Книга: Капризная фортуна
Назад: Глава двадцать восьмая НА ПЕРЕПУТЬЕ
Дальше: Глава тридцатая ОТКАТ

Глава двадцать девятая
ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ

Аристина в своих предположениях оказалась права. По всему городу начались тщательные поиски похищенной красавицы. Мало того, во всех гостиницах некие серые личности стали выспрашивать: не останавливались ли в них постояльцы родом из баронства Распадского. И путники возблагодарили судьбу, что про них при вселении сделали запись, что они из поселка Журавлинка.
Причем узнали они о всеобщем розыске после случайно подслушанного в холле раздраженного восклицания служащего гостиницы, который обратился к своему коллеге:
— На слово не поверил, ищейка! Сам всю книгу просмотрел, высматривая, нет ли кого из Распадского.
— А из-за чего сыр-бор? — лениво поинтересовался коллега.
— Какую-то баронетту похитили прошедшей ночью. Но мне кажется, она сама сбежала, потому что какой смысл похищать кого-то? Ведь все равно поймают.
Такая уверенность в силах местного сыска и правосудия заставила четверых диверсантов усилить меры предосторожности, максимально для этого изменив свою внешность. К сожалению, все обитатели и гости столицы пользовались только открытыми тогами или одеяниями подобного типа. Каких либо капюшонов, закрывающих голову и часть лица, никто не носил. Тем более и любая полумаска сразу бы вызвала подозрение. Поэтому пришлось прибегать к умению жреца изменять лица подручными средствами.
Сам он превратился в смуглого альбиноса. Додюр стал слишком бледным, но зато светлые волосы стали черными. Виктору вставками расширили челюсти, морщинами состарили кожу на лице, приклеили бородку, и он стал выглядеть, как зажиточный торговец пожилого возраста. Ну а симпатичному молодому пажу, в которого превратилась Аристина, ничего не оставалось, как играть роль подручного при том самом торговце.
Кстати, именно княгиня и предложила себя в напарники Менгарцу, аргументируя это тем, что внешняя разница в возрасте меньше всего будет привлекать внимание со стороны. Кажется, после такого распределения жрец расстроился, кок несколько успокоился, а сам Менгарец принял такое предложение с полным равнодушием. Распределил товарищей цепочкой, и весь отряд двинулся на добычу очередных сведений. Додюр шел впереди зигзагами, прислушиваясь к каждому интересному разговору и присматриваясь ко всем встречным, которые только выходили на улицы Чаолы для предстоящего ночного веселья.
Парочка торговец — паж двигалась сзади хоть и на приличной дистанции, но не выпуская кока из вида. Ну и самым последним, присматриваясь за возможной слежкой, или к тем, кто оборачивался вслед его товарищам, двигался Фериоль.
Хорошо еще, что в любом увеселительном заведении кроме пива, вина и ликеров подавали и прохладительные напитки. Иначе бы, останавливаясь и покупая в каждом месте что-нибудь алкогольное, разведчики более нескольких часов не протянули бы. А так они брали то стакан сока, то кваса, а то обычного компота. Если не допивали, то хоть удивления этим не вызывали. Мало ли чем квас не понравился.
Первые два часа такого замысловатого пути ничего не принесли. В смысле полезной информации. Зато атака совсем иного плана знатно огорошила, внесла смятение, тревогу и неопределенность в душу инопланетянина. Впервые он остался с княгиней Вакахан относительно наедине. И только тогда понял, как рушатся самые целомудренные бастионы мужской неприступности. Началось все с того, что Аристина смотрела ему постоянно прямо в глаза, томно облизывала язычком свои губки и с придыханием, нежным голоском нашептывала вроде бы ничего не значащие вопросы и ответы. Наличие усиков над верхней губой ничего не меняло. Любой мужчина, хоть раз видевший красавицу в ее истинном великолепии, на такие нелепые маскировочные детали не обращал ни малейшего внимания. Только и хотелось слушать, безропотно отвечать и тонуть в глубине призывных, манящих неземной лаской глаз.
