* * *
Из полутора с лишним сотен официально зарегистрированных в столице частных детективов Гай счел заслуживающими внимания лишь три десятка. Из этих тридцати наибольший интерес представляли пятеро — те, в послужном списке которых числились особые успехи и личные потери в борьбе со здешним филиалом галактической мафии.
Этих пятерых Гай расположил в своем списке просто по алфавиту. Так что первый свой визит он нанес Рональду Аахену — сорокалетнему, но уже изрядно потрепанному жизнью типу. О встрече они договорились по телефону, и Аахен честно предупредил Гая, что не сможет уделить ему более четверти часа и не намерен покидать свои офис для встречи на «нейтральной территории».
Офис этот — агентство «У. Легран» — располагался на границе между приморскими дорогими кварталами столицы и слегка обнищавшими за последние годы кварталами предгорий. Чем-то такое расположение характеризовало и общий стиль самого агентства и его владельца. Здание, на первом этаже которого расположилась вотчина господина Аахена, было когда-то весьма престижным и содержало на своих двадцати этажах не более девятнадцати солидных контор — об этом можно было судить по бронзовой доске с их названиями, сохранившейся у входа. Сейчас ее дополняли свыше полусотни табличек, извещавших о существовании на белом свете уймы других позднее вселившихся в постепенно нищавший дом заведений и заведеньиц. Что до названия, выбранного для агентства господина Аахена, то смысл его стал ясен Стрелку, когда, пройдя в кабинет владельца, он рассмотрел в царившем там золотисто-коричневом полумраке портрет Эдгара По над рабочим столом господина Аахена. Взять малоизвестное имя детектива-любителя, созданного фантазией основоположника детективной литературы, — в этом чувствовалась определенная изысканность.
Сам хозяин кабинета чуть напоминал своего любимого древнего автора. Был он худощав, его успешно боровшаяся с залысинами шевелюра курчавилась, а щеки заметно впали — рановато для его лет.
Впрочем, никаких признаков романтического расположения духа Рональд Аахен Гаю Дансени не представил. Предложив «мистеру Максимову» присесть, он, не перебивая, выслушал заготовленную тем короткую речь. Затем взял быка за рога.
— Вы серьезно полагаете, — озадаченно спросил он, — что Достарханов — Копперхед снова объявился в наших краях?
— Я хотел бы, чтобы вы разуверили меня в этом. Или наоборот — в этом убедили.
— Простите, я не понял — вы хотите нанять меня для расследования этого вопроса? Гай энергично почесал нос:
— Знаете, кое-что интересное вы мне уже сообщили. Только что. И совершенно бесплатно.
Аахен вопросительно поднял кустистую, с проблеском седины левую бровь.
— Я имею в виду слово «снова», — уточнил Гай. — Я достаточно наслышан о том, кто такой и что такое Копперхед, но впервые узнал, что он ранее бывал на Терранове…
— Я бы охотно просветил вас на этот счет, — пожал плечами Аахен и принялся разглядывать потолок своего кабинета.
Кабинет, что и говорить, был уютный, обитый панелями,
имитирующими натуральный бук, и оснащенный баром, автономным компьютером и — главное — мощной системой подавления подслушивания.
— Я бы охотно просветил вас… — повторил детектив. — Но я хотел бы уточнить, с кем имею дело и то, на каких условиях вы хотите получить от меня эту информацию…
— Информацию от вас я рассчитываю получить на основе взаимности, — охотно ответил Гай. — А что касается моей личности, то позвольте мне пока воздержаться от уточнений на этот счет. Я рискую головой.
Аахен пожал плечами в знак некоего полупонимания положения своего гостя.
— Пока что, — Гай решительно перешел к делу, — я могу дать вам только наводку. Не очень уж ценную, но зато — авансом. Человек, называющий себя Копперхедом, нарисовался в Санта-Фините. Он интересует вас?
Секунд тридцать в насыщенном полутьмой воздухе кабинета Аахена царила задумчивая тишина.
— Нет, — сказал, наконец, Аахен. И сказал очень решительно.
