Книга: Там, где тепло
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5

Глава 4

Рудный встретил нас резкими порывами встречного ветра, свистевшего в пустых окнах домов и срывавшего с крыш колючую снежную крупу. И сразу стало окончательно не по себе. Пусть из-за остававшегося меж развалин свободного пространства у обоза здесь ещё оставалась гипотетическая возможность для манёвра, но высоченные сугробы снега делали такую возможность именно что гипотетической. А дальше застройка становилась плотнее, и съехать с кое-как укатанной дороги нечего было и надеяться.
— Плохо это, — пробормотал возница, наблюдая за обеспокоенно прядавшими ушами лошадьми, — не свернуть никуда. Случись что — и встанем намертво.
— Часто напрямик ездите? — спросил я, одновременно пытаясь отправить вперёд так и норовившее выйти из-под контроля ясновиденье.
— Мы — нет, — мотнул головой дядька. — Мы обычно не спешим никуда. А некоторые только через город и катаются. Это хоть и опасно, зато по времени неплохой выигрыш получается. Да и в оттепель на объездной дороге страх и ужас, что творится.
— Почему? — поинтересовался я, морщась из-за напора впивавшейся в голову сотнями колючих иголок магической энергии.
Дворы ближайших домов то проявлялись перед внутренним взором, то исчезали, а до соседних улиц дотянуться предвиденьем и вовсе не получилось.
И ведь это небо над нами ещё даже затянуть не успело!
— Там болота, — подсказал Напалм. — Жуткое место, был как-то раз. А в городе крысюков полно.
— Точно! — кивнул возница. — Так и есть. Если крысюки полезут, главное лошадей прикрывайте. Эти сволочи в первую очередь на них кидаются. А куда мы без коняг?
— А что за крысюки? — удивилась Марина.
— Крысюки — это такие твари, на крысу похожи, но размером с собаку. И прыгают не хуже обезьян. Запросто с крыши на голову сигануть могут. И умные, заразы. Понимают, что дохлую лошадь с собой никто не потащит, и всё мясо им останется.
— Ужас какой, — вздохнула Марина.
Я глянул на ближайшие дома, оценил разделявшее нас расстояние и усмехнулся — тут никакая обезьяна не допрыгнет. Слишком далеко. А пока стая по сугробам проберётся, мы запросто этих тварей перестрелять успеем.
— Здесь нормально, — перехватил мой взгляд как раз в этот момент обернувшийся возница. — Тут опасаться нечего. Вот дальше, где старая застройка начнётся, там ухо востро держать надо.
— А обязательно через центр ехать? — шмыгнул носом Напалм. — Не сейчас, я имею в виду, а вообще.
— Так короче, — философски пожал плечами дядька. — Если не через центр, то по времени выигрыша никакого не будет. Вот люди и едут. Ну а мы за ними, деваться некуда.
Я только вздохнул. Какой смысл через город срезать, если запросто можно без головы остаться? А с другой стороны, вовсе не факт, что в объезд намного безопасней ехать получится. Там своих тварей хватает.
На хорошо-укатанной дороге обоз немного растянулся, и первые сани почти потерялись из виду в пелене накатывавшей с юга вьюги — ветер в городе и не думал стихать, снег по-прежнему забивал глаза, а когда полуразвалившиеся коробки двухэтажных домов остались позади и мы въехали в частный сектор, стало только хуже.
Вдоль дорог потянулись едва выглядывавшие из сугробов трухлявые доски заборов; меж голых ветвей яблонь и вишен замелькал зиявший дырами шифер крыш, закопченные стены и печные трубы. Немного дальше в снежной пелене маячили смутно-различимые силуэты стоявших наособицу пятиэтажек, но до них было ещё ехать и ехать.
— Сейчас посёлок проскочим, и почти сразу центр начнётся, — предупредил возница и, взведя курки обреза горизонтальной двустволки, положив его себе на колени. — Не зевайте.
— Ты аккуратней с пушкой-то, — забеспокоился Напалм. — Пальнёшь ещё…
— Не учи отца, — усмехнулся в ответ дядька. — У самого, можно подумать, патрон не дослан.
— Не дослан, — подтвердил пиромант.
— Ну и зря, — покачал головой возница. — Лишнее движение в критической обстановке — не есть хорошо…
Напалм задумчиво глянул на ржавый короб остановки общественного транспорта с давным-давно выбитыми стёклами и, вздохнув, передёрнул помпу.
— У меня зажигательные в магазине, — предупредил он, — не пугайтесь, если что.
— Ерунда! — успокоил парня дядька. — Мои лошадёшки и не к такому привычные.
Я тоже настороженно завертел головой по сторонам, но патрон в патронник досылать не стал. Не Ворошиловский стрелок мелкую дичь из винтовки бить. Если крысюки действительно такие шустрые, лишь впустую без боекомплекта останусь.
— Слушай, ты только зажигательные взял?
— Ага, — улыбнулся в ответ пиромант и заговорщицки подмигнул.
— Ну-ну…
Покосившиеся заборы частного сектора как-то враз остались позади, дорога пошла едва ли не впритирку с заброшенными домами, и у меня по спине побежали мурашки. Сложенные из камня и качественного кирпича, а не рассыпавшегося от непогоды шлакоблока двух- и трёхэтажные особняки ничуть не походили на засыпанные снегом холмы на окраине, и от этого становилось ещё хуже. Выбитые окна, широкие трещины и уродливые шрамы целыми пластами обвалившейся штукатурки производили удручающее впечатление.
Запустение и безнадёга, блин.
Запустение и безнадёга.
— На окна цокольных этажей смотрите, — посоветовал возница. — Если крысюки полезут, то из подвалов.
— А как же прыжки с крыши? — удивился задравший голову Напалм.
— Забей, — посоветовал ему дядька. — Главное стаю перехватить.
— Вас понял, — кивнул пиромант и повернулся ко мне: — Что скажешь, Евгений?
Я слегка ослабил контроль над ясновиденьем и сразу же поморщился из-за ударившей в затылок призрачной кувалды. А потом потоки взбаламутившей магические поля энергии и вовсе подхватили сознание и попытались закружить его в безумном хороводе, словно раскрытый в ураган зонт.
Пришлось, образно говоря, сложить зонт и, свернув предвиденье в узкий щуп, пробежаться им по терявшимся в снежной мгле домам, мимо которых предстояло двигаться обозу. Но даже и так вскоре нестерпимо заломило зубы и виски, а перед глазами замелькали белые точки. И ладно бы стоило напрягаться, так нет — ясновиденье просто не справлялось с магическими помехами.
— А хэ зэ, — поморщился я и вытер выступившие на глазах слёзы. — Ничего не скажу.
— У Евгения на такие дела чутьё, — пояснил пиромант удивлённому вознице.
— Но не сегодня, — вздохнул я и краем глаза заметил, как из подвального окна соседнего дома на снег хлынул серый поток.
— Ох, мать! — вытаращил глаза сидевший напротив меня пиромант и вскинул дробовик.
Я только успел завалиться набок, а в следующий миг из ствола «моссберга» вырвался длинный сноп огня и по ушам ударил оглушительный хлопок — БАМ!
Напалм незамедлительно передёрнул цевьё и выстрелил второй раз, хоть особой необходимости в этом уже не было — полдюжины словивших зажигательный заряд тварей просто раскидало по сторонам, и набравшее силу алхимическое пламя моментально превратило их тушки в бесформенные куски обугленного мяса.
— Н-но! Пошли! — взмахнул вожжами даже не подумавший схватиться за обрез дядька, и перепуганные лошади понесли нас вперёд.
Охранник из кативших следом саней взмахом руки отправил в подвальное окно бутылку с зажигательной смесью, и разлетевшаяся о раму стекляшка расплескалась во все стороны дымно чадящим племенем. Немедленно послышался пронзительный визг, но мы уже мчались прочь, и постепенно все звуки утонули в заполонившем голову звоне.
— Вот это ты дал! — заорал пироманту крутившийся на козлах дядька. — Вот это да!
— В следующий раз, — произнёс я, не слыша собственного голоса, — предупреждай, чтобы успел голову в снег зарыть.
— И меня тоже, — судорожно сглотнула Марина. — Что это было вообще?
— Крысюки, — объяснил нервно оглянувшийся возница. — Слушай, Костя, а чем у тебя патроны набиты?
— Не знаю, — пожал плечами пиромант. — Уже снаряжёнными покупал.
— Только очень громкие они, — поморщился дядька, сунув руку под ушанку. — Так и оглохнуть недолго.
— Зато какой эффект!
— Хорошо хоть ветер встречный и снег, — вздохнул я, — а то бы весь город о нашем приближении знал.
— Это точно, — кивнул возница.
— Фигня война, — махнул рукой Напалм и, стянув с головы шапку, вытер ей вспотевшее лицо, на котором проступили зеленовато-белые пятна.
Да я и сам чувствовал себя не лучшим образом. И дело было вовсе не в привычной уже ломоте под левой лопаткой, нет — катившиеся навстречу валы магической бури врезались подобно призрачным таранам, пронизывали насквозь и, вызывая тошноту, уносились дальше.
А ещё встречный ветер и снег! Уже и соседних саней во всей этой пурге почти не различить!
Одно хорошо — нападения бандитов в такую непогоду можно не опасаться. Ни один отморозок сегодня из укрытия не выползет ни за какие коврижки. Правда, для всякой нечисти сейчас наоборот самое раздолье, а ещё неизвестно от кого отбиться проще!
Гул ветра, уколы снега, тряска саней.
В голове ухает тупая боль, перед глазами мелькают непонятные обрывки видений, не давая толком разглядеть проглядывавшие из пурги развалины со снежно-чёрными провалами окон.
Плохо, плохо, плохо.
Мне — плохо.
И больно.
Вот-вот сознание потеряю, в голове так и звенит. Скоро даже пошевелиться не в состоянии буду. И это тоже — плохо, очень плохо.
Пересиливая сковавшее тело онемение, я дотянулся до левого предплечья и стиснул нашаренную под одеждой бутылочку с Л-13. По жилам немедленно заструилась снимающая усталость ледяная свежесть, боль стихла, а уже через несколько мгновений убойная доза впрыснутого в кровь наркотика ударила в голову. Из меня разом будто воздух выкачали; подобно сдутому шарику я развалился на скамье, и сознание закачалось на гребне волны, готовое в любой момент сорваться в столь притягательное забытье.
Навеянные вырвавшимся на волю ясновиденьем образы в один миг смыл шквал наркотического бреда, и засевшие в голове крючья всеведенья перестали рвать череп на части. Несколько минут я с трудом сохранял ясность рассудка, но потом достаточно быстро полегчало, а когда догадался закатать на лоб маску и подставить под порывы ледяного ветра раскрасневшееся лицо, и вовсе стало невообразимо хорошо.
Ничего не болит, снова бодр и полон сил.
Замечательно всё просто!
Вот только бы на Л-13 так не подсесть. А то втянусь ещё…
Напалм тем временем перегнулся через борт и в буквальном смысле слова исторгал из себя на дорогу завтрак.
Всё, порог восприимчивости перейдён. Теперь уже не важно, уник ты или обычный человек, нестабильность магического поля слишком сильная. Уникам в такой ситуации даже хуже придётся, пожалуй. Ну, по крайней мере тем, у кого такой замечательной бутылочки с собой нет…
— Эвон как его поласкает, — обернулся вытряхнуть набившийся в бороду снег возница. — Неужели укачало?
— Магическая буря, — пояснил я. — Марин, ты как себя чувствуешь?
— Замёрзла, — пробормотала с носом закутавшаяся в меховой капюшон девушка. — Долго нам ещё?
— Город почти проехали, если с бурей разминёмся, дальше проще будет, — пытаясь, хоть что-то разглядеть в бесновавшейся вокруг вьюге, ответил дядька и достал из кармана упаковку таблеток. — Эй, Костя, может, тебе экомага съесть?
— В задницу экомаг, — прохрипел пиромант, в глазах которого мне почудились отблески нехорошего, злого огня. — Сейчас сдохну…
…«если кого-нибудь не сожгу».
Этого он, разумеется, вслух не произнёс, но я его прекрасно понял и так. Если ясновидящие в магическую бурю пластом лежат, то пиромантам ещё хуже приходится — их от избыточного притока энергии просто распирает. Не успеешь вовремя излишки стравить — может и самовозгорание приключиться. Напалму, похоже, до этого недалеко осталось.
— Как знаешь, — пожал плечами дядька и, мельком глянув в чёрное, затянутое низкими тучами небо, закинул в рот таблетку. — Мне хорошо помогает.
Тут дорога потянулась вдоль длинного трёхэтажного здания, очень удачно прикрывшего нас от ветра, и вьюга немного стихла. И даже колебания пошедших в разнос магических полей стали доставлять куда меньше неприятных ощущений, чем раньше.
Или всё дело в наркотике? Да нет, Напалму тоже полегчало.
Неужели успели с бурей разминуться? Похоже на то. Выходит, нас лишь самым краешком зацепило, и страшно даже подумать, что сейчас в эпицентре творится.
Если застрянем или потратим время на поиски объезда — хана. Никакой экомаг не поможет. Мы с Напалмом ещё немного потрепыхаемся, а колдун из охраны точно копыта окинет. Гимназисты к перепадам напряжения магических полей даже больше чем наша братия чувствительны. Загнётся, как пить дать загнётся.
— Фух! — тяжело вздохнул пиромант. — Отпустило, кажись.
— И вьюга стихла, — выглянула из капюшона Марина. — Прорвались?
— Хорошо бы. — Возница запрокинул голову ко всё столь же чёрному небу и обрадовано ткнул варежкой в светлую полоску над крышами. — Точно! Совсем немного осталось…
Неожиданно сквозь навеянную наркотиком безмятежность пробилось кольнувшее сердце дурное предчувствие, и я лихорадочно завертел головой по сторонам. Не сумел заметить ничего подозрительного и от безысходности потянулся к ясновиденью.
Уж лучше б этого не делал! Пусть магическая буря и поутихла, но растворённый в крови наркотик помешал правильно рассчитать силы, и в сознание вместо предвиденья ворвались совершенно бредовые и никак несвязанные друг с другом галлюцинации.

 

Я — совершенно голый и с ножом в руке — иду по залитому кровью кафелю. Подошвы липнут к полу, но мерзкое ощущение вдруг сменяется обжигающим холодом, идущим от шершавого бетонного пола. Душевая как-то совершенно незаметно сменяется складом, заваленным мешками с селитрой, но почти сразу полутёмное помещение разрезает узкая прореха, ведущая в другой мир. За ней — засыпанный снегом ночной лес. А ещё кусочек юга. Там тепло.
Вот только это лишь иллюзия. Тепло — иллюзия. На самом деле я стою под стеклянным куполом, и сверху на меня уставился чей-то абсолютно синий глаз. И прятаться от этого ледяного эрзаца всевидящего ока уже слишком поздно.
Доминик, зараза, не предупредил…

 

Усилием воли выкинув из головы весь этот бред, я часто-часто задышал, прогоняя дурноту, и досадливо скрипнул зубами.
Гадство, какое гадство!
Наркотик не позволял использовать предвиденье, а нехорошее предчувствие и не думало утихать. Нет — оно лишь усилилось и лезвием ледяного клинка вонзилось под левую лопатку.
Я отвернулся от своих спутников, беззвучно выругался и недоумённо заморгал, вдруг приметив мчавшуюся нам вдогонку тень. Законы тяготения на неё не распространялись, и призрачная тварь легко сигала через дорогу с одного дома на другой, нисколько не смущаясь тем, что бежит по отвесной стене.
Ехавший в санях позади нас гимназист уловил чужеродное присутствие на мгновенье позже меня, но среагировать успел даже раньше.
— Гони! — заорал он как резаный. И немудрено — к призрачной гончей присоединились ещё две не менее жуткие твари.
Возница от души стеганул лошадей, но нормальную скорость на заметённой снегом дороге саням было не набрать, и погоня неумолимо приближалась. Пятна беспроглядной черноты мчались вперёд, буквально обтекая сорванные ветром с крыш снежинки, и стремились поскорее настичь тщетно пытавшихся удрать жертв.
