Глава двадцать восьмая
Ярость схватки
Когда изуродованный бывший десятник надел пояс с мечами и все то, что он обозначил словами «по мелочи», Ранек закатился смехом:
— Ха-ха! Как же ты из повозки выпрыгнешь? От такой тяжести по пояс в землю уйдешь!
А герцогиня, для перестраховки явно держащая вокруг себя магический щит, с некоторой нервозностью поинтересовалась:
— И ты умеешь всем этим пользоваться?
— А зачем мне в другом случае таскать на себе лишнюю тяжесть? — буркнул не совсем вежливо раб и тут же, словно спохватившись, добавил: — Хотя очень хочется надеяться, что путешествие вашего сиятельства пройдет в полном спокойствии.
— Что за странный у тебя юмор? — еще больше скривилась Вилейма. — Или ты решил прославиться своим остроумием? Лучше помалкивай при мне, а то я не посмотрю, что ты отличный воин, а просто зажарю как тупого валеля! А с врагами и без тебя справимся!
Инстинктивно почувствовав опасность, Кремон решил прикинуться доброй, послушной овечкой:
— Как скажете, ваше сиятельство. — И потом добавил вполне невинный вопрос: — Только чего это вы все время валелей да прочих топианских монстров поминаете? Так вам понравилось в Гиблых Топях?
Лучше бы он этого не говорил. Герцогиня дикой кошкой метнулась к нему и стала душить голыми руками. При этом осатанело выкрикивала:
— А тебе какое дело?! Ублюдок! Скатэк поганый! Борнус недорезанный!
Отрезвило ее то, что глаза у Зарината стали вновь совершенно бессмысленными. Видимо, он опять впал в прострацию. Только тогда дрожащая от злости женщина слезла с поверженного тела, уселась на свое место и удовлетворенно буркнула:
— Ну вот, так гораздо лучше! А то треплет своим поганым языком что не надо.
Ранек облегченно вздохнул, но вслух смиренно посетовал:
— Как же он сражаться пойдет?
— Ничего! Подстегну его двойной порцией «бодрости» — как миленький побежит. Может, хоть внимание какого колдуна на себя временно оттянет.
— Это как? — неожиданно осмелел Уракбай. — Вы его сразу на смерть готовите? Но так же нельзя! Он ведь добрый и хороший.
— Вот и я так думаю, — цинично стала рассуждать его хозяйка. — Долг каждого мужчины — это ценой своей жизни защищать слабую женщину. Так что если он погибнет в бою, защищая меня, то лишний раз докажет, что Заринат и хороший, и добрый, и кто там еще…
В повисшей тишине раздалось детское хвастовство, произнесенное мужским голосом:
— Заринат — сильный. Заринат хорошо работает.
— О-о-о! — простонала Вилейма. — Я с ним не выдержу! Может, его немым сделать?
— Зачем? — неожиданно развеселился Ранек. — Ведь есть он не просит. Ладно, вы тут отдыхайте, а я за дорогой прослежу. Меня просто в жар бросило, когда я представил, что у них могут быть соучастники, едущие на повозке впереди. Тогда нам вообще несдобровать.
Это предположение действительно могло оказаться справедливым, и некоторое время путники тщательно присматривались к тем, кто движется впереди. После нескольких развилок почти все они съехали с Королевского тракта, и скорость движения упала до минимума. Теперь уже настойчивые преследователи, хоть и отстали еще больше, но явно бросались в глаза.
Затем тракт стал извиваться между крупных холмов и скал, стал более узким и неприветливым. Место для засады, конечно, не годилось, но для открытого нападения подходило в самый раз. Тем более что встречных повозок стало попадаться с каждым разом все меньше и меньше. Приходилось чаще метаться отделенным сознанием к непонятному противнику и тщательно следить за его скоростью. Потому что герцогиня предположила:
— Как только они резко ускорятся, значит, вознамерились догнать нас в определенной точке дороги. Нам это невыгодно. Следовательно, постараемся одновременно ускориться и мы. Ведь наши похасы — самые лучшие. С лошадьми в скорости они не потягаются, но весь расчет мы врагу собьем однозначно. Разве что у вас есть другие идеи?
