* * *
Когда все варианты были обговорены, все точки над «i» были расставлены и дверь за федеральным следователем закрылась, Шишел глянул на часы и понял, что спать ему всего и осталось, что с гулькин нос. Часть этого времени он потратил на то, чтобы постоять под контрастным душем, приговаривая: «На ваш план у нас свой планчик найдется, господин легавый…» Однако, выйдя из-под обжигающих то холодом, то крутым кипятком струй, он понял, что сна у него не осталось ни в одном глазу. Так же, как не осталось и уверенности в наличии путевого плана.
«Ты и в самом деле имеешь свой план? — поинтересовался у него внутренний демон. — Не насчет Коппера — тут у вас все ладно придумалось. Хотя вариант ужасающе банален. Я не про то… Придумал хоть что-то путное, чтобы Лидделла обштопать? Может, и тут у господина следователя планчик найдется? Мог бы и за советиком обратиться, пока вы с ним тут время тратили…»
«Молчи, птиц поганый! — прикрикнул на него Шишел. — Не засть мозги! Думать я буду!»
Размышления он начал с того, что извлек из рюкзака свою гадальную книгу и привычно раскрыл ее на наугад выбранной странице. Взгляд его остановился на слове «вор».
«По пятницам, — повествовал о жизни двух мудрил их досужий биограф, — добродетельный Бонни проповедовал в часовне окружной тюрьмы и частенько говаривал обитателям сего узилища: «Воровство конечно же тяжкий грех, а потому являет собой зло. Но высшая мудрость, дарованная нам Господом, состоит в том, чтобы и во зле узреть благо. И для вора благо это состоит в том, что, согрешив воровством, он приближается к пониманию того, что именно воровство и ведет ко всем иным грехам. Оно же и является образом всех их — ибо что есть, например, прелюбодеяние или даже самое убийство, как не воровское присвоение чужой любви или права на жизнь?»
Злобный же Грогги, который временами — не столь редко, сколь регулярно — за мелкие свои прегрешения оказывался среди слушателей этих мудрых речей, возражал на это следующим образом: «Есть действительно и благо во зле воровства, да только-то это благо, о котором толкует преподобный, в том, что, стибрив что-то и поняв видимую легкость такого ремесла, благовоспитанный джентльмен живо смекнет, как легко и ему самому быть обворованным. И это прибавляет ему мудрости. А мудрость — это иногда благо».
Мудреное чтение перебороло бодрящее действие кофеина, и только раскрыв плотно сами собой сомкнувшиеся веки, он понял, что вот-вот опоздает на встречу с Градовым.
* * *
К тому времени, когда Гай появился в кабинете Градова, Шишел уже был там — мрачной грудой пристроился у подоконника и тяжко размышлял о чем-то своем. Гай вопросительно глянул на хозяина.
— У меня к тебе, Василий, разговор — но не по тем делам, по которым мы тут собрались. Дело, как говорится, тонкое.
— Садись. — Градов кивнул на кресла у журнального столика. — Сиди и помалкивай пока. У меня для тебя тоже есть кое-что. Но то все потом. Сейчас у нас с одним типом разговор интересный намечается. — И буркнул в трубку: — Заходи, Несфи. И всех кого надо заводи…
Сам он тяжело опустился в кресло за массивным письменным столом и бросил перед собою пистолет — уже не «вальтер», а «шайтан» куда как большего калибра — из тех, которыми вооружена личная охрана Кривого императора на Харуре.
В комнату ввалилось четверо: Несфирату в сопровождении Рыбака и двое коротко стриженных парней, одетых по-спортивному. И конечно — при стволах. Морды у парней были совершенно индифферентные. Вась-Вась молча, движениями подбородка определил одного из них в один угол, другого — в другой.
Потом поплотнее уселся в своем кресле и милостиво улыбнулся Рыбаку.
Тот бросил косой взгляд на красующийся на столе пистолет и заметно помрачнел.
— Роман, — ласково начал Градов, — ты сам видишь, что за последние двое суток дела у нас успели основательно запутаться. Приходится разбираться в разных мелочах. В том числе и со всякой вашей самодеятельностью. Вот, понимаешь ли, поручил я Несфи сущий пустяк — заняться ксивой для моего друга. Собственно, ему и пальцем-то шевелить незачем было — поручил бы кому-то из своих «шестерок» дойти до конторы старины Билли и проконтролировал исполнение. Всего и делов-то… А ему, видишь ли, в лом даже такой пустяк. Спихнул эту забаву на твои хрупкие плечи. А ты и рад стараться… Сам заносил карточку Билли или доверил кому? Когда карточка попала к Билли? Пот мелким бисером высыпал на челе Рыбака.
— Сам. Сразу, как Несфи отдал ее мне…
— И как-то разболтались вы у меня, ребята, — раздумчиво продолжал Вась-Вась. — И Несфи и ты взяли оба, да и позабыли мне доложиться, какой расклад у вас вышел по этому дельцу. А ведь дельце-то вдруг завоняло. И очень дурно завоняло… Карточку кто-то использовал. Или скопировал. И этот кто-то крупно подставил моего друга. Да, впрочем, ты ведь в курсе того, как сложилось дело с тем япошкой? Подумай, кто бы это мог быть? Ведь получается, что он и тебя подставил — этот кто-то.
Рыбак с трудом сдержался от того, чтобы смахнуть с лица испарину — уж слишком бы его выдал этот жест. Он только чаще обычного заморгал глазами и, стараясь не выдавать волнения, нарочито медленно выговаривая слова, предположил:
— Я так думаю, что это дело рук Коппера. Того — первого. Похожего на себя. Он ведь вел вашего друга, как я понимаю? Значит, у него и мог быть дубликат…
Градов поморщился:
— Эту версию мы, можно сказать, проверили… Она не работает. И вот что я тебе скажу… — Он переложил с места на место свой пистолет. Рыбак слегка дернулся. — Вот что я тебе скажу. — продолжил Вась-Вась. — Маленькая ложь вызывает большие подозрения, Роман… Большие… — Теперь он уставился на Рыбака в упор. — Понимаешь, я навел справки. Ты совсем не сразу понес карточку Билли. Ты только к утру его побеспокоил. И сам приплатил за срочность…
— О господи…
Теперь Рыбак уже не скрывал своего волнения. Он осторожно, очень осторожно достал из кармана носовой платок — с небольшую скатерть размером — и принялся утирать уже не испарину, а струйки, ручейки пота, побежавшие по его лицу.
— Я просто напутал немного, шеф… При такой заварушке немудрено. Честное слово, шеф. Я же просто запамятовал: в ту ночь тот — второй Коппер — назначил мне встречу. И это отняло довольно много времени… Вы помните — я докладывал, о чем мы с ним…
— Сдается мне, что ты не все мне докладывал, Рома… Далеко не все… — Снова Градов задумчиво переложил пистолет с места на место. — И вообще, Роман, — продолжил он, не отрывая взгляда от переносицы Рыбака, — расскажи-ка ты мне, как это получилось, что тот — второй Коппер — вышел именно на тебя? А лучше расскажи мне, как ты вышел на Коппера. Ведь это ты первым предложил ему свои услуги и ты и отыскал его, а не он тебя? Так ведь?
Тут Вась-Вась блефовал. То, что дело могло обстоять именно так, как он только что предположил, было просто-напросто интуитивной догадкой. Но интуиция редко подводила Градова, И сейчас, судя по реакции Рыбака, он угодил в точку.
— Шеф… Я с Коппером раньше работал… И он знал… Он знает обо мне много всякого… Мне нельзя было с ним ссориться…
— И поэтому ты ему про все наши дела стучал аки дятел? Так ведь?!
— Не так, вовсе не так, шеф… Если я что и рассказал Копперу, так только то, что…
— Так только то, о чем он тебя спрашивал… — косо усмехнулся Градов. — И ни словечка сверх того… Верю…
— Только то, что не могло повредить…
— Например, что на горизонте обрисовался некий старый знакомый твоего шефа, который к тому же интересуется Копперхедом? И уж конечно, ты не мог отказать. когда он попросил у тебя его — этого моего старого знакомого — ксиву. На пару-другую часов. Просто так — попользоваться. Ты даже не сообразил, что себя выдаешь с головой…
— Шеф, я…
Рыбак вцепился в ворот своей рубахи. Лицо его выражало тот самый ужас, который Гай видел на физиономиях тех своих знакомых по Седым Лунам, которых их соседи по бараку уличили в стукачестве.
Градов кивнул охранникам, и те живо взялись за дело. Один придержал Рыбака за вывернутые за спину руки и за волосы, а второй прошелся по его карманам. Рыбак благоразумно не сопротивлялся. На стол перед шефом лег «кольт» Рыбака и его бумажник. Вась-Вась вышел из-за стола и подошел к провинившемуся подручному вплотную. Взглядом приказал охранникам отпустить их жертву. Пристально уставился Рыбаку в глаза.
