ГЛАВА 16
Вадим Александрович приехал на работу к вечеру.
Он был в хорошем настроении, и тому были веские причины. Еще бы! Загадка, кто противостоит ФАЗМО и ему лично, разгадана. Причем все оказалось так просто, что теперь только диву даешься, как же раньше не рассмотрели, не поняли игру Кукловода. Нет никакой вражеской организации, нет никаких внешних врагов, а есть негодяй зам, который с помощью подлости и интриг хотел встать у руля солидной, процветающей фирмы! Что же, сюжет банален и должен послужить наукой Должанскому — нельзя так приближать к себе людей. Да он в принципе и не приближал. Это все они, эти загадочные «партнеры» из «Братства големов». Не настаивали бы они на этом назначении, не видать бы Зырянову этой должности, как своих ушей!
Ну да ладно, теперь Кукловод не опасен. Должанский приказал провести мобилизацию немедленно, и наверняка главный компонент «Авиценны» уже введен, программирование началось… или даже уже закончилось. Что ж, поделом ему! Столько всего наворочать, столько времени отнять, столько сил отвлечь! Да и программистов талантливых погубили! Что ни говори, а этой работой могут заниматься профессионально только люди со свободным разумом! Иначе они всего лишь переводчики с простого языка на язык, понятный компьютеру, с русского на английский, с человеческого на машинный… Такие уже ничего нового сами не создадут, инициативу не проявят и шедевра не напишут.
Да, жаль ребят, теперь только на административные должности и годятся! Единственное утешение, так это то, что со здоровьем у них будет все в порядке. Хоть на Олимпийские игры посылай! «Авиценна» ведь не только морщины разглаживает. Вон новый президент России, смотри, как помолодел, три-четыре месяца назад и взглянуть-то на него было страшно. А сейчас красавец, хоть завтра на новые подвиги. Морда уже под шапкой не помещается. Да и думцы не отстают. Все как один от лысин избавились, животы поубирали. А женщины-то какими стали? Конфетки! И все благодаря «Авиценне»! Ну а то, что они теперь будут порой принимать нужные кое-кому законы, так ведь никто не предлагает им что-то из ряда вон выходящее! Ну, кому надо, немножко налоги снизят, на таможне льготу дадут… Так ведь на благие же цели все пойдет! В красивой упаковке, с патриотическим шумом. А надо будет, так и наоборот, можно все развернуть! Непонятливых мало, но встречаются, вот против таких можно и силу показать. Эх, хорошее это дело — «Авиценну» программировать!
Должанский, не удержавшись, негромко рассмеялся. Это даже хорошо, что Кукловод так проявился, нутро свое показал. Можно сказать, вовремя. Теперь, когда новый комплект оборудования установлен, когда основная часть работы по продвижению продукта проведена, зачем ему, чтобы еще кто-то знал об истинном значении проекта? А теперь единственный, кто был посвящен в тайну, нейтрализован. Ему, руководителю, это только на руку. И бог с ними, с издержками последних дней, но зато как все здорово получилось в конце концов! А то, что партнеры будут, недовольны, так кто же виноват в том, что Зырянов не выдержал испытания и сломался? Стал вредить заводу, стал вредить делу. Это будет им хорошим уроком! Получают свой доход, ФАЗМО выполняет свои обязательства, вот и пусть радуются. Он же многого не требует, главное, чтобы не лезли в кадровую политику и все. Ему же виднее, кого и где использовать. И в каком качестве. Каждый должен заниматься своим делом и не мешать другим.