Своим размеренным речитативом отозвался Цай:
— Мне кажется, они попытаются нас догнать возле Цветочного ущелья. С одной стороны там скала, а с другой — внушительный обрыв. И между ними метров двести сузившийся тракт. Очень удобное место для атаки.
Ранек повернулся к герцогине, озабоченно кивая:
— И я теперь вспомнил об этом месте. Оно действительно очень неудобное для обороны. Нас наверняка попытаются столкнуть в обрыв.
— Значит, надо проскочить этот участок любой ценой, — подвела итог Вилейма. — А чтобы их задержать, постараюсь задействовать один сюрприз: завалим дорогу камнями.
— Используешь флоры? — сразу догадался мэтр.
— Больше ничего не остается. Так что, Цай, высматривай самый узкий участок тракта с нависающей рядом скалой.
Метнувшийся назад отделенным сознанием Ранек моментально вернулся в свое тело и взволнованно сообщил:
— Они явно ускорились! Пока не скачут с максимальной скоростью, но стали приближаться.
— Значит, подтягиваются… Ладно, тогда и мы приготовимся. Цай, не забудь про узкое место.
— Должно быть вон за тем поворотом, — сразу отозвался возница.
— Отлично! А ты расшнуруй задний кусок тента и приготовься меня подхватить.
Последнее распоряжение касалось притихшего главного артиста, который тут же исполнил приказанное. А герцогиня стала готовиться. Уракбай, поглаживая ручки метательных ножей, с некоторым удивлением наблюдал, как его хозяйка достала из кармана коробочку и открыла ее словно шкатулку с драгоценностями. Только вот внутри оказался ничем не примечательный на вид шарик серого вещества, сантиметров пять в диаметре. Немножко над ним поколдовав, герцогиня окутала флор переливчатым сиянием и аккуратно зажала в ладошке.
— Приближаемся! — раздался голос с облучка. Ему вторил другой:
— Пока еще преследователи коней вскачь не пускали. Вилейма выбралась из-под тента и встала на подножку повозки с левой стороны. Ее взгляд безостановочно шарил по массиву приближающейся скалы.
— Прочная, — посетовала она. — Много не отвалится.
— Да, завалить дорогу совсем не удастся, — подтвердил Ранек. — Но если они заметят отлучку с повозки?
— Плевать! Нам главное — ущелье проскочить. А там мы им устроим. Вот! — Она схватила возницу за плечо. — Возле того выступа чуть сбавь скорость.
В указанном месте Цай слегка придержал похасов, переводя их на быстрый шаг, и затянутая в черные одежды фигурка опрометью бросилась к скале. Приложила руку в самом удобном для подрыва месте, секунды две постояла, замерев, а потом стремглав бросилась за удаляющейся постепенно повозкой. Набрав невероятную скорость, рыбкой нырнула в темнеющее отверстие и распласталась на безмолвно лежащем Заринате. Еще на лету выкрикивая:
— Цай гони! Уракбай затягивай полог. Ранек что сзади?
Повозка ощутимо прибавила скорости под громкие щелканья кнута и выкрики возницы. А вскоре и голос мэтра послышался:
— С некоторой задержкой, но и они пустили теперь коней вскачь. Кажется, догадались, что мы попытаемся уйти.
Сзади послышался глухой взрыв, а вслед за ним повозка покачнулась от тугого порыва воздуха. Герцогиня поникла на своем рабе, на короткое время бросаясь отделенным сознанием на место взрыва. Вскоре вернулась и, с брезгливостью сообразив, на ком лежит, сразу откатилась вбок и встала на коленки:
— Большого завала и в самом деле не получилось, но минут на десять расчистка от камней их задержит. Хватит нам для прорыва на широкие просторы?
— Вполне! — с уверенностью подтвердил возница. — Ведь на месте не стоим.
