ГЛАВА 18
Звон разбитого стекла Горик услышал еще издали. Он и его товарищи, тащившие с собой Должанского, бросились к отсеку изолятора.
— Родион, Митяй, проверяйте левую сторону, я правую! — приказал он своим спутникам, — Быстро!
Добежав до изолятора и заглянув в первую же дверь, Сартов заметил длинный стол, а на нем дрожащего человека, прикованного к этому столу-кровати.
— Это кто? — спросил он у директора.
— Зырянов!
— Что с ним?
— Проходит… дрессировку. — Вадим Александрович впервые ощутил реальность того, что сам может оказаться на этом месте.
— А этот где… Рыков? — нетерпеливо спросил Георгий. — Беглец ваш, неуловимый…
— Наверное, дальше. — Генеральный показал на стенку. — Или на другой стороне.
— Пошли! — приказал Сартов. Его челюсть, поросшая бородой, дернулась вперед, словно бы задавая направление движения.
— Вот он! — раздался крик в одном из помещений. — Уходит, держи его!
— Митяй, не упускай! — закричал Георгий.
Он влетел в комнату, из которой донесся голос Митяя, но, кроме своего товарища, никого там не увидел.
— Где? — проревел Сартов. — Где он?
— Ушел, сука! — глиняный показал рукой на разбитое стекло. — Через окно ушел!
Напарник включил свет и, подойдя к окну, недоверчиво потрогал рукой прутья решетки. Оглянулся на Митяя и демонстративно потряс ее. Решетка не поддалась, даже не зашаталась.
— Может, покажешь, как он это сделал? — ядовито спросил Сартов.
— Жора, отвечаю, видел, как за окном тень мелькнула! — растерянно проговорил Митяй. Он уже и сам не был уверен, действительно ли что-то видел, или просто почудилось…
— Да это тень от деревьев! — уверенно сказал Родион. — Ветер их качает, вот они и шевелятся! Их ты и увидел!
— Да? А стекла почему на улицу полетели? — Митяй показал на разбитое окно. — Если бы ветки его разбили, то осколки сюда бы влетели, а их-то нет!
Георгий согласно кивнул. Да, в этом был резон. Все осколки были за стеной.
— Но не мог же он пройти сквозь решетки, — рассудительно проговорил Родион, — Так даже самовольщики не умеют. Пусть они даже трижды трансформеры.
— Так, не стоим! — вдруг спохватился Георгий. — Ищем везде, где только можно! Давайте по другим камерам… комнатам! Это мог быть отвлекающий маневр!
* * *
Толик вжимался в стену прямо над окном, за которым шел этот разговор. Он слышал каждое слово, от первого и до последнего. Висел Толик из последних сил, он не успел вырастить хорошие когти, а сейчас боялся это делать, вдруг переборщит и они сломаются. Миллиметр за миллиметром программист подтягивал свое тело к крыше, где рассчитывал перевести дух, это давалось с таким трудом, что он уже начал сомневаться, удастся ли вообще. Но другого выхода не было, он должен был подняться непременно. Ведь не найдя его в изоляторе, преследователи примутся рыскать вокруг здания, а вот на крыше вряд ли.
Рыков слишком понадеялся на свои новые возможности, а все оказалось не так блестяще, как он ожидал. Да, он мог отрастить когти и удлинить тело, но это еще не делало его сильным и ловким, и теперь уже было поздно что-то исправлять. Толик безнадежно посмотрел вверх. Вот когда сказалось бесконечное сидение за компьютером, вот когда Рык пожалел, что не уделял достаточного внимания своему физическому развитию. Мама столько раз пыталась приобщить его к спорту, чуть ли не силой тянула, а он никак не мог оторваться от дисплея компьютера. Вот и досиделся.
Сил тянуться вверх не было. Ничего не оставалось, как вернуться в комнату, из которой только что выбрался. Ну все, если он останется жив, с завтрашнего дня будет проводить по два часа на спортплощадке. Хватит позориться, раз встал на тропу войны, так нужно быть готовым к ней.
Толик вытянул ноги и поставил их на решетку. Боже, дай сил не сорваться и не разбиться! Едва дыша, он сполз по стене и утвердился на прочной перекладине. Появилась мысль попробовать обмануть преследователей и попытаться вновь проникнуть в кабинет. Уж там-то его искать не будут. Однако не успел он двинуться с места, как вдруг услышал звук шагов-кто-то возвращался. Толика охватила паника. «Господи, — взмолился он, — не дай мне пропасть, помоги!»
Держась руками за решетку, Толик повис за окном. Как ни крутись, а придется спускаться вниз, ни на что иное сил не хватит. Он стал плавно вытягиваться, но тут его ноги коснулись какого-то выступа. Странно, а ведь он еще не вытянулся на достаточную длину. Тогда что же это? Замирая от страха, Рык глянул вниз и увидел, что носки его туфель наткнулись на небольшой декоративный карниз. Он шел по всему фасаду здания и, что было весьма вероятно, продолжался и за углом. А сам угол был тоже совсем недалеко, метрах в четырех.
Толик возликовал. Значит, можно уйти от этого чертова окна? Он двинулся в сторону этого самого угла, растянувшись так, что левая рука ухватилась за какую-то железяку сразу за углом, а правая еще удерживала решетку. Теперь надо было переместить тело. Рыков стал сдвигаться, укорачивая левую руку и удлиняя правую. Словно бусина на шнурке… или пузырь на шланге, он плавно перетекал к той самой неизвестной железяке, когда из окна, в которое он намеревался влезть, вдруг послышались крики.
— Смотрите, смотрите, рука! — кричал Митяй. — Я же вам говорил, а вы не верили!!