Тема разговора поддерживалась вроде как самая нейтральная: что, где да как жилось Виктору в большом космосе. Чем он увлекался, с кем дружил, кого любил или кем прельщался. И вот именно эти всколыхнувшиеся в душе ностальгические воспоминания тоже как-то сразу и неожиданно сблизили потерпевшего кораблекрушение инопланетянина и самую роковую женщину Первого Щита. Умела она вызвать на откровенность и всколыхнуть в мужчине дремлющие инстинкты, ох как умела! Ну и пик атаки прославленной кокетки пришелся на тот момент, когда она вспомнила о своем спасении:
— Как я тебе благодарна! Ты просто себе не представляешь! Ты такой мужественный и отважный, решительный и целеустремленный! А руки… Какие они у тебя красивые. Сильные и нежные одновременно. Я даже вздрагиваю до сих пор, как вспоминаю все твои прикосновения…
— Э-э-э… да я… вроде как и не прикасался, — лепетал совсем сбитый с толку Виктор.
— Ой, не лги! — несся в ответ восторженный шепоток. — Я ведь помню, как ты меня подсаживал на коня, как помогал устроиться на мотодрезине, как лично проверял узлы веревок перед перелетом через горы. И всегда, всегда ты прикасался ко мне с такой нежностью и чуткостью…
— Но я просто опасался тебя обидеть. Вдруг ты бы неправильно меня поняла?
— Вот именно! Твоя деликатность, сдержанность и тактичность достойна истинного восхищения. А я всегда мечтала отыскать для себя именно такого избранника. Правда, правда! Не смотри на меня так.
— А как же…
— Ох! Ты бы только знал, как мне надоели все эти дворяне, принцы и прочие задаваки! А ты без титула, зато такой умный, воспитанный, обходительный…
Пожалуй, только в этом месте Аристина совершила небольшую ошибку. Все-таки титул у Виктора был, и немалый. По понятиям королевства Чагар, да и всего Союза Побережья, его святость высший проповедник Менгары считался чуть ли не вторым человеком после короля Грома Восьмого. Так что красавица несколько передернула карты, воспевая скромность и простоту своего спасителя и командира. Такое отступление помогло слегка отрезветь от пьянящей близости и скинуть часть невидимых оков со своего сознания. Иначе уже в ближайшие часы Менгарец бы не выдержал и в порыве нарастающей страсти обязательно бы уединился с красавицей в одной из многочисленных гостиниц.
А так он немного очнулся и стал с большим вниманием осматриваться вокруг и прислушиваться. Но все равно делал это в некоей прострации, словно не соображая. Да и какой мужчина устоит, не превратится в податливое тесто при такой агрессивной, изощренной, умелой и выверенной атаке опытной и прославленной красавицы.
Идущий впереди Додюр, услышавший несколько слов, жестами стал призывать друзей присоединиться к небольшой группе слушателей. Те как раз вовремя успели к концовке эмоционального рассказа.
— …и тут он ему как даст под дых, — с закатившимися от восторженных воспоминаний глазами повествовал дородный, пожилой мужчина. — Так княжича и подбросило вверх метра на три!
— Да ну? Так уж и на три? — не поверил кто-то.
— Чтоб я пожелтел, если вру! — клялся плохо излечивающимся в здешних местах гепатитом рассказчик. — Многим даже показалось, что после такого удара уже и не подняться.
— А он что?
— Только минут через десять отдышался да и начал требовать, чтобы его даму все разыскивали. А дама, я вам скажу… У-у-у-у! Бесподобная красотка!
— Что же охрана княжича, да и друзья его за той дамой не присматривали?
— Так вначале поединком увлеклись, а потом со страха за свои шкуры от лежащего и не отходили. Только когда убедились, что с княжичем все в порядке, тогда и бросились врассыпную по площади. Да только без толку все, как в воздухе растворилась. Но поговаривают, что ее строгие родственники сразу в Распадское увезли, не пожелали с князем породниться. Заставляют насильно на тамошнем пастухе жениться.
— Вот идиоты! — послышались возмущенные выкрики от слушателей.
— Совсем эти провинциалы отупели!
— Зато я слышал, целый отряд в погоню снарядили.
— А я видел! Причем сам княжич его возглавил. Наведут там порядок.
