Абитуриент: 2250
Дик лежал на спине в густой траве, еще хранящей остатки солнечного тепла. Вечерело, небо окрасилось ярчайшими красками огненного заката, плавно переходящими от ярко-желтого в глубокий ультрамарин. Погода последние недели стояла прекрасная, и только сейчас на небе появились первые кучевые облака, эффектно окрашенные в розовый цвет последними лучами заходящего солнца. На завтра синоптики предсказывали легкий дождь во второй половине дня, не верить им не было оснований, поэтому парень наслаждался погожим вечером, с некоторой грустью осознавая, что вряд ли в ближайшем будущем ему придется вот так предаваться восхитительно расслабляющему ничегонеделанию. Глаза юноши смотрели на пылающий горизонт, но мысли были заняты совсем другим. Возможно раньше, может быть даже еще вчера, он был бы полностью захвачен великолепным зрелищем, хотя уже не один десяток раз он долгие часы просиживал на этом холме, любуясь открывающимся с него видом. Это было ЕГО место, здесь никто не мешал думать, или читать, или просто лежать в траве и смотреть на небо. И мечтать о звездах…
До города было далеко. Город был даже не виден, хотя ночью если присмотреться, можно было увидеть слабое зарево городских огней. А здесь было тихо. Каждый раз, когда он приходил сюда, Дик радовался этой тишине, лесу, пшеничным полям и звездам, далеким звездам о которых грезил с детства. А приходил он сюда часто, особенно в последнее время, поскольку учеба в колледже закончилась, и теперь перед ним вставал вопрос о том, как быть дальше. Решение, которое он принял очень давно, не менялось уже многие годы, и именно здесь можно было мечтать о том прекрасном времени, которое, по его предположениям, скоро должно было наступить.
Но сегодня его посещали далеко не радостные мысли. Предстоял разговор с родителями, разговор, которого он давно ждал и которого втайне боялся. Особенно тяжело убедить мать, отец поймет — он мужчина, хоть и просидел всю свою жизнь за рабочим столом клерка. А мать наверняка будет плакать, а Дик совершенно не выносил ее слез. Стоило Элен разрыдаться (а она этим пользовалась регулярно и беззастенчиво), и сын моментально сдавался и стиснув зубы соглашался со всеми ее просьбами. Но сегодня все будет иначе, назад дороги нет… В конце концов он уже не ребенок, он имеет право сам выбирать свою дорогу, даже если она не понравится мамочке. А она не понравится, о-о-очень не понравится…
Он вспомнил свой разговор с пожилым офицером Патруля, когда вчера он явился в Академию с просьбой о зачислении в ряды курсантов. Серое здание Академии (не самой Академии, разумеется — она находилась далеко, на другом материке, а регистрационного пункта), лишенное всяческих украшений и уж конечно единственное здание в городе, не облепленное рекламными плакатами, производило несколько гнетущее впечатление, сразу давая понять, что за этими дверьми нет места развлечениям. В этом, понятное дело, сомневался каждый, кто решался переступить порог этого заведения. Большинство считало, что столь строгий вид и не менее строгие правила существую только для того, чтобы отпугивать малодушных. Разумеется, никто из посетителей регистрационного пункта малодушным себя не считал и втайне посмеивался над столь наивной психологической проверкой. На самом же деле все обстояло именно так, как казалось. Академия готовила воинов, пусть подготовка происходила не в столь суровых условиях, как это могло бы быть двести-триста лет назад, однако меньше всего руководство Патруля хотело бы видеть в своих рядах банальных искателей приключений. Хотя и полное отсутствие романтической жилки не вдохновляло внимательных инструкторов.
Приемный кабинет регистратора был таким же мрачным, хотя и большим. Правда здесь уже были «декорации», вызывающие живой интерес у посетителей и до смерти набившие оскомину хозяева. На одной из стен висели голографии различных боевых кораблей Патруля, а у другой стоял трехметровый макет “Ганнибала" — первого ТАКРа, в настоящий момент списанного с боевого дежурства и переоборудованного для учебных и исследовательских целей. Справедливости ради надо отметить, что макет стоял не для того, чтобы произвести впечатление на молодняк, а просто потому, что его было некуда больше поставить — это был подарок адмирала Патруля, изготовленный им собственноручно после выхода в отставку. Поскольку упрятать трехметровую конструкцию куда-нибудь на склад сочли неэтичным, то пришлось ее выставить в приемной. Впрочем, нынешний владелец кабинета не возражал — когда-то он служил на этом грозном корабле…
В приемной уже сидело несколько человек, которые были ему незнакомы. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — вилла Старков располагалась относительно далеко от города, и контакты со сверстниками у Дика были не слишком частыми. Его это не особенно заботило, парень никогда не тяготел к шумным компаниям, предпочитая двух-трех хороших друзей большой неуправляемой толпе. Он занял свободное место и настроился на длительное ожидание, интуитивно предполагая, что троица впереди него займет много времени дежурного инспектора.