— Я не знаю, са-а-аг, кто послал вас ко мне и зачем, — продолжил он, глядя мимо Гая куда-то в полумрак цвета сепии. — Но я не играю в такие игры с людьми, которые не называют своего имени. Я уже слишком дорого заплатил за такое занятие — жизнью своей семьи. Жены и двоих детей. Наш разговор считайте законченным, са-а-аг…
Гай поднялся из-за стола. Пожалуй, этот пункт можно было вычеркнуть из его списка. Он направился к двери.
— Минутку, — глухо окликнул его Аахен. — Услуга за услугу. Вас надувают. Никакого Копперхеда на Терранове нет и быть не может. Он действительно был здесь. Организовал целую систему рэкета по линии здешней медицины. Торговля трансплантантами и все такое. Меня наняла одна из фирм, работавших в этой сфере. И Копперхеда сдал полиции именно я. Его этапировали в Метрополию. Но не довезли. Кто-то из сообщников, видно, хорошо заплатил охране. Мовлади Достарханова пристрелили при пересадке. Год назад. Но знают об этом далеко не все. Учтите, что я сообщаю вам конфиденциальную информацию.
— Я оценил это, — ответил Гай и закрыл за собой дверь.
Глава 3
БОГ ПОИСКОВ
Шаленый, не говоря худого слова, развернулся, вернулся к столику и снова занял свое место за ним. С досадой щелкнул пальцами, и сообразительная тележка, уставленная снедью, мгновенно оказалась тут как тут — по правую руку от него. В ответ на ее вопросительное попискивание Шишел промычал нечто неопределенное. За это был вознагражден новым попискиванием — на этот раз понимающим — второй двойной можжевеловой и пригоршней соленых орешков на пластиковом блюдечке.
Можжевеловую он тут же отправил в недолгий путь вниз по пищеводу, пару орешков закинул в рот и тщательно разжевал. Только после этого он почувствовал себя готовым встретиться взглядом с мадам Д'Арси.
За истекшие двадцать секунд мадам изменилась разительно. Она уже не напоминала хрупкую орхидею, нуждающуюся в надежной защите от невзгод жестокого окружающего мира. Скорее уж ее можно было уподобить отточенному стилету, готовому нанести свой жалящий удар. Серые глаза встревоженной серны теперь сверкали сталью, тонкие музыкальные пальцы жестко сжались в вовсе не безобидного вида кулаки, стройная спина как-то по-военному выпрямилась. Улыбка у мадам стала еле заметной, но весьма хищной.
— Оказывается, мы знакомы с вами, Милен? — с мрачноватой иронией осведомился Шишел. — Не помню, однако, где мог видеть вас раньше…
— Вряд ли вы бывали в тех местах, где хранятся досье на вас, — сухо заметила Милен. — Вы неплохо держитесь. Я ожидала, что тогда — в номере — вы броситесь наутек. Однако вы не сплоховали. И на женское очарование не клюете. С этой точки зрения вы подходите нам.
— Так вы, маэ… миссис, меня проверяли? — задал Шишел уже чисто риторический вопрос.
— Кстати, — дернула плечом Милен, — зовите меня мисс. Это, — она кивнула на кольцо, — маскировка. Часть легенды. А когда я слышу «миссис», то кажется, что жизнь уже прошла и все кончено. Не люблю обреченности. И еще — не называйте меня Милен. Не терплю фамильярности.
Она помолчала секунду-другую.
— Так вы действительно думали, что я случайно очутилась в апартаментах, в которых вы с господами головорезами решали свои проблемы?
— Да так… Шевельнулась было мыслишка… — признал Шишел почему-то нехотя. — А вы, мисс Д'Арси, крупно рисковали. Не хватись я вовремя, тот самый «несчастный жулик» вам бы шею свернул в полсекунды.
— А вот это, как говорят ваши соотечественники, бабушка надвое сказала. — Русские слова довольно забавно звучали в устах грассирующей мисс. — Вряд ли Фугу проходил такую же спецподготовку, как та, что дают у нас.
— Это где ж это «у вас»? — полюбопытствовал Шишел. То, что мисс прекрасно знает участников сцены, разыгравшейся в номере 3—47, по кличкам, его уже не удивило ни в малейшей степени.