Навстречу им зазвучали частые хлопки выстрелов, но картечь оказалась не в силах причинить сотканным из самой тьмы созданиям никакого вреда. Несшиеся по стене оставшегося позади здания тени приготовились к последнему рывку, и тут в игру наконец вступил Иосиф.
Сорвавшаяся у него с пальцев шаровая молния врезалась в угол трёхэтажного особняка, и вместе с обломками кирпича во все стороны сыпанули ослепительно-белые искры. Брызги колдовских огней прожгли в оказавшейся ближе других к эпицентру взрыва твари сразу несколько дыр, и прорехи начали расползаться, разъедая саму сущность странного создания.
Попавшая под удар гончая тьмы рухнула в сугроб, а её товарки стремительно сиганули через дорогу, но меж сведённых ладоней колдуна уже разгорелось новое сияние. Скрученное в слепяще-яркий шар боевое заклинание устремилось к преследователям и взорвалось, прежде чем те успели увернуться. Ударившее по глазам сияние в один миг выжгло из окружавшего пространства всю тьму, и от жутких тварей не осталось даже пепла. И лишь выбравшаяся из сугроба тень успела юркнуть в подвальное окно, прежде чем её заметил пытавшийся отдышаться колдун.
— Вот блин! — Напалм вытер покрывшееся испариной лицо и покачал головой. — Не уверен, что смог бы их всех за раз… — Сообразив, что чуть не ляпнул лишнего, он замолчал и поспешил поправиться: — В смысле, зажигательными патронами этих тварей вряд ли пронять…
— Ох-хо! — обернулся к нам возница. — Михаил Григорьевич как в воду глядел, когда колдуна нанять решил!
— Раньше без колдунов, что ли, ездили? — удивился я.
— Без них. А только наняли — и сразу спас…
Тянувшаяся вдоль длинного забора дорога вильнула в сторону, и в лицо вновь полетел колючий холодный снег. Ветер тоже усилился, а колебания магического поля и вовсе начали напоминать волны, бьющиеся о скальный берег в девятибалльный шторм.
Рано радовался — с бурей мы пока ещё окончательно разминуться не успели! Вон как метёт! Не видно ни зги.
Тут снежную пелену пронзили лучи мощных фар встречного автотранспорта, и ехавшие впереди сани резко замедлили ход.
— Что за дела? — насторожился возница.
— Похоже, навстречу кто-то едет, — предположил я.
— Тут ведь не развернуться! — всполошился дядька.
— Пойду, пройдусь, — выпрыгнул я на дорогу, заметив, как мимо наших саней пробежали сначала двое охранников, а потом Иосиф в обнимку со своим неизменным кофром.
— Евгений! — забеспокоилась Марина. — Не уходи!
— Сейчас вернусь. Только посмотрю, что там стряслось.
На самом деле сидеть в санях и ждать у моря погоды было просто невмоготу. Хотелось что-то делать, куда-то идти, да просто бегать по кругу, лишь бы избавиться от разъедавшего меня изнутри зуда!
Нет, всё же не стоит наркотиками злоупотреблять. Так и свихнуться недолго.
Пересиливая порывы сбивавшей с ног вьюги, я пробрался мимо саней в самое начало обоза и, закрывшись варежкой от летевшего прямо в лицо ветра, осмотрелся по сторонам. Как оказалось, мы и в самом деле наткнулись на пытавшихся обогнать бурю горемык, и что хуже всего — разминуться на узкой дороге не было никакой возможности. Слева стена дома, справа глухой забор и переулок, перекрытый сугробом едва ли не в человеческий рост высотой.
Выход один — кому-то придётся сдавать назад. И поскольку с санями такой фокус точно не пройдёт, остаётся только убедить в этом наших коллег по несчастью, прикатившими на двух увешанных гирляндами мощных фар «камазах».
Но вот переговоры на этот счёт явно не задались…
Свист ветра, едва не сбивающая с ног метель, колючие волны магической энергии и — несколько яростно ругающихся мужиков. Сюрреализм чистой воды, но такова уж человеческая природа.
Как же можно просто сдать назад, не помотав перед этим нервы ближнему своему? А уж первому встречному без препирательств и вовсе никак уступить нельзя. Сам себя после этого уважать не будешь. И по барабану, что из-за дурацкого гонора мы теряем драгоценное время, а шансы опередить бурю уменьшаются с каждой минутой у обеих сторон.
Поправив ремень закинутой на плечо винтовки, я подобрался ещё чуть ближе к спорщикам и прислонился к торчавшему из сугроба обломку бетонного забора. Михаил Григорьевич и Кирилл Ефимович к этому времени из переговоров уже выбыли, и препираться с невысоким мужиком в зимнем камуфляже остался один начальник охраны.
— Да не можем мы отъехать! — заорал Константин, перекрикивая шум ветра. — У нас дюжина саней! До вечера сдавать назад будем!
— Тогда во двор заезжайте! — безапелляционно заявил представитель товарищей по несчастью, которые оказались нам вовсе не товарищами.
Я заметил свисавший у него с плеча компактный пистолет-пулемёт и на всякий случай, подавшись немного вбок, укрылся за бетонным столбиком. Не стоит на всеобщем обозрении торчать, если того и гляди стрельба начнётся. Охранники как с нашей, так и с той стороны к такому развитию событий уже готовы — оружие наизготовку, все настороже.
И надо сказать, вооружённого народу у «камазов» собралось едва ли не вдвое больше, чем у нас. Обозников-то в расчёт можно не принимать, толку от их двустволок будет немного.
— Какой во двор?! — теряя терпение, ткнул рукой Константин на перегородивший проезд сугроб. — Ты как снег расчищать предлагаешь?
— А мне какое дело? — осклабился мужик. — Мы возвращаться не будем!
— Да вам метров тридцать всего назад сдать, а там разминёмся! — продолжил взывать к здравому смыслу начальник охраны. — Слушай, давай не будем терять время, мы просто не сможем отъехать. Даже если попытаемся, нас тут всех вместе бурей накроет. Вам-то какой интерес здесь торчать?
— А почему мы возвращаться должны? А? Вы какие-то особенные, что ли?
— Да не сможем мы просто! — в сердцах крикнул Константин и потёр изуродованную шрамами щёку. — Ты пойми, либо решаем вопрос быстро, либо всем мало не покажется!
— А чего ты мне тыкаешь? — моментально зацепился за слова набычившийся мужик, которого начало трясти от злости. — Ты мне не тыкай!
— Не буду, — очень спокойно пообещал начальник охраны, но меня от такого тона пробил озноб. Чувствовалось в его голосе нечто жутковатое. — Давай просто решим проблему…
— Проблему? У кого проблема? Это у вас проблема будет! Ты понял?
— Что я должен понять?
— Освобождайте дорогу!
— Ты же сам видишь, не можем.
— А меня не колышет! — завёлся бугай и ткнул Константину пальцем в грудь. — Лучше не зли меня!
Неожиданно я уловил слишком уж упорядоченное для царившего вокруг хаоса биение магической энергии и сразу связал его с выглядывавшим из кабины дальнего «камаза» человеком. Толком разглядеть его мешала метель, но в том, что это колдун, сомневаться не приходилось.
Теперь понятно, почему они так борзеют. Полтора десятка автоматчиков плюс колдун — ну как при таком раскладе можно каким-то торгашам дорогу уступить?
— Освобождайте дорогу! — рявкнул мужик, лицо которого налилось дурной кровью. — Или… — он глянул мимо Константина на ряды саней и гаденько улыбнулся, — или мы бурю в машинах переждём. Съел?
— Слушай, клоун, — произнёс потерявший терпение начальник охраны и, придвинулся к собеседнику почти вплотную. Дальнейшее сказанное им помешал расслышать шум ветра, но мужика эти слова без всякого сомнения проняли до самых печёнок.
Скривившись, он молча развернулся и зашагал к грузовикам. Распахнул дверцу кабины и только начал что-то говорить, как получил по лицу босой пяткой и уселся задницей в сугроб.
— Какого хрена?! — вывалившийся из кабины парень в майке-алкоголичке и камуфляжных штанах едва не повалился следом, но сумел удержать на подножке и вскинул пистолет-пулемёт. — Страх потеряли, твари?!
И одной длинной очередью он срезал запряжённых в ближайшие к грузовикам сани лошадей. А в следующий миг и сам рухнул в снег с простреленной головой — каким-то неуловимым движением выхвативший из кобуры пистолет Константин выстрелил в него навскидку, но умудрился при этом всадить пулю точно между глаз.
Воспользовавшись всеобщим замешательством, начальник охраны метнулся за сани и, перехватив оружие двумя руками, опустошил магазин в стоявших у грузовиков людей. И тут уже выстрелы загромыхали с обеих сторон.
Грохот очередей, визг рикошетящих от бетона пуль, ржание бьющихся на снегу коней, крики людей.
Хаос.
Спрятавшись за бетонный столбик, я скинул варежку в снег, несколькими судорожными движениями передёрнул затвор винтовки и осторожно выглянул обратно.
Как ни странно, особого преимущества вооружённые автоматами отморозки поначалу не получили. Дробовики и жезлы «свинцовых ос» позволили охранникам оттеснить лупивших беспорядочными очередями парней ко второму «камазу» и разбежаться по укрытиям, прежде чем иссякли заряды в отводивших от них пули амулетах.
Лишив лишний раз не высовываться, я рискнул прибегнуть к ясновиденью, но рвавшие магическое поле помехи и убойная доза Л-13 не позволили в полной мере оценить ситуацию. А потом сознание опалил призрачным огнём отголосок напитываемого энергией боевого заклинания, и стало ясно, что медлить нельзя.
Привстав, я сразу заметил размахивавшего руками колдуна, с кончиков пальцев которого срывались терявшиеся в бесновавшейся вокруг него вьюге оранжевые искры, и поспешил приладить цевьё винтовки на плоскую верхушку столбика. Упёр приклад в плечо, поймал заклинателя на мушку и плавно потянул спусковой крючок.
Громыхнул выстрел, ствол слегка подкинуло, но попытка вывести из игры колдуна канула втуне — оставившая явственно различимый ясновиденьем след пуля вдруг вильнула в сторону и вместо колдуна прошила брезент тента.
Матерно помянув все защитные амулеты вместе взятые, я ухватился за рукоятку затвора, перезарядил трёхлинейку и вновь выругался, обнаружив, что за это время гимназист успел спрятаться за кузов «камаза».
А в следующий миг нестерпимо заломило зубы. Во рту появился металлический привкус, и после нескольких редких хлопков полностью смолкла вся стрельба. Точнее — перестали стрелять ружья и автоматы. Жезлы «свинцовых ос» как и прежде продолжали бесшумно плеваться смертью, и теперь преимущество оказалось уже на нашей стороне. Что ни говори, не одними атакующими чарами колдуны полезны…
Потеряв несколько бойцов, прятавшиеся за «камазами» беспредельщики начали отступать, и тут из снежной пелены вынырнула и метнулась к обозу огромная шаровая молния. Попадавшиеся ей на пути снежинки просто испарялись, но прежде чем сгусток энергии рухнул на сани, за которыми прятались наши стрелки, ослепительная вспышка отбила его назад. Прямо на кабину головного грузовика.
Громыхнуло знатно. Во все стороны полетели куски перекрученного железа, а взметнувшееся к верхним этажам соседнего здания пламя немедленно перекинулось на прикрытый тентом груз.
Вконец растерявшиеся отморозки поспешили раствориться в снежной пелене, а вдогонку им начали осторожно выдвигаться прикрывавшие друг друга подчинённые Константина.
Остальные обозники от саней отходить не стали и бросились оказывать первую помощь раненым. А заодно добили пострадавших в перестрелке лошадей.
И неожиданно я осознал, что наблюдаю за всей этой суетой со стороны. Пока обоз ехал, все были равны, но случился форс-мажор — и про меня просто забыли. С одной стороны так даже проще, а с другой — спасать в первую очередь будут своих. И забывать об этом ни в коем случае не стоило.
— Чё за фигня?! — присел рядом со мной прибежавший на звуки стрельбы Напалм. — По какому поводу махач начался?
— Дорогу не поделили, — ответил я и, стряхнув снег с валявшейся в сугробе варежки, поспешил натянуть её на озябшую ладонь.
— Вот ни хрена себе! А грузовик зачем запалили?
— Колдун случайно шаровую молнию туда отбил, — указал я на сидевшего в соседних санях Иосифа.
Гладко выбритое лицо гимназиста из-за перенапряжения пошло яркими пятнами, красные отметины расползлись по скулам и подбородку, а от заметно припухшего носа тянулась вниз тоненькая струйка почти чёрной крови. Зачерпнув пригоршню снега, гимназист приложил её к переносице и повалился обратно на скамью.
Да уж, несладко ему пришлось. При такой неоднородности магического поля попробуй поколдуй!
— И чего они все на этих фаерболах помешаны? — хмыкнул пиромант. — Никакой фантазии!
— Простейшее боевое заклинание потому как, — объяснил я. — Плюс максимальный объём при наименьшей внешней поверхности. Закон сохранения энергии и всё такое…
— Да я и то лучше смог бы!
— И огнестрельное оружие бы заблокировал?
— Легко! — фыркнул Напалм и забеспокоился. — Ладно, побегу Марину проверю.
Я выбрался из сугроба, закинул винтовку на плечо, и тут из снежной пелены начали возвращаться убежавшие вдогонку за противником охранники.
— Михаил Григорьевич! — крикнул первым подскочивший к саням начальник охраны. — Как у вас?
— Двоих наповал, одного серьёзно зацепили, царапины не считали.
— Михалёв тяжёлый, Мостовой и Алиев ранены, но на ногах, — вслед за торговцем доложил командиру остававшийся с обозом охранник.
— Что с Иосифом?
— Отлёживается.
— Надо выбираться отсюда, — встрял в разговор Кирилл Ефимович. — Буря приближается!
— Как выбираться? — выругался Михаил Григорьевич. — Четырёх лошадей в расход пустить пришлось! Твари!
— Не о том думаете, — вздохну Константин и указал на догоравший грузовик. — Здесь нам уже точно не проехать!
— А если во второй «камаз» груз перетащить? — предложил Михаил Григорьевич.
— Мы его завести не смогли, — поморщился начальник охраны. — Движок прострелен.
— Вот ведь! Развернуться точно не успеем.
— Могу короткий портал построить, — приподнялся вдруг со скамьи Иосиф. — До окраин дотянется.
— При таких-то помехах? — удивился Константин.
— Так даже лучше. С наполнением накопителя энергией проблем не будет.
— А перепад магических потенциалов?
— Переход односторонний, людей на той стороне покорёжит, конечно, но это не смертельно.
— Какая пропускная способность? — деловито поинтересовался Михаил Григорьевич.
— По времени ограничение будет десять минут, — прикинул колдун. — По объёму не скажу, но обоз точно без проблем перекинем.
Начальник охраны с задумчивым видом огляделся по сторонам, понял, что другого выхода выбраться из этой передряги у нас нет, и нехотя спросил:
— Сколько времени понадобится на подготовку?
— Минут пятнадцать.
— Действуй, — наконец дал добро Константин. — Нимчук, Коваленко, Мостовой обеспечьте охрану, Алиев иди в хвост, остальные выдвигайтесь к «камазам».
— Думаете, эти гады вернутся? — забеспокоился торговец.
— Человек пять ушло и колдун с ними, запросто могут попытаться грузовик отбить, — пожал плечами начальник охраны и попросил: — Михаил Григорьевич, пошлите свободных людей трофеи собрать.
— Да, потери надо компенсировать, — легко согласился с этим предложением хозяин обоза. — Кирилл Ефимович, пусть из первых двух саней товар начинают перегружать, я сам пока «камаз» проверю.
И он в сопровождении охранников и пары грузчиков исчез в белой пелене бесновавшейся вокруг нас вьюги. Я прикрыл лицо в тщетной попытке спрятаться от летевшего со всех сторон снега и уже собрался возвращаться к саням, когда заметил пробиравшихся ко мне Напалма и Веру.