Ждать действительно пришлось долго — гораздо дольше, чем он предполагал. Все это время он оставался последним в очереди — сегодня больше никто не изъявил желание посетить Академию. Это было как раз не удивительно, скорее вызывал недоумение тот факт, что сегодня в приемной была очередь — насколько знал парень, такое событие было здесь довольно редким.
Наконец последний из претендентов, неряшливого вида парень с серьгой в ухе и длинными, чуть ли не до середины спины волосами сочно-фиолетового цвета вышел из кабинета, бросив в сторону Дика взгляд, в котором сквозили одновременно огорчение и облегчение. Интересно было, чем вызвана такая палитра чувств. Может, парень пошел в Академию «на спор», и теперь втайне радовался, получив отказ? Во всяком случае, бросаться к нему с расспросами Дик не собирался.
Поглощенный этими размышлениями, Старк едва не прозевал свой вызов. Увидев, как на табло загорелась его фамилия, и с удивлениям ощущая предательскую дрожь в коленках, он поднялся со своего места и зашел в кабинет. За столом сидел немолодой уже офицер в черной форме и майорскими петлицами. Он был совершенно седой, хотя общественная мода не признавала седины и пожилые мужчины предпочитали подправлять цвет волос или брить голову. Впрочем, седина шла этому мужчине…
Майор молча кивнул парню на стул и достав из папку пачку документов, принялся внимательно их изучать. Возможно, среди этих бумаг были и его — заявление, характеристика из колледжа, диплом. Мучительно долго тянулись минуты, Дик нетерпеливо ерзал на жестком стуле, однако майор явно не собирался этого замечать, спокойно проглядывая один документ за другим, время от времени возвращаясь к уже прочитанному, чтобы что-то ему одному ведомое уточнить или освежить в памяти. Наконец был просмотрен последний листок, и, аккуратно собрав документы в ровную стопку, майор наконец счел нужным обратить свое внимание на посетителя.
— Зачем вам это, юноша? — голос офицера звучал глухо и безразлично. Последнее время Патруль не пользовался популярностью и это не могло не оказывать влияние на настроение майора — это совсем не почетно, не так уж доходно и поверьте мне — он взглянул на заявление Дика — поверьте, Ричард, это очень трудно. Из пятисот принимаемых курсантов до выпуска доходят от силы двести семьдесят — триста. И те, кто не дошли до выпуска — это не только отчисленные, но и травмированные, а то и погибшие во время тренировок и учений…
— Я знаю, сэр. Но, тем не менее, я хочу служить в Патруле. Это мечта всей моей жизни… — Дик понимал, что это у него работа такая — отговаривать, пугать, рисовать нерадужные перспективы, чтобы неуверенных и сомневающихся отсеивать уже здесь, в этом сером кабинете. Но он уже давно все для себя решил. С раннего детства, впервые увидев старт космического корабля, Дик решил что это — его судьба. Однако для достижения этой судьбы следовало принять решительные меры. Конечно, космос вещь интересная и во многом героическая, однако если каждый сопляк, размечтавшись о романтике межзвездных трасс, начнет… Впрочем, лично себя Дик считал преданным космосу окончательно и бесповоротно.
Но попасть в космос можно было двумя и только двумя путями. Либо стать сотрудником государственного или одного из частных торговых флотов, либо поступить в Патруль. Роль “челнока", как не слишком любовно называли членов экипажей грузовых кораблей, его никак не устраивала, рутина регулярных торговых рейсов совершенно не соответствовала его понятиям о приключениях. Хотя на их долю выпадало немало опасностей, транспортники, по сути, вели довольно серую жизнь. Даже статус “вольного торговца", подразумевающий некоторую степень свободы, все равно требовал большую часть жизни думать о сделках, доходах и, конечно, не только не поощрял, но и требовал всячески избегать риска. Поэтому торговые корабли, как правило, ходили уже проторенными путями, теми маршрутами, которыми до них прошли исследовательские корабли Патруля. К тому же немаловажен тот факт, что войти в довольно-таки закрытый клан торговцев было куда как непросто, и прежде всего, для этого требовались немалые деньги.
