122
Лошади уехали, о них напоминали только кучки навоза и затоптанные клубы. Несмотря на заработанные деньги, Серёге стало немного грустно от того, что праздник так быстро закончился. Впрочем, его друг Окуркин был полон идей.
— Ты чего заснул, товарищ? Нам ещё умножитель испытывать нужно. К тому же у дяди Лёши здесь кое-что появилось, — многозначительно заметил Леха и постучал себя по лбу.
И они пошли в гараж.
«Запорожец» снова пришлось выгнать на улицу, поскольку для претворения Лехиных идей требовалось много места.
— А сейчас — музыка! — объявил Окуркин и поставил на колченогую табуретку хлебницу-умножитель. — Скальпель, зажим, тампон! — выкрикнул он, и Тютюнин понял, что нужна алюминиевая банка.
Пустая тара от коктейля «Василёк» была под рукой. Сергей подал её Лехе.
Тот заложил банку в хлебницу и, разок хлопнув крышкой, получил две банки.
— Так, коллега Тютюнин, эффект устойчивый.
— Ну и что, мы ведь ещё вчера проверяли, — сказал Сергей.
— Правильно, но за прошедшую ночь я кое до чего додумался.
— И до чего же?
— А вот смотри
С этими словами Окуркин открыл хлебницу и, достав из кармана полученную от Сайда тысячу долларов, положил в умножитель.
— Врубаешься, коллега? — хитро подмигнул он.
— Да, кажется, врубаюсь, — улыбнулся Серёга, постигая гениальный замысел друга.
— А теперь самое главное.
С этими словами Окуркин закрыл умножитель и, вскинув над ним руки, сделал несколько пассов — как волшебник из кино.
— Открываем… — Леха распахнул хлебницу, и улыбка на его лице скривилась. — И что же мы получаем…
Окуркин достал из умножителя небольшой клочок бумаги и вслух прочитал:
— Приходный ордер номер такой-то…
— За каким хреном нам этот ордер? — возмутился Сергей. — Деньги где?
— Тут написано, что их приняли… Есть печать и подпись…
— А кто принял-то?
— Неразборчиво… — убитым голосом произнёс Леха и протянул квиток другу.
Тут до него дошло, кто именно виноват, и он бросился к обувной коробке с криком:
— Тыклики, выходите!
— Ну чего орёте? — тонким голоском поинтересовался дежурный, выглянув в крохотное оконце. — То собака, то старуха, теперь вы орёте. Чего случилось?
— Это… у нас деньги пропали! — выпалил Леха.
— Звони в милицию, — равнодушно ответил тыклик и зевнул.
— Нет, не в этом смысле пропали, а в том, что я сунул их в хлебницу… ну, в умножитель, и они бесследно исчезли.
— Исчезнуть бесследно они не могли, — возразил тыклик.
— А! Вот! — Окуркин выхватил у Серёги приходный ордер и сунул его дежурному.
Тот развернул документ, словно огромную газету, просмотрел и вернул Окуркину.
— Все в порядке. Печать настоящая, подпись, кажется, тоже. Приняли ваши денежки по закону, а не украли.
— Что значит приняли? За какие такие заслуги кто-то получил нашу трудовую тысячу баксов, а?
— А вот этого я вам сказать не могу, — развёл крохотными ручками дежурный.
— Ни хрена себе заявочки! — возмутился Окуркин. — А эту байду мне кто сконструировал, а? Я вам за что два литра настойки залил?!
— Умножитель был сделан для чего? Для умножения банок. Правильно?
— Правильно, — кивнул Леха.
— Банки он умножает?
— Умножает.
— Значит, все согласно договору. А если вы туда пихаете что попало, так в этом нашей вины нет. И учтите, если вы этими фокусами ещё сломаете прибор, годовая гарантия будет отменена.
Высказав все, что счёл нужным, тыклик исчез, оставив Леху и Сергея наедине со своей проблемой.
— Прости меня, я уничтожил твои деньги, Серёга, — побурчал Окуркин. — Я отработаю…
— Ладно, забудь. Как они нам достались, так и ушли.
— Ни хрена себе! Мы за этих лошадей, блин, кровь проливали! Мне вон все лицо душегубцы избили! Это разве легко достались?
— Чего орёшь-то? Давай банки множить, иначе зачем все это задумано было?
После этих слов Окуркин немного успокоился, и они принялись за работу. Сергей банки множил, а Леха прессовал специальным кирпичом. И поскольку эта часть работы была самая тяжёлая, им приходилось меняться через каждую тысячу банок.
— Хорошо получается! — радовался Окуркин.
— Да, неплохо, — отзывался Сергей. Ему тоже нравилось, что не нужно бегать в подтрибунном пространстве стадиона, где пахло мочой и кое-чем похуже. И ещё — не было необходимости выливать остатки пива, чтобы банки не брызгали, когда их прессуешь.
Одним словом, работа радовала.
Пару раз они прерывались, чтобы выйти подышать на улицу, но потом возвращались и продолжали множить и прессовать, прессовать и множить.
Уже под вечер, когда друзья порядком устали и их руки гудели от напряжения, работа остановилась сама собой. Посреди гаража высилась куча прессованных банок, такого количества алюминия Леха с Сергеем ещё ни разу не производили.
— Ну вот, — сказал Тютюнин. — Наш участок под трибуной теперь можно продать.
— Да, — счастливо улыбаясь, согласился Леха. — С такой машинкой мы не пропадём.
Серёга взял одну из сплющенных банок и, положив в хлебницу, закрыл крышку. Затем открыл. Сплющенная банка благополучно умножилась, а стало быть, вся операция с прессованием была лишней.
— Посмотри, — сказал Тютюнин.
— Ну кто же знал? — развёл руками Леха. — Мы ж с тобой первопроходцы. Давай укладывать по мешкам. Завтра вывозить придётся.