— Вот что… — неожиданно вошел в разговор Шишел. — Ты этого… До смерти уж суку эту не пугай… И смотри портрет ему не подпорть… Он нам еще сгодится.
Рыбак покосился на него. В глазах погоревшего слуги двух господ можно было прочесть что-то похожее на благодарность.
— Шеф, — глухим, сразу севшим на пару октав голосом подхватил он, — я еще сгожусь! Я, разумеется, сгожусь! Я вам солью Коппера. Мы эту падлу зароем!
Шишел тоже подошел вплотную к Рыбаку, не говоря худого слова, взял его за шиворот и хорошенько тряхнул.
— Мыслишь ты правильно, — сообщил он. — Но сейчас лучше тебе заткнуться и помолчать. И не дергаться. Не приведи господи, Коппер заметит, что вибрируешь ты… Он сам тебя первым закопает. По частям.
— Ну что… — Градов повернулся к Шаленому. — Попробуем разыграть твой вариант?
— Вариант этот вовсе не мой. Скорее уж господина Санди. Но все равно… Попробуем…
Шишел взял со стола «кольт», вынул обойму и опустошил ее себе в карман. Вставил на место, проверил ствол и протянул пистолет Рыбаку.
— Держи, а то без этой штуки на боку ты держишься ненатурально как-то. А сегодня на встрече с Коппером ты не должен никаких подозрений у него вызвать Ты ведь можешь назначить ему встречу на сегодня? Где вы с ним встречаетесь?
— Знать бы где — не было бы проблемы вас на него вывести, — пожал плечами Рыбак. — Он сам назначает место — и каждый раз новое. В два этапа. Сначала говорит, откуда я ему должен позвонить минут за десять до встречи. И только после второго звонка сообщает, куда надо нестись сломя голову, чтобы поспеть на эту встречу. Страхуется как может.
— Надо сделать так, чтобы после вашей следующей встречи со страховкой у него уже номер не прошел бы. Ты скажешь ему, что вычислил Коппера-двойника. И скажешь, где у тебя с этим двойником встреча. Тут уж не твой Коппер диктует условия, а наш…
Рыбак облизал ставшие сухими губы
— Учтите шеф, что я при этом рискую головой. Если он поймет, что я вожу его за нос… Градов фыркнул.
— А того, что случится, если старина Вась-Вась поймет, что его — своего шефа — ты водишь за нос, ты в расчет не берешь? Не-е-т…
Он взял Рыбака за пуговицу пиджака и подтянул его к себе, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
— Не-е-ет, я не буду заставлять тебя жрать свои собственные поганые кишки. Ты у нас помрешь с честью. Я просто сдам тебя тому же Копперу. Объясню ему на пальцах, что ты все это время работал на меня. Поверь, я это смогу — и на Коппера сам выйти, и мозги ему запудрить как следует. А уж он тебя обработает по полной программе. Просто выйдет потеря времени. А оно сейчас дорого. Поэтому, если ты хочешь вместо того, чтобы на нож подсесть, просто отправиться принимать дела у Ховански, то ты сделаешь все то, что я тебе скажу. Точно и аккуратно. А пока Несфи и ребята тебя проводят в одно тихое место и посидят там с тобою. И никому не скажут ни слова — ни до того, как ты отправишься на встречу с Коппером, ни после.
Он бросил взгляд на охранников.
— Ведь вы не будете трепаться, ребята? Вообще никогда и никому
«Ребята» преданным мычанием заверили его, что будут немы как рыбы Градов снова перевел взгляд на Рыбака.
— Ты у меня — если жив будешь и с делом справишься без проколов — отправишься якобы на слабый участок — поднимать там уровень работы. А старый пан Анджей давно уже не справляется со своими головорезами… Надо отыскать ему работенку попроще. Видишь, я забочусь о твоей репутации.
Забота эта была, конечно, весьма и весьма своеобразной. Девяностотрехлетний Анджей Ховански значительную часть своей жизни провел, балансируя между двумя очаровательными возможностями. Одна из них состояла в перспективе получить предельный срок от суда Санта-Финиты, в котором неизменно находились на рассмотрении с полдюжины дел, связанных с преступностью в обоих морских портах столицы. Другая — еще менее приятная — в том, чтобы окончательно потерять контроль над вконец обнаглевшими в последние годы портовыми контрабандистами и ворьем, с которых ему надлежало собирать дань в пользу очередного шефа столичного криминалитета. А такая потеря означала быстрое, предельно неприятное окончание жизни — от рук «своих» или чужих — безразлично.
«Ну, спасибо вам, шеф… — мысленно поблагодарил Рыбак Вась-Вася. — Лучше бы уж прямиком на Седые Луны. А и то мысль — сразу же проколоться на фигне какой-нибудь да срок схлопотать… Не самая дурная мыслишка…»
Тут Рыбак окончательно сомлел от нервного напряжения, но на ногах удержался.
— Шеф, я не подведу вас! — заверил он Градова вслух. Тот кивнул Несфирату и через считанные мгновения остался в кабинете наедине с Шишелом и Стрелком.
* * *
— Ты уверен, что твой приятель из органов успеет вовремя поправить свою маску? — угрюмо спросил Вась-Вась, продолжая сверлить полным ненависти взглядом дверь, за которой исчез Рыбак.
Шеф все еще не мог прийти в себя после раскрытия неслыханного вероломства своего верного помощника.
— Конечно, я ему устройство это поуродовал, — признал Шишел. — Покуда с физиономии отцеплял. Но он говорит, что у них тут целая команда работает. Справятся с хреновиной этой. Или запасную найдут…
— А не боится он подставляться, этак вот, напрямую? Мало ли как обернуться все может… Коппер — он бешеный. Сам пулю получит, но и легавого к праотцам отправит… И будет следователю твоему орден посмертно, а нам все это дело подошьют. Им-то что. Одни в могиле будут, другим — благодарность в приказе. А мы отдувайся за всех. Это с одной стороны. А с другой — может, он, приятель твой, только оттого и смелый, что дубиной по мозгам заработал? А там, глядишь, отойдет и пятками назад всю затею пустит?
Шишел отрицательно потряс головой.
— До этой поры проколов у господина следователя, считай, что и не было… И не трусливого он десятка. Когда эти уроды — люди Большого Кира — захватили «Корону», он добровольно в заложники себя предложил — пока переговоры шли…
— То давно было… — уныло буркнул Градов.
— Такие люди не меняются.
Шишел задумался. После почти бессонной ночи и от выпитого океана кофе в ушах у него позванивало, а глаза норовили закрыться сами собой.
— Следователь другого боится, — доверительно сообщил он. — Того, что не дастся Коппер живым. Что снова трупчик на руки получим, с которого спросить нечего.
— Что значит снова? — воззрился на него Вась-Вась. — Он что, в переселение душ уверовал?
— Уверовал или нет — дело темное, а вот то, что там— на Трассе настоящего Коппера пришили, это он точно знает. А что за зверь такой теперь на его месте объявился— богу только ясно, а нам — фиг понятно… Может, и не человек вовсе это. Так что тщательней нам работать надо будет, тщательней…
Последовало довольно длительное молчание.
— Ладно, — вздохнул Вась-Вась. — Возьми там из бара что покрепче и разливай. Обновку обмывать будем.
Шишел удивленно приподнял бровь. Градов нагнулся, достал из-за стола объемистую дорожную сумку и с легким металлическим побрякиванием водрузил ее на стол.
— Инструмент заказывал? Список давал? Вот — получай по списку…
Шишел радостно всплеснул руками и с довольным кряканьем углубился в изучение содержимого сумки. Так охотничий пес углубляется в нору вслед за скрывшейся в ней дичью.
— Неплохой наборчик, — заключил наконец он. — Местная работа или с Трассы пришло?
— С Трассы. Здесь такого еще делать не научились. Нет, кстати, худа без добра — местные замки против таких штучек еще не приспособлены. Пока что.
— Сколько? — деловито спросил Шишел.
— Здесь такой наборчик стоит вдвое, по сравнению с…
Шишел махнул рукой, полез в карман, извлек из него перетянутую резиночкой пачку и стал отмусоливать федеральные кредитки. Занятие это его снова расстроило. Гай, молчавший все это время, слегка присвистнул. Градов взял деньги, пересчитал и положил в ящик стола. Шишел тем временем разлил по стаканам спиртное. Немного плеснул на сумку с инструментом, немного в плошку маленького алтарика, пристроенного к бару. Это был его взнос богу, от которого теперь многое зависело для него — Честному Богу Воров Тран-у-Тыру.