Его слова не вызвали у офицера приступа энтузиазма или хотя бы радостной улыбки, из чего Старк сделал вывод, что его фраза совсем не столь оригинальна, как он предполагал в самом начале. Майор только печально покачал головой и тяжело вздохнул. Его мысли буквально печатными буквами были написаны на лице — “Еще один сопляк, начитавшись романов, захотел носить черную форму…". Сколько таких, как он прошли через этот кабинет. И сколько бросили Академию не справившись с трудностями, не выдержав тренировок, так и не поняв, что Патруль — это не работа, это призвание, это религия, это жизнь для тех, кто отдал ему десятилетия молодости и зрелости. А сейчас, когда Патруль переживал упадок, когда общественное мнение все более склонялось в сторону объявления их “дармоедами", майору было особенно тяжело осознавать, что из двоих парней, уже прошедших сегодня процедуру подачи заявления, вряд ли кто станет настоящим патрульным. Академия ставила цель отсеивать ненадежных на ранних стадиях обучения, и, как правило, успешно с этим справлялась. Но просто отказать было нельзя — курсанты должны уйти сами, либо быть отчислены “за что-то", а не просто потому, что член приемной комиссии не верит в их силы, хотя бывали и исключения. Вот сегодня, к примеру, явился этот петух… достаточно было взглянуть в его диплом, чтобы понять все его жизненные интересы — девочки, машины, наркотики… “Впрочем — майор еще раз оглядел стоящего перед ним высокого и на вид крепкого парня — может из этого что и получится. Во всяком случае, пусть попытается, если от этого кому-то и будет хуже, то только ему самому…"
— Что ж, я обязан принять ваше заявление. Каков ваш выбор специализации? — Ветеран достал из ящика стола пачку листов бумаги и протянул Дику — Я знаю, вы уже порываетесь сказать, что помните это все наизусть, и тем не менее настаиваю, чтобы вы сейчас, при мне, еще раз внимательно прочитали эти документы. Извините, таковы правила. После этого вы дадите ответ. Хочу еще раз напомнить, если вы это уже слышали, что хотя смена ориентации в процессе обучения и возможна, но отнюдь не приветствуется, за исключением тех случаев, когда это происходит по инициативе руководства.
Дик взял протянутые листы. Он уже много раз их читал и, действительно, практически мог закрыв глаза продекламировать их слово в слово. Точно такая же стопка уже не один год покоилась в ящике его стола, тщательно оберегаемая от излишнего внимания матери. Поскольку Элен давно отвыкла от привычки исследовать внутренний мир письменного стола сына, эта стопка аннотаций была в полной безопасности, как и нервы мамочки. Но порядок есть порядок…
“Факультет астронавигации" — готовит пилотов для ТАКРов, авианосцев и боевых эсминцев флота Патруля. Обучение включает в себя углубленное изучение вопросов астронавигации и компьютерного анализа. Ряд курсов высшей математики и физики. Обучение на базе Патруля в Аккре. Практика на ТАКРе “Ганнибал" — исследовательская миссия в произвольный сектор.
Дик задумался, стараясь в последний раз утвердиться в своем выборе. Да, это самая элитная часть патруля. Ангелы, как их называли чуть ли не официально, смотрели свысока на гражданских пилотов и даже на своих коллег, не вхожих в рубку управления крейсера. Это они вели корабли к дальним мирам, прокладывая дорогу торговым судам. Это они управляли в бою огромными боевыми колоссами, закованными в несокрушимую броню и поля гейгена. Но они всегда оставались привязанными к своим пультам и видели чужие планеты, как правило, лишь на экранах и голограммах… Над этим он уже не раз думал, и пришел к выводу, что данный род войск его не устраивает, хотя в целом соблазн был велик. Дик отложил лист и взял следующий.
“Факультет теоретической поддержки" — готовит специалистов в различных областях знания — робототехника, кибернетика, физика, планетология, астрономия и пр. Ряд курсов по ядерной и струнной физике. У всех направлений — углубленное изучение математического анализа, вероятностного анализа, динамики струнного пространства. Практика в составе исследовательских экспедиций, в том числе на Эле. По желанию — дополнительные курсы тактического планирования, военной истории, языков.
Дик отложил лист в сторону. Это не для него, здесь готовили кабинетных ученых узкого профиля, так называемых в народе «сэйнсов». Это не прельщало его, хотя зачастую кабинеты этих специалистов-аналитиков находились на борту ТАКРов или авианосцев. Да и к тому же сюда шли работать люди с чрезвычайно высоким коэффициентом интеллекта и с большой любовью к “чистой науке". Столь солидным уровнем интеллекта он не обладал, хотя и среди «идиотов» не числился — просто его никогда не интересовала прелесть интегрального исчисления или загадочность теории струнного перехода. В колледже он, разумеется, уделял должное внимание всем курсам, особенно потому, что Патруль принимал только тех, кто мог похвастаться относительно приличными оценками по основным предметам. Сейчас он мог если не гордиться своим дипломам (гордиться там было особо нечем, он едва-едва вошел в двадцатку лучших выпускников), то по крайней мере не стыдиться проставленных там оценок. Правда, как он слышал, о дипломе стоит забыть сразу после приема, изучать его способности примутся практически заново, и гораздо более тщательно, чем это привыкли делать преподаватели рядовых учебных заведений.
“Факультет ксенологии" — готовит специалистов по контактам. Углубленное изучение этики, психологии, истории всех известных рас, языков (включая эланский), теории контактов и ряда других дисциплин. Дополнительные курсы по направлениям: искусство, литература, музыка. Практика в составе посольств на планетах — Ленн, Клио, Тарк, Рекн. Возможно участие в исследовательских экспедициях непосредственно после окончания базового курса со сдачей экзаменов экстерном.