— Что происходит? — перекрикивая гул ветра, спросил пиромант.
— Будут портал строить, — просветил я его. — Чего припёрлись?
— Страшно, — созналась Марина, наблюдая за тем, как работники споро перетаскивают груз из саней с застреленными лошадьми. — Бедные коняжки…
На убитых людей она, как ни странно, никакого внимания не обратила. Защитный выверт психики, не иначе.
Тем временем Иосифу сунули в руки его кофр, и первым делом колдун обыкновенной обугленной деревяшкой прочертил вокруг себя круг. И то ли палка была обыкновенной лишь на вид, то ли в ход пошло какое-то заклинание, но гимназист без проблем отсёк от себя разгулявшуюся стихию, будто сверху его накрыл прозрачный стеклянный купол.
— Мне бы так, — с завистью вздохнула Марина.
А вот я поменяться местами с Иосифом хотел меньше всего. Уж лучше помёрзнуть, чем внутри подобной штуки оказаться. Она ведь не только снежинкам пролететь не даёт, но и энергетические потоки отсекает. А значит, вскоре разница потенциалов магических полей внутри и снаружи достигнет такой величины, что у колдуна при нарушении охранного круга просто мозги из ушей потекут. И как он наружу выбираться планирует, просто не представляю.
— Помогайте! — притащив какую-то картонную коробку, с шумом выдохнул Михаил Григорьевич и кинул её в сани. — Там макароны остались и гречка!
Работники бросились выполнять распоряжение хозяина, а им навстречу тащились нагруженные трофейным оружием охранники, основную добычу которых составили новенькие АКСУ и видавшие виды АКМ. Только один вернулся без оружия, прихватив в качестве трофея какой-то непрозрачный полиэтиленовый пакет размером с кирпич.
— Товарищ Крестовский! — подскочил он к начальнику охраны. — Вот, в тайнике во втором «камазе» нашли!
— Вскрывай! — распорядился Константин.
Парень кинул пакет на лавку саней и, отрезав ножом угол, высыпал себе на ладонь полпригоршни синих кристаллов.
— Мать твою! — вырвалось у него. — Вот и съездил в Северореченск!
— Останешься с Иосифом в Песчаном, — приказал начальник охраны. — Беги за бензином, во второй машине наверняка канистры остались!
— Это что ещё такое? — удивился я, когда парень умчался выполнять распоряжение.
— Сапфировый иней, похоже, — предположил Напалм.
— Наркота?
— Страшнейшая. Стоит очередную дозу пропустить — и ты труп. А его только в три дня лазурного солнца собирают, и к концу года денег он просто нереальных стоит.
— А почему мальчику теперь в Северореченск нельзя? — спросила спрятавшаяся за нами от ветра Марина.
— Там наркоторговцев без суда и следствия вешают. И даже если просто следы сапфирового инея на руках обнаружат, большие проблемы будут. — Безуспешно попытавшийся закурить пиромант убрал мятую сигарету обратно в пачку и выразительно глянул на меня. — Замучаешься доказывать, что не верблюд.
— Как страшно жить! — только и вздохнула девушка.
— Теперь понятно, почему тот выродок стрелять начал, — повернулся к Михаилу Григорьевичу напряжённо о чём-то размышлявший начальник охраны. — Обдолбанный был.
— Да чего уж теперь, — махнул рукой торговец.
Тут вернувшийся с канистрой охранник щедро полил бензином окончательно распотрошённый пакет с наркотиком и после нескольких безуспешных попыток запалил его с помощью одноразовой зажигалки.
— Где портал ставить?! — перекрикивая гул ветра, вдруг заорал из своего «аквариума» колдун.
— Сразу за этими санями, мы их здесь оставим! — указал Михаил Григорьевич.
— Понятно.
Иосиф достал из кофра покрытый мельчайшей резьбой деревянный шар и подбросил его в воздух. Кругляш засветился мягким, тёплым сиянием и завис над головой гимназиста, а тот принялся шустро делать руками замысловатые пасы. Воздух немедленно расчертили тончайшие голубые линии, постепенно со всех сторон охватившие так и продолжавший висеть в воздухе шар, но колдун никак не успокаивался, и его пальцы продолжали порхать, словно у исполнявшего сложную музыкальную партию виртуоза.
— Чего это с ним? — удивилась Марина.
— Колдует, — пренебрежительно пожал плечами Напалм, который едва ли мог видеть заполнявшие пространство вокруг гимназиста энергетические штрихи.
А вот я просто поражался тонкости и продуманности творимой волшбы. И когда защитный купол треснул — но треснул не под натиском бури, а поддавшись давлению изнутри, — едва удержался, чтобы не зааплодировать.
Подобно крыльям выбравшейся из кокона бабочки сотворённое Иосифом заклинание в мгновенье ока увеличило свою площадь в разы и начало стремительно поглощать текущую с юго-востока энергию — сейчас надвигавшийся на нас катаклизм и в самом деле сыграл колдуну на руку.
— Что за ерунда? — удивился пиромант, почувствовав, как пошло на убыль магическое излучение.
— Ты о чём? — удивилась Марина.
— Да так, ни о чём, — пробормотал Напалм, во все глаза уставившись на висевший над головой Иосифа шар, который понемногу начал наливаться неразличимым взгляду простого человека сиянием.
Вся вытягиваемая заклинанием энергия концентрировалась в деревянном накопителе, и вскоре по его резным бокам заскользили едва заметные в снежной круговерти искорки.
Тем временем колдун, подталкиваемый в спину окончательно сорвавшимся с цепи ветром, подошёл к указанному торговцем месту и чёткими, точно выверенными движениями рук начал выстраивать основу портала. От деревянного шара к нему протянулась призрачная нить, и недостатка в свободной энергии гимназист теперь не испытывал.
А её требовалось целая прорва — времени на тонкую работу не оставалось, и Иосиф кромсал и выгибал пространство, стараясь успеть завершить работу прежде, чем переполнится не рассчитанный на столь мощный приток колдовской силы накопитель.
— Ох, что-то мне нехорошо, — пожаловалась Марина, запив очередную таблетку экомага глотком коньяка.
— Это из-за перепадов напряжения магического поля, — авторитетно заявил вновь покрывшийся испариной Напалм. — Интенсивность излучения резко пошла на убыль, вот нас и потряхивает.
— И если она столь же резко подскочит обратно… — пробормотал я, с тревогой наблюдая за шаром-аккумулятором, от которого так и веяло жаром. Снежинки до него уже просто не добирались, испаряясь на подлёте.
Меня и самого начало заметно подташнивать, а проверять сопротивляемость организма уника к скачкам магического излучения хотелось меньше всего.
Но, как ни печально это было признавать, теперь всё зависело только от колдуна, да и счёт шёл буквально на минуты. Не успеет — мы либо на воздух из-за переполненного энергией накопителя взлетим, либо, если аварийное отключение предусмотрено, при скачке магического излучения мозги из ушей потекут.
И пусть работа у колдуна спорилась, стопроцентной гарантии в удачном исходе не было и быть не могло. Это не в экранированной лаборатории в тепличных условиях опыты ставить, здесь накатывающая буря так и норовит творимые гимназистом чары разметать и развеять.
Но Иосиф и сам всё прекрасно понимал, и потому создавал не традиционный прямоугольник, а слегка утопленный в землю овал. И вместо одной силовой нити использовал три переплетающихся между собой энергетических жгута.
— Я пойду последним! — явно через силу прокричал он.
— Нет! — отрезал Константин. — И не думай даже!
— Без меня портал схлопнется через десять секунд!
— Чёрт! — выругался начальник охраны. — Нимчук, Коваленко, Мостовой остаётесь здесь до конца! Остальные со мной! Мы идёт первыми!
— Готовность двадцать секунд! — предупредил гимназист, когда очертания созданного им овала потекли и смазались. — Девятнадцать, восемнадцать…
А потом поверхность портала просто провалилась и на её место пришла бездонная чернота. Будто в солнечный день распахнули заколоченный досками чёрный ход, ведущий в тёмное и пыльное нутро давным-давно заброшенного особняка.
— Ходу! — заорал на подчинённых Константин и с трофейным автоматом наизготовку первым шагнул в пустоту. Следом без колебаний поспешили остальные охранники, и с обозом остались лишь трое настороженно озиравшихся по сторонам парней.
— Пошли! — Михаил Григорьевич с силой потянул за уздцы упиравшихся лошадей и заставил их ступить в колдовской переход.
Остальные возницы тоже время на неуместные колебания терять не стали, и лишь мы с Напалмом и Мариной оказались чужими на этом празднике жизни. По правде говоря, про нас просто забыли.
— Ну и чего? — забеспокоился Напалм. — Пойдём уже!
— Ты под копыта лезть собрался? — остановила его Марина. — Пропусти сани, успеем ещё…
— Успеем, ага, — ссутулился под порывами ветра долговязый пиромант. — В большой семье не щёлкай клювом!
— Готовьтесь, — предупредил я, когда перед порталом осталось всего двое саней. — Уходить будем перед колдуном, а то забудут.
— Вот и я говорю, в деле спасения собственной шкуры миндальничать нельзя, — согласился со мной Напалм и, шагнув к начавшему слегка расплываться овалу, потянул за собой девушку. — Идём!
Очередные сани беззвучно провалились в колдовской переход, и я уже шагнул к бездонной яме портала, когда меня самым натуральным образом разбил паралич. Всколыхнувшееся вдруг предвиденье на какой-то миг просто вышибло разум из тела, и сознание зависло в непонятном безвременье. Наблюдая за собой со стороны, я будто пазл сложил грядущие мгновения неумолимо накатывавшего на нас будущего; сложил — и сознание немедленно рухнуло вниз, сокрушительным ударом вломившись обратно в черепную коробку.
От перенапряжения помутнело в глазах, затылок и позвоночник обожгло огнём, а из носа и вовсе хлынула кровь. Но ошеломила меня не пронзительная боль, ошеломила необходимость сделать выбор, от которого будет зависеть не только моё собственное будущее, но и судьбы других людей.
Предупредить остальных или спастись самому — что предпочесть?
Всё очевидно, вроде бы, но это только на первый взгляд.
Эмоции и чувства, что б их…
И рванув наперерез саней к порталу, я изо всех сил пихнул Марину в спину.
Взвизгнувшая девушка исчезла в сером мареве перехода, а в следующий миг из бесновавшейся вокруг нас снежной круговерти вырвался сгусток тьмы. Одним стремительным рывком он врезался в ближнего к нему охранника, и белая пелена вьюги на миг окрасилась красным цветом. Брызнувшие во все стороны капли крови немедленно замел снег, а легко разорвавшая человека на куски тварь продолжила движение и вскользь задела запряжённых в сани лошадей.
В тех будто фугас угодил. Были лошади — и не стало. Только разбросанные по дороге кровавые ошметки, обрывки шкур и куски упряжи. Оставшийся сидеть с вожжами в руках дядька ошеломлённо захлопал глазами; двое уцелевших охранников справились с оцепенением куда быстрее и поспешили открыть стрельбу, но тень ускользнула от пуль, взметнувшись вверх по отвесной стене.
Напалм, забыв про конспирацию, попытался сотворить сгусток огня, вот только пламя лишь мигнуло и сразу погасло, а самого пироманта скрутила вызванная магическим откатом судорога. Ухватив парня под руки, я поволок его к порталу, и тут переход неожиданно померк, сжался в одну чёрную точку, а потом и вовсе исчез.
— Мать! — выругался я и обернулся к Иосифу, который попытался сотворить боевое заклинание и упустил контроль над пространственным переходом. — Ты что творишь?!
Гимназист ничего не ответил — взмахом руки он метнул в жуткую тень серебристую молнию, но боевые чары лишь впустую вышибли из стены дома кирпичную крошку, а успевшая скакнуть прочь тварь в один миг растворилась в снежной пелене.
— Не расходиться! — заорал Иосиф. — Все ко мне, она сейчас вернётся!
Выругавшись, я подтащил к колдуну потерявшего сознание пироманта и взял на изготовку бесполезную в общем-то в этой ситуации трёхлинейку. Заляпанный лошадиной кровью с ног до головы возница тоже рванул к нам, а вот охранники медлили, пытаясь предугадать, откуда произойдёт следующее нападение.
— Ко мне! Быстрее! — прикрикнул на них Иосиф, ни на миг не переставая шевелить затянутыми в чёрные кожаные перчатки пальцами. Сейчас его осунувшееся лицо казалось сшитой из отдельных лоскутов физиономией тряпичной куклы, а в глазах разгоралось зелёноватое сияние. — Живо!
Парни бросились исполнять приказ, а я, заметив непонятное смазанное движение, ткнул рукой в снежную круговерть и заорал:
— Вон там!
И в следующий миг из-за торчащей из сугроба верхушки бетонного забора взметнулась налившаяся чернотой тень!
Крутнувшийся на месте Иосиф взмахом руки отправил в призрачную тварь очередную молнию, тень сиганула в сторону, и молния впустую разнесла на куски бетонный столб. Но на этот раз колдун просчитал ситуацию на несколько ходов вперёд и, когда увернувшееся от боевых чар пятно тьмы скользнуло к полыхавшему белым огнём шару-накопителю, Иосиф позволил выплеснуться переполнявшей его энергии.
Мать!
В один миг спалившая призрачную тварь вспышка ударила по глазам и, казалось, пронзила меня насквозь, а потом со всех сторон нахлынул невыносимый холод.
И вот это уже оказалось последней соломинкой…
Аут. Я отключился.

 

А очнулся в каком-то подвале.
Почему возникли ассоциации именно с подвалом?
Всё просто — темно, низкий потолок, отсутствуют окна и залит бетоном пол. Да к тому же вдоль голой стены тянутся ржавые водопроводные трубы.
Подвал — без вариантов.
Не решаясь вот так сразу пошевелиться, я прислушался к своим ощущениям и решил, что жить буду. Возможно, работая на одни лекарства, но буду. А это уже само по себе очень даже неплохо.
Главное только из города выбраться. И вот это по понятным причинам будет сделать совсем непросто. Тут мало того, что разогнуться из-за впившейся под левую лопатку боли толком не могу, так ещё и перед глазами непонятные разноцветные круги мельтешат. Да и в остальном самочувствие желать лучшего оставляет.
— Напалм! — тихонько позвал я. — Ты здесь?
— Здесь, — отозвался из противоположного угла пиромант. — Живой?
— Ага. Как сам?
— Лучше всех, но никто не завидует! — прошипел Напалм. — Не вижу ни хрена, а так всё замечательно просто!
— Совсем не видишь? Тут темно, если чё.
— Да не в темноте дело! Я ведь прямо на шар смотрел, когда этот придурок его подорвал! Теперь только силуэты непонятные удаётся различить и всё.
— Пройдёт, — пробормотал я и, перебравшись к приятелю, наткнулся на валявшегося рядом с тем гимназиста. — С этим что?
— С Йосиком-то? — ногой толкнул лежавшее рядом с ним тело пиромант. — Живой.
— Это понятно.
— Перенапрягся. Да и буря эта ещё…
— А остальные? — Ни охранников, ни возницы в подвале не оказалось.
— Парни за возницей пошли, — объяснил Напалм. — Они нас сюда по очереди таскали. Крепкие, блин, дуболомы…
— А мы где вообще?
— Ни окон, ни дверей, полна горница людей, — фыркнул явно справившийся с первоначальным шоком пиромант. — В подвале, где ещё?
— Думаешь, совсем тупой? — возмутился я. — Что за подвал?
— Да без понятия! Дом вдоль дороги помнишь? Вроде, в нём.
— Ясно, — пробормотал я.
— Я ж не вижу ни фига, ты не забывай!
— Да понял уже, понял.
Тут и с нормальным зрением ничего не разобрать, куда уж этому симулянту. Вытянутая комната с низким потолком — вот и всё что в такой темноте разглядеть получается. И ясновиденье использовать никак нельзя: беснующаяся снаружи буря и без всякого дара прекрасно ощущается, а бетонные перекрытия магические колебания хоть и ослабляют, но всё же полностью погасить их не в состоянии.
Плохо.
