Глава 9
Проклятие железнорожников
Дихрон остановился в гостинице Ориграда под чужим именем. Документы, удостоверяющие, что он является Липкаром, мелким купцом из Гетонии, пройдоха когда-то подготовил специально для сделки на Инварсе, и вот теперь они снова пригодились. Только одно обстоятельство сильно угнетало чародея: ему пришлось опять облачаться в одежды с лямками. Дихрон так стремился стать магиром, а теперь… Возвращение в среднее сословие «дядюшка» вождя воспринимал крайне болезненно.
«И дернул меня Кардыбл написать то злосчастное письмо гермагу! Ведь сколько раз говорил себе: заниматься серьезными делами нужно исключительно на трезвую голову. А теперь всю жизнь придется прятаться. Андрей наверняка догадался, кто его подставил, для этого не нужно быть семи пядей во лбу. Меня наверняка ищут и люди Зулга, и сумеречники. Ох-ох-ох… А какая жизнь начиналась! У меня имелось почти все: шикарный дом в Гюрограде, собственное агровое дерево в собственном садике, почет и уважение как родственнику вождя… Все рухнуло в одночасье. Нгунст наказал меня за жадность».
Волшебник заказал обед в комнату. Он теперь старался избегать мест скопления народа, а особенно тех, где нельзя было прикрыть лицо капюшоном.
Покинув Девятиград, Дихрон двинулся на запад. Несмотря на риск быть узнанным, он все-таки заглянул в город сумеречников попрощаться со своим агровым деревом и забрать кое-какие сбережения. Путь предстоял неблизкий — обратно в Гетонию.
В дверь постучали. Очнувшись от тяжелых раздумий, магир спросил:
— Кто?
— Ваш обед, господин.
— Сейчас открою. — Волшебник снял магическую защиту и только затем откинул крючок.
Официант поставил поднос на тумбу, закрепил на специальной полочке чашу с благовониями и принялся сервировать стол.
— Это лишнее, ты свободен.
Дихрон выставил слугу из комнаты и снова заперся. По мере приближения к Гетонии он становился все более подозрительным. Сегодня волшебнику с самого утра казалось, будто за ним следят десятки глаз.
«А с другой стороны, — вернулся к размышлениям «дядюшка», не привыкший чувствовать себя виноватым и изо всех сил старавшийся оправдаться в собственных глазах, — если бы не мое письмо гермагу, Вирлен не получил бы картинку на грудь, его не выбрали бы вождем сумеречников, мне не подарили бы агровое дерево… А вдруг, если бы мы с ним вместе дошли до кронмага, минуя Гюроград, как знать… может, меня бы сделали придворным магом? — Чародей запутался в бесконечных «если бы». Он с тоской взглянул на поднос. — А во дворце сейчас…»
Погоревать о собственной злосчастной судьбе всласть ему не дали: магир получил сигнал от установленного снаружи сигнализатора. Кто-то решил прощупать окошко на наличие магических сюрпризов. Дихрон специально не стал их устанавливать, чтобы не демонстрировать противнику свою готовность к сопротивлению. Выполнив свою задачу, сигнализатор испарился сразу после прикосновения чужих чар. Волшебник приготовился к жесткой встрече с незваными гостями, откуда бы они ни появились.
В дверь снова постучали.
«Отвлекают», — решил постоялец. Недовольным голосом он произнес:
— Кто там еще?!
— Прошу прощения, уважаемый, мне нужно переговорить с вами по поводу оплаты за комнату.
Дихрон по голосу узнал хозяина гостиницы.
— После обеда я к вам спущусь.
— Я вынужден настаивать на немедленной встрече. Вы расплатились фальшивыми монетами. Или мне позвать охранников?
«А чего их звать? Небось и так в затылок дышат», — усмехнулся волшебник, твердо зная, что корчмарь пришел не один.
— Хорошо, сейчас открою.