Этот лист тоже присоединился к остальным. Во-первых, в основном на эту работу старались брать девушек, считалось, что им легче находить общий язык с иномирянами. Как правило, такой подход себя оправдывал, и менять традицию Патруль не собирался. Разумеется, были и исключения, однако не столь уж и частые. Во-вторых, несмотря на то, что работа контактера в основном проходила среди представителей других рас, тем не менее ее нельзя было назвать деятельной — кропотливое изучение обычаев и взглядов чужого народа, как правило, занимающее много лет, не устраивало парня, мечтавшего о приключениях и подвигах. В какой-то мере такое отношение происходило от неполной информации, но Патруль сознательно не обнародовал ряд сведений о деятельности контактеров, здесь требовались влюбленные в свою профессию люди, а не случайные искатели острых ощущений.
“Факультет технической поддержки" — готовит специалистов по обслуживанию всей техники Патруля. В ходе обучения курсанты вплотную знакомятся со всеми приборами, агрегатами и механизмами, которыми оснащены боевые корабли Патруля. Углубленное изучение робототехники, кибернетики, электротехники. Дополнительные курсы по прикладным разделам ядерной и струнной физики. Практика — на центральной базе Патруля, лунных верфях, кораблях Третьей и Четвертой эскадр.
Дик взял следующий лист. Это была работа либо для фанатов — по уши влюбленных в технику, которых хлебом не корми — дай поковыряться в какой-нибудь железяке, либо для тех, кто хотел пользоваться льготами Патруля, не напрягая при этом мозги и не особенно рискуя головой. “Технарей" недолюбливали — фанатов среди них было мало…
“Корпус морской пехоты" — готовит основную наземную ударную силу Патруля. В курс обучение входит рукопашный бой, изучение всех видов оружия, включая холодное, управление боевыми роботами класса “Шагающий танк", атмосферными истребителями, надводными и подводными боевыми средствами. Дополнительные курсы по военной истории, тактике. Специализация с третьего курса. Обучение на базе Патруля № 3, Гималаи. Практика — Ленн.
Дик на мгновение задумался, но все же присоединил этот лист к остальным. Служба пехотинца была, конечно, героична и все еще весьма почетна в обществе, но он уже сделал свой выбор… К тому же туда предпочитали брать парней, которые вызывали восторженные вздохи девушек игрой могучих мышц. Многие из них ничего больше за душой и не имели, как говорится, «все, что дала природа, ушло в бицепсы, на голову ничего не осталось». Разумеется, и здесь были исключения, однако морская пехота была идеальным местом службы для тех, кто мечтая о Патруле, не мог по своему умственному уровню претендовать на более требовательные к интеллекту профессии. И, кроме того, маринеры — наземники, космос для них враждебная среда, которой они стараются избегать, предпочитая действовать на поверхности планет, желательно с пригодной для дыхания атмосферой. Это было вполне логично, солдат в скафандре — не слишком удачная идея, особенно когда малейшая пробоина приводит к немедленной бесславной кончине. А это означало, что для Дика, мечтавшего о звездах, этот вариант не подходит так же, как и остальные.
“Медперсонал" — готовит специалистов для медсекций кораблей. Углубленное изучение медицины, биологии Homo Sapiens и иных рас, генетики, микробиологии, психологии. Дополнительные курсы: нетрадиционная медицина, социология, зоология и ботаника, медтехника, современные методы исследований, теория клонирования. Практика — Селеста, Федеральный госпиталь.
Профессия медика Дика ни капли не интересовала, да и брали на эту должность в основном женщин — считалось, что из них получаются самые лучшие психологи для кораблей с в большинстве своем мужском экипажем. Времена, когда ценились мужчины-хирурги давно прошли. Реанимационный центр “Кракен" делал одновременно до восьми операций любой сложности с компьютерной точностью. Работа медика в основном состояла в профилактике и послеоперационном уходе. Бывали, разумеется, и экстраординарные ситуации, но, тем не менее, в целом это была рутинная работа, которая в лучшем случае разбавлялась какими-нибудь психологическими или социологическими исследованиями, заканчивавшиеся обычно короткой статьей, напечатанной в одном из солидных научных журналов. Нет уж, пусть лучше его лечат, чем он сам займется этим нудным делом.
Дик взял в руки последний лист. Читать его он не стал — каждая строка, каждое слово прочно отпечатались в памяти.
— Я принял решение — сказал он, осознавая, что это звучит несколько напыщенно — я хочу поступить на факультет универсалистов.