Не убежать ведь никуда, не скрыться! Будто крысы в трюме тонущего корабля. И здесь через пробоину вода прибывает, и вокруг корабля открытое море, а ближайшая земля строго вниз. Не выплыть…
— Ты сам как себя чувствуешь? — спросил я и, прежде чем парень разразился гневной отповедью, поспешил пояснить свой вопрос — Мозги не закипают, в смысле?
— Тяжко, — сознался пиромант. — Всего будто спеленали, не продохнуть.
— Буря идёт, — поморщился я. — Если не поставим защиту, здесь и загнёмся.
— А ты умеешь?
— Я — нет, но у нас колдун для этого есть.
Напалм только фыркнул и легонько пихнул гимназиста ботинком в бок. Тот даже не шелохнулся.
— Что есть колдун, что нет его, — пробормотал пиромант. — Не рассчитывай на него, короче.
— Как-то ты спустя рукава к делу подходишь, — хмыкнул я. — А волосы в ноздре подпалить?
— Считаешь, поможет?
— Ну так!
— Не думаю, что Йосик нам за такое спасибо скажет.
— Мы ж его из шокового состояния выводим! Между прочим, в случае длительного нахождения в шоковом состоянии начинается угасание жизненных функций организма…
— Складно врёшь, — вздохнул Напалм. — Только шаровой молнией он потом в лоб не тебе, а мне заедет.
— Отбрешемся!
Но вплотную приступить к реанимации гимназиста мы не успели. Где-то наверху послышались непонятная возня и надсадное дыхание, а потом через незамеченный мной впотьмах люк в потолке по сваренной из железных прутков лесенке в подвал спустились приволокшие с собой возницу охранники.
Грузно опершись о стену, дядька самостоятельно сделал несколько шагов, потом осел на пол и без посторонней помощи подняться на ноги уже не смог. Парни кое-как оттащили мужика к нам в угол и без сил повалились рядом.
— Живые? — хрипло выдохнул парень в белой кроличьей ушанке и раскрашенном в зимний камуфляж полушубке.
— Ненадолго, — откликнулся Напалм.
— В смысле? — удивился второй охранник, казавшийся куда крупнее своего напарника из-за безразмерного пуховика. Он прямо на пол кинул таблетку сухого топлива, чиркнул сыпанувшей искрами зажигалкой, и в подвале стало заметно светлее из-за начавшего плясать на белом кругляше огонька. — Мы чего-то не знаем?
— Буря приближается, — объяснил я. — Если колдун не очнётся, нам всем кирдык.
— Вот засада! — хватанул раскрытым ртом воздух возница и дрожащими пальцами раскрыл коробочку с экомагом. — Будет кто?
— Не, мы уже, — отказались охранники.
Дядька, сморщившись, проглотил таблетку и обессилено откинулся на стену. Вид у него был — краше в гроб кладут. Бледный, осунувшийся, ещё и глаза кровью налились.
— Сердце давит, — пожаловался он и сунул руку под одежду. — Совсем расклеился.
— Прорвемся! — пообещал охранник в пуховике и перебрался к колдуну. — Вась, нашатырь давай.
— Держи, Никит. — Василий разбираться не стал и передал аптечку целиком.
Нашаривший там ампулу с нашатырём Никита отломил у неё кончик и поднёс к лицу гимназиста. Сначала ничего не происходило, потом колдун заворочался и попытался отодвинуться в сторону.
— Ну как? — спросил пиромант.
— Очухался, вроде, — обрадовался я.
— Вот! — заулыбался Напалм. — А ты волосы в носу, волосы в носу!
— Да сработало бы!
— Вы о чём это? — спросил тяжело дышавший возница.
— Да так, ерунда, — отмахнулся я и передвинулся к колдуну. — Иосиф, Иосиф! Ты меня слышишь?
— Как слышишь, приём? — не смог промолчать Напалм.
— Слышу, — невнятно пробормотал гимназист и огляделся по сторонам, силясь понять, где именно он находится.
— Надо закрыться от излучения! Буря приближается!
— А? — Колдун какое-то время смотрел на меня, потом зашарил руками по поясу и, расстегнув молнию висевшей там сумочки, вытащил из неё обычный на вид маркер. Обычный, да не совсем — нормальные фломастеры не искрятся от переполнявшей их магической энергии. — Понял, понял…
Иосиф не без помощи охранников поднялся на ноги и прочертил по стене дугу. Несмотря на пыль и грязь маркер оставлял ровный чёткий след и вскоре занявшийся полом колдун замкнул охватившую нас окружность. И будто это простое действие полностью исчерпало его силы, гимназист повалился на колени и несколько минут просто пытался успокоить сбившееся дыхание. Потом парень ещё больше склонился вперёд и его вырвало.
— Вот блин! — брезгливо поморщился Напалм. — И что, нам теперь перебираться отсюда?
— Не дёргайся, — ухватил я его за руку, почувствовав, как стабилизировалось магическое поле, стоило колдуну замкнуть круг. — Пересекать границу теперь нельзя…
— Встаньте, дети, встаньте в круг, — тихонько пробормотал себе под нос пиромант. — Результат, блин, почти такой же…
Иосиф тем временем переполз на чистое место и начал рисовать на грязном бетоне цепочку колдовских символов. Магии в маркере оставалось всё меньше и меньше, но к счастью колдун закончил заклинание, прежде чем она окончательно иссякла.
— Всё, — выдохнул тяжело привалившийся к стене гимназист. — Я сделал всё, что мог.
— И что дальше? — недовольно пробурчал Напалм.
— Дальше не трогайте меня, — ответил Иосиф и закрыл глаза.
— Ну здорово! — возмутился пиромант.
— Да ладно, успокойся, — присел рядом с нами охранник в камуфляжном полушубке. — Давайте знакомиться. Василий.
— Никита, — представился его напарник, загонявший крупнокалиберные винтовочные патроны в магазин «Марлина».
— Евгений, — откликнулся я.
— Костя, — помедлив, сказал Напалм.
— Пётр Степанович не в форме, — указал на возницу один из парней.
— Я всё слышу, — выдавил из себя ловивший открытым ртом воздух дядька.
— Ну тогда давайте решать, как быть дальше, — усмехнулся Василий, резонно решивший не давать нам расслабиться и раскиснуть.
— А чего там решать? — поморщился Напалм. — Какие варианты? Пока буря не кончится, здесь сидим.
— А потом? — без какой-либо подначки спросил Василий. — Нам потом ещё через полгорода идти. Как у вас с боекомплектом, кстати?
— Восемнадцать в патронташе, восемь в магазине, один в стволе, — отрапортовал массировавший закрытые глаза пиромант. — Итого двадцать девять.
— У меня девятнадцать к мосинке, — ответил я, намеренно умолчав про револьвер, и открыл магазин трёхлинейки. Два вывалившихся в ладонь патрона положил на колени, потом выудил последний и уже через открытый затвор вновь зарядил винтовку.
— Никита, у тебя как? — окликнул напарника неугомонный Василий.
— Порядок, — вытянув ноги, уселся тот поблизости от колдуна. — К винтовке штук тридцать и пара банок «свинцовых ос».
— Хорошо тебе, — вздохнул парень и провёл пальцем по донышкам гильз двенадцатого калибра в патронташе на левом предплечье. — У меня два по восемь только.
— Что, поленился нормальный боекомплект с собой возить, теперь локти кусаешь? — неожиданно едко произнёс давненько уже молчавший до того Пётр Степанович.
— Так всё в санях осталось! — досадливо поморщился Василий. — Ладно, у вас как?
— Двадцать четыре патрона в патронташе, два в обрезе. Поделиться с тобой, олух?
— Хорошо бы, — вздохнул охранник.
— Восемь штук дам, больше не дам.
— Восемь — это за глаза, — оживился подставивший руки Василий. — Верну сразу, как выберемся.
— Верни, уж будь любезен. И не какие-нибудь самопальные, а заводские. У меня, вишь, фирменные.
— Отдам, не сомневайтесь даже. — Парень поднёс патрон к трепетавшему на полу огоньку и прочитал: — «Феттер». Магнум. Картечь восемь с половиной.
— Подойдут твоей игрушке магнумы? Длинные они.
— То, что доктор прописал! У меня патронник на семьдесят шесть миллиметров.
— Фирма веников не вяжет, — важно заявил Пётр Степанович и, приложив руку к сердцу, тихонько прошипел. — Ах ты, зараза!
— Всё в порядке? — уточнил сгрузивший патроны в карманы полушубка Василий.
— Живой пока…
— Евгений, — окликнул меня Напалм, — почувствуешь, когда выходить можно будет?
— Разумеется, — кивнул я и начал снаряжать патронами полученные при покупке винтовки обоймы. — Пока рано.
— Да это понятно.
И в самом деле — несмотря на выставленную колдуном защиту, отголоски магической бури докатывались и внутрь круга. Хорошо хоть парни догадались в подвал забраться, иначе никакие чары бы не помогли. Да и так голова просто раскалывается. Пётр Степанович и вовсе будто раненый буйвол хрипит. Как бы его паралич не разбил.
Гимназистов, по крайней мере, учат, как в таких ситуациях выживать, а простому человеку только и остаётся, что экомагом закидываться. Уникам тоже в магические бури попадать противопоказано: скакнёт излучение выше определённого уровня, и закипят мозги самым натуральным образом, словно в микроволновке. Или того хуже — мутация дальше пойдёт. А тогда прямая дорога в гетто.
Нет, уж лучше, как в микроволновке…
— Напалм! — вновь толкнул я плечом пироманта. — Как глаза?
— Свет вижу, — буркнул пиромант. — Всё, не мешай спать.
Я вздохнул и перебрался к самой границе защитного круга. Провёл ладонью рядом с чертой и немедленно почувствовал, как жжётся заполонившая подвал магическая энергия. Мы тут будто в банке сидим. Вот поднимется уровень излучения ещё чуток — и захлестнёт с головой.
— Рано ещё выходить, сканер зашкаливает, — окликнул меня Василий.
— Что за сканер? — вернулся я к нему, только сейчас обратив внимание на странное потрескивание.
— Да типа дозиметра штуковина, только магию чует. А насчёт начинки — не в курсе.
— Хорошая штука, — вздохнул я и уселся рядом. — Не показывает, сколько нам тут ещё сидеть осталось?
— Нет.
— Фигово.
— Прорвёмся, — уверенно заявил Василий, на скуле которого, прямо под ухом белела старая отметина шрама. Отложив на пол свой «фабарм», парень достал «дырокол» с каким-то непонятным утолщением на конце и обвёл им подвал.
К моему немалому удивлению колдовской жезл осветил тёмное помещение подобно обычному светильнику, и я немедленно поинтересовался:
— Это как?
— Тактический фонарь прицепил, — гордо заявил Василий, нажал на какую-то кнопку, и по стенам замелькало красное пятнышко лазера. — И целеуказатель заодно.
— Да ну на фиг! — обалдел я.
— А чего такого? — пожал плечами парень. — Там же прицельных приспособлений никаких, наугад стрелять приходится. Из жезла «свинцовых ос» в цель попасть и то проще.
— Слушай, чего ты мне мозг выносишь? — возмутился я. — Не бывает такого!
— Почему? — И Василий продемонстрировал «дырокол», к концу которого чёрной шершавой изолентой оказался примотан самый обыкновенный светодиодный фонарик-брелок. — На одну кнопку нажимаешь — светит, на другую — лазерная указка включается.
— А помехи? — продолжил допытываться я. — Колдовские амулеты к электрическим помехам особо чувствительны! Или ты фонарь от магических кристаллов запитал?
— Не, если посторонний источник энергии присобачивать, то помехи тоже к сбоям привести могут, — вздохнул Василий. — Пришлось спецов просить, чтобы от основного аккумулятора проводок кинули.
— Удобно, — вернул я «дырокол» владельцу.
— И дорого, — неожиданно фыркнул Никита, прикрутивший к рукояти жезла «свинцовых ос» новый цилиндрический магазин. — За эти деньги можно было пять нормальных «дыроколов» купить!
— Мне их солить, что ли? — возмутился Василий. — И вообще, не фиг на безопасности экономить!
— Ой, я тебя умоляю, — отмахнулся его напарник. — Взял бы чародейский жезл и не парился.
— Я и так не парюсь!
Слово за слово парни втянулись в явно давнишний спор и начали приводить какие-то совсем уж непонятные дилетанту вроде меня аргументы. Я эту белиберду слушать не стал и вернулся к пироманту.
— Спросишь, как глаза, сделаю больно, — сразу предупредил тот.
— Очень надо, — усмехнулся я. — Да! Ты как, видишь вообще что-нибудь?
— Мать! — выругался Напалм. — Сейчас запалю!
— Успокойся! — тихонько рассмеялся я.
— Ты чего такой весёлый? — немедленно заподозрил неладное пиромант.
— Буря проходит.
— Точно?
— Ага. — Если раньше как бетонной плитой сверху давило, то теперь краешек плиты потихоньку начали приподнимать. Совсем по чуть-чуть — но приподнимать. И это без всякого ясновиденья ощущалось, на голом чутье. — Через полчасика, думаю, можно будет попробовать из подвала выбраться.
— Хорошо бы ещё Йосик к этому времени очнулся.
— И не говори.
Дрыхнувший без задних ног Иосиф проснулся за пару минут до того, как перестал пощёлкивать сканер Василия. К этому времени я уже без всяких приборов чувствовал, что буря прошла дальше, а вот как об этом узнал спавший колдун, осталось загадкой. Сам он, по крайней мере, об этом распространяться не стал.
— Значит так, — первым поднялся на ноги Василий. — Сначала на улицу выйдем мы с Никитой. Осмотримся и вернёмся за остальными.
— А смысл? — возразил Иосиф и носком ботинка стёр часть проведённого по полу маркером круга. Хлынувшая внутрь магическая энергия кольнула, но не так что бы очень уж сильно. — Если там бродят исчадия Стужи, без меня не справитесь.
— Нам приказано… — начал было Никита, но колдун немедленно его оборвал.
— Предлагаю действовать по обстоятельствам, — безапелляционно заявил он. — Я считаю это более разумным.
— Ладно, — сдался закинувший винтовку за спину парень и достал из чехла жезл «свинцовых ос». — Идём втроём, остальные ждут здесь.
— Да не проблема, — фыркнул Напалм. — Надолго там не пропадайте только.
— Как получится. — И Василий с дробовиком наизготовку направился к лестнице. — Никита, ты замыкающим…
— Видишь, что-нибудь? — спросил я у пироманта.
— Очертания. Но уже лучше.
— Понятно, — кивнул я и задул почти прогоревшую таблетку сухого топлива. — А теперь?
— А вот теперь ни фига не вижу, — пожаловался пиромант. — Зачем погасил?
— Если что-то пойдёт не так и вместо парней припрётся кто-то другой, не стоит сидеть с подсветкой.
— Не стоит вообще тут сидеть, — поднялся на ноги Напалм. — Давай-ка в другой угол на всякий пожарный переберёмся.
— Пошли.
Шаркая в темноте ногами, мы отошли в противоположный угол и взяли на прицел едва заметно подсвеченное отверстие в потолке. Точнее, на прицел его взял я, от Напалма толку сейчас было как с козла молока.
Хорошо бы, конечно, и вовсе из подвала выбраться, да только никогда не знаешь, на кого после бури нарвёшься. Всё же безопасней будет внизу разведчиков дождаться. И так наше поведение неприкрытой паранойей отдаёт.
Ну да и фиг с ним — главное из города выбраться. Потом за рюмкой чая над этими страхами все вместе посмеёмся.
— Чувствуешь? — встрепенулся вдруг пиромант.
— Что? — забеспокоился я.
— Не знаю. Будто по моей могиле кто-то прошёлся.
— Сплюнь.
— Тьфу-тьфу-тьфу, — немедленно последовал совету Напалм. — Так ты ничего не чувствуешь?
— Не знаю, — вздохнул я. — Не по себе мне как-то. Валить отсюда хочется.
— Ага, аналогично, — облизнул губы парень. — Уходим?
— Надо парней дождаться, — с трудом подавил я приступ паники. — Ещё не хватало друг друга перестрелять. Да и вдвоём из Рудного нам точно не выбраться.