— Так им и надо! А то понаедут здесь всякие…
Стоящий сзади Фериоль сочувственно пробормотал:
— Бедное Распадское! Не повезло баронству… Пока разберутся, пока виновных отыщут, пока опознание проведут…
— Ничего с ними не будет. — Наклеенные усики мнимого пажа встопорщились от самодовольной усмешки. — Княжич сразу поймет, что его облапошили. Зато у нас будет несколько дней полного спокойствия. Погоня ушла по ложному следу. Но сам-то каков? А? Маркизом притворился. Связи, мол, у него и знакомства.
— Да уж, — хмыкнул и Виктор. — Сразу можно было догадаться, что к наибольшим таинствам княжества какого-то затрапезного маркиза и близко не подпустят…
Между тем обмен мнениями и последними сплетнями в значительно разросшейся толпе продолжался:
— И все равно не верится в такое…
— Да точно тебе говорю, сам граф Левитс час назад уверял. Княжич еще перед отъездом в Распадское пообещал отцу, что вернется с супругой, и наказал готовиться к свадьбе.
— О! Да у него так серьезно?
— Видел бы ты ту красавицу, как я, сам бы только и думал о женитьбе на ней!
— То есть ты хочешь за такую супругу самого княжича на дуэль вызвать?
Под хохот толпы отвечающий сильно смутился, но ответил очень здраво и толково:
— Такие прелестницы только королям достаются или великим героям! Куда уж мне, барону косолапому…
Такой ответ все встретили одобрительным хохотом, а Виктор почувствовал, как его пальцы страстно сжимает ладошка княгини. А когда движение толпы их разъединило с Фериолем, она умудрилась незаметно припасть к уху Менгарца и прошептать с непередаваемой томительностью многообещающим голосом:
— Ты мой герой!
И ведь возникло ответное желание подхватить эту женщину на руки и унести в любое уединенное место! Еще как возникло! Виктор даже сам не понимал, как ему удалось сдержаться от спонтанного порыва любить, обнимать и ласкать. Все внутри кипело, горело и пылало. Над разумом возобладали одни инстинкты и безраздельное желание немедленно продолжить род, оставить после себя как можно больше потомков и не останавливаться в этом благородном деле до самой смерти.
На этот раз в себя помогло вернуться неприятное ощущение. Болела левая рука. А когда Виктор стал разбираться, оказалось, что он засунул ладонь в поясной кошель и там намертво вцепился в один из ключей, которые принцесса Роза передала с орлами. Боль от граней словно напоминала, кого он любит, к кому стремится и кто для него всех милей на белом свете. Поэтому княгиня даже удивилась, услышав:
— Да никакой я не герой. Только и рад, что воспитали в ненависти к рабству, недопущению угнетения одного человека другим. Ладно, чего мы тут застряли? Двигаемся дальше, вон Додюр стоит недоумевает… — Прошли совсем немного, и неожиданно пришла в голову мысль спросить напрямую: — А как тебе наш великий мастер кулинарии? Кажется, он был бы для тебя самым верным и лучшим мужем.
— Верным для меня готов стать любой, — после короткого, сожалеющего вздоха выдала Аристина. — А лучшим, с моими талантами, тоже можно сделать любого мужчину.
— И все-таки?
— Ты смеешься? Додюр, конечно, и в самом деле уникальный. Есть в нем и огонь, и страсть, и готовность к великому самопожертвованию. Но… неужели ты думаешь, что наше с ним совместное счастье продлилось бы долго? Это с моими-то замашками, привычками, капризами и пожеланиями? А мои непроизвольные, въевшиеся в кровь заигрывания с другими мужчинами? Поверь, мне от этого не избавиться до конца жизни. Да, став моим мужем, он бы меня задушил от ревности сразу после медового месяца.
— А я, значит, не ревнивый?
— О! Ты гораздо выше любого низменного чувства. Оно к тебе просто не может прилипнуть, овладеть тобой, испортить существование тебе и окружающим. Ты и в самом деле — герой!
