7
Илик связался со своим наставником и испросил разрешение повременить с возвращением. Разрешение было получено.
— Господин Анатолий, вы уверены, что нам дадут ответ?
Вообще-то ответ ждал Толик, Илик же не считал возможным уехать, пока ответа на просьбу Анатолия нет.
— Отсутствие ответа — это тоже ответ.
— Вот только неизвестно, когда можно считать его полученным, — отозвался сэнс.
Толик улыбнулся:
— Это так. Подождем хотя бы несколько дней.
Он бодрился, но беспокойство от сэнса было не скрыть. Чувствовал ли это беспокойство штатный сэнс местного отделения префектуры? Толик этого не знал. Но мер к нему префектура не применяла. Быть может, не считала это беспокойство угрожающим? Действительно, сложно попасть в резонанс с кем-то еще, испытывая такие необычные для данной местности чувства. Вряд ли кто-то из окружающих людей мог разделить озабоченность Анатолия судьбой попадающих сюда иномирян. Разве что Илик ему сочувствовал. Но и он сочувствовал, но не разделял его беспокойства, а это совсем разные вещи.
Минуло три дня. Наконец один из полевых стражников зашел в дом, где квартировал Анатолий, и сообщил, что его ожидают в отделении префектуры. Толик поспешил прийти.
— Ну что ж, господин Анатолий. — Младший префектор переплел пальцы рук. Этот жест, по наблюдениям Толика, был свойственен многим работникам префектур. — Ответ на вашу просьбу получен.
Флоти сделал паузу и продолжил:
— Вам разрешено принять участие в следующей облаве.
— Смогу ли я поговорить с тем, кто сюда попадет?
— Если представится такая возможность.
Толик скептически улыбнулся, что не могло остаться без ответа.
— Полно, господин Анатолий, никто не станет препятствовать этому специально.
Сомнения Толика все же не были развеяны до конца, но спорить он не стал.
— Когда мы выезжаем?
— Никто не может сказать заранее. Где и когда произойдет следующий пробой и несанкционированное проникновение — неизвестно. Оставайтесь здесь, вас известят сразу, как только наша группа будет вызвана на усиление.
— Спасибо.
Младший префектор с сомнением покачал головой. На том они и расстались.
— Ну как? — спросил Илик, как только Анатолий вернулся.
— Я остаюсь здесь. Передай наставнику Траю мою глубокую благодарность. Если смогу, обязательно вернусь в обитель.
— Что может этому помешать? — удивился парнишка.
— Не знаю. Но прежним все уже не будет.
Беззаботные дни, проведенные в обители, вряд ли вернутся. Этот мир открылся с новой, жестокой, быть может, циничной стороны, и Толик просто не мог оставить это без внимания.
— Вот, возьмите. — Илик отдал остаток денег, заработанных им на пути к селу.
— Не знаю, когда я смогу их тебе вернуть.
Деньги были как нельзя кстати. До сих пор приезжие считались гостями поселка. Вот только гостем был, прежде всего, Илик, а Толик поселился с ним за компанию. Люди здесь, конечно, приветливые, но у каждой приветливости есть предел. Правда, была некоторая надежда на содействие префектуры, но слишком уж она была ненадежной. Кто он для младшего префектора Флоти? Случайная обуза. Доля признательности заставила Флоти быть любезным, но так ли эта признательность велика?
— Зачем они мне? — Илик махнул рукой. — Неизвестно, когда в следующий раз выберусь из обители.
Ученик сэнса уехал, фургон его был загружен продуктами, которые пожаловала обители местная община. Прошедший праздник был хорошим поводом потратиться на благое дело.
После отъезда Илика стало совсем тоскливо. Поселок опустел, люди с раннего утра уходили в поле и возвращались лишь к вечеру. С постоя Толика не гнали и даже продолжали кормить, вот только сам он почувствовал себя лишним и ненужным. Подобное отношение вовсе не радовало, вроде как его причисляют к людям, неспособным о себе позаботиться. Толик собрался уже было попроситься на работы в поле, но подвернулся более интересный вариант — ремонт мельницы.
Мельник готовился к предстоящему обмолоту. Требовалось смазать вращающиеся части механизма, устранить люфты, поменять изношенные зубья на огромных деревянных шестернях. На удивление, металлических частей в конструкции мельницы было совсем немного. Сам механизм пусть и поражал своими размерами, но в общем и целом был понятен. Работа предстояла не слишком сложная для того, кто умеет держать инструмент в руках.
