ГЛАВА 17
В развлекательном комплексе Вадима Александровича знали как щедрого, но требовательного клиента. Таких, кстати, уважали больше всего. Просто щедрые, но нетребовательные поначалу вызывали симпатию, но потом персонал начинал позволять себе вольности, а это кончалось неприятностями для всех. Требовательные, но скупые вообще вызывали аллергию: если достаешь всех придирками, так хоть плати, когда выполняют твои капризы! Наибольшим же расположением обслуги пользовались клиенты, знающие, чего они хотят, и при этом готовые щедро вознаградить за исполнение их пожеланий.
Метрдотель провел его за столик, расположенный там, где было хорошо видно подиум и шест для танцовщиц. Программа вот-вот должна была начаться, а пока гостю предложили карту вин и меню.
Должанский не мельчил. Сегодня он решил забыть о холестерине, о лишнем весе и прочих мерзостях, которые врачи понапридумывали, чтобы портить аппетит состоятельным людям. А что, не нужно и голову ломать, как вылечить человека. Сажай его на диету и дело с концом! Мерзавцы! Так бы и дурили людей, если б не появился комплекс «Авиценна». Вот когда стало ясно, как слаба традиционная медицина. До смеха доходило: врачи ставят смертельный диагноз, а сосед приносит больному набор в подарок, и тот выздоравливает! После первого же применения! Да это же Нобелевская! Единственное, что не дает претендовать на нее, это запрет на публикацию формулы.
Ах, если бы Должанский мог раскрыть ее тайну! Если бы не зависел от партнеров из «Братства големов»! Черт, и ведь никому не признаешься, что толком не знаешь ничего. Не поверят! Ну и ладно, достаточно и того, что деньги текут рекой. И «Братству» хватает, и ему остается на сладкую жизнь. Развернуться бы дали! Так нет, скромности требуют, говорят, еще не время. А когда оно придет, это время? Когда весь народ под «Авиценну» загонят? Да и так уже процентов пять, а то и все десять населения Земли превращено в потенциальных рабов. Интересно, что же они на самом деле затеяли, эти големы?
Вадим Александрович, задумавшись, не заметил, как на сцене появилась девица и стала кружиться вокруг шеста. То есть заметил, но как-то отстраненно. Да и аппетит пропал. Какая там девица, какой аппетит, когда перед глазами стоит как живой этот, как он себя сам назвал, бронзовый голем! Бр-р-р!
Голем… Террорист он натуральный, вот он кто! Даже акцент кавказский. Наверное, чеченский. Вадим Александрович не разбирался в национальных диалектах и акцентах и все кавказцы ему казались чеченами. Конечно, очень неприятно было работать на них, порой мелькала мысль, что он предает свой народ, но ведь какие деньги! Вадим Александрович такие цифры раньше даже произносить боялся. Даже в рублях. А тут нал в гринах, безнал в евро, что не хуже тех же баксов. Нет, от такого только последний идиот может отказаться! А он не Сахаров, от денег и поста не откажется и за идею в ссылку не пойдет, тем более что ссылка будет до ближайшей свалки, где и найдут его бездыханное тело. Да и ради чего? Ведь благое дело затеяли, «Авиценна» несет людям только здоровье… И совсем не обязательно, что големы доберутся до излучателя. Пока зов в его руках, вреда своему народу он не приносит.
* * *
— Руслан! Здравствуй, дорогой, как поживаешь? — В трубке мобильного раздался вкрадчивый голос Золотого голема. — Как семья, как братья?
— Бин, приветствую тебя, — ответил Руслан, чувствуя, как внутри у него все замерло. Это что же такое могло произойти, если сам Золотой звонит? — Спасибо за заботу, все хорошо! А у тебя как? Надеюсь, не болеешь сам и не даешь хворать своим близким?
— Спасибо, Руслан, — ответил Золотой голем. — Все хорошо, все здоровы, все при деле.
— Рад слышать такое от тебя! — продолжал обмен вежливыми фразами Бронзовый. Этикет есть этикет. — Скажи, что я могу сделать, чтобы ты звонил чаше?
— Руслан, дело есть! — Обмен любезностями закончился, и Золотой перешел к тому, ради чего звонил. — Ты знаешь, я никогда не доверял этим… недоноскам из ФАЗМО. Но что поделать, работаем с тем материалом, какой есть! Как я и опасался, мерзавец Должанский все-таки нарушил данные ему инструкции. Урод, взял и запустил зов на Кремль. Свои вопросы, негодяй, решает. Довел дело до того, что во всех своих замов раствор залил, совсем, ишак, обезумел. Одного моего верного человека, которого я к нему приставил, тоже опустил, рабом своим сделал. Совсем от рук отбился! Пошли своих ребят, нужно вразумить дурака! Пусть приведут его в порядок, потом посмотрим, что с ним делать. Сможешь?
— Обижаешь, Бин, — протянул Бронзовый. — Да ты только скажи, мы его на ленточки пустим.
— На ленточки всегда успеем… — Золотой поспешил унять не в меру ретивого голема. — Разберись сначала, спроси, почему своевольничает.
В трубке раздались короткие гудки. Уколов задумчиво почесал волосатую грудь. Это что же натворил этот коротышка Должанский, что сам Бин из-за него звонит? Что он на Кремль послал? Какую-нибудь льготу хотел получить? Так на ФАЗМО их и так, как у дурака махорки! Некоторые им и вовсе не нужны, это Руслан точно знает, большинство бумаг через его руки проходит. Эти умники с «Шаталовки» и не знают, кому всем обязаны. Бараны безголовые, столько самомнения, а сами просто пешки на шахматной доске. Подвигали, притиснули и сбили. И в темный ящик спрячут на покой. Читали бы Хайяма, меньше б о себе воображали!
