Глава двадцать третья
— Зиди, — окликнула баль Кессаа.
Их повозка с углем уже миновала толкучку у проездных ворот Дешты, преодолела гололед улиц северного посада, обогнула рыночную площадь, стену запретного города и теперь медленно поползла по узким улочкам в сторону верхнего посада.
— Я же просил держать язык за зубами, — с досадой обернулся Зиди, вызвав немедленную улыбку Кессаа. — И если мое лицо забавляет тебя, имей в виду, что ты выглядишь не лучше. Тетушка твоя тебя точно не узнает.
— Как же мне с тобой говорить? — нахмурилась Кессаа. — Хорошо. В ответ на твое «Рич», я буду звать тебя отец. По-бальски. Ты слышишь меня? А может, вообще будем говорить по-бальски?
— Дешта — не лучшее место для разговоров по-бальски, — с досадой сплюнул Зиди. — Какие еще языки ты знаешь?
— Только корептский, — призналась девушка.
— И этот язык тоже не слишком любим в Деште, — покачал головой баль. — Поэтому лучше пока молчать или говорить тихо!
— Нас узнали, Зиди, — прошептала Кессаа. — На воротах нас узнали, я почувствовала!
— Но слежки нет? — Баль недоуменно окинул взглядом узкую замусоренную улочку.
— Нет, — кивнула девушка. — Я приглядываюсь от самых ворот. Это и странно.
— Чего ж тут странного? — поморщился Зиди. — Тебя могла узнать твоя тетка. Или какие-нибудь дальние родственники. Им нет никакого резона бросаться обнимать тебя на виду у стражи. В любом случае следовало бы поспешить. Хотя бы смыть с лица уголь и переодеться!
— После… — пробормотала Кессаа. — После того, как я… доберусь до места. Уже близко.
Зиди еще раз оглянулся на девчонку, которая действительно напоминала скорее чумазого, хотя и изящного мальчишку, и вздохнул. Мороз ощутимо хватал за щеки, мостовая Дешты покрылась коркой, поэтому он не только вел лошадь, но и порой удерживал ее под уздцы, когда копыта начинали разъезжаться на льду. «Перековать ее, что ли?» — спросил сам себя Зиди, но тут же усмехнулся собственным мыслям и радостно вдохнул морозный воздух. Девчонка была почти доставлена туда, куда и просила. Судя по всему, до южных ворот оставалось миновать квартала два, не больше. К тому же и трактир Ярига находился где-то там же, денег в поясе должно было хватить и с одноглазым рассчитаться, и на остаток сберечь. Достаточно баль в Вороньем Гнезде позаимствовал, срезал полдесятка кошельков. Зря он, что ли, столько лет рабствовал в доме Креча? С другой стороны, что-то болело в груди, словно не близкой встречей с землями баль ветер через крепостную стену веял, а расставанием с ними.
— Тебе точно до южных ворот? — переспросил Зиди девчонку.
Улица наконец повернула к югу, ледок здесь оказался присыпан соломой и песком, и лошадка, в предчувствии отдыха и кормежки бодро застучавшая копытами, разочарованно обнаружила, что тележка на полозьях вдруг стала уже не так легка.
— Точно, точно, — пробормотала Кессаа, приглядываясь к показавшимся вдали низким проездным воротам под приземистой башней и одноэтажным лачугам, перемежаемым глухими дворами. — Где-то здесь, Зиди. У ворот должен быть большой трактир!
— Да вот он, — махнул рукой баль. — По правую руку. Точно тебе говорю! Смотри-ка, здесь и повозок не меньше десятка! Да стой ты! — заорал он, натягивая повод. — Точно здесь!
Кессаа с подозрением пригляделась к намалеванному на потрескавшейся стене, вскинувшему к небесам ноги кабану и спрыгнула с повозки.
— Ну что? — вздохнул баль, выуживая всунутые между корзин мешки. — Вот. Пояс я твой вообще не трогал, но считай, что мы в расчете. Где тетка-то твоя? Я ведь пока не увижу, что ты в порядке, с места не двинусь.