Пробирающуюся к передку герцогиню остановил подрагивающий голос Уракбая:
— Может, пора привести в нормальное состояние моего друга?
Только удобно усевшись, Вилейма в который уже раз за сегодня надменно скривилась и посоветовала:
— Помалкивай лучше. Да и какой толк твоего сослуживца взбадривать заранее? Заметил, что он через короткое время опять в омут идиотизма падает? Так что пусть лучше лежит и силенок набирается для более конкретного момента. — Затем повысила голос: — Что там впереди?
— Через пару минут будем возле Цветочного ущелья.
— А что Ранек?
— «Отсутствует»! — по-военному доложил Цай.
Чувствовалось, что и женщина хочет вернуться отделенным сознанием к заваленному обломками участку тракта, но предстоящее сражение требовало экономии каждой крохи магической силы. Да и чего там «топтаться» вдвоем, если и мэтр все высмотрит досконально.
Вскоре тот и в самом деле «вернулся» в тело и стал докладывать, вытирая пот с разгоряченного лица:
— Да там их целая банда! В повозке восемь и в карете четверо! Да плюс четыре возницы. Шестнадцать человек!
— Опознал кого-то? — Вилейма встала во весь рост за спинами сидящих на облучке, и теперь рассматривала по ходу разговора проплывавшее мимо ущелье.
— Да нет, скорей всего, все наемники из уголовников, да еще и не из наших мест. Но минимум двое из них — Эль-Митоланы. Стали чистить дорогу левитацией. Остальные ворочают камни вручную. Вооружены средне. Но мне кажется, большую часть оружия они оставили внутри повозок. Пока догонят — опять вооружатся.
— Ругались между собой?
— Да нет, все делали молча. Но с такими озлобленными лицами, что сомнений в их намерениях у меня не осталось. Кажется, мы действительно им насолили, еще не столкнувшись: сорвали их «великолепный» план.
— Уже лучше: чем рассерженней они будут, тем легче с ними будет справиться.
— Узнать бы, кто их послал…
— Вряд ли у нас получится. Подобному отребью только платят деньги и дают конкретное задание. Но наверняка тут опять замешаны мои дальние родственнички, никак не успокоятся. Так что пленных не берем, щадить никого нельзя, самим бы выжить.
— Справимся! — со степенной солидностью высказался возница.
Когда проехали ущелье и преодолели несколько поворотов, тракт вытянулся почти ровной линией, уходя к горизонту через зеленые луга. А по всей этой яркой зелени черными исполинами возвышались покатые валуны, словно эти камни посеял вместо зерна огромный великан. Вдобавок в пределах видимости оказалось несколько повозок и телег попутного направления да небольшой обоз, приближающийся навстречу. Но все равно получалось по прикидкам, что за оставшееся время сойтись с другими путниками не удастся. Да и будут ли крестьяне защищать никому не известных комедиантов? Вряд ли.
А вскоре между оставшихся позади холмов показались мчащиеся во весь опор преследователи. Герцогиня как раз кончила присматривать за Уракбаем, который взводил и заряжал арбалеты, и помогла ему более удобно разложить внутренние вещи возле высоких бортов. Дав напоследок ценный совет:
— Мы постараемся остановиться к бандитам левым бортом. Он ведь двойной и станет для тебя прекрасной защитой. Самое главное — не вставай над ним слишком высоко, а большую щель в тенте создашь, подтянув вот эти две веревки.
Затем подобралась к передку, опять встала за спиной возницы и взглянула назад:
— Догоняют. Минуты три осталось. Потом стала смотреть вперед и вскоре вытянула руку: — Свернешь с дороги вон там и сразу правым бортом становись вон к тому камню. Он ближе всего от тракта, и его хорошо будет видно всем путникам. Вдруг нам кто и поможет от разбойников отбиться. Все, бужу нашего «знатного» воина. — Она повернулась к ордынцам, и старший из них тут же ощутимо встрепенулся, возвращаясь в нормальное мироощущение. — Уракбай, введи своего товарища в курс дела!