Толик понял, что причиной переполоха послужила его правая конечность, державшаяся за решетку. Вбежавший в комнату голем ее заметил и теперь зовет своих товарищей, дабы те убедились в его правоте. Ну уж факушки! Ждать такого развлечения Толик не собирался!
Пользуясь тем, что под ногами была твердая опора, он взмахнул рукой перед окном и резко дернул ее вниз. Не успел он вернуть конечности прежний вид, как из окна послышались новые вопли.
— Вниз! Быстро все вниз! — кричал Георгий. — Я видел, как он спрыгнул вниз!
Отлично, замысел Рыка удался, противник клюнул на уловку, придуманную экспромтом. Так, теперь можно было посмотреть, куда он попал. Боже, спасибо тебе! Железяка, которая спасла его жизнь, оказалась не чем иным, как пожарной лестницей. Это совсем другое дело!
Рыков, стараясь не шуметь, взлетел на крышу и, тяжело дыша, прижался к вытяжной трубе. Все, теперь он был в относительной безопасности.
— Пожрать принес? — спросил незнакомый голос. — Если нет, сейчас вниз полетишь!
Пожрать? Рыков опешил. Это еще что за чудик? И откуда он здесь взялся? С этими… големами приехал? Нет, непохоже! Есть хочет, а приезжие, судя по всему, люди не из бедных.
— Ну, Манай, кончай, не тяни! Знаешь ведь, что я здесь весь день в голодухе провел, — продолжал неизвестный. — Давай, чего там у тебя!
— Эй, ты кто? — Толик спросил ультразвуком. Он решил, что сосед может оказаться киборгом, и угадал.
— Я? — переспросил тот. — Я Степашка!
— Ты что здесь делаешь?
— Живу! — Ответ был настолько прост, что Толик опешил.
Как это можно жить на крыше?
— Карлсон, что ли? — пошутил он. — А моторчик где?
— Какой моторчик? — не понял Степашка. — Не брал я никакого моторчика!
— Ну-ка выйди, покажись! — потребовал Рык.
Если бы Толик знал, что его ожидает, наверное, не стал бы торопить того, кто назвался Степашкой. Зрелище было не для слабонервных! Усиленное зрение Рыкова выхватило из темноты огромную косматую голову. Рыков, не ожидавший ничего подобного, чуть не скатился с крыши. Остановила его лишь мысль о том, что внизу не менее опасно, там он может наткнуться на големов.
— Ты кто? — сдавленно спросил Толик.
— Дак говорю же, Степашка, — терпеливо пояснил лохматый.
— А чего это ты… такой, заросший? — Рыкову удалось наконец взять себя в руки, и он даже немного рассердился на себя за то, что так перепугался, но, с другой стороны, попробуй-ка без содрогания взглянуть на такое чудище! Длинные, торчащие во все стороны, давно не чесанные волосы, буйная нестриженая борода, начинающаяся под самыми глазами, и сверкающие белизной безукоризненные зубы… Еще выделялись на лице кривой, судя по всему, не раз сломанный нос и горящие голодным блеском черные глаза. Да уж, такого точно можно сразу на съемочную площадку! Он мог бы запросто без всякого грима сыграть вождя племени пещерных жителей. — Ты откуда такой… красавец?
Одежда аборигена представляла собой жалкое зрелище. Свисавшее с него лохмотьями рванье было до такой степени грязно и засаленно, что добрый хозяин не надел бы его даже на огородное пугало. Такого Рыков еще не видел. Даже в кино. Как же этот чудик по улицам ходит?
— Ты чего, панк, что ли? — спросил Толик.
— Зачем ругаешься? — обиделся абориген. — Я не… А кто это панк? Пидар, что ли?
Рыков усмехнулся. Да, с юмором у этого чудика проблема. Как, впрочем, и у всех, кого попользовали заводской отравой. Но, что интересно, Толик стал замечать, что к людям, подвергшимся обработке «Авиценной», со временем начинает возвращаться самостоятельность мышления. Они как бы привыкают к своему положению и выходят из депрессии. Рыков был еще не до конца уверен в правильности этого заключения, — слишком мал был опыт наблюдений, — но то, чем он располагал, подтверждало его гипотезу. Одно он знал точно — чем больше времени прошло с момента получения киборгом последнего приказа, тем независимее тот себя держит. Да-да! Вот так будет точнее! И еще можно добавить, что сама по себе управляемость киборга остается, а вот подавленность, характерная для первых дней после обработки, проходит. А это значит, что не все потеряно и Лена скоро сможет вернуться к нормальной жизни. При этой мысли у Толика сразу поднялось настроение.
— Ладно, Степашка, не обижайся. Панк, это такой… это просто очень модный парень. И не бойся меня, я друг. Я такой же, как и вы, — мягко сказал Толик. — А ты давно здесь живешь?
— Да уже третий день… — Киборг задумался. — Нет, больше… Как после вызова вылезли, так и живем. Днем на чердаке прячемся, а ночью выходим.
— А домой чего не идете? — удивился Рыков. — Зачем прятаться, шли бы к семьям…
Договорить он не успел. Внизу послышались крики: «Вот он!», «Держи его!» и «Стой, сука!», затем раздался выстрел.
Степашка стрелой метнулся к краю крыши и осторожно выглянул. Толик последовал его примеру. Метрах в тридцати от здания заводской больницы лежал тот, в кого стреляли. Возле него быстро росла кучка вооруженных людей. Это были как охранники завода, так и големы, прибывшие с Должанским.
— Твою мать! Марго подстрелили! — Степашка с досадой покачал лохматой головой. — Если еще и Манай засыпется, то опять без жратвы останемся!
Толик посмотрел на аборигена с удивлением. Его товарища убили, а он о еде говорит!