Виктору пришлось опять напрягать всю свою волю, чтобы стряхнуть окутывающее его наваждение. Для этого он даже срочно решил придумать новое задание:
— Обходим весь парк Шулугар по окружности и фиксируем каждую интересную деталь. Ну и слушаем гуляк-прохожих.
Друзья оказались заняты новой работой, зато княгиня получила возможность атаковать с новой силой. Идущая пара только делала вид, что работает. На самом деле роковая женщина усилила натиск соблазнения, а инопланетянин только и делал, что пытался вырваться из паутины сладкой патоки предстоящего удовольствия. Вырваться ему не удалось. Наоборот, утонул окончательно. И после того как они вернулись в гостиницу, поужинали наскоро в общем зале и расстались в коридоре, у Менгарца в ушах только и звучала одна-единственная фраза: «Приходи в мою комнату! Выжди пять минут и приходи. Я тебя жду!»
Больше никаких мыслей не возникало. А во всем теле бушевало томительное предвкушение. И совершенно не волновало, как на это посмотрят товарищи, что будет с принцессой Розой, чем они займутся после сна и куда отряд отправится в дальнейшем.
Помогла случайность, Виктор уже на цыпочках выскользнул в коридор и замер, прислушиваясь на месте, когда из своей комнаты так же бесшумно вышел Додюр. Увидев командира, обрадовался и зашептал:
— Как хорошо, что ты еще не спишь! У меня к тебе очень важное дело.
Затуманенное сознание еще сделало попытку избавиться от неожиданного препятствия к обещанному блаженству:
— Давай потом, спать хочу, сил нет…
— Куда же ты собрался?
— Хочу предупредить служащего, — плавно полилась ложь, — чтобы разбудил через пять часов и сразу подал к нам в номера завтрак. Вот тогда и поговорим…
— Да у меня только пара слов и одна огромная просьба! — горячо шептал кок. — А потом я сам и о побудке предупрежу, и на кухне блюда какие надо закажу. Ну?!
И столько мольбы было в его голосе, что Менгарец дрогнул, а его внутренние помыслы стали перелопачиваться проснувшейся совестью. Хотя все равно превалировала основная мысль: «Ладно, я его выслушаю. А вот когда он уйдет, меня уже никто не остановит!»
Вернулись в его комнату, где кок стал говорить громче, да и просительность его тона увеличилась:
— Все! Моим терпениям пришел конец! Аристина совсем не обращает внимания на мои ухаживания, а то и напрочь их игнорирует. Умоляю тебя, помоги!
Виктор растерялся еще больше. Одна его половина рвалась в комнату княгини Вакахан, а вторая со всей решимостью приняла на себя терзания и боль друга. Поэтому слова в ответ вырвались бессвязные и разночтимые:
— Э-э… оно тебе надо? Я? Помочь? В чем?
— Подскажи, как мне покорить ее сердце! Ты ведь можешь. Для тебя все задачи разрешимы! — Внушительный, давно уже взрослый мужчина стоял весь красный, трясущийся, а на лбу у него выступили капельки пота. — Если она меня оттолкнет или найдет другого — мне больше не жить!
— Ну-у-у… это ты, дружище, уже загнул! — К разошедшейся совести добавилась проснувшаяся злость и обида за товарища. — Ни одна женщина не стоит таких душевных лишений, а уж тем более жизни.
— А мне уже все равно! Одна надежда на тебя, — почти простонал Додюр.
Пришлось его полуобнять за плечи, усадить на стул и после тяжелого, прощального вздоха в сторону соседней комнаты заняться увещеваниями, призывающими посмотреть на грядущие отношения совсем под другим углом:
— Ну сам посуди, разве вы сможете жить вместе? Она знаменитая, роковая женщина. Привыкла, чтобы мужчины вокруг стелились под ноги и угадывали малейшее желание. Причем желания феноменально дорогие и редкостные…
— Плевать!
— …она просто рождена для флирта и заигрываний, и подобные черты характера останутся с ней до самой смерти…
— Мне все равно, пусть флиртует и заигрывает с кем хочет, лишь бы жила со мной!
— Толпы поклонников будут одолевать ее притязаниями, а тебя вызовами на дуэль…
— Я их всех уничтожу!