— Где бабки срубил? — поинтересовался Вась-Вась, занюхивая проглоченную водку «мануфактурой». — С прошлого раза заначка осталась?
— Куда там…
Шишел проглотил спиртное и поморщился, что бывало с ним редко.
— Я удирал с Террановы, можно сказать, в одних подштанниках, — вздохнул он. — Какие уж там заначки… А это, — он хлопнул по отощавшему на треть карману, — можно сказать, наследство…
Пояснять сказанное Шаленый не стал. Встал, подхватил сумку с инструментом, подогнал по длине наплечный ремень и помахал в воздухе громадной — с лопату размером — ладонью.
— Погнал по делам. К полудню дам знать. У вас тут разговор вроде наметился… Не стану мешать.
Дверь за ним затворилась.
Глава 12
БОГ СОМНЕНИЯ
— Действительно… — медленно произнес он, присматриваясь к лицу Гая, — нам есть о чем поговорить… Хотя дров поналомал мерзавец этот — Рома-Рыбак, а все равно вроде как задолжал я тебе теперь…
Он поднялся и тяжело пошел к сейфу, вмонтированному в стену позади рабочего стола.
— Вот это незачем! — возразил Стрелок. — Чтоб я еще с друзей штрафные брал…
— А я от тебя откупаться и не собираюсь, — пожал плечами Вась-Вась.
Отворив сейф, он принялся сосредоточенно копаться в нем.
— Так просто — совесть перед тобой очистить, и потом… Потом для дела так лучше будет. Чтоб на фиг легавые от тебя отцепились…
Он повернулся к Гаю и кинул ему коробку с дискетой.
— Ты хоть знаешь, за какие дела меня на Седые Луны определили? Через месяц всего, кстати, после того, как ты туда загремел. Тебя это ни на какие размышления не навело?
— Знаешь, не навело, Василий. Мне тогда не до таких вещей было. Да и — сам знаешь — не принято там о прошлой жизни расспрашивать. А сам ты говорил, что там — на Квесте — тамошняя братва тебя сдала. Не поладил-де ты с господином Каттарузой… Мне не очень хотелось про этого человека вспоминать…
— А напрасно… Напрасно… Может, тогда бы я уже раскололся. Ведь тогда тебе и оправдание полное вышло бы, и освобождение… Так что не только за карточку эту поганую я перед тобой в долгу. Но тогда я бы на полных бобах остался. Потому что другой защиты от Каттарузы с Жестянщиком у меня и не было — кроме этих вот записей… Это сейчас здесь я более-менее в силу вошел, а тогда…
Он махнул рукой.
— Так что, — Гай помахал плоской пластиковой коробочкой, — здесь, на этом диске, какие-то вещи, которые имеют ко мне хоть какое-то отношение?
— Здесь других и нет. Копия специально для тебя. А вообще-то у меня досье сильное собрано — на всех криминальных шишек Малой Колонии. До самого ареста моего. Слава богу, я диск успел надежным людям доверить. Я же ведь не просто так на Квесте обретался. Я на Жестянщика работал. Резидентом. Целую сеть возглавлял. Жестянщик тогда всерьез собрался Квесту полностью под себя забрать. И работал в этом направлении серьезно. У него не только по криминалу свои резиденты там сидели. Своя сеть в полиции была, своя — в армии, своя — на Бирже, своя — в правительстве… Но что-то не вышло. Не получилось…
Градов почесал в затылке и продолжил:
— Так вот, материальчик я тогда для него подбирал — на всю братву тамошнюю. В том числе и на случай тот — с Исмаилом Закревски, — когда тебя решили подставить. Ты тогда слишком до многого докопался. Стал опасен. В общем, ты не маленький, не мне тебе объяснять… Мы с тобой тогда не знакомы были. Да и вроде по разные, как говорится, стороны баррикад находились. И мне не с руки получалось тебя спасать. Да и не один ты был такой, которых тамошние тузы топили. Меня и самого утопили, когда слишком много знать стал… Но это уже другая история. Совсем.
— А сейчас… — Гай подкинул дискету в ладони. — Сейчас совесть у тебя проснулась?
— Не очень, Стрелок, не очень… Главным образом, мне надо, чтобы от тебя, как от моего человека — а ты, считай, теперь, мой человек, полиция отцепилась. Мне совсем ни к чему, чтобы господин Санди использовал тебя для того, чтобы отловить Коппера или кого-то там еще, а потом бы сдал с рук на руки обратно — на Седые Луны. Сам видишь, как здесь трудно хоть на кого-нибудь положиться…
Он кивнул на дверь, за которой все еще остывал след Романа Дольски по кличке Рыбак.
— К тому же надо мне, в конце концов, Каттарузе мой должок вернуть. Ведь это именно он меня на Седые Луны определил. И тебя тоже. В этом вопросике мы с тобой крестники. Правда, я раньше тебя с Лун смотался. Но это как раз мое досье сработало. Пригрозил кому надо, и амнистия вышла. Хоть и не сразу. Далеко не сразу…. Перед этим меня раза два попробовали прикончить. Да ты помнишь…
— Тебя просто пытались сгноить… Пока планетологи не забрали тебя к себе…
Гай покрутил дискету в руках.
— А как насчет достоверности? В наше время ведь изготовить любую фальшивку — раз плюнуть. Цифровая техника… Тем более ты сам говоришь — это всего лишь копия…
Градов вяло улыбнулся:
— Копия содержит федеральный номер оригинала. Юридически заверенные оригиналы опломбированы и хранятся в федеральном архиве. Их достоверность вне каких-либо сомнений.
Он снова улыбнулся — на этот раз бодрее.
— Да-да, Гай. На нас работали копы. Другое дело, что отснятые и записанные материалы не были предъявлены ни прокуратуре, ни суду… Существенное нарушение служебной дисциплины. Только где они сейчас, эти нарушители? С одними неплохо расплатились, и они убрались подальше от своих более принципиальных коллег. Другие — более несговорчивые… Впрочем, ты хорошо знаешь, что бывает со слишком жадными и несговорчивыми… Короче говоря, вся эта пьеса, которую с тобой разыграли люди Каттарузы, отснята, записана и документирована и эти записи и документы имеют полную юридическую силу. Я думаю, это будет немалый сюрприз для господина Санди. Снова наступила пауза.
— Но ты ведь не знал всего этого, Гай, — прервал тишину Градов. — Ты хотел поговорить со мной о чем-то другом?
— Да, — кивнул Гай.
После всего услышанного ему тяжело было собраться с мыслями.
— Вот что, Василий. Похоже, что мне необходимо знать все, ты понимаешь, решительно все, что тебе известно о биомедицинском центре «Абсолютная гарантия».
«Бимини» оказался неким гибридом бара и игрового зала. Тут и попивали аперитивы за стойкой, и катали шары боулинга, и сражались с космическими пиратами на экранах стареньких игровых компьютеров. Интерьер заведения был минимально стилизован под нечто тропическое и бамбуковое. Населяла этот интерьер небольшая стайка желторотых юнцов и их подружек. Шишелу тут было не слишком уютно.
Ничего хорошего он не ожидал от встречи с сосватанным ему Додо, мастером-девицей. Его мрачные предчувствия только укрепились, когда он обернулся от стойки и оказался лицом к лицу с нахально похлопавшей его по плечу пигалицей. Пигалица была одета словно мальчишка, собравшийся на вылазку в соседний лесок, и решительно сжимала в руке рукоятку чемоданчика — «ноутбука» довольно высокой категории.
— Это вас Додо ко мне послал? — деловито осведомилась она. — Как там вас зовут?
Как и было условлено, Шишел назвался Юрием Сатановски.
— Ответ верный, — констатировала пигалица. — Идет. А меня можете звать Элли. Ваши материальчики с вами? И, знаете, пойдемте вон туда. — Она кивнула на отгороженное от общего зала бамбуковым занавесом кафе. — Там покурить можно. И народу нет. Только закажите чего-нибудь. Не важно чего. Чтобы не раздражать обслугу.
Шишел послушно последовал за пигалицей в полутемное, уставленное хлипкими столиками пространство, занял место за одним из них и заказал два кофе. Элли уселась напротив, засмолила крепчайший «Житан» и облегченно вздохнула. Затем шлепнула свой «ноутбук» на стол, открыла его и распорядилась:
— Ну, давайте ваши данные!
Шишел протянул ей диск. Девушка вставила диск в прорезь дисковода и принялась колдовать над клавиатурой. Это заняло довольно много времени. Наконец она оторвала взгляд от дисплея:
— Это будет дорого стоить. Очень дорого. Придется отвалить большие суммы за вспомогательные работы.
— Сколько, однако? — прогудел Шишел.
— Полета штук. Федеральными баксами. Не меньше.
Торговаться не буду!
