ГЛАВА 22
Внутри всего строения ведется наблюдение.
Егор Летов
Нервы были на пределе. Каждый шорох вызывал желание «стрелять на звук». Хейти дергался, хватался за пистолет, который он после неудачной попытки взлома квартиры повесил себе на бок.
В квартире у Слесарева за плинтусами явно жили мыши. Они шебуршились и пищали. Хейти вел себя настолько тихо и незаметно, что одна из них даже вылезла на пол в кухне, шевеля длинными усами и пробуя воздух черной бисеринкой носа. Судя по внешнему виду, мышь не бедствовала, питалась регулярно и полноценно.
Увидев Хейти, зверек сначала остолбенел, внимательно изучая новый для себя объект, а затем начал как ни в чем не бывало шустрить возле помойного ведра.
«Ни фига себе, обнаглела, — подумал Хейти, который всяких мелких лохматых грызунов не переносил на дух и вообще страдал аллергией. — Вот я тебя…»
Он осторожно, чтобы не спугнуть, прицелился. Девятимиллиметровый «глок», как живой, взял точку прицела посреди серого, упитанного тельца. Мышь ничего не замечала и замечать не желала. Ее интересовал только обед.
Хейти почти бесшумно, плавно, двигаясь, как хорошо смазанный агрегат, надавил на курок… Тихо клацнул предохранитель…
Хейти задержал дыхание…
И негромко бумкнул губами.
«Бум!»
Мышь вздрогнула и, делая виражи, ускакала из сектора обстрела под плинтус.
«Грамотная», — уважительно подумал Хейти, осторожно ставя пистолет на предохранитель.
Инцидент из серии «В мире животных» разрядил обстановку.
«Переживу, — неожиданно оптимистично подумал Хейти. — Капитан только бы не задерживался… А так переживу».
Капитан Слесарев казался ему чем-то вроде эдакой хитрой машины. На редкость лихо и грубо склепанной, но надежной. Хейти, наверное, даже не удивился бы, если бы узнал, что Сергей считает его эдаким младшим братом, дитем одаренным, но ненадежным и нуждающимся в опеке. В силу характерных национальных качеств. С подобным отношением ему уже приходилось сталкиваться и у себя на родине, и здесь, в России. Впрочем, в Эстонии такое встречалось все реже и реже…
Из-за негласного национального противостояния и ряда нацкомплексов в этой республике все реже и реже использовались такие распространенные штампы, как «русские — алкоголики», «эстонцы — тормознутые». По крайней мере, в полный голос и на улице об этом не говорилось. В ходу были другие мнения и суждения… Рядом этих мнений занимался особый отдел Полиции Безопасности. Собирал данные, делал выводы. Зачастую неутешительные.
«Пусть думает, что хочет… лишь бы помог, — подумал Хейти и вдруг понял, что не знает, в чем ему может помочь бравый капитан. — Что же это вокруг делается?»
Чтобы отвлечься от подобных мыслей, Хейти решил обыскать квартиру. Не из желания выяснить подноготную ее хозяина, а скорее для того, чтобы знать, на что в случае чего можно рассчитывать…
Сказать по правде, Хейти и сам не смог бы точно объяснить свой внезапный интерес к квартире… Просто захотелось… То ли чтобы унять непонятный зуд, то ли чтобы унять это противное мерцание в глазах.
Черное. Белое. Черное. Белое…
«Давление шалит… — подумал Хейти отстранение. — Вот и звон в ушах…»
Состояние действительно ухудшалось…
И когда на Хейти из зеркала, висевшего возле древнего комода, взглянул лось, он даже не удивился.
— Все-таки я сильно прибавил в весе… — задумчиво сказал Хейти, наблюдая за собой со стороны.
— Да, пожалуй, — отозвался кто-то сидящий рядом.
Хейти повернулся и увидел, что рядом сидит Мельников. Получилось так, что Хейти видел лейтенанта со спины. Отверстия от пуль, потеки засохшей крови.
— Знаешь, мама всегда говорила, что я просто склонен к полноте…
— Да? — Мельников обернулся. — Бывает. У меня сестра осталась, так она тоже. Склонна. Ничего не ест, а толстеет, и все тут. Хорошо хоть муж у нее попался такой. Любит полненьких.
— Удачная семья?
— Ага… Слушай, а чего это ты делаешь?
— Не знаю, — ответил Хейти, наблюдая за действиями своего тела. Тот факт, что его сознание находится как бы снаружи и ведет отстраненный анализ происходящего, почему-то не пугал. — Что-то делаю… Тем более что это не я. Это как программа…
— Да? — Мельников удивленно вскинул брови. — До такого дошло… И как это ты до такого докатился?
— Если бы я знал. Докатился как-то… Впрочем, вряд ли сам по себе. Скорее всего, помогли.
— Ну да, ну да… — Мельников задумчиво потер лоб. — Конечно. Кто ж в такое дерьмо добровольно полезет. И все-таки интересно, что он делает…
— Мне кажется… — Хейти присмотрелся к действиям собственного тела, которое носилось по квартире, бестолково натыкаясь на углы и роняя какие-то порошки и предметы. — Мне кажется, что-то собирает. Собираю.