Что ж, придется пошевелить этих зазнаек. Тем более что Руслан и сам давно уже хотел разобраться, что делается на заводе. Уж больно много стало самовольщиков. Глиняные не ропщут, но лишь только потому, что не смеют, а так давно бы уже шум подняли. Сколько можно по ночам ездить трансформеров выискивать? Вон недавно такого бойца потеряли! Попробуй теперь найти замену Манчестеру!
— Георгий, — позвал Бронзовый. — Слышь, Георгий!
В комнату вошел высокий, хорошо одетый, благоухающий ароматами бородач.
— Выясни, где сейчас Должанский… Ну, помнишь, тот, которого я тебе показывал? Директор «Шаталовки»! Вспомнил?
— Конечно, помню! Маленький такой! — Помощник, показывая рост Должанского, ткнул рукой в область своей диафрагмы. — Что с ним нужно сделать?
— Выясни, где он… прямо сейчас выясни, — приказал Уколов. — Возьмешь ребят и привезешь его… да, сюда и вези!
— Понял! — кивнул Георгий. Сартов был вообще понятливым человеком. Он давно знал Уколова и потому предпочитал лишних вопросов не задавать, — Все сделаем! Сейчас запросим нашего человека в ГИБДД, он найдет машину. А по ней все остальное и определим…
* * *
Джавров, нервно озираясь, сидел за столом с рулеткой и делал минимальные ставки на шансы. Играл он невнимательно, но как ни странно, был в выигрыше, что сейчас его не очень заботило. Сегодня он здесь не для игры, Рыков обещал слить ему очень важную информацию, а сам где-то бродит! Как он не понимает, что нельзя так делать? Юлий Иванович не для того демонстрировал своим преследователям, как умеет уходить от хвоста, чтобы вот так бездарно засвечивать свои секреты! Противник не дурак и второй раз не купится на его хитрости.
Журналист огляделся. Он делал это поминутно, чем наверняка привлек к себе внимание местного секьюрити. Впрочем, этих людей можно не опасаться.
Они следят за порядком да чтобы никто не мошенничал. А вот встречаться с кем-нибудь, разговаривать, пожалуйста, сколько угодно! Только где этот шалопай, с которым он должен говорить?
Конечно, Джавров понимал, что Рыков опаздывает не просто так, парню угрожает гораздо большая опасность, чем ему самому. Юлий Иванович видел обращение УВД к москвичам по телевидению, видел фотографии Толика. Откровенно говоря, журналист был весьма удивлен его звонком. Да и место встречи выбрано весьма неподходящее, везде столько света, столько камер наблюдения. Секьюрити тоже не слепые и телевизор наверняка смотрят. Вполне возможно, что кто-то из них опознает программиста, и что тогда? Нет, что ни говори, а все это очень легкомысленно. Мальчишество какое-то…
— Ваши ставки, господа! — услышал он голос дилера.
Черт, задумался так, что пропустил несколько бросков шарика. Да что шарик, он даже смену дилера не заметил! До этого рулетку крутил светловолосый и розовощекий толстячок, а теперь перед ним стояла невзрачная шатенка. Даже не то, что невзрачная, а просто страшненькая. Как же такую сюда взяли? Она же своей внешностью всех клиентов отпугнет!
Джавров тряхнул головой. Что это с ним? С чего это он так внешностью дилера озаботился? Лучше бы по сторонам смотрел и не отвлекался! Так ушел в себя, что ставки пропускать начал! Нельзя же так… Ведь еще в дороге решил, что постарается не привлекать к себе внимание, а сам ведет себя так глупо.
Юлий Иванович решил поставить на чет, на красное и на первую дюжину. Если и проиграет, то совсем копейки.
— А, вот вы где! — вдруг услышал он и оглянулся. Перед ним стоял незнакомый горбоносый парень среднего роста. Плотный, с мощными покатыми плечами, он ничуть не напоминал того, кого он ждал. К тому же от крепыша несло спиртным.
— Простите, не имею чести быть представленным, — подчеркнуто вежливо ответил журналист. Он привык, что его иногда узнают те, о ком он не слишком лестно написал, и только ледяная вежливость помогала ему уходить от конфликта. Это был испытанный метод при общении с такими вот «новыми русскими», если что, потом никто не придерется к словам Джаврова.
— Юлий Иванович, это же я, Рыков! — настаивал крепыш.
Рыков? Господи, да ты в зеркало посмотри на себя! А потом по телевизору посмотри на того, кого называют Рыковым! Настоящим, а не таким, как ты… Вот самонадеянность! На что рассчитывали те, кто его сюда послал? Провокация? Да, похоже… Господи, что значит похоже? Где твой нюх? Этот парень просто провокатор Должанского! Точно, как же это он, со своим чутьем журналиста, не додумался, что все подстроено людьми ФАЗМО? Они подслушали телефон. Сейчас возможно и мобильный подслушать, были бы деньги, аппаратуру купить не проблема! Так-так-так, вот и ключик нашелся! Значит, их просто подслушали. А это значит, что Толика они уже взяли. И теперь готовят какую-то пакость против него, Джаврова.
— Ваш выигрыш! — Девушка-дилер придвинула к журналисту горку чипов, на которую он посмотрел с удивлением. Вот так номер, опять выиграл!
— Простите, но я не знаю такого человека! — сказал Юлий Иванович. — Я хочу продолжить игру и прошу не мешать мне!
— Но… — Парень явно не понимал, что с ним не желают говорить. — Мы же с вами…
— Делайте ваши ставки! — послышался голос дилера.
