Глава 24
Чудотворец

— Что значит — «не смогу вернуться»? Зу, я не твоя собственность. Если сказала, что поеду домой, значит, так тому и быть! Я же не одна на всем белом свете. У меня есть папа и мама, старший брат и маленький племянник, который после столь долгого отсутствия вряд ли меня узнает. В конце концов, я просто по Земле соскучилась! А будешь на меня давить…

Журналистка с кронмагом второй час работали в его кабинете. Сначала они обсуждали речь правителя перед народом, а потом неожиданно заговорили об Инварсе.

— Мади, я и не пытаюсь. Дело вовсе не во мне. Просто вот это кольцо… — Правитель указал на перстень с голубыми камушками.

— Да забери ты его! — Женщина в очередной раз попыталась снять украшение. — Едрена-матрена к твоей бабушке! Хоть палец руби! Что оно ко мне прицепилось?

— Раньше чем через два года ты не сможешь его снять.

— Я не смогу?! Ты меня плохо знаешь!

— Согласен, но у нас будет время это исправить.

После случая с гранмагом Зулг старался не отпускать Злавадскую от себя. Он пока еще не рассказал женщине о тайне кольца, надеясь, что очень скоро брюнетка сама узнает о будущем пополнении. Но ее решение уехать домой ломало все планы. Дальше тянуть было нельзя…

В тот кошмарный день кронмаг бросился в погоню за журналисткой, как только узнал, что ни ее, ни Холга во дворце нет. В городок, где оказывали первую помощь Артуну и кудыр-магу, правитель прибыл через три часа после Мадлены. Ему потребовалась другая лошадь вместо загнанной, а найти хорошего скакуна в нынешние времена было очень сложно. Стражники сообщили о прибывших в город на свежих лошадях всадниках, которые направились к лекарской. Там Зулг и нашел Злавадскую.

Тогда вообще произошло много невероятного.

Удачный выстрел Мадлены стал лишь началом.

После прибытия в город телеги с ранеными два лучших целителя с западной окраины Бирзани неизвестно каким образом оказались прямо возле постели больных. Сами они ничего не смогли рассказать о своем появлении в этом месте, зато оказали так необходимую помощь пострадавшим.

Чуть позже исчезли облака на месте Врат, и точки перехода в завратный мир стали почти такими же, как до прорыва.

К исходу суток в Гюроград вернулись Вирлен и Вероника. Тич попросил приятелей не афишировать его прибытие, поэтому из храма змей кудыр-маг вышел незамеченным.

Последующие дни также были наполнены самыми неожиданными событиями. Удивила дочка гермага Ливаргии, которая передала Лунзу трупы Мугрида и главного врачевателя, а также двоих очень важных для Зулга пленников. Согласно изданному правителем указу, ее следовало наградить, но кронмагу показалась отвратительной напористость толстой девицы, ради собственной выгоды не пожалевшей отца. Гермаг, безусловно, заслуживал сурового наказания, но она же дочь… К тому же Ливаргия, как самый лакомый кусок, уже была обещана другому человеку. Выход из щекотливой ситуации подсказал тайный советник, и предприимчивую толстуху отправили правительницей в Сиргалию, земли которой с недавнего времени по бумагам также являлись собственностью Мугрида. Правда, новая вотчина Равис была самой бедной и самой проблемной провинцией в Жарзании…

А Ливаргия досталась Лунзу. Зулг не мог не наградить полководца, выигравшего два решающих сражения минувшей войны.

За три дня правитель сделал множество кадровых перестановок. Больше половины гермагов было разжаловано и казнено, а их место заняли преданные Зулгу люди. И самым, пожалуй, необычным стало назначение гермага Гетонии. После того как Тич отказался от столь почетной должности, правителем юго-западной провинции назначили Артуна, помогать которому на первых порах согласился купец Анвард. Кудыр-маг заявил о своем твердом намерении вернуться на Инварс, но обещал каждый год наведываться в Жарзанию.

Теперь столь же непреклонной в своем решении была Злавадская.

— Я, между прочим, еще не давала согласия на твое предложение, если ты, конечно, помнишь о таких мелочах, — продолжала упорствовать женщина.

— Ну и как, скажи, мне тебя отпустить? Вдруг найдешь там себе видного парня и забудешь обо мне?

— Поехали со мной, познакомлю с родителями. Опять же, все время буду под твоим присмотром.

— Мади, у меня в стране только что закончилась война, положение тяжелое, дел невпроворот, а я все брошу и — на отдых? Хотя, если честно, даже это не главное. Дело не в том, что я не могу покинуть Жарзанию, основная загвоздка как раз в тебе и этом кольце.