Вадим Александрович лукавил сам с собой. Ему не хотелось признаваться даже себе, что те, кого он называл партнерами, никакие не партнеры, а самые настоящие хозяева ФАЗМО. А он всего лишь приглашенный менеджер, который и технологию-то толком не знает. Нет, что касается самого производственного процесса на «Шаталовке», тут Должанский, конечно, дока. Но из каких компонентов состоит концентрат, поставляемый на завод в контейнерах от «Братства големов», и каким образом его удалось сделать таким, что его можно программировать на разные задачи… Вот это остается для него загадкой. Да и не только для него. Вадим Александрович точно знал, что около сотни лабораторий с высококлассным оборудованием и не менее высококлассным персоналом бьются над разгадкой секрета целительных свойств «Авиценны», но никто и близко не подошел к решению. Откровенно говоря, Должанскому как ученому, пусть и в прошлом, тоже хотелось, чтобы кто-нибудь сумел раскрыть эту тайну. Хотелось и все, без всякой корысти, просто из любви к чистой науке. Но, насколько ему было известно, пока что ни один из конкурентов не добился сколько-нибудь значимого успеха. Приехав на завод, генеральный директор первым делом приказал вызвать Серикова. Он желал, даже не желал, а жаждал услышать, что Зырянов уже обработан. Что больше нет этакого «серого кардинала», коим он представлялся всем на «Шаталовке». Зато появится исполнительный и нелюбопытный начальник медицинской части. А заодно и похудеет, давно же мечтал об этом!
— Вызывали, Вадим Александрович? — У Серикова, вошедшего в кабинет, был отнюдь не торжествующий вид. Напротив, выглядел он весьма растерянным.
— Что с Зыряновым? — спросил генеральный, не предложив Кокаколе сесть.
— С Зыряновым? — переспросил Сериков с искренним удивлением. — А что, с ним тоже что-то произошло?
Должанский напрягся. Что значит этот растерянный вид начальника охраны? А эти странные слова? Выходит, опять что-то произошло?
— Докладывай! — потребовал он. — Что натворили?
— Артюха нашелся! — сообщил Кокакола. — Мы его утром из травматологического отделения забрали. Он как от наркоза отошел, так сразу заставил врачей мне позвонить.
— От наркоза? — удивился генеральный. У него отлегло от сердца, он-то было подумал, что произошло что-то серьезное. А на Артюху этого плевать! — Он что, под наркозом был? Оперировали?
— Да, сложный перелом руки, сразу в двух местах, — сказал Сериков. — Но дело не в этом! Беда в том, что у него крыша поехала!
— Ну насчет крыши это у вас уже в традицию вошло, — проворчал генеральный. — Такое впечатление, что у нашей охраны голова стала самым слабым местом.
— Да-да, это, наверное, излучатель так на них действует, — поддержал директора Николай Николаевич. — Я сам уже несколько дней замечаю, болит башка и ничего с ней не поделаешь!
— Наверное, думаешь много, а с непривычки это очень опасно, — пошутил Вадим Александрович. — Ну да ничего, скоро все успокоится.
— Да вот только с людьми у меня напряг! — Сериков почувствовал, что генеральный настроен благодушно, и решил перевести разговор на свои проблемы. — Тигран и Артюха в больнице…
— Не скули! — перебил его директор. — Я же тебя знаю, сейчас начнешь еще штаты просить.
— Нет, только премии для моих! — встрепенулся Кокакола. Он действительно хотел просить еще пару ребят взять, но мгновенно перестроился и решил если не штаты, так хоть премию выбить.
— Это за какие-такие заслуги? — поинтересовался Вадим Александрович. — За то, что с одним пацаном никак справиться не могут? Где Рыков?
— Найдем! — заверил Николай Николаевич. — Теперь, когда Зырянова обезвредили, обязательно найдем! А ребята пострадали, вон как им досталось. Подлечиться им надо.
— С этим, я думаю, наши врачи разберутся, — отмахнулся Должанский. Ему не терпелось узнать о Зырянове. — Не умрут! Достанете мне Рыкова, вот тогда и поговорим! А сейчас ты мне скажи, с Вовиком что? Почему молчишь, почему не докладываешь?
— Да что может быть с ним? — скривился Сериков. — В больнице, как вы и приказывали.
— Его уже…
— Мои ребята там до самого конца находились! — Кокакола гулко ударил себя кулаком в грудь. — Теперь он этап дрессуры проходит. Если бы все наши проблемы так легко решались!
«Господи, как же легко дуракам живется! — подумал Вадим Александрович. — Проблемы здоровья какого-то боевика ему кажутся важнее нейтрализации Кукловода!»