— Да ты не смотри на меня так! Ничего с Марго не случится! Полежит и очухается! — сказал Степашка, заметив выражение его лица. — Меня самого уже раза три убивали.
Все, приехали, Толику только придурка в соседи не хватало. Вот повезло-то!
— Лишь бы башку не разнесли, — продолжал лохматый. — А если в другое какое место, ерунда.
— Смотри, куда это они ее? — Рыков увидел, как несчастную Марго поволокли в глубь заводской территории. Тащили ее за ноги и видно было, как голова подпрыгивает на неровностях дороги. Толика от этого зрелища передернуло. Он не знал погибшую, но как всякий нормальный человек, не мог смотреть на это равнодушно.
— Цела! — обрадовался Степашка. — Головешка-то целехонька!
— Да что толку? — обозлился Рыков. — Вон кровищи сколько натекло Видать, в сердце твоей Марго всадили.
— Пустое! — отмахнулся лохматый абориген. — Мне тоже дырки делали, больно, конечно, но ничего, жить можно.
Толик с жалостью посмотрел на юродивого. Похоже, Степашка искренне верит в то, что говорит.
— Только потом на хавчик пробивает, — продолжал киборг. — Когда нас в первый раз похоронили, мы полгода под землей ползали, одними земляными червями питались. А если мышь или крысу поймаешь, так праздник какой.
— Полгода? Под землей? — Рыкову стало казаться, что он сам начинает сходить с ума. — Как это может быть… Почему под землей?
— Ты бы попробовал с наше помучиться! Знаешь, какие опыты над нами проводили? Я бы раньше умер, да не давали! А потом мы с Манаем придумали, как не дать нас оживить! Аппаратуру им там так накрутили, так все попереключали, что они пока разбирались, пока решали, что делать, про нас и забыли! Когда спохватились, видят, дело плохо, поздно пить боржоми! Вот с перепугу нас всех троих и зарыли! Чтобы убийство на себя не вешать…
Толик окончательно запутался. Может, под словом «умереть» Степашка понимает что-то другое? Но тогда зачем хоронить?
— Как это зарыли? — спросил Толик. Он решил подловить аборигена на лжи. — А как же ваши семьи? Вас что, никто не искал?
— Да кому мы, бомжи, нужны были?
Рыков был поражен. В словах киборга было столько безразличия к себе, столько обыденности, что, казалось, такое положение вещей его вполне устраивает. Это еще больше укрепило Толика в мысли, что рассказ бомжа скорее всего вымысел. Не может быть такого!
— А почему же вы выползли? — спросил он. — Если так хотели умереть, если вы не хотели попадаться на глаза своим мучителям…
— Дак ведь «Зов» включили с такой силой, что достал он нас там! Да так, зараза, придавил, что нас пулей из-под земли выдавил! Я как вылез, на склад пошел. Манай и Марго за мной… Так жрать хотелось, что на охрану мы уже не смотрели. Знали, что все равно им нас не убить. Сам захочешь помереть и то не можешь! Разве что голову снесут.
Толик вдруг поймал себя на том, что с удовольствием наблюдает, как Степашка буквально брызжет эмоциями. Наверняка сказывалась полугодовая изоляция от команд, передаваемых «Зовом»! Это открывало еще одну сторону воздействия. И тоже давало повод для оптимизма.
А вот сам рассказ киборга веры не вызывал. Конечно, степень благотворного воздействия «Авиценны» на организм человека он испытал сам на себе и не сомневался, что какой-то излечивающий эффект есть. Но чтобы вот так, как рассказывал Степашка?
— Ну вы прямо совсем бессмертные! — с иронией произнес Толик. — А почему же тогда вы днем от людей прячетесь? Небожители!
— А кому охота опять под опыты попасть? — резонно ответил Степашка. — Я, как нас на улице подобрали и до самой первой смерти каждый день бога просил к себе меня забрать. Если бы не голод, я бы и сейчас опять под землю ушел. Вон и Манай тоже так говорит. Его еще сильнее на жрачку пробивает. Но у него и нюх, я тебе скажу, где найти еду, под землей чует!
— Так он у вас добытчиком работает? — усмехнулся Рык. — Снабженец?
— Ага! Он и Маргоша! Она еще быстрее жратву приносит, только крысит сильно. Пока донесет, сожрет половину. Ну что ты хочешь, баба есть баба! — Бомж не уловил издевки и искренне делился подробностями своего быта. — Я здесь за обстановкой смотрю, а они носят. Вот и сегодня Марго первая нарыла… Торба вон, видишь, лежит, значит, не зря ходила. И сама кишку набила, и мне несла хавчика. Молодец баба, нигде не пропадет! А какой пьянью до смерти была… трезвой ее вообще не видели. А теперь бегает точно молодуха! Скоро хоть сватайся! Тем более приданое с собой таскает! — Абориген вдруг замолчал и на мгновение задумался. — Черт, я и не подумал… она же такой голодной теперь вернется. После смерти всегда так. Сейчас сбегаю.
Рыков даже не успел среагировать на слова лохматого, как тот метнулся к лестнице и скорее слетел, чем спустился на асфальт заводского двора. Быстро, как спринтер, он рванул к месту недавней трагедии. Резво схватив мешок, валявшийся там, где подстрелили Марго, Степашка большими скачками понесся назад. Еще несколько мгновений — и нисколько не запыхавшийся киборг плюхнулся на крышу медблока.
Быстро, дрожащими от нетерпения руками он развязал узел, которым был прихвачен мешок, и высыпал содержимое прямо перед собой. И тут же зловонная волна ударила Толику в нос. Запах гниющей капусты, тухлой рыбы и прочей радости бомжей был такой силы, что Рыкова снесло с места, словно опавший лист ураганом.