— Не важно, — с врожденным изяществом взмахнула ладошкой Милен. — Вас это не должно интересовать. Она заметно нервничала. «С чего бы?» — подумал Шаленый.
— А что же должно-то? — мрачно осведомился он. Ничего хорошего от предстоящего разговора он не ожидал.
— Прежде всего, вас должны заинтересовать те предложения, которые вам будут сделаны, господин Шаленый.
— Может, погодите с предложениями, мисс? — досадливо поморщился Шишел. — Вы ведь мне не грант от Армии Спасения и не руку и сердце предложить собираетесь? А по части предложений деловых — так занят я. Уже кое с кем в уговоре. А уговор, он знаете, мисс, дороже денег…
Милен нервно покосилась на свои часики.
— Не спешите с отказом, Дмитрий, — напряженно бросила она.
Она снова справилась по часам. Судорожно вздохнула.
— Собственно говоря, вас должен был ввести в курс дела Лидделл. Формально это мой поверенный здесь… Но… господин Лидделл задерживается. Придется мне самой… Нам время не менее дорого, чем вам…
— Еще раз говорю, мисс: я сейчас заказов не принимаю. У меня сейчас — серьезная работа. Отвлекаться не могу.
— Не притворяйтесь дурачком, Шишел-Мышел! Милен высоко вздернула плечи.
— Вы прекрасно понимаете, что, если бы у нас не было способов — многих способов — воздействовать на вас, мы бы не стали к Вам подъезжать.
— Ну, если вы, мисс, хотите сказать, что можете запросто сдать меня властям, то уж не извольте беспокоиться — никакие власти меня без хрена не съедят… У меня всегда найдется и норка, куда нырнуть, и дырочка, куда утечь-просочиться…
Шишел блефовал. В жизни его частенько блеф оборачивался самой что ни на есть реальной реальностью, так что обескураженным он себя ничуть не чувствовал.
— Ну, кнута ты, допустим, не боишься…
Трудно было сказать, о чем должен был свидетельствовать этот неожиданный переход на «ты». То ли о резком понижении, то ли, наоборот, о резком взлете акций Шаленого в глазах мисс Д'Арси.
— Ты прими во внимание, — продолжила Милен, — что мы не торопимся за тот кнут хвататься. Потому что кроме кнутов есть еще и пряники. И мы знаем, какой пряник тебе нужен. Знаем. А головорезы не дадут тебе ничего, кроме денег. А деньги не решат всех твоих проблем.
Милен замолчала — дала Шаленому время подумать над услышанным.
— Чтобы понять, в чем твой настоящий интерес, Шишел, — уже с неприкрытым раздражением и чуть ли не по слогам выговорила Милен, — тебе все-таки стоит выслушать то, что тебе предлагают! Не спеши совать голову в петлю!
Она судорожно вздохнула и, постепенно успокаиваясь, несколько раз сжала и разжала крепкие кулачки.
Немного успокоился и Шишел Он откинулся в кресле и снова щелкнул пальцами, подзывая робота.
— Ладно, валяйте, мисс! Только выпивка — за ваш счет.
* * *
С пунктом вторым из списка Стрелка вышел крутой облом.
Мэтью Аронов — директор сыскного агентства с непритязательным названием «Страж» — пребывал то ли в длительном отъезде, то ли просто в бегах. Такое, по крайней мере, впечатление сложилось у Гая, после того как он потерял почти целый час на разговоры с уклончивым и двусмысленным молодым человеком — единственным живым существом, которое он застал в офисе «Стража». С большим трудом удалось добиться от него признания в том, что он является секретарем Аронова. Похоже, что секретарь этот чего-то очень боится.
Гай покинул пустынные пределы «Стража», унося в душе какое-то очень неприятное чувство.
Пунктом третьим в его списке шел совладелец агентства «Лекс» Петроний Волынски. Само агентство Гай нашел не без труда — видимо, ни Петроний, ни его компаньоны особо не нуждались в излишней известности. Не нуждались они, судя по всему, и в интересе со стороны всяческих, не желающих уточнять свою личность проходимцев.
