Семья
Закат почти догорел. Становилось все темнее, где-то над головой появились первые звезды… Пора домой, родители, наверное, уже пришли. Вчера мать с отцом ходили в гости к соседям и Дик не стал поднимать этот разговор, тем более, что Элен весь вечер только и говорила о предстоящем приеме, поэтому попытка Дика объясниться все равно не имела бы успеха. Сегодня вся семья в сборе, самое время… Он поднялся, отряхнул прилипшие к комбинезону травинки и комочки земли и пошел по узкой тропинке к видневшемуся вдалеке большому двухэтажному дому, в окнах которого уже загорелись огни.
Этот дом был построен еще прадедом Старка, в тот период, когда везде началось повальное стремление к уединению. Тысячи людей ставили себе задачу распрощаться с городским образом жизни, и переселиться в сельскую местность, не лишаясь при этом, разумеется, привычных удобств. Ричард Старк, в честь которого в последствии был назван правнук, вложил в постройку дома все состояние, тем более, что место, исключительно удачно выбранное, тоже стоило недешево. С тех пор «родовое гнездо» давало приют уже третьему поколению Старков — довольно солидная вилла, оборудованная если и не по последнему слову техники, то уж по предпоследнему точно.
Сейчас свет горел в окнах первого этажа, ясно давая понять, что намечается семейный ужин. Обычно, когда по той или иной причине «отцы и дети» не имели возможности собраться вместе, мать накрывала стол наверху, в небольшой гостиной, которая позволяла разместить троих, от силы четверых. Дик куда больше любил именно ее, комната была уютной, к тому же там был чудесный камин, а он очень любил смотреть на огонь, слушая потрескиванье поленьев и наблюдая полет медленно гаснущих искр. Впрочем, большой стол организовывался нечасто, поскольку обычно в доме находились четверо. В данном же случае было совершенно очевидно, что в доме появились или по крайней мере ожидаются гости.
Действительно, вся семья уже была в сборе. Джон Старк, отец Дика, преуспевающий бизнесмен, работающий в корпорации “Тарк-экспорт-импорт" и мечтающий устроить сына к себе в отдел, высокий подтянутый мужчина с приятной внешностью и эффектной сединой. Он считал, что добился в жизни определенных высот, и смертельно обижался на сына, который не всегда разделял его мнение. Впрочем, его должность и положение в обществе вызывали определенную зависть у менее удачливых коллег. Мать, Элен Старк, все еще красивая женщина, недавно отметившая свой тридцать восьмой день рождения, известный (по крайней мере в округе) дизайнер, глубоко убежденная, что ее сын непременно должен достигнуть определенного успеха в какой-либо области искусства. С детских лет Дика мучили нанятые матерью преподаватели, без особого успеха пытавшиеся ввести парня в «мир прекрасного», по крайней мере в том смысле, как сами этот мир воспринимали. Чтобы не огорчать мать, он действительно старался быть на должном уровне, однако сами учителя, в присутствии Элен прибегавшие к осторожным, но относительно высоким оценкам его «талантов», наедине не раз прямо говорили, что мировым светилом ему не быть. Парень особо не расстраивался — дизайн и живопись его особо не привлекали, а о том, чтобы стать визажистом или кутюрье, о чем в тайне мечтала мать, он и не думал. Тем не менее, Элен все еще строила на этот счет грандиозные планы, ничем конкретно не подтвержденные. В этом ей старались не мешать.
Четвертым членом семьи и самым близким другом Дика был Лесли Старк, отец Джона и дед Ричарда — пожилой, но все еще крепкий невысокий мужчина, который имел большое влияние на всю семью. Именно ему в большой мере был обязан Старк — младший своей тягой к космосу. В юности тот тоже пытался поступить в Патруль, но тесты показали невозможность курсанта сопротивляться перегрузкам, и он был отчислен “по состоянию здоровья". Тем не менее он долгое время работал на одной из наземных баз Патруля в качестве вольноопределяющегося, пока не получил предложения перейти на работу в одну из крупных транспланетных корпораций. В настоящее время старик вкушал все радости и горести заслуженной, и весьма, кстати, немалой пенсии. Дед очень любил внука и его мнение имело в этом доме солидный вес…
— Послушай, дорогой, где тебя носит? — поинтересовалась мать — Мы дома уже почти час, пора ужинать.
Лесли, сидевший в глубоком кресле у старинного бронзового торшера, гордости Элен, которая не уставала всех заверять, что этой мрачной конструкции исполнилось не менее чем триста лет, тихо рассмеялся.
— Да брось, Элен, у парня в его возрасте есть вещи поважнее еды. Небось опять торчал на своем холме и строил наполеоновские планы. Давай, малыш, топай к столу — растущему организму нужно хорошо питаться.
— А что у нас на ужин? — поинтересовался Дик, который почувствовал, что порядком проголодался и совсем не прочь последовать совету деда.
— Жаркое из карота! — мать с явным удовольствием ожидала реакции семьи. Реакция не заставила себя ждать. Карот — животное, которых разводили и экспортировали тарки, был, пожалуй, одним из наиболее популярных и дорогих деликатесов на Земле. Вообще Земля ввозила довольно много продуктов — чудовищная перенаселенность не могла компенсироваться всемерно поощряемой правительством эмиграцией — новые миллионы людей рождались куда быстрее, чем транспортные компании успевали вывозить. Желающим эмигрировать не было отбоя, и тем не менее колонии постоянно испытывали острейшую потребность в рабочих руках. Основная масса освоенных планет, и прежде всего Селеста, Кемт и Гардарика изначально ориентировались на сельское хозяйство, которое очень быстро обеспечило этим мирам высокий статус в Федерации — без поставок продовольствия Земле грозил голод, и все об этом прекрасно знали. Беззастенчиво пользуясь этим, представитель посольств этих планет отбирали самых лучших претендентов.