Перевести дух он смог только на земле. Фу, ну и вонь! Неужели эту гадость можно есть? Нет уж, лучше действительно умереть!
— Я… я ее впервые вижу! — тонким голосом прокричал Вадим Александрович. Он прекрасно понимал, что может последовать за таким обвинением. — Я не знаю, откуда она взялась! Это все наверняка из-за того, что Зырянов…
Вадим Александрович и Руслан, завидев возвращающихся охотников, вышли из дежурного помещения как раз в тот момент, когда боевики швырнули тело чуть в стороне от бетонной лестницы. В глаза бросились длинные всклоченные волосы и залитая кровью грязная одежда. Два пулевых отверстия в груди не оставляли сомнений в состоянии пострадавшей.
— Это же не он! — Должанский посмотрел на труп несчастной Марго. — Это же… женщина! Господи, как же можно спутать эту… и программиста? Рыков выглядит несколько моложе и… он мужчина в конце концов! Нужно быть или слепым, или идиотом, чтобы не понять этого!
— Не умничай! — одернул его Уколов. — С вами бл… балбесами, не постареешь! Кто это?
— Да откуда я знаю? — возмутился Вадим Александрович. — Убиваете кого-то, а потом у меня спрашиваете, кто это. Женщина, другого я ничего сказать не могу.
— Какой ты у нас глазастый! — усмехнулся Сартов. — То, что это женщина, мы еще там видели, где ее подстрелили! А притащили сюда, чтобы спросить, почему самовольщики у тебя по заводу, как проститутки по Тверской, бродят?
— Послушайте, я повторяю, что понятия не имею, кто это! Вы здесь убиваете людей, а я должен угадывать, кто они? — разозлился Должанский. — Я не…
Он не договорил. Громкий выстрел прервал его тираду. Это Сартов разрядил свою «беретту» прямо в голову несчастной. Череп разлетелся, как спелый арбуз, густая каша из мозгов и крови стала растекаться по бетону.
— Вот теперь ее убили! — констатировал Георгий в наступившей тишине. — А до этого только дырок наделали.
Вадим Александрович, не в силах смотреть на ужасное зрелище, отвернулся и сглотнул слюну. Господи, как же он ненавидит этих големов! Кто их звал сюда? Как будто без них не могли навести порядок!
— Если это не тот, кто нам нужен, тогда кто это? — Бронзовый не обращал внимания на состояние директора ФАЗМО. — Хорошо, ты ее не знаешь, но как-то ведь она здесь оказалась! Может, это твоя рабочая?
— Моя? — возмутился Должанский. — Мои в таком виде не ходят! Я им плачу достаточно, чтобы они могли ходить в приличном виде!
— Платишь? Ты? — многозначительно усмехнулся Уколов. — Ну-ну!
— Может, все-таки ты ее знаешь? — вмешался в разговор Георгий. — Кто это?
— Да я ее в первый раз вижу! — открестился Вадим Александрович. Он был убежден в том, что сказал, у него просто выпало из памяти, что один раз он уже видел труп Марго. Это случилось, когда несчастную признали мертвой во время непонятного сбоя в аппаратуре, который произошел у Зырянова. Но кто мог подумать, что умирать можно неоднократно! По крайней мере, не Должанский. У него и без этой чехарды голова кругом шла. Нужно было любым путем отвязаться от големов.
— Если это не твоя… Тогда за каким хреном она ночью по территории завода бродит? — спросил Руслан. — Вадик, твою мать, что за бардак ты здесь развел?
— Это не я развел, а мой зам! — парировал Должанский. — Ваш человек, между прочим! Это он зовом пригнал сюда всех придурков. А заодно и распугал всю охрану. Деморализовал всю обстановку на предприятии. Я просто вынужден был его остановить!
— А мне почему не сообщил о его художествах? — В голосе Уколова слышалось подозрение. — Почему сразу в переделку послал?
— Ситуация выходила из-под контроля! — напомнил Вадим Александрович. — Завод подвергался ночным набегам, Зырянов игнорировал мои указания, проводил мобилизацию без согласования, а иногда наперекор прямым указаниям! Устроил здесь…
— Ладно, все это мы уже слышали! — отмахнулся Руслан. — Что с твоим Рыковым прикажешь делать?
Должанский опешил от нелепости вопроса. Как что делать? Искать, конечно! Он так и сказал голему.
— Программист должен быть еще на заводе, — предположил директор. — Нужно взглянуть на приборы…
При этих словах Должанский повернулся на каблуках и вошел в помещение дежурного. Остальные ввалились следом.
Вадим Александрович торжествующе показал на индикаторы.
— Вот видите, датчики нарушения охранного периметра не зафиксировали! — Его палец уперся в зеленый светодиод. — Беглец еще здесь!
— А где же он тогда мог спрятаться? — поинтересовался Георгий. — Куда он мог пойти? Где любил находиться?
— Да нигде! — Генеральный пожал плечами. — Рыков у нас и недели не проработал. Как за такое время могут появиться любимые места? Разве что в отделе автоматики?
— Родион, бери Митяя и проверьте! — приказал Уколов. — Нет, Георгий, давай и ты с ними, а то наломают дров… Да, не забудьте, пацан Бину живым нужен! Разберемся, кто ему помогал.
— Кто еще, кроме охраны и Рыкова, находится на заводе? — вдруг спросил Руслан, глядя вслед удаляющимся глиняным. — А то вдруг выяснится, что еще с десяток бездельников шарашится. Георгий злой сейчас, боюсь, как бы трупов не прибавилось.
Должанский вздрогнул. Господи, только этого ему не хватало!
— Теперь уж и не знаю, а вообще-то никого не должно быть, — пробормотал он. — Но после той атаки могли остаться те, до кого не дошел приказ разойтись по домам.