— Подожди. — Кессаа моргнула, не сводя с Зиди глаз. — А если я еще об одолжении тебя попрошу?
— А ты попроси, — предложил он, окинув взглядом площадь перед трактиром, пригляделся к дремлющим у ворот четверым стражникам. — Я, конечно, работу свою, думаю, почти выполнил, так ведь и ты в лекари мне не нанималась, а нога вот теперь работает как в молодости! Да и на вино меня что-то уже не слишком тянет. Похоже, не только ногу ты мне в Скоче лечила! Кругом я тебе должен.
— Вот. — Кессаа сняла с шеи шнурок. — Видишь узелок? Да не дергай, просто так не развяжется. Я, конечно, пока еще силы свои не вернула, да и наслушалась тут… пока лесами меня от Вороньего Гнезда к Деште волокли. Короче говоря, поубавилось у меня спеси и наглости. Последнее, впрочем, не слишком хорошо. Надорвалась я в Суйке, Зиди, пустота одна внутри. Но кое-что мне еще подвластно. Возьми. Посиди в трактире. Чувствую я что-то, как в лесу чувствую. Прислушайся. Я вон в ту дверь стучать буду.
Зиди скосил глаза на противоположную сторону улицы. Между двумя лачугами высился уродливый особняк. Вряд ли он был выше соседних домов и на локоть, но казался скорее вросшим в землю великаном, чем каменным коротышкой. Ни одного окна не выходило на деревянный тротуар, а дверь была столь низенькой, что даже Кессаа пришлось бы пригнуться, входя в нее. Хотя рядом с домом торчали ворота узкого двора.
— Знакомое что-то? — прищурилась девушка.
— Вроде… — недоуменно пробормотал Зиди. — Из леса так на меня смотрели тени какие-то неясные, когда я тебя древесным вызовом манил.
— Научишь… потом, — вдруг улыбнулась Кессаа. — Посиди в трактире до сумерек. Недолго уже осталось. Если шнурок не распустит узел, беги в свои бальские леса. Если распустит, стукни уж в дверь, вдруг это мне поможет?
— Стукну, — растерянно пробормотал Зиди.
— Меня Кессаа зовут, — нахмурилась девчонка.
— Я запомню, — кивнул баль.
— Тогда я пошла, — снова улыбнулась Кессаа, забросила на плечо мешок, подхватила корзину с углем и засеменила через дорогу.
Зиди зажал шнурок в кулаке, стиснул зубы и прошептал под нос, глядя вслед хрупкой, почти мальчишеской фигурке: «Что я буду делать в бальских лесах? Долго ли они еще будут бальскими? Ждет ли меня там хоть кто-нибудь?»
— Насчет лесов не скажу, а я уже заждался, — раздался за спиной знакомый голос.
— Да и не так уж долго ты ждал, — недовольно пробормотал Зиди, глядя, как дверь приоткрылась и Кессаа протиснулась с корзиной внутрь.
— А сколько бы не ждал, — усмехнулся Яриг и повел лошадь в открытые ворота. — Поспеши, приятель, мне дурная слава в Деште не нужна. Нет у меня больше трактиров! Этот — последний!
Зиди попятился, но взгляд от низкой двери оторвал с трудом.
— Ну что, — ехидно ухмыляясь, спросил трактирщик, когда крепкие слуги резво растащили корзины с углем, увели лошадь и принялись разламывать на части телегу, — вижу, что справил ты свою работу. А я-то думал, что за склад напротив моего трактира? Даже выкупить пытался, только чуть по носу не получил. А это, оказывается, приют для беглых послушниц!
— Я знаю, что ты не болтун, Яриг. — Зиди хмуро намотал шнурок на запястье.
— Не был и не стал им, — согласился трактирщик. — Так это здесь без надобности. Местный правитель, Прикс который, вопросы особо не задает, что он, что его мытари вполне удовлетворяются звонкой монетой. Как у тебя с монетой, Зиди?
— В порядке, — кивнул баль.