Толик держать в руках инструмент умел. Мельник оценил неделю труда нового работника по достоинству — три серебряных монеты и мешок муки были, по местным меркам, весьма хорошим заработком. Муку Толик оставил в счет платы за постой.
Размеренность сельской жизни стала несколько отвлекать Анатолия от непростых раздумий, но в один момент все переменилось. Примчавшийся нарочный оторвал Толика от обеда:
— Быстрее, господин Анатолий. Наша группа уже собирается. Если вы промедлите, то придется нагонять.
В поводу полевой стражник держал оседланную лошадь. Представив предстоящую скачку, Толик мысленно содрогнулся, но отступать было поздно. Солдат придержал коня, пока Толик взбирался в седло, и они отправились к местному отделению префектуры. Отряд был уже в сборе, через минуту он покинул село, направляясь на северо-восток. Часа через полтора они влились в другой отряд побольше. Еще час скачки, и они остановились. Сэнсы приступили к работе, определяя место нахождения объекта локации — неизвестного, провалившегося в этот мир.
— Почему они всегда появляются в такой глуши? — недовольно пробурчал один из полевых стражников. — Нет чтобы хоть раз появились в окрестностях Тилины.
— Ты еще скажи, на главной площади, — со смехом отозвался один из его товарищей.
— Это было бы неплохо.
— Ну да. Нам же хлопот больше.
— А где старший префектор Энц? — поинтересовался Толик у одного из сэнсов.
— Сегодня его нет. Группа из Тилины расположилась западнее, но возглавляет ее заместитель господина старшего префектора.
Зачем Толику понадобился Олди Энц? По крайней мере, он был с ним знаком, пусть с общением в тот момент и были определенные проблемы. Мы невольно цепляемся за что-то известное, как бы незначительно оно ни было. Оттолкнуться от чего-то малоизвестного все же легче, чем от пустоты. Но Олди Энца здесь нет, и вряд ли это кардинально изменит события, раз уж Толику разрешили здесь присутствовать.
События, кстати, не замедлили развиваться: цепь полевых стражников двинулась сквозь перелесок, направляемая командами префекторов. Через полчаса Толик услышал выстрелы, резкие и хлесткие. Звук их был ничуть не похож на гром мушкета. К тому же мушкеты не могут стрелять очередями. Выстрелы из автоматического оружия настораживали.
Стрелки взвели арбалеты, где-то левее полевые стражники из центральной префектуры округа тащили громоздкий мушкет. И это против современного автомата? Толик не на шутку встревожился. Встревожился за префекторов и полевых стражников. Он сам от себя такого не ожидал. Знают ли они, что такое автоматическое оружие? Да один автоматчик стоит десятков арбалетчиков! И стрелков из мушкета, пожалуй, тоже.
Полевые стражники окружили лощину, поросшую кустарником, и застыли в ожидании дальнейшей команды.
— Флоти, вы обещали дать мне возможность поговорить с объектом, — напомнил Толик.
Префектор взглянул на сэнса, тот покачал головой:
— Опасно. Очень опасно. Чудовище не хочет разговаривать, чудовище боится и ненавидит. Чудовище хочет убивать.
— Это человек. Да, он напуган. Надо поговорить с ним, объяснить.
— Вы не понимаете, — отозвался сэнс. — Знали бы вы, как это ужасно, чувствовать эмоции таких типов. Временами я завидую простым людям.
— Зато я был на месте того человека, который сейчас в лощине, и знаю, что такое, когда на тебя устраивают облаву.
— Эта затея может плохо кончиться, — ответил сэнс.
— Это моя жизнь, не так ли? Флоти, вы мне обещали.
Префекторы о чем-то посовещались.
— Хорошо, — наконец сказал Флоти, печально качая головой. — Я сожалею о вашем решении, господин Анатолий, но препятствовать вам не стану.
По знаку префектора полевые стражники расступились, освобождая Толику дорогу.
Куда он лезет? Человек, который засел в лощине, на взводе, к тому же он вооружен.
— Эй, кто там? Не стреляй, давай поговорим! — крикнул Толик.
Поток ругани на английском языке был ему ответом. Толик обрадовался этому извержению слов, несмотря на их негативное значение.
— Не стреляйте, я иду! — крикнул он на ломаном английском и заставил себя сделать шаг вперед.
Чувство было сложным. Хотелось бежать навстречу незнакомцу и бежать подальше отсюда одновременно. Нет, если он оставит это дело, не разобравшись в нем, будет себя винить до конца дней.