Шишел тяжело вздохнул:
— Идет,
— Заднего хода не дадите, са-а-аг?
— Вот задаток.
Шишел бросил на стол половину наследства покойного Рудольфа Райнера. Элли пересчитала купюры и, поморщившись, положила их в боковое отделение на крышке «ноутбука».
— Вообще-то малость жидковат ваш, са-а-аг, задаток. Ну да ладно — вид у вас внушающий. И работа интересная.
По рукам.
— Эх, — крякнул Шишел, — мы с вами, мисс, как те два чудака… Один спрашивает другого — сколько тот даст за полный пароход апельсинов? Второй отвечает: «Миллион!» Они ударили по рукам и отправились. Один — искать пароход с апельсинами, а второй — миллион баксов…
— Выше нос, са-а-аг! — посоветовала Элли. — У меня хорошее предчувствие. — Она захлопнула «ноутбук» и встала из-за стола. — Я пошла. Когда будет готово — дам знать через Додо.
— И все ж таки, сколько ждать придется? Примерно?
— Такие штуки, са-а-аг, у меня получаются или быстро, или не получаются никогда. Счастливо оставаться. Всякого вам…
Шишел остался за столиком один наедине с двумя пустыми чашками и с недовольно попискивающим по случаю отсутствия заказа сервисным автоматом. Чтобы успокоить докучного робота, Шишел заказал прохладительного покрепче и впал в задумчивость. Наморщив лоб, он припоминал давно забытые координаты своего человечка из фирмы «Альтер Эго».
* * *
Нельзя сказать, что старый знакомый слишком уж обрадовался, когда посреди тихой Вектор-стрит, такой уютной в вечерний час, на его плечо легла тяжелая Шишелова ладонь.
— Вы захотели меня инфарктом отоварить, Дмитрий? Я-то думал, что вы сшиваетесь где-то во владениях Предтечей, а вы — вот вам и нате! — в наших краях снова бродите…
— Так ведь дельце у меня тут осталось незаконченное, — как ни в чем не бывало пояснил Шишел наивным, уверенным басом. — С тобой как раз дельце-то… Завернем-ка в нашу старую гавань, да там и потолкуем… Ты, Годфри, как живешь-можешь теперь. На старом месте штаны протираешь?
У Годфри от столь неожиданного появления своего партнера из уже ставшего забываться прошлого перехватило горло. Только промочив его кружкой пива и согрев табачным дымом в уже упомянутой «гавани», он снова обрел дар речи. «Гаванью» был полуподвальный кабачок на углу. Редкое в Санта-Фините место, где закрывали глаза на курящих клиентов. Сегодня Шишелу везло на курильщиков.
— Да, я работаю на прежнем месте… Замдиректора секции охраны. По службе, как видишь, не продвинулся. И не собираюсь… Точнее, не предвижу.
— Что ж так-то… — огорчился за старого приятеля Шишел. — Раньше, помнится, тебя не устраивал твой оклад… Помнится еще, ты и домишко хотел на Островах прикупить… И на вольные хлеба податься…
— После того как наш с вами, Дмитрий, небольшой бизнес не состоялся, я и думать забыл о подобных капризах… Что же до тех сумм, которые вы мне выплатили авансом…
Он поставил кружку на стол, сложил узкие, сухие губы «гузкой» и стал их задумчиво жевать. Шишел тоже оторвался от пива и сочувственно воззрился на сухонького, уже начинавшего стареть Годфри.
— Ты не кручинься, — утешил он его. — Здесь дело такое — аванс он и есть аванс. Если ты все еще в деле, то и забудь про него. Хотя и нелегко мне тогда эти денежки достались, но — если, говорю, ты в кусты не подашься — они твоими будут… А вот если ты из дела выходишь, то извини уж. Думай, как должок вернуть…
Физиономия Годфри окончательно приобрела сходство с печеным яблоком. Пожелтевшими от табака пальцами он вытащил из пачки очередную сигарету и принялся раскуривать ее от зажигалки. Пальцы его предательски дрожали, а глаза упорно не хотели встречаться со взглядом Шишел а.
— Я не п-понимаю… — Тут он поперхнулся табачным дымом. — Я не понимаю, Дмитрий… Я сделал свою часть работы… И я основательно рисковал… Гораздо больше, чем думал. Я ведь не знал, что мы играли еще и против Копперхеда.
— Так я и говорю: доведем работку до конца — про деньги те забудешь. Еще и навар получишь… И домик себе не на Островах, а на Океании где-нибудь… Оно и получше будет — подальше от копов здешних, да и от всего такого…
— Когда тебя от нас унесло… — продолжал гнуть свою линию Годфри (он тоже перешел на «ты»), — мне пришлось нелегко. Кое-кто кое о чем догадался. Меня шантажировали. Как говорили в старину — «поставили на счетчик». Мне пришлось отдать почти все…
Шишел отхлебнул пива, и взгляд его снова стал проникновенно-сочувственным.
— Ну, я то тебя, Годфри, на счетчик ставить не стану… Принимая во внимание предыдущие заслуги. Но пойми: сделанная работа — мы договорились об этом — только тогда считается сделанной и оплачивается, когда достигнут результат. Поэтому свой аванс ты еще не отработал.
— Свою часть работы…
— Это у Форда — слыхал о таком — на конвейере были части работы. Когда довернул свою гайку и готово — дальше хоть трава не расти. А в таком деле, как наше, каждый должен выложиться полностью, чтобы работа была сделана до конца и как надо! И если дело сорвалось, то на каждом — его доля вины. Посторонних тут нет.
— Ты очень круто поворачиваешь дело, Дмитрий… — Годфри сгорбился, и голос его стал глух и сбивчив. — Очень круто… Пойми, что есть, в конце концов, такие… Такие моменты, которые от тебя никак не зависят…
— Бывает и так… Но это не такой как раз момент. Ты сам признался, что произошла утечка. И я знаю, что произошла. «Кое-кто кое о чем догадался…» И не только «кое-кто», но и Коппер! Ты нечисто сработал. Неосмотрительно. Наследил. Так что… Не стоит говорить, что от тебя ничего не зависело.
Годфри вконец сгорбился. Куревом он затягивался с таким нервным ожесточением, что за раз сгорала чуть ли не треть сигареты.
— Ты давишь на меня, Дмитрий… Но… Но что ты, собственно, станешь делать, если я… Если я скажу тебе «нет»… Скажу решительно. Что ты можешь поделать со мной? Ты же ведь не убийца. И не садист…
Впервые за время их разговора на лице Шишела возникло выражение, далекое от благорасположенности к собеседнику.
— Такими вещами не балуюсь, но кости тебе вынужден буду пересчитать. Все до единой. И еще все твои долги переложу на людей Папы Карло. Тогда тебе придется поработать на них. Или… Сам их знаешь. У меня руки чистыми останутся — ведь выбор-то за тобой…
— Ты давишь на меня, Дмитрий… — угрюмо повторил Годфри. — Ты не оставляешь для меня выбора… Раньше ты не был таким…
— С тех пор много воды утекло. И мало кто из нас изменился к лучшему. А выхода у тебя действительно нет.
Так пойми это и не мучайся. Все, что тебе предстоит, это четко закончить работу, получить очень, очень круглую сумму и с нею и со вполне приличной ксивой убыть в тот из Миров, который тебе больше придется по вкусу…
— Твоими бы устами, Дмитрий, да мед пить… Годфри принялся тщательно растирать окурок в пластиковом блюдечке с недоеденными чипсами.
— Ладно. Буду реалистом. Никуда мне от тебя не деться… Но раньше ты не был таким, Дмитрий…
— Я уже сказал тебе — времена изменились. Сколько времени ты кладешь на то, чтобы справиться с делом? Годфри снова пожевал губы.
— Дмитрий, ты верно сказал, что с прежних времен много воды утекло… Один мой сын уже закончил университет, а другой — отсидел срок… Это последнее обстоятельство не прибавило мне авторитета… Но не в этом дело. Хозяева несколько раз меняли охранные системы… Придется начинать все сначала. Это займет не меньше месяца…
— Годфри, тебе придется уложиться в неделю. Ты сможешь, я знаю.
Годфри нервно дернул носом и впервые за время разговора посмотрел в глаза собеседнику. Шишел вдруг почувствовал сострадание к этому человеку с лицом уходящего на пенсию клерка. Желтоватая кожа лица заядлого курильщика собиралась под водянистыми глазами в аккуратные коричневатые кошелечки. Это было лицо человека, жизнь которого прошла за аккуратным исполнением служебных обязанностей и оставила ему теперь несколько долгих лет пенсионного созерцания близящегося неизбежного конца.