— Бардак, — процедил голем. — Ну и бардак же ты здесь развел!
— Кто бы что ни развел, — огрызнулся Вадим Александрович, — но хоть теперь-то вы все видите наконец, в какое положение нас поставил Зырянов? Я был просто обязан остановить его. Если хотите, я вам включу видеозапись вчерашних прорывов. Там есть что посмотреть!
Уколов посмотрел на генерального с интересом.
— Что же ты раньше молчал? Давай немедленно!
* * *
Переночевать Толик решил в своем бывшем кабинете. Как туда попасть, он знал, где устроиться и прикорнуть до утра — тоже. Но не это было главным. Прежде всего необходимо было занести все, что он узнал, на диск, создать своеобразную исповедь-инструкцию для Филипенко. Мало ли что может с ним случиться, а так хоть какой-то след останется. Да еще копию на свой сервер переслать и дать туда доступ… ну, хотя бы Джаврову. Стоп, а почему только ему? Нужно давать всем, кому небезразлична судьба человечества. Ух ты, как громко… Человечество… Пафосно-то как! А-а вообще-то… разве не так? Разве это просто громкие слова? Террористы сейчас заманивают весь мир в ловушку, разве не так? Это сколько же людей становятся их рабами? И сколько солдат попадет в их армию? Каждый день расходятся тысячи упаковок, каждый день тысячи обманутых, включая высококвалифицированных специалистов, становятся киборгами, покорными, безвольными рабами.
Прикажи им, и они послушно пойдут убивать, взрывать, погибать… Да-да, именно погибать! Сделай киборга моряком — и он протаранит указанный големами корабль. Нужен летчик, получи! И отправляй его большой крылатой ракетой на города, на дворцы или небоскребы… Или на те же океанские корабли. А если киборг генерал? Прикажет солдату пустить ракету с ядерной боеголовкой, а солдат, такой же киборг, не задумываясь, ее запустит. Боже, а что если «Авиценной» пользовался президент…
Толик от этой мысли похолодел. Наверняка политики всех стран одними из первых воспользовались омолаживателем. Ведь они так заботятся о собственном имидже. Господи, да это же… катастрофа! Получается, что ни одна страна и ни один народ не застрахованы от того, что ими правит киборг?
Нет, этому необходимо помешать! Нужно разнести излучатель… Да? И что это даст? При тех доходах, что получает ФАЗМО, запросто можно построить новый усилитель. Да им ничего не стоит уже сейчас иметь запасной. И не один. Десятки усилителей и излучателей. Сотни, тысячи… Во всех городах, во всех странах!
Рыков поежился. Что же делать? Как бороться с террористами? Уничтожить завод? Так ведь новый построят! Не в Москве, так в Питере… или вообще в соседней стране. Украина, Белоруссия… да вся Средняя Азия стонет от безработицы. Господи, не в СНГ, так в Китай поезжай и десятки таких заводов ставь!
Нет, это не выход, не решение. Нужно придумать что-то другое, что-то неординарное, как не ординарна сама проблема. Может, попробовать привлечь внимание общественности? В Интернете разместить… И что это даст? Ну разместишь, и что? Без соответствующей рекламы кто его прочтет, это сообщение? Сейчас в сети столько разных сайтов, столько желающих заявить о своей неординарности, что появление очередного сообщения о преступной деятельности некоего Должанского и Ко не вызовет никакого интереса и уж тем более резонанса. Да и стоит только просочиться информации о появлении такого сайта, как это сразу же вызовет ответные действия со стороны противника. Наймут хакера, который за хорошие деньги будет постоянно обрушивать крамольный сервер, и так до полного уничтожения. И если при других обстоятельствах Толик еще взялся бы поучаствовать в такой борьбе, то сейчас где на все это найти время и силы?
Ну хорошо, а кто сказал, что он сам должен заниматься этим делом? Есть Джавров, слить ему информацию, и дело с концом! Он профессионал, ему и карты в руки! И слить прямо сейчас. Конечно, это не решение проблемы, но все равно хоть маленький, но шаг вперед.
Лучше так, чем стонать и ничего не делать. Если он сам не может одолеть противника, то пусть хотя бы разойдется информация, возможно, она дойдет до того, кто найдет способ бороться с големами. С этой преступной организацией, которая явно рвется к мировому господству.
Знакомый путь к отделу автоматики занял несколько минут. Рыков еще раз осмотрелся, он не хотел, чтобы противник застал его врасплох, это было бы непозволительной роскошью.
Открыть дверь было делом нетрудным, секунда — и Толик захлопнул ее за собой. В зале царил полумрак, дисплеи серверов перешли в спящий режим и погасили свое свечение, свет в зал проникал только с улицы, от фонарей, да и то сквозь жалюзи. Но разве это могло служить помехой для Рыкова? Легкая коррекция зрения, и стало светло как…
Что это?! Рык напрягся. Настороженно огляделся… Что-то, — он еще не понял, что именно, — сказало Толику об опасности. Но что? Что? Может, это… Нет, этого просто не могло быть! Под дверью его кабинета светилась полоска. Слабая, еле заметная, но она была!
Рыков пригляделся. Это не мог быть свет от ламп освещения, полоска была бы намного ярче. И тут его осенило. Да это же экран дисплея! Только он мог дать такой отсвет!
Но кто мог работать в такое время? А то, что кто-то работает на его компьютере, сомнений не вызывало, иначе монитор давно перешел бы в спящий режим и, сберегая слой люминофора, отключил бы свечение.
Рыков усилил и без того форсированный слух, но ничего нового не услышал. Разве что как тараканы барабанят лапками по полу.