Толик сделал шаг вперед и начал спускаться в лощину.
— Стоять! — сказано было на английском. Ствол автомата уткнулся Толику в грудь. — Повернуться, руки за голову!
Узкое лицо чуть смуглого оттенка — человек был похож на латиноамериканца.
— Вы не понимаете, я хочу вам помочь, — стал объяснять Толик.
— Себе помоги, урод, — отозвался человек. — Так я и знал, что это проделки русских! Но меня так просто не возьмешь. Театром меня не напугаешь!
— Послушайте… — сказал Толик.
— Молчи, урод. Будешь говорить, когда я тебя спрошу! — Ствол автомата больно ударил в спину. — Рассказывай, где мы.
— Успокойтесь, уберите оружие, я хочу всего лишь поговорить.
— Меня ваши проделки не запутают. Эй там, дайте мне пройти, или я пристрелю вашего человека! — крикнул неизвестный.
— Они не понимают вас, — постарался объяснить Анатолий. — Мы не на Земле, здесь все не так, как у нас.
— Хватит мне мозги пудрить. Объясни им. — Ствол автомата опять ударил Толика под ребра. — Скажи, что я настроен серьезно.
— Они знают.
Они действительно знали, Толик понял это только сейчас. Почему его сюда пустили? Но он сам настаивал. Хотел поговорить? Этот человек просто не слышит его. Он не слышит никого, кроме себя. С ним невозможно говорить.
— Где мои парни? Зачем меня вывезли в этот лес?
— Я не знаю, — отозвался Толик.
— Иди вперед. Веди меня к тому, кто знает. Если что не так — стреляю.
Человек толкнул Толика в направлении выхода из лощины и пошел за ним следом.
«Пристрелит. Как пить дать пристрелит». — Лоб Толика покрылся испариной.
— Меня так просто не возьмешь. Пять лет в Иностранном легионе — это вам не курам на смех, — бормотал себе под нос латиноамериканец. — Эй вы там, мы выходим! Ваш человек у меня на прицеле!
Толику совершенно расхотелось что-то объяснять. Бесполезно, просто бесполезно.
Они вышли из лощины, полевые стражники ощетинились копьями, их стрелки вскинули арбалеты.
— Где ваши знаменитые «Калашниковы»? Вы решили поменять их на рогатки?
— Говорю вам, здесь нет русских, нет англичан или испанцев. Нет никаких автоматов, — в очередной раз попытался объяснить Толик.
— А это тогда что? — Бывший легионер помахал стволом своего оружия. — Главного сюда, или я начну стрелять!
Чуть в стороне префектор устанавливал на подставку мушкет, его фитиль уже дымился. Толик вдруг осознал, что этого человека не выпустят отсюда. Не выпустят ни при каких обстоятельствах. А ведь он действительно может начать стрелять, десятки людей могут поплатиться жизнью. И он, Толик, в том числе.
— Всем положить оружие! — крикнул автоматчик. — Положить, или я стреляю!
Префектор отдал команду, и полевые стражники сделали шаг вперед. Латиноамериканец вскинул автомат и, прикрываясь Толиком как щитом, дал короткую очередь.
Один из стражников упал, раненный в плечо. Глухо ухнул мушкет, Толика отбросило в сторону. Он подумал было, что умирает, но оказалось, причиной его падения была не пуля. Точнее, пуля имела к этому лишь косвенное отношение. Выстрел был метким. С пятидесяти шагов префектор попал в бок автоматчику. Тот, падая, потащил за собой и Анатолия.
Мушкет — это далеко не снайперская винтовка. Нужна немалая сноровка, чтобы стрелять из него с такой точностью. Толик бы не взялся.
Стоявшие ближе арбалетчики подскочили и подняли его на ноги. Толик оглядывался по сторонам, до сих пор сомневаясь в том, что остался жив.
— Вы живы, господин Анатолий? — спросил подошедший Флоти.
Если в физическом плане Толик пришел в себя, то внутри у него все смешалось в непонятную кашу. Он хотел спасти попавшего сюда человека, а в результате его самого пришлось спасать от этого человека. Нет сомнения, что он пристрелил бы Толика без всяких колебаний. Вот уж действительно, как ни печально это сознавать, у префекторов не было другого выбора. Они не могли отпустить латиноамериканца, им просто некуда было его отпускать.
— Скорее жив, — отозвался Толик. — Этот человек никого не хотел слушать.
— Я сожалею, что так получилось.
