36

Через минуту Тревис вышел на воздух и направился к машине.

— Он идет, сэр, — сказал шофер, доставая пистолет.

— Спокойно, Джеф. Руки у него пустые.

Сутулый подошел к машине и вежливо постучал в окошко. Калахер опустил его на два пальца.

— Сэр, я бы хотел увидеться с сеньором Марино.

У меня к нему выгодное дело.

— Выгодное для кого?

— В первую очередь для сеньора Марино.

Калахер помолчал, потом спросил:

— Они живы?

— Думаю, да. Хотя поручиться я бы не мог.

— Хорошо, садись вперед, рядом с Джефом.

— Спасибо, сэр.

Сутулому открыли дверцу, и он с облегчением опустился в прохладное кресло, поймав на себе настороженный взгляд водителя.

Машина резко взяла с места и понеслась по прибрежному шоссе, Сутулый едва успевал провожать взглядом белоснежные корпуса отелей, на террасах которых росли сады и сверкали наполненные изумрудной водой бассейны. Возле них в шезлонгах нежились длинноногие красавицы и их бронзовокожие спутники.

Кого— нибудь другого эти картины заинтересовали бы, но только не Сутулого. Зачем валяться на солнце, если приятнее сидеть возле кондиционера? Зачем платить за люкс, если отхожее место и душ есть в любом другом? Тревис сформировался и окончательно затвердел на войне, а вернувшись, так и не научился жить в другом мире. Ему хотелось опасной игры, реального противостояния с врагом, он остался бы в действующей армии навсегда, но медицинская комиссия была непреклонна — его списали как психически неполноценного, добавив в личном деле, что неплохо бы пару лет понаблюдать за ним — как бы чего не вышло.

Отделение Сутулого ушло из армии вслед за командиром, то, что другие называли сумасшествием, в разведке сходило за нестандартность поведения. Никакой противник не мог предвидеть, что придет в голову свихнувшемуся командиру отделения. Своих в беде Сутулый не бросал и, если требовалось, выносил раненых на себе. Однако делал он это не из любви к товарищам, не из-за воинской солидарности, а просто потому, что таковы были правила игры. Сутулый всю жизнь воспринимал как некую игру.

Сделав несколько резких поворотов на подвесной дороге, машина вдруг сбавила скорость и вкатилась через распахнувшиеся ворота на огороженную территорию. «Марино-палас» предстал перед Тревисом во всем своем великолепии. Он и не представлял, что где-то люди могут жить в таких дворцах. Множество балконов, террасочек и башенок делали дворец похожим на торт со взбитыми сливками. Вместе с тем опытный глаз сразу обнаруживал прятавшихся среди этой красоты снайперов и камеры слежения, понатыканные на каждой пальме.

— Выходи, — сказал Калахер, когда машина, объехав правое крыло дворца, остановилась возле одного из входов.

Тревис вышел.

— За мной, — скомандовал Калахер, и они вошли внутрь.

Под сводами дворца ничто не напоминало о его внешнем великолепии: чисто, дорого, но довольно просто.

— Сдай оружие, — приказал Калахер, когда они остановились у стойки с рослым секьюрити. На нем не было черных очков, и выглядел он куда более собранным, чем те, что нападали на него в подвале.

Сутулый положил на стойку нож.

— Больше ничего нет?

— Нет.

Калахер покосился на дежурного, тот едва заметным кивком подтвердил: посетитель чист.

— Пошли дальше.

Местом следующей остановки оказался, холл с двумя охранниками. Помещение было украшено живыми деревцами в больших керамических горшках и позолоченными клетками с птицами, расставленными вокруг фонтана с розовой водой.

— Садись и жди, — сказал Калахер, указав на не большой жесткий диванчик. Сутулый догадался, что это приемная сеньора Марино.

Полчаса ничего не происходило — птички пели, а фонтан журчал, потом охранники сменились. Сутулый поднялся, чтобы размять ноги, и от стены тотчас шагнул охранник:

— Вам лучше сесть, сэр.

Сутулый подчинился.

Прошло еще не менее двадцати минут, пока в холле снова появился Калахер.

— Разрешение на аудиенцию для тебя получено.

Надеюсь, ты действительно сообщишь сеньору Марино что-то важное. В противном случае… ну, ты понимаешь…

Сутулый кивнул.

— Сидеть будешь на стуле, который тебе укажут.

Вставать нельзя — сразу получишь пулю. Руками тоже лучше не размахивать. Одним словом, никаких провокаций и шуток, потому что там будут настоящие профессионалы, а не тот расходный материал, с которым ты имел дело в подвале. Все понял?

— Да, сэр.

— За мной.