Несколько крупных компаний, занимавшихся космическими грузоперевозками, быстро заметили эту золотую жилу, и принялись интенсивно наращивать флот, прежде всего за счет мощных грузовых кораблей. К настоящему времени компания «ТЭИ» занимала лидирующее место среди тех, кто обслуживал маршрут Земля — Тарк. Для семьи Старков, кроме всего прочего, это означало, что многое из того, что считалось на не слишком-то сытой Земле деликатесами, время от времени появлялось на их столах — сотрудники «ТЭИ» имели некоторые льготы.
— Однако! Надо понимать, в доме праздник? В честь чего? — Дик в глубине души хотел оттянуть начало неприятного разговора.
— Мы заключили долгосрочный контракт с правительством Рекна, по поводу поставок продовольствия. Все, кто принимал участие в проекте, получили крупные премии, в том числе и я! — всем своим видом Джон старался показать: “смотри, сынок, вот твое будущее".
— Поздравляю, папа. — Дик был действительно рад за отца, прекрасно понимая, как важна для него карьера, однако в глубине души он осознавал, что нынешняя должность хотя и приносила семье хороший доход, куда более солидный, чем дизайнерские работы матери, тем не менее была лишь на ступень выше рядового работника. Сам Джон старался об этом вообще не думать, свято веря в свою звезду и неизбежное повышение по службе.
— И мои поздравления — дед всегда был большим любителем хорошей кухни — приятно, черт возьми, когда твоя работа хорошо сказывается на моем желудке…
В своих предположениях Дик почти не ошибся — действительно, к ужину ожидался гость, на которого Джон имел некоторые виды. Однако, к глубокому огорчению отца и к нескрываемой радости деда, высокопоставленное лицо несколько минут назад позвонило и принесло извинения по поводу того, что вынуждено отказаться от любезного приглашения. Сам Дик не только не расстроился от этого известия, но в какой-то мере был даже рад. Не говоря уж о том, что он не слишком-то любил подобных «гостей», которые были куда более «нужны», чем «приятны», он в этот вечер собирался начать и закончить слишком серьезный разговор, чтобы отвлекаться на всяких там влиятельных лиц, которых отец время от времени приводил в дом.
Ужин был потрясающим и полностью оправдал все ожидания — нежнейшее мясо неизмеримо превосходило по своим вкусовым качествам все, что Дик ел до сих пор. Элен, ко всем своим достоинствам, еще и весьма неплохо готовила, и, следует отметить, этот талант вызывал у многих ее подруг куда большую зависть, нежели ее художественные промыслы.
За столом все обсуждали предстоящий прием у мэра, на который Элен была приглашена — событие само по себе неординарное и, по словам самой хозяйки, говорившее о том, что ее последняя выставка имела куда больший успех, чем она сама смела ожидать. В самом ближайшем будущем, а лучше всего прямо завтра, она планировала слетать в Париж принарядиться, и уговаривала Джона составить ей компанию, а тот изо всех сил упирался — он терпеть не мог магазины, бесконечные примерки и, кроме того, был не слишком большим любителем стратосферного транспорта — мысль о полете портила ему настроение. Моментально нашлась куча неотложных дел, которые всенепременно требовалось переделать именно в два ближайших дня — «отмазка» была вилами по воде писана и Элен уже собиралась было устроить мужу скандал с перечислением всех обид последнего десятилетия, когда вмешался Лесли, предложив свои услуги, которые были тут же приняты — Элен было безразлично, с кем лететь, ей просто был нужен зритель и собеседник. Дик про себя усмехнулся — если бы не дед, то эта участь в конечном итоге досталась бы ему, в этом он нисколько не сомневался, не в первый раз.
Когда после ужина все перебрались в малую гостиную, где удобно расположились у камина, Дик наконец собрался с силами…
— Мама, папа, у меня к вам есть серьезный разговор…
Отец с готовностью отложил газету, всем своим видом демонстрируя готовность принять участие в решении проблем сына — учитывая, что он только что категорически отказался решать проблемы жены, это был с его стороны единственно возможный ход. Мать тоже повернулась к Дику, однако в ее глазах появилась первая нотка беспокойства. Набрав в легкие побольше воздуха, и постаравшись придать голосу максимум твердости, Ричард веско произнес:
— Я решил поступить в Академию Патруля!
— И даже не думай. — мать сказала это, как само собой разумеющееся — В следующем году ты будешь поступать в школу дизайна, я уже говорила с ректором и он обещал посодействовать…
— Постой, Элен, но я намеревался устроить его к нам в корпорацию, тем более что шеф не возражает — рабочие династии и все такое прочее. Сначала, я думаю, ему стоит в технический отдел, пусть присмотрится, познакомится с людьми, а там…
— Нет, Джон, я думаю, мальчик должен…
— … будет возможность и для роста. — отец просто не слышал возражений Элен, поскольку затронутая тема была его любимым предметом для размышлений в течение последних лет — Насколько я знаю, сейчас планируется существенное увеличение штата в связи с ростом…
— Джон, дай мне сказать, черт тебя подери!
— … товарооборота, все-таки новые контракты будут действовать не один десяток лет. Умный парень при соответствующей…
— Джон, заткнись!
— … поддержке способен добиться весьма высокого статуса. — Отец на мгновение замолчал, затем поинтересовался — Ты что-то сказала, дорогая?
По внешнему виду мамочки было ясно видно, что сейчас начнется буря. Она уже намеревалась высказать отцу все, что она думает о нем, о его корпорации в целом и о перспективах для ее единственного сына в частности, когда вновь вмешался дед, у которого после выхода на пенсию осталась одна, но очень важная обязанность — сглаживать вечные трения супругов. Стоит отметить, справлялся он с ней весьма неплохо.