И вдруг это скучное лицо — трещиной по камню — прорезала складка циничной улыбки. Она, эта странная, на молнию осенней грозы похожая улыбка вдруг превратила унылое лицо измотанного канцелярскими буднями клерка в физиономию беспощадного шкипера буканирской посудины, идущей на абордаж.
— А ведь я, пожалуй, уложусь, Дмитрии… — с какой-то отрешенной рассеянностью бросил Годфри и вытащил из пачки следующую сигарету.
Не глядя, закурил и затянулся — судорожной, нервной затяжкой.
— Может быть, я сделаю это даже быстрее… Х-ха. Я не подумал об одной очень простой возможности… Но… Но на следующий день… Нет, в тот же день, когда ты пойдешь на дело, у меня должны быть надежные документы и билеты на Трассу. Безразлично куда. Выходи на связь со мною каждый день. Разумеется, не через телефон. По той системе, которую мы использовали тогда… За мою долю ты мне выплатишь — я верю тебе — через номерной счет. Значит, счет уже должен быть открыт, номер его должны знать только ты и я…
— Прекрасно, — прогудел Шишел. — Ты всегда умел принять верное решение, Годфри — Не беспокойся, номер счета будем знать только мы двое. А пока возьми это… Я понимаю, что тебе придется многим заплатить кое-что.
Конверт с купюрами лег в приятной близости от локтя заместителя службы безопасности фирмы «Альтер Эго».
* * *
Дорн слегка нервничал. Выражалось это в почти полном исчезновении его и без того слабого заикания. Вместе с этим дефектом речи на грань исчезновения скатывались его уважение к субординации и к указаниям начальства.
— Бездарно мы действуем, — сообщил он свое мнение комиссару, по мере возможности приглушая голос.
Эта мера предосторожности не была предназначена защитить уши инспектора Руттена от нелестной оценки его плана. Тем более что уши эти были надежно закупорены наушниками, в которых непрерывно жужжали голоса то одного из наблюдателей, то другого. Переходу на пониженные тона способствовала обстановка проведения операции. Ее передвижной штаб, в котором и происходил разговор, располагался в неприметном фургоне, из которого с помощью «дальнобойных» камер хорошо просматривался эпицентр событий — неспешно катящий по укрытой тенью деревьев дороге «найтфлайт» последней модели. В нем Копперхед-Санди со вполне серьезным видом обсуждал некие злодейские планы с истекающим холодным потом Рыбаком. Сценарий разговора был расписан по нотам, а сам разговор несколько раз отрепетирован — его запись Рыбаку предстояло передать Копперхеду-второму, и у того не должно было возникнуть ни малейших сомнений в том, что его двойной агент действительно вышел на связь с нахальным двойником. Да и сам этот Коппер-2, без сомнения, незримо присутствовал где-то рядом, отслеживая ситуацию и ровно ничем не проявляя себя.
— Собственно, — продолжал Дорн, — мы поставили себя в положение дичи, а не охотника. Готов поклясться, что Копперхеда гораздо больше интересует, нет ли за Рыбаком хвоста. И если он нас засечет, то или скроется с места событий…
— Или поступит так, как он поступает обычно, — угрюмо заметил Роше. — То есть скрыться-то он скроется. Но при этом прикончит обоих — и самозваного Коппера, и Рыбака. Оборвет леску, уйдет в глубину и ляжет на дно. Если судить по его досье, именно таков его стиль. А шарахнуть по «найтфлайту» из лазерного дальнобойника и смыться ему не стоит ровным счетом ничего. Остается быть очень аккуратными, Орест Иоганныч.
— По-моему, — пожал плечами Дорн, — быть осторожными в нашем случае означает ограничиться отслеживанием их встречи и общим наблюдением за окружающим пространством. А мы стянули сюда оперативников, снайперов, бог знает кого еще… Все это легко обнаружить. Я трижды перекрещусь, если…
— Кажется, время креститься настало… — прервал его Роше. — Они закончили «круг почета», остановились у стоянки, где Рыбак поставил свой кар. Они благополучно выходят из «найтфлайта». Оба о чем-то говорят. Рыбак крутит «Коппера». Становится так, чтобы тот поворачивался то направо, то налево. Чтоб второму Копперу было удобней рассматривать его. Попрощались. Рыбак ждет, пока Коппер отчалит в своем корыте. Так. Остался один. Пошел к автомату — звонить «своему» Копперу. Кончил говорить. Лезет в свой кар. Так… Его отследят люди из второй группы. А мы потихоньку проводим господина Санди до «Эдельвейса». Думаю, что и Копперхед тоже будет идти следом за ним. Даст бог, чем-нибудь выдаст себя…
— Если первыми не засветимся мы… Скорее всего, он тоже работает с камерой, а сам сидит в километре отсюда. Так что мы не будем иметь даже его фотокарточки… А вот свои можем ему оставить.
— Одна все-таки есть… — Роше принялся с демонстративным неумением нажимать клавиши «ноутбука», покоящегося у него на коленях. — Одна голограммка с Копперхедом-вторым в полный рост, я имею в виду. Любезно предоставлена господином Градовым. Вот — смотрите…
— Рыбак снимал? — поинтересовался Дорн.
— Не совсем… Это одна из их первых встреч. Со стороны их отслеживал Корнеев. Саранча. Он и делал снимок. Парень плохо кончил, как вы помните… Кстати, час назад пришли материалы от группы опознания. Я нашел в них кое-что интересное… Посмотрите.
«Лицо, изображенное на присланном на анализ голографическом снимке за номером 54-1442, — прочитал Дорн, — с вероятностью 96,37 % идентифицировано, как Йосио Мори, предприниматель. Директор и член совета директоров ряда компаний. Владелец крупной недвижимости на Терранове, Квесте, Океании, в пределах Метрополии. Гражданство — общефедеральный паспорт номер 117-200-5188934. Адрес: Терранова, Санта-Финита, бульвар Звездочетов, 112. В настоящее время находится в отъезде. Местопребывание неизвестно».
— Как вам это нравится, Орест Иоганныч? — поинтересовался Роше. — Неожиданно в наши сети сам собою приплыл, можно сказать, наследник империи Мацумото собственной персоной…
Он уже вертел в руках свою трубку, словно по мановению волшебной палочки, возникшую из ничего. Некоторое время Дорн смотрел на эту сильно потертую вещицу, так, словно это был некий магический амулет.
— Нам придется обращаться за помощью к господину Санди, — наконец сообщил он итог своих раздумий. — Без федералов тут не обойтись. Только они могут отследить все финансовые связи этого типа. Пока мы знаем лишь то, что может выдать нам налоговое ведомство Республики. А это немного.
— Я думаю, много больше может дать личная беседа с милейшим Йосио, — задумчиво бросил комиссар. — Если, конечно, она все-таки состоится..
* * *
В номере «Эдельвейса» Гая ждал федеральный следователь. Он коротал время над терминалом, вновь и вновь просматривая файлы с диска Градова. Гай молча присел в кресло напротив. Видно было, что содержимое диска изрядно озадачило господина Санди. Но разговор со Стрелком он начал совсем с другого.
— Итак, вы раскрутили на откровенность и Градова, и мисс Мацумото… И узнали, что и Мацумото и Копперхед — в прошлом по крайней мере — имели какие-то дела с «Абсолютной гарантией».
— В отношении Мацумото ясность полная. Он проходил там курс реювенилизации. Но… Трудно сказать, как это связано с контрабандой трансплантатов…
Кай поднялся из-за стола. Задумчиво потер лоб.
— В общем, вы решили вспомнить былое и начали собственное расследование. А уверены вы, что не спугнули дичь?
Гай пожал плечами.
— Митико в этом деле — пострадавшая сторона. А Градов, хоть и ходит в здешних авторитетах, человек здесь новый и к тому же посвящать кого-либо в свои со мной разговоры не намерен.
— Мне бы вашу уверенность… Мисс Митико теперь очень состоятельная особа. Вы имеете представление о размерах причитающейся ей страховки? Что до господина Градова… Можно только порадоваться тому взаимному доверию, что существует между вами, но… Скорее всего, у него свой интерес в этом деле. Не совсем совпадающий с интересами закона.
Кай посмотрел в глаза Стрелка с какой-то задумчивой озадаченностью.
— Вы потратили довольно много времени на то, чтобы открыть «секрет Полишинеля», — наконец сухо, почти без выражения сказал он. — То, что многое в этом деле завязано на биомедицинский центр «Абсолютная гарантия», стало ясно уже на первых шагах следствия. Так или иначе, все жертвы странных, «добровольных» убийств были связаны с этой конторой. С нею связаны и незаконные манипуляции с трансплантатами человеческих органов и тканей. Но все данные, которыми мы располагаем, косвенные. Нет никаких оснований для возбуждения уголовного дела против компании.