— Ладно, Коля, я думаю, что все наладится, — успокоительным тоном проговорил Должанский. Пусть хотя бы один человек в команде будет уверен в себе! — Посмотрят твоего Артюху наши психиатры, подлечат, и все будет нормально!
— Да они уже работали с ним, — Сериков почесал за ухом. — Но и они ничего поделать не могут!
Генеральный посмотрел на Кокаколу с недоумением.
— Слушай, Николай, ты не знаешь, почему у меня, стоит только с тобой пообщаться, начинает болеть голова? — заговорил он сердито. — И знаешь, чем дольше это длится, тем сильнее! А потом я начинаю нервничать, и мне хочется тебя убить! Не знаешь, почему так? Нет? А я знаю! Достал ты меня уже! И ты, и твои придурки, которые ничего толком сделать не могут!
Произнося последние слова, Должанский уже просто кричал.
— Но вы же мне сами приказали оставить людей в засаде у родителей Рыкова, вот они там и свихнулись! — проговорил Сериков, оправдываясь. Он был растерян. Он не ожидал такого от директора. Наоборот, он рассчитывал совсем на другое. На повышение, например. Пусть даже и неофициальное, люди не дураки, они и без чинов все поймут! А вместо этого что? И за какие грехи?
— О! Хорошо, что ты напомнил! — воскликнул Должанский. — Что у нас с Рыковым и его родителями? Ну с программистом понятно, перестанет получать идиотские команды. Кстати, проследи, чтобы его программу в зове Филипенко переписал на стандартную. Хватит уже парня гонять, пусть делом займется. А вот родителей… Черт, напутал же Вовочка! Вот теперь думай, что с ними делать! Если перепрограммировать, то зачем? Для кого? Индивидуально сопровождать хлопотно, нужно постоянно зовом облучать. А зачем, спрашивается? Но и просто так их отпускать нельзя! После того, что с ними произошло…
— Вадим Александрович! — Кокакола приложил руку к груди. — Прости, не доложил… Нет их! Они ночью сбежали!
— Что?! — Должанский выкрикнул это так громко, что задребезжали оконные стекла. — Как сбежали? Когда сбежали? — Ну вы же сами приказали всех охранников отпустить, а сигнализацию отключить, — лепетал Сериков. Он прямо на глазах как будто усыхал и съеживался. — Вот они и ушли… Ночью.
— Дурррак! Боже, какой дурак! Я же не приказал вообще всю охрану… Осел безмозглый, я только о тех, кто вне смены работал! — Вадим Александрович застонал и заколотил кулаками по столу. — Урод! Что же ты наделал! Почему сразу не послал за ними?
— Да я посылал! — признался Кокакола. — Вернее, сам поехал, после того что произошло с Артюхой и Васо, туда никто не хочет ехать! Но там не было ни души. Они спрятались где-то.
— Искать! Землю рыть, но найти! — приказал генеральный. — Если до утра не найдешь… Вызывай всю охрану, вызывай всех своих криминальных друзей, вызывай хоть… кого хочешь, но скандал нужно погасить! Погасить как угодно! Ты меня хорошо понял, Коля?
— Понял, Вадим Александрович, но…
— Что «но»? — вскинул брови Должанский. — Это что еще за новости?
— Вадим Александрович, — Кокакола простился с мечтами о продвижении, но не мог не рассказать директору о сложившейся ситуации. — Люди не пойдут против Рыкова! Они боятся его!
Должанский уставился на своего подчиненного. Не в силах переварить услышанное, он молчал целую минуту. Потом встал и подошел вплотную к своему начальнику охраны.
— Ты понимаешь, кому ты это говоришь? — прошипел он. — Ты это понимаешь?
— Лично я готов выполнить любой ваш приказ, — ответил Сериков, и было в его голосе нечто такое, что успокоило Должанского. — Любой, и вы знаете… Но вот то, что произошло с моими людьми… Сами посудите, Артюха, Васо, Фадеев, Неелов, Хачатуров, Гладков… А еще и Ким с Тиграном! Но эти хоть в драке пострадали. А с остальными чертовщина какая-то. Все словно эпидемию какую-то подхватили. И все, кто приходит в себя, говорят, что видели дьявола! А Артюха, так тот только и твердит, что Рыков на его глазах превратился в рогатого.