Как только он снял сторожевое заклинание, дверь буквально внесло внутрь комнаты, словно под ударом громадного молота. Практически одновременно раздался звон битого стекла — через окно влетели еще двое, сразу угодив под ледяные стрелы магира. Из десяти сосулек треть попала в цель. Однако налетчиков оказалось гораздо больше. Еще трое ворвались через дверь. Защищенные магическими барьерами, они были практически непробиваемы для заклинаний, поэтому постояльцу пришлось использовать колбочку с липкой дымовой жидкостью, приобретенную недавно в Лирграде. Из разбившейся склянки во все стороны повалил густой дым, часть его устремилась к источнику магических возмущений. Барьеры непрошеных гостей моментально превратились в непроницаемые коконы, не позволявшие налетчикам разглядеть противника и обратиться к чарам. Сам же постоялец к волшебству пока не прибегал. Под завесой плотного тумана он пробрался в коридор и побежал к кухне, где наверняка имелся второй выход из гостиницы.
— Что там происходит? — испуганно спросил официант, на которого Дихрон наткнулся в обеденном зале.
— Пожар! Неужели непонятно? Через кухню можно попасть на улицу?
Слуга, уронив поднос с тарелками, кинулся обратно — наверное, хотел лично показать постояльцу кратчайший путь к выходу. Колдун едва успел накинуть на беглеца морок, скрывавший черты лица. Подозрения, что его могут поджидать и там, не покидали магира, потому-то он и не последовал к двери.
— А-а-а!!! Что вы делаете?!
Крики разносчика полностью подтвердили опасения волшебника. Отворив окошко, он тихо выбрался наружу. Прошел вдоль стены, завернул за угол. Эту гостиницу Дихрон выбрал не только из-за удаленности от центра и относительно невысоких цен. Основным аргументом стало расположение здания. Во-первых, от него было рукой подать до городских трущоб с их узкими улочками, а во-вторых, со стороны фасада к гостинице примыкал парк, выводивший за пределы Ориграда и открывавший, по мнению беглеца, путь к спасению. Туда сейчас и устремился волшебник, установив за спиной парочку кровожадных ловушек.
Оказалось, так рассуждал не один он. Это чародей понял, очутившись среди деревьев. Сначала заметил вспышку и ощутил резкую боль в затылке, а потом и вовсе отключился. Последнее, что слышал Дихрон, было:
— Попался, голубчик! Даже быстрее, чем мы думали! — В сознании на миг проскочило удивление: голос был женским.
Очнулся Дихрон от ударов по щекам. Незнакомец, приводивший его в чувство, увидев, что пленник открыл глаза и начал испуганно озираться по сторонам, вышел из комнаты. Через минуту вошел другой, держа в руках бритву и помазок:
— Со свиданьицем, Дихрон. Сдается мне, ты всерьез вознамерился покинуть Жарзанию. Негоже так поступать, не посоветовавшись со старшими.
— Ты кто такой? И что от меня нужно? — Волшебник не узнал своего голоса.
«Сволочи! — мысленно выругался он. — Опоили скрябуном!»
Этот напиток влиял на голосовые связки, и если для обычного человека такая мелочь не имела особого значения, то для волшебника оборачивалась потерей способности к голосовой магии. Не мог «дядюшка» Андрея сотворить и плетение, поскольку руки были крепко связаны за спиной.
— Нужен твой племянник.
Наконец пленник узнал собеседника. Правда, сейчас тот был без бороды, но глаза и нос типа, шантажировавшего его на столичном рынке, Дихрон прекрасно помнил. Теперь этот негодяй объявился здесь.
— Нужен — забирай. Я-то чем помочь могу?! Сам от него скрываюсь.
— Этим и поможешь.
— Как?
— Поскольку он тебя ищет, я ему подскажу, где тебя найти. Мы же с Вирленом почти друзья.
— Зачем он тебе понадобился?
— Молодой человек ушел не попрощавшись. Может, обиду на меня затаил? Вот я и хочу загладить свою вину.
— Но в прошлый раз я выполнил твою просьбу!
