113
Щелкнула тетива, Каспар быстро присел, однако стрелял Аркуэнон. С одного из деревьев сорвался гельфиг и, сломав несколько веток, ударился о берег. Из воды появились два озерных человека и стали медленно выбираться на сушу.
Каспара это не удивило.
— Пошли! — скомандовал он и махнул рукой.
— Я боюсь! — предупредил Фундинул, хватаясь за шею Шустрика.
— Бертран, мост выдержит всех нас разом?
— Должен выдержать. Однажды мы переходили по нему всемером, да еще с лошадьми и охотничьими трофеями, правда, это было три года назад.
— Хорошо, надеюсь, время не подточило мост. Мессир, прошу вас, идите первым.
Мессир Маноло без колебаний ступил на шаткие дощечки и потащил за повод коня. Испуганное животное попыталось вырваться, но мессир погладил лошадь, и она успокоилась.
Следом пошел Углук, за орком, хватаясь за канаты и тяжело дыша, потихоньку тронулся гном. Его мул, напротив, вел себя спокойно и с интересом поглядывал вниз, норовя просунуть голову под канаты.
За Фундинулом двинулся Бертран, за ним — Каспар. Помимо своего коня, он тащил мардиганца Аркуэнона, накинув повод на луку седла. Эльф замыкал процессию, он шел немного боком, чтобы видеть, что происходит на берегу.
Каспар спешил, понимая, что в любую минуту их могут заметить, и тогда пары гельфигов хватит, чтобы, покончить со всеми за полминуты. Он то и дело оборачивался, проверяя, нет ли на берегу уйгунов, потом поглядывал вперед, на такой желанный и безопасный правый берег — до него было все еще слишком далеко.
Мессир Маноло мелко перебирал ногами, стараясь не раскачивать мост, его примеру следовал Углук, а Фундинул шарахался из стороны в сторону, цеплялся за канаты и громко стонал. Его мутило.
«Надеюсь, он понимает, что блевать на мост нельзя», — подумал Каспар, представляя, как станет скользко, если вдруг такое случится.
Щелкнула тетива — один раз, потом — другой, третий. Каспар резко обернулся, однако на берегу никого не было. Аркуэнон, бледный как мел, стоял с луком наготове, тоже не понимая, откуда доносятся эти звуки.
Только когда под мостом раздался всплеск и повторился звук, похожий на щелчок тетивы, Каспар понял, что это шутки озерных людей.
— Это снизу, Аркуэнон! — сообщил он,
— Я понял, — не оборачиваясь ответил эльф.
Они дошли до середины, однако все еще находились в пределах верного полета стрелы.
Неожиданно Каспар почувствовал, будто вошел в какие-то вязкие сумерки. Они сдавили ему грудь, не давая дышать, однако ощущал он это как-то отстраненно, безо всякой паники. Даже показалось, что это сон.
«Может, я получил в спину стрелу и уже умираю? — равнодушно подумал он. — Хотя нет, боли я не чувствую, да и удара не было, я ведь отлично знаю, как это бывает, когда получаешь стрелу».
В нескольких шагах перед мессиром Маноло на мост тяжело плюхнулся облезлый ворон. Вскинув крылья, он в одно мгновение вырос в человеческую фигуру с поднятыми руками.
Это был мессир Кромб с неизменно фальшивой улыбкой на застывшем, словно фарфоровая маска, лице. Глаза Кромба были похожи на две алчущие бездны.
— Ну что, Маноло, лесной колдун, вот тебе и конец.
Слова «лесной колдун» Кромб произнес с особым удовольствием, как бы подчеркивая, как маг, прошедший несколько ступеней обучения и совершенствования, относится к какому-то самоучке.
— Уйди с дороги и дай нам пройти…
— Признаться, колдун, ты удивил меня, — не обращая внимания на слова мессира Маноло, продолжал Кромб. — Ты заставил этого неудачника Дюрана буквально метаться между мирами. Он искал тебя в загробном мире, опускался до четвертого предела, рискуя, что его затянет петля времени, а ты прятался за гранью миров, я прав?
— Прав, только ведь и ты не смог найти меня, когда явился, чтобы ограбить.
Мессир Маноло говорил ровным голосом, без страха глядя в глаза Кромба, один взгляд которого мог вытянуть из обычного человека все силы.
— Мне непонятна твоя бравада, колдун. Перед тобой маг, владеющий безграничной силой. Я вижу тебя насквозь, я понимаю твои действия и мотивы. Думаешь, мне неизвестно, как ты выкрутился во время столкновения с демоном Дюрана? Ты занял силу из своего будущего! Разве не так?
— У меня не было другого выхода.
— А теперь и будущего нет.
— Пока нет, но я могу его восстановить.
— Сможешь, если я этого захочу. — Кромб покачал головой, на мгновение снова превращаясь в омерзительную облезлую птицу, потом встрепенулся. — Да-а, надо признать, что для самоучки ты достаточно ловок. Ведь это ты подучил своих друзей, как стать в треугольник света?
— Разумеется, — легко соврал мессир Маноло.
— Вот ты уже и лжешь мне. Обожаю ложь, и свою и чужую, а твоя попытка обмануть меня говорит о том, что мы с тобой, колдун, можем договориться.
— О чем?
— О твоей жизни, конечно, о твоем будущем, которое я помогу тебе восстановить. Ты станешь моим полноправным партнером.
— Ты говоришь — партнером, но подразумеваешь — рабом.
— Какая разница, как это называть, Маноло? Ты будешь жить, я подарю тебе бессмертие.
— У тебя его у самого нет…
— Вздор! — Кромб тряхнул руками, и из его плаща вылетело несколько перьев, они повисли в загустевшей атмосфере и принялись вращаться, оставаясь на одном месте. — У меня есть все, что мне нужно, а Дюрана и весь его Хрустальный орден я держу за простачков. Жалкие любители, всем им далеко до меня!