— Но это же чушь… — Генеральный говорил, но в его голосе не было уверенности, все же такое количество обезумевших людей не могло не настораживать. Если уж говорить откровенно, то он должен был раньше обратить внимание на эту аномалию. Похоже, что Рыков стал настоящим трансформером, а это епархия големов. Вот только как он им объяснит, почему молчал до сих пор? Нет, нужно постараться решить проблему своими силами. — Коля, ты же понимаешь, что такого не может быть?
— Не знаю, но все говорят, что люди съехали после того, как на заводе появился этот щенок. — Кокакола и сам боялся этого Рыкова, но Должанского он боялся еще больше. — Так что я поеду, куда скажете, но людей не смогу заставить.
— Твою мать! Так что же делать? — растерянно спросил неизвестно кого Вадим Александрович. Сериков смог наконец перевести дух. Но передышка была недолгой. У Вадима Александровича родилась новая идея.
— Слушай, а не воспользоваться ли нам зовом, — сказал генеральный. — Мягко, не зло, призовем его… Что, если он не приходил только потому, что Зырянов в сигнал вкладывал совсем другие команды? Ведь негодяй вполне мог предупреждать беглеца о том, что мы затеваем, и тот уже заранее знал о наших действиях. Ведь вы же не пробовали изменить команду?
— Пробовали! — скривился Кокакола. — Я дал команду… простите, что без вас, но приказал… Я сам проследил, чтобы на его номер был послан стандартный вызов. Простите за самодеятельность, но я хотел как лучше!
— Правильно сделал! — Должанский чувствовал, что переборщил. Так нельзя, так можно лишиться последнего преданного человека. — Правильно, Коля, за такое хвалю! Когда молодец, тогда молодец!
— Спасибо, Вадим Александрович! — расплылся в улыбке Кокакола. — Вот только он так и не вернулся! А Чухнин, ну тот, помощник Зырянова, говорит, что они тоже все время пытались Рыкова заманить, но все безрезультатно.
— А этот Чухнин…ты ему веришь? — Генеральный испытующе посмотрел на Кокаколу. — Вот так, как я тебе верю? Ты можешь так же твердо сказать, что доверяешь зыряновскому прихвостню!
Серикову эти слова были будто маслом по сердцу, но брать на себя ответственность ему не хотелось.
— Вообще-то я, кроме вас, никому не верю! — сказал он, поедая Должанского глазами. — Но Чухнин сам ненавидит своего шефа! Видели бы вы, с каким удовольствием он вводил ему раствор!
— Мы еще не знаем, какой раствор он ему ввел, — пробурчал Вадим Александрович. — Ты на всякий случай приставь к обоим своих людей, пусть их попасут.
— Понял! — кивнул Сериков. — Но что делать с Рыковым? И с родителями его? Даже если мы поднимем на ноги всю милицию… Правильно, а что, если позвонить Кондратенко и объявить его в розыск?
— А он разве и так не в розыске? — удивился Должанский.
— В розыске. — Подтвердил Кокакола. — Но пусть его фото по телевизору показывают. Мол, опасный преступник на улицах Москвы.
— Точно! — обрадовался генеральный. — Скажем, что он после вчерашнего ночного нападения напал на… тебя, и только храбрый Артюха… Как его фамилия?
— Самойлов.
— И только храбрый охранник Артем Самойлов ценой жестоких травм спас твою жизнь. — Вадим Александрович говорил все быстрее и быстрее, сам заводясь от собственных слов. — Отличная идея! Посмотри, как здорово получается! После появления такой информации родители Рыкова могут говорить что угодно, их слова будут восприниматься как попытка обелить своего сына-преступника. Им просто никто не поверит! Да, и не забудь, пусть Кондратенко зарегистрирует твое заявление, снимет побои с Артюхи…
— Побои экспертиза снимает! — подсказал Сериков.