— Ну, возбуждение уголовного дела — это одно, а расследование — другое! Неужели вы не пытались подходить к делу с этого конца? Не поверю. Должны были работать в этом направлении — внедрять своих агентов, отслеживать связи…
Кай кисло улыбнулся:
— Ваши догадки не лишены основания… Вот только система, с которой мы столкнулись, оказалась защищена гораздо лучше, чем мы ожидали. С людьми, которых я пытался внедрить в «Гарантию», произошли… Произошли не слишком веселые вещи.
Он снова пощупал темя.
— Самое неприятное, господин Дансени, заключается в том, что в результате того интереса, который мы проявили в отношении «Абсолютной гарантии», «Абсолютная гарантия» проявила интерес в отношении нас. И похоже, с гораздо лучшим результатом… Поэтому прошу вас: не стоит продолжать ту игру, что вы затеяли. Я бы даже выразился сильнее — я запрещаю вам как-либо вмешиваться в ход нашей операции. Вы уже слишком много знаете о тех действиях, которые мы намерены предпринять. Поэтому нужно исключить возможный канал утечки информации…
— Не совсем понял вас, следователь…
— Просто вас могут, как говорится, «выпотрошить». Под химией, под пытками или просто в откровенном разговоре. Поэтому вам следует лечь на дно. Мы сумеем обеспечить это. До тех пор, пока не разрешится проблема с пересмотром вашего дела. — Кай кивнул на брошенный на стол диск. — Признаться, если эти материалы подтвердятся, мой коллега Ясиновски будет весьма расстроен.
Гай внимательно присмотрелся к лицу федерального следователя.
— Ну а вы-то сами продолжаете верить в то, что я виновен, пока не доказано обратное?
Кай продолжал задумчиво ощупывать шишку на темени.
— Знаете, Гай, начиная с самого первого момента нашего с вами знакомства, я стал сильно сомневаться в том, что вы способны укокошить хоть кого-то. Но я знаю пана Юрека как на редкость добросовестного следователя, и мне нелегко признать, что его так вот запросто использовали в «подставе». Но признать это пришлось. Если бы я не доверял вам, то без всяких разговоров немедленно депортировал бы вас назад, на Седые Луны.
Гай удовлетворенно кивнул.
— Таким образом, мой статус в ваших глазах немного изменился? Я для вас уже не просто расконвоированный заключенный, которого используют «втемную», а в некотором роде свободный гражданин Федерации?
— Пожалуй, что и так. Мало того — вы такой гражданин, которого я поставил в довольно затруднительные обстоятельства — Так что мой долг — уберечь вас от дальнейших неприятностей… Ну, хотя бы тех, что вам может доставить господин Лидделл. Он больше не тревожил вас?
— Вы и его «пасете»? — поинтересовался Гай.
— Не без вашей помощи. Ведь вы не забыли надеть вашего «зайца» перед тем, как отправиться в «Дракулу»… Интересный разговор у вас там состоялся.
— Вы вычислили этого типа?
В голосе Гая зазвучала живая заинтересованность.
— Вычислить его нетрудно. Он работает под своим именем. Представляет здесь «Дженерал трендс» — филиал того, что принято называть Комплекс… И как вы можете догадаться, даже у федеральных властей руки пока что коротки для того, чтобы предъявить этому уважаемому члену общества хоть какие-то обвинения на основании довольно расплывчатого пьяного разговора, одним из участников которого был, кстати, провокатор Управления.
— То бишь я? — невесело уточнил Гай.
— Вы. В тот момент ваш статус был именно таков. Сейчас он изменился. Если не де-юре, то де-факто.
Гай криво улыбнулся. Потом его лицо обрело серьезность.
— Послушайте, следователь: раз я де-факто — свободный гражданин, то уж позвольте мне воспринимать все эти ваши запреты всего лишь как советы. И самому решать — следовать им или нет. Если я неожиданно лягу на дно, то сильно переполошу этим всех ваших птичек. Об этом вы подумали?
— Мне следовало бы все-таки использовать то, что формально вы все еще осужденный, находящийся в оперативной разработке, — вздохнул Кай. — Тогда я смог бы просто изолировать вас в камере — для вашей же пущей безопасности. Но… Но, пожалуй, я доверюсь вашему здравому смыслу. В обмен на это я попрошу вас только об одной услуге…
— Слушаю вас, следователь.
— Я вижу, что вы находитесь в довольно тесном контакте с Дмитрием Шаленым…
— Можно считать, что это так.
— Дмитрий — довольно большая и совершенно неконтролируемая сила. Присмотрите за ним. Просто присмотрите. Мне вовсе не хочется оказаться невольным соучастником его очередного профессионального подвига. А сдается мне, что все к этому идет.
— Я понимаю вас, следователь.
Гай поднялся с кресла и стал напротив Кая, глядя ему в глаза.
— Я, как и вы, служу закону. И вовсе не хочу, чтобы Шишел учинил здесь очередной взлом. Но… Но сегодня я ничего не могу обещать вам, господин Санди. Ровным счетом ничего.
* * *
Нельзя сказать, что разговор с федеральным следователем сильно разочаровал Гая. Он с самого начала осознавал, что тот знает о деле, в которое они ввязались, гораздо больше, чем любой из участников расследования. И пожалуй, вовсе не огорчился тому, что не открыл для; него ничего нового.
Ему досаждало другое.
«Мне бы вашу уверенность…» — сказал господин Санди. Вот оно. Подозрения в адрес Митико. «Мисс Митико — теперь очень состоятельная особа. Вы имеете представление о размерах причитающейся ей страховки?» Подозрения в адрес Градова… «Можно только порадоваться тому взаимному доверию, что существует между вами, но…» Сплошные подозрения. И ведь вполне обоснованные подозрения. Если смотреть на них глазами профессионала. «Предают только свои…» Это почему-то необыкновенно злило Стрелка.
Наверное, поэтому, прежде чем взяться за поиски Шишела, он отыскал запримеченную раньше небольшую часовенку Пестрой Веры и отлил из карманной фляжки полглотка виски на жертвенник Думм-аль-Нидумму — Вкрадчивому Богу Сомнения. Чтобы отстал.
* * *
Кай не склонен был преувеличивать результаты проведенной операции. Все, как говорится, обошлось. Но все было «на грани фола». Рыбак был настолько зажат и настолько старался держаться ближе к зазубренному тексту, что не было бы ровным счетом ничего удивительного в том, что после прослушивания записи беседы, состоявшейся в салоне «найтфлайта», у Коппера родились бы самые мрачные подозрения в отношении ее натуральности. Поэтому появление на месте, выбранном для встречи — в безликом офисе, из тех, что сдают в почасовую аренду для разговоров, не требующих лишних свидетелей, — живого и невредимого Рыбака вызвало у него вздох облегчения. Роше и Дорн также не скрывали некоторого удивления тем, что все обошлось.
Рыбак, постучав условным стуком, вошел в слабо освещенную комнату и, не глядя на собравшихся, грохнулся в кресло, приспустил галстук и откупорил одну из выставленных на столе банок колы. Никто не торопил его.
Тот начал отчитываться, только глотнув пару раз приторной шипучки. Говорил он хрипловато, рублеными фразами.
— Я связался с Коппером. Как и договаривались. Прямо со стоянки. Тот назначил встречу…
— У Скай-парка, — оборвал его Дорн. — Там вы должны были сесть в кар с условленным номером и ехать маршрутом, который будет указан в записке, положенной на сиденье… Но по дороге вы спутали след.
— Извините, это Коппер спутал след. Не я. Я ловлю первое же такси и — нате вам! — в салоне меня ждет Коппер. Поднимается с заднего сиденья, как черт из сундука! И начинает командовать — переключить управление на себя и рулить «напра-нале»! В общем, ваши меня потеряли из виду, как я понял.
— Да, на некоторое время… — неопределенно признал Дорн.
Ему не слишком уж хотелось, чтобы Рыбак точно знал, что их с Копперхедом разговор не записан. Как и того, что самого Рыбака удалось обнаружить только после его звонка в штаб операции.
— Короче говоря, — Рыбак перевел дыхание, — я его убедил, что двойника мы вычислили. Он-де сам на нас вышел. И Вась-Вась двойника этого ему сдает. В лучшем виде, в упаковке.
— На Прерии «сдать в упаковке» означает «в гробу», — мрачно заметил Роше.
— А здесь это означает — в мешке, связанным, — пояснил Рыбак, — И желательно под наркозом. Он очень хочет побеседовать со своим вторым «я». Товар мы оставляем на стоянке у Пустошей. В багажнике машины.
— Мешок мы ему обеспечим… — задумчиво заметил Роше. — Но господина следователя в него помещать не стоит.