А может, не выдумывать? Может, просто применить силу? Шарахнуть ультразвуком, и все дела? Нет, ультразвук не пойдет. Слишком много на заводе аппаратуры, связанной с этим диапазоном, он может быть под контролем. Хотя сама идея со звуком вполне разумна. Толик прекрасно помнил телепрограмму, в которой говорилось, как влияют на организм человека инфранизкие частоты. Колебаниями ниже семи, восьми герц можно вызвать не только головокружение, но и даже панику, а то и смерть. Свои голосовые связки он перестроит, но вот как самому защититься от собственного воздействия? Или сделать так, чтобы при выкрике он становился глухим? А если человек воспринимает звук не только ушами, а и всем телом? Кожей? Как же сделать себя невосприимчивым?
Толик ударил себя кулаком по лбу. Вот глупый, зачем тебе вся эта заумь? Да просто отдай приказ, а внутренний компьютер все сделает сам! Он же компьютер, вот и пусть вычисляет лучшие варианты. Сам придумает и сам реализует. А там посмотрим, каков будет результат. Не такие там за дверью храбрецы, чтобы противостоять своим инстинктам.
— Рыков, ты? — вдруг услышал он знакомый голос.
Господи, да это же Филипенко! Вот это да, Анатолий Викторович в его кабинете? Вот так номер! Вот бы конфуз вышел, если бы Толик шарахнул его своим оружием. Но что шеф делает здесь в такое время? Да еще в его кабинете?
— Заходи, Толик, заходи, будь как дома! — продолжал Анатолий Викторович. — Вот разбираюсь с тем, что ты наворочал. Знаешь, гениально сделано!
Толик все еще пребывал в растерянности, но похвала такого профи, каким был его шеф, ему польстила. Улыбаясь, он вошел в кабинет.
— Ну наконец-то! — Филипенко повернулся на вращающемся кресле и оказался прямо перед Рыковым. — Тезка, я должен признаться, что, следуя инструкциям, которые ты тут наваял для меня, я смог приблизиться к твоим способностям. Не скажу, что вышел на твой уровень, но кое-что получается. По крайней мере, я больше не завишу от сигнала.
Толик был ошеломлен. О чем это Филипенко? Инструкция? Да, он писал шефу инструкцию, но когда это было? Сто лет назад. Тогда он еще ничего не знал об истинном предназначении «Авиценны». И что это он говорит про способности? Это-то тут при чем?
— Понимаешь, благодаря твоей разработке мною больше нельзя управлять. Я теперь такой же, как и все нормальные люди. Ты даже представить себе не можешь, как тяжело… Ах да! Ты-то как раз и можешь, — вспомнил Анатолий Викторович. — Но тогда тем более меня понимаешь! Это же счастье! Я сам могу решать, слышать мне ультразвук или нет! Сам решаю… Э, да что я тебе рассказываю, ты же сам все и придумал. Молодец, ничего не скажешь, просто молодец!
— Но я ничего не делал! — удивился Рыков. — Я не понимаю!
— Как это ничего не делал? — удивился в свою очередь Филипенко. — А это кто переделал? — Шеф, не оборачиваясь, ткнул пальцем в дисплей. — А интерфейс кто изменил?
— Я!
— Ну а я о чем? — засмеялся сисадмин. — Вот это нам и помогло!
Видя, что Рыков все еще не понимает, о чем идет речь, он поманил его пальцем.
Толик подошел.
— Смотри, вот твой интерфейс. Видишь? Рыков согласно кивнул.
— Понимаешь, в нас всадили какую-то дрянь, которая управляет нашим телом, — пояснил Филипенко. — Они ее программируют на то, чтобы она перестраивала слух на ультразвук, и посылают нам команды. А дабы кто не задумал эти команды игнорировать, они устраивают тренаж, во сне вгоняют нам в подкорку сигналы боли, причиняемые ультразвуком.
— А как же мы избавились от нее? — спросил Рыков.
— От кого? — удивленно вскинул брови Анатолий Викторович.
— Ну от этой дряни, которую в нас влили?
— Так мы не избавлялись от нее! — Филипенко, радостно-возбужденный, взмахнул рукой. — Она в нас и остается! Только не она нас подчиняет какому-то дяде, а мы научились ее подчинять самим себе! Вернее, не мы научились, а твой программатор! И особенно его интерфейс помог! Понял?
— Нет! — честно признался Рыков.
— Толик, глаза — это же наш инструмент ввода, — начал терпеливо объяснять Анатолий Викторович. — Понимаешь теперь? Для нашего внутреннего компьютера! Такой же, какими для обычного, физического, являются клавиатура, мышь, сканер. Так вот, считывая твой интерфейс с дисплея, мы перепрограммировали сами себя… вернее, то, что в нас находится, и подчинили себе! Теперь мы хозяева этой… дряни, или как там назвать то, что находится в нас.
— «Авиценна»! — подсказал Рыков.
— Нет, «Авиценна» — это омолаживающий комплекс, — возразил Анатолий Викторович, — а в нас совсем другое.
— «Авиценна»! — повторил Толик. — Весь комплекс — это фуфло! Витамины! Омолаживает «Авиценна»!
Рыков рассказал о том, что узнал от Зырянова. Он рассказывал сбивчиво, путано, но Филипенко удивительно быстро схватывал. Так бывает, когда человек мучительно долго думает над проблемой, а потом вдруг кто-то, пусть даже сам не разбирающийся досконально в проблеме, но имеющий общее понятие о ней, говорит ему что-то, и тайна открывается. Как будто зерно падает на подготовленную почву.