В глазах ветерана мелькнула искра уважения. Не многие выбирали эту профессию. Одно время универы были довольно популярны, однако общее снижение престижа Патруля больше всего сказалось именно на них. Во всяком случае, за последнюю неделю никто не изъявил желания осчастливить своим присутствием универфак. Он взял лист и стал читать вслух…
“Факультет универсалистов" — готовит, как это следует из название, специалистов широкого профиля. Предельно напряженная программа обучения включает в себя ряд дисциплин из курсов почти всех факультетов Академии, кроме факультета контактеров, программы которых доступны в порядке индивидуального обучения по желанию. Курсанты получают широчайший спектр знаний от рукопашного боя и приемов обращения с любым оружием до управления боевыми машинами всех типов, от ШТ до ТАКРа. Дополнительные курсы включают в себя основы медицины, техническую, научную и физическую подготовку. В случае конфликта универы составляют вторую ударную силу Патруля после Морской пехоты — истребительную авиацию, в связи с чем основная часть учебных программ относится к пилотированию, тактике воздушного и космического боя, штурмовым операциям…
Майор замолчал. На его груди слабо светилась пятилучевая звезда универсала, символизирующая подготовку по всем курсам Академии. Почти тридцать лет назад он в похожем кабинете тоже произнес очень похожую фразу.
— Ну что ж, ты сделал достойный выбор, парень — Майор встал и подошел к окну, затем поманил парня к себе. Дик подошел к ветерану, бросил взгляд на улицу и замер, восхищенный великолепным зрелищем — на взлетную площадку приземлялся “Палаш", лучший истребитель среднего класса, недавно выпущенный в производство. Призванный сменить морально устаревшую “Рапиру", он обладал мощнейшим вооружением и неплохой защитой. Жаль, не скоро придется ему сесть в кабину этого красавца… Он попытался разглядеть пилота, идущего к административному корпусу, но было слишком далеко. Офицер тоже пристально вглядывался в крошечную фигурку, надеясь узнать кого-то из старых знакомых. Пилот остановился на полпути, затем повернулся и быстрым шагом направился к регистрационному отделу. Рассмотреть его, к сожалению, так и не удалось.
— А справишься? — Майор снова повернулся к парню. Он не стал говорить о напряженности курса, о том, что эта специальность — самая рискованная, даже при обучении нередки случаи гибели курсантов. Парень явно все это уже неоднократно слышал. И, судя по выражению лица, решение принял окончательное и менять его не собирается. “Упрямый, — подумал офицер — это хорошо. Если пройдет тесты — еще лучше. Универы нужны больше всех. Любой кретин с гипертрофированными мышцами может стать морским пехотинцем, нажимать на курок большого ума не надо. А универы, истребители, способные сражаться где угодно и чем угодно — их всегда не хватает. И они первыми пойдут в бой, если… когда — поправил себя майор — когда человечество подвергнется нападению. А когда-то это случится. Слишком широко раздвинула Земля свои границы, слишком много во вселенной разума и слишком мало о нем мы еще знаем… Вот элане со всей их технологией — взяли и исчезли из истории в один день, если не в один миг." Ответа он ждать не стал.
— Ну ладно, парень — Майор взял заявление и написал в углу: “одобряю, корпус универсалистов" — Согласно правилам Академии, прием проводится первого сентября, так что ты имеешь неделю на размышление. Последнюю неделю твоей гражданской жизни. Ты должен явиться в 8 утра, в понедельник, на сборный пункт — это здесь, в третьем корпусе. А если передумаешь — майор на мгновение замолчал и снова повернулся к окну — то заявление забирать не надо… Ты просто не приходи, и оно будет аннулировано.
Майор не стал говорить о том, что если Дик не придет на сбор, ему уже никогда не позволят подать подобное заявление. Сомневающимся не место в армии… А Патруль это армия, хоть и выполняет в основном полицейские функции — пиратство никогда не умирало, хотя в настоящий момент почти дошло до этой стадии. Патруль — это армия, и если случится то, ради чего он был создан, то офицеры в черной форме станут единственной защитой человечества и союзных рас. А центром этого щита станут универы.
— Я понял, сэр. Разрешите идти, сэр?
Дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял высокий мужчина лет тридцати в форме универ-капитана патруля. Веселое лицо было того типа, что моментально располагает к себе любого собеседника. Некоторый анализ внешних данных позволял с уверенностью отнести мужчину к выходцам из России — светло-русые волосы, эффектный, мужественный профиль. Крошечный шрам рассекал бровь, придавая лицу несколько ироничное, насмешливое выражение. Капитан несколько подчеркнуто отдал честь, затем крепко сжал руку майора, который тоже просто излучал радость, которая появляется на лицах старых друзей, давно не видевших друг друга и неожиданно встретившихся. Мягкий баритон заполнил кабинет, в голосе сквозила радость от встречи.
— Салют, Джеймс! Все ищешь кадры для наших легионов? И многих пацанов ты сегодня запугал до смерти?
— Тебя же не запугал в свое время, Игорь — Майор, улыбнувшись, в свою очередь с силой сжал руку капитана. — Каким ветром тебя сюда занесло?
— Решил проведать старого учителя… А заодно проверить, не прирос ли он задом к своему креслу. Видел красавчика на площадке? Я перегоняю его на “Камиллу" и ты имеешь реальный шанс подержаться за крыло. А если о-о-очень попросишь, то можешь рядом сфотографироваться.