— Эй, детки, помолчите! — Лесли слегка повысил тон, что немедленно остудило невестку, свёкра она слегка побаивалась, что не мешало ей, впрочем, время от времени беззастенчиво помыкать добродушным стариком. — Может стоит дослушать парня? Мне показалось, что он еще не закончил, — дед повернулся к Дику и подмигнул ему. По-видимому, старый хитрец давно обо всем догадался и уже принял свое решение, знать бы какое — Давай, парень, выкладывай свои планы…
— Это уже не планы… — вздохнул Дик, внезапно подумав, что разговор, похоже, пройдет еще труднее, чем он ожидал. — Вчера я подал заявление на универфак.
— Это ерунда, заявление заберешь — Элен, похоже, не намерена смириться с серьезностью его решения, скорее даже не думала, что ее сыночек уже вырос и стал способен на самостоятельные поступки — И вообще, что за глупость ты вбил себе в голову? Патруль… это так… — мать замялась, подыскивая подходящее слово, вместо вертевшегося на языке “немодно" — так несовременно и неперспективно. И опасно, наверное… В общем, не морочь мне голову, говорить тут совершенно не о чем. Я, в общем-то даже не возражаю, если ты годик поработаешь у отца, осмотришься, а там может и …
— Извини, мама, но я уже все решил. Окончательно.
Дед хрюкнул, из всех сил стараясь сдержать смех — выражение лица Элен сделало бы честь лучшим актрисам Голливуда. Отец недоуменно смотрел на Дика, в шестнадцатый раз протирая очки пальцами, вместо лежавшей под рукой салфетки, от чего они уже полностью потеряли прозрачность. Вообще, его привязанность к очкам была семейной традицией — стоило пожелать, и зрение исправили бы за пару часов безо всяких проблем, однако Джон упрямо считал, что стекла в старинной роговой оправе придают ему солидности.
— А посоветоваться ты, конечно, не мог? — на глазах Элен появились слезы, губы начали предательски дрожать — Мы что, вообще ничего для тебя не значим? Ты посмотри, у отца из-за твоих известий инсульт будет, ты его совсем не бережешь…
— И мать опять до слез доводишь — вставил отец.
— Как ты не понимаешь, мы же заботимся о твоем будущем… Кому сейчас нужен этот Патруль, правительство их не любит, я вот в газете читала, что им опять урезали фонды. Если ты уж так хочешь путешествий, так отец может быть сможет тебя устроить на какой-нибудь лихтер к Тарку, на пару рейсов… Ты же видишь, у отца — Элен уже не вспоминала о своем намерении сделать из Дика дизайнера, прекрасно понимая, что сейчас эта тема будет непопулярна, а поддержкой мужа надо заручиться — и жалование высокое, с доходом офицера не сравнить… Да и льготы…
— Мама, я…
— И скорее всего тебя зашлют там в какую-нибудь дыру, вроде Ленна, где ты будешь торчать лет десять. Ты что, хочешь чтобы я умерла от старости, до смертного одра питая несбыточную надежду хоть раз напоследок увидеть своего сына? Нет, скажи, ты ведь этого хочешь? — слезы уже текли ручьем, медленно, но неуклонно подмывая решимость потенциального кадета.
Дик все отчетливей чувствовал, что начинает сдавать позиции. Страдания матери выглядели такими неподдельными (Элен вообще всегда была хорошей актрисой, а уж если вставал вопрос о благополучии ее единственного сына, то тут уж она старалась вовсю), отец насупился и тоже, казалось, был готов вставить свое (может и не очень веское, но все же свое) родительское слово. Парень прекрасно понимал, еще немного, и родители дойдут до мольбы, а с этим бороться просто невозможно. Все его существо воззвало о помощи, обращая этот глас вопиющего в пустыне к единственному человеку, который в этой ситуации если и не на сто процентов поддерживал Дика (а может и на сто, кто знает старого хитреца), то по крайней мере мог ему помочь разрядить обстановку. Казалось, Лесли услышал сей немой призыв, так как счел нужным подать голос. Правда, фраза была не совсем та, на которую рассчитывал Дик. Откровенно говоря, он предполагал, что этот ярый поклонник Патруля станет защищать эту профессию, убеждая родителей, что выбор парень сделал неплохой, но тот повел себя несколько иначе.
— Ричард, ну-ка, освободи гостиную от своего присутствия — сурово сказал дед, вставая из кресла — тут будет серьезный разговор взрослых людей и пацанам тут делать нечего — Подталкивая внука к дверям, он еле слышно прошептал — Не трусь, парень, прорвемся, Элен я беру на себя…
Дик сидел в своей комнате и перебирал свои вещи. Теоретически считалось, что зачисление в Академию происходит с согласия родителей, но фактически отчислить по требованию матери его не могут. Так что, если Элен не сдастся, то он все равно поступит по-своему… если найдет в себе достаточно сил. Снова прокручивая в памяти так скоропостижно завершившийся разговор, он изо всех сил старался не поддаваться на слезы матери и бессловесные упреки отца, выражавшиеся в основном тяжелыми вздохами и мрачными взглядами. Да, теперь вся надежда на деда, только он может помочь.