— Тоже верно, — опустился на пол Напалм. — Значит, ждём…
— Т-с-с-с, — тихонько выдохнул я. — Идут…
И в самом деле, вскоре кто-то забряцал подошвами по перекладинам лестницы, а потом спрыгнувший на пол Василий позвал нас:
— На выход!
— Тут мы, — отозвал я, со спины подводя пироманта к охраннику.
— Ох, ты! — чуть не подпрыгнул на месте тот и резко обернулся. — А Пётр Степанович где?
— Не знаю, — ответил я, сообразив, что просто забыл о прикорнувшем вознице. — Спит, наверное.
— Пётр Степанович! — позвал Василий. — Выходить пора!
— Чего там у вас? — заглянул в люк Никита.
— Степанович разоспался чего-то, — в полголоса выругался его напарник и зашагал во тьму. — Сейчас разбужу, и пойдём.
— Как там наверху? — запрокинув голову, поинтересовался я.
— На улицу не выходили, но Иосиф говорит, порядок. Буря прошла.
— Вот и здорово.
— Пётр Степанович! — вновь позвал Василий, и тут меня будто шилом в спину ткнули. Длинным таким шилом с жутко холодным остриём.
— Стой! — крикнул я, только сейчас сообразив, что именно не давало нам с Напалмом покоя.
А выводила из себя тишина — уже даже и не припомню, когда именно смолкло хриплое дыхание возницы. Просто внимания не обратил. Но подспудно это на меня давило. И не только это…
В общем, я не успел. Моё предупреждение запоздало буквально на мгновенье, но этого времени как раз хватило Василию, чтобы склониться над Пётром Степановичем и потрясти его за плечо.
И тут же — будто бутылку с осадком на дне встряхнули, — по подвалу разошлась волна обжегшей холодом волшбы. А в следующий миг распахнувшее светившиеся жуткой зеленью глаза существо, больше не имевшее никого отношения к добродушному в общем-то дядьке, ухватило охранника за шею и со всей силы приложило его о стену.
Спасли охранника меховой воротник и ушанка. Первый не позволил дотянуться ледяным пальцам до шеи, вторая — смягчила удар о бетон. И всё же приложившийся головой о стену Василий поплыл и выронил выхваченный из чехла дырокол на пол.
— Никита! — заорал я и, выхватив из кармана револьвер, бросился на помощь, но пытавшийся вырваться Василий постоянно закрывал собой мертвяка, а слишком уж неровный магический фон не позволял использовать ясновиденье.
Пытавшийся разжать вцепившиеся в воротник пальцы и одновременно отводивший в сторону вторую руку мертвеца Василий крутнулся на месте, отталкивая от себя покойника, и я выстрелил в мелькнувший мимо меня затылок возницы. А в следующий миг спину мертвяка расчертила очередь выпущенных Никитой из жезла «свинцовых ос» шариков.
— По ногам, идиоты! — хрипло выдавил из себя Василий и, когда тварь вновь прыгнула на него, встретил её ударом выхваченного из петли на поясе топорика.
Стальное лезвие с глухим стуком врезалось в лоб, и всё же мертвяк сбил охранника с ног и, подмяв под себя, потянулся скрюченными пальцами к лицу. Но потом вдруг дёрнулся и обмяк. Сверкавшие призрачным светом глаза погасли, из ран потекла чёрная кровь, а окутывавшая подвал атмосфера ужаса начала понемногу развеиваться.
— Порядок? — уточнил спускавшийся по лесенке Иосиф.
— Это ты его? — спихнув с себя тело, начал растирать горло Василий.
— Ну не вы же, — усмехнулся колдун.
— Что вообще произошло? — Никита убрал чародейский жезл в чехол и на всякий случай отошёл подальше от трупа.
— «Дети в подвале играли в Гестапо, зверски замучен сантехник Потапов», — не смог промолчать Напалм.
— Да заткнись ты! — шикнул я на него, морщась из-за звона в ушах. — А то сейчас отгребёшь.
— Всё, молчу, — пообещал пиромант.
— Сначала, полагаю, случился сердечный приступ, — Иосиф опустился на колени рядом с распростёртым телом и без малейшего намёка на брезгливость оттянул веко, — а когда была снята защиту, в тело вселилось потусторонняя сущность, принесённая сюда бурей.
— Вась, забирай патроны и валим, — попятился к лестнице Никита.
— Он не встанет больше? — в нерешительности замер на месте второй охранник.
— Нет. Уже нет, — успокоил того гимназист.
Явно сомневающийся в этом Василий осторожно опустился на одно колено и, расстегнув застёжку патронташа, вытянул его из-под мертвеца.
— Всё, уходим! — сразу же отскочил он подальше. — Пошли!
— Так здесь труп и оставим? — засомневался Никита.
— Твои предложения? — первым взлетев вверх по лестнице, спросил Василий. — Нашим сообщим, пусть сами решают.
— Давай, лезь, — подтолкнул я Напалма к лестнице, и тот вслепую нашарил ржавую перекладину.
Дождавшись, пока пиромант выберется из подвала, я поспешил вскарабкаться следом и, подхватив под руку, вытащил к нам изрядно запыхавшегося Иосифа. Выглядел колдун не ахти: по опухшему и будто собранному из разных кусков лицу ручьями тёк пот, ноги подгибались, а дыхание вырывалось из груди с каким-то нехорошим хрипом и присвистом.
— Ты в порядке? — немедленно шагнул к опёршемуся о стену гимназисту Василий. — Идти сможешь?
— Идти — смогу. — Иосиф вытер лоб носовым платком и спрятал его обратно в карман. — Но особо на меня не рассчитывайте. Надсадился.
— Бывает, — вздохнул последним выбравшийся из подвала Никита и зашагал по тёмному коридору. — Давайте за мной.
Я, придерживая под руку Напалма, двинулся следом; Василий колдуна в одиночестве оставлять не стал и пошёл замыкающим.
Давшее нам приют здание было в прошлой жизни то ли учебным заведением, то ли медицинским учреждением, и коридор какое-то время петлял меж запертых дверей. Никита спокойно шёл, нисколько не интересуясь этими кабинетами, а мы послушно тащились следом.
Ему видней.
Я только обернулся к уже немного пришедшему в себя Иосифу и спросил:
— Товарищ колдун, а вспышка при взрыве шара как на органы зрения повлиять могла?
— Не отвернулся, что ли? — оттянув от горла воротник свитера, уточнил гимназист.
— Угу.
— Через пару часов зрение полностью восстановится, — успокоил меня Иосиф.
— Слышал? — толкнул я в бок пироманта. — Всё в порядке, короче.
— Эти пару часов ещё пережить надо, — буркнул в ответ Напалм.
— Продержимся, — уверенно заявил остановившийся у выбитой двери Никита и предупредил. — Ноги не сломайте только, этаж высокий, а то мы снег уже умяли.
— Проходите, — подтолкнул нас в кабинет Василий и застегнул патронташ возницы, который до этого нёс накинутым на плечо. — Давайте короче!
Я подошёл к окну и присвистнул, выглянув наружу:
— Ну ничего себе! — До земли было метра два. — Как вы нас сюда затащили только?
— С трудом, — улыбнулся Никита.
— С вас бутылка, — добавил оттеснивший меня в сторону Василий и, взобравшись на подоконник, первым спрыгнул вниз. — Порядок! Иосиф, давай!
Я настороженно выглянул наружу — за слегка заметённой снегом дорогой торчали из сугробов накренившиеся заборы и заброшенные здания, — пропустил вперёд Иосифа и позвал топтавшегося внизу с дробовиком в руках охранника:
— Принимай клиента!
— Я сам! — отказался гимназист и, ухватившись за оконную раму, попытался свеситься, но не удержался и рухнул в снег. — Мать!
— Живой? — обеспокоенно выглянул на улицу Никита.
— Нормально! — Иосиф отполз в сторону и, опираясь о стену, поднялся на ноги. — Нормально!
— Пошёл! — Подтянув к окну, охранник забрал у пироманта ружьё и подтолкнул в спину. — Быстрее!
Напалм обречённо вздохнул, но медлить не стал и спрыгнул вниз. При падении завалился набок, но сразу же поднялся и отошёл, освобождая мне место. Я передал трёхлинейку Никите, и заранее морщась, соскользнул с карниза на изрядно утоптанный снег. В голове и под лопаткой немедленно проснулась боль, в глазах потемнело, и пришлось опереться о стену.
— Держи! — не дав мне толком придти в себя, протянул остававшийся в здании охранник трёхлинейку, а потом и «моссберг» пироманта.
Настороженно озиравшийся по сторонам Василий к этому времени уже выбрался на дорогу и внимательно разглядывал здания, над заметёнными снегом крышами которых протянулась узенькая полоска ясного неба.
Никита легко спрыгнул к нам и, перехватив закинутую за спину крупнокалиберную винтовку, полез через глубокий сугроб к своему напарнику. Я сунул ружьё пироманту — ещё таскать за него! — и зашагал следом. В ботинки немедленно набился снег, стало холодно и сыро, но ничего поделать с этим уже было нельзя.
Ладно, это не в санях мёрзнуть — пока из города выйдем, семь потов сойдёт. Успеем согреться. Легко.
— Куда нам теперь? — спросил кое-как выбравшийся на дорогу Напалм, бестолково вертя головой по сторонам. Видеть он толком ничего не видел, но пытался изо всех сил делать вид, будто уже пришёл в норму.
— Мы, когда вас тащили, назад чуток вернулись, — пояснил придерживавший под руку колдуна Василий. — Вон дорога немного поворачивает, там «камазы» стоят.
— Поближе ничего подходящего не нашлось? — тяжело дыша, уточнил Иосиф. — Зачем так далеко отходили?
— Поближе нас любой бы дурак нашёл, — возразил Никита.
— И кого нам тут опасаться?
— Много кого, — нахмурился охранник. — Тех отморозков не всех постреляли, так что смотрите в оба.
— Да и кровушки там неслабо пролилось, — кивнул Василий. — Чревато оно.
— Это точно, — поёжился Напалм. — Может, обогнём лучше?
— У меня патроны в санях остались, — покачал головой охранник. — На рожон лезть не будем, поклажу заберём и во дворы свернём сразу.
— Ты ж и так патронташ взял! Не хватит тебе?
— Нет.
— Чёрт с тобой, пойдём тогда.
Я сунул меховушки под мышки и, оставшись лишь в тонких кожаных перчатках, откинул барабан револьвера. Вытряхнул стреляную гильзу, вставил новый патрон и вдруг почувствовал, что рукоять вовсе не ледяная, как ей полагалось быть, а слегка тёплая.
Ага, теперь ясно какое заклинание в одну из щёчек залито!
Интересно, что за чары во второй?
— Живее! — поторопил нас Никита. — Если наткнёмся на засаду, возвращаемся сюда. Пролом в заборе видите? Через него уйдём во дворы, мы там немного огляделись уже. Если придётся разделиться — встречаемся здесь. Ясно?
Непонятливых не оказалось, и мы зашагали к месту недавней перестрелки. Я несколько раз потянул носом морозный воздух и прислушался к своим ощущениям. Холодно, но и только. Выходит, и в самом деле буря дальше ушла.
Но ясновиденье всё равно использовать пока не стоило — магическое поле толком успокоиться не успело, слишком много помех. Да и откат словить сейчас проще простого.
— Чего шмыгаешь? — пробурчал шагавший рядом Напалм, который с грехом пополам наловчился ориентироваться по тёмному пятну моей дублёнки и перестал вилять из стороны в сторону.
— Да так. — Я обернулся и удовлетворённо кивнул: небо на севере оказалось не столько чёрным, сколько серым из-за пелены бушевавшего сейчас там снегопада. — Повезло, что буря так быстро дальше ушла.
— Нас самым краем зацепило, — высказал своё мнение по этому вопросу Иосиф. — Честно говоря, такой мощной бури не припомню даже.
— Да уж, снега неслабо навалило, — вздохнул пиромант. — Интересно, до Форта дойдёт?
— Не думаю, — покачал головой колдун. — Слишком скорость движения фронта высокая, скоро выдохнется.
— Тихо! — насторожился вдруг остановившийся у поворота Никита. — Слышите?
— Рычит кто-то? — отогнув ухо шапки, прислушался Василий. — Никак у саней?!
— И что делать будем? — снял я с плеча винтовку.
— Рискнём. — Охранник на мгновенье заколебался, но всё же осторожно шагнул вперёд. — Если там какие-то твари мертвяков жрут, значит, засады точно нет.
— Идём!
Никита первым двинулся дальше и, обогнув угол закрывавшего нам обзор дома, тихонько выругался себе под нос. Я подскочил к нему, но сразу подался назад.
И было от чего — место перестрелки оккупировала целая стая падальщиков!
Похожие на приземистых собак шустрые твари рвали мощными челюстями мёртвые тела, беспрестанно грызлись при этом друг с другом и постоянно сновали с места на место. Снежно-белый мех позволял им буквально растворяться на фоне сугробов, и оценить численность стаи оказалось совсем непросто.
Пятнадцать голов, двадцать? Никак не меньше.
— Уходим, быстро, — потянул за собой колдуна Василий, заметив, как к сгоревшему «камаза» несётся другая стая падальщиков, ещё многочисленней первой.
— Что это за твари? — послушно попятился Иосиф вслед за охранником.
— Не знаю, — нагнал нас Никита, — но, думаю, от живой человечины они тоже не откажутся.
— Осторожно! — оглянувшись, заорал я.
Новая стая легко отвоевала своё право полакомиться мертвечиной и погнала чужаков прочь. По дороге. Прямо на нас.
— Мать! — только и выдохнул Никита, вскидывая винтовку и беря на прицел катившуюся по дороге волну поджарых тел.
Василий ничего говорить не стал и, оттолкнув колдуна, открыл стрельбу из дробовика. Первые выстрелы ошеломили падальщиков и заставили их прыснуть в разные стороны, но голод легко пересилил страх, и ощерившаяся свора бросилась в атаку.
Размеренно передёргавший цевьё дробовика Василий разрядил магазин, но посечённая картечью стая будто и не заметила потерь. Оставив валяться на дороге мёртвые тела и бившихся в конвульсиях подранков, падальщики стремительно неслись вперёд, и отстреливавший из винтовки самых резвых хищников Никита в одиночку остановить их уже не мог.
Я задержал дыхание, поймал на прицел вырвавшуюся вперёд тварь и первым же выстрелом сбил её с ног. А потом лихорадочно выпустил остальные патроны в накатывавшую на нас стаю. Никита к этому времени уже закинул крупнокалиберную винтовку за спину и выхватил жезл «свинцовых ос», а Василий продолжал перезаряжать дробовик, и шансы обиться от обезумевших тварей таяли с каждым ударом бешено-колотившегося сердца.
— Где они?! — заорал Напалм, которому никак не удавалось разглядеть на фоне снега светлый мех тварей. — Не вижу ничего!
Я обречённо скрипнул зубами и положил руку ему на плечо.
— Готовься!
— Чего?! — опешил пиромант, и тут я перекинул в его сознание созданное ясновиденьем видение.
Он невольно охнул и помотал головой, но сразу успокоился и, зажмурившись, вскинул «Моссберг». Дробовик заходил в его руках, и оставлявшие за собой ослепительные огненные росчерки алхимические заряды шибанули по стремительно набегавшим тварям.
Пламя, визг, тошнотворная вонь опалённой шерсти и горелого мяса.
Оглушённый пальбой Василий поспешил присесть, но продолжил набивать магазин дробовика выдёргиваемыми из патронташа на предплечье патронами; Никита тоже решил воспользоваться передышкой и поменял «банку» чародейского жезла на новую.
Передёргивавший помпу пиромант не остановился, пока не расстрелял все патроны, и напуганные яростным пламенем остатки изрядно поредевшей стаи бросились наутёк. Страх перед огнём оказался сильнее ярости, и вскоре на дороге остались лишь подранки да истерзанные картечью и опалённые зажигательными зарядами тела.