— Едрена-матрена к твоей бабушке, опять ты о своем подарке! Неужели жалко стало?

— Нисколько. Особенно после того как перстенек защитил тебя от Холга. Но пойми… — Правитель мялся, как подросток, не зная, как лучше подобрать слова для своего объяснения. — У любого могучего артефакта есть не только плюсы…

Выражение лица журналистки говорило о том, что ее терпение, которого и в лучшие дни недоставало, на исходе. И Зулг выпалил, уже не подбирая слов:

— В общем, из Жарзании он тебя не выпустит до тех пор, пока наш сын не откажется от грудного вскармливания.

Он ожидал чего угодно — удивления, недоверия, негодования, страха, но только не приступа смеха, с которым журналистка справилась далеко не сразу.

— Какой сын, Зу? — спросила она, вытирая слезы. — Ты случайно на солнышке не перегрелся?

— Наш. Не хотел тебе говорить раньше времени, но скоро ты станешь мамой.

— Зулг. — Мадлена стала серьезной. — Я не люблю шуток на эту тему.

— Любимая, присядь, пожалуйста. Я постараюсь все объяснить.

— Спасибо, что не сказал: «Тебе нельзя волноваться». Слушаю. — Брюнетка опустилась в кресло.

— Кольцо у тебя на руке… непростое.

— Знаю. Проверено на Холге.

— Да, оно защищает свою хозяйку. Но главное — кольцо сообщает будущей матери пол ребенка, которого та носит под сердцем. Помнишь, ты сказала, что камешки стали голубыми?

— Помню. И выражение твоих глаз никогда не забуду — такими большими я их никогда еще не видела.

— В тот счастливый день я просто попросил церемониймейстера принести какую-нибудь драгоценность тебе в подарок. Что именно находилось в шкатулке, я, честно говоря, успел подзабыть, а когда увидел, оно уже было на твоем пальце.

— И что?

— Кольцо призвано охранять еще не родившегося ребенка из рода Фиренгов. Голубой цвет — значит мальчик. Мадлена, ты беременна. Украшение нельзя снять, пока ребенок нуждается в матери. Это оно не пропустит тебя через Врата.

— Я… — Теперь увеличились глаза женщины.

— Да. Ошибки быть не может.

О том, что артефакт не выпустит женщину из Жарзании, Зулг узнал два дня назад из записки, написанной все тем же корявым почерком. На этот раз на листке бумаги была ссылка на книгу, где приводились более подробные сведения о кольце.

— Зулг, я тебя убью!

— Хочешь оставить нашего ребенка сиротой?

— А я тебя не насмерть убью! Где это видано, чтобы о будущем ребенке сообщал отец?! Ты… ты… вообще понимаешь, что говоришь?! Я, значит, не в курсе, а он… Пожалуй, я тебя убью два раза. — Злавадская вертела головой из стороны в сторону, подыскивая что-нибудь тяжелое, но на столе, кроме бумаг и чернильницы, ничего не было.

— Давай так и договоримся: ты будешь меня убивать два раза в сутки. Только при одном условии.

— Он еще и условия смеет ставить, на-агле-э-эц!

— Конечно, я же глава семьи.

— Какой семьи? Думаешь, ребенок — это повод выходить за тебя замуж?! Я еще не сказала «да»!

— Наверное, ты права: один ребенок — это еще не семья. Вот когда у нас будет трое… я снова предложу тебе руку и сердце… — Он не успел изложить весь план — в правителя Жарзании все-таки полетела чернильница.

В это время в дверь постучали.

— Минуту, — резко перешел на официальный тон Зулг. — Мади, побудь здесь. Наверное, Лырсог прибыл.

— Тебе нужно переодеться.

По всей длине рукава кронмага тянулось длинное чернильное пятно.

— Не стоит.

Небольшое плетение — и одежда снова стала чистой.

— Где ты будешь его принимать?

— Пока еще не решил. Отдыхай. — Кронмаг вышел за дверь.

Высокий гость стоял перед стражниками, которые имели строгое указание не пускать его в кабинет.

— Приветствую вас, гермаг. По какому делу?

Молодой человек жестом предложил вельможе проводить себя. Правитель Дамутории третий день добивался этой встречи, но кронмаг, ссылаясь на неотложные дела, трижды откладывал аудиенцию.

— Я приехал доложить о полном изгнании малоросликов с наших земель.

— Спасибо, Лырсог. Однако я считаю, что это не стоило затраченных усилий. После смерти Нарла новый курмистр отдал приказ своим войскам покинуть Жарзанию. Если бы не ваше запоздалое рвение, в живых осталось бы больше людей.