— Что туда поместить — найдется, — согласился с ним Дорн, — Печально будет только, если забирать товар Копперхед пришлет какую-нибудь «шестерку», которая снова спутает след. Тогда…
— Он так и хотел обставить дело, — торопливо оборвал его Рыбак. — Мол, он пришлет людей, которые заберут мешок, а взамен оставят оговоренную сумму. Но тут я заартачился. Как и договаривались, все ссылки на шефа. На Вась-Вася… Мол, так не пойдет. Только лично и только из рук в руки. Сходимся на той самой стоянке — с нашей стороны я и шеф, с его он и любая его «шестерка». Без оружия. И производим обмен…
— Ну, и?.. — подтолкнул его замерший монолог Дорн.
— Коппер изрядно покочевряжился, но согласился… Это вы за мной запишите…
— Не беспокойся, твои заслуги не будут забыты… — заверил Рыбака Роше. — Итак, на встречу отправляетесь ты и Градов. Мы, конечно, позаботимся о том, чтобы ваше уединение с Копперхедом не затянулось. Но для этого нам нужно очень точно знать — когда вы будете на месте действия. И действия наши должны быть предельно согласованы. Копперхед нужен нам живым и только живым.
* * *
— И все-таки это была далеко не самая гениальная идея господина Санди — устраивать засаду чуть ли не за дюжину часов до выхода на сцену основных действующих лиц, — с досадой заметил Роше.
Вообще-то он не считал эту мысль неудачной. Безусловно, Копперхед будет очень настороженно следить за обстановкой на месте предстоящей встречи. И следить задолго до своего открытого появления там. Предосторожность федерального следователя была совсем нелишней.
Досаждало Роше другое. Участники операции, надежно укрытые в пустующих, если смотреть на них снаружи, салонах каров, украшавших полузаброшенную автостоянку у Пустошей, были достаточно обеспечены пищей и питьем. Даже устройства для отправления естественных надобностей были предусмотрены. Но вот десяток часов разлуки с любимой трубкой привел комиссара в брюзгливое состояние.
— Я же советовал вам выспаться за это время, — отозвался из полумрака Дорн. — Я именно так и поступил и, поверьте, чувствую себя в форме.
— Не могу, знаете ли, Орест Иоганныч засыпать, не сделав на сон грядущий пару-другую затяжек крепким табачком…
— Мне бы вы этим не помешали. Я уже привык к тому, что работаю на пару с огнедышащим драконом… — вяло пошутил Дорн. — Да и Килиани вам простил бы такое неудобство.
Роше знал, что его коллеги простили бы ему эту его слабость. Но черт дернул его именно сегодня забыть трубку на рабочем столе. Это было неважной приметой. Хуже было бы только потерять ее или, не приведи господи, шляпу. Последний раз забытая в кармане оставшегося на вешалке плаща трубка ждала своего хозяина полтора месяца — отправившись для пустякового согласования хода расследования на орбитальную Колонию Святой Анны, комиссар застрял там на шесть недель, так и оставив в руках местных властей свою законную добычу — афериста галактического класса Марселя Лонго. Вот и теперь комиссар шестым чувством ощущал, что с предстоящей операцией не все пойдет ладно. Ощущал, но предпочитал не каркать вслух, поскольку часть предстоящей вины относил за счет своей забывчивости.
— Внимание… — подал голос помалкивавший до той поры Килиани. — Появляются наши.
Серебристый «линкольн» Градова мерцающим призраком выплыл из сгущающихся сумерек и бесшумно занял условленное положение на полупустой стоянке. Еле слышно хлопнула дверца, и появился Рыбак. Закурил сигарету и притулился к крылу машины.
— Нервничает… — заметил Дорн. — Судя по характеристике из его дела, — курит он исключительно редко — только при сильном стрессе.
— Думаю, что полчасика в кабине с любимым шефом, которого он закладывал, это как раз такой стресс, — отозвался Роше. — А вот Копперхед, чувствую, потреплет нам нервы…
В этом он оказался прав. Копперхед появился лишь на исходе последних секунд предельного условленного срока ожидания. Темный, почти неразличимый в опустившейся темноте «хаунд» бесшумно проскользнул на соседнее с «линкольном» место и замер там, не подавая признаков жизни.
— Еще раз повторяю, — тихо распорядился Роше. — Брать только живым. Если стрелять, то не на поражение. Всем приготовиться…
Ожидание затягивалось. Рыбаку пришлось оторваться от «линкольна», подойти к машине Копперхеда и, наклонясь к боковому окну, начать переговоры. Во имя пущей безопасности, никто из участников встречи со стороны Градова не был снабжен «жучками», и прослушать содержание начавшихся переговоров было невозможно. Наконец, дверь «хаунда» отворилась и из нее вынырнула сухопарая, сутулая фигурка.
— Это не он, — пробормотал Килиани, приникший к окулярам прибора ночного видения. — Господи… Кажется, это… Это тот тип, что объявлен в розыск по нашему делу. Джо Бюсси… Надо же, к кому прибился…
После нового короткого обмена неслышными издалека фразами сутулый тип двинулся к машине Вась-Вася, а Рыбак остался у «хаунда». Сделал условный жест — «Коппер-хед здесь». Бюсси уверенно зашел к «линкольну» со стороны багажника и крикнул остававшемуся в кабине Градову:
— Выйди и открой!..
На что Вась-Вась покрыл наглеца кучерявым матом.
— Так не договаривались! — проорал он в заключение. — Пусть Коппер выходит тоже. Товар принимать. Или сделка не состоится…
— Приготовились, — коротко рявкнул Роше. — Придется брать в машине. Вариант «С». Все поняли?
Бюсси тем временем втолковывал Градову, что его шеф выйдет для знакомства только после того, как он — Бюсси-Перхоть примет товар. Через две-три минуты пререканий Вась-Вась появился на свет божий и, подойдя к багажнику, принялся возиться с ключами, слишком явно затягивая время.
«Сейчас ему придется разворачивать под носом у Копперова сообщника замотанный в брезент манекен, — прикинул Дорн. — И реакция будет мгновенной. Надо работать на опережение…»
— Пошли! — рявкнул у него над самым ухом Роше.
Как водится в таких случаях, за короткое время произошло очень много событий. Из трех мирного вида потрепанных машин, уныло скучавших поодаль, выскочили два десятка спецназовцев и, паля по колесам и двигательной части «хаунда», ринулись в атаку. Что и было предусмотрено вариантом «С» плана захвата Копперхеда. Роше и Дорн рванулись за ними в арьергарде. С другой стороны стоянки к эпицентру событий спешили федеральный следователь с четверкой своих людей. Килиани и двое оперативников не менее поспешно, но безо всякой стрельбы устремились на помощь Градову. По плану Градов же тем временем уже прижимал Бюсси к земле стволом «шайтана». Что планом предусмотрено не было.
Не по плану повел себя и Рыбак. Он резко — буквально срывая ее с петель — отворил переднюю дверцу «хаунда» и рывком выбросил из кабины высокого сухопарого японца. И тут же — прыжком — обрушился на него, не давая подняться Но прежде чем он закончил свой прыжок, все на стоянке ослепли и оглохли. Кто на пару минут, а кто и навеки.
Последнее относилось к Роману Дольски. Рыбак был ближе всех к взорвавшемуся плазменной вспышкой «хаунду». И получил большую долю осколков и адского жара в спину.
— Готов, — констатировал Килиани, с трудом переворачивая труп. — Его уже не откачать… А этот… — Он попробовал нащупать пульс того, кто был, наверное, Копперхедом. — Давайте в реанимацию. Быстро!
— Там уже двое наших ребят… — заметил один из бойцов, мгновенно занявшихся не подающим признаков жизни японцем.
— Места хватит, — сухо отозвался федеральный следователь. — Зафиксируйте его хорошенько. Он будет пытаться покончить с собой. Как сделал это только что… Но он очень нужен нам именно живым. — Он на секунду запнулся. — Точнее, целым. Не столько живым, сколько целым. Так будет правильнее.
— И как это Рыбак успел сообразить, что машина минирована?.. — задумчиво спросил Градов, уставившийся на все еще светящиеся малиновым светом остатки корпуса «хаунда». — И все-таки этот черт успел на что-то там нажать или за что-то дернуть…
— Или просто что-то отпустить, — уточнил Кай. — Не мне вам рассказывать про «принцип мертвой руки»…
Градов махнул рукой и зашагал к своей машине. Свои обязательства перед легавыми он считал выполненными. Сейчас предстояло сделать кое-что для Шишела. Тут светили хорошие деньги.
У машины он спохватился и потратил десяток секунд на то, чтобы вытащить из багажника огромный брезентовый куль. Куль он швырнул на землю, багажник захлопнул с досадой, а легавым крикнул, чтобы они забирали свою чертову куклу. Не очень-то она и пригодилась.