Во всяком случае, когда, разыскав на" одиннадцатом этаже типового доходного дома на Джин-стрит неприметную дверь, справа от которой обнаружилась крохотная — с визитную карточку размером — вывеска «Лекса», Гай надавил сенсор входного звонка, то за дверью этой его ждало что угодно, но только не гостеприимный прием.
Электрозамок пожужжал немного, и дверь благополучно отворилась перед ним. Первое, что поразило Стрелка в безликом в общем-то офисе, открывшемся перед ним, это густой табачный дух, висевший в здешнем воздухе, видно, давно и привычно.
Чем угодно благоухало в офисах богоспасаемой Терра-новы. В одних царил запах соснового леса. В других отдавали предпочтение изысканным постмодернистским комбинациям ароматизирующих добавок, призванным, по словам их создателей, воздействовать на какие-то древнейшие инстинкты и ассоциации, заложенные в глубинных нейронных структурах. Но в офисе «Лекса» элементарно воняло табачищем — причем далеко не самым лучшим.
Второй причиной для удивления было полное отсутствие в офисе кого-либо, кроме него самого — Гая Дансени.
Впрочем, отсутствие это оказалось кажущимся. Через десяток-другой секунд после того, как дверь за ним послушно закрылась, слух Гая уловил отчетливый звук нервного копошения, исходивший из-за массивного письменного стола, возвышавшегося в противоположном конце кабинета. Там кто-то активно шуршал бумагой и осторожно постукивал чем-то по полу.
«Дьявольщина! — подумал Гай, — Неужели крысы?! Да ну… Какие, к черту, крысы здесь, на Терранове?!»
Впрочем, если уж на этой, чистенькой когда-то, пла-нетке завелись такие твари, как Копперхед (или как его там на самом деле?), то отчего бы и крысам не возникнуть в этом Мире?
Он громко откашлялся и, ступая как можно более осторожно, приблизился к источнику подозрительных звуков. Нагнулся над столом.
И тут — как чертик из коробки — навстречу ему вынырнула лысая, как колено, голова, уставившаяся на Гая выцветшими, слегка навыкате, глазами. Во рту голова сжимала прокуренную, антикварного вида трубку. Вслед за головой последовательно появились из-за стола и другие части тела ее обладателя. Был он худ как жердь, высок ростом, облачен в коричневый твид, и бритые щеки его были еще более впалыми, чем у почитателя творчества Эдгара Аллана По — Рональда Аахена. На устах у лысого типа наличествовала иезуитски-вежливая улыбка, в руках — растрепанная пачка разношерстных распечаток и каких-то антикварного вида бумаг, прошитых шнурами и украшенных сургучными печатями.
— Джень добже, пану. К вашим услугам, — сообщил Гаю тип. — Простите великодушно. — Он бросил неприязненный взгляд на пыльные бумаги, зажатые у него в руках. — Накопилось много различной дребедени, в которой просто так не разберешься… Люди так боятся компьютерного взлома, что скоро окончательно перейдут на бумажную документацию…
Гай, ощущая некоторую неловкость, поинтересовался тем, кто же именно предлагает себя для услуг его скромной персоне, и поспешил представиться сам.
Тип оказался именно тем, кого Стрелок и ожидал увидеть перед собой, — Петронием Волынски. Мало того, пан Волынски помнил о звонке господина Максимова и готов был к разговору с ним.
Первую — пробную порцию информации, касающейся возможного возникновения в пределах республики Терранова известного отца организованной преступности — Копперхеда, Волынски, казалось, пропустил мимо ушей. Аккуратный намек на возможность наладить взаимовыгодный обмен информацией, связанной с затронутой темой, не остался незамеченным, но особого энтузиазма у пана Волынски не вызвал.
Нет, это не был такой же крутой отказ, как тот, на который Гай нарвался у господина Аахена. Хозяин кабинета, промямлив нечто неопределенное в том духе, что «безусловно, я про контактирую с вами, мистер Максимов, если буду располагать информацией, интересующей вас». снова погрузился в разгребание нижнего ящика своего монументального письменного стола, полностью исчезнув из поля зрения Гая.