— Я хотел помочь.

— Помощь ценна, когда она необходима не тому, кто помогает, а тому, кому ее оказывают. Разве не так?

Лырсога ничуть не смутила подобная постановка вопроса:

— Если бы меня попросили раньше…

— Была одна попытка. И кое-кто даже обещал разобраться с сиргалийскими повстанцами. Увы… Если вельможа не выполняет своих обещаний, какой смысл обращаться к нему повторно?

На этот раз Зулг тщательно подготовился к встрече. Он обдумал сразу несколько вариантов их беседы и был готов к любому ее развитию.

— Уверяю вас, я пытался оказать давление на сиргалийцев, но понял, что ничего не выйдет. В сложившейся на тот момент ситуации разумней было не вмешиваться. Мое участие в схватке могло лишь усугубить положение. Кудыр-маг истребил бы всю знать Жарзании, расчистив тем самым Мугриду прямой путь к власти. Мы были на грани хаоса, ваше магичество.

— И вы сочли за лучшее уйти в тень?

— Только для того, чтобы позже иметь возможность возродить законную центральную власть.

Они медленно шли по коридору. Согласно дворцовому этикету, прием «на ходу» являлся унизительным для гермага, но вельможа решил не обращать на это внимания, понимая, что молодой правитель попросту мстит. Их последняя встреча проходила под диктовку Лырсога, теперь ситуация коренным образом изменилась.

— То есть действовали исключительно из соображений собственной выгоды? Прямо как торговец.

— Я попросил бы меня не оскорблять!

— Что вы, гермаг, это нужно воспринимать как похвалу. С недавних пор я очень уважаю торговый люд, ведь если бы не они… Но отставим лирику. Насколько я понимаю, вы приехали прояснить наши отношения. Это так?

— В общих чертах, — не стал юлить вельможа.

— Они остаются прежними. Я попробую забыть о ваших проделках во время прошедшей войны, а вы продолжите делать вид, что между нами ничего не произошло. Я прекрасно понимаю, что при первом же удобном случае вы постараетесь всадить мне нож в спину и занять трон Жарзании, но больше предоставлять такой случай я не собираюсь. В остальном вы меня устраиваете. Дамутория — одна из лучших провинций, в которой не погибло ни одного человека и не пострадали туристы из завратной реальности. Пожары большой смуты обошли Дамуторию стороной, так что урожай в этом году на ваших землях будет самый большой, что немаловажно для всей Жарзании.

— Насчет ножа, ваше магичество, это уже чересчур. Я вообще по натуре человек не кровожадный и ехал сюда еще и для того, чтобы навести мосты между древними родами.

— Вот оно что?! Интересно, и как вы себе это представляете?

— У меня есть внучка. Девица очень красивая. Не желаете заехать в Дамуторию и взглянуть на нее?

— Ну да, — остановился Зулг. — Убивать родственников даже у нас не принято. Только вы немного опоздали с предложением, женщину я себе уже выбрал. У вас все?

— А мы разве так и не присядем? Я долго ждал этой встречи.

— При всем к вам уважении, Лырсог, — фраза прозвучала, как издевательство, — у меня действительно больше нет времени.

Отряд всадников численностью в полсотни бойцов остановился у подножия наклонной скалы. Двое взрослых и одна маленькая девочка спешились. Отдав приказ дожидаться их здесь, троица дальше пошла пешком Верхом на мужчине, обвив его шею, величественно восседала королевская гюрза.

— А можно мне змейку подержать? — прощебетал ребенок.

— Алрин, лучше не надо, — ласково остановила ее Таркова. — Иди лучше ко мне.

Девчушка с удовольствием забралась на руки синеглазки.

Покончив с главарем немых рудокопов, Вероника подумала, что в работе телохранителя вождя сумеречников можно сделать короткий перерыв. До намеченного отправления на Инварс еще оставалась пара дней, и Таркова наконец смогла заняться одним важным личным делом. У нее из головы никак не выходила большеглазая шестилетняя девочка. Таркова с Мадленой останавливались в доме родителей Алрин, когда скрывались от преследований Оршуга. Это стало причиной гибели всех проживавших в крестьянской избе людей. Отца и мать ребенка убили в тот же день, а девочка, по словам одного из подчиненных магира Лоргуда, Шурга, была оставлена им на попечение соседей. Он не смог выполнить бесчеловечный приказ командира и, подыскивая приют ребенку, немного задержался в деревне, что тогда спасло ему жизнь.