Младшему рабу ничего не оставалось, как скороговоркой обрисовать создавшееся положение и дать данные о количестве противника. За каждым его словом следила тщательно прислушивающаяся герцогиня. А возможно, не только она одна.
Лишь только до Кремона стала доходить диспозиция предстоящего сражения, как в памяти всплыла еще одна, «новая» сценка из его прежней жизни. Немного туманная и размытая, но она дала ясно понять: тогда он в каком-то дворе, на заднем плане которого виднелась высокая крепостная стена, вместе с соратниками практикуется не просто отбивать огненные удары колдовских молний, а пропускать их сквозь себя в землю. Невероятно, но в мозгу сидело твердое ощущение собственной неуязвимости. Следом припомнился подробный рассказ Уракбая про их пребывание в сарае и защитный контур вокруг него. Там тоже Невменяемый несколько раз без всякого вреда прошел под опасной парализующей молнией. Следовательно, некоторые магические свойства, а вернее — непонятные мутации в его организме сохранились однозначно. И в предстоящем бою следовало попробовать их использовать. Если удастся, конечно.
Тут как раз повозка сбавила скорость, сильно накренилась, потом еще раз, и потом под колесами пропал стук каменных плит, зашелестела трава. Но ехали всего чуть-чуть. Похасы замерли как вкопанные, тяжело поводя боками при дыхании, а герцогиня скомандовала:
— Заринат! Прячемся за телегу! Шевелись!
Невменяемый поспешил наружу, краем глаза скользнув по приготовлениям молодого ордынца. Тот присел за бортом, взял в руки заряженный арбалет и выглянул сквозь узкую щель в тенте.
Между повозкой и камнем оставалось вполне достаточно места для стояния в полный рост и оправки навешанного на тело оружия. Но и общее место для обороны Кремон успел осмотреть, с одобрением при этом приговаривая: — Неплохо, неплохо…
Ловкий возница вместе с Ранеком уже заканчивал распрягать похасов. Ведь если те рванут вперед при ранениях или ожогах, то и повозку могут опрокинуть.
А вот преследователи больше не намерены были терять и мгновение. Проигнорировав и возможных свидетелей, и вероятность чужого вмешательства. Перевалив через неглубокий ров вдоль тракта, они направили коней прямо на свои жертвы. Словно вознамерились протаранить и людей, и повозку насквозь. И еще с дальнего расстояния сидящие на козлах колдуны ударили по комедиантам воздушным Кулаком.
Да только ни повозка, ни тент даже не шелохнулись. Магическая защита оказалась на высоте. А дальше сражение протекало в самом ускоренном режиме. И повозка, и карета нападающих разъехались, создавая закрытый треугольник, на траву высыпали остальные нападающие, и все участвующие в бою Эль-Митоланы одновременно ударили огненными молниями.
Сразу выяснились два неожиданных момента. Первый приятный и поразительный для Уракбая и Кремона — что и Цай оказался носителем магического потенциала. Причем не слабее, чем герцогиня или мэтр. А неприятный и печальный — что у врага обнаружились сразу четыре хорошо сработавшихся между собой мага. Два из них остались сидеть на облучках кареты и повозки поочередно нанося магические удары по комедиантам, а два стояли теперь на земле, направляя свои молнии в сбившихся в кучку Вилейму, Ранека и Цая. Каждого колдуна прикрывали щитами вставшие на колено два простых воина. Остальные восемь их подельников устремились в атаку на комедиантов. Таким образом, сразу определилось довольно мощное преимущество нападающих, и они имели все шансы на победу.
Имели, если бы не два опаленных войной в далекой Орде воина. От арбалетных выстрелов Уракбая пали сразу двое из ринувшейся на повозку восьмерки. Еще одного прожарила магическая молния Вилеймы. А пока оставшиеся пятеро добежали до цели, еще один упал замертво от метательного ножа, попавшего в глаз, а двое получили значительные ножевые ранения, практически выбыв из поединка. Оставшуюся на ногах пару встретила рапира герцогини, которая старалась не выходить из защитного круга своих коллег, и кинжалы выскочившего наружу Уракбая. Но были еще колдуны и четверо их защитников, поэтому сражение явно получало шанс перейти в затяжное с непредсказуемым итогом.