— Вот раз ты все знаешь, то и карты тебе в руки! — вспылил генеральный, но тут же взял себя в руки. — Давай, Коля, действуй, не стой! За вас не сообразишь, так сами ничего не придумаете. А я попробую использовать свои каналы.
* * *
В таком составе — семья Рыковых и Лена — они садились за стол впервые. Мама сияла, ей очень нравилась эта девочка. А после того как она узнала, что и Толик перенес такое же состояние, но сумел вернуться к нормальной жизни, Вера Игоревна смотрела на Лену уже как на члена семьи. Именно о такой жене для сына она и мечтала.
И мама расстаралась! К ужину, праздничному ужину, — а как же, такая девушка в доме, невеста считай, не каждый день такое событие, — Вера Игоревна приготовила любимое блюдо сына, — голубцы с чесночным соусом. Нестерпимо вкусный запах Толик почувствовал, еще выходя из лифта. Рот мгновенно наполнился слюной, и он, вспомнив, как давно не ел маминой стряпни, от досады чуть не завыл. Естественно, он удержался, в отличие от Стэна, который и на самом деле завыл. Бедные соседи, каково им слушать волчий вой посреди большого города.
Максим Анатольевич тоже постарался не ударить в грязь лицом. Охлажденное шампанское «Абрау-Дюрсо» для дам, водочка из морозилки для него, кола для Толика — одним словом, все атрибуты праздничного стола были в наличии. Не забыли даже банку сметаны для волка. Ее он любил больше всего на свете, ну, не считая, конечно, Толика и его семью.
— Папочка, раз такой случай, может, ты скажешь слово, — предложила Вера Игоревна. — Такая девочка милая, я просто…
— Мама! — недовольно одернул ее Толик.
— Сегодня, в такой непростой, я бы даже сказал, перегруженный событиями день…
— Толик, — вдруг сказала Лена. Девушка заговаривала так редко, что все головы повернулись к ней.
— Что? Что случилось? — растерянно спросил Максим Анатольевич.
— Толик, — повторила девушка, глядя перед собой.
Все посмотрели туда, куда был устремлен ее взгляд. На экране телевизора, звук которого, садясь за стол, приглушили, было лицо младшего Рыкова.
— Смотрите, да это же и вправду наш Толик! — всплеснула руками Вера Игоревна. — Ну что вы сидите, сделайте погромче!
— …введен план «Перехват», но опасный преступник пока остается на свободе, — вещал диктор. — Руководство Управления внутренних дел города просит всех, кто видел этого человека, позвонить по телефонам, указанным на экранах ваших телевизоров.
* * *
Вадим Александрович выключил телевизор и удовлетворенно прошелся по кабинету. Прекрасно, в программе новостей он увидел то, что хотел. Теперь Рыков не сможет так смело разгуливать по Москве, а его родители вынуждены будут оправдываться, что совсем не так просто, как может показаться. В России решает все не кто прав, а кто быстрее успеет опорочить противника. Кто тебя потом будет слушать? Раз сообщили власти, значит, что-то есть. Оправдываться всегда труднее. И даже если случится невероятное и удастся доказать, что тебя оболгали, у многих все равно останется сомнение, не купил ли ты опровержение за взятку? А уж если начнешь сам в ответ кого-то обвинять, то это вообще дело гиблое.
Знаешь, что господин Икс — преступник? А почему раньше молчал? Почему до того, как на тебя наехали, общественности о преступлении не сообщил? Значит, и с тобой не все чисто? Вляпался — и вдруг стал честным и правдивым… А может, господин Икс вовсе и не виноват? Может, ты просто его топишь, чтобы себя выгородить? А иначе как объяснить, что твоя гражданственность спала, спала и вдруг пробудилась?
Нет, что ни говори, а преступник ты или не преступник, в нашей стране совсем не главное. Важнее другое — станут ли тебя слушать, услышат ли. Вот Рыковым теперь будет намного труднее что-то доказать.
