах. Всем же было известно только то, что можно было узнать от Арсхауда, из писем, которые Сед посылал от имени Арина Брета.
Письма, которые он посылал до этого, по всей видимости, были примерно такими же, как то, что сейчас лежало в кармане Рикарда. Предыдущие, возможно, были более убедительными. Неудивительно, что Арс-хауд посчитал, будто отец Рикарда изменился. Он просто не знал, в какой степени.
Люди должны были очень любить его отца, чтобы продолжать защищать и оберегать его призрак спустя все эти годы.