Тот понял, что разговор и в этот раз закончился, практически не начавшись.
— До видзенья, пан Волынски… — произнес он в пустоту и повернулся к выходу.
Ответом ему послужил очередной взрыв активного шуршания по ту сторону стола. И уже в самый последний момент — когда Гай тянулся к дверной ручке, вслед ему раздалось:
— Меня просили кое-что передать вам, господин Максимов…
* * *
— В общем-то, все довольно просто, господин Шаленый, — пояснила Милен, рассеянно наблюдая за действиями сервисного автомата, пристраивающего перед ее собеседником выпивку-закуску. — Вам только следует понять, на кого действительно надо работать. Вы связались с тупыми уголовниками, которые оказались неспособны даже опознать клиента. И вы хотите продолжать сотрудничать с этими питекантропами?
— Так, мисс, говорят — «уговор дороже денег», — задумчиво отозвался Шишел, разглядывая сероватое утреннее небо сквозь прозрачную, чистую, как слеза Христова, толщь можжевеловой. — А кроме того, вижу, что и у вас, мисс, уж извините, не все чин-чинарем. Сами говорите, человечек ваш ко мне подвалить должен был, ан нет его. Вам, мисс, за него отдуваться приходится… Непорядок, что ни говори…
Мисс нервически поморщилась и клюнула толику кальвадоса из своей рюмочки.
— Человечек, как вы изволили выразиться, к вам еще подвалит, — с ядом в голосе заверила она Шишела. — Можете не сомневаться.
Тон у мисс был уверенным, но тонкие пальцы, нервно покручивавшие ножку рюмки, выдавали ее сильнейшее желание самой знать, где черти носят ее то ли напарника, то ли шефа.
— И постарайтесь понять — те, кого здесь представляю я могут реально помочь вам выкрутиться из той истории, в которую вы попали. Я ясно выражаюсь?
— Не помешало бы и пояснее, мисс, — все так же задумчиво ответствовал Шаленый.
Милен дернула плечом и с едва заметной неохотой призналась:
— Я знаю только то, что мы можем вам сильно помочь в некоем деле. Деле, очень для вас важном. Полностью в курсе дела — господин Лидделл.
— Ну вот, когда господин этот удосужится мне этот секрет растолковать, тогда и будем всерьез думать… — заключил Шишел. — Это — во-первых. А во-вторых, как вы, мисс, мыслите — почему это я перед вами здесь вот сижу и водку пью, весь из себя живой и невредимый? Вопрос, мисс, не праздный…
— Ну что ж… — иронически скривилась Милен. — Поделитесь тайной своей повышенной живучести…
— Я потому до сих пор цел, мисс, — охотно пояснил Шишел, — что никогда и ни при каких — заметьте, мисс, — ни при каких обстоятельствах не кидал партнеров. Они разные бывали — партнеры-то. Бывали и придурки, было что и полные козлы попадались — вроде, прости, Господи, теперешних. А бывало, что и поумнее народец попадался. Было дело — сводила меня судьба с людьми, прямо скажу — без лишней скромности — гениальными… Бывало притом, что кидали они меня — и умники кидали, и — стыдно сказать — отменные дурни. Но Дмитрий Шаленый — вы это усеките, мисс, — не кидал никого и никогда! Потому что в наших кругах, мисс, те, кто меняет коней на переправе, долго не живут.
Милен сменила гримасу иронии на откровенно презрительную усмешку:
— С того момента, когда вы наконец поймете, что здесь, на этом курорте, иметь дело можно только с нами, бояться мести ваших, с позволения сказать, партнеров вам не придется. Об этом позаботимся мы.
Шаленый поморщился и залпом, как лекарство, проглотил свою можжевеловую.
— Нехорошо вы сказали, мисс, — сурово заметил он, закусывая корнишоном. — Дима Шаленый партнеров не боится. Он партнеров уважает — даже когда эти партнеры — жидкое дерьмо, вроде того, что в этот раз подвернулось. Важна идея, мисс. И учтите: если вы надумаете давить на моих нанимателей, то я буду недоволен. Очень сильно недоволен, — добавил он со значением. И поднялся из-за стола.