Должанский понимал: все ими предпринятое не более чем полумеры. Если терпилы упрутся, если после того, как их отфутболят в милиции, они пойдут в ФСБ, могут возникнуть проблемы. И дело не в том, что в ФСБ служат святые люди, нет, там тоже можно понимание найти, но зачем доводить до этого? Ведь если говорить откровенно, то теперь Вадим Александрович может и президента заставить вмешаться…
Кстати, а почему бы и нет? Заодно и проверить, как на Кремль будет действовать передача. Пробьет его или нет? А то когда действительно понадобится, вдруг выяснится, что там защита какая-то задействована. Деятелям из «Братства големов» легко запрещать воздействие на потребителей «Авиценны» в непредусмотренных целях. Указания-то раздавать проще всего! А проверять кто будет? Вот в случае чего и спишем все на проверку аппаратуры.
Ужасаясь авантюрности собственного плана и в несказанном возбуждении от осенившей его идеи, Должанский быстрым шагом направился в медицинский блок.
* * *
Рыков в раздражении вышел из подъезда. Господи, ну как родителям объяснить, что единственный шанс доказать свою невиновность — разоблачить истинных преступников? Заладили — это опасно, это опасно… Как будто от того, что спрячешь голову в песок, угроза перестанет существовать! Ну мама, еще понятно, ей сам бог велел быть такой, но как папа не хочет понять, что ходить по различным инстанциям и доказывать, что он не виноват, Толику просто не дадут. А идея отнести в прокуратуру заявление о том, что их похитили, вообще смехотворна. Скажут, сыночка прикрываете. Спросят: а как же вы освободились? Как миновали всю систему охраны, Рембо вы наши? А если говорить серьезно, то, кроме того, что засветят его новое убежище, больше ничего не добьются.
Толик выехал на Комсомольский проспект. Теперь, когда весь город ополчился против него, ночная езда уже не доставляла такого удовольствия, как прежде. Но ехать все равно нужно: перед уходом из дома Рыков созвонился с Джавровым и договорился о встрече. Хорошо еще додумался и ему новый сотовый забросить, теперь можно звонить без страха быть подслушанным!
Встречу Толик назначил в казино, пора было пополнить запасы наличных денег. Жизнь в «подполье» требовала средств, а переполненная информацией душа требовала общения, и, слава богу, было такое место, где можно было решить сразу обе проблемы. Тем более что теперь денег понадобится немало, уж если могущественный враг пошел в атаку, то и он стесняться в средствах не станет! Нужно было ожидать, что враг не будет сидеть сложа руки, но то, что он станет действовать столь нагло и беспринципно… Похищение родителей, убийство Сергея Николаевича, а сколько искалеченных людей? И при этом они в белом, а он, тот, кто стал очередной жертвой преступных опытов, вынужден скрываться? Он вынужден менять жилье, менять лицо.
Толик при этой мысли бросил взгляд в зеркало и увидел, что забыл это сделать. Как вылетел из дому с фейсом, которым его наделили мама с папой, так и едет! Рыков укоризненно покачал головой. Потеря бдительности — это плохо. Киборг не должен поддаваться эмоциям.
Кстати, а не пора ли подумать, кем он предстанет сегодня? Тем, кого помнит Джавров? А что, если за журналистом следят? Если планируют выйти на него через Юлия Ивановича? Тот наверняка не подозревает о такой возможности! Увидит знакомое лицо, бросится к нему и выдаст обоих. Нет, нужно поступить по-другому. Войдет в развлекательный комплекс Толик совсем с другим лицом. Каким? Опять придумывать новое? Черт, надоело уже! Был бы он художником или стилистом, такое бы наворочал! А что, мысль неплохая, не можешь сам, подсмотри у другого. Весь наш шоу-бизнес так делает. Хотя, может, проще поступить? Взять какого-нибудь актера или певца и с него слепить себе внешность? А с кого? Как назло, в голову ничего не приходило. Вернее, никто. Да и сомнения возникли. Человек он в певческом мире не слишком информированный, еще изберет себе за эталон голубого, решай потом проблемы… Нет уж, не надо! А может, спортсмена? Боксера или борца… Дудки, у них тем более знакомые в казино найдутся. Черт, вот задачка-то!
Так и не определившись с внешностью, Рыков добавил себе горбинку на нос, удлинил овал лица и, даже не посмотревшись в зеркало, припарковал машину. Дальше он поедет на такси.