— Юлий Иванович, идемте! У вас для меня… То есть нет, у меня для вас есть такие новости, что услышите и тут же упадете — не унимался провокатор. — Вы сможете написать такой репортаж!
— Я не пишу репортажи1 — отмахнулся Джавров.
— Последняя ставка, — объявила шатенка, — ставок больше нет!
— Да что вы так прилипли к этому столу? — возмутился крепыш. — Я же вас пригласил, чтобы поговорить…
— Прошу вас оставить меня в покое! — закричал журналист. — Я вас не знаю!
* * *
Должанский вошел в казино в тот самый момент, когда скандал за рулеточным столом достиг апогея. Вадим Александрович сразу узнал Джаврова, слава богу, Кокакола принес целую пачку его фотографий. Ага, со злорадством подумал Должанский, вот и ты попал в переделку! Теперь, может, и о тебе тиснут что-нибудь эдакое в какой-нибудь газетенке, узнаешь, каково это.
— Я Рыков! — донесся до его ушей вопль второго участника скандала. — Понимаете, Рыков! Вы же сами просили вам сообщать новости!
Рыков? Вот этот здоровяк — Рыков? Вадим Александрович никогда не видел своего программиста и потому представления не имел, как он выглядит. Это был большой пробел, но разве можно было предположить, что ему придется самому опознавать взбунтовавшегося раба? Однако если уж так сложилось, что зверь сам выбежал на ловца, то почему бы не воспользоваться удачей? Сегодня она явно благоволит к Должанскому.
Тут трое секьюрити подошли к его беглому рабу и стали выталкивать из зала. Ну уж нет, этого допустить нельзя! Нежданно-негаданно обнаружить беглеца, которого никто не может поймать… Да упустить его сейчас, это же будет все равно что плюнуть в лицо Фортуне!
Вадим Александрович почувствовал, что на него кто-то смотрит, и столько ненависти было в этом взгляде, что кожу лица словно ожгло крапивой. Он повернулся. Это был Джавров, который, столкнувшись с ним взглядом, презрительно ухмыльнулся, встал и направился к выходу из зала. Ну и черт с ним, пусть идет, Рыков сейчас важнее! Должанский кивнул знакомому пит-боссу. Тот услужливо подскочил к богатому и известному клиенту.
— Пусть отпустят того парня, — попросил он. — Я хочу поговорить с ним.
Пит-босс быстро подошел к начальнику смены охранников и, показывая на Доджанского, стал что-то быстро объяснять. Тот недоверчиво смотрел то на Вадима Александровича, то на Рыкова, которого уже почти подтащили к выходу. Генеральный понял, что пора действовать активнее. Стоит промедлить еще минуту, и беглец уйдет. Он заспешил к менеджеру казино.
— Этот парень мой сотрудник, — сказал он, засовывая бумажку с портретом Франклина в карман распорядителя. — Мне он нужен, я его заберу, а пока пусть ваши ребятки подержат его взаперти. У вас же есть место, где держат вот таких… буянов?
Менеджер кивнул. Стодолларовая купюра подействовала словно волшебная палочка. Мановение руки — и направление движения шумной группы изменилось. Рыкова поволокли к незаметной дверце, находившейся позади кабинки для обмена денег на чипы и обратно. Еще несколько мгновений, и в зале воцарился порядок.
Вадим Александрович достал телефон и набрал номер Серикова.
— Алле! — пророкотал Кокакола.
— Коля, — Должанский еле сдерживал возбуждение, — быстро сюда, в казино! Даю тебе двадцать минут!
— Что… что случилось-то? — всполошился охранник. — Проблемы какие? Ребят брать?
— Ребят? Ребят, конечно, брать! Не на твою же рожу любоваться я тебя зову! Ты мне и на работе надоел. Ладно, шучу! Возьми пару бойцов и сюда! Пока ты дрыхнешь, я здесь Рыкова взял. У охраны местной отдыхает. Приезжай, забирай! И за что я вам деньги плачу…
Должанский, которого просто распирало от гордости, направился в бар. Нужно было пропустить рюмашку для восстановления равновесия. Да за такой день, как сегодня, не только рюмашку, бутылку выпить не грех!
Вадим Александрович случайно бросил взгляд направо — и вздрогнул. Перед ним стоял высокий бородач.
— Здравствуй, Вадим, — чисто, без акцента произнес он. — Собирайся, я за тобой.
— Что значит за мной? — опешил Должанский. — Я-я вас не знаю… я…
— Зато нас знаешь! — услышал он за спиной.
Вадим Александрович обернулся. Да, этих он знал! Это были люди Руслана Уколова. Сероглазого звали Митяй, а коренастого, с квадратными плечами и шрамом во всю щеку, Родионом. Настоящие это имена или нет, Должанский не знал, после войн, через которые прошли люди Бронзового, мало кто на свои отзывался. Черногория, Чечня, Босния… Да мало ли где отметиться пришлось… Ходили слухи, что даже в Абхазии и то побывали.
— Тебя Руслан ждет, — сообщил Митяй. — Так что кончай дергаться, поехали!
Генеральный понимающе кивнул. Если Бронзовый призывает, то заставлять его ждать неразумно. Вадим Александрович направился было к выходу, как вдруг вспомнил о Рыкове.
— Ребята, подождите! — залепетал он. — Я же…
— Рот закрой! — приказал бородатый. — А то в багажнике поедешь.
— Зачем в багажнике? — удивился Должанский. — Зачем в багажнике, у меня машина есть!