Я поспешно отпустил плечо Напалма и зажал руками голову. Приступ накатил как-то враз, перед глазами почернело, и пришлось усесться в придорожный сугроб. Какое-то время в голове была лишь звенящая пустота, но потихоньку от макушки к затылку начала растекаться ледяная ломота, и меня вырвало.
И сразу отпустило.
Ну — почти сразу. Для начала пришлось полностью отгородиться от ясновиденья.
— Ты в порядке? — похлопал меня по плечу Василий.
— Уже да, — поднялся я на ноги и начал перезаряжать винтовку. — Накатило чего-то…
— Ну ты, Костян, и дал! — часто-часто заморгал Никита, в тщетной попытке избавиться от мелькавших в глазах огненных всполохов. — Лихо!
— Ерунда, — усмехнулся едва ли не вслепую набивавший магазин патронами Напалм. — «Маленький мальчик нашёл огнёмёт, больше в деревне никто не живёт»!
— Надо тоже зажигательных патронов прикупить, — пробормотал второй охранник.
— Давайте убираться отсюда! — поторопил нас колдун.
— А сани? — засомневался Василий.
— Какие, на фиг, ещё сани? — не поддержал его напарник. — Если на нас эти твари со всех сторон накинутся, схарчат за милую душу!
— Ладно, идём, — тяжело вздохнул не желавший расставаться с пожитками охранник. — Вон, дыра в заборе.
И вновь пришлось пробираться по глубоким сугробам. Василий шёл первым и контролировал ситуацию, следом ломились остальные. Ноги моментально начали вязнуть, в ботинки посыпался снег, но в крови пока ещё играл адреналин, и мы уверенно пошли через заброшенный двор.
Сначала оставили позади двухэтажный барак с начисто сгоревшей крышей, потом миновали непонятные развалины и, в очередной раз перебравшись через забор, очутились на параллельной улице.
Вот только по ней никто не ездил, и проезжая часть отличалась от обочин лишь отсутствием кустов и ржавых остовов покорёженных киосков и остановочных навесов.
Как пробираться дальше — просто не представляю.
— Ну что ж, — задумчиво оглядев открывшийся нам вид, пробормотал Никита. — Придётся идти.
— Лучше пристрелите меня сразу! — обречённо вздохнул Иосиф, лицо которого в очередной раз поразило меня своей фрагментарностью. Оно даже краснело на морозе и то по частям.
— Это всегда успеется, — усмехнулся Напалм. — Кто-нибудь дорогу знает вообще?
— Похоже, эта улица тоже к площади перед главпочтамтом ведёт, — предположил вытерший варежкой под носом Василий. — А там дальше расчищено. Нормально дойдём.
— Ну пошли тогда, — вздохнул я и начал первым проламываться через сугроб. — Потом меня смените.
— Да не вопрос!
Путь по заметённой снегом улице оказалась сущим кошмаром. Мало того, что на ноги будто пудовые гири навесили, так ещё и пальцы в ледышки превратились. Спину жутко ломило, в голову из-за резких движений так и стреляло.
Ещё и по сторонам смотреть приходилось — это не в обозе под охраной ехать, мало ли кто в этих развалинах затаиться может. А дома кругом всё больше трёхэтажные, покатые крыши в прорехах, штукатурка обвалилась целыми пластами. Окон целых — ни одного, впереди и вовсе закопченные руины гарью чернеют. Сверху снежные шапки намело, а стены все в пятнах сажи.
Небо вновь затянули облака, но ветер окончательно стих, и редкие снежинки медленно-медленно опускались на землю. Солнце неожиданно быстро село за крыши домов, тени удлинились и как-то очень уж стремительно на заброшенный гордо накатили сумерки.
А ведь, казалось, вот ещё только из Форта выехали! И уже вечер.
Довольно скоро вымотавшись, я уступил место в авангарде Никите. Тот недовольно поворчал, но темп задал неплохой, и дальше мы двинулись заметно быстрее. А вскоре стена одного из жилых домов прикрыла тротуар от ветра, и снега там оказалось наметено лишь по колено. Иди сразу стало проще, но зато начали напрягать свисавшие с ржавых дождевых желобов гигантские сосульки, способные при падении пронзить человека едва ли не насквозь. Уж проломить череп — легко.
— Всё, — с облегчением повернулся к нам шагавший первым Василий. — С той стороны дома нормальная дорога проходит. Вон почтамт уже!
И в самом деле, улица вела прямиком к площади перед трехэтажным зданием с осыпавшейся со стен мозаикой и крытой шифером островерхой крышей. Прямо под окнами почтамта замер вверх колёсами перевёрнутый ЗИЛ, и мне даже не хотелось думать о том, что именно могло стрястись с этим грузовиком.
— Это радует, — выдавил из себя вцепившийся в мой рукав Напалм и хрипло закашлялся.
— А то! — гордо заявил шагнувший за угол охранник и вдруг неуловимым движением вскинул дробовик. — В укрытие!
По ушам стеганул хлопок выстрела, и я без колебаний метнулся за вмёрзший в сугроб «рафик». Втянул за собой пироманта, повалился на снег, и тут на площади загромыхали автоматные очереди. Выстреливший напоследок Василий спрятался за угол дома и приготовился при удобном случае выглянуть обратно, но в одном из окон почтамта засверкали вспышки и пули вышибли куски побелки прямо у охранника над головой.
— Сюда! — заорал напарнику Никита и толкнул к нам колдуна. А сам несколько раз прицельно выстрелил из винтовки по почтамту, заставив автоматчика спрятаться и прекратить обстрел.
Василий немедленно метнулся под укрытие засыпанного снегом автомобиля, а стоило Никите пригнуться, как по ржавому кузову заколотили пули.
— Мать! — выругался Напалм. — Что за дела?!
— Опять на этих отморозков нарвались, — шумно выдохнул Василий. — Двое по площади к почтамту шли, я их вроде снял. Одного точно, второй возможно только ранен.
— Ещё трое осталось, — начал заряжать винтовку Никита. — И один из них колдун.
— Это плохо, — поморщился валявшийся в сугробе Иосиф. — Я сейчас в этом плане полный ноль.
— Значит, надо убираться отсюда, — буркнул набивший патронами магазин «Марлина» охранник, но стоило ему только высунуться из-за автомобиля, как сразу с двух направлений прогрохотали автоматные очереди. Пули взметнули фонтанчики снега, срикошетили от капота, вышибли нам на голову остатки стёкол.
— Похоже, мы тут застряли, — поёжился я. — Из почтамта вся дорога как на ладони.
— Что-нибудь придумаем, — слегка приподнявшись с земли, завертел головой по сторонам Никита и обрадовано окликнул напарника: — Вась, видишь пожарную лестницу? Если заберёмся на крышу, у нас окна как на ладони будут!
— Туда ещё добежать надо, — мельком глянул Василий на стоявший через дорогу дом. — Не успеешь.
— Если прикроете, успею. Для начала засечём окна, где эти гады сидят, вы им высунуться не дадите, а я рвану. А там их быстро выщелкну. Связь по рации.
— Я пас, — отказался Напалм. — Так и не вижу ничего толком. Если только Евгений моё ружьё возьмёт.
— Возьму, — согласился я и забрал у пироманта дробовик.
— Давай тогда попробуем, — решился Василий и прицепил обратно на пояс проверенную рацию. — Только подожди, ружьё перезаряжу. — Он выдернул из патронташа пару патронов и усмехнулся. — Хорошо хоть у Пётра Степановича, земля ему пухом, картечь оказалась. Сейчас самое то. — Один пластиковый цилиндр парень вставил в магазин, второй сунул сразу в патронник и закрыл затвор, вернув помпу на место. — Готов?
— Жди, — предупредил его Никита и, осторожно высунувшись из-за рафика, моментально спрятался обратно, когда по сугробу стеганула короткая очередь. — Вась! На тебе ближнее угловое окно на втором этаже. Евгений, ориентируйся на второе справа на третьем.
— Колдун нас прощупывает, — неожиданно заявил обычной веточкой рисовавший на снегу какие-то узоры Иосиф. — Я пока закрываюсь, но надолго меня не хватит.
— На счёт три, — уступив мне место, передвинулся чуть дальше Никита. — Раз, два, три!
Подавив внезапный приступ страха, я вынырнул из-за машины, поймал на мушку нужное окно и нажал спусковой крючок. Ослепительные росчерки угодили немного ниже; не отнимая от плеча приклад, я передёрнул цевьё и поспешил скорректировать прицел. Второй выстрел прошил тёмное пространство комнаты, и там расцвела огненная вспышка. А миг спустя, прикрывая бросившегося по глубокому снегу к соседнему дому Никиту, пальнул Василий.
С третьего раза мне удалось снёсти подоконник, а вот Вася неожиданно выругался и со всех сил дёрнул от себя заевшее вдруг цевьё. Я попытался поймать на прицел его окно, но там уже засверкали дульные вспышки, и застигнутый стрельбой на середине дороги Никита тяжело повалился в сугроб. Следующая очередь прошлась по «рафику», и судорожно дёрнувшийся Василий с матом бухнулся на колени. Я немедленно спрятался за кузов; попытавшемуся же подняться на четвереньки Никите в спину угодили сразу несколько пуль, и он неподвижно уткнулся лицом в снег.
— Что за херня?! — перебрался я к зажимавшему ладонью прострелено плечо Василию.
— Заклинило, — облизнул губы бледный как мел парень. — Первый раз такое! Первый!
Я поднял ружьё, стряхнул с него снег и увидел, что перекошенный патрон краешком гильзы упёрся в промежуток между патронником и магазином. И в самом деле — заклинило.
— Сильно тебя? — перебрался к раненому Иосиф.
— Да не важно! Как Никита, успел?
— Застрелили его, — вздохнул я.
— Твою мать! — выругался стиснувший зубы Василий. — Я теперь тоже не боец, рука не шевелится.
— Выходного отверстия нет, — осмотрел рукав колдун, — и кровь сильно идёт. Надо остановить кровотечение.
— Надо убираться отсюда!
— Успокойся! — Иосиф толкнул парня обратно к машине и, вытащив у него из чехла нож, вспорол рукав. — Так ты далеко не уйдёшь.
— И что делать будем? — облизнул обветренны губы пиромант.
— Без понятия, — судорожно сглотнул я. — Но здесь оставаться нельзя.
— С этим не поспоришь. До темноты точно отсидеться не получится.
Я глянул на колдуна, пытавшегося остановить хлеставшую из простреленного плеча охранника кровь, и только покачал головой.
Влипли.
— Помогите мне уже! — просипел возившийся с окровавленными бинтами Иосиф. — Быстрее!
— Нап… — повернулся я к пироманту. — Костя, ты как — прозрел?
— Уже лучше.
— Тогда помоги Иосифу.
Напалм переполз к потерявшему сознание охраннику и выругался, не решаясь извозиться в крови.
— Артерии или вены не задеты? — уточнил он.
— Нет, но пуля внутри, — ответил гимназист.
— Давай прижжем, — предложил пиромант.
— Индивидуальный пакет достань, — только мотнул головой Иосиф и, задрав голову, неожиданно уставился в небо: — Что за фигня?
Я проследил за его взглядом и вдруг заметил, как прямо над нами начал сгущаться мрак. Тусклый свет садившегося солнца окончательно померк, и снег приобрёл мертвенно-синюшный оттенок. Ещё и похолодало в один миг. Даже Напалма проняло.
— Вот сволочь! — выругался Иосиф и непонятно зачем принялся набирать хлеставшую из раны кровь в сложенные лодочкой ладони. Подождав пока натечёт с полпригоршни, он резким взмахом выплеснул её себе под ноги и принялся указательным пальцем что-то рисовать на испещрённом красными отметинами снегу.
— Ты чего? — с изумлением уставился на него пиромант, с грехом пополам сумевший зажать входное отверстие индивидуальным пакетом.
А вот я сразу почувствовал, как рассеялся опускавшийся на нас мрак, да и холод, пусть не так быстро, но начал отступать.
— Этот… — Колдун проглотил ругательство и, ботинком стерев выведенные на снегу каракули, начал перебинтовывать руку раненого охранника, — …недоучка решил нас тут немного заморозить.
— Каким образом? — осторожно выглянув из-за машины, спросил я. — После бури магическое поле неоднородное, брать силу напрямую он точно не может.
— Либо домашняя заготовка, — пожал плечами Иосиф, — либо ритуал провести успел.
— Это как ты в подвале? — с отвращением вытирая о снег перепачканные в крови руки, спросил Напалм.
— Ну да. Аккумулировать энергию сейчас не получится, зато с ней можно напрямую работать. У меня для этих целей зачарованный маркер был, а для простеньких заклинаний и обычный нож или обломок палки сгодится. Проще всего, конечно, таким образом защиту выставлять, но это уже дело сноровки.
— И как долго ты сможешь нас прикрывать? — забеспокоился я.
Если засевший в почтамте колдун способен творить заклинания только с помощью «костылей», то в ближнем бою он не опасен — на ритуалы уйдёт слишком много времени. Собственные силы у него наверняка на исходе, а пополнить их сейчас никакой возможности нет. Мигом Кондратий хватит, если от магического поля подпитаться решит.
— Мою защиту этот недоучка не пробьёт никогда, — презрительно фыркнул Иосиф, — но вот два автоматчика изрешетят нас за милую душу. Или какие-нибудь твари на запах крови прибегут.
— Точно не пробьёт? — заволновался пиромант. — Ты настолько крут, что пальцем руны на снегу рисовать способен? А если у него запасные кристаллы с энергией есть?
— Не пальцем, а кровью, — ощерился гимназист. — Чувствуешь разницу? И крови у нас полно. Никаких кристаллов этому дятлу не хватит.
— Ясно. — Напалма заметно передёрнуло, и больше расспрашивать колдуна он ни о чём не стал. — Евгений, предложишь что-нибудь?
— Есть у меня идея, — вздохнул я и указал на перевернутый ЗИЛ, замерший под окнами почтамта. — Машину видишь?
— Силуэт.
— Шины?
— Смутно.
— Неважно. Если их поджечь, то в дыму я добегу до соседнего дома. По пожарной лестнице заберусь на крышу и оттуда вас прикрою.
— И как ты собираешься их зажечь? — разочарованно фыркнул Иосиф. — Не получится ничего. Да и колдуну ветром дым разметать ничего не стоит.
— Зажечь не проблема, — задумчиво глянул на меня пиромант и неопределённо покрутил рукой в воздухе. — Ты всё хорошо… обдумал? Сработает?
— Должно.
— Должно?
— Полной уверенности у меня нет, — вздохнул я и понизил голос. — Сам понимать должен, ситуация непростая.
— Наугад побежишь?
— А какие варианты?
— Ладно, ладно, — покивал Напалм. — Но учти: второго шанса у тебя не будет, всё надо сделать сразу. Без дублей.
— Само собой. — Я кинул меховушки в снег, с трудом вытащил из дробовика Василия заклинивший патрон и, на пробу передёрнув помпу, протянул ружьё Иосифу. — Нормально, вроде. Не клинит больше.
— Мне оно зачем? — удивился гимназист.
— Прикроешь с той стороны. Рация есть у тебя?
— Рация есть, но я не попаду никуда, — честно признался Иосиф.
— Не важно, Костя тоже ни фига не видит. Главное стреляйте в сторону почтамта почаще.
Колдун с тяжёлым вздохом перебрался к кабине «рафика», я отцепил с пояса Василия рацию и пополз к гимназисту. Напалм слегка высунулся из-за кузова и нацелил ружьё на перевёрнутый грузовик.
— Готов? — облизнув губы, спросил он.
Я подавил некстати накатившую неуверенность и кивнул:
— Давай.
Давай?!
От одного осознания того факта, что сейчас придётся подставляться под пули, начала бить крупная дрожь.
Давай, блин!
Когда знаешь всё наперёд, когда полностью уверен в успехе и загодя подстелил в нужном месте соломку, даже тогда остаётся мизерная вероятность запороть дело из-за какой-нибудь непредусмотренной мелочи. Пустяка, на который просто не обратил внимания.
А сейчас… без предвиденья…
Страшно.