В ожидании журналиста, а вернее, времени, когда тот обещал приехать, Рыков решил посетить бар. Так всегда поступали герои, когда им нужно было кого-то дождаться и заодно успокоить нервы. Увидев, что все места у стойки свободны, Толик сел так, чтобы ему было видно всех, кто входит в казино.
— Что вам налить? — спросил бармен.
— Виски с содовой! — небрежно бросил Рыков.
Через минуту на стойке появился толстостенный стакан с ледяными кубиками, залитыми темно-золотистой жидкостью. Вот теперь он совсем вошел в настоящую жизнь! Не сказать, чтобы Толик никогда раньше не пил спиртного. В институте он позволял себе выпить с друзьями, и не раз. Но это был или сладкий портвейн, или невкусная, мгновенно проглатываемая водка. Теперь же Рыков пил настоящий, мужской напиток, который употреблял весь Голливуд!
Сделав большой глоток, Толик чуть не поперхнулся. Ему показалось, что он выпил разведенный в спирте порошок, которым бабушка когда-то травила тараканов. Она его называла дустом, и от него дохли не только эти мерзкие насекомые, но и все живое вокруг. Так вот у этого самого дуста был точно такой же запах. Господи, что за гадость?! Просто удивительно, как его пьют? Или это, может, бармен над ним издевается? Понял, что перед ним далеко не знаток напитков, и подсунул ему эту адскую смесь?
Толик исподтишка посмотрел на работника стойки. Нет, кажется, он даже не смотрит в его сторону. Или все же смотрит? Может, проверить?
Ну что же, проверим! Сдерживая судорогу отвращения, Рыков допил отвратительную жидкость. Несколько мгновений он старался удержаться, чтобы не дай бог не вытолкнуть из себя выпитую мерзость, и, надо сказать, с честью вышел из тяжелой ситуации, что далось ему очень нелегко.
— Еще виски! — потребовал он. — Без содовой!
Толик решил проследить, из какой бутылки ему наливают. «Johnny Walker», прочитал он, «Red label». Ну ладно, сейчас попробуем, что это за «красная этикетка».
Первый же глоток показал, что наливали ему из той же бутылки, что и раньше, но только без содовой. Рыков не выдержал и закашлялся.
— Что за дрянь! — прохрипел он. — Неужели здесь только это пойло!
— Нет, что вы! — испуганно пробормотал бармен. — Есть и получше, но они дорогие! Лучше бы он этого не говорил.
— Наливай! — потребовал Толик.
* * *
Сегодня Джавров слежки за собой не видел, но он ее чувствовал. Журналист не был умелым конспиратором, но здравый смысл и наблюдательность подсказывали, что уж больно часто он видит одни и те же машины в зеркале заднего вида и замечает одних и тех же незнакомых людей, которые неожиданно появляются возле него и непонятно куда исчезают. Это было просто удивительно, как человек, только что шедший ему навстречу, вдруг оказывался снова впереди него, не важно, на какой стороне улицы — на той же, по которой шел Джавров, или на другой.
Когда такое происходит, в каком районе ты бы ни находился, это наводит на определенные мысли.
Соглашаясь на встречу с Рыковым, Джавров рассчитывал, что сумеет уйти от соглядатаев. Нет, от профессиональных топтунов Юлий Иванович и не надеялся бы оторваться. Но то, что даже он, человек неопытный, смог обнаружить и запомнить тех, кто за ним следил, давало основание думать, что против него действуют непрофессионалы. А это уже было совсем другое дело. Приводить мордоворотов ФАЗМО к Рыкову было нельзя, а в том, что это люди Должанского, журналист не сомневался ни минуты. Других врагов на сегодняшний день у Юлия Ивановича не было. Да и у парня, скорее всего, тоже. Наверняка ему удалось уйти от шаталинцев, вот они и хотят выйти на непокорного сотрудника через Джаврова. Ну уж нет, не выйдет!