Девушка долго считала девочку погибшей, она была готова мстить любому из бойцов магринца за эту смерть. И когда в Гюрограде судьба столкнула ее с Шургом, Вероника попыталась выместить на нем всю свою ненависть, даже Андрею не без труда удалось остановить разбушевавшуюся амазонку. Роковую ошибку тогда удалось предотвратить, но воина, сообщившего о выжившей девочке, все это время продолжали держать под стражей. Синеглазка отыскала узника в городской тюрьме Гюрограда, как только появилось свободное время.

Направляясь к Желтой гряде, они взяли пленника с собой и отпустили после того, как он нашел ребенка. Алрин сразу узнала так понравившуюся ей тетю с большими синими глазами и была рада уехать с ней. Довольны остались и приютившие девочку соседи. Во-первых, они избавились от лишнего рта, а во-вторых, получили солидную денежную компенсацию.

— Андрей, меня от одного вида твоей наездницы в дрожь бросает. Она тебя не удушит?

— Что ты, мы с ней вдвоем, а точнее — втроем (я имею в виду еще и Дихрона) столько прошли, что почти сроднились.

— Ну и родственнички у тебя. Одна хотя бы не скрывает, что змея: шипит и ядом плюется. А другая гадина готова родную мать продать, лишь бы цена устроила.

— Ну, ты сравнила. Для гюрзы я всегда был лишь транспортным средством, а для «дядюшки» — средством обогащения. Но как раз благодаря им я выжил в этом мире. И как знать, не напиши Дихрон того злосчастного письма гермагу Ливаргии, может, наша с тобою судьба сложилась бы совсем иначе…

— Ты еще скажи, что мы обязаны ему своим счастьем, — фыркнула Вероника.

— Я лучше промолчу, — улыбнулся фокусник.

Гюрза медленно сползла с фокусника и дальше продолжила путь своим ходом. Заметив, что Андрей задержался, созерцая окружающий пейзаж, певунья остановилась и зашипела.

— Извините, ваше величество, мы идем. Вероника, Алрин, нас приглашают на экскурсию. Кстати, конь освободился. Маленькая наездница, не желаешь сменить скакуна?

— Ты понимаешь еще и змеиный язык? — Таркова передала ребенка.

— Говорю же тебе, мы почти родственники. Жизнь друг другу не раз спасали.

— А что ей сейчас от тебя надо?

— Ничего. Просто хочет показать, как она обустроилась на новом месте.

Через полчаса неспешной прогулки люди подошли к центру Желтой гряды. Огромный горный пик под углом устремлялся к небу, подпираемый по краям двумя скалами поменьше. Вместе они образовывали нечто похожее на двухскатную крышу. Внутри «домика» царил полумрак. Пока туда не заползла королева.

Андрею уже доводилось слушать песню поющих гюрз и видеть игру красок жилища пятнистых змей, однако он совершенно забыл, что исполнительниц нужно вовремя остановить, иначе слушатели могут остаться глухими. Наблюдая за радужными арками, наслаждаясь великолепными аккордами волшебных звуков, парень и не думал прекращать это великолепие. Волшебство остановила сама королева. Щелчок хвостом — и в «концертном зале» наступила тишина.

— Ой! А можно еще? — не удержалась Таркова.

— Я тоже хочу, — поддержала ее девочка.

— Спасибо, ваше величество, — поблагодарил фокусник. — А вам на будущее, мои хорошие, надо знать, что песня пятнистых змей, если ее вовремя не остановить, делает человека глухим.

— Не может быть! — искренне поразилась синеглазка.

— Ты мне не веришь?

— Верю. Вот уж, действительно, в этом мире красота способна убивать! — прошептала Вероника. — Давайте возвращаться.

— Папа, а ты волшебник? — неожиданно спросила Алрин, которая сейчас сидела на его плечах.

Андрей не был готов к такому обращению, а потому замешкался с ответом. Глядя в счастливые глаза Вероники, он произнес:

— Нет, дочка. Я всего лишь змеиный король.

— А это лучше?

— Не знаю.

— Я знаю. Это лучше, — уверенно заявила наездница. — А кто я тогда?

— Наверное, принцесса.

— Ух ты! А в деревне меня замарашкой звали. Можно я побегаю?

— Конечно. — Парень опустил ее на землю.

— Фокусник, как это у тебя получается? Немного на руках подержал — и уже папой зовет, а я до сих пор тетя, — вздохнула Вероника, глядя вслед радостному ребенку. — Слушай, я тут тоже хотела прояснить один вопрос. По поводу их пророчества. Если ты не волшебник, почему они на тебя навесили ярлык главного персонажа той древней легенды? Тич ведь гораздо больше на эту роль подходит. Сам посуди: прибыли вы с ним оба в один месяц, малоросликов победил он, а ты лишь спас три мира от полного уничтожения. И то, заметь, не без его помощи.