На столе была разложена масса мелочей, которые были в той или иной мере ему дороги. Он знал, что курсанты обычно не обременяют себя излишними личными вещами, однако кое-что можно взять с собой. Может, этот вибронож — дед подарил его на прошлый день рождения. Господи, как он тогда обрадовался — такие «игрушки» были большой редкостью и стоили весьма дорого. Дед сиял не меньше внука, когда вручал ему подарок, а сам Дик был просто на седьмом небе — о таком ноже он мечтал очень и очень долго. Или, может, дневник… хотя вряд ли в Академии будет на него время. Нет, дневник однозначно отпадает, да и он порядком забросил в последнее время свои записи. В конце концов, такие вещи, как дневник, заводятся от избытка свободного времени, а если верить программе обучения, то лекции будут отбирать все, что останется после сна и еды. Книги… на полках стояло не менее полусотни томов, от довольно слабых литературных поделок на тему «героического Патруля», до довольно редких среди неспециалистов серьезных трудов по истории и перспективам развития этого воинского формирования. Нет, тут двух мнений быть не может, книги ему не нужны. Мало того, что это немалый груз, так курсанты имеют доступ к огромной библиотеке, там все есть, а таскать их… пусть остаются. А может… нет, это тоже ерунда, так, сувениры… “Странно, — подумал Дик, — похоже, все, чем я дорожил раньше, уже лишнее, осталось за плечами, как ненужный хлам…".
Он достал из ящика стола деревянную рейку и нажал кнопку виброножа. Из рукоятки выскочил тонкий, вряд ли толще волоса, светящийся тридцатисантиметровый стержень. Конечно, это был не металл, а свернутое в струну силовое поле, вибрирующее с чудовищной частотой. Он чиркнул стержнем по деревяшке — отрезанная часть упала на стол. Точно так же нож рассек бы практически любой материал, в принципе, наверное, даже эланский броневой сплав… ну может, с некоторым трудом. Пожалуй, единственное, что не смог бы разрезать светящийся стержень — это другую струну свернутого поля… Это оружие было изобретено довольно давно, практически одновременно с генератором Гейзенберга, и с тех пор вибронож и его «усиленный» вариант — вибромеч, неизменно входили в стандартное вооружение маринеров, да и универы с удовольствием оснащались этими смертоносными «игрушками». Да, пожалуй это действительно будет самая лучшая память. Дик выключил нож и положил его в карман, одним движением руки смахнув все остальное в ящик стола.
— И правильно решил, малыш, весь этот мусор тебе не нужен, а нож может и пригодиться — раздался за спиной голос деда. Погруженный в размышления парень не слышал его прихода. Он с немым вопросам в глазах уставился на старика…
Тот спокойно прошествовал к столу, удобно устроился на стуле и довольно усмехнулся.
— Да не нервничай, малыш, все в порядке. Просто ты еще молод и не успел научиться влиять на людей. В моем возрасте это просто, со временем и ты поймешь, что самый простой способ заставить людей сделать то, что тебе хочется, это вынудить их думать, что для тебя это будет наказанием. Люди обожают обижать ближних, даже если это их дети. Но ты зря все скрывал до последнего момента, я ожидал, что ты им сообщишь гораздо раньше.
— Так ты их уговорил? Но как ты… откуда…
— Ты хочешь спросить, откуда я знаю о твоих планах? — Дед усмехнулся — Ну я мог бы сказать, что это открытым текстом было написано в твоих честных глазах, когда ты вчера заявил, что вы с приятелями едете в голотеатр. Но если откровенно — в следующий раз не оставляй на столе черновик заявления. — Дед пожал плечами — А вообще-то я считаю, что ты прав. Мне кажется, каждый мужчина должен совершить в своей жизни что-то серьезное, более серьезное, чем хорошо заключенный контракт, которым так гордится Джон. А что может быть серьезнее роли защитника…
— Ты считаешь, эта роль себя оправдает? Я сам часто думал об этом, но Патруль и в самом деле бездействует уж сколько лет.
— Не знаю… Я не военный и не политик, мне трудно судить о столь глобальных вещах. И все же… Посмотри, в исследованном космосе найдено порядка полусотни планет, пригодных для жизни любого из известных видов разумных существ — людей, тарков, рекнов, клиотов и других. А вот вопрос контроля… Земля имеет сейчас тридцать две колонии. Клио — одиннадцать. Тарк — пять. Рекн — четыре, по крайней мере, о которых мы знаем. Ну клиоты — народ миролюбивый, что с них возьмешь — инсекты. Запросы у них невысоки, промышленность их интересует мало. Да и колонии у них хорошие, богатые и ресурсами, и климатическими условиями. А вот Рекн и Тарк… У них уже сейчас плотность населения метрополии в два раза выше нашего, а что творится у нас, ты и сам знаешь. И темпы размножения тоже впечатляют. Правда, Земля усиленно им помогает, этакий добрый дядюшка, который неустанно печется о бедных родственниках. Не все спокойно относятся к такому положению, особенно рекны, их аппетиты непрерывно растут, и, боюсь, скоро они перестанут довольствоваться ведомой ролью. Я не знаю, стоит ли их опасаться, но федерация — лакомый кусочек для любого, кто сочтет себя достаточно сильным, чтобы выступить против нее. Слышал, Рекн отказался вступить в Федерацию, Тарк взял время на размышление, которое, учитывая их способ мышления, протянется лет на тридцать, не меньше. Так что никаких обязательств на себя они брать не хотят. Клиоты вообще не хотят иметь с нами политических контактов, они туристы по натуре, мы их интересуем скорее как экзотика, только лениты с самого начала стали нашими полными и безоговорочными союзниками, но это и понятно, биологически они наши братья. И, кстати, в последнее время Федерация сильно разрослась и не так уж хорошо защищена… особенно дальние колонии. А наши политики усердно передают тому же Рекну любые технологии, в том числе и военные. Я, кстати, недавно читал, что они начали у себя выпуск “Алебард" — слышал про такие? То-то. Им нет смысла тратить годы на разработку и запуск в серию, имеют все готовое. И имеют этого, думаю, очень много — они по сути еще не вышли из феодального строя, поэтому оружие им милее любых других игрушек. Так что, если что случиться, Патрулю будет весьма жарко. И надежные люди ему нужны, причем не «скоро», а именно сейчас.