— Ну и как поступим? — Яриг поскоблил щетинистый кадык. — Сначала расчет, потом ужин? Или сначала ужин, потом расчет?
— Сначала кадушку горячей воды, — отрезал Зиди. — А уж потом можно будет и расчет с ужином на одной доске раскинуть.
Никогда еще Айра не присутствовала на приемах у конга. Она и Димуинна-то видела только издали, а в те редкие мгновения, когда в башне Аруха сталкивалась с Ирунгом, старалась быть беззвучной и незаметной. Чувствовала юная колдунья, что старик с больными ногами куда как опаснее и Синга, и Аруха, и даже Димуинна. С другой стороны, женщины вообще никогда не допускались на какие-либо приемы. Айра так Сингу и сказала: нечего ей там делать!
— Как это нечего?! — возмутился Синг. — Девочка моя, у тебя что, голова с горы скатилась? Или ты все еще себя ученицей держишь? Учиться-то всю жизнь придется, только вот ждать никто не будет, пока ты все науки осилишь! Или думаешь, что тебя красоваться во дворец конга посылают? Смотреть будешь вокруг себя, смотреть и слушать. Каждый шепот готовься услышать! Вот тебе кошелек: особо не наглей, но приодеться постарайся. Платье должно быть простое, но из дорогой ткани. Эх! Опять ведь штаны радучские купишь! Придется с тобой на рынок тащиться.
Радучские штаны Аире купить не удалось, но уже к полудню она стала обладательницей сапожек из кабаньей кожи, темно-зеленого шерстяного платья и прозрачного темного платка. Взмокший и раздраженный Синг лично затянул на талии удивительно равнодушной к нарядам ученицы такой же шерстяной зеленый пояс и тщательно закутал ее в платок, оставив снаружи только глаза.
— Я задохнусь! — попыталась протестовать Айра.
— Потерпишь. — Синг был непреклонен. — Спешить уже надо, церемония скоро начнется!
— Ну не носят так платки сайдки! — возмутилась Айра.
— А кто тебе сказал, что мы сайдов будем представлять? — прищурился Синг. — Для всей этой иноземной братии мы — советники посла Суррары! Готовься, на тебя с интересом и опаской смотреть будут!
— В таком случае, чего мне стесняться? — Айра решительно сдвинула складки платка с губ на шею. — Кто из приглашенных на церемонию был в Сурраре, если в ней и сам Арух не был? Вот так и пойду!
— Делай что хочешь! — раздраженно махнул рукой Синг, но тут же поправился: — Но предварительно ставь меня в известность!
В известность ставить Синга не пришлось. Едва Айра оказалась в зале приемов, где собирались посольства и скирские таны, как у нее надолго открылся рот. Никогда она не видела до сей поры такого количества богато и разнообразно одетых мужчин. Арух отошел в сторону, чтобы помочь привести в себя опухшего от вина Ролла Рейду, а Синг неотступно следовал за Айрой и вполголоса шипел, перемежая требования немедленно закрыть рот краткими объяснениями: из какого королевства прибыл тот или иной посланец и отчего такое количество драгоценных камней и золотых бляшек рассыпано у него на одежде и оружии.
— А не боится конг? — недоуменно спросила Айра, разглядев богато украшенный меч на поясе очередного посланца. — Вокруг нас вооруженная толпа иноземцев, из которых никто не испытывает к Димуинну дружелюбия.
— У конга хорошая охрана, — успокоил ее Синг. — А с луками и самострелами на приемы не ходят.
Послов Суррары позвали в зал последними. Правда, оставались еще приглашенные — тот же Ролл, в рот которому Арух влил изрядное количество какого-то, судя по всему, бесполезного снадобья, толстый и лысый старик с высокой, удивительно красивой женщиной, одетой в черное платье жрицы, и держащийся в стороне суровый воин.