И вот тут, в самый, можно сказать, критический момент, показал себя бывший десятник ордынской армии, который до этого момента скрывался за задней частью повозки. Прикрываясь щитом от ярко полыхнувшей молнии, посланной одним из колдунов, оставшихся на облучке, он рывком преодолел красное от дыма расстояние до кареты и словно вихрь вонзился в первую группу из двух воинов и колдуна. Там на короткое время вздулось туманно-багровое, искрящееся облако все сжигающего пламени, и окружающим на какой-то миг показалось, что с нападающим берсерком покончено. Даже у его попутчиков и опекуна пронеслось мимолетнее убеждение, что Заринат погиб. Но вот облако стало опадать, и из него совершенно невредимым вывалился воин с изуродованным старыми ожогами лицом. Правда, теперь у него не было щита, который остался среди исковерканных трупов, зато в руках сверкали сразу два меча. В великолепном прыжке, который нельзя совершить без помощи магической левитации, Заринат взвился в воздух…
Стоящий на облучке кареты колдун сообразил о приближающейся опасности в последний момент. Но все-таки успел послать смертельную по силе молнию в прыгнувшего на него человека. Может, и всей своей магической мощи для этого не пожалел. Да только вот тело Зарината все равно достигло цели. Мечи мелькнули ножницами, словно сами по себе, и вражеский колдун моментально стал короче сантиметров на сорок. Еще секунду он стоял на обрубках ног, затем мешком упал на землю под колеса кареты. Возможно, он умер сразу, от болевого шока, но вонзившийся в него меч ликвидировал малейший шанс на последующую жизнедеятельность. При этом меч так неудачно застрял среди ребер, что нападающий не смог его выдернуть назад. Оставив его, Заринат прокатился по обожженной траве с одним мечом, вскочил вновь на ноги и тут получил еще одну молнию от колдуна, возвышавшегося на козлах повозки. Тот понял, откуда исходит основная угроза, но с магической силой явно перестарался, вложив ее всю в этот удар. Сам он превратился в простого воина, без капли магии, зато отчаянный берсерк замер столбом посреди поля боя. И замер не от раны, а в банальном недоумении от потери осознания собственного тела.
Защищавшиеся Эль-Митоланы во главе с герцогиней нанесли максимальный по силе магический удар по оставшейся в строю троице, и те погибли сразу. Беспощадное и кровавое сражение практически завершилось.
А уже потом, прикрывая друг друга остатками магической защиты, Ранек и Цай пробежали разделявшее их от повозки врагов расстояние и безжалостно порубали своими мечами последнего, обессиленного вражеского колдуна. Тогда как Вилейма несколькими ударами рапиры прикончила последнего нападающего из простых воинов, добила двух тяжело раненных метательными ножами и бросилась помогать Уракбаю, у которого оказались две колотые и одна рубленая раны, к счастью не опасные для жизни и даже для здоровья.
Ранек с Цаем осторожно заглянули внутрь вражеских экипажей и с облегчением заговорили:
— Пусты!
— Кажется, всех успокоили.
— Ага, только вот с последним поспешили. Могли бы живым взять.
— Чем? У меня сил даже на Паутину не осталось. А у тебя?
— Самый тонкий щит еле держал. Если бы он нас сверху шарахнул…
— Вот видишь! А что наш герой притих?
