Глава двадцать восьмая
НА ПЕРЕПУТЬЕ
Обеденное время отряд провел в снятой комнате. Заказав блюда прямо туда и устроив во время трапезы интенсивное обсуждение. Причем основным вопросом на повестке дня стояло: делать ли попытку повторного, но теперь уже самостоятельного прохода к озеру Шулугар.
Менгарцу очень и очень хотелось лично рассмотреть гипотетический диспектсор, а еще лучше: побывать в его внутренностях. Все как следует ощупать и только после этого составлять какое-либо мнение о значении или принадлежности устройства. Инопланетянин не сомневался в умении проникнуть внутрь любого технического сооружения, где до него побывал покойный Гранлео.
— Если этот потомок древних колонистов умел пользоваться некоторыми секретами, — утверждал он, — то уж я тем более всюду проберусь. И нечего сомневаться!
Но соратники сильно сомневались. Причем имея для этого веские основания.
— Ты только вдумайся: лишь сам император мог входить в то загадочное устройство! — увещевал Додюр. — Причем все это могут видеть, наблюдать момент посещения, но даже сам правитель княжества не имеет права приблизиться к диспектсору.
— К тому же рисковать, преодолевая ограду вокруг парка, — полное безумие. — Фериоль рассуждал со знанием дела. — В любом случае дорожки просматриваются далеко и великолепно. Поднимут тревогу и выловят элементарно. Парк не такой уж большой. Ну и наши пернатые друзья подсобить ничем не смогут. Вот если бы они еще и ночью летать могли…
— Ну и зря вы скидываете со счетов нашего знакомого маркиза, — не собиралась отсиживаться молча Аристина. — Поверьте моей интуиции: Люжир не так прост, как хотел казаться. Да и то, с какой легкостью нас по его приказу пропустили в запретное для остальных горожан место, говорит само за себя. Вдобавок могу поручиться: парень меня так легко не забудет. Поэтому…
— Еще бы! — буркнул себе под нос Додюр. — Такие для него прикосновения…
Но красавица хорошо расслышала недовольство пусть не в словах, так в тоне:
— Дор, чего ты там бормочешь, словно старый дедушка с сухарем в руке? Тебе не нравится моя хитрость и самопожертвование? — Дождавшись в ответ лишь невнятного мычания, княгиня пригрозила: — А то я возьмусь за твое воспитание!
— То самое?! — делано округлил глаза от радости кок.
— Нахал! — совсем не сердито стрельнула глазками Аристина и деловито продолжила прежнюю тему: — Просто уверена, что нас будут искать по всему городу. Причем весьма интенсивно. С его связями и знакомствами маркиз ни перед чем не остановится.
— Конечно, — улыбался Виктор. — Держать такой трофей уже в руках, а в результате остаться ни с чем. Но все-таки мне кажется, ты немного преувеличиваешь. Пусть этот Люжир и вхож в окружение самого князя, вряд ли он станет выставлять себя посмешищем в лице остального дворянства. Над ним же и смеяться будут, что он упустил золотую пташку. Еще и получил неслабо от какого-то провинциала.
— Дело не в том. — Княгиня Вакахан начинала сердиться от такого непонимания. — Мой титулованный ухажер просто неправильно может оценить вчерашние события. Ведь у него, скорее всего, появится мысль, что меня просто украли из-под его носа строгий дядя и драчливый свояк. Молчаливого брата, который якобы не умеет драться, он в расчет совсем не берет. То есть пока велся поединок, дядя меня скрутил и бросил в первую же карету, мой брат не смог ослушаться приказа и тоже исчез с места событий, ну а про главного, коварного драчуна — тем более речь не идет. Однозначно, что он главный злоумышленник в моем похищении.
— М-да… — протянул с досадой Менгарец. — С этой точки зрения мы вчерашнюю драчку и не рассматривали… Только вот по поводу «коварного» могла бы и постесняться. Сама такая!
Аристина явно приняла последнее утверждение за комплимент и так мило улыбнулась, что у всех мужчин сразу поднялось настроение. Но если Виктор почти решился на рисковый проход к накрытому парком озеру, то его товарищи удвоили усилия, чтобы от этого мероприятия отговорить. Это им почти удалось: более тщательную разведку озера Шулугар командир отряда отложил до выяснения остальных обстоятельств.
Зато начались обсуждения вообще всего, что построили космические колонисты. По твердому убеждению Менгарца, все, к чему прикасался Гранлео, и все, чем он тайно пользовался, — надо немедленно уничтожить.
— Даже Колыбельную?! Или «омолодители»?! — возмутился вполне справедливо Фериоль. — Думай, что говоришь!
— Ну нет! О дворце в Шулпе я не говорил. Даже если мы сами не сможем пользоваться высокотехнологичными медицинскими устройствами, то просто отключим реактор для безопасности — и всех дел-то. Никто его, кроме меня, не запустит повторно. Я имею в виду все, что находится в княжестве Керранги. А вернее, даже не все, потому что атомный молекулятор, бастионы на перевале Отшельников, даже спящих драконов можно не трогать. Они большой роли для остального мира не играют. Но вот кашьюри и все, что с ними связано, следует уничтожить полностью. Ибо как раз эти монстры — основа для кровавого уничтожения рабов и повод для самого рабовладения. Непонятно, зачем создан диспектсор и что это такое, но, раз специально ради него выращивают нетипичные для всего живого мира икринки, его надо также уничтожить. Естественно, и обе дамбы, которые перекрывают проливы Стрела и Змеиный, следует устранить. Морское течение с соленой водой пройдет к океану со стороны Речного пролива, и монстров-людоедов на этой планете не станет.