— Седд Креча, — торжественно прошептал Синг, кивнув на воина, а о женщине, которая, как и Айра, и не думала прятать лицо, пролепетал с явной робостью только одно слово: — Тини…
«Ах, вот она какая»! — подумала Айра и с удивлением заметила, что жрица улыбается ей и даже как будто кивает. Айра кивнула в ответ и вошла вслед за Арухом и Сингом в зал. Противно загудели в уши рожки, в нос ударил запах светильников и потных тел, но Айре было уже не до настороженного внимания к ее персоне. Стоявший на возвышении всесильный конг Скира держал в руке нечто! Айра даже тряхнула головой и оглянулась по сторонам, замечают ли послы и их свита, какой силой пылает наконечник копья?
— Не вертись! — процедил сквозь сомкнутые зубы Синг. — Это копье Сади, символ власти скирского конга!
— Но оно же… — попыталась прошептать в ответ Айра.
— Вместо наконечника — кинжал Варуха! — Синг больно ущипнул девчонку за бок: — Не вертись!
Айра обиженно ойкнула, надула губы, но продолжала смотреть только на копье. Никто ее уже не интересовал — ни важные гости, ни слова Димуинна. Только когда вдруг поднялся пылающий ненавистью посол Гивв, девчонка отвела взгляд от очаровавшего ее копья. Не понравился ей Рагг! Оглянулась Айра по сторонам, но среди толпы изнеженных, утомленных, обеспокоенных людей увидела только шестерых достойных, которые были тверды, сильны и заряжены не ненавистью, а уверенностью в самих себе.
Она вгляделась поочередно в каждого. В Ирунга, мучимого болью в ногах, но способного, кажется, пальцами раздавить почти любого в этом зале. В Тини, напоминающую окно, открытое в непроглядную и бесконечную ночь. В старика, что сидел рядом со жрицей, лишь немногим уступающего Ирунгу, но не силой, не магией, которых у него словно вовсе не было, а мудростью и спокойствием. В Аруха, который теперь напоминал не крысу, а ловкого зверька, способного перекусить хребет даже стремительной и смертоносной змее. К собственному удивлению, — в Синга, несмотря на его напряжение и испуг. Ой, непрост слуга Аруха окажется на поверку! В Седда, который словно был сплетен из натянутых до протяжного звона струн. Что это с ней? Глаза открылись, или кинжал Варуха сполохами силы, жажды неутоленной ее слепит? Слепит ли? Димуинна, что копье в кулаке сжимает, она словно вовсе не видит!
— С Тини Касс, глава дома Олли, — наклонился к уху девчонки Синг. — Он в дружбе с самим Ирунгом!
— А с кем в дружбе Седд Креча? — неслышно спросила Айра.
— Со смертью. — Синг закашлялся от смеха в рукав, но тут же поперхнулся от толчка Аруха.
— Еда, я вижу, вас вовсе не интересует? — Арух кивнул на уставленный золотыми чашами столик. — Слушайте тогда, каждое слово слушайте. Переворачивается Оветта, и переворачивается именно в это мгновение!
«С чего это она переворачивается?» — думала Айра, торопливо пробуя дорогие яства, когда аудиенция закончилась и посольства, негромко переговариваясь друг с другом, направились в другой зал, где суетились слуги, поднося им плащи, мантии. Ничто не говорило ей о перевороте. Димуинн по праву конга отправил лучшего воина во главе тысячи стражников далеко на запад. Судя по всему, таинственные серые действительно опасны. Но для того чтобы они добрались до Скира, им нужно разбить не одну армию, взять множество крепостей, преодолеть глубокие и широкие реки! И все это ради того, чтобы в конце концов упереться в крепость Дешты, а потом, при самом плохом развитии событий, в неприступные бастионы Борки?
— Поднимайся, — окликнул девчонку Синг. — В храм Сето мы отправляемся завтра с утра.
— Зачем? — не поняла Айра.
— Ждать будем, — усмехнулся Синг. — По словам Ирунга, девчонка, за которой ты в Суйку ходила, объявиться там должна. Только убивать ее нельзя, понятно?
— Куда уж понятней, — раздраженно пробурчала Айра и тут же вспомнила и телегу угольщика, и тонкую белую шею, и знакомый голос за спиной: «Отец твой…»
— Ну, — поморщился Синг. — Что замолчала? Подавиться боишься?