Они осторожно приблизились к Заринату, замершему в самом центре залитого кровью треугольника. На губах у того блуждала хорошо знакомая улыбка неполноценного увальня, а бессмысленные глаза отстранение наблюдали за указательным пальцем, который водил по большой зазубрине на лезвии меча, словно палец был сам по себе. Все его тело как-то странно и часто вздрагивало, будто через него продолжали проходить магические удары. Сообразительный возница прокашлялся и перешел на спокойный, отеческий тон:
— Заринат молодец! Сильный Заринат! — Оглянувшись на сидящего в стороне бледного Уракбая, которому хозяйка ловко накладывала повязки, он получил от молодого ордынца поощрительный кивок и продолжил: — Заринат — хороший воин. Лучше всех!
Как-то эти утверждения не слишком тронули бывшего десятника. С явной скорбью, продолжая вздрагивать и не прекращая изучать заусеницу, он заговорил грустным голосом:
— Меч плохой. Очень плохой! И щит тоже. Надо покупать в Энормии. Или в Спегото… Там мечи хорошие.
Ранек напрягся, его уставшие, с краснотой после смертельного боя глаза загорелись интересом:
— А ты что, бывал в Спегото?
— Не помню… — выдал воин после раздумья. — Может быть.
Цай показывал мэтру знаками, что недавнего берсерка следует разоружить, успокоить, да и снять с него окровавленную одежду. Потому что выглядел он так, словно его специально облили кровью, обвешали кишками, а потом все это запекли над огнем. Молодой ордынец пока сам нуждался в помощи, а оба колдуна-комедианта почему-то не решались командовать ветераном. Да и меч опасались забрать после всего увиденного во время сражения. Поэтому им ничего другого не оставалось, как продолжать льстить ветерану, словно маленькому ребенку:
— Заринат самый сильный. И отлично поработал. Теперь Заринат будет много кушать. Ты хочешь кушать, Заринат?
На изуродованном лице появилось узнаваемое выражение. А кадык ощутимо дернулся от сглатываемой слюны.
— Заринат поработал. Заринат будет кушать.
— Ну вот и хорошо, — продолжал по-отечески бормотать Цай. — Только надо сначала помыться. Посмотри на себя, весь грязный. И бросай этот плохой меч, он тебе пока не нужен.
Так, приговаривая, он подвел воина к бочонку с водой на запятках повозки и стал щедро поливать на руки, и лицо бывшего десятника. Тот всегда любил мыться, а получив разрешение на полноценное купание, моментально разоблачился полностью. А там открылось столько страшных следов от ожогов, что герцогиня, неосторожно приблизившаяся, сразу повернула обратно и поспешила привлечь отбежавших на порядочное расстояние похасов. Ранек тоже скривился и нашел для себя занятие на тракте. Туда как раз приближался тот самый небольшой обоз, замеченный ими задолго до сражения. Насторожившиеся крестьяне с явной опаской посматривали на мэтра. Но ни герцогиня, ни Цай не сомневались в его способностях наладить любые знакомства.
Возница продолжил заниматься омовением Зарината, прислушиваясь к советам Уракбая, который приковылял и уселся рядом.
— Да ты не бойся, смелей ладонью води, кожа у него не отвалится. Крепко держится. И не лопнет от прикосновений. Наоборот, он любит, когда ее слегка трут. И вообще, жутко купаться любит: так и не вылезал бы из воды.
— Ха! А как же его обжорство? Мне казалось, что он только поесть любит.
— Тоже верно, — заулыбался Уракбай. — Но тут можно сказать так: Заринат бы все время сидел в воде за столом с блюдами. Разве что повоевать выходил бы иногда.
— Действительно, — мотнул головой Цай, припоминая недавнюю атаку их уникального коллеги. — Мне такого боя еще в своей жизни видеть не доводилось.
— А вот скажи, — осмелился спросить на правах боевого товарища молодой ордынец, — почему ты скрывал свою магическую сущность? У меня даже малейшего подозрения не возникло.
— Хм! А сам додуматься не можешь? Раз скрывал, значит, так надо. И смотри не проболтайся! Видишь, что на дорогах творится? И так у них вон какая силища оказалась, а если бы обо мне знали? В два раза больше бы разбойников наняли. Так что…
Возница закончил обмывать успокоенного Зарината, метнулся во внутренности повозки и принес новый комплект одежды:
— Пусть одевается. Сейчас чуть отъедем в сторону и устроим ужин вместе с починкой. Все-таки повозка немного пострадала.