— Вот так и получается, что скоро все люди попадут под влияние террористической организации, — сказал Толик. — Понимаете, если мы не помешаем их планам, люди превратятся в рабов. На Земле будет править преступный клан, а все…
— Подожди, подожди, — перебил Филипенко. — Но откуда эти… как ты говоришь, големы? Откуда эти големы берут свой раствор? Как он может… Слушай, так ведь «Авиценна» действительно лечит людей! Я сам стал лучше себя чувствовать, у меня перестало болеть сердце, прошли головные боли…
— А у меня, — добавил Толик, — после сегодняшней пьянки похмелья не было!
— Да погоди ты! — отмахнулся Анатолий Викторович. — Нашел время шутить! Тут такое дело…
— Но я правду говорю! — обиженно сказал Рыков, — Меня сюда пьяным привезли. А еще я двух чудиков встретил, Степашку и Маная. Была еще третья, Марго, но ее убили големы. Правда, этот сумасшедший Степашка доказывает, что она скоро оживет…
Анатолий Викторович тяжело посмотрел в лицо Толику.
— Ну честное слово! — добавил Рыков. — Они на крыше живут! Медблока…
— Откуда ты слышал про Степашку, Маная и Маргариту? — неожиданно спросил Филипенко.
— Ну говорю же, на крыше встретил!
— Толик, вся эта троица несчастных бомжей погибла при проведении эксперимента еще полгода назад, — сообщил Анатолий Викторович, — Их похоронили за складом готовой продукции и под страхом изолятора запретили упоминать об этих бедолагах.
— Ничего себе! — Теперь настала очередь Рыкова удивляться. — Значит, то, что сказал Степашка, правда? Толик повторил все то, что узнал от бомжей. Филипенко присвистнул.
— Поверить не могу! — воскликнул он. — Так, значит, эта зараза еще и умереть не дает? Лечит? А как же те, что были похоронены? Ну, другие, которые были после этих троих?
— Наверное, они просто не слышат зов, — неуверенно проговорил Рык. — Эти ведь тоже ползали под землей, пока я не сбежал. Чтобы меня вернуть, врубили усиленный режим, вот до наших бомжей и достало.
— Правильно, ведь земля очень плохо проводит ультразвук… А потом… Вот это да! Так что же, получается, что мы бессмертные? — ошарашенно спросил Анатолий Викторович. — Но таких технологий просто нет… Во всем мире нет! Погоди, погоди…
Филипенко встал и выбежал в большой зал. Толик за ним. Сисадмин сел за свой компьютер и тронул мышку. Мгновенно вспыхнул дисплей, системный администратор стал что-то искать в Интернете.
— Вот! — наконец сказал он. — Смотри!
— «Нанотехнологии», — прочитал Рыков. — А это что за хренотень?
— Это, Толик, не хренотень, это технологии будущего, — веско произнес Филипенко. — То, что микрон в тысячу раз меньше миллиметра, ты знаешь, а вот чтобы получить наноединицу, нужно этот микрон разделить на тысячу еще раз. Представляешь, это же уже клеточный уровень! Сейчас ведутся разработки, позволяющие в перспективе создавать микроскопических… нет, уже не микро-, а наноскопического размера роботов, которых можно будет запрограммировать на то, чтобы они в твоем организме лечили какие-нибудь дефекты… Ну возьмем, например, клапан сердца! Различные воспаления, простуды, ангины и прочая дрянь оставляют на клапане шрамы, нет, скорее, шрамики, которые мешают ему потом нормально работать. Плотность прилегания уже не та становится и кровь полностью не прогоняется. Врачи, введя тебе в кровь таких вот нанороботов, программируют их на то, чтобы они убрали эти шрамы. Или растащили холестериновые бляшки. Или восстановили остроту зрения и вернули кровоснабжение луковицам волос на голове.
— Так вы хотите сказать, что в нас залили нанороботов?
— Похоже… — Филипенко растерянно заморгал. — Но… это невозможно! Пока, по крайней мере.
— Как это? — удивился Рык. — Вы же сами сказали…
— Сказал! Я вел речь о теоретической возможности применения нанороботов. А на практике… Толик, у нас даже обычные роботы пока только в кинофильмах бегают! Японцы вон уродца, похожего на насекомое, создадут, так радуются, словно дети. А на самом деле эти роботы бесконечно уступают своим прототипам, Во всем, начиная от интеллекта и кончая подвижностью и живучестью. И это при том, что создаются эти игрушки из самых лучших материалов — металлов, композитов. Да и качество электронной начинки, сам понимаешь, не представляет секрета. Высшая! А на выходе… пустышка! Протез хороший и то создать не могут! Что же говорить о нанотехнологиях? Нет их ни у кого и в ближайшие лет сто не будет.
— Так уж и сто? — с ехидцей спросил Толик. Нет, он не сомневался в компетентности своего тезки, но так получилось — наверное, просто был ошеломлен. — Тридцать, я еще соглашусь…
— Бог с ним, — щедро согласился Анатолий Викторович, — пусть тридцать… хотя я все же склонен настаивать на своей цифре. Если даже и выйдет по-твоему, то это будет, так сказать, опытное производство, не промышленное. Уж, во всяком случае, не такое, как то, о котором мы говорим, без массового залива чуть ли не во всех подряд. Да и стоимость производства этих маленьких исполнителей будет такова, что мало кто сможет себе позволить курс омоложения.
Рыков растерянно посмотрел на своего бывшего шефа. Что-то Викторович заговаривается! То он говорит, что все дело в нанороботах, теперь доказывает, что они пока еще не существуют. Ерунда какая-то!
— Думаешь, я сам что-нибудь понимаю? — Филипенко словно бы прочитал по глазам мысли Толика. — По проявлениям, которые наблюдаются в нас, я могу твердо заявить, что уверен в своей догадке. А вот что касается ее реальности… Таких технологий еще ни у кого нет! Ни у американцев, ни у японцев…
— А арабы? — Рыков вспомнил слова Зырянова. — У них нет?