— А что ты сказал родителям? Что-то они быстро сдались…
— У твоей мамаши исключительно сильно развит дух противоречия, я просто этим воспользовался. Ты только не обижайся, но энтузиазма у тебя не меряно, а ума… Я сказал, что через пару месяцев тренировок из тебя выбьют дурь и ты, как миленький, вернешься в это гнездо. Это, кстати, убедило их гораздо больше, чем все твои заявления об “окончательном и бесповоротном решении".
— Я надеюсь, ты не…
— Да верю я в тебя, верю. А Элен, вообще говоря, надо нервы беречь. Это, кстати, тебя в первую очередь касается — такой удар матери нанести, да еще безо всякой подготовки. Она же спит и видит тебя модным дизайнером. Ну или, на худой конец, преуспевающим бизнесменом. Или вообще лишь бы кем, только чтобы у нее под крылом. А так… глядишь, со временем и свыкнется с этой мыслью. Постепенно…
— Спасибо дед. Я жутко боялся этого разговора. Честно признаться, уже думал, что все, труба.
— Не за что. Только… — дед внимательно посмотрел на внука — Ты уж постарайся, чтоб я оказался неправ с точки зрения Элен. Понял?
— Понял! Я справлюсь…
Дик прибыл на сбор примерно в половине восьмого. Этой ночью он спал мало и поднялся еще затемно. Флаер доставил его к Академии и на автопилоте улетел домой — в этот раз возвращаться ему не придется. Третий корпус, куда ему надлежало явиться, большой купол, рассчитанный на одновременное посещение трехсот человек, стоял несколько в стороне от других зданий Академии. Со всех сторон к куполу тоненькими ручейками стекались курсанты.
На всей планете было всего двадцать регистрационных пунктов Академии. Как правило, они находились вдалеке от больших городов. Это, кстати, преследовало определенную цель. Было замечено, что часто молодые парни подавали заявления под воздействием минутного настроения, или просто за компанию, или “на слабо". Как правило некоторые потом довольно сильно сожалели о скоропалительном решении, служба в армии никогда не была сахаром, а уж сейчас тем более. Поэтому все эти филиалы и разместили в провинциях — даже удивительно, насколько меньше людей оказались готовы добираться до регистрации несколько часов. А тех, кто действительно желал стать в ряды патрульных, столь жалкое препятствие удержать не могло.
Сборный пункт слегка оглушил Дика. Хотя он знал, что далеко не каждый год Академии удавалось провести полный набор и сейчас здесь было далеко не три сотни человек, тем не менее гул голосов довольно существенно давил на уши. Повсюду стояли небольшие группы оживленно переговаривающихся абитуриентов — Дик остро почувствовал свое одиночество, большинство остальных имели здесь не одного хорошего знакомого, с кем можно было перемолвиться словом.
Он протолкался к табло, где ожидалось появление сообщений для новоиспеченных курсантов. Было еще рано, до назначенного срока оставалось минут двадцать. Люди продолжали пребывать. Табло было пустым, и тем не менее около полусотни молодых людей жадно следили за ним, напряженно ожидая указаний. Про себя Старк отметил, что подавляющее большинство здесь составляют молодые парни, девушек было относительно мало, хотя Патруль всячески приветствовал тех, кто желал служить в медицинских или контактерских частях — по крайней мере в последних еще никогда не было полного комплекта. Встречались и люди постарше — особых ограничений не было, можно было и в тридцать лет поступить в Академию, однако эти «старички» редко достигали выпускного курса, молодым всегда легче усваивать новые знания, поэтому подавляющее большинство все-таки составляли выпускники колледжей. Поскольку в округе не было солидных университетов, которые издавна поставляли Патрулю самые ценные кадры, то в среднем возраст абитуриентов колебался между 18 и 20 годами.
Стоявшая рядом с Диком высокая стройная брюнетка примерно его возраста внезапно повернулась к нему. Некоторое время она рассеянно осматривала Старка, затем поинтересовалась:
— Ты зарегистрировался, парень?
— Зарегистрировался? — Дик удивленно посмотрел на красотку — В смысле?
— Тебе майор сказал, что ты можешь и не приходить, если передумаешь в последний момент?
— Ну.
— Ну так если до восьми ноль-пять не зарегистрируешься у автомата во-он там, у тех дверей, то это как раз и будет означать, что ты “не пришел"…
— Спасибо, я не знал… — Дик бросился в указанном девушкой направлении. У автомата собралась довольно большая очередь, а времени было в запасе не так уж и много.
— Не знал… — снисходительно обронила ему вслед брюнетка — Балда, объявление на входе прочитать не мог, технарь недоделанный…
Дик протолкался к автомату и вставил личную карточку в прорезь. На табло мигнули цифры: 07:54. Карточка вылезла обратно. Дик вынул ее и аккуратно уложил в бумажник. Внезапно его слегка оттолкнули в сторону. Он оглянулся. Сзади стоял высокий стройный парень в темно-зеленом комби, явно на пару лет постарше Старка, поглядывавший на него с легким оттенком превосходства.
— Не задерживай будущих коллег, мальчик… — ехидно сказал он, вставляя в прорезь свой жетон — Давай, давай, вали, не создавай толпу.
Сзади засмеялись. Дик подумал, что этого выскочку можно было бы слегка помять, но справедливо решил, что в первый же день не стоит ввязываться в конфликты.
— Ладно, ладно, ухожу уже, дедушка — как можно более ядовитым тоном бросил он высокому и двинулся в обратный путь к информационному табло.
К его величайшему сожалению, брюнетки на старом месте уже не было. Впрочем, толпа собралась большая и он вряд ли разглядел бы ее уже в трех метрах от себя. Он даже расстроился — девчонка безусловно была хороша. Наверное, пойдет в группу психологов, просто создана для них. Жаль, встретиться, очевидно, больше не придется.