После чего поспешил на помощь герцогине, приведшей похасов, и стал накидывать на животных упряжь. Чуть позже вернулся весьма довольный Ранек.
— Крестьяне все равно собирались вскоре становиться на привал, — рассказал он, — так что устроим совместный лагерь неподалеку, можно сказать, прямо здесь. Они вон уже съезжают в поле. Потом помогут нам уложить тела на трофейную повозку и доставят их завтра в город для опознания. За эти услуги я им пообещал отдать за полцены и карету, и повозку вместе с конями.
— А не жирно будет? — сразу возмутилась Вилейма. — Ты, наверное, вообще за треть договорился?
— Да какая разница! — уже намного тише зашептал мэтр, вплотную приблизившись к своей сановной покровительнице. — Оно нам надо — возиться с трофеями да разбираться с дознавателями? Стоит ли привлекать к себе внимание? Забыли, что нам спешить надо, если мечтаем выступить в Поднебесном саду? Там для нас все двери рая откроются, а вы тут о какой-то паре кляч переживаете.
— Ладно, уговорил… О! А чего там ищет наш убийца колдунов?
Она указала на бродящего среди трупов Зарината. Тот с отсутствующим видом, так и не приходя в полное сознание, выискивал среди трофейного оружия то, что ему нравилось, потом относил к бочке в водой и остатками жидкости смывал кровь и гарь.
— Может, его опять «взбодрить»? — предложил Ранек.
— Почему бы и нет? — пожала плечами герцогиня. — Может, хоть теперь что-то умное скажет. — Затем напряглась и с явным удивлением ничего не дождалась. Попробовала еще раз и только потом тяжело вздохнула: — Что-то не получается. Сил на структуру вроде хватает, а вот сама волшба не срабатывает.
— Может, ему вообще остатки мозгов молниями выжгло? — предположил возница. — Ведь его так прожарило, что мне показалось, и подметок от сапог не останется.
— Ага, а ему хоть бы хны, — почесал в сомнении затылок Ранек. — Может, мы вместе попробуем его подстегнуть?
— Давай, — без энтузиазма согласилась Вилейма.
Но даже строенные усилия ничего не дали. Немало этому подивившись, Эль-Митоланы списали все на свою усталость, отвергая окончательное «выжигание мозгов», как предполагал вначале Цай.
А хождение Зарината по полю боя закончилось тем, что он опять полностью себя экипировал. Даже нашлись два отличных меча, хоть и смотрелись они на нем из-за разных ножен несколько несуразно. На что и обратил внимание Уракбай:
— Зар, дружище, у тебя мечи разные. Так воины не ходят. Надо одинаковые искать.
Бывший десятник в ответ только поправил пояс с мечами. Тогда опекун стал настаивать немного по-иному:
— Заринат, подари мне один меч. Видишь, у меня нет ни одного.
И так повторил эту фразу несколько раз в разных вариантах. Теперь уже подопечный сообразил, как ответить:
— Заринат — воин. Самый сильный воин. Заринат хорошо сражаться. Заринат кушает и имеет два меча.
Следуя такой железной логике, следовало как можно быстрей накормить «сильного воина» и не вздумать отбирать у него оружие. Однако оба колдуна уставились на свою покровительницу с немым вопросом. Та долго не раздумывала:
— То, что я сегодня увидела, меня поразило настолько, что я сама готова его вооружить до зубов чем угодно. Мне кажется, мы от его руки не пострадаем.
— Ну да, — согласно закивал старший по рангу комедиант. Такого поглотителя молний мне тоже не довелось встречать.
— Да молнии — это ерунда, хотя тоже чудо, — в каком-то трансе пробормотала герцогиня. — А вот то, как он сражается, действительно впечатляет. Такого ни один человек не вытворит… Разве что только один… Но тот давно покойник…