— Господи, Толик, ты когда повзрослеешь? — Анатолий Викторович вздохнул. — Это в прошлые века у них наука была развита! А сейчас, что им дадут американцы, тому они и радуются!
— Но тогда… откуда берется этот раствор с роботами? — не сдавался Рык. — Эти гады, что залили его в нас… они же его где-то получают.
— Значит, есть такая лаборатория, где его производят. — Филипенко решительно рубанул рукой воздух. — Пусть я противоречу сам себе, но кто-то совершил сумасшедший скачок в науке и получил способ дешевого производства нанороботов.
— Анатолий Викторович, — начал Рык, сам не веря в то, что собирался сказать, — а что, если их, ну, этих роботов, не делают, а выращивают? Приручили какую-нибудь бактерию или вирус, обучили заботиться о здоровье человека, в которого они попадут, вот они и работают?
Филипенко посмотрел на тезку с удивлением.
— А что, вполне может быть… может быть… — кивнул он. — Хотя, как же тогда быть с программированием? И с тем, которое применяется на заводе, и с тем, которым пользуешься ты… мы пользуемся?
Оба киборга поняли, что окончательно запутались. Не хватало знаний, не хватало информации, не было и плана дальнейших действий.
— Не знаю, как вы, Анатолий Викторович, — вздохнул Рыков, — а я не успокоюсь, пока не дойду до конца. Что толку от того, что мы здесь разнесем все в щепки? При тех деньжищах, которые поступают за «Авиценну», можно десять таких заводов построить. И не только в России, а по всему миру.
Филипенко кивнул головой.
— Да, я тоже так думаю, — согласился он. — Пока не найден инкубатор, где выращивают этих роботов, число рабов будет расти. И мне кажется, что у тебя уже есть план. Я не ошибаюсь?
Толик смущенно улыбнулся.
— Ну не то чтобы план… так, задумка одна. Вернее, две. Первая, нужно заказать где-нибудь передатчик наших команд. Пусть в резерве стоит… с излучателем, конечно. У радиолюбителя какого-нибудь, чтобы внимания не привлекал, а в нужный момент раз — и заработал! Мы же не всегда будем на этом заводе сидеть. Поставит Должанский сюда охрану… не из наших, нормальных людей, и будет людьми… киборгами командовать.
Анатолий Викторович с интересом посмотрел на своего молодого товарища.
— Ты знаешь… в этом что-то есть, — задумчиво сказал он. — У меня даже есть кое-кто на примете. Твой ровесник, может, чуть постарше. Алексей Тарасов, парень, наверное, родился с паяльником в руках! Все что угодно нам сделает! Только финансируй это дело. Кстати, ты, надеюсь, понимаешь, сколько это будет стоить?
— Деньги не проблема! — отмахнулся Рык. Я их достану столько, сколько нужно. Анатолий Викторович, ну не смотрите на меня так! Я никого не граблю, не ворую! Я их в казино выигрываю!
— В казино? — удивился Филипенко. — Ты играешь в казино? Но это же… Там такая… Ты рассчитываешь комбинации?
— Вот именно. Я создаю у себя в голове программный… ну, виртуальный компьютер, глаза как устройства ввода…
— Ну, понятно-понятно, — сисадмин махнул рукой. — Интересная мысль… Это я про компьютер! Но как же ты додумался до этого?
— Да просто подумал, что мозг и так простаивает, вот пусть поработает… — начал рассказывать Толик и, наткнувшись на укоризненный взгляд Филипенко, умолк.
— Я имел в виду не метод, а то, для чего ты его используешь, — возмущенно проговорил Анатолий Викторович. — Ты же, можно сказать, обворовываешь людей! Это…
— Да? — перебил собеседника Толик. — А они казино открыли не для того, чтобы людей обчищать и наживаться на этом? Они ничего не производят, ничего не продают. А деньги гребут лопатой! И на что тратят? На детские сады? На больницы? Помогают инвалидам и престарелым?
— Но никто не давал тебе право судить других и лишать их собственности! Экспроприатор нашелся. Тоже мне, Камо московский!
— Стоп! — Толик поднял вверх руку. — Я никого не обворовываю! Я их переигрываю! Они ставят столы для игры? Я и играю! А то, что я делаю это лучше их… так это не моя вина! Пусть меняют алгоритм! И при этом деньги идут не на мотовство, а на благое дело!
Филипенко не стал оспаривать доводы Рыкова. Он и сам понимал, что средства нужны и владельцы казино не сильно обеднеют, деньги-то и в самом деле не заработаны, а выужены из карманов тех, кто их заработал… или не заработал… но это еще больше упрощает дело.
— Ладно, говори второе предложение, — сказал он. — Может, оно не такое… авантюрное.
— Нужно как следует допросить Зырянова, он наверняка знает, откуда идут поставки. Выясним все у него, а потом я натравлю всех киборгов… на этих варваров. Вот тогда посмотрим, кто кого рабом сделает.
Филипенко, упомянув о рабах, разбудил, сам того не зная, такую обиду в душе молодого коллеги, что лучшего стимулятора активности Толика придумать было просто невозможно. Юношеский максимализм еще не покинул несколько подзадержавшегося в своем развитии программиста, а потому даже сама мысль о том, что кто-то мог набраться такой наглости, чтобы возомнить себя его хозяином, была для него в высшей степени оскорбительна. Да и сама процедура насильственной «киборгизации» воспринималась им как настоящее надругательство.
— Зырянов? — удивленно переспросил Анатолий Викторович. — Зырянов… А знаешь, это интересно! Я в курсе того, что и его тоже… решили мобилизовать, но не знал, что он еще здесь. Возможно, ты прав и нам есть смысл навестить господина Кукловода. Эта мразь знает не меньше, чем Должанский.