Страшно словить пулю и умереть, даже не осознав того, что проиграл. Страшно просто словить пулю. А уж валяться с засевшим меж лопаток куском свинца и дожидаться смерти — это и вовсе за гранью.
Но когда нет выбора, приходится играть в русскую рулетку, пусть в барабане и зарядили куда больше одного патрона. Потому что иначе будет только хуже. И сам погибнешь и остальных за собой потащишь. И в итоге твоя нерешительность выльется в то самое обречённое ожидание смерти.
А это, пожалуй, ещё хуже, чем просто валяться в снегу с засевшим в спине куском свинца.
Наверное хуже — да…
Тщательно прицелившись в перевёрнутую машину, Напалм наконец потянул спусковой крючок — бум! — сразу же передёрнул помпу, выстрелил второй раз и спрятался за машину. Я смутно почувствовал отголоски всколыхнувшегося у него внутри пламени, а миг спустя от вспыхнувших покрышек повалил густой чёрный дым.
— Вот ведь! — поразился Иосиф.
— Ну так! — гордо ответил Напалм и тяжело привалился к борту «рафика», скрывая потёкшую из левой ноздри струйку крови.
Зажигательные заряды задачу ему хоть и облегчили, но основную роль сыграл всё же дар повелителя огня. И поскольку за всё в этой жизни приходится платить, самочувствие сейчас у пироманта совершенно точно оставляет желать лучшего.
Выждав, пока дым от чадящих покрышек хоть как-то перекроет засевшим в почтамте стрелкам обзор, я присел рядом с неловко перехватившим дробовик колдуном и скомандовал:
— Давайте!
И даже не дожидаясь, когда за спиной загрохочут выстрелы, бросился бежать по оставленным Никитой следам. Успел беспрепятственно миновать распростертое в снегу тело, и в этот момент из окон почтамта открыли ответный огонь. Дымовая завеса начала рассеиваться, а в один миг потухшие покрышки стремительно покрылись коркой льда.
Но к счастью порывы внезапно налетевшего ветра оказались неспособны сходу разметать клубы густого дыма, и пули по-прежнему бестолково взбивали снег вокруг «рифика», прошивали его дверцы и рикошетили от бортов.
Желание выжить будто подтолкнуло в спину; я в несколько судорожных рывков подскочил к дому и, прижавшись к стене, укрылся за прикрывшим меня от почтамта углом.
— Евгений! — выглянул из-за «рафика» Иосиф. — Колдун где-то рядом! Он не на почте!
— Мать! — выругался я и, подпрыгнув, ухватился за нижнюю перекладину пожарной лестницы.
Колдун где-то рядом?!
Что ж тогда становится ясно, почему автоматчики до сих пор не разделились и не попытались выкурить нас из-за «рафика».
Зачем, если втихаря подкравшийся со спины колдун легко и непринуждённо покажет наивным чукотским юношам кузькину мать?
Превозмогая боль в спине, я подтянулся, с трудом вцепился во вторую перекладину и, не обращая внимания на бестолково болтавшуюся за спиной трёхлинейку, начал карабкаться на крышу.
Как бы я сам поступил на месте колдуна?
Уж точно не стал бы кидаться в атаку с шашкой наголо. Пусть нападение со спины и обеспечит эффект неожиданности, но всегда остаётся шанс нарваться на шальную пулю. Нет, так рисковать он точно не станет, а значит — постарается достать нас с безопасного расстояния. Скорее всего, с крыши.
Крыши либо этого дома, либо того, что напротив.
Выходит, если не хочу внезапно поджариться или закончить жизнь стремительным падением вниз, надо держать ухо востро. С гимназистами шутки плохи.
Изрядно запыхавшись, я забрался на крышу и сразу приметил распахнутое настежь чердачное окно. Проскользнул внутрь и, с трудом заставив себя не хрипеть, какое-то время просто стоял и глотал открытым ртом обжигающий воздух. Дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, и с револьвером в руке осторожно двинулся вперёд в поисках лестницы вниз.
Внутри оказалось темно, лишь где-то впереди через прореху в шифере пробивался тусклый свет, и приходилось осторожно переставлять ноги, чтобы не споткнуться о накиданный на пол хлам.
Ума не приложу, зачем сюда это всё стащили. Разве что тут раньше кладовки у людей были. Точно — вон и перегородки местами сохранились…
Внезапно под дырой в крыше мелькнула чья-то тень, и я немедленно метнулся за белевший неподалёку холодильник, а в следующий миг неведомая сила просто разметала в труху подгнившие стропила за моей спиной. Сверху посыпалась пыль и непонятные обломки; инстинктивно я рванул обратно, и тут будто бы получивший гигантского пинка холодильник совершенно беззвучно взметнулся в воздух, шибанулся о явственно треснувшую крышу и с жутким дребезгом рухнул вниз.
Вновь почудилось едва различимое движение в темноте; я выстрелил наугад и попятился к чердачному окну. А в следующий миг у меня явственно заломило зубы, и во рту появился неприятный металлический привкус, не имевший ни какого отношения к прикушенному до крови языку.
— Не только ваш приятель способен такие штуки, — совершенно спокойно вышел из-за покосившейся перегородки парень в длинном кожаном плаще и подбитой мехом кожаной же кепке.
Полноватый, невысокий, с бесформенным носом-картошкой он казался обычным простаком, но разгоравшееся меж его сведённых ладоней сияние ясно давало понять, что меня пытается взять в оборот тот самый колдун.
— Надеюсь, ты спилил мушку? — продолжил изгаляться гимназист. — Нет? Зря! Теперь пистолет разве что в задницу себе засунуть можешь. Ни на что другое он больше не годится.
Толстячок добродушно улыбался, но по лицу его катились крупные капли пота, а бившаяся меж ладоней энергия начала постепенно скатывалась в смертоносный шар.
— Блокирующее работу огнестрельного оружия заклинание вещь исключительно полезная, — продолжил медленно приближаться колдун, и шаровая молния в его руках налилась совсем уж нехорошим сиянием. — Ну, чего же ты не стреляешь? Не можешь? Ай-ай-ай, как нехорошо получилось…
Пытавшийся довести до ума боевое заклинание толстяк нисколько в своих силах не сомневался, да и я, честно говоря, тоже. Когда Иосиф автоматы заблокировал, зубы точно так же ломило. Не блефует, можно даже не сомневаться.
Но и сдаваться без боя резона нет. Раз гимназист вынужден тупо напитывать внутренней энергией простейшие боевые чары, все домашние заготовки у него уже закончились. Получится увернуться — тупо его руками-ногами забью.
Эх, мне б топор сейчас, как у Василия…
— Ну чего же ты не стреляешь, а? — повторил остановившийся метрах в пяти толстяк, продолжая закреплять упрямо рассеивавшиеся чары. — Ну чего?
Я уже совсем решился швырнуть в него револьвер и сигануть в чердачное окошко, когда внезапно обратил внимание на покалывавшее пальцы заклинание, залитое в деревянные накладки рукояти «носорога».
Точнее — заклинания.
Одно — подогревает рукоять. А второе?
А если…
И подобно хватающемуся за последнюю соломинку утопающему, я с усилием потянул тугой спусковой крючок. Ладонь обожгли безумно холодные искорки магической энергии, а миг спустя грохнул показавшийся в закрытом помещении просто оглушительным выстрел.
Промахнуться с такого расстояния было просто-напросто нереально, но всё же пуля прошла стороной и с глухим стуком засела в деревянных стропилах.
Плевать! Эффект неожиданности сыграл свою роль в полной мере — отшатнувшийся назад толстяк на миг утратил концентрацию и упустил контроль над с тихим шорохом бившейся у него меж ладоней шаровой молнии.
Давать ему время сотворить новые чары я не собирался и сразу выстрелил вновь. Пуля опять унеслась в темень чердака, а неожиданно тонко взвизгнувший колдун развернулся и неожиданно резво припустил прочь.
Я — за ним, на ходу стреляя в обтянутую кожаным плащом спину. На третьем выстреле парень лишь споткнулся, четвёртый наконец сбил его с ног, а пятая пуля угодила точно промеж лопаток, буквально пришпилив гимназиста к полу.
Потом боёк впустую стукнул по уже пробитому капселю, и этот звук заставил меня очнуться.
Всё в порядке, всё кончилось…
Для колдуна кончилось — не для меня.
Какое-то время воздух с сипом и бульканьем вырывался из простреленных лёгких гимназиста, а его толстые пальцы судорожно скребли пыльные доски, но ещё прежде чем я вытряхнул в карман стреляные гильзы и нашарил картонную коробку с патронами, парень последний раз дёрнулся и затих.
Перезарядив револьвер, я присел рядом с колдуном, вокруг которого по грязному полу растеклась настоящая лужа крови и, убедившись, что толстяк окончательно и бесповоротно мёртв, выдернул из скрюченных пальцев обрывок цепочки. Перехватил соскользнувший с него кусочек горного хрусталя, зажатый меж двух медных пластинок, и поднёс амулет к лицу.
«Щит веры».
Да уж, вовремя в отводящем пули амулете заряд кончился, ничего не скажешь.
И сунув разряженный талисман себе в карман — трофеем будет, — я направился к ведущему вниз люку, до которого колдун не добежал какой-то десяток шагов. Тут же захрипела рация, но после стрельбы в тесном помещении чертовски звенело в ушах, а вслушиваться в неразборчивое бормотание уже не оставалось времени.
— Колдун готов, я в порядке. Отбой.
Сунув рацию обратно в карман, я присел рядом с люком и попытался прислушаться. Хрена там — один звон стоит в ушах.
Терять время не имело смыла и, наплевав на осторожность, я в наглую спустился по лестнице. Обвёл стволом револьвера обветшалый коридор, прикинул, из каких квартир открывается лучший вид на почтамт, и прошёл в первую приглянувшуюся дверь.
После схватки с колдунов внутри всё так и дёргалось, сердце глухо бухало, будто автомобильный сабвуфер, а поджилки тряслись из-за выброшенного в кровь адреналина. Неплохое состояние для рукопашной схватке или драпа куда глаза глядят, но вот для снайперского выстрела — хуже не придумаешь. Руки и вовсе ходуном и ходят. Не прицелиться толком.
Заставляя себя хоть немного успокоиться, я снял болтавшуюся за спиной винтовку и внимательно осмотрел комнату. Точнее — кухню.
Выбитое окно, заметённый снегом пол, ржавая газовая плита. Сорванные со стены шкафчики с битой посудой, выломанная мойка.
Но это всё неважно, главное перед оконным проёмом стоял крепкий на вид, пусть и слегка покосившийся стол. Пригнувшись, я подобрался к нему и, оставаясь в тени, настороженно выглянул на улицу. С высоты четвёртого этажа здание почтамта было как на ладони и, прищурившись, я начал высматривать притаившихся там стрелков.
Долго искать не пришлось: сидевший на приставленном к стене стуле парень с автоматом преспокойно курил, время от времени наклоняясь к окну окинуть взглядом изрешечённый пулями «рафик». И спокойствие стрелка было вполне объяснимо: разместился он так, что с площади его было не достать. Если только из гранатомёта.
Но гранатомёта у нас не было, а вот снайпер на господствующей высоте имелся. И дистанция тут ерундовая, даже мне при малой толике везения не промахнуться. Куда-нибудь да попаду. Этого гада ведь даже убивать не обязательно, просто зацепить — и опасности представлять уже не будет. Когда в тебе винтовочная пуля засела, не до геройства; тут бы выползти из-под обстрела и постараться не сдохнуть. Не та сейчас ситуация, чтобы на амбразуру бросаться.
А вот второго автоматчика заметить не удалось. Вряд ли он позицию сменить решил, скорее всего сидит так, что мне его просто не видно. Ладно, придётся рискнуть…
Навалившись на кухонный стол, я постарался принять как можно более устойчивое положение и поймал на мушку грудь забычковавшего сигарету парня. Выстрел болезненно ударил по ушам; автоматчика будто молотом под дых шибанули и, кувыркнувшись через спинку стула, он повалился на пол.
Передёрнув затвор, я сдвинул винтовку в сторону и взял на прицел дальние окна второго этажа, где по моим прикидкам должен был сидеть последний стрелок. Заметил в одном из них какое-то смутное движение и немедленно всадил в туда пулю, стараясь даже не столько попасть, сколько просто напугать.
Стреляная гильза вновь отлетела в сторону, я загнал в патронник новый патрон и, оперев ствол винтовки о подоконник, взялся за рацию.
— Уходите! Быстро! Отбой!
В ответ что-то неразборчиво зачастили, но мне уже стало не до разговоров: подхватив мосинку, я внимательно вглядывался в тёмные окна почтамта. Если стрелок не запаникует и сменит позицию, у нас будут большие проблемы.
Другой вопрос: а оно ему надо? Мало того, что на трофеи теперь рассчитывать не приходится — понимать ведь должен, что колдун не просто так пропал, — так ещё и сам под пулю подставиться может. Захочет отомстить за товарищей? Не смешите мои тапочки! Патроны не копейки стоят, чтобы из-за каких-то дурацких принципов их почём зря жечь. К тому же он один из обозников остался, а значит, наверняка решит тайник в «камазе» выпотрошить. Слишком уж солидный куш там запрятан.
Но это если по уму. А если он наркотой накачан, то о логике можно забыть. Раз уж их предводитель так глупо подставился, то что о рядовых бойцах тогда говорить?
От напряжения у меня со лба потекла струйка пота, но я и не подумал отвлечься даже на миг и смахнуть её ладонью. И лишь когда вновь ожила рация, позволил себе немного расслабиться.
— Мы за домом! Приём.
— Ждите. Отбой.
Попятившись от кухонного стола, я развернулся и с винтовкой наперевес бросился в коридор. Выскочил из квартиры в подъезд и, забыв про осторожность, рванул к лестнице. А там едва ли не кубарем скатился на первый этаж.
Не успеть теперь последнему отморозку меня перехватить, никак не успеть. Элементарно времени перебежать через площадь не хватит. Главное, чтобы свои с перепугу не подстрелили. Вот это запросто — Напалм ничего толком не видит, а Иосиф с ружьём обращаться не умеет. Пальнёт случайно, и заполучу заряд картечи в потроха.
Именно поэтому, прежде чем выскочить из подъезда на улицу, я остановился и осторожно выглянул наружу. Заметил спешивших через двор парней и окликнул их, а потом и помахал рукой:
— Я здесь!
— Идём! — позвал меня с трудом пробиравшийся по глубоком снегу Иосиф.
Напалм помогал идти Василию, но к моему облегчению раненый достаточно уверенно стоял на ногах и сам. Шатало его, разумеется, неслабо, но и только.
Всё так же с винтовкой наизготовку я присоединился к товарищам по несчастью, забрал у пироманта меховушки, и замыкающим зашагал к соседнему двору. Дальше мы кое-как продрались через сугробы детской площадки, обогнули густо разросшиеся кусты, свернули за угол и буквально уткнулись в дорогу, изрядно занесённую последним снегопадом.
Но именно — только лишь последним. Сразу видно, что удалось вновь на торный путь выбраться: тут снега и по щиколотку не везде намело.
— Живём! — обрадовался Напалм, первым вырвавшись из слишком уж гостеприимных объятий сугроба на обочине. — Ну всё, покатило!
— Не говори гоп, — угрюмо одёрнул его внимательно прислушивавшийся к тишине зимнего города Иосиф.
— «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла», — не обратив никакого внимания на предупреждение, пропел пиромант.
— Если до темноты не выберемся из Рудного, схарчат, — поморщился тяжело отдувавшийся Василий, который не стал забирать дробовик у колдуна и вместо этого расстегнул прицепленный на пояс чехол с «дыроколом».
— «Шумел камыш, деревья гнулись и ночка тёмная была»… — уже не столь уверенно отозвался Напалм. — Ну, идём, что ли?
— Пошли.
И мы потащились по присыпанной снегом дороге, внимательно разглядывая коробки теснившихся к обочинам домов. Вскоре мрачные пятиэтажки окончательно сменились полуразрушенными двух- и трёхэтажными халупами, от многих из которых остались лишь остовы с провалившимися крышами и перекрытиями, но конца и края городу пока видно не было.