В сторонке на капоте машины Килиани оформлял задержание и арест Джо Бюсси. Санитарные вертолеты уже уносили в городские госпиталя полдюжины пострадавших Из приспевшего спецфургончика вылезали и сразу же брались за свое дело люди экспертной команды. Группе захвата делать здесь было нечего.
— Пойдемте писать отчеты, — уныло произнес Дорн. — Что-то у нас всех не слишком веселый вид… А ведь наконец хоть маленькая, да победа.
— Я еще не понял этого… — в тон ему отозвался Кай. — Точнее, не понял: победа это или поражение…
* * *
Санта-Финиту снова поливал дождь. От этого даже совершенно неуютный интерьер арендного гаража, в котором Шишел назначил встречу старине Годфри, приобрел некую привлекательность.
Годфри вошел в незапертые ворота гаража, отряхнул свой вымокший плащ и, не включая освещения, как и было условлено, открыл дверцу кара и устроился на его заднем сиденье. Сидевший за рулем Шишел ткнул в сенсор панели, и салон автомобиля залил неяркий свет. Не произнося ни слова, Шаленый перекинул Годфри объемистый пластиковый пакет — комплект новых документов и билет до Океании на имя, совсем не похожее на то, что носил старина Годфри. Пакет этот создал для Шишела изрядную задолженность перед Васей-Градом, но тот верил, что за старым приятелем не заржавеет, и постарался на славу.
Старина Годфри тоже не подвел — на сиденье перед Шаленым лег набор дубликатов магнитных карточек-ключей, схемы внутреннего расположения помещений «Альтер Эго», схемы сигнализации и охранных систем. Годфри терпеливо выкладывал все, что ему известно о содержимом той или иной серии сейфов.
— Легче всего будет собрать урожай здесь. — Он очертил желтым маркером часть распечатки плана наземного этажа здания фирмы. — Это залы индивидуальных сейфов. Там довольно много разного рода личных сбережений, уведенных от налоговой инспекции…
— Мне не так уж и нужны всякие личные сбережения, — поморщился Шишел. — Наличные или камушки, конечно, нужны, но хотелось сразу взять что-то, на чем можно срубить бабок на сумму с ноликами пятью. Так что показывай, где тут у вас не мелкие вклады, а, как говорится, «святая святых».
Годфри, мучительно морщась, смахнул с разложенных на столе схем и распечаток крошки от сандвича и тяжело вздохнул.
— И за какие это мои грехи бог сделал так, что ты прицепился именно к нашей конторе, Дмитрий?
Шишел постукал себя указательным пальцем по ноздре и коротко бросил:
— Нюх, Годфри. Нюх, старина. Годфри безнадежно махнул рукой.
— Ведь мы даже не банк. Мы просто хранилище. Фирма специализируется на хранении всего, что клиенты считают ценным. И если вместо бриллиантов и ценных бумаг ты напорешься на кучу писем чьих-то давно померших родственников — не обессудь. А что касается таких штучек, за которые платят суммы о пяти нулях, так это, извини, не такие вещи, на которые легко найти покупателя. Наука. «Хайтек»… С этим на базар не выйдешь. Впрочем, тебе виднее. Вот здесь — красным — обозначены сейфы нашего основного клиента. Специально оборудованные хранилища. С вентиляцией, подогревом, с вакуумной линией. Даже с подачей каких-то питательных растворов…
— Какого ж они — ученые эти — не хранят свою фигню у себя — в таких условиях, в которых им надобно? А они вместо этого платят вам немалые денежки за то, чтобы… За что, собственно?
— За анонимность, Дмитрий, за а-н-о-н-и-м-н-о-с-т-ь. В наши закрома несут то, с чем опасно попасться. Но что всегда должно быть под рукой. Ну, скажем, если какая-то из биотехнологических фирм использует без лицензии чей-нибудь штамм бактерий, или там запрещенные к использованию плазмиды, или еще что-то в этом роде, то им не с руки попадаться с коллекцией ворованных или запрещенных штаммов. Они хранят их у нас. Мы обеспечиваем те условия хранения, которые нам продиктуют, а они платят деньги и получают кодовый номер. Номер их хранимых фондов. По нему они могут время от времени брать часть хранимого материала и использовать в своих целях. Если эту часть материалов конфискуют или уничтожат, то, как говорится, ничего страшного. Они оплатят штрафы, сдадут прокуратуре всякую мелкую сошку, а когда буря стихнет, снова полезут в наши сейфы и возьмутся за свое
— Я давно подозревал что-то в этом духе… — пробормотал Шишел.
«Шантажом надумал подзаработать? — поинтересовался у него демон. — Напрасно. Тебе же человеческим языком объяснили — а-н-о-н-и-м-н-о-с-т-ь. Ничего никому не докажешь. А голову тебе открутить за это могут. За то, что нос в чужие секреты сунуть собрался…»
«Это еще каким боком дело повернуть», — отозвался на эту реплику Шишел. А вслух спросил у Годфри:
— Вот ты тут про какого-то вашего основного клиента помянул. И что же? Тоже не знаешь, кто такие?
— Формально нет. Но о многом мне легко догадаться. Впрочем, советую тебе не проявлять интерес к этим материям…
— Меня интересует — почему этими материями так интересовался Копперхед? И вот что интересно — он тоже не советовал мне совать нос в секреты «Альтер Эго». Правда, получалось это у него много убедительнее, чем у тебя…
Годфри зло отшвырнул маркер, который крутил в руках, и принялся раскуривать сигарету.
— Ладно, — буркнул он, несколько успокоившись. — Если тебе необходимы лишние приключения, то получай их. Только никаких ссылок на меня. Нет особого секрета в том, что «Альтер Эго» — это практически дочернее предприятие биомедицинского центра «Абсолютная гарантия». Его, так сказать, чулан и прачечная. И процентов на восемьдесят мы загружены деньгами и материалами этого заведения. «Гарантия» и нанимала Копперхеда. Купила его с потрохами. Он выполнял для них какие-то делишки, связанные с крутой уголовщиной. Все дела с ним вели через нашу контору. Но я о них мало что знаю… Кроме того, это знаешь и ты — связываться со всем этим смертельно опасно.
Годфри снова начал нервничать и стал слегка захлебываться сигаретным дымом
— Даже если бы мне было безразлично, что станется с тобой, Дмитрий, мне необходимо, чтобы ты оставался цел, по крайней мере до тех пор, пока не переведешь мою долю добычи на мой счет. Поэтому я и советую тебе — собери свой урожай с денежных ящиков — там «зелени» хватает… И цифру свою — о пяти нулях — нарисуешь ты там для нас. А в специальные хранилища и не суйся. Не суйся, говорю я тебе!
Годфри довольно давно знал Шишела. Но так и не понял, что больше всего Дмитрий не любил, когда им пытались командовать.
* * *
Но не склонен был Шишел и действовать себе во вред, по принципу «назло маме уши отморожу». Пустые размышления явно не вели ни к какому разумному решению в отношении предстоящей операции. И посоветоваться, как всегда, было не с кем. И не для того, чтобы такое решение найти, а больше для самоуспокоения Шишел отдал дань своей благоприобретенной слабости: открыл наугад томик древнего путаника и, упершись взглядом в слово «сомнение», так соответствующее его теперешнему душевному настрою, вычитал новое его откровение:
«Временами, — повествовал биограф двух чудаков, — тяготясь обилием поглощенной им квашеной капусты — излюбленного своего лакомства, добродетельный Бонни обращался к внимавшим ему со словами: «Сомнения, что обуревают меня в этот час, есть не что иное, как отражение в моей душе великого сомнения Создателя в совершенстве своего творения. Именно они заставляют его посылать роду людскому тяжкие испытания, подобные, например, несварению желудка. И задача, что стоит перед всякой разумною тварью, — это в благодарность за сотворение свое испытания эти преодолеть и тем сомнения Господни развеять на срам лукавому».
На что Злобный Свистун Грогги возражал, лузгая полезные для желудка тыквенные семечки: «Не такой уж и прощелыга Господь наш, чтобы хоть мзлость сомневаться в том, кто мы есть. Видит он каждого из нас насквозь, как облупленного! И если сомнения мучают вас, так это от того, что не фраер Господь и за нас наши проблемы решать не будет. Разве что подскажет что шепотком — да и то-лишь тот его услышит, кто не туг на ухо. Так что уши следует держать в чистоте. При этом, друзья, я говорю совсем не о тех лопухах, что приделаны у вас слева и справа по борту — ну, тут вы меня понимаете…» «Идея неплохая, — оценил этот пассаж внутренний демон Шишела. — Так что ложись-ка ты, братец, на боковую и выспись как следует. Во сне тот самый шепот, говорят, сильнее слышен…»
В этот раз Шаленый послушался своего демона.