— А теперь будешь выполнять приказы. Слушай первый: сиди смирно и не дергайся! Хочу на тебе новую бритву опробовать.
— И не подумаю, — не слишком уверенно заявил чародей.
— Предпочитаешь, чтобы я тебе прямо сейчас горло перерезал?
— Нет.
— Вот и я считаю, что тебе еще рано отправляться на покой, — улыбнулся цирюльник, намыливая связанному клиенту подбородок. — Кстати, думать рекомендуется всегда. Например, о том, почему тебя так быстро нашли? Или о том, сколько ты проживешь, когда станешь мне не нужен? Я могу предложить еще много интересных вопросов, но пока и этих достаточно.
— Ты мне угрожаешь?
— Откровенно говоря, да, — усмехнулся тюремщик, прикоснувшись лезвием к шее.
— Ну и какой мне резон выполнять твои приказы, если меня все равно передадут человеку, которого я предал? — улучив момент, когда парикмахер стряхивал с бритвы пену, скороговоркой выпалил чародей. — Или он меня уничтожит, или ты.
— Охотник не всегда убивает живца, на которого ловит добычу, — снисходительно ответил цирюльник. — Мне нужны Андрей и Вероника. Как только они окажутся в моих руках, можешь отправляться на Инварс. Ты ведь туда собирался?
— Я… Да… мне… Как ты?.. — от удивления Дихрон на время потерял дар речи.
— Догадаться несложно, — начал пояснять тюремщик. — В Жарзании тебя ищут все: Мугрид, чтобы отомстить за смерть Сурича, Зулг — за предательство. Остается один выход — Врата. Причем те, о которых никто не знает.
— Откуда ты?..
— Работа у меня такая. Я должен иметь точную информацию обо всем, что происходит в Жарзании. Особенно в смутные времена. — Цирюльник закончил бритье и внимательно посмотрел на лезвие. — Неплохой инструмент, ты как считаешь?
— Думаю, тебе виднее.
— Запомни эту фразу. Из нее мы и будем исходить в наших взаимоотношениях. А сейчас хватит бездельничать. Ты сегодня же возвращаешься обратно.
— В Девятиград?
— В город заходить не стоит, будешь находиться поблизости и ждать. Вдруг твой племянник объявится? Пока поселишься в деревеньке Старка, это в трех милях от столицы.
— А разве Вирлен не…
— Пока ни его, ни Вероники в Жарзании нет. Зулг отправил их на Инварс, но они должны вскоре вернуться. Кстати, тебя от женского общества не воротит?
— Нет, а что?
— Хочу девицу к тебе приставить. В помощь.
— Красивую?
— Пальчики оближешь. Только вот… приставать к ней не советую, она-то как раз мужиков терпеть не может. Дашь малейший повод — точно что-нибудь отрежет. Ненужное, с ее точки зрения. По легенде будет твоей дочкой.
— Так, может, я лучше тогда сам?
— Не лучше! Мне же виднее, помнишь? И учти: любой неправильный (теперь уже с моей точки зрения) поступок может вновь привести тебя в это кресло. Только в следующий раз щетину я буду срезать вместе с кожей. Чтобы дольше не росла.
«Лучше бы они меня убили! — Вероника сидела в тронном зале слева от курмистра и проклинала свою неспособность что-либо изменить в сложившейся ситуации. — Опять как дура сорвалась в первый же день! А надо было затаиться и ждать удобного случая».
После того как ее доставили во дворец, Таркова пришла в себя на вторые сутки. И сразу попыталась вернуть свободу, устроив в покоях повелителя настоящий разгром. Первыми пострадали дежурившие возле двери хранги, затем под руку попался кто-то из высоких чинов, который попытался остановить женщину магией. Еще несколько бойцов личной охраны уже поджидали ее на третьем ярусе здания. Этих сразу предупредили, что с пленницы даже волос не должен упасть. Насчет ущерба короткой стрижке амазонки сказать что-либо конкретное было сложно, но сам отряд из семи воинов с ранениями различной степени тяжести остался стонать за спиной Вероники.