— А если серьезно?
— А серьезно — у меня есть пара свободных часов и, если хочешь, можешь покрутиться на этой железяке над третьим полигоном. Таких машин нет пока даже в Академии. Будут, конечно, только когда еще… Сейчас не очень-то форсируют их выпуск. А я, кстати, видел проект новой машины с романтическим названием “Утренняя звезда" — так это вообще фантастика! Правда ей еще несколько лет быть на уровне опытных экземпляров, а я бы пять лет жизни отдал, пенсионной, конечно, чтобы погонять ту красотку…
— А почему “Утренняя звезда"? По традиции истребители называют по видам холодного оружия…
— Я тебе удивляюсь, Джеймс! Ты во время лекций по военной истории пил или на свою соседку смотрел? Была такая хреновина в далекие нестрелятельные времена — шипастый железный шар на цепи. Ваши предки называли ее “Монингстар" — в дословном переводе на интергал “Утренняя звезда". В простонародье — кистень. В общем, крутое было оружие, и истребитель ожидается крутой, вооружен не хуже “Шестопера", а запас хода почти как у эсминца — 84 парсека.
Майор восхищенно присвистнул, но затем, осмыслив услышанное с точки зрения профессионала, удивленно взглянул на Игоря, который откровенно наслаждался произведенным впечатлением.
— Однако! Зачем такая дальность? Это же все-таки истребитель, или я не прав?
— Прав, но не совсем. Ожидается, что “звездочка" будет выполнять роль рейдера с полной свободой действий, все-таки она раз в сорок меньше эсминца и заметить ее намного сложнее. В последнее время у руководства складывается мнение, что ТАКРы отжили свой век, будущее за легкими кораблями дальнего радиуса действия. Им бы только вооружение и защиту покруче, без изменения габаритов, и вышел бы идеальный «основной»… Ну ладно, пойдем, посмотришь “Палаш" — тоже очень даже неплохая машина, ты ведь летал в основном на “Рапире"?
— Последний год на “Ятагане". Неплохая машина, особенно в сравнении с “Рапирой", но вооружение для среднего класса слабовато.
— А это кто такой? — капитан только сейчас обратил внимание на парня, который открыв рот ловил каждое слово разговора — Никак заявление подавать пришел? И куда?
— К нам, хочет быть универом…
— Та-а-ак, значит универом… А поворотись-ка, сынку… Экий ты смешной какой… Да не дуйся, парень, это цитата. Так ты хочешь быть пилотом? Интересно, чертовски интересно…
— А что? — задиристо спросил Дик. Хотя ссориться и не хотелось, но капитан откровенно напрашивался — Вы так прямо по глазам определяете, выйдет из кого пилот, или нет? Так вам прямая дорога в Академию, новичков отсеивать. А вы тут, понимаете, на пересылке подрабатываете…
— Забияка — констатировал Игорь, поворачиваясь к майору — Самоуверенный молодой нахал. Давно такого не встречал, даже занятно… Он просто создан для утиного теста, а, Джеймс?
— Ты с ума сошел, Игорь, он же еще полный ноль… — возмутился майор. Дик не понял о чем конкретно шла речь, но на всякий случай приготовился дать отпор. Хотя этот капитан и располагал к себе, однако его манера поведения почему-то в данный момент порядком раздражала парня.
— гонора-то у него на двоих хватит, а? Вот мы и посмотрим… Слышишь, парень! Хочешь прокатиться на “Палаше"? Настоящий полет, без имитаторов. Даже стрельбу покажу.
— Ну! — только и смог выговорить потрясенный до глубины души Дик.
— Однако ты немногословен! — Игорь усмехнулся какой-то своей мысли и эта усмешка слегка обеспокоила Дика — что-то у капитана на уме… Однако заранее беспокоиться на этот счет он не стал, в конце концов, это еще не экзамен, а там посмотрим.
Все втроем они подошли к стоящей на площадке машине. По дороге Игорь объяснял:
— Это спарка, учебная. В принципе управление мало отличается от стандартной “Рапиры" — пара новых приборов, да более сложный боевой компьютер. Вооружение мощное, но ради второго пилотского кресла две “Пурги" сняты. Этих машин изготовлено всего четыре десятка — по одной на каждый авианосец. Вот сейчас доберусь до “Камиллы" — и начнется тренинг по двенадцать часов в сутки. Давай, Джеймс, пятнадцать минут, я договорился, что ребята на полигоне поднимут тебе пару наземных и воздушных целей…
“Палаш" взмыл и со свистом умчался в сторону полигона.
— Джеймс — один из лучших пилотов Флота — задумчиво заметил капитан, наблюдая за удаляющимся истребителем — Может ты слышал, если интересовался, шесть лет назад майор Д. Диксон получил гран-при на соревнованиях по сложному пилотированию. А тогда он был уже за пределами пенсионного возраста, заметь, парень… Хочешь пари? Он вернется максимум через восемнадцать минут. Восемь минут ему на дорогу в один конец, за две минуты четыре цели он свалит, нет сомнений. Время пошло…
Истребитель приземлился через четырнадцать минут после старта. Майор выпрыгнул из кабины и махнул рукой в сторону полигона.