— Вы-то здесь при чем?
— Я надеюсь, вы оставили мысль лично поговорить с объектом?
— Нет. — Толик упрямо покачал головой. — Думаю, то, что произошло сегодня, — досадная случайность.
— Как вы упрямы, господин Анатолий.
Обратная дорога прошла без такой спешки. Снова началось ожидание. Следующий случай несанкционированного проникновения был отмечен слишком далеко к северу, людей из отделения младшего префектора Флоти не привлекали. Зато случай пробоя, который последовал за этим, произошел буквально неподалеку.
Облава, как обычно, окружила объект, стрелки расступились, пропуская Толика вперед. Он сделал шаг и отпрянул. Перед ним было что-то невообразимое, лишь отдаленно похожее на человека. Вот уж действительно — чудовище. Что-то среднее между человеком и лягушкой. Существо издало резкие квакающие звуки и вытянуло голову. Толик попятился. Здесь ему точно не с кем было разговаривать.
— В чем дело, господин Анатолий? — поинтересовался один из сэнсов. — Вы не будете с ним говорить?
— Это какое-то чудовище.
— Ну да. Но в прошлый раз это вас не остановило.
— В прошлый раз это был человек.
— Ах да, все время забываю, что вы не можете чувствовать сущность объекта. Представляю, как это искажает ваше представление о мире.
— Вы думаете? — усомнился Толик.
— Еще бы. Вы только что сказали, что если бы это существо выглядело по-другому, то вы попытались бы с ним поговорить. Для вас суть живого существа — это его облик. Для нас, сэнсов, облик имеет далеко не решающее значение. Что есть облик? Все равно что плащ. Если я скину этот плащ и надену другой, неужели я буду уже не я?
— Если вы скинете это плащ и наденете другой, то тогда уже не будете работником префектуры.
— Для вас это имеет решающее значение?
— Нет. Но согласитесь, отношение к вам изменится.
— Это-то и печально. Люди не могут видеть суть человека, вместо этого они предпочитают полагаться на внешние факторы.
— Но там не человек, — сказал Толик. — Кроме того, я не знаю языка, на котором разговаривает это существо. Я вообще не уверен, что оно разумно.
— Не могу утверждать это определенно, я чувствую лишь эмоции, которое оно излучает. Недобрые эмоции. Вы правильно сделали, что не стали подходить к нему близко.
Толик бросил на сэнса укоризненный взгляд.
— Не вы ли только что говорили мне, что я скоропостижен в суждениях?
— Я говорил, что мне непонятен критерий ваших суждений. Прежний объект был не менее опасен. Вы же судили по непонятным мне внешним признакам.
— С человеком я хотя бы имел шанс поговорить.
— Не слишком-то это у вас получилось.
Тем временем существу надоело сидеть на месте, оно издало высокий верещащий звук и бросилось на охотников. Щелкнули арбалеты, несколько болтов впились в лягушкоподобного, но он продолжал приближаться крупными прыжками. Лишь тяжелая пуля, выпущенная из мушкета, смогла его остановить.
— И часто появляются здесь такие фигуранты?
— Вы имеете в виду не люди?
— Ну да. Именно это я и имею в виду.
— Случается. Раньше-то по-разному бывало. В последнее время чаще появляются объекты человеческого вида.
— Хм, любопытно. Так говорите, раньше было не так?
— Не так, совсем не так, — посетовал сэнс. — Незаконных проникновений в год не набиралось столько, сколько сейчас в месяц. С ног сбиваемся.
— И давно все это началось?
Сэнс ненадолго задумался.
— Лет семь, пожалуй, будет, как количество незаконных проникновений стало расти.
— А что это вообще за явление такое? Как и что переносит людей из другого мира?
— Не знаю, — сэнс пожал плечами. — Само явление не имеет чувств, и я мало что могу про него сказать. Моя стихия — чувства, ментальное поле.
— И что вы можете сказать о чувствах тех, кто сюда попадает?
— Они чудовищны. Жадность, хитрость, желание наживы любой ценой, готовность убивать без раздумья. Можем ли мы допустить их в наш мир? Мы призваны стоять на страже.
— И что, не бывает исключений?
— За время моей работы вы — первый иномирянин, не угрожающий нашему миру.
— А раньше?
— Сам я не видел, но слышал, что подобные случаи были.
— Часто?
— Не знаю, — сэнс пожал плечами. — Вам бы с кем-то более сведущим поговорить.