И все же свою задачу он сумел выполнить: следом прибыло подкрепление с сетью, и синеглазку поймали, как рыбу. После всех ее подвигов девушке изготовили специальный наряд, главным украшением которого являлись наручники, соединенные короткой цепью с металлическим поясом, и кандалы для ног. С такими «браслетами» на всех конечностях уже не повоюешь. А до чего же хотелось! Особенно когда девушка видела самодовольную физиономию местного правителя.
Он представился Нарлом, но строго предупредил, что называть его по имени женщина может только наедине и лишь в том случае, если возжелает интимной близости. От самого этого предположения девушку едва не вывернуло наизнанку, и ей сразу захотелось удавить недоростка. К сожалению, и этого в теперешней ситуации позволить себе амазонка не могла.
Курмистр таскал ее за собой на поводке, как собачонку. Любое натяжение веревки отдавалось острой болью: в обруч на талии пленницы были вставлены шипы, стоило потянуть за поводок, и они выдвигались, впиваясь в тело.
— Я неоднократно предупреждал и вас, правитель, и наших самоуверенных военачальников, что без тщательнейшей подготовки выступать не стоит. И вот результат. Мы потерпели два поражения кряду, упустив фактор неожиданности. Теперь враг знает, с кем имеет дело, и постарается подготовиться соответственно.
Резкий голос малорослика отвлек пленницу от горьких раздумий. Девушка сообразила, что речь идет о вторжении в Жарзанию, поэтому стала слушать внимательнее. Она окинула взглядом выступавшего. Синий сюртук, под которым виднелась красная жилетка, и воротник желтой рубахи буквально бросались в глаза, дополняли наряд зеленые брюки и обувь.
«Мадлены на него нет, — подумала пленница. — Она бы сейчас отвела душу, комментируя этот шедевр дизайнерского искусства».
Осмотрев находившихся в зале малоросликов, Вероника заметила, что еще один тип носит одежду четырех цветов, остальные одеты в трех— и двухцветные наряды. Если не считать курмистра, костюм которого оказался здесь самым пестрым.
Дернув за поводок, повелитель заговорил:
— Разумеется, Пролз, мы прекрасно помним твои предостережения и строго спросим с тех, кто к ним не прислушался. Но ответь нам, наимудрейший, в чем основная ошибка наших полководцев? Почему поражение, о котором ты настойчиво нас предупреждал, стало столь сокрушительным? Почему мы потеряли едва ли не сотню опытных волшебников, а враг отделался легким испугом? Простое невезение?
— Вряд ли, мой господин. Я думаю, имела место преступная халатность отдельных командиров, которая должна быть тщательно расследована. Виновных следует строго наказать, чтобы другим неповадно было.
— Сначала было бы неплохо их найти, не правда ли?
— Так точно, мой господин. Надо поговорить с выжившими участниками операции, узнать все подробности, и тогда, думаю, многое сразу прояснится.
Напоминавшее трон кресло курмистра было установлено на ступенчатом возвышении, так что даже сидя он с высоты наблюдал за остальными стоявшими собравшимися. Таркова отметила, что обладатели трех— и четырехцветных одеяний находятся примерно в пяти шагах от Нарла, остальные держатся гораздо дальше.
— И в этом мы с тобой полностью согласны, Пролз. Как раз накануне мы допросили человека, чудом выжившего после схватки во дворце Зулга.
— Чудом? — вырвалось у «сине-зеленого» чинуши, как его мысленно обозвала Вероника.
От взгляда амазонки не укрылось мимолетное движение руки Пролза. Тот словно пытался поймать ненароком выскочившее слово, но было уже поздно. Кое-кого из малоросликов это обрадовало. По крайней мере, девушка успела заметить ухмылку на лице стоявшего в стороне чиновника, который также был одет в четырехцветную одежду, но все цвета его костюма гармонировали между собой и удачно сочетались с каштановыми волосами.