— С нами поедешь. — Большой палец Родиона вонзился в почку Вадима Александровича, и он застыл от боли. — Еще слово, сука, скажешь…
Должанский почувствовал, как в глазах поплыли круги, желудок свело. Чтобы сдержать позыв к рвоте, пришлось плотно сжать челюсти. Господи, да что же это с ним делают? Хоть бы охрана казино вмешалась…
Но начальник смены сделал вид, что не замечает происходящего. Был момент, когда он дернулся было подойти, чтобы разобраться в ситуации, но, встретившись глазами с бородачом, мгновенно остыл. Кому хочется связываться с такой командой? Да от них же смертью за версту веет! Нет уж, какой бы выгодный клиент ни был, а головой за него никто рисковать не будет. Пусть решает свои проблемы самостоятельно. И желательно подальше отсюда.
— Ребята, я прошу вас не привлекать к себе внимания и покинуть заведение, — попросил он. — Если можно, конечно.
— О чем речь, дорогой! — белозубо улыбнулся Георгий. — Вот встретили друга, обрадовались… Сейчас уходим! А ты иди, занимайся своим делом, не мешай нашей радости! Так, Вадим?
Последние слова были обращены к Должанскому. Он только-только сумел наконец вдохнуть, а уж говорить-то, естественно, был не в состоянии. Он лишь кивнул головой.
— Вот видишь, все в порядке! — сказал Родион, растягивая в усмешке свой шрам. — А теперь иди, нам некогда!
* * *
Сериков влетел в казино ровно через двадцать минут после звонка генерального. Он и двое его громил завертели головами в поисках Должанского. Тот должен был быть где-то здесь, не будет же он ходить с пленником по всему комплексу? Но как ни странно, директора не было видно. Странно… Очень странно! Кокакола подошел к менеджеру зала.
— Извините, вы не видели здесь господина Должанского? Невысокий такой… Директор ФАЗМО! Он еще здесь одного нашего сотрудника нашел… больного…
Менеджер понял, о ком речь, но не мог же он признаться в том, что у них в казино похищают людей.
— Маленький такой? — спросил он. — Весь важный из себя…
— Да-да, очень важный человек! — Сериков не понял сарказма. — Где он?
— Он здесь встретил друзей, — сообщил управляющий, — они обнимались… шумно так, что мы даже им замечание сделали. Думали, проблема у него, но ваш директор сказал, что это друзья, и они все вместе уехали.
— Как уехали? — растерялся Кокакола. — Куда уехали?
Менеджер пожал плечами.
— Он оставил здесь парня, который заявлял, что он Рыков, попросил присмотреть за ним до… — управляющий мгновение помедлил, — до вашего приезда и уехал!
— Рыков здесь?! — воскликнул Сериков. — А где он?
Управляющий широким жестом пригласил Кока-колу следовать за собой. Он подвел его к дверце и, распахнув ее, показал на пленника.
— Вот ваш… больной!
Сериков взглянул на пленника. Перед ним, развалившись в кресле, спал совершенно незнакомый парень.
Он с недоумением посмотрел на менеджера казино, явно ждавшего похвалы.
— Это кто? — спросил Николай Николаевич. — А Рыков где?
— Так вот же ваш Рыков! — управляющий почувствовал, как у него задергался правый глаз. Что за идиотский день сегодня? — Ваш директор его узнал… Он и сам так себя называл!
— Но это не он! — воскликнул Сериков, закипая. — Я же хорошо знаю…
Тут Кокакола чуть не прикусил язык. А вдруг Должанский что-то задумал, а он стоит здесь умничает и все портит?
— Хотя, если его поставить на ноги, то, мне кажется, он будет похож на Рыкова! — стал изворачиваться Сериков. — Да, точно, как же я это сразу не сообразил!
Менеджер прекрасно понял, что перед ним ломают комедию, но спорить не стал. Чем быстрее все это закончится, тем быстрее в казино вернется спокойствие.
— Ну тогда забирайте его, — сказал он. — Только выносите через служебный выход, я вам сейчас покажу дорогу.
* * *
В комнату голема Должанский влетел на брюхе. Вернее въехал, скользя на животе. Ему помог пинок Родиона. Боевики вошли следом.
— Боже, какие люди! — издевательски-радушным тоном протянул Руслан. — Спасибо, Георгий, посидите у себя! Вы нам пока не нужны! Пока…
Бородач кивнул и вышел. Митяй и Родион — за ним.
— Ну что, козел, доигрался? — Уколов сел на кушетку с гнутыми резными ножками. Голова лежащего генерального директора оказалась как раз у его ног. — Власть почуял? Командовать захотел?
— Господи, Руслан, все же не так! Совсем не так! — простонал Должанский, не вставая с пола. — Простите меня, если я в чем-то провинился, но, клянусь, я не сделал ничего такого, за что вы меня так… наказываете!
— А зов на президента кто направил? — Голем закинул ногу на ногу и подался вперед. — Мразь, власти захотелось? Президентом покомандовать решил? Императором хочется стать? Вадим Первый… Недоделанный! А что? Звучит!
— Да нет же! — Вадим Александрович попытался встать, но, получив каблуком в ухо, ойкнул и прижался к полу. — Прошу вас, не бейте! — залепетал он, плача. — Умоляю, выслушайте!
— Так ты же не говоришь ничего! — удивился Руслан. — И кто тебя бьет? Бить тебя позже начнут… Если не расскажешь обо всем, что натворил.
— Я вынужден был прик… попросить президента помочь поймать Рыкова! Этот программист совсем вышел из-под контроля! Зов на него не действует, а сам он терроризирует весь завод. Но самое страшное, что он может привлечь ненужное внимание к предприятию. Рыков уже встречался с журналистом, который пишет всякие гадости про нас. Они и сегодня должны были встретиться, но я им помешал. В казино…
Должанский говорил ту смесь полуправды и полулжи, которую невозможно было проверить, но которая могла спасти ему жизнь.