Мельников коротко взглянул на Хейти.
— Что, например?
— Например… Сам посуди. Я тебе ингредиенты назову. Аммиачная селитра, уголь… — Аммонал! — догадался Мельников
— Он самый…
Они немного помолчали.
— Так ведь, чтобы получить исходный продукт, сжатие нужно.
— Нужно… — согласился Хейти. — Я думаю, это предусмотрено. Видишь домкрат?
— Чем дальше, тем интереснее… А что взрывать собираешься?
— Очень хороший вопрос. Ответ знает только программа и ее составитель. У меня ощущение, что это миссия для камикадзе.
Мельников ничего не ответил, просто с сомнением покачал головой.
Комната качнулась… В ушах звучали затихающие хлопки лопастей гигантского вентилятора, закрывающего свет. Свет. Темнота. Свет. Темнота…
Хейти смотрел на себя в зеркало над комодом.
В теле чувствовалась усталость, болели ноги и сбитые в кровь пальцы рук. В голове было пусто. Тихо таяла тонкая льдинка памяти о пережитом…
Оглядевшись, Хейти обнаружил заваленную всяким хламом квартиру. Ковер, весь в белом порошке, сломанное полотно ножовки, испоганенную кастрюлю и почему-то косо висящую картину, которая изображала четырех медведей на поваленном дереве. Посреди этого разгрома светлый участок обоев, открытый сдвинувшейся картиной, смотрелся контрастно.
Хейти вернул тяжелую раму на место и только тут понял, что из его жизни выпали два с половиной часа личного времени. О состоянии отстраненного сознания сохранились только обрывочные, непонятные воспоминания, как после давешнего случая с отравлением тефтелями. Только в отличие от того случая в голове застряло не слово «люпин», а слово «программа»…
Он почти закончил приборку квартиры, в которой ухитрился так грубо насвинячить. Труднее всего было выветрить последствия разлитой солярки, канистра с которой почему-то оказалась дома у капитана.
«Машина у него, что ли? И домкрат откуда-то взялся…»
Испиленная ножовкой кастрюля, наполненная странной массой, которая резко пахла азотом и соляркой, осталась в коридоре. Прикрученная домкратом крышка крепко сжимала содержащийся внутри аммонал. Самодельная бомба средней силы.
Зачем и для чего?.. Хейти не думал. Но выбрасывать не стал. Один черт, без запала не сработает.
Он заметал последние крошки аммиачной селитры в мышиную нору, когда услышал, как в замок вставляют ключ.
Хейти вдруг насторожился. Слишком долго и неуверенно вставляли ключ.
Хейти посмотрел в глазок, стараясь быть совершенно бесшумным.
Пространство за линзой было черным-черно…
«Пальцем или жвачкой закрыл…» — подумал Хейти и скрылся в комнате.
Щелчок открываемой двери совпал со звуком передергиваемого затвора.
Дверь быстро и бесшумно закрылась, чужой человек был внутри. Судя по производимым звукам, он был один и не ожидал появления в квартире кого-то еще.
В приоткрытую дверь Хейти видел плотного, начинающего лысеть мужика в зеленой ветровке. Тот озадаченно смотрел на изуродованную кастрюлю и тянул носом воздух. Глаза мужика медленно увеличивались в размерах.
«Это не грабитель, — пронеслось в голове Хейти. — Он понял, что в кастрюле. Это не грабитель».
Хейти удивился, насколько быстро пришедший сумел пересечь пространство, отделяющее его от комнаты. Два метра были преодолены единым прыжком-шагом с ужасающей кошачьей грацией.
Р-раз! И мужик уже на пороге. Одна рука внутри ветровки, нащупывает что-то, вторая тянется к ручке двери.
Еще момент…
Хейти с силой толкнул дверь от себя.
Глухой «бум» совпал с коротким «ля!», а затем раздался шум падающего тела.
Удар пришелся по лицу.
«Все-таки вес имеет свое преимущество… Что-то в этом есть…» — удовлетворенно думал Хейти, скручивая неизвестному мужику руки за спиной веревкой, что легкомысленно высовывалась из стенного шкафа.
Мужик хлюпал сломанным носом и кряхтел, в сознание он пока не пришел.
Запихав ему в рот что-то очень похожее на заготовленный заранее кляп (чего только у запасливого капитана дома не найдешь), Хейти обыскал карманы своей жертвы.
В карманах обнаружился пистолет системы «макаров» с дополнительной обоймой, швейцарский перочинный ножик на двенадцать лезвий, грубая отмычка и комплект ключей Удостоверения личности Хейти не нашел, но на всякий случай завязал мужику глаза черной тряпицей, которая при ближайшем рассмотрении оказалась жестоко разодранным носком капитана Слесарева.
«Классно! — с обреченным сарказмом подумал Хейти. — Заложника взял. Бомба есть. Теперь начну диктовать условия. Только вот кому? Досадно, что капитана в это дело втянул… Впрочем, он отмажется, скажет, что я его свирепо заставил. Могучий эстонский террорист»
На всякий случай Хейти затащил спеленутого пришельца в комнату и засунул в шкаф.