Совет был хороший. Во всей этой ситуации вырисовывалось что-то донельзя странное. То-то Анатолий удивлялся отношению довольно-таки лояльных людей к тем, кого заносит к ним неведомым ветром. Его приняли гостеприимно и радушно. И люди здесь неплохие, в большинстве своем отзывчивые и добродушные. А если к тебе десятками прут неадекватные личности, подобные захватившему его в заложники латиноамериканцу, или лягушкоподобные чудища… Здесь поневоле станешь ожидать от этих несанкционированных проникновений всякие каверзы.
Если дело обстоит так, то неудивительно, что в него целились из мушкета. Удивительно, что все-таки смогли разобраться и не стали стрелять.
Обратно ехали не торопясь, шагом. Воспользовавшись моментом, Толик поравнялся со старшим префектором Энцом (в этот раз он принимал участие в облаве).
— У вас найдется время, чтобы поговорить, господин старший префектор?
— Конечно, — охотно отозвался Олди. — Я сам хотел навестить вас, господин Анатолий.
— Вот как? Зачем же?
— Любопытство. Согласитесь, ваш случай довольно необычен.
— Соглашусь. О том и речь. Я хотел бы поговорить об этих переносах.
— О несанкционированных проникновениях?
— Да, о них.
— И что вы хотите знать?
— Что это? Природное явление или чья-то воля? Как и почему появляются в вашем мире существа из других миров?
— Так устроено мироздание, — развел руками префектор.
— Хотите сказать, что перенос живого существа из одного мира в другой присущ любому миру изначально? Или только этому? — удивился Анатолий. — В мой родной мир никто не попадает.
— Вы уверены? — Старший префектор чуть скептически улыбнулся.
Толик хотел было сказать, что уверен, но запнулся. А действительно, уверен ли он? Кто мог бы рассказать о странных людях, не говорящих ни на одном известном языке, случись им появиться в мире Анатолия? Скорее всего, они безвестно пропали бы, так никем и не замеченные.
— Не могу сказать с полной уверенностью, — сказал он. Хорошо, допустим, это какое-то необычное природное явление. Но почему количество переходов растет? Оно ведь растет?
— Растет. И это не может меня не тревожить, — согласился Олди.
— И что вы думаете по этому поводу?
Олди печально вздохнул:
— Это явление никем до конца не изучено.
— Бросьте, Олди. Вы понимаете не хуже меня, что что-то здесь не так. Если рост количества переходов как-то можно объяснить, то как объяснить избирательность, с которой они действуют? Или это не так?
— Избирательность? Вы считаете?
— А вы считаете, что в моем родном мире все такие неуравновешенные, как тот человек, что едва меня не пристрелил?
Олди пожал плечами:
— Не знаю. Это не мой мир.
— Ой ли? Я слышал, что раньше статистика была другой.
— Статистика — это всего лишь статистика.
— Так что с ней, со статистикой? Вы можете мне рассказать, как обстояли дела десять или пятнадцать лет назад?
Слова младшего префектора Флоти требовали подтверждения.
— Это серьезный разговор. Вы ничего не имеете против того, чтобы прокатиться в Тилину?
— До конца недели я совершенно свободен, — улыбнулся Толик.
Вряд ли старший префектор Энц понял шутку. Но это было не столь и важно.
Собственно, Толику было без разницы, куда ехать. Не настолько он успел привыкнуть к поселку, где проживал младший префектор Флоти, чтобы сожалеть о перемене места пребывания. В Тилину? Почему бы и нет. Больше всего он хотел бы вернуться домой, в свой родной мир. Но если об этом пока не приходилось и мечтать, то Тилина ничуть не хуже других мест.
Олди Энц оказался гостеприимным хозяином. Комната, которую предоставили Толику, была уютной и светлой, ужин в префектуре тоже был хорош. Территория префектуры была не только местом работы, но и местом проживания для некоторых ее сотрудников. Те, кто хотел простора или успел обзавестись семьей, предпочитали жить в городе. При префектуре было что-то вроде общежития для тех, кто довольствовался одной комнатой. Исключения составляли покои старшего префектора (они делились на кабинет, гостиную и спальню), но ему по статусу положено. Тем не менее у Олди Энца был довольно неплохой дом в городе. В префектуре он оставался, лишь когда наваливалась работа и не хотелось терять время на разъезды.
Расположились они в гостиной.
— Итак, вы говорили о статистике.
