44
Коридоры, по которым шли бобуны, выглядели вымершими. Кроме Вуби и четырех несъеденных солдат, Сергей и Леха не увидели никого.
Столовый зал оказался довольно большим, в его центре стоял длинный деревянный стол, испещрённый царапинами и шрамами.
Усадив гостей на неудобные квадратные стулья, Вуби ещё раз поклонился и поинтересовался у великих бобунов, что они желают съесть. Тютюнин опасался, что им снова начнут навязывать сырых аборигенов, однако, к счастью, это оказалось не так.
— Могу предложить вам личинок треножников, этса. Они живые и откалиброванные, чтобы всасывать их через трубочку…
— Что ещё? — подавляя вздох, поинтересовался Окуркин.
— Есть дохлоноги, этса, жаклины, а ещё отличные дыки. Они хорошо сочетаются с горячим пру.
Старшина замолчал, поглядывая то на одного бобуна, то на другого.
— Чего делать будем? — спросил Тютюнин.
— Пусть все несут — может, мы чего выберем. Едят же люди лягушек.
— Лягушек едят не люди, а французы.
— Ладно. Я заказываю. В общем, так, сержант. Давай неси нам по паре дохлоногов, дальше этих…
— Жаклинов, этса, — с полупоклоном подсказал Вуби.
— Да, жаклинов. Потом — пару дыков и пру. Приняв заказ, старшина поклонился и оставил гостей одних в пустом зале.
— Е-моё, — осматривая обстановку, произнёс Окуркин. — Куда мы попали? Нас дома, наверное, уже с милицией ищут.
— Не факт, — возразил Тютюнин.
— Что значит не факт?
— Может, время остановилось там, у нас.
— Как это остановилось? — снова не понял Леха.
— Ну ты будильник поломанный видел?
— Видел.
— А чего ж спрашиваешь, как остановилось? Вот так и остановилось… Я о другом думаю, Леха. Не податься ли нам на телевидение работать, когда мы снова вернёмся?
— А мы вернёмся? — с надеждой в голосе спросил Окуркин.
— Конечно вернёмся. Как микстура из нас выветрится, так и вернёмся.
— Ленка меня убьёт…
— Да чего ты её так боишься?
— Тебе легко говорить, Серёга. Ты дома по чердаку скалкой получишь — и спать. А у меня… Я собственными руками людей спасал, — с пафосом произнёс Окуркин и продемонстрировал другу обе ладони с растопыренными пальцами.
— Что значит спасал?
— Да понимаешь, на нас в парке хулиганы напали, ну а супруга что-то не в духе была… И хорошо, что их много было, пока она одних била, другие в себя приходили — отдыхали маленько. Так я, пока Ленка не видела, этих ребят за деревья оттаскивал и листьями присыпал, чтобы она не нашла. Так всех и попрятал, а то бы убийство было. Массовое, блин.
В небольшом коридорчике, отделявшем зал от кухни, началась какая-то возня. Были слышно, как несколько аборигенов испуганно хнычут, а старшина Вуби что-то выговаривает им командным голосом.
В конце концов он появился в зале сам, с трудом удерживая два тяжёлых подноса, на которых стояли накрытые полусферическими крышками блюда.
С грохотом поставив их на стол, Вуби виновато улыбнулся, раскатав и снова закатав при этом свою нижнюю губу.
— Ловко! — восхитился Окуркин. — Кстати, хорошо бы нам вернуться до пятницы — как-никак матч пивзаводской команды. Банок будет — пропасть. Эй, сержант, какие у нас планы до пятницы?
— Этса, завтра у нас война.
— Ну ясное дело. До пятницы она закончится?
— Думаю, этса, закончится. Вы же на нашей стороне.
— А с кем вы воюете?
— С Ливермором, директоратором Баклинга. Думаю, вы быстро его победите. У него только два больших мусла.
— Только два? — Окуркин выразительно посмотрел на Тютюнина. Тот в ответ пожал плечами. — А что за муслы нам встретятся на этот раз? Такие, с которыми мы и раньше встречались, или другие? — спросил Леха, стараясь получить как можно больше информации.
— Да где же вы, этса, могли видеть других муслов? — удивился Вуби и уставил на Леху свои кошачьи глаза.
— Так это… ваша война у нас не первая…
— Да? — Казалось, старшина был поражён этим известием. — А разве вас, этса, не натянули на барабаны после первой войны?
— На барабаны? — в свою очередь удивился Леха.
— А зачем на барабаны? — осторожно спросил Тютюнин.
— Потому что барабаны из кожи бобунов войны очень ценные, этса. Когда мы сделаем из вас барабаны, мы за них, этса, выкупим обратно город Папоч, который у нас захватил директоратор Абрахам.
— Понятно. А зачем с Ливером воюете?
— Чтобы отобрать город Вахлач. Он нам очень нужен, этса.
— Логично…
Гости замолчали, переваривая услышанное, а Вуби, истолковав это как готовность к началу трапезы, поднял первую крышку.
Оказавшиеся на свету слизни молочного цвета начали быстро расползаться.
— Ну ешьте их, этса! Ешьте! — закричал Вуби.
— Нет, это мы не будем. Сам давай…
— Спасибо, бобуны, этса! — обрадовался старшина. Он выхватил из-под одежды тростниковую трубку длиной в локоть и стал быстро засасывать слизней, издавая при этом препротивнейшие звуки.
Быстро покончив с первой порцией, он вопросительно посмотрел на гостей.
— Остальных съешь в другом месте, не при нас, — сказал Сергей, стараясь не думать, каковы слизни на вкус. — Чего там дальше?
— Дохлоноги, этса… — объявил старшина и, подняв очередную крышку, выхватил странное животное с длинными, как у кузнечика, ногами.
— Нет-нет! — замахали руками гости. — Это мы тоже есть не будем!
И Вуби с благодарностью на зеленом лице сам захрустел тонкими косточками.
— Остались жаклины и дыки, — напомнил Серёга. Он посмотрел на Леху. — Глядеть будем?
— А смысл? Они весь живой уголок собрали, чтобы нам скормить… Я курицу простую хочу. Варёную курицу!
— Слышал, Вуби Голдберг?
— Я, этса, не Голдберг, — ответил старшина.
— Не зарекайся. Я спрашиваю, ты слышал, что заказал мой товарищ? Курицу нам надо. Простую курицу.
Видя, что абориген не особенно понимает, о чем идёт речь, Тютюнин стал изображать взмахи крыльями и снова спросил:
— Птица у вас есть? Птица.
— Есть, этса, — кивнул Вуби. — Птица есть.
— Вот и хорошо. Пусть её сварят и принесут нам.
— Я должен доложить директоратору, этса.
— Иди докладывай, только недолго.