Время! На табло внезапно вспыхнули слова: “Уважаемые кадеты! Вас приветствует Академия Патруля". Буквы горели на экране долгих пять минут. “А, она же сказала, что отмечаться можно до 8.05"— вспомнил Дик. Он оглянулся — у автомата на входе никого не было, все, кто пришел, вовремя прошли процедуру регистрации.
Толпа затихла, все разговоры временно прекратились. Надпись на табло исчезла и через мгновение появилась другая:
“Просим стажеров разобраться по группам:
Сектор 1 — Астронавигация
Сектор 2 — Научное обеспечение
Сектор 3 — Ксенология
Сектор 4 — Универсалисты
Сектор 5 — Техническое обеспечение
Сектор 6 — Морская пехота
Сектор 7 — Медперсонал
Погрузка в транспорты для доставки в учебные центры через двадцать минут. На посадку вас проводят офицеры Патруля."
По периметру зала вспыхнули цифры секторов. “Сектор 4 — думал Дик, проталкиваясь к своему участку — А почему не 1? Или не 7? Интересно, имеет ли какое-нибудь значение эта нумерация. А ангелы — в секторе 1, и тут их выделяют…". По дороге он заметил, как неприятный высокий блондин, с которым он “познакомился" у регистрационного автомата, свернул к первому сектору. “Конечно, следовало этого ожидать. Но не рано ли у него гонор полез? Надо было бы все-таки его слегка остудить…"
По дороге он с интересом наблюдал, какой сектор сколько собрал кандидатов. Как и ожидалось, больше всего людей было в шестом секторе, у морских пехотинцев. Вообще, в Патруле морская пехота (ее все еще называли морской, хотя, пожалуй, давно пора было переименовать в “звездную", но против были сами пехотинцы) составляла порядка 70 % от численного состава. Вот уж где почти никогда не наблюдалось дефицита кадров, доморощенные культуристы просто обожали этот род войск. Как правило, многих из них ожидало глубокое разочарование — быть самым «крутым» в поселке не означало сохранить за собой этот статус среди нескольких сотен не менее развитых молодых людей.
В секторе “научников" было всего трое — явный недобор, и, похоже, большой. Не удивительно, сюда в основном шли выпускники Гарварда, Оксфорда и других подобных заведений. Как правило, это были парни постарше, хотя попадались и мужчины лет под тридцать — здесь же явно простые выпускники местной школы, бороться на равных с юными дарованиями из престижных университетов им будет довольно сложно. Впрочем, этот факультет не гнался за количеством — рады были заполучить хоть кого-нибудь из талантливой молодежи. Избытка кадров у них никогда не было, но то, что они имели, составляло цвет мировой науки.
Неожиданно много было будущих контактеров — видимо, на общественном мнении сказалось обнаружение в прошлом году еще двух разумных рас, хотя и находившихся примерно на уровне раннего периода железного века. Как правило, такое событие сопровождалось мощным притоком кадров на этот факультет, однако далеко не все желающие изучать, к примеру, ленитов, действительно попадали туда, куда хотели. Хотя, конечно, личные пожелания в какой-то мере учитывались, но на первом месте всегда стояли соображения руководства по наиболее полноценному использованию возможностей своего персонала.
Медики, как всегда, собрали более чем достаточно желающих — служба медперсонала в Патруле, как правило, мало чем отличалась от аналогичной работы на планете, но выше оплачивалась и давала возможность раньше выйти на пенсию. Кроме того, уровень подготовки в Академии был несколько выше, чем в гражданских университетах, хотя и обучение было сложнее. Случаи, когда после окончания Академии новоиспеченные врачи покидали Патруль и приступали к частной практике, разумеется были, и не так уж и редко. Академия закрывала на это глаза — на службе оставалось вполне достаточное количество специалистов. Медицинский факультет был единственным, где ставилось жесткое условие — после окончания отработать во Флоте не менее трех лет. С точки зрения тех, кто заведомо не собирался посвятить свою жизни Патрулю, эта задержка была вполне приемлема, уровень подготовки того стоил.
Дик наконец добрался до своего участка. В четвертом секторе было немноголюдно — многих отпугивала сложность курса и тот факт, что универфак предполагал пятилетний курс обучения, на год больше всех остальных. Около десятка парней и девушек, среди которых Дик с внутренней радостью (хоть одно знакомое лицо) увидел девушку, с которой разговаривал у табло, ожидали офицера. Брюнетка тоже его заметила и, судя по выражению лица, была несколько удивлена.
— А тебя как сюда занесло? Я была уверена, что ты идешь на техфак…
— Почему это? — Дик в глубине души слегка обиделся, хотя понимал, что при первом знакомстве проявил себя не с лучшей стороны. Если бы не она, он вообще не отметился бы…
— Да так… Может представишься?
— Ричард Старк… то есть Дик, конечно. Рост сто восемьдесят пять, вес девяносто три, девятнадцать лет и один месяц, глаза зеленые, Лев, холост… но вы можете это поправить. Что еще угодно знать миледи…?
— Джоанна Диксон, можно Джоан или Диди. Овен, чуть пониже, немного моложе, гораздо легче… А насчет поправить, так тебе еще надо меня в этом убедить.
— А я Рихард Ауэрбах — вмешался невысокий светловолосый парень, явно не знавший, к какой компании примкнуть и не желавший стоять один — Почти тезка, между прочим. Два года назад приехал с предками из Новой Германии. Кстати, меня обычно зовут Рич… Миледи, который час?
— 8.23… — Джоанна взглянула на миниатюрные часики — У тебя что, часов нет?
— Есть, конечно, только хочется твой голос услышать.
— Еще наслушаешься, за пять лет.
— Внимание, господа универ-стажеры — в открывшейся двери стоял офицер со знаками различия лейтенанта. Он был официален просто до отвращения, а выправка сразу выдавала новичка, слишком уж старался — прошу пройти на посадку в транспорт, стоянка номер четыре. Отправление через 6 минут. Прошу не задерживаться.