— Нет, чудеса тут ни при чем, — спокойно начал объяснять курмистр. — Во-первых, агенту было приказано оставаться в стороне от драки, а во-вторых, он, скорее всего, просто струсил и не стал ввязываться в бой, когда погибали его соратники. Однако это позволило узнать нечто важное.
На минуту в тронном зале воцарилось молчание. «Сине-зеленый» теперь боялся сказать лишнее слово, а остальные и не собирались говорить, пока их не спросят.
Курмистр обвел подчиненных внимательным взглядом и остался доволен их реакцией на свои слова.
— Итак, мы продолжим. Волшебник, который сейчас «отдыхает» в казематах, назвал нам имя предателя. Сразу ему, конечно, не поверили, но, когда после соответствующей обработки он повторил свой рассказ практически слово в слово, мы всерьез призадумались. Если разобраться, то что получается? Наши люди тайно проникают в чужой мир, наметив две секретные операции, и тут же попадают в засаду. Как там определил Пролз? Преступная халатность? — Правитель специально подвесил вопрос в воздухе, давая подданным время на обдумывание. — Нет, господа, все гораздо проще: один из членов военного штаба известил врага о наших намерениях.
— Предатель среди нас??? — снова вырвалось у Пролза.
— Полагаю, как раз тебе это известно лучше, чем кому-либо другому, — ответил курмистр.
Буквально все присутствующие обратили взор на «сине-зеленого» чиновника.
— Почему… вы так решили, мой господин? — запинаясь, спросил он.
— Это ты у нас обладаешь даром предвидения, значит, обязан знать. Ну, мы ждем. Надеемся, ты снова окажешься прав. Назови имя! — резко приказал правитель.
— Я не провидец, я всего лишь казначей, но мой аналитический ум подсказывает, что если кто и мог предупредить противника, то это Гарсам. Только его люди имели возможность снюхаться с местной властью.
— Это неправда, повелитель! — Человек в трехцветной одежде сделал шаг вперед, прижав к груди ладонь с растопыренными пальцами.
— А вот мы сейчас велим доставить сюда нашего труса и попросим его рассказать свою историю. Грол, распорядись, чтобы привели пленника.
Гролом оказался обладатель каштановой прически, которого Вероника приметила по злорадной ухмылке. Он кивнул и отправился выполнять приказ.
— Пролз, а где твой помощник? Почему сегодня ты один? — неожиданно спросил Нарл.
— Его нет в столице, мой господин.
— Но он хотя бы в Кургстаге?
— Безусловно! — Вопрос застал чиновника врасплох, поэтому его ответ получился резким.
— Прошу прощения, — вмешался в их разговор малорослик, одетый в серые брюки, розовую рубаху и черную куртку. — Я час назад видел господина Рангза во дворце.
— Ты в этом уверен, Шернг?! — грозно спросил казначей.
— Чтоб мне к духам провалиться! — Шернг прижал ладонь к груди.
Пролз готов был испепелить выскочку одним взглядом, но тут вернулся Грол. Он вошел с двумя бойцами, ни один из которых не был похож на узника.
— Прошу прощения, повелитель. Пленник погиб.
— Самоубийство?
— Нет, ему помогли. В камере остался лишь пепел. Убийце не удалось уйти, но, к сожалению, взять его живым не получилось.
— И кто это?
— Кэпдиз Рангз, — ответил командир карангов.
— Пролз, ты же говорил, что его нет в столице.
— Этого не может быть! — взвизгнул чиновник.
— Мы тоже так думали, когда пленник назвал твое имя. Теперь благодаря стараниям твоего помощника не стало и единственного свидетеля. Какой вывод?
— Меня подставили! Это все проделки Грола!
— Ты обвиняешь нашего брата? Хорошо, в камере тебе дадут перо и бумагу. Изложи свои соображения в письменном виде. Завтра мы их рассмотрим. Уведите подозреваемого!
Каранги взяли чиновника под руки и вывели из тронного зала.
— На сегодня заседание закрыто, — объявил курмистр. — Брат, задержись! Остальные могут быть свободны.