— У вас есть время подумать, — сказала Милен уже ему в спину. — Лидделл найдет вас. Не сомневайтесь.
* * *
— Передать?
Гай был порядком удивлен:
— Вас кто-то предупредил о… моем к вам визите? Волынски сокрушенно покачал головой:
— Пан, видно, не в курсе здешних дел… Совсем не в курсе… Держите вот это.
Он протянул Гаю прямоугольничек светло-коричневого пластика. Архаичную визитную карточку. Из тех, что до сих пор в ходу у людей при деньгах.
— Прочтите, запомните и верните мне.
«Эрик П. Лидделл», — прочитал Гай оттиснутую золотом надпись. — «Коммерсант». Дальше следовала приписка от руки электрокарандашом: «Назначьте время и место. Контакт в ваших интересах».
— Простите, — недоуменно пожал плечами Гай. — Вы уверены, что это адресовано мне? Господин… мм… Лидделл предлагает мне выйти на контакт с ним. Однако здесь нет никаких координат. Только адрес и канал связи в Метрополии…
— Пусть пан не беспокоится на этот счет, — сладким голосом заверил владелец «Лекса» и принялся, посмеиваясь, выбивать трубку о край гранитной пепельницы. Пепельницу эту, без сомнения, устанавливали на столе с помощью подъемного крана.
— Этот господин…
Он нетерпеливым жестом забрал визитку у Гая.
— Этот господин имел в виду именно вас. Ошибаться— не в его обыкновении, поверьте мне. А условия вашей с ним встречи я передам ему лично… Постарайтесь увидеться с ним еще сегодня. Чем скорее вы это сделаете, тем будет лучше для вас самого…
Гай озадаченно потер нос.
— Ну что же… В таком случае я буду рад встретиться с господином, мм… Лидделлом сегодня, в восемь вечера — по местному. Ну, скажем… Ну, скажем, в баре «Дракула», — наугад определил Гай.
Бар с вампирическим названием и кроваво-черной вывеской он приметил всего час назад — из окна такси-автомата.
— Ну вот и прекрасно…
От выбивания трубки пан Волынски приступил к ее заправке табаком.
— Я вам посоветую… Нет, пусть пан не думает, что я хочу его запугивать… Но я все-таки посоветую постараться дожить до этих восьми часов вечера. И знаете, что пану надо для этого делать?
Гай воздержался от ожидавшейся от него недоуменной реплики. Похоже было, что это даже чем-то понравилось пану Волынски.
— Пану надо, — ласково продолжил тот, — перестать заниматься тем, за что он взялся с утра.
Он кончил утрамбовывать содержимое трубки и принялся со знанием дела раскуривать ее.
— Кончайте расхаживать по детективным агентствам и расспрашивать народ про господина Достарханова, — продолжил он уже более жестко. — Это до добра не доведет. Постарайтесь, как говорится, лечь на дно…
Гай нервно откашлялся.
— Это все, что вы хотели мне передать?
— Пожалуй, все. Добавлю только, что пану не стоит снова заходить в «Лекс». Я не имею никакого отношения к делам господина Лидделла… Из того, что я согласился выполнить его просьбу, вовсе не следует…
Его прервала трель сигнала вызова. Трель испустил массивный настольный блок связи, успешно конкурировавший с гранитной пепельницей за место под солнцем на письменном столе пана Волынски. Пан поднял трубку.
Да, это я, Волынски… «Лекс», — устало бросил он в нее.
Затем его левая бровь удивленно взлетела и некоторое время пребывала в приподнятом положении. Он повернулся в Гаю и, пожав плечами, протянул трубку ему.
— Кажется, весь город уже знает, что вы, пан Максимов, почтили мой скромный офис своим визитом. Это вас. Гай с недоумением прижал трубку к уху.
— Алло, — окликнул он собеседника, который не включил свой видеоканал, решив остаться невидимым. — Если вам нужен Максимов, то я к вашим услугам…
— Одну минуту, са-а-аг, — торопливо отозвались с того конца провода глухим и хрипловатым говорком не слишком трезвого и слишком перепуганного человека, — Сейчас передам трубку…
— Алло, это ты, Рео? — спросил его такой знакомый, очаровательно картавый девический голосок.