— Но ты сам говорил, что обе дамбы надо подорвать единовременно, — напомнил жрец. — А это нереально.
— Все можно сделать, достаточно просто иметь обеим группам подрывников часы и рвануть в четко оговоренное время. Хотя по большому счету, в теории, хватит и уничтожения дамбы только в проливе Змеиный. Но лучше все-таки обе ликвидировать. Причем с помощью наших пернатых друзей мы можем это время синхронизировать, отодвинуть или ускорить дополнительно. Одни часы у нас есть, вторые следует выпросить у Розы. — Виктор с досадой скривился: — Эх! Жаль, сразу об этом не додумался.
Додюр вспомнил о другом:
— Интересно, как там наша морская эскадра? Сумеет прорваться через тросы паромов? А если да, то когда доберется до Керранги?
Некоторое время все сидели молча, задумавшись о возможной помощи. Чтец и Мурчачо обязывались посматривать вдоль пролива Змеиный, но так быстро ждать морскую эскадру кораблей, по предварительным расчетам, не стоило. О чем и высказался жрец:
— Скорее всего, если хорошо получится, корабли сюда доберутся послезавтра. А то и вообще на день-два позже.
Менгарец, в противовес товарищу, очень надеялся на адмирала Ньюцигена:
— Этот мореман везде прорвется. Лишь бы весь порох по пути не растратил.
— Чего ты так за свой таинственный порох переживаешь? — удивилась Аристина, знавшая о силе взрывов с помощью пороха лишь по рассказам Додюра. — Если таинственный диспектсор и в самом деле собирает икру монстров, то достаточно уничтожить только дамбу. Монстры и так вымрут, икры не станет, устройство — станет ненужным.
— Может, ты и права, — закивал Менгарец. — Может, так и сделаем… Хотя некоторые особи кашьюри могут и выжить с годами в проливе Стрела. Затем и дамбу при желании противной стороны восстановить можно, даже усилиями здешних архитекторов. Опять проливы станут пресноводными… А там глядишь, и диспектсор возобновит свою деятельность.
— Какую?
— Вот именно! Знать бы назначение, а то, может, и в самом деле не стоит на него распыляться.
На том обсуждения программы закончились. Командир отряда отправил всех спать, после чего мужчины должны были разойтись, притворяясь одинокими гуляками, но подстраховывая друг друга, на дальнейшую разведку. Понятно, что княгиня Вакахан этому воспротивилась:
— Меня хуже других считают? И как бы вы вчера без меня справились?
— Действительно, — заступился за нее Фериоль. — В мешковатом мужском наряде она в толпе почти незаметна. Вдобавок можно ей и усики щегольские наклеить. У меня есть с собой в багаже.
— Запасливый ты наш, — проворчал Виктор, соглашаясь. — Ладно, на том и порешим. Только напарника ей придется поменять. Мало ли что…
В итоге последним решением командира кок остался самым недовольным и долго ворочался на своей кровати, пытаясь уснуть. Несмотря на приятельское, чуть ли не родственное к нему обращение в последнее время со стороны красавицы, Додюр все больше понимал, что добиться искренней любви и взаимности будет практически невозможно. Аристина привыкла играть, пользоваться своей неотразимостью в любом случае и в любой ситуации. Скорее всего, даже пребывание в изуродованном шрамами теле рабыни не отучило роковую женщину от привычек обольщать любого, кто будет представлять собой хоть какой-то интерес. А интерес для нее представляют только сильные мира сего. Следовательно, просто глупо надеяться обычному человеку делать какие-либо попытки к завоеванию сердца самой прекрасной женщины континента. А то и всех континентов. И тем более добиваться ее руки, что Додюр подспудно лелеял в своих самых сокровенных фантазиях.
С другой стороны, как человек последовательный, мужественный и усердный, Додюр не собирался прекращать свои ухаживания и попытки склонить княгиню Вакахан к супружеству. Даже невзирая ни на что, он намеревался сражаться за свою любовь до конца. Вот только самому в такой неравной борьбе можно и не справиться. Ни опыта нет, ни подвигов больших за плечами, ни титулов. Тут впору надеяться только на близких друзей и союзников. Но фериоль и сам посматривает на княгиню и глотает при этом слюнки, так что в этом вопросе жрец скорее останется в стане гипотетических противников. А вот с Монахом Менгарцем следовало поговорить наедине как можно скорее. Если уж он не поможет или не подскажет чего дельного, то шансы завоевать ответное чувство красавицы вообще упадут до нуля.
«Вот только согласится ли Виктор помочь? Кажется, он, кроме своей Розы, больше никого не видит и не помнит. С одной стороны, это хорошо, а то бы он сразу Аристину возле себя уложил, но, с другой стороны, может встретить мою просьбу с полным равнодушием. Но зато если поймет меня и согласится помочь, то уверенности мне это утроит!»
С этими оптимистическими мыслями он и забылся коротким сном.