«Вот же сволочь! Если сам сидит, то уже заседание, — со злостью подумала Вероника, — а остальным стулья не положены!»
— Грол, скажи честно — это твоя работа? — поинтересовался правитель.
— О чем вы, повелитель?
— О главном казначее, — уточнил Нарл.
— Нет, брат. Я, конечно, терпеть не могу этого пижона, но его имя всплыло в докладе разгида без моего участия. Мало того, я специально потратил время, чтобы выяснить, не знал ли наш пленник кэпа Пролза раньше.
— И что?
— Сурдг действительно понятия не имел, кто такой Пролз.
«Эти двое — братья? — удивилась пленница. — Но у них же ничего общего. Глаза, губы, форма носа, овал лица абсолютно разные! Разве такое возможно?!»
— Может, Гарсам постарался?
— Вряд ли. Не его уровень.
— Ладно, мы все равно думаем, что наш щеголь вряд ли осмелился бы на предательство. Но этот случай позволит сбить с него спесь. Стремительный карьерный рост слишком сильно вскружил красавчику голову.
— Да, брат, он стал совать нос не в свои дела. Ладно бы еще для пользы дела. Может, отправить его во мрак?
— Не спеши. Его деньги и связи в южных областях Кургстага нам сейчас нужнее. Опять же нам не с руки ссориться с благорадами. Для начала понизим выскочку в должности.
— Островерхи и дальнеходы могут не понять столь мягкого наказания.
— А ты сделай так, чтобы виновным признали Рангза. Казначея мы накажем лишь за то, что не уследил за своим помощником.
— Хорошо, повелитель, — согласился начальник карангов. — С чужестранкой у вас как?
— Приручаем понемногу.
— Дикая?
— Более чем, но нас это забавляет. Покорные овечки из гарема наводят скуку, а эта — настоящий вулкан! Вон как смотрит, взглядом убить готова.
— Одного волшебника ее синие глаза уже отправили во мрак.
— Зато теперь нам ни один чародей не страшен. Даже сам Разруг, если он вдруг сумеет выбраться из плена.
— Кстати, о Разруге. Я тоже его недавно вспоминал. Как вы думаете, повелитель, не использовать ли этого колдуна в борьбе с жарзанцами?
— Думаешь, без его помощи не справимся?
— Не хотелось бы затягивать войну надолго. В Кургстаге еще не все внутренние враги уничтожены.
— Есть новости о железнорожниках? — напрягся Нарл.
— Да, брат, и не очень хорошие.
Грол заметил, с каким вниманием девушка прислушивается к их беседе, и предложил правителю отойти в сторонку. Курмистр не стал возражать. Он пристегнул поводок к трону и последовал за командиром карангов.
«Плохие вести о железнорожниках? Замечательно! Значит, Андрей их нашел! — обрадовалась пленница. — Когда-нибудь он обязательно доберется до тебя, Нарл. И тебе наверняка не поздоровится от его фокусов!»
На краю болота отряд остановился. Ни на одном из железнорожников сейчас не было шлема. Их не должны были узнать, а потому люди даже несколько осветлили кожу на лице и руках, чтобы полностью соответствовать легенде. Не стал надевать свой шлем и Андрей. Подарок Алтига парень оставил в доме шамана.
— Я должен воззвать к духам, чтобы они защитили ключ, — объяснил задержку Гзур.
— Ты же говорил, что за пределами шатких земель магия духов нам не поможет, — удивился Андрей.
— Тогда еще у меня не было этого посоха, — улыбнулся Остроокий. — Теперь мы можем любого духа взять с собой и его чары не позволят никому из разгидов обнаружить ключ.
Фетров уже знал о голосовой магии, плетениях и чарах, инициируемых танцем и мыслями. Здесь, в Кургстаге, обнаружился еще один вид колдовства — творимый духами.