— Ну и самое главное — Аристина не умеет любить. Она будет подыскивать мужчину под свои прихоти, способного украсить ее существование и разнообразить роскошью настолько, что их совместная жизнь обретет некие незыблемые устои, покатится в привычной колее, из которой будет очень трудно выбраться. На меньшее она не согласится. Ты это хоть понимаешь?
Меркантильность бытия сразу заметной тяжестью склонила голову Додюра вниз. Но тут же он вновь вскинул взгляд:
— Вот потому на тебя и вся надежда. Придумай что-то, а? — Не поняв, почему Виктор с некоторым стыдом отвел глаза в сторону, несчастный влюбленный продолжил с несвойственным ему раньше жаром: — Ты знаешь, никогда раньше не понимал, что такое любовь. Даже посмеивался и подтрунивал над теми, кто изнемогал от пылкого чувства. Но сейчас я даже завидую им, потому что они так не переживали. Никто из них не страдал так, как я! Никто не мог ощутить и сотой части того всепоглощающего пламени, которое рвется у меня сейчас из сердца.
Виктор уже справился с собой, задавил, уничтожил зовущую похоть и с некоторым облегчением вызвал в памяти образ Розы Великолепной, Несравненной Покорительницы Небес. Поэтому с пониманием улыбнулся и сумел перейти на философский тон:
— Так ведь никто из них и не влюблялся в такую женщину. Все твои прежние знакомые жили возле земли, смотрели на окружающие красоты реально и не рвались к солнцу, обжигая себе крылья. С такой уникальной женщиной в тысячи раз сложней. Вон уже сколько из-за нее на Первом Щите мужчин погибло на дуэлях. Чтобы завоевать сердце Аристины, нужно крепко подумать… Да и не только подумать, но и совершить…
— Значит, ты мне поможешь?!
Так и хотелось ему ответить: «Я тебе уже помог тем, что сейчас не нахожусь в объятиях помолодевшей княгини!» Но эти слова так и остались не озвучены. Вместо них Виктор дал твердое, от всей души обещание:
— Ручаться в действенной помощи, как ты понимаешь, глупо. Но я тебе даю слово, что приложу все силы, сноровку и сообразительность для твоего любовного единения с Аристиной.
— Ура! — Додюр вскочил на ноги, пожимая руку товарища. — Я знал! Я верил, что ты мне поможешь! Спасибо! Огромное! Да… ты это, отдыхай, я сам сбегаю на кухню!
И быстро, хотя и стараясь не шуметь, выскочил в коридор. А Виктору больше ничего не оставалось, как завалиться на кровать. В засыпающем мозгу метались противоречивые мысли: «Интересно, а вдруг это я должен был мастера кулинарии поблагодарить? Ведь что ни говори, он меня только что спас от большой беды… Да и не только меня. Цепочка близких мне людей преогромна, и я продолжаю оставаться перед ними в долгу. Хотя… если бы мой разум затмила волна счастья, я бы уже и не вспомнил ни о Розе, ни о бедах этого мира. А что тогда было бы? М-да! Все-таки придется и мне Додюра поблагодарить… Точно! Найду какой-нибудь пустяковый повод и облобызаю от души. А что делать с княгиней? Зря мы ее с собой взяли в Керранги. Но теперь уже поздно жалеть, надо помочь ей влюбиться в мастера. Только как? Заставить? Ага, такую заставишь! Уговорить? Да нет, нужна веская, можно сказать, тяжелейшая аргументация. А в чем она заключается, эта аргументация? Хо!.. Так ведь выход лежит на поверхности! Как же я сразу не догадался! И довольно-таки простой выход… Но постараться и попотеть придется всем! Если только…»
А в соседней комнате прорывались глухие стоны от бешенства и негодования. В постели металась разгоряченная, дрожащая от неудовлетворенности, молодая и прекрасная княгиня Вакахан. Впервые в жизни мужчина отказался от прямого предложения. И основной вопрос, который она себе задавала, звучал так: «Старею или подрастеряла все навыки обольщения? Такой кандидат заартачился!»
Назад: Глава двадцать восьмая НА ПЕРЕПУТЬЕ
Дальше: Глава тридцатая ОТКАТ