— Да, — подавив мгновенно вскипевшую в его черепной коробке смесь досады и недоумения, ответил Гай. — Если вы все еще сомневаетесь, что это я, может, напомните мне про то, как ломают лыжи из дерева ши?
— Только не надо имен! — торопливо воскликнула Митико. — Ты меня узнал. Слушай, почему ты… Ладно, не в этом дело… Я уже говорила тебе…
— Я это помню, — быстро прервал ее Гай. — Это касается опасности…
— Теперь это и для тебя очень важно… — Голос японочки прервался от волнения.
— Слушай меня внимательно. Какие-то типы сидят у тебя на хвосте…
Выражение, взятое напрокат из криминального чтива, прозвучало в устах Митико как нетвердо заученная цитата из заданного на дом текста на санскрите.
— Откуда ты это…
— Не перебивай… Это… Это не важно, откуда я это знаю… Короче, за тобой присматривают. Обрати внимание — две машины… «Ровер» — антрацитовый, новенький. И синий «кадиллак» — открытый. Старое корыто… В общем, будь осторожен. Ой!.. И нам, нам…
Митико заговорила приглушенной скороговоркой. В трубке теперь явственно слышался какой-то посторонний шум.
–.. И нам надо непременно встретиться… Я… я сама найду тебя…
Тут Митико снова ойкнула и, выпалив «Пока!», торопливо повесила трубку. Судя по звуку, по рычажку аппарата она попала не с первого раза.
Гай еще раз недоуменно глянул на трубку и вернул ее Волынски.
— Ну что ж, — сказал он со вздохом. — Кажется, мы обо всем договорились, ясновельможный пан…
— Обо всем, пан Максимов, — охотно согласился шеф «Лекса». — Только, бога ради, не говорите мне «До видзенья»… Мне вовсе нет никакой необходимости иметь дело ни с вами, ни с теми, кто грузит меня сугубо вашими — по большому счету — проблемами. Так что желаю пану наисчастливейшего пребывания в наших краях. Но только подальше от агентства «Лекс» — уж будьте любезны…
* * *
Запершись в своем номере 3—35, Шаленый в первую очередь убедился, что за время его содержательной беседы с мисс Д'Арси никто не названивал ему ни по какому поводу. После этого впал в мрачную задумчивость. Занятию этому он уже привык предаваться, заняв горизонтальное положение на тесноватом диванчике.
В том, что неведомая контора, от имени которой выступала субтильная Милен, не оставит в покое ни его самого, ни его бестолковых партнеров, сомневаться не стоило ни секунды. Лучшим выходом из положения было бы послать к великим едреням и тех и других да податься в бега. И сделать это было бы не так уж сложно. Но положение беглеца — вечно прячущегося и боящегося собственной тени — никак не устраивало Шишела и, главное, ни на миллиметр не приближало его к той цели, ради которой он связался с этой, слова доброго не стоящей компанией.
А намеки мисс на то, что те, кто за нею стоит, находятся в курсе его — Шишела — проблем и даже могут чем-то облегчить его судьбу, явно заслуживали тщательнейшего анализа и проверки. Если это не было блефом, то получалось, что кто-то из тех четырех человек, что знали о Шишеловой беде, поделился своими знаниями по крайней мере с той «фирмой», которую представляли здесь Милей и ее пока неведомый поверенный. Это и вовсе не нравилось Шаленому
«Ну что, так и будем валяться кверху брюхом да глазами в потолок лупать?» — осведомился у него внутренний демон.
И был совершенно прав.
Шишел уже привычным движением нашарил на полу у изголовья дивана сочинение хитроумного Исмаэлита и, раскрыв наугад, прочитал:
«Всем нам рано или поздно приходится искать что-то или кого-то. То, что мы потеряли, или то, что хотим обрести Есть только один Поиск, — говорил преподобный Бонни тем, кто приходил к нему за советом, — и это поиск Бога в себе! Найди в себе Бога и ты найдешь то, что кажется тебе тем, что ты ищешь».