Вся группа вышла из здания. В полусотне метрах от входа стоял десятиместный стратоплан с эмблемой универсалистов. Дик попутно обратил внимание, что размеры аппаратов были разными, в зависимости от числа кандидатов. Видимо, спланировано заранее, для будущих маринеров подогнали довольно крупный транспорт, одним махом вмещавший в себя не менее полутора сотен человек. Тех, впрочем, было немногим меньше.
После того, как все расселись и машина стартовала, в проход между креслами вышел уже знакомый лейтенант.
— Прошу внимания. Наш полет продлится четыре часа. Основная база факультета универсалистов находится в Средней Азии, в пятидесяти километрах от города Канибадама. По прибытию всем вам надлежит зарегистрироваться в первом корпусе, второй этаж, кабинет 203. После этого получите форму и снаряжение — корпус 6, склад, подвал. Жилой корпус — третий, вам укажут ваши комнаты. На всё обустройство вам дается полтора часа. В 14–00 — сбор всего потока, корпус 2, второй этаж, большой зал. Вопросы есть?
— А кормить будут? — вопрос задал худой как щепка парень с последнего ряда. Собственно, эта тема волновала и Дика, но не настолько, чтобы лесть с вопросами к подчеркнуто официальному лейтенанту.
— Прежде всего, обращаясь к старшему по званию, вы должны встать и представиться. Кроме того, принято говорить “Сэр". Вы поняли?
— Да…
— Я должен повторить?
Худой вскочил и, не рассчитав усилия, вписался головой в потолок — он был сантиметров на двадцать выше Дика, и стратоплан на его рост явно рассчитан не был. По всему салону послышались смешки, но на лице лейтенанта не отразилось никаких эмоций.
— Да, сэр! Понял, сэр! Кадет Дженнингс, сэр! Нас будут кормить, сэр!?
— Прежде всего, вы еще не кадет, а если не научитесь себя вести, то никогда им не станете. До тех пор, пока тесты не показали вашу пригодность к службе универсалиста, вы — стажеры. И не более. Питание вам будет обеспечено на базе, после общего собрания. — Лейтенант повернулся и вышел из салона, спиной выражая недовольство.
— Слышь, бедняга, хочешь гамбургер? — Рич явно получал удовольствие от происходящего, однако делал героические усилия, чтобы скрыть иронию в голосе — А то, глядя на тебя, я боюсь, что ты не доживешь до обеда.
— Давай — В глазах Дженнингса появилось чувство глубокого удовлетворения. — Да, позвольте представиться. Меня зовут Боб…
Пока Дженнингс уничтожал запасы из сумки Рича, он рассказал, что родился в Вашингтоне, окончил колледж и намерен сделать карьеру в Патруле. Что касается его худобы, так это у него от рождения. Почти постоянно испытывая чувство голода, он никак не может поправиться, что, впрочем, нисколько ему не мешает. И вообще, он очень рад познакомиться, и … Тут, в очередной раз сунув руку в сумку, он понял, что ничего съедобного там не осталось.
— Ой, я, кажется, все смел… — он даже слегка покраснел. — Спасибо… Извини…
— Да ладно, на здоровье — Рич сунул опустевшую сумку под кресло. “Ну, и лопает — подумал он — тут на троих хватило бы…" — А почему ты, собственно, подался в универсалисты?
Дик все это время был поглощен видом, открывающимся с высоты полета стратоплана. Поднимаясь на высоту восьмидесяти километров, аппарат пикировал со все нарастающей скоростью к конечной точке маршрута и тормозился буквально в сотне метров над землей. Гражданский транспорт обычно летал на более низких высотах и, конечно, всячески избегал перегрузок. Пилоты Патруля, напротив, на первое место ставили скорость, а удобство пассажиров отходили на второй план, если не дальше. Сейчас машина набирала высоту и находилась уже километрах в пятидесяти над землей.
Джоан, несколько возмущенная тем, что ее сосед пялится в иллюминатор, вместо того, чтобы уделять ей внимание, наконец не выдержала.
— Послушай, Дик, а почему все-таки ты выбрал универфак?
— А ты?
— Ну, прежде всего отвечать вопросом на вопрос нехорошо, воспитанные мальчики так не поступают… А вообще-то у меня вся семья служит в Патруле. Мать работала в медотделе на авианосце “Камилла"…
— А я знаю одного капитана с “Камиллы" — Дику было очень приятно показать свою осведомленность, хотя это знакомство носило уж очень кратковременный характер — Игорь… не помню фамилию…
Тут он слегка слукавил — фамилии капитана он и не знал, однако как все же здорово было козырнуть таким интересным знакомством. Однако торжество было недолгим — девушка усмехнулась, пожимая плечами.
— Снегов, конечно… Папа говорил, что он его видел неделю назад. “Тренер" перегонял “Палаш" и отец отвел душу, перестрелял все мишени на полигоне…
— Постой-ка, так твой отец, случайно не тот майор в приемной Академии??? — от этой мысли Дик сразу забыл про панораму за иллюминатором и повернулся к соседке — А то что-то мне твое лицо знакомым показалось… Джеймс Диксон, верно?
— Верно… Кажется, я догадалась — ты тот парень, которого “Тренер" впустил в свою машину… Однако тебе повезло, видимо, Игорь был уж в очень хорошем настроении. Ну что ж, поздравляю, папа сказал, что ты неплохо справился для желторотика… Во всяком случае, “Тренер" оценил.
— А почему “Тренер"…?
— Ну он, еще на гражданке, до Патруля, работал тренером на спортивных флаерах… Вот и взял такой позывной. А оказалось пророческим — последние полгода он только и занимается переобучением пилотов на новых машинах. Кстати, он признан лучшим пилотом Флота, поэтому, собственно, ему и предложили это занятие.