— А что, если она в Деште? — Айра постаралась успокоить дыхание.
— Дешта город очень большой, — снова скривился Синг. — Если она здесь, найти ее не просто будет. Соглядатаи Ирунга глаз с Тини не спускают, давно бы уже поймали. С другой стороны, надолго она здесь не задержится. Дешта великий город, но не добрый к бродяжкам без роду без племени. А вот храм Сето — маленький. И добрый. Только там не спрячешься. Туда она пойдет, это уж точно!
Зиди тщательно вымылся в закутке в конюшне. Коняга, проданная угольщиком, всхрапывала тут же, подбирала толстыми губами зерно из кормушки и косилась на баль благодарным глазом.
— Да, — пробормотал Зиди, вглядываясь в отражение в лохани. — Повезло тебе, животина, а вот повезло ли мне, узнаем попозже. С другой стороны — нога сгибается, кости не ноют, руки работают, даже рожа помолодела! Старая шкура облезет, может, и за красавчика сойду? Эх, не успел я на бортницу ту взглянуть! А ну как пригожа? Хоть детишек на руках подержать, только удержишь ли их под боком у ненавистного тана? Что делать он будет, когда о разорении гнезда узнает? Держит ли меня за мертвого или нюхом звериным мой след почует?
— Не медли! Хватит уже намываться, масло ламповое жечь да на рожу свою любоваться, — послышался за спиной голос Ярига. — Корзины и тележку твою ребятки мои сожгли, лошадку завтра с утра в деревню сведут. Хотел продать, но не резон теперь лошадьми торговать. Да и неплохая лошадка, потаскает еще повозку, и не лесами, а по укатанным дорогам. Благодарить еще меня будет.
— Да она уже, — усмехнулся Зиди, натягивая чистую рубаху. — Ты посмотри на ее морду, вот-вот в благодарностях рассыплется!
— А у меня в трактире недовольных нет, — прищурил единственный глаз Яриг. — Не видел, как мальчики бегают?
— Видел, — кивнул Зиди, поглаживая начинающуюся бороденку. — Я смотрю, бережешь ты свой трактир? Нога еще от пола не оторвалась, а ты уже с тряпкой склоняешься, чтобы след подтереть. А о главном не забыл? Много ли одноглазых трактирщиков в Скире? Сам себя как укрывать собираешься?
— А я зазря в зале глазом не отсвечиваю. — Яриг погрозил Зиди пальцем. — И тебя за стол в зале не посажу. У меня тут посетители постоянные, нечего интерес им расчесывать. А то, что они не меня, а дружка моего старинного за трактирщика числят, так я не в обиде. Лошадь вон телегу везет да кнута слушается, а что возницу не видела, так чего же вознице обиду таить, или он до дома не доехал?
— Все присказками обходишься? — вздохнул Зиди, с тревогой присматриваясь к узелку на запястье. — Надеюсь, покормишь меня?
— Какая уж беседа на пустой живот? — удивился Яриг. — Пойдем, дорогой мой, думаю, с прибытком сегодня трактир мой будет!
— Не сомневайся, — успокоил его баль.
Что-что, а обижать Зиди Яриг не собирался. В укромную комнату отвел и варом корептским угостил, через плотную ткань процеженным. Вар густым вышел, но прозрачным. Кубики овощей сами на черпалку просились. Мясо и хлеб, которым горшок накрыт был, рядом на блюде паром исходили. Не побрезговал одноглазый, Зиди чашку наполнил и себе плеснул.
— Ты чего со мной хлебаешь? — невесело усмехнулся баль. — Тычешь, что вар твой не отравлен?
— Конечно, — невозмутимо отозвался Яриг. — От корчи я тебя выходил, деньги ты мне доставил, зачем мне третью довольствоваться, если я все могу взять! Не так ли? А того, что и мне черед пришел перекусить, тебе в голову не приходит?
— Брось ты, — сокрушенно вздохнул Зиди, стянул с руки шнурок, положил его перед собой. — Мутит меня чего-то. Не в животе, не думай, в сердце мутит. Дай-ка рассчитаюсь я с тобой, может, отпустит немного.