— Наш завод три дня лихорадило! — продолжал он. — Столовую разнесли, яму выкопали…
— Так-так, значит, у вас самовольщик-трансформер, а вы молчите?! Прекрасно! Вот ты уже один шаг в могилу и сделал. Посмотрим, будет ли второй… Когда ты узнал о самовольщике?
— Им Зырянов занимался! — Вадим Александрович искал, на кого переключить гнев Бронзового. — Это он все намутил! И меня в заблуждение ввел!
— А охрана твоя чем занималась? — пренебрежительно спросил Руслан. — Травку курили?
— Нет, они тоже пострадали! Зырянов все время помогал самовольщику, а потому тот такое творил… У меня пять или шесть человек сошли с ума! Можешь проверить, они лежат на дурке. Двое мертвы, один в тяжелом состоянии в больнице, — тараторил Должанский, почти не останавливаясь и не делая пауз. Вадим Александрович видел свое спасение только в количестве сказанных слов.
— А зама своего зачем… раствором залил? Он тоже с ума сошел?
— Так ведь Зырянов этот зам и есть! Это он все безобразие организовал и сам же руководил им! Он же программировал и включал зов! И это несмотря на мой прямой запрет! Это могут все замы подтвердить! Проверь, я не вру! — завопил Вадим Александрович. — Он же и программировал Рыкова, который в бега ушел1 А потом усилил зов, чтобы продолжать контролировать самовольщика! А нам всякие сказки рассказывал!
— Слушай, ты хоть сам себе веришь? — Лицо Уколова исказила кривая ухмылка. — Что ты мелешь? Как мог один человек такое сделать? А ты где был?
— Руслан, Зырянова меня заставил взять Бин! Еще когда завода в помине не было! Сам пойми, после этого он не очень-то считался со мной. Творил, что хотел. Без зазрения совести занимался тем, что устраивал заводу крупные неприятности. И если бы я не пресек его действия, ситуация могла выйти из-под контроля.
— Врешь!
— Нет! — завизжал генеральный. — У меня свидетели есть! Прошу, не верь мне, а просто проверь! Спроси у замов, кто запрещал ему запускать зов? Который он все равно включал! Кто организовал нападения на завод? Причем нападали наши же рабочие. Те, которые прошли обработку. А вы сами знаете, что я не имею… не имел доступа к программатору! Это все Зырянов творил!
Руслан задумался. То, что говорил этот червяк, ломало все представления о его виновности. Пожалуй, нужно звонить Бину, пусть он принимает решение.
Голем набрал номер.
— Золотой? — начал он. — Это я, Руслан! Прости, что в такое время, но тут у меня гость… наш великий директор. Он сообщает интересные веши, послушай, пожалуйста!
— А сам не можешь разобраться? — недовольно проворчал Бин, хотя на самом деле был доволен, что Бронзовый понимает, кто должен принимать решения. — Ну давай этого слизняка.
Вадим Александрович взял трубку так, словно его посадили в адский котел и дали в руки тлеющую ветошь. И горячо, и бросить нельзя, вспыхнут сухие дрова под котлом.
Рассказ его был краток, но содержателен. Начав с того, что Зырянов превратил завод в свой гарем, а раствор «Авиценны» использовал как ключ, чтобы добиваться от женщин покорности, Должанский раскрыл весь план ненавистного зама. Как сам он понимал этот план, конечно. Но картина получилась убедительная. И теплеющий взгляд Руслана, и четкие уточняющие вопросы Золотого голема показывали, что Вадим Александрович избрал верную тактику. Ему даже дали возможность подняться с пола и встать на колени.
— А где этот ваш беглец… Рыков? — наконец спросил Бин.
— Так я же его взял сегодня!
Должанский чуть не плача поведал о том, как его в наивысший момент триумфа вырвали из казино и привезли к Руслану. В ответ послышались проклятья. Витиеватые выражения явно нерусского происхождения — ничего похожего на мат — свидетельствовали о том, что собеседник скорее всего родом с Аравийского полуострова. Но чистая, без малейшего акцента, русская речь нанимателя и истинного владельца ФАЗ-МО сбивала с толку. Вадим Александрович встречался с Бином не раз, но до сих так и не понял, с кем имеет дело. Голос тихий, спокойный, речь правильная, образование явно превосходное… а глаза презрительные и холодные. Наверное, так смотрит лев на свою дичь, решая, пообедать ему сейчас или дождаться настоящего аппетита. Как бы то ни было, а в том, что его собеседник — человек важный, сомневаться не приходилось. Лишним доказательством этого было поведение Руслана. Принимая трубку от Должанского после объяснений с начальствующим големом, Бронзовый на мгновение благоговейно замер и лишь потом заговорил.
— Да, Золотой, слушаю тебя! — с придыханием сказал он.
— Руслан, как же вы упустили Рыкова?
— Эту фамилию я услышал только сейчас и здесь! — признался Уколов. — Я делал только то, что ты мне приказал! Одно твое слово — и от мальчишки останутся одни воспоминания!
— Возьмите его… — По тону чувствовалось, что Бин не считает Бронзового виновным. — Взять живым! Допросить, и только тогда… Впрочем, что с ним делать, я решу… позже. А пока только поймайте его. Любой ценой! Пусть журналист вам поможет. Или родители, мне разницы нет…
* * *
Рыков пришел в себя удивительно быстро. Еще не стихли шаги тех, кто пристегивал его к кровати, а Толик уже был в полном сознании и пытался понять, где он находится.
Последнее, что осталось в памяти, это то, как он приставал к Джаврову. Глупый журналист никак не хотел его признавать. Ну забыл Толик вернуть себе прежний вид, так что из этого? Все равно мог бы сообразить… Впрочем, тут он не прав, как такое можно представить? Разве ему самому дней десять назад взбрело бы такое в голову?