Андрей с нескрываемым интересом стал наблюдать за действиями Гзура. Процедура воззвания заключалась в едва уловимом завывании. Шаман начал ритмично покачиваться, не сходя с места, и разбрасывать вокруг себя какие-то высушенные корешки растений. Вскоре под его ногами появилось несколько дымовых струек, и, пока Гзур пел заунывную песню, они медленно поднимались к небу. Потом шаман резко замолчал и застыл, подобно статуе. Словно по команде, две струи дыма изогнулись и устремились вниз. Первая поплыла к костяному набалдашнику посоха и быстро растворилась в нем, вторая начала наматывать круги вокруг Андрея.
— Вирлен, возьми ключ в руку и подними его над головой, — велел Остроокий.
Фокусник так и сделал. Он ощутил, как задрожал ключ, когда серый клочок тумана окутал кисть. Дымка быстро развеялась. Шаман склонил голову, беззвучно шевеля губами и не издавая ни единого звука.
— Можем идти. — Через пару минут волшебник выпрямился. — Нам послали сразу двух духов. Один будет охранять отряд, второй — ключ.
Отряд состоял из девяти человек. Помимо внука и пастуха, Остроокий взял еще пятерых волшебников. Единственно, за кого железнорожники могли себя выдать, не вызывая подозрений, были представители касты камнелобых. Им разрешалось путешествовать по стране без специальных документов, нанимать охрану из лучников-охотников и даже въезжать в столицу, если хватит денег на пошлину. Однако для беднейших каст имелись ограничения. Скопление вооруженных людей числом более девяти, если они не принадлежали к островерхам, дальнеходам или благорадам, считалось преступлением. Две телеги в караване черноруких или твердолобых, не говоря уже о желтоглазых, стражники могли воспринять как непозволительную роскошь. Существовали и другие запреты, направленные на то, чтобы не позволить беднякам собираться большими группами и ощутить себя серьезной, сплоченной силой, способной противостоять правящей верхушке.
— Первые дни мы можем идти не скрываясь, — объяснял Андрею особенности их путешествия шаман. — Потом на пути будут изредка появляться селения крестьян и ремесленников. Твой рост наверняка вызовет подозрение, так что придется купить крытую телегу и мула.
— О, так я еще и с комфортом поеду?
— Не уверен… Трястись на повозке придется лишь возле населенных пунктов. Хуже станет, когда доберемся до вотчины курмистра. Нужно будет очень хорошо тебя спрятать, чтобы ни один дозорный не сумел обнаружить, как бы ни старался.
— Я согласен немного потерпеть. Главное — добраться до курмистра.
— Думаешь, тебе вот так и отдадут девушку?
— Вряд ли. Но мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты сам говорил, что во дворец ведет тайный ход.
— О нем знает Хинг, только захочет ли он поделиться этой тайной с тобой?
— Иногда я умею быть убедительным.
— А иногда — наоборот. Вспомни первую встречу с нашими людьми.
— Шишки для того и набивают, чтобы они не позволяли делать прежних ошибок. Расскажи мне о Хинге. Кто это? Как мне вести себя с ним?
— Хинг… — Шаман задумался. — Про него говорят, что это единственный дух, который смог сохранить свое тело. Не уязвимое ни для оружия, ни для магии. В свое время повелитель хотел завладеть этим секретом, заставляя до седьмого пота работать радомудров. А когда выяснил, что амулет, дающий неуязвимость, действует только в том случае, если новому владельцу был подарен, с досады уничтожил всех мудрецов и перестал искать берлогу бессмертного.
— А топор курмистр не желал себе присвоить?
— Священное оружие наших племен ему вряд ли пригодилось бы.
— А зачем оно вам?
— В глубокой древности первые железнорожники с его помощью избрали семерых достойнейших, которые стали вождями. Когда вождь умирал, его провожали восемь самых уважаемых соплеменников. Один из них становился следующим повелителем. И только повелитель мог стать хранителем ключа. Раз в полгода наши вожди собирались все вместе, чтобы передать ключ другому. При этом никто из племени избранного даже не догадывался, что реликвия хранится рядом.