— Пять целей — два ШТ, пехота и две воздушных… А машина хороша, заметно маневреннее “Ятагана". И вооружение сильнее… ракеты я, конечно, не трогал.
Казалось, ветеран помолодел лет на десять. Любовно похлопав истребитель по броне, он присоединился к «зрителям».
— Нет, Игорь, знаешь, это просто прелесть. Основные фигуры выполняет почти так же быстро, как «Стилет», если не быстрее. И это несмотря на преимущество легких машин в скорости. Эти болванки с полигона даже маневр выполнить не успели, я их спалил на месте.
— Ну да, что от них ожидать. Сибирцев же на Луну уехал…
— А что Сибирцев? Все равно они работают здесь по его программам…
— Ну да, но программы-то устарели. Он сейчас готовит новые, под эту машину, но там возни черт те сколько. Кстати, я с ним говорил недавно. Все приглашает в гости. Надо будет как-нибудь его навестить. Вот там уж постреляем, от души…
— Я же тебе говорил! — капитан повернулся к Дику и усмехнулся — если ты станешь хоть наполовину таким пилотом, можешь считать, что деньги получаешь не зря. А теперь прыгай в кабину, стажер, вперед. Я сяду сзади, на инструкторское место…
Дик в глубине души все еще боялся, что над ним решили пошутить. И только когда “Палаш" оторвался от земли и свечкой взмыл в небо, парень почувствовал приступ восторга — он летел на боевой машине, и не просто там какой-нибудь, а новейшей, только поступающей на вооружение.
Истребитель со свистом рассекал воздух, это был единственный звук, слышимый в кабине. Г-драйвы работали бесшумно, а форсаж в атмосфере старались не применять. Впереди показалась граница полигона. Внезапно один из холмов раскрылся и из него рванулись вверх две цели — внешние похожие на известные каждому мальчишке “Стилеты". В полусотне метрах над землей они разошлись в стороны и, развернувшись, атаковали “Палаш". Установленные на них фотопулеметы были готовы зафиксировать “попадания".
И напрасно. Первую цель Игорь сбил практически сразу, влепив в нее разряд лазера. Вторая прожила почти на минуту дольше — оператор на земле изо всех сил старался не попасть в прицел, уже не думая об атаке. Радиоуправляемый робот совершал совершенно немыслимые маневры, стараясь оттянуть неизбежную кончину, пока наконец один из шаров импульсного залпа не зацепил мишень, после чего она эффектно разлетелась на куски, которые, оставляя дымные шлейфы, красиво падали на зеленые холмы полигона.
— Ну кто так управляет? — раздался с заднего кресла недовольный голос Игоря — Его больше волновало не попасть под мои пушки, чем возможность выиграть дуэль. Хотя я все же долго провозился…
— Красиво горит…
— Кто горит? А… Не обращай внимания, парень, это бутафория. Здесь же полигон демонстрационный, поэтому рассчитан на произведение визуального эффекта. Сам посуди, устройство флаера знаешь?
— Ну… в общих чертах. — Дик действительно имел некоторое представление об устройстве гражданских аппаратов, даже, может, существенно большее, чем большинство парней его возраста. В прошлом году на каникулах он три месяца работал в гараже, где помогал ремонтировать флаеры. За то время и нахватался кое-каких знаний, пусть поверхностных, зато много.
— И есть там чему гореть? Да еще с таким дымом…
— Вроде, нечему. — уверенно сказал Старк, поскольку это-то уж он знал наверняка. — А что, истребитель конструктивно похож на флаер?
— Вот именно — снисходительно улыбнулся капитан. Сам посуди, ну почему они должны иметь разные конструкции. Выше скорость, дополнительные системы… Ну, что-нибудь может заискрить, расплавиться. Но выпускать такие клубы дыма — это все банальная игра на публику, не более. Ну ладно, нам пора возвращаться. Поднимемся повыше, очень уж вид оттуда прекрасный.
Истребитель развернулся и полетел в сторону Академии, постепенно набирая высоту. Сверху действительно открывалась изумительная панорама города, казалось, каждая улочка, каждое деревце — как на ладони. Чем выше поднимался «Палаш», тем менее детальным становился пейзаж, зато расширялся горизонт. Воздух был кристально чист, видимость была отменная, и Дик надолго замолчал, очарованный зрелищем.