А вот мы уже изрядно выдохлись — пусть по дороге идти оказалось куда легче, чем пробираться по глубокому снегу, но и тут ветер успел намести местами вовсе немаленькие сугробы. Да и замёрзли до крайности…
— Слышите? — насторожился вдруг Иосиф. — Машины едут!
— С дороги! — рванул к обочине Напалм.
— Стой ты! — вцепился в него Василий. — Вдруг подвезут?
— Серьёзно? — удивился пиромант.
— Среди торгового люда беспредельщиков немного, — вновь опёрся об него охранник. — Обычно все друг другу помогают.
— Да уж, помогли, так помогли, — фыркнул Напалм.
— Бывает…
— Ну, тогда ждём, — согласился я рискнуть.
Мы приглядели место на повороте, откуда до соседнего дома было рукой подать, и расположились у обочины, настороженно поглядывая то на пустынную дорогу, то на близкие развалины. Неприятностей можно было ждать и оттуда, и оттуда, но у нас пока теплилась надежда на взаимопомощь проезжающих мимо коллег. Главное, чтобы это именно коллеги оказались…
Первым из-за домов выкатил подминавший снег мощными колёсами «Урал» с крытым брезентовым тентом кузовом, следом вывернули два фургона-«бычка», которые, несмотря на относительно светлое время суток, ехали со включенными фарами. Заметив нас, водители немедленно сбросили скорость и дальше поползли уже не в пример тише. Приоткрывший дверцу кабины головного автомобиля парень поудобней перехватил упёртый в пол прикладом ручной пулемёт, но брать нас на прицел не стал.
— Стойте тут, — распорядился Василий и сделал несколько шагов навстречу приближающейся колонне. С распоротым рукавом и залитым кровью полушубком вид у него был на редкость измученный, но это и к лучшему — всё меньше опасений вызовет.
— Ну? — слегка высунулся в приоткрытую дверь парень с пулемётом, когда «Урал» притормозил рядом с охранником.
— В бурю от обоза отбились, — остановился в шаге от машины Василий. — Подбросьте до окраины Рудного, нас там ждать должны.
— Вы, что ли, дорогу перегородили?
— Сани наши. Те уроды первыми стрелять начали.
— Пришлось из-за вас, блин, кругаля давать! — выругался парень, пребывавший не в самом лучшем расположении духа. — Чей обоз был?
— Трофимова Михаила Григорьевича из Города, — честно ответил Василий.
Водитель что-то подсказал пулемётчику, тот кивнул и указал на кузов.
— Забирайтесь. Но если Трофимов на выезде не встретит, сдадим Патрулю. Сами с ними разбираться будете.
— Не проблема, — обрадовался Василий и махнул нам здоровой рукой. — Пошли! Живее!
Решив не нарываться на неприятности, мы сначала передали сидевшим под тентом парням дробовики и винтовку, и лишь потом забрались в кузов сами. Лавок вдоль бортов внутри не оказалось, но нас это нисколько не разочаровало. Я лично просто повалился на днище, а потом грузовик вздрогнул и, медленно набирая ход, пополз дальше.
— Выбрались, что ли? — будто не до конца веря в произошедшее, пробормотал Напалм и покачал головой. — «Эй, ямщик, поворачивай к чёрту, новой дорогой поедем домой»…
— Теперь главное, чтобы нас обоз дождался.
— Дождутся, — уверенно заявил Василий и, опершись спиной о дощатый борт, пристроил на коленях раненую руку. — Непременно дождутся…
Я только вздохнул и, перевернувшись на бок, закрыл глаза. Машину потряхивало, болтанка растрясла поселившуюся в спине боль, следом заломило затылок. Но ненадолго. Вскоре мне удалось задремать, и лишь изредка сквозь сон пробивался голос Василия, расписывавшего наши злоключения охранникам колонны.
А потом исчезло и это приглушённое бормотание…

 

Просыпаясь и вновь засыпая, я какое-то время трясся в кузове подобно неодушевленному грузу, а окончательно очнулся уже из-за рывка, с которым остановился резко затормозивший «Урал». Снаружи послышались громкие голоса, потом один из охранников откинул полог и сообщил нам радостное известие:
— Ждут вас, вылезайте!
Немедленно подхвативший дробовик Напалм лихо выпрыгнул наружу; я так горячиться не стал и сначала передал ему свою винтовку, а затем очень медленно и осторожно выбрался следом. Помог спуститься на землю бледному как мел Василию, который, немедленно отправился на поиски командира, и протянул руку замешкавшемуся Иосифу. Тот едва не упал из-за подвернувшейся ноги, вытянул из кузова «фабарм» охранника и побежал догонять заметно покачивавшегося из стороны в сторону Василия.
А я огляделся по сторонам и в некотором недоумении почесал затылок. Сразу внимания не обратил, но теперь возникли ассоциации с остановившимся в пути средних размеров цыганским табором. Пережидали непогоду здесь десятка три саней — не только нашего обоза, но и чужие, — дюжина разнокалиберных грузовиков и выбивавшийся из общего ряда своеобразным шиком огромный серебристый пикап с хромированным кенгурятником. Кто-то из торговцев развёл костёр, кто-то и вовсе выставил палатку.
— Мальчики! — с радостным криком бросилась к нам Марина. — Как я рада, что вы живы!
— А уж мы как рады, — пробормотал Напалм.
— Держите. — Девушка набулькала из своей заветной фляжки в одноразовые стаканчики по пятьдесят грамм коньяка и безапелляционно заявила. — Пейте немедленно!
Пиромант осушил свою порцию одним махом, я тоже выпил коньяк будто воду, совершенно не прочувствовав вкуса. Шок, мать его за ногу…
— Идёмте к костру! — потянула нас за собой Марина. — Чай разогреем.
— Сейчас. — Я повернулся к Василию, но того уже поволок куда-то всполошившийся Кирилл Ефимович. — Иосиф, чаю?
— Не откажусь, — поёжился колдун.
После коньяка горячий чай показался и вовсе обжигающим. Я пожадничал, обжёг нёбо и поспешил хапнуть морозного воздуха, выдохнув при этом целые клубы пара. Расстраиваться из-за такого пустяка не стал и сразу хлебнул ещё — чай и в самом деле оказался как нельзя более кстати. По крайней мере, вновь себя живым ощущать начал. Даже до ног тепло дошло.
Но спокойно насладиться процессом согревания не получилось — рыскавший меж саней Константин Крестовский заметил нас и немедленно забрал у колдуна дробовик Василия.
— Рассказывайте, что стряслось, — потребовал он.
— А может, по пути? — предложил Напалм. — Давайте не будем время терять, а?
— Не выйдет, — поморщился начальник охраны. — Михаил Григорьевич пока ещё с патрульными разбирается.
— А что такое?
— Думаешь, можно перестрелять кучу народа и никому об этом не сообщить? — удивился моей наивности Константин. — А ещё сапфировый иней этот! Теперь мороки до вечера!
— До Песчаного-то успеем добраться?
— Должны, — как-то очень уж неопределённо пожал плечами начальник охраны. — Ну чего молчите? Излагайте!
— Мостового та тварь задрала, от которой мы еле отбились, — уставился себе под ноги Иосиф. — Догнала и накинулась. Пётр Степанович от сердечного приступа умер и обернулся. Еле упокоили. А Нимчука отморозки застрелили, когда мы на них у почтамта наткнулись.
— С этого места поподробней.
— Прежде, чем нас прижали, Василий двух застрелить успел и должен был Никиту прикрыть, пока тот к соседнему зданию перебегает. Но у него ружьё заклинило. И Нимчука убили, и ему самому руку прострелили.
— Патрон перекосило, — подсказал я. — Свои у него кончились, он у Петра Степановича взял.
— Вот, — вытащил из кармана выщелкнутый мной из ружья патрон Иосиф и протянул его начальнику охраны. — Такие были.
— Магнум? — Константин вставил патрон в магазин, передёрнул помпу и начал задумчиво изучать заклинивший дробовик. — Похоже, слишком длинный.
— В смысле? — удивился Напалм. — У ваших «фабармов» патронники на магнумы разве не рассчитаны?
— Рассчитаны.
— Тогда какого фига? Длина же стандартная — семьдесят шесть миллиметров!
— Это длина гильзы, а не длина патрона, — поправил пироманта Крестовский. — Гильзу закручивают, длина уменьшается. Но закрутка разная бывает, и длина патрона тоже разнится. Эти просто слишком длинными оказались, поэтому и утыкаются. Петр Степанович, земля ему пухом, в двустволку их без проблем совал, а тут никак.
— Засада, — пробормотал пиромант.
— Дальше что было? — счёл Константин тему закрытой.
— Евгений вот до соседнего дома добежал. Мы прикрыли.
— И?
— Колдуна и одного из автоматчиков подстрелил, последний ушёл, — не стал отмалчиваться я.
— Ясно, — задумчиво попинал снег уставившийся себе под ноги начальник охраны. — В общем, об этом никому, а то до утра не отпустят.
— Как скажете, — пожал я плечами.
— Так ты у нас герой? — улыбнулась налившая мне второй стакан чая Марина.
— Да прям! — отмахнулся я и вдруг понял, что до сих пор так и не ощутил предсмертных эмоций убитых мной людей. То ли так отгородился от дара капитально, то ли Л-13 до сих пор действует.
А может просто черствей стал. Но это вряд ли…
— Стойте здесь, похоже, отправляемся, — предупредил нас начальник охраны и поспешил к распрощавшемуся с патрульными Михаилу Григорьевичу.
— А чего тут все делают? — спросил у девушки оглядевшийся по сторонам Напалм. — Мы-то ладно, а остальные?
— Из-за бури застряли, ждут, пока дальше ехать можно будет. Здесь вроде как официальная стоянка под охраной Патруля.
— Надеются засветло в Форт успеть? — удивлённо посмотрел на темнеющее небо пиромант.
— Если на машинах, то почему не успеть? — вздохнул я.
— Вот! — повысил голос проходивший мимо Михаил Григорьевич. — Золотые слова! Последний раз на санях еду. Всё, пора в ногу с прогрессом идти.
— На бензине разориться не боитесь? — усмехнулся Напалм.
— Придётся менять схему бизнеса, переходить на другие товары и только. Гужевой транспорт старшему передам, пусть опыта набирается, — ответил торговец и, оценивающе оглядев сани, замахал руками. — По местам! Выезжаем!
— А нам куда? — забеспокоился я.
— Давайте со мной. А ты, Иосиф, дуй к Кириллу Ефимовичу. С ним всё оговорено уже.
Гимназист кивнул и отправился искать толстяка; мы поспешили за торговцем и забрались в его сани. Закутавшаяся в шубу Марина уселась рядом с самолично взявшимся за вожжи Михаилом Григорьевичем, мы с пиромантом повалились прямо на мешки.
От коньяка и горячего чая разморило, и я закрыл глаза, пытаясь задремать, чтобы хоть немного отступили холод и грызшая спину боль. А вот пиромант никак не желал угомонить и, приподнявшись на локте, окликнул направившего сани на дорогу торговца:
— Михаил Григорьевич! У вас постоянно такое?
— Типун тебе на язык! — вздрогнул торговец. — Последний раз год назад человека потеряли. В племяша родного бесы вселились, до церкви не довезли. Да и сегодня по-глупому нарвались просто. Все ж опасные места на пересчёт известны, там всегда подстраховываемся, а с этой бурей… Эх! — Он махнул рукой и тяжело вздохнул. — Повезло ещё, что хоть вам выбраться удалось.
— А с покойниками что?
— Патрульные обещали позаботиться. Потом сообщат, где похоронили. В копеечку, конечно, встало, но как иначе? Не по-людски их там оставлять…
Вскоре проложенная через поля дорога вильнула в сторону, и вдоль обочин вырос настоящий частокол высоких сосен, среди которых иногда мелькали белые стволы берёз. Дальше потянулся сплошной ельник, и смотреть окончательно стало не на что. Небо по левую сторону дороги начало наливаться вечерней темнотой, а едва проглядывавшее до того из-за верхушек деревьев солнце с концами утонуло в затянувшей горизонт пелене кучевых облаков.
Тёмные сосны; бледно-жёлтые, с редкими прожилками розового тучи; скрипящий под полозьями саней снег.
Вечер. Лес. Мороз.
А ведь при нормальном раскладе уже к Песчаному бы подъезжали!
И не раскалывалась бы тогда у меня голова. И не накатывали волны чужого предсмертного страха. Всё могло быть намного проще. Могло, но не стало. И с этим придётся жить.
— Эй, Евгений, — толкнул меня в бок неугомонный пиромант. — Не спишь?
— Уже нет.
— Извини, — дежурно попросил прощения нисколько не раскаявшийся Напалм и поинтересовался: — И каково тебе из Форта уматывать?
— В смысле?
— Ну, ты ж мигрируешь, вроде, как. Я вот представил, что придётся из Форта переезжать, сразу как-то не по себе стало. Родина ж всё-таки. Как там говорится: «то ли птицы летят перелётные, то ли крысы бегут с корабля»!
— Это у тебя Форт — Родина. А я пришлый. Перекати поле, практически.
— Всё равно, столько лет прожил.
— Да ерунда, — усмехнулся я и рассмеялся. — Родина — это там, где тепло.
— Да вот ещё!
— Так и есть. Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше.
— Прямо скажем, ихтиолог из тебя хреновый.
— Это народная мудрость такая, если чё.
— Не, я из Форта ни ногой. Там родился, там вырос. Это мой город, и никуда я из него не уеду. А ты придумал тоже — там, где тепло! Да мне везде тепло!
— Рад за тебя, мой патриотичный друг.
— Космополит хренов, — немедленно отреагировал Напалм. — И этот, как его… Иван, родства не помнящий!
— Да не успел в Форте ни с кем породниться, вроде, — хохотнул я. — Маринку, вон, только если с собой забрать…
— Не прокормишь, — понизив голос, предупредил Напалм и окликнул торговца. — Михаил Григорьевич, сильно мы из графика выбились?
— Через пару часов на месте будем.
— Стемнеет, поди, уже?
— Не без этого. Не страшно — здесь спокойно всё, не то что дальше.
— После Песчаного опасные места намечаются? — встрепенулся я.
— Да, уже ближе к границе, — кивнул торговец. — Но через Поле Чудес нас монахи переведут, а после и обычной охраны хватит.
— Поле Чудес?
— Дурное место.
— Настолько дурное, что колдун в одиночку не справится?
— Иосиф, может, и справился бы, просто он нас только до Песчаного сопровождает. Там дождётся колонну Комвнешторга и в Город её поведёт.
— Комитетчики платят больше?
— Ну да… — нисколько не смутившись, подтвердил Михаил Григорьевич. — Да и везти его с собой в Северореченск, честно говоря, сплошная морока.
— Чего так? — насторожился я.
— А там к гимназистам, да и вообще к людям со способностями с опаской относятся. У них даже специальное управление милиции по работе с колдунами имеется. Шаг вправо, шаг влево — за ушко и на солнышко. Пришлось бы лицензию выкупать, а это и небыстро, и дорого.
— И что, для всех лицензии нужны? — как бы между делом уточнил пиромант, усиленно подмигивая мне левым глазом.
— Для всех, — подтвердил торговец. — У них просто — либо ты на госслужбе находишься, либо колдовать не смей. Один раз сдуру потащили гимназиста с собой, ему какой-то регистратор нацепили, так он чуть не рехнулся, бедняга, пока не сняли на обратном пути.
— Дела! — протянул Напалм и многозначительно глянул на меня.
Мол, не зря тебя предупреждали! Мотай, на ус!
Я кивнул.
— Да, там всё строго, — вздохнул Михаил Григорьевич. — Не забалуешь. Но и порядка зато больше.
— Порядок — это хорошо…
Воспользовавшись тем, что не в меру говорливый пиромант нашёл себе нового собеседника, я перевернулся на другой бок, кое-как устроился на набросанных в сани мешках и попытался уснуть.
И как ни удивительно, в своём начинании довольно быстро преуспел. Вот что с людьми марш-бросок по сугробам со стрельбой по живым мишеням делает! Биатлон на выживание, блин…
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5