— Скорее, хотел бы о ней послушать, — отозвался Толик. — Что с ней? Я слышал, что раньше несанкционированных проникновений случалось меньше. Да и контингент, который они затрагивали, был другой.
Старший префектор тяжело вздохнул:
— Да, это так. Не знаю, с чего такие перемены, но в последние годы количество несанкционированных проникновений растет.
— А что, бывают и санкционированные? — удивился Толик.
— Нет, об этом мне ничего не известно.
— Тогда почему такое странное название?
— Так повелось. Но они же и на самом деле несанкционированные! — удивился префектор.
— Возможно. Я удивился слову, оно предполагает наличие и другого рода переходов.
— Это просто название, — улыбнулся Энц, — и ничего более.
Странное название. Но мало ли странных названий.
— Допустим. Но вернемся к нашему разговору. Скажите, насколько выросло количество случаев переноса?
— У меня нет под руками точной статистики.
— А примерно?
— В разы. Когда я только начинал работать, по всему округу отмечались один-два случая несанкционированных переходов за месяц. Бывало, что и вообще ни одного.
— А что насчет личностей?
— Судя по всему, в наш мир попадают объекты из двух соседних миров. Один из них ваш. Представителя другого вы недавно могли наблюдать. Из вашего мира объекты переносятся чаще, чем из другого. О разумности лягушкоподобных судить трудно. Насколько я знаю, фактов общения с ними не зафиксировано. Что касается вашего мира, то объекты попадались разные. Некоторые были вполне разумны.
— И что с ними стало? — поинтересовался Толик.
— А что с ними могло быть? Вернуть обратно мы их не могли. Кто-то отчаивался, впадал в депрессию. Некоторые осваивались.
— Так я не один здесь! — удивился Толик. — Я могу поговорить с кем-то из них?
— Насколько я знаю, за последние восемь лет вы единственный, кому удалось у нас освоиться. По нашему округу — точно.
— А раньше? Раньше последних восьми лет?
— Извините, друг мой, я не отслеживаю судьбу благовоспитанных граждан. Должно быть, кто-то из них до сих пор жив. Если хотите, я порасспрошу сэнсов из тех, кто работает давно. Быть может, кто-то помнит этих людей.
— Хочу ли я? Конечно, хочу! — воскликнул Анатолий.
— Договорились, — заверил старший префектор.
— Думаете, они смогут через столько лет кого-нибудь вспомнить?
— Сэнсы совершенно по-особенному запоминают людей. У каждого из них складывается определенная ассоциация с личностью человека, которого он знал. Если сэнс знал человека достаточно хорошо, то сможет вспомнить его через много лет. Вспомнить со всеми подробностями. Я имею в виду отпечаток личности, а не внешний вид. Но именно по нему сэнс и ищет человека.
— Я понял, господин Олди, шансы найти этих людей неплохие. Но давайте вернемся к настоящему моменту.
Как ни волновала Анатолия перспектива встретиться с землянами, а может и с соотечественниками, но стоило воспользоваться моментом и выяснить все, что возможно, по интересующей его проблеме.
— Извольте. О чем вы еще хотели поговорить? — спросил старший префектор.
— Скажите, Олди, появляются всегда люди? Лягушкообразные не в счет, я имел в виду…
— Я понял вас, — отозвался Энц. — Бывали случаи перемещения животных, но редко. С чем это связано? Не знаю. Думаю, животные интуитивно чувствуют места переходов и стараются обходить их стороной.
— Спасибо. Давайте вернемся к кандидатурам объектов переноса. Вы не находите странными изменения, которые происходят в последние годы? Возможно, наш мир и поменялся в худшую сторону, но поверьте, не настолько, чтобы к вам попадали лишь резко отрицательные личности, будь такие попадания случайными.
— Возможно. Но мне нечего вам сказать. — Олди развел руками. — Я не знаю, почему все происходит именно так.
— Олди, а вы не преувеличиваете опасность тех людей, что у вас появляются?
— Анатолий, как же вы упрямы! — Префектор улыбнулся и покачал головой.
— Да верю я вам, верю. Но все мы цепляемся за надежду.
— Я постараюсь быть более внимательным при принятии решений, — пообещал старший префектор.
— Спасибо, Олди.
— Пустое. Хранить покой — наша обязанность. В том числе и покой собственной совести.
— Приятно было пообщаться, господин старший префектор. Надеюсь, вы не забудете о моей просьбе?
— Вы о тех людях, что попали сюда давно? Разумеется, не забуду. Я завтра же расспрошу о них наших сэнсов.