Дней десять? Какие десять? И пяти нет! Господи, как же давно все это было! Кажется, целую жизнь назад! Тогда и Лена была нормальной… и не сиротой.
А сам он жил у себя дома, доставал Стэна своими шуточками и мечтал о новом компьютере. Как наивен он был! Теперь вот сам стал словно блуждающий компьютер. Хорошо еще, что башка не болит! То ли напиток был действительно хороший и не давал похмелья, то ли его новые способности помогли быстрому и безболезненному протрезвлению, но того жуткого состояния, какое он испытывал после институтских попоек, не было.
Легко, словно бы машинально избавившись от пут, Толик поднялся и подошел к двери. На этот раз она оказалась заперта, но разве это проблема? Палец быстро закостенел и стал плоским. Вставив его в замочную скважину, Рыков постарался придать пальцу необходимую форму. Несколько мгновений — и Толик оказался на свободе.
Первым побуждением было бежать, бежать как можно быстрее и дальше, не останавливаясь. Но это инстинктивное желание тут же было подавлено рассудком. Что это он? Судьба ему улыбнулась, а он, кажется, собрался упустить этот шанс? Ведь он же в том самом месте, куда так стремился попасть — в заводской больнице! И не просто в больнице — в самом изоляторе! Вот уж воистину не знаешь, где потеряешь, а где найдешь. Вряд ли еще когда представится такая возможность покопаться в секретных бумагах ФАЗМО да порыться в их компьютерах!
Толик огляделся. Темный длинный коридор показался ему знакомым. Ну конечно, он уже один раз убегал именно по этому коридору! Теперь же бежать не стоит… Даже, наоборот, можно неспеша и внимательно посмотреть, чем занимаются в этом так называемом изоляторе. Для этого не мешало бы себе усилить зрение. Сделать его как у кошки, например.
Толик подошел к двери, напротив которой стоял. Тронул ручку. Дверь дрогнула и открылась. Комната была такой же, как та, из которой он только что вышел. Даже пустая кровать с ремнями выглядела так же.
Следующая комната тоже была пуста, а вот третья принесла такую находку, что Рыков в восхищении присвистнул.
— Елки-палки, Владимир Арамович! — протянул он. — Вот это номер! И ты, мерзавец, не избежал общей участи! Ну что же, тебе это полезно как никому другому!
Зырянов спал. Правда, сон его был тревожен, Кукловод метался во сне и наверняка сбросил бы прикрепленные к голове наушники, если бы не ремни, которыми он так туго был привязан к кровати, что не мог двинуть ни рукой, ни ногой, ни головой.
Толик сразу понял назначение этой процедуры, испытал ее на себе, только не знал, как это выглядит. Теперь увидел. Приятного мало!
Несчастному снилось что-то страшное, он дрожал всем телом, на лице, сплошь покрытом бисеринками пота, застыло выражение боли и страха. Видимо, ему внушали рефлексы подчинения и сейчас проходила активная стадия обработки. Программисту все это было знакомо, а потому он прекрасно понимал, что испытывает начмед.
Решение пришло само собой. Недолго думая, Толик подошел к пыточному ложу и сорвал с головы своего врага излучатели, тем самым избавив его от мучений. Вовсе не милосердие двигало им. Жалость, как и злорадство, были сейчас для Толика непозволительной роскошью. Всемогущий начмед мог дать ценную информацию, и это было главное.
— Проснись! — приказал Рыков, перестроив гортань. — Проснись и слушай мои приказы!
Зырянов открыл глаза и вздрогнул словно от удара. Его лицо исказилось в гримасе животного ужаса. Страшная реальность быстро дошла до сознания Кукловода. Хорошо еще, что он не обладал таким зрением, как у Толика, иначе, не только услышав, но и увидев своего недруга, мог сойти с ума от страха. Еще бы, после процедуры шоковой дрессировки обнаружить, что находишься в полной и безраздельной власти своего злейшего врага!
Но Рыков не был психиатром, да и церемониться с негодяем не собирался.
— Теперь я твой хозяин! — с места в карьер оглоушил он Зырянова. — Я решаю, что тебе делать и как тебя наказывать. Понял, или оживить твою соображалку?
— Да-да, я все сделаю! — пролепетал Кукловод. — Все, что скажете!
— Что вы делаете с людьми, которые попадают в изолятор? — Толик спросил о том, что мучило его больше всего. — Как вы их программируете?
— «Авиценна», — ответил Зырянов. — После применения «Авиценны» любого человека можно заставить подчиниться чужой воле.
— То есть они становятся рабами? — уточнил Рыков. — Все, кто пользовался этим средством?
— Не сразу. Все зависит от программы, которой обрабатывают раствор перед заливкой. Можно сделать его простым эликсиром, который действительно лечит того, кто его применяет. Он исправляет дефекты кровеносной системы, лимфатической… да всего организма! Даже клапаны сердечные корректирует! И ждет, когда получит заложенный в нее код включения основной программы. Только тогда клиент превращается в послушного исполнителя. А можно сразу залить раствор безусловного подчинения. Тот, который ввели мне.
— А от чего зависит разница в растворах? — спросил Рык.
— Только от программы, которой ты обрабатываешь жидкость! — торопливо ответил Кукловод. Видно было, что он понимал свое положение и очень хотел выслужиться, показать свою готовность сотрудничать.
— Ну а потом? — продолжал Толик. — Потом как? Зов вам зачем?
— Так ведь через него и передается вторичное программирование! — Зырянов даже удивился наивности вопроса.