— Ты лжешь, — спокойно парировал мессир Маноло. — Абирвей ты обходишь стороной, боишься, что маги Хрустального ордена вышвырнут тебя из этого мира и навсегда закроют путь к возвращению.
— Довольно, колдун! Говори последнее слово — ты со мной или желаешь отправиться в бездну?
— Что я должен сделать, если приму твое предложение?
— О, сущий пустяк! Перестань держать этих… Они должны умереть.
— Какой тебе от этого прок?
— Какой прок? Ты удивишься, колдун, но сегодня наши с Дюраном интересы совпадают. И он и я — мы оба хотим, чтобы герцог пал. Мы оба жаждем, чтобы король наконец набрался мужества и двинул свои армии на Ангулемского.
— А затем ваши с Дюраном пути снова разойдутся?
— Разумеется, колдун, ведь тогда начнется драка за обладание величайшими артефактами.
— Вы все еще мечтаете ввергнуть этот мир в пропасть?
— Ну, это вопрос терминов, дорогой Маноло. Кто-то говорит «ввергнуть в пропасть» или «погубить», а я говорю — соединить этот мир с нижним. По сути, эти миры почти одно и то же. И там и тут живут демоны, и там и тут льется кровь, и там, и тут ведутся войны за богатство, власть и могущество. Разве не пора признать, что мир людей стал лишь частью нижнего мира?
— Об этом говорить еще рано, Кромб. Я отвергаю твое предложение.
— Отвергаешь? Вот как? Ну, тогда прощайся с жизнью, колдун. Ты пуст, силы твои истощились, и я убью тебя безо всякого удовольствия.
— Ты убьешь меня, даже не спросив имени?
— Зачем спрашивать, я и так знаю его — Маноло. Маноло-знахарь, Маноло-травник. Я давно мог раздавить тебя, ведь мы едва не столкнулись в халифате.
— Я помню это, Кромб.
— Мессир Кромб, колдун. Не забывай добавлять «мессир».
— Я не признаю твою ученость, ведь ты смотришь и не видишь.
— Ты хочешь сказать, что ты не Маноло?
— Я не Маноло.
— Я смотрю и вижу — ты Маноло. Я вижу тебя на руках твоей матери, и она называет тебя — Маноло.
— Я повторяю, ты смотришь и не видишь, кто перед тобой. А ведь мы знакомы, Кромб.
— Назови себя! — не выдержал Кромб, чувствуя, что уверенность покидает его.
— Элиас…
Это имя, произнесенное только раз, словно стена отодвинуло Кромба на несколько шагов.
— Ты лжешь! — закричал он, и сумрак заклубился вокруг него черными водоворотами. — Тебе не удастся использовать магию этого имени, потому что Элиас мертв! Элиас — мертв!
— Элиас жив.
— Я сам убил Элиаса, я и три сотни духов вечного холода! Я разорвал его, я уничтожил все нити, державшие Элиаса в этом мире! Я вверг его в пучину на целую тысячу лет!
— Как же тебе это удалось?
— Я выбрал правильный момент, дождавшись, когда учитель Нетшальд покинет его, уйдя за грани мира. — Кромб захохотал и щелкнул образовавшейся вдруг волчьей пастью. — Элиас пребывал в печали, и это помогло мне. Не знаю, откуда тебе об этом известно, возможно, ты прозрел внутренним взором эти события, однако тебе не извлечь силу из имени Элиаса, оно не спасет тебя, травник!
— Не спасет, если только это имя не принадлежит мне.
— Элиас мертв, — стоял на своем Кромб. — Я убил его.
— Правильно, так все и было, — подтвердил мессир Маноло и сделал шаг вперед, Кромб, сам того не желая, отодвинулся назад. — А теперь я расскажу тебе то, чего ты еще не знаешь. Вы напали на меня, когда учитель Нетшальд ушел, а я еще не научился существовать без него. Ты решил этим воспользоваться, чтобы убить меня и получить мою магическую силу, но ведь ты ее так и не получил…
— Не получил, но тому были другие причины! Мессир Маноло прервал Кромба нетерпеливым жестом.
— Да, ты почти убил меня, ты уничтожил все мои нити, кроме одной, однако я никогда не сумел бы воспользоваться ею, если бы не случай! В полумиле от того места, где ты с армией темных духов разорвал меня в клочья, в кустах лежала роженица. Она спешила в соседнее селение к повитухе, но не рассчитала сил, и роды застали ее в дороге. Женщина была молода и неопытна, едва родившись, ее ребенок умер, но в тот момент, когда отлетела его душа, я вселился в маленькое тельце и сумел в нем удержаться.
— Нет! Не-е-ет! — Лицо Кромба вытянулось и посинело, губы дрожали. Он пятился, а мессир Маноло наступал. — Этого не может быть!
— Может. Мое имя — Элиас, я сам — Элиас и моя духовная сила — Элиас.
— Нет… Нет… — как заведенный повторял Кромб.
— Мое имя Элиас, и силу в схватке с демоном Дюрана я получил не из будущего, а от моего учителя Нетшальда. Видя мое непростое положение, он решил помочь мне. А теперь властью и силой, данными мне именем Элиас, повелеваю тебе, Кромб, — пропади ты пропадом!
В небе прогремел гром, Кромб вскинул руки и прокричал:
— Твоя взяла, Элиас! Пропадаю пропадом!
Раздался звонкий хлопок, и Кромб просыпался горсткой черного пепла на застывшие воды реки.
Воздух начал проясняться, появилось солнце, и мессир Маноло, дернув мардиганца за повод, прикрикнул:
— Давай поживее, спать на том берегу будешь!
