109
Горбатый мул и чёрный жеребец шли молча. Не фыркали, не сопели и даже не трясли головами, как будто знали о том, что ожидало их временных седоков.
Сергей и Леха тоже не разговаривали и одновременно мечтали о счастливом спасении, чтобы р-раз — и моментально перенестись в гараж, к брошенному «запорожцу» и многим другим приятным вещам, которые прежде и не считались столь уж приятными.
Тютюнин по-прежнему ничего не видел и даже подумывал сбросить шлем, однако внутри было все же уютнее, хотя и довольно душно. Впрочем, это сейчас не имело никакого значения.
— Ты клизму взял? — пробубнил Сергей в своё железо.
— На поясе висит. С водой, — ответил Леха. И, помолчав ещё немного, сказал:
— А может, с ним пообщаться можно, а? Давай предложим ему колбаски — пойдём проторённой дорогой.
— Это мысль, — согласился Леха. — Или твой «запорожец»…
— Хорошо, — ответил Окуркин безо всякого воодушевления. «Запорожца» ему было жалко.
Наконец они достигли вершины холма, где свистел на ветру ковыль и жужжали травяные мухи. Лошади остановились. Мул издал негромкий, грустный звук и, подняв голову, посмотрел на чёрного жеребца.
Тот несколько раз ударил копытом и пошёл вперёд, совершенно не интересуясь желаниями своего пассажира.
— Удачи, Серёга! — крикнул Окуркин со стоящего Трубадура. — Если что, руби с плеча!
Тютюнин не ответил, поскольку жеребец перешёл на рысь и за грохотом железа ничего нельзя было расслышать.
Стараясь не вывалиться из седла и при этом ещё не уронить меч, Сергей тщетно дёргал головой, пытаясь установить смотровые щели напротив глаз.
Временами ему удавалось увидеть небо или голову жеребца, но чаще — ничего.
Неожиданно скакун остановился, да так резко, что Сергей еле удержался в седле. От резкого толчка шлем наконец встал как надо, и Тютюнин увидел дракона.
Тот сидел на лошади, сплошь укрытой белой попоной, так что наружу выглядывали только её уши и глаза.
Сам дракон был широк в плечах, а его шлем выглядел как голова настоящего чудовища.
Тяжёлый двуручный меч покоился на его плече, готовый к немедленной смертельной работе.
«Я пропал», — сказал себе Тютюнин, позабыв про то, что собирался предложить чудовищу Лехин «запорожец».
Страшный противник тронул бока лошади шпорами, и она пошла вперёд. Дракон поудобнее схватился руками за длинную рукоять меча и, снова дав коню шпоры, заставил его броситься вскачь. Тютюнин понял, что его атакуют, и попытался замахнуться своим оружием. Почувствовав это движение, чёрный жеребец двинулся навстречу врагу, и в следующее мгновение шлем Тютюнина снова съехал на сторону.
Где-то совсем близко Серёга услышал рычание и свист рассекаемого сталью воздуха. Он успел лишь выставить перед собой меч, и это спасло его от немедленной гибели. Раздался звон, а затем мощный удар по шлему выбил Тютюнина из седла.
Шлем соскочил, и Сергей увидел рослого всадника, который спрыгнул с лошади в попоне и направился к проигравшему. Подойдя к Сергею, победитель приставил свой огромный меч к его груди и сказал:
— Будешь просить пощады, червь?
— Буду, — с готовностью ответил Тютюнин и этим слегка озадачил дракона.
— Но… тебе придётся встать на колени.
— Хорошо.
Тютюнин опёрся руками о землю и встал, как потребовал победитель, чем лишил его дара речи.
— Ты должен будешь поцеловать мой сапог… — неуверенно добавил дракон, уже без прежней решительности.
— Сколько раз? — деловито осведомился Серёга.
— Пять…
— Тогда начнём.
Тютюнин согнулся над запылённой замшей и начала целовать, отсчитывая вслух:
— Раз, два, три, четыре…
На четвёртом случилась заминка — в рот Серёге попал камешек, но он сплюнул его в сторону и благополучно закончил испытание.