— Полностью с тобой согласен. Но дело в том, что сам он не желает становиться легендарной личностью. Ты с Зулгом позавчера именно об этом так долго разговаривала?

— Ага. Его кто-то убедил, что в бумаге было написано не чародей, а чудотворец. А твои фокусы сродни чуду. Опять же, война закончилась именно в тот момент, когда ты убил Нарла. В общем, в твою пользу тоже достаточно аргументов.

— И что мне по этому поводу теперь делать?

— Главное — не зазнаваться. А будешь нос задирать, мы с дочкой быстро напомним, кто есть кто.

— Хорошая девчушка… — Андрей залюбовался непоседой. — Копия тебя.

— Не обижаешься, что берешь за себя девушку с прицепом?

— Наоборот, радуюсь. Думал, мне одно сокровище достанется, а получаю сразу два. Только надо ее русскому языку обучить, а то бабушки будут недовольны.

Оставив вместо себя в Гюрограде ратора, Фетров взял отпуск и отправился в Гетонию — к тем Вратам, которые привели парня в удивительный мир Жарзании. Если посчитать, это случилось не так уж давно, однако Андрею казалось, что он провел здесь полжизни, — столько всего он пережил за эти несколько недель. Сколько узнал, сколько повидал, чему только не научился… До Пуролграда, где они должны были встретиться с Тичем, оставалось несколько часов пути. Дальше их дорога лежала к пещере и — долгожданное возвращение на Инварс.

Пару дней назад в Пуролград прибыл Артун, сопровождаемый большой делегацией. В нее входили Анвард, Базгур, Тич, Дихрон и отряд из ста человек, среди которых находился и второй кудыр-маг.

Близнецы решили не раскрывать свое инкогнито, поэтому старшему брату пришлось немного изменить внешность. Пусть все считают, что в Жарзании есть только один кудыр-маг, который собирается вернуться на Инварс. На самом деле они отправлялись туда оба. Тич хотел показать брату мир, в котором вырос, и познакомить с людьми, заменившими привратнику родителей.

«Дядюшку» по просьбе Андрея назначили смотрителем гетонских Врат, единственной некоммерческой точки перехода. По специальному указу кронмага она должна была использоваться для переправы строго ограниченного круга лиц: Тича, Анварда, Андрея и их близких. Кудыр-маг с помощью кудесников из Ориграда, которые охотно поделились своими секретами, собирался расширить пропускную способность Врат до семи человек в неделю.

Дихрон после обретения свободы и снятия обвинений дал священный обет не прикасаться к деньгам. Он отказался от жалованья, передав все деньги на восстановление того храма, в котором ему представился шанс искупить вину. И теперь волшебник молился Нгунсту по пять раз на день.

Артун при поддержке Анварда, сотни воинов и агентов тайного советника должен был занять пост главы Гетонии. Отрок понятия не имел, как руководить целой провинцией, и надеялся на помощь друзей, но все же втайне был очень горд собой. Сын капрала становился одним из первых вельмож Жарзании. Согласно указу Зулга, пареньку собирались в скором времени открыть каналы энергетической подпитки, хотя и без их помощи магру удавались такие плетения, которые мог создать далеко не каждый титулованный маг.

Перед отъездом из Девятиграда Артун пообещал, что дождется Андрея в Пуролграде, чтобы попрощаться со змеиным королем и проводить своего учителя на Инварс. Заодно в качестве репетиции будущих преобразований Гетонии нужно было установить в городе новые порядки. Потом ученик Тича со своим отрядом и бойцами, сопровождавшими Фетрова, собирался в главный город юго-западной провинции.

— Когда приедем в Пуролград, нужно попросить Базгура нам помочь. Мне очень понравилась его методика освоения иностранных языков. — Вероника вспомнила, как волшебник пытался обучить ее местному языку.

— А потом домой, — обнял ее Фетров.

— Конечно, я ведь должна познакомить тебя с мамой. Да и другие родственники буду рады увидеть туриста-везунчика, змеиного короля, вождя и самого лучшего в мире фокусника.

— Пожалуй, с последним твоим утверждением я спорить не буду. Чтобы любимая девушка обратила на меня свое драгоценное внимание, мне пришлось творить чудеса сразу в трех мирах.

— Значит, все-таки чудотворец?..

— Только не надо новых прозвищ. Имеющиеся складывать некуда.