Рыков и сам пожалел, что опрометчиво задал его. Ведь он сам испытал зов на себе. Нельзя так прокалываться!
— А что представляет собой… командное устройство? — спросил Толик. Ответ он знал, но хотел, с одной стороны, увести Кукловода от своей ошибки, а с другой — проверить его искренность. — Как вы управляете людьми? Подробности?
— Комплекс «Зов». Ультразвуковой излучатель повышенной мощности. Перед продажей… или перед тем, как ввести его в объект, каждый комплект «Авиценны» получает индивидуальный двадцатизначный номер. Остается только ввести в базу данных, кому какой номер достался. Всех учитывать не нужно, в основном только регион, куда идет поставка. А если нужен кто-то конкретно, ему преподносится подарочный вариант комплекса, от которого тот просто не в состоянии отказаться. Или как нам… насильно раствор вводят.
Далее программное устройство через модулятор выдает адресную команду на передатчик, а тот уже на потребителя. На каждый номер. Или держит того в стабильном состоянии, или заставляет выполнить требуемое ФАЗМО действие. Так можно управлять или всеми одновременно, или индивидуально каждым, кто пользовался препаратом. При этом излучатель посылает не только командный сигнал «Зова», но и постоянный стабилизирующий сигнал, который позволяет «мобилизованным» вести себя подобно обычным людям. Он позволяет им… нам чувствовать себя комфортно, слышать успокаивающую музыку, не так мучиться от голода… Ну, в общем, он нужен для того, чтобы посторонние не заметили странностей в их… в нашем поведении. Этот сигнал транслируется постоянно. Иначе народ может сойти с ума.
Рыков ошеломленно посмотрел на бесстрастно говорящего начмеда. На самом деле Толик спрашивал совсем о другом программаторе. О том, к которому он сам модернизировал софт. Модернизировал? Господи, так вот же отгадка, почему он может то, что другим киборгам недоступно!
— А что представляет собой «Авиценна»? — спросил он. — Почему его применение делает людей управляемыми? Из чего он состоит? Наркотик? Но тогда каким образом удалось сделать так, что его можно программировать? И как он лечит людей?
— Я не знаю! — Голос Зырянова стал испуганно-заискивающим. — Не надо, не делайте мне больно! Я говорю правду!
— Хорошо… возможно, что все так и есть, — спокойно сказал Рыков. — Но сама эта ваша дрянь… что в нее входит? Как «Авиценна» выглядит? Из чего состоит?
— Компонент… главный компонент — это раствор, который и есть «Авиценна». Его нам поставляет наш главный компаньон. «Авиценна» поступает к нам на завод под видом бананового спирта. — Кукловод говорил быстро и четко. Он старался заслужить расположение того, в чьих руках сейчас была его судьба, и был готов ответить на любой вопрос. — Из контейнеров «спирт» сливают в чаны, где его обрабатывают первичной программой, а далее он поступает в дозаторы. Оттуда мы его добавляем в сыворотку, которая и является тем, что люди считают настоящей «Авиценной». Та, что в яркой упаковке! Немного «спирта» идет в микстуру комплекса. Ну а крема и прочая мишура — это просто витаминные пустышки. Главное же — то, что вводится внутривенно.
— Странно, вы выпускаете товар и не знаете, что за компонент входит в его основу? Возможно ли это?
Рыков не понимал, как такое может быть. Использовать какой-то раствор, даже не понимая, что в нем?
— Может, это выглядит невероятным, но, клянусь, так оно и есть! — Зырянов дрожал от страха. — Вот смотри, у нас в стране куча заводов льют всякие иностранные напитки… К примеру, кока-колу и пепси-колу. Льют как — получают концентрат, добавляют его в воду, газируют и разливают по бутылкам. Да, забыл, еще наклейки клеят. А вот что в концентрате, который привозят из Америки, никто не знает! Так и мы… Привозят контейнеры, мы смешиваем, фасуем и продаем.
— А почему тогда ваши партнеры сами не продают эту… дрянь? — не унимался Толик. — Зарабатывали бы деньги единолично, зачем с вами делиться? Я бы еще мог понять, если б они сами выпускали, а часть производства вам передали… Ну как та же «Пепси-кола»! А они нет, сами ничего не выпускают, только вы… или я ошибаюсь?
— Нет, так и есть…
— Ну тогда ответь, почему ваши поставщики, или компаньоны, как ты их называешь, все барыши, всю славу отдают вам? — Толик был полон решимости докопаться до истины.
— Славу может быть, а вот насчет денег ты ошибаешься — большую часть денег они себе забирают! — Кукловод даже в своем нынешнем положении при слове «деньги» оживился. — Бабки они получают… ох, какие хорошие!
— Но часть — это не целое. — Толик усмехнулся. — И раз компаньон такой жадный, то просто так делиться не стал бы? Согласен?
— Да! — торопливо кивнул Зырянов. Вернее, кивнул бы, если бы не фиксатор головы.
— Нет, я все же не понимаю, как кто-то может быть владельцем… гениального продукта и отдавать его в руки таких проходимцев, как вы? — гнул свое программист.
— Но все так и есть! — Зырянов, видя, что ему не верят, снова начал вздрагивать. Он боялся, что сейчас последует наказание, а еще неизвестно, что страшнее, сама боль или ее ожидание.
— Подожди, не трясись! — успокоил его Рыков. — Лучше попробуй ответить на мой вопрос.
— Какой вопрос? — Кукловод был так испуган, что в его памяти не держались даже события минутной давности.
— Я спросил, почему владелец продукта не реализует его сам, а передает его в ваши руки?
— Не знаю! — воскликнул Зырянов, трясясь всем телом. — Правда не знаю!