Юлий Иванович бросил машину на стоянке у гостиницы «Москва» и, пользуясь своим удостоверением и тем, что его здесь все знают, быстро миновал кордон из швейцаров. Этот способ ухода он придумал давно. Пока те, кто идет за ним, объяснят бравым лампасникам, зачем хотят войти туда, где живут депутаты Думы, пока они сообразят, куда на самом деле направился объект наблюдения, пройдет немало времени. А выходов из комплекса так много, что поставить человека у каждой двери нереально. К тому же Джавров успевал за это время надеть парик и наклеить бороду.
Предусмотрительность принесла свои плоды — Юлий Иванович вошел в развлекательный комплекс уверенный, что слежки нет.
* * *
Вадим Александрович устало откинулся на спинку кресла. Рабочее место оператора зова было не приспособлено под директорские запросы, ну да ничего, главное, что никто не знает о том, что сейчас произошло. И не узнает! Для всех генеральный проверяет приказы, отданные за последнее время. А он между тем совершил великое дело. Но пока об этом молчок. Даже из собственной головы надо выкинуть. И так уже столько наворочено.
Да, нелегкие выдались денечки! Но зато можно с чистой совестью сказать, что удалось сделать большое дело — убрать с пути Зырянова. Козел, сколько нервов потрепал! Да и еще сколько придется потрудиться, чтобы замять скандал. Один Рыков чего стоит! А ночные «учения», что проходили на заводе? Это тоже еще предстоит как-то объяснять. Наверняка какие-то слухи проникнут в прессу. В тайне такое не удержишь. Вот если бы все охранники были «мобилизованными», то можно было бы приказать всем молчать, и все, никто бы рта не открыл. А с обычными людьми так не поступишь. Это, к сожалению, совсем другой контингент.
Ладно, что это он все о работе да о работе. Пора и себе внимание уделить. А то так недолго и до Серикова скатиться, тоже трупы начнут мерещиться. Все, хватит. На сегодня рабочий день закончен и можно расслабиться!
Должанский встал и стремительно вышел из кабинета Чухнина. Он твердо решил сегодня развеяться. Сколько можно растрачивать нервную энергию, не восполняя ее запасы? Почему бы не воспользоваться случаем, ведь проблемы так благополучно разрешились? Завод возвращается к нормальной работе, Зырянов — как же приятно это повторять, — раб, Рыкова тоже вот-вот возьмут… Да, скорее всего, так и будет — все спецслужбы Москвы подняты на ноги. Нет, сомнения ни к чему, все будет отлично. Вот опробован модернизированный зов. Здорово он все-таки придумал совместить это с наложением команды на президента. Уж он-то подхлестнет поиски беглеца! И никто даже не подозревает о том, что сделал он, Должанский. И это очень хорошо, что не подозревает.
А то бы все от страха затряслись, перестраховщики несчастные.
Вадим Александрович усмехнулся, представив себе, как бы реагировал на его поступок Кукловод, до мобилизации, естественно. Он-то считал, что лишь одному ему решать, когда приводить в действие оборудование. Мерзавец, не посмотрел даже на прямое запрещение директора! Ну что ж, теперь будет самым послушным. Вадим Александрович приказал, чтобы в код, предназначенный Вовику, как можно чаще включали сигнал боли. Пусть прочувствует, как наказывается непослушание!
Генеральный суеверно поплевал через левое плечо. Он боялся поверить, но, кажется, удача стала поворачиваться к нему лицом. Еще бы закончить эту бодягу со щенком… Нет, хватит. Сегодня больше никаких дел! Только отдых! Единственное, о чем разрешается поразмыслить, так это куда пойти.
Ну сначала, понятно, нужно поужинать. Проспав весь день, Вадим Александрович еще совсем ничего не ел. Пара чашек кофе, что он успел выпить на работе, естественно, не в счет. А вот после ужина… Остаться на стриптиз или пойти в казино проверить удачу? Ну, это он решит потом, по настроению. В принципе, одно другому не мешает. А там, глядишь, и еще на что сподвигнется…
Должанский почувствовал, как по телу разливается приятная тяжесть. На его лице появилась блаженная улыбка. А что, может, позвонить Надюхе, пусть будет готова, вдруг он решит заехать к ней!