— Гзур, я смотрю, в Кургстаге особенное отношение к числу девять, как и в Жарзании. Но почему тогда в древности избрали семь правителей, а не девять?
— Двое просто не вышли из пещеры. Одним из них был Алтиг Кочующий, вторым — Хинг Домосед.
— Кочующий?
— Берлога Алтига не стоит на месте. Она появляется в самых неожиданных местах. Некоторые из железнорожников иногда натыкаются на жилище этого духа, но говорить с Кочующим позволено лишь равному. Домосед же всегда на одном месте. Однако даже при наличии ключа найти его пещеру в катакомбах Шершани дано не каждому.
— Хочешь сказать, у нас немного шансов?
— У тебя, Жизнедар, — уточнил шаман. — Кто поговорил с Алтигом и вышел живым из его берлоги, обязательно встретится с Хингом.
— Он мне ничего подобного не говорил.
— Дух дал разрешение, больше ничего и не требуется.
— Гзур, а что происходило, если вождь погибал и не успевал назначить преемника?
— У нас семь больших племен. Избранники направлялись в соседнее.
— Спасибо за разъяснение.
— Я всегда рад ответить на любой твой вопрос, вождь.
— Точно?
— Конечно, — усмехнулся Гзур.
— Тогда расскажи, почему там, на болотах, я не видел ни одного младенца?
Шамана будто подменили. Улыбка моментально улетучилась, лицо исказила печать глубокой скорби. Остроокий остановился.
— Я обидел тебя своим вопросом? — Андрей уже и не рад был, что полез с расспросами.
— В этом и состоит наше проклятие, Вирлен. Лишившись вождей и потеряв ключ, мы обрекли себя на вымирание. Вот уже пять лет наши женщины не носят в чреве ни одного ребенка. Если положение не исправить…
— Но почему, елки-метелки?! Вы же не виноваты, что курмистр…
— Нарл в молодые годы носил шлем с железными рогами, — не дал договорить Фетрову волшебник. — Когда-то он был одним из восьми провожавших в последний путь вождя племени. Звали его тогда совсем по-другому.
— Курмистр — железнорожник?
— Теперь — нет. Он убил человека, которого выбрал умирающий повелитель, и трусливо сбежал. Мы подвергли его имя позору и забвению. А он вдруг объявился в семье островерхов. Добился влияния в военных кругах, потом взялся за нас и радомудров. Мудрецов уничтожил, а хранителей ключа оставил без вождей и главной реликвии. А ведь мы живем только с одной целью — охранять ключ. Если его не будет, племя погибнет.
— Но я же принес ключ!
— Этого недостаточно. Новых вождей позволит избрать только топор Хинга. И когда у одного из них появится ребенок, думаю, проклятию придет конец. Я не хотел тебя утомлять еще и этими подробностями, но теперь ты знаешь — все наши надежды только на твою удачу.
— Мать честная! Как же у вас все накручено. Шаман, я теперь уже боюсь задавать следующий вопрос. Вдруг опять такой пласт вскроется, что и не поднять?
— Я слушаю тебя, вождь.
— Алтиг говорил еще об одной опасности. Врата, через которые мы попали в ваш мир, таят какую-то угрозу. Но с помощью ключа ее можно предотвратить. Не знаешь как?
— Нет. Но ты обязательно спроси у Хинга. Домосед славился своим умом.
— Мне впору записывать накопившиеся вопросы. Не забыть бы чего.
Непомерная тяжесть ответственности почти физически давила на плечи фокусника. Вероника… Железнорожники… Образовавшиеся после прорыва дыры между тремя мирами… Ключ… Какой-то священный топор… Хинг, Алтиг… Все это не поддавалось разумению обычного человека.
«Жизнь сама создает такие фокусы, до которых ни одному иллюзионисту не додуматься, хоть он из кожи выпрыгни. — Фетров на миг представил трюк с выскакиванием из собственной шкуры и вздрогнул от отвращения. — Брр. Нет, лучше я все-таки к Хингу схожу».