— Что ж, рассчитывайся. — Яриг отодвинул чашку. — Каким расчет будет? Не обманула тебя девчонка?
— Это уж мое дело, — беззлобно огрызнулся Зиди, развязывая тяжелый пояс — Ты дверь-то прикрой, да крючок в петельку опусти — больно мальчики у тебя шустрые, забегут ненароком. Вот!
Зазвенели, покатились по столу золотые. Все больше скирские, с копьем на одной стороне и руной «двенадцать», по числу сайдских родов, на другой. Но и древние полустертые, бальские попадались. Несколько монет Зиди ловко прихлопнул ладонями, чтобы не слетели со стола, и счет начал.
— Не пойму я что-то! — удивился Яриг, глазницу под повязкой потер. — Ограбил, что ль, кого или клад нашел?
— Можешь считать, что мародерствовал я. — Зиди безразлично пожал плечами. — Кто — не скажу, но в живых из охранников Вороньего Гнезда лихие ребята никого не оставили. За службу мою рабскую Седд Креча со мной еще в Скире сполна рассчитался, а вот за смерть собственную, считай, что я прибавок стребовал.
— Лихим ребятам, выходит, золото ни к чему? — прищурился Яриг.
— У них ставка повыше будет, — буркнул Зиди и задумался на мгновение. — Какая только, не знаю. Может, весь народ мой от беды оградить, а может, вкус власти им покоя не дает. Не знаю. Вот твоя доля, Яриг. Больше тридцати монет. Богаче, чем ты рассчитывал.
— Серебра или меди, выходит, у воинов Креча не было? — подозрительно прищурился трактирщик.
— Я платья их не вытряхивал, — спокойно ответил Зиди, закручивая в пояс оставшиеся монеты. — Да и некогда мне было трупы потрошить. Взял, что в руку пошло. Даже с угольщиком пришлось почти одним золотом расплачиваться!
— А кровь ему пустить не дешевле бы вышло? — удивился Яриг.
— Дешевле, конечно. — Зиди наклонился к чашке. — Только что против человеческой жизни несколько монет? А слышал ты о веровании нашем, будто в посмертном лесу ждет всякого баль мытарь?
— Что за мытарь? — не понял Яриг.
— Вот такой мытарь, — вздохнул Зиди. — Встречает каждого, кто под кронами вечного покоя укрыться хочет, и взыскивает все то, что ты до своего смертного мига проел, а заплатить не удосужился.
— Чем же он взыскивает? — поднял брови трактирщик.
— Телом твоим, — серьезно ответил Зиди. — По кусочку режет, пока не насытится.
— Знаешь, — Яриг наклонился к самому лицу баль, — если я помру, так не обижусь на этого мытаря. Пусть режет. Мертвечинки не жалко!
Трактирщик отпрянул, довольно расхохотался, а Зиди вздохнул и выкатил из-под пальца золотой кружок.
— Слышишь, Яриг? Поменяй мне один «желток» на серебро и медь. Не хочу стражников скирских достатком пугать.
— Стражников ты не испугаешь. — Яриг сгреб монету со стола. — Поменяю. Ты ешь давай. Ешь, а я пока думать буду, как тебе из города выбраться. Ой, не такое это простое дело, баль. На выходе строже проверяют, чем на входе. Много строже!
— И зеркальце не забудь вернуть, — продолжил Зиди. — И оружием бы мне неплохо разжиться. Не тем, что ты мне выдал. Свое забрать можешь. Заплатить есть чем.
— И зеркальце верну, — степенно кивнул Яриг. — И с оружием что-нибудь изобразим. Ты чего не доел-то? Куда собрался?
— По нужде! — рявкнул Зиди. — Куда старое оружие дел? Сверток под корзинами был, Яриг! Быстрее!
— Да что вспыхнул-то? — вскочил на ноги трактирщик.
— Вот! — Зиди сунул шнурок в лицо Яригу. Узел исчез, словно его и не было!