— На «Палаше»?
— Нет, “Палаш" только поступил, это он сейчас его осваивает… А так в основном гонял “Шестоперы". “Бердыш" официально снимается с вооружения, всем пилотам-тяжеловозам приходится переквалифицироваться…
— Я смотрю, ты неплохо разбираешься в кораблях… — Дик почувствовал легкую зависть, его знакомство с истребителями, если не считать “утиный тест", носило чисто книжный характер.
— Еще бы. Я даже “Алебарду" водила… правда, не стреляла. Игорь часто к нам заезжает, он когда-то у папы учился, когда еще кадетом был. Отец тогда был инструктором на базе, куда мы сейчас летим… Потом, правда, перевелся во Флот, на “Камиллу". Там и с мамой познакомился… Так ты мне так и не ответил, что тебя судя затянуло?
— Да что тут ответишь… Не знаю, наверное мне хочется чего-нибудь интересного в жизни. Отец все хочет из меня коммерсанта сделать, а я эту его бумажную работу… Да и очень хочется путешествовать, побольше увидеть… Я же, если честно, за всю жизнь даже на Луне не был, не то что где-нибудь на Клио или на Тарке…
— Там я тоже не была… Правда, в прошлом году на мой день рождения папа устроил мне туристическую поездку на Марс. Впечатлений… море! Ты знаешь, меня даже сводили в “Дельту", хотя туда мало кого пускают, но Диксона там помнят и уважают, так что сделали исключение. Я, кстати, с тех пор начала учить эланский язык — он, в общем-то простой, а вдруг пригодится.
— Может и пригодится, вдруг когда-нибудь на Элу попадем…
— Честно говоря, вряд ли… — Диди с сожалением покачала головой — мне говорили, что на Элу можно попасть только в составе научной экспедиции… Я не думаю, что в ее состав включат универа… Разве что сэйн-спеца, то есть я хочу сказать, специалиста из группы научной поддержки…
— Кстати, коллеги — вмешался в разговор Боб — что там этот… сэр говорил о тестах? Что они там проверять будут?
— Слушай, я тебе поражаюсь — Джоан была возмущена до глубины души — как ты вообще попал на этот факультет? Тебя в школе читать учили?
— Учили — похоже, либо Боб не понимал, когда над ним смеются, либо не обращал на это ровным счетом никакого внимания — А на универфак мне приятель предложил поступить… Сказал, что это самый лучший. А сам, гад, зашел в кабинет после меня и сдал документы на астронавигацию. А я только сегодня об этом узнал… думал, будем вместе, а теперь… даже на разных континентах.
— Давай, я угадаю? — У Дика мелькнула мысль, что с этим “гадом" он сегодня уже успел познакомиться — Высокий такой, блондинистый, в зеленом комбинезоне…
— Ну насчет высокого, это смотря относительно кого… Но наверное он. Ну, попадись он мне…
— А это ты, кстати, зря — Джоан решила слегка утешить парня — Универфак ведь на самом деле лучший, что бы там не говорили ангелы… И, между прочим, все, что умеют ангелы, будем уметь и мы, а вот наоборот… Да и морская пехота не сравнится с универом — может у них тренинг и побольше, но к истребителям их не подпускают, а для нас их ШТ — всего лишь один из курсов. Так что куда ни посмотри, а интересней чем у нас, нигде не будет.
— А что касается тестов — уверенно заявил Рич — это ерунда, это мы все пройдем без проблем… Ну проверят там устойчивость к перегрузкам, наличие разных заболеваний… вернее, их отсутствие. Ну там еще пару тестов на психологическую совместимость, на математические способности — эти требования пониже, чем у ангелов и сэйнсов. Там, говорят, сыпятся восемь из десяти, особенно у научников. Да, еще выносливость, умение терпеть голод… и жажду…
— Шутишь?! — полуутвердительно, полувопросительно сказал Боб и, немного подумав, решил — Конечно шутишь… А голод я, кстати, могу терпеть сколько угодно… если нет другого выхода. Но очень уж не люблю. Два года назад, помню, поспорили мы на одной вечеринке, что я один съем весь запас сэндвичей. На триста баксов.
— И что? — заинтересованно спросил Рич.
— Я выиграл… — Боб на мгновение задумался — Вот только на вечеринки меня после этого приглашать перестали.
Все дружно расхохотались — очень уж удивленный вид был у Дженнингса, Джоанна вытирала слезы, Рич согнулся в кресле. Боб, похоже, ничуть не обиделся — было очевидно, что он вообще был предельно добродушным человеком, который все шпильки в свой адрес умел спокойно пропускать мимо ушей. Такой способности стоило позавидовать, Дик в подобных случаях зачастую лез в бутылку, о чем потом неоднократно жалел.
“Юмора он не понимает… — подумал он, хотя поймал себя на мысли, что Роберт ему чем-то нравится, — Но вроде парень не вредный, сработаемся… Рич — славный малый, с ним приятно общаться, правда любит уколоть ближнего… Он с Новой Германии — из за высокой гравитации они там все настолько физически развиты, что я не удивлюсь, если он способен кулаком проломить стенку стратоплана… При таком развитии у них у всех вынужденно мирный характер. Джоанна … — Дик не знал, как относиться к этой не в меру эрудированной красотке из семьи потомственных Патрульных, с детства вращавшейся среди того, о чем он мог только мечтать. Диди ему, безусловно, нравилась. Она вообще не могла не нравится парням и Дик мог поклясться, что и Рич, и Боб уже втайне мечтают завоевать ее сердце… Он поймал себя на мысли, что такая мечта и ему не чужда. — Посмотрим, она, похоже, не заносчива… И, черт, до чего же хороша…".