— Все, ровно пять, — улыбаясь сказал он и поднялся на ноги.
— Но рыцари так не поступают! — в отчаянии воскликнул дракон.
— Как видите, случаются исключения, — охотно прокомментировал Тютюнин.
— Настоящий рыцарь предпочитает смерть унижению! Я это точно знаю — я убила их не одну сотню…
В смятении дракон сбросил шлем, и тут пришло время удивляться Тютюнину — из-под уродливой, выкованной из железа драконьей рожи обрушился водопад каштановых волос.
— Вы женщина?! — воскликнул Тютюнин.
— Рыцари так не поступают! — гнул своё дракон.
— Но вы ведь женщина, а женщина не может быть драконом! — произнёс Тютюнин, впрочем, тут же усомнившись в своих словах.
— Ладно, делать нечего. Придётся взять тебя в плен…
— Как скажете, дамочка.
— Я тебе не дамочка! — рявкнула молодая женщина и, схватив за край Лехиной кольчуги, разорвала её, словно прогнившую тряпку.
— И… извините, я был не прав. Как к вам обращаться?
— Можешь называть меня… мой повелитель.
— Большое вам спасибо. Куда прикажете идти, мой повелитель?
— Иди вон к тем шестам, видишь?
— Вижу, — ответил Тютюнин и пошёл в указанном направлении, а его повелительница стала собирать свои трофеи — чёрного жеребца, обронённый Сергеем шлем и меч.
Чем ближе он подходил к длинному, уходившему к горизонту частоколу высоких шестов, тем более странными они ему казались.
Забор не забор, столбы не столбы. На некоторых сидели вороны и что-то сосредоточенно долбали клювами.
И лишь подойдя достаточно близко, чтобы разглядеть оскал зубов и черноту пустых глазниц, Серёга понял, что это.
— Это головы, — сказала женщина, которая почти неслышно подъехала сзади. — Твоя должна была сидеть вон на том шесте.
— Да, — заторможенно кивнул Сергей. — И что вы теперь со мной будете делать, мой повелитель?
— Подумать нужно, — пожала плечами женщина, покачиваясь в седле и свысока поглядывая на жалкого Серёгу Тютюнина. — Что-то ты совсем не похож на рыцаря и в седле держался словно куль. Зачем ты приехал? Славы искал или судьбу испытывал?
— Вообще-то мы с другом здесь проездом… — Тютюнин глупо улыбнулся. — Ненадолго…
— Все мы в этом мире ненадолго, — философски заметила женщина.
— А вы случайно не Глоссария? — рискнул спросить Сергей.
Поначалу женщина ничего не ответила, а затем кивнула и характерным женским жестом поправила волосы.
— А меня послали вас от дракона спасать…
— Братец мой? — усмехнулась Глоссария.
— Так точно. Смертью мне пригрозил. Иди, говорит, рыцарь Сирэй, и в жестокой схватке отруби ужасному чудовищу его башку. Пленных, говорит, не бери. От них, говорит, одни неприятности.
— Да уж я вижу. — Глоссария покосилась на Серёгу. — Зря я тебя в плен взяла. Убить надо было. Эх, надо было тебя убить. Рыцарь должен умирать красиво. На то он и рыцарь, а ты в плен сдался — нехорошо. Теперь ты покрыт позором.
— Зато живой, — возразил Тютюнин. — И вообще я никакой не рыцарь. Это меня в рыцари ваш братец записал. А я обычный приёмщик в фирме «Втормехпошив».
Глоссария насторожённо посмотрела на своего пленника. Он говорил непонятные вещи.
— А это, значит, вы все сами? — спросил Сергей, указывая на нескончаемую вереницу насаженных голов.
— Что-то уже было до меня — осталось от прежнего дракона, но я тоже без дела не сижу. Верчусь как белка в колесе. Дети, дом, огород, муж. Да ещё эти — прут и прут. Дракон им, видите ли, понадобился. А я так думаю — от безделья все это! Если бы господа рыцари сами брюкву сажали да детишкам пелёнки стирали, они бы иначе развлекались.