Когда на альтиметре появилась цифра 4000, Игорь каким-то особо будничным тоном сказал
— Бери управление, я отключился…
Дик машинально схватился за штурвал. И хотя он понимал, что капитан внимательно следит за его действиями и не даст истребителю рухнуть на жилые кварталы, все же его лоб покрылся холодным потом, когда истребитель на мгновение застыв в воздухе, сорвался в крутое пике…
Парень упрямо сражался с оказавшейся вдруг такой непослушной машиной. «Палаш» упорно не хотел подчиняться штурвалу, делая совсем не то, чего от него ожидал взмокший от ужаса новоиспеченный пилот. Высота стремительно уменьшалась, а истребитель и не собирался прекращать падение. Для Дика перестало существовать все на свете, город, Игорь — все ушло куда-то на задний план… остался только штурвал и жгучее желание подчинить себе упрямый аппарат…
… Когда Дик вывел машину из пикирования, на альтиметре стояла цифра 1700. Более двух километров падал истребитель, пока он не справился с непривычным управлением. Он, конечно, умел водить обычный гражданский флаер, но скорость у того не превышала 200 км/ч, да и штурвал был менее чувствителен к резким рывкам — автопилот сдерживал слишком импульсивных. К тому же, откровенно говоря, практика вождения у него была никудышная. Многие парни из колледжа уже имели свои личные машины, его же отец считал это совершеннейшим излишеством. Дик, который всегда был уверен, что его ждут настоящие боевые машины, никогда не считал нужным спорить с отцом, поэтому управлять флаером ему доводилось только в не слишком частых случаях поездок в город, когда по той или иной причине отец или дед не хотели садиться за руль. Но все же он сумел перевести машину в горизонтальный полет. Остальное было делом техники — посадить “Палаш" ему удалось успешно, правда лишь спустя двадцать минут, пока он осваивался с управлением. За все это время капитан не произнес не слова. После приземления (все-таки машину слегка тряхнуло) Игорь все-таки решил прервать обет молчания.
— Неплохо, очень даже неплохо. Правда, падал ты долго, мог бы справиться и раньше. А посадка хороша даже для кадета. Как я понимаю, флаер ты гоняешь довольно часто?
— Часто, мы живем не в городе и приходится мотаться туда — сюда практически каждый день, а то и чаще — голос Дика даже слегка дрожал от избытка чувств. Еще бы, самому управлять истребителем, о таком он и не мечтал… Почему он соврал, так это и сам себе объяснить не смог бы. Может, чтобы капитан не подумал, что он, Дик, набивает себе цену. Мол, чуть ли не первый раз в жизни попробовал, и сразу все получилось. Слегка покраснев, он собрался с силами и обратился к капитану — А можно вопрос, сэр!
— Валяй… — Игорь спрыгнул на бетон площадки и жестом показал майору, мол «все о'кей». Тот с довольным видом кивнул, а Дик с удивлением заметил на лбу ветерана еле заметные бисеринки пота. Неужели он волновался за него, Старка. Снегов хлопнул парня по плечу, выводя из транса — Ну, так что тебя интересует?
— Почему вы сказали “утиный тест"?
Офицеры переглянулись и расхохотались. Отсмеявшись, Игорь вытер выступившие слезы и пояснил:
— А так утят, говорят, плавать учат. Бросают в реку, и барахтайся, как можешь. Хочешь — тони, хочешь — плыви.
— Ладно, парень, иди — вмешался майор — не забудь, в восемь утра регистрация на сборном пункте…
— Да, сэр! Спасибо, сэр! Разрешите идти?
— Сказал же, иди. Мне еще хочется поболтать с капитаном, а ты крутишься под ногами…
— Ну? — спросил майор, когда Дик ушел, — что скажешь?
— А что тут сказать — Игорь пожал плечами — если не провалится на чем-то другом, будет пилотом класса “экстра". Он падал чуть больше двух километров. А я, в свое время, почти четыре. Я вышел в двухстах метрах над землей. И, кстати, я ожидал, что меня будут проверять, поэтому смотрел на приборы. А он глазел по сторонам, так что среагировал на удивление быстро. И посадить “Палаш" — это тебе не с флаером управиться, хоть управление и похоже… Так что у него талант, дай бог ему развиться. Надо будет потом поинтересоваться, как там у него дела… Как там его зовут, Ричард Старк..?
— Да. Посмотришь его документы?
— Обязательно. Но, откровенно говоря, Джеймс, у меня к тебе серьезное дело. Очень серьезное.
— Что за дело? — нахмурился майор — Что раньше не сказал?
— Да так, не хотел при посторонних… Да не кручинься раньше времени. Так, сейчас сосредоточусь и скажу…
Рука Игоря нырнула в карман летного костюма и достала оттуда небольшой серый конверт. Капитан вытянулся по стойке смирно, и отчеканил:
— Майор Диксон. По приказу командующего Первой эскадрой адмирала Шведова вы вновь призываетесь на действительную службу. Вам надлежит в семидневный срок сдать дела вашему преемнику и прибыть на авианосец «Изабелла», где примете командование над бригадой истребителей.
Ветеран отдал честь, рука, принимающая конверт с назначением, не дрожала, только в уголках глаз появился предательский блеск. Вне сомнения, это были слезы радости — он снова будет в строю.