— Но не кажется ли тебе, что этот вопрос напрашивается сам собой?
— Да!
— Тогда ты не станешь отрицать, что здесь есть какая-то неувязка? — настаивал Толик. Он больше не обращал внимания на состояние начмеда. Хочет трястись, пусть трясется. А ему нужно спасать Лену и Анатолия Викторовича. И для этого он должен получить максимум информации.
— Есть! — согласился Зырянов.
— И ты наверняка об этом думал! Ведь так?
— Да!
— Ну так говори, что твоя светлая голова надумала! — потребовал Рыков.
— Я не знаю… но мне кажется, они боятся, что если люди узнают, кто настоящий производитель, то насторожатся и перестанут брать, — сказал Зырянов. — Им очень важно, чтобы как можно больше людей пользовалось «Авиценной». Они даже бомжам ее раздают! Как благотворительность.
— Они? — насторожился Толик. У него возникло ощущение, что он только сейчас приблизился к тому, для чего здесь оказался. — Кто это они?
— Големы, — сообщил Кукловод. — Кто они такие и откуда взялись, я не знаю. И почему големы… тоже не знаю. Я даже слова этого не слышал… раньше. Это они сами себя так называют.
— Странно… Я, кажется, где-то встречал это слово, — Рыков задумался. — Кажется, у Стругацких… Ну и что твои големы хотят?
— Не знаю. Я виделся только с Бронзовым и Золотым… Да, у них такие странные клички… или звания, они не говорят, но, судя по их взаимоотношениям, это скорее звания. Потому что когда прилетал Золотой, то Руслан — он Бронзовый — так вокруг него и стелился! А ведь Руслан — старший среди големов в Москве. Это я точно знаю. А Золотому меня представил Паша Белгородцев… покойный уже. Взорвали его, а раньше мы с ним такие дела делали. Он с Борей еще в Свердловске работал, связи имел будь здоров! Белгородцев и помог Золотому выкупить этот завод, он же и меня порекомендовал. Как врача и как своего человека… Бин, ну, Золотой этот, приказал мне следить за Должанским и докладывать о каждом его шаге. Но я знаю, что у Бина еще кто-то есть на заводе. Тот следит, все ли я сообщаю или не все.
— Да, паучатник у вас что надо! А вот эти, как их… големы… Черт, теперь буду мучиться, пока не вспомню, где еще я встречал это слово. Нужно будет свой компьютер подкорректировать, чтобы и базы данных на слова держал… — Толик задумчиво качнул головой. — А вот ты… Ты не пробовал отыскать толкование этого понятия в библиотеке или еще где-нибудь… Ну, скажем, в Интернете?
— Пытался! В библиотеке… один раз. Но не нашел. Да и искать боялся. Вдруг те… пронюхают! — Зырянов поежился. — А они… Порвут на кусочки и не задумаются! А из того, что удалось найти про големов… только то, что это понятие из черной магии. Но те големы, которых я видел, живые люди! Хотя не гарантирую. Вполне возможно, что без чертовщины какой-то тут не обходится. Уж очень они… А может, я ошибаюсь… Может, они просто так конспирацию поддерживают, тумана нагоняют. Но в любом случае я с ними встречаться на узкой дорожке не стал бы!
— А конспирация им зачем? — удивился Рыков. — «Пепси-кола» себя, наоборот, афиширует! Не темни, говори все, что думаешь! Или ты темнишь… Смотри, а то…
— Нет, не надо! Не надо… Прошу вас! Я же и так как на исповеди! — заверещал Кукловод. — Мне кажется, они террористы. По крайней мере, Бин уж точно. На вид чистый араб, вытянутое лицо, борода — четки все перебирает… и что ни слово, на аллаха ссылается. С людьми говорит, как будто мы из дерьма сделаны! Второсортный товар…
Толик вдруг напрягся и рукой закрыл рот Зырянова. Его обостренный слух уловил шлепающие звуки шагов по лестнице.
— Так, пока на сегодня хватит, — приказал он. — Обо мне никому ни слова! Иначе я тебя… Ну да сам знаешь! Но если будешь мне верен, я помогу тебе избавиться от этой заразы. Помни, твое спасение в моих руках.
Рыков поднял наушники и надел на голову Зырянову. По тому, как тот сразу скривился от боли, он понял, что дрессировка новообращенного продолжается. Толик на секунду задумался, потом потянулся к шнуру, что вел к пыточному аппарату, и, вытянув окостеневший кончик пальца, проколол провод. По лицу начмеда, с которого сразу спало напряжение, программист понял, что достиг цели. Мучения Кукловода прекратились. Что поделаешь, как бы Толик ни относился к Зырянову, к пыткам он относился еще хуже.
— Спи, дрессировки больше не будет, — сказал он Кукловоду. — Но даже во сне помни, что я сказал! И когда кто-нибудь будет к тебе входить, начинай дрожать. А то опять попадешь под свою науку.
Выскользнув в коридор, Толик прижался к стене. Времени на раздумья оставалось совсем мало. Скоро здесь будут те, чьи шаги становятся все ближе и ближе. Вот-вот зажжется свет! Толик юркнул в комнату напротив той, где держали его. Расчет строился на том, что нежданные ночные посетители будут искать его там, откуда он сбежал, а оттуда перейдут к Зырянову. За это время он должен найти путь спасения…
Толик быстро осмотрелся. Черт, это ж надо так влипнуть! На окнах кабинета были решетки. Просветы между прутьями были такие узкие, что сквозь них не сумел бы пролезть ни один нормальный человек. Даже ребенок… Разве что кошка или собачонка… Кошка? А кто сказал, что он не может уподобиться кошке? Рык теперь все может! Главное — не переборщить!