«Да ерунда все эти рассуждения о Боге! — замечал на это Грогги Злобный Свистун. Нет никакого смысла искать того, кто вездесущ и всеблаг. Он и так перед тобой и в тебе. И ищи не его, а то, что он велел тебе искать. Он лучше знает, что тебе поручить. Найдешь то, что Он поручил тебе искать — найдешь кусочек себя — и только. И Бог будет доволен тобой. Но это не значит, что ты получишь от него за это конфетку».
Шишел положил книгу на ковер и почесал в затылке Внутренний демон его хихикнул. «Ключевое слово — «поиск», — насмешливо подсказал он.
Шишел был с ним согласен. Надо было как-то вывернуться из тисков сложившейся ситуации. Перестать плыть по течению.
Сыграть на опережение.
Рывком поднявшись с дивана, Шишел привычно проверил состояние своей «пушки», уютно разместил ее под мышкой, привел в относительный порядок свою физиономию и решительным шагом покинул и номер 3—35. и пределы гостеприимной «Ротонды».
Внутренний демон молчаливо одобрил его решение.
* * *
Гай, следуя древнему ритуалу подданных Шарабин-Тари, Бога Поиска, пропустил пару свободных такси-автоматов, без толку циркулировавших по пустынным улицам, и, остановив третий, набрал на пассажирском пультике прогулочный маршрут. Ему требовалось время, чтобы осмыслить происходящее. А заодно осмотреть: так ли уж реален увязавшийся за ним, по словам Митико, «хвост».
Понятное дело, «хвост» мог быть просто-напросто подвешен ему Копперхедом, но… Слишком уж это было примитивно. Непрофессионально. По-своему даже глупо. Хотя… Хотя вполне могло быть и флажком предупреждения. «Желтой карточкой», выставленной заигравшейся «шестерке». Потому что — да, Гаю следовало понять это уже давно — в этой игре другой роли ему предусмотрено не было.
«Человек, разумеется, предполагает, — рассудил, несмотря на это, Гай, — а Господь, однако, располагает… Посмотрим, кому в этом покере выпадет расклад поинтересней…»
В его списке оставалось еще порядком народу, и отступать от своих планов он был не намерен.
Поэтому, когда раздолбанное, фиалкового цвета корыто появилось на экранчике заднего обзора его таксомотора, он переключил свой кар на ручное управление и дал предполагаемому «хвосту» догнать себя. А потом неожиданно притормозил у первой же попавшейся парковки — у витрины букиниста — и в лавку к этому букинисту и нырнул, умудрившись сохранить умеренно беспечный, ничем особым не озабоченный вид. В лавке он с большим интересом принялся рассматривать каталоги, очень удачно расположенные на полке перед выходящей на улицу витриной. Расписная колымага и не подумала проезжать мимо и вообще — делать вид, что она здесь ни при чем. Наоборот, она лихо тормознула у обочины, чуть не протаранив терпеливо ожидавшее Гая такси, и извергла из себя полдюжины коротко стриженных парней вида мрачноватого и решительного. Пометавшись по короткому переулку, все они, как по команде, вошли в лавку торговца книжным старьем — как раз к тому моменту, когда Гай интересовался у дотоле скучавшего за прилавком продавца, есть ли в заведении черный ход.
— Разумеется, есть, са-а-аг, — невозмутимо ответствовал торговец нетленными творениями человеческого гения. — Но, боюсь, са-а-аг, что…
Тут ему пришлось посторониться для того, чтобы пропустить еще двоих вооруженных парней, проникших в лавку, по всей видимости, именно через тот черный ход, которым с запозданием поинтересовался Стрелок.
— Господа… — дрогнувшим голосом начал продавец, но тут же получил рукоятью револьвера по маковке и надолго выбыл из числа действующих лиц.
Подошедший к Гаю сзади парень аккуратно взял его за локоть и флегматично распорядился:
— Пошли… С тобой хотят поговорить, са-а-аг.
* * *
В своих действиях Шаленый целиком положился на интуицию. И интуиция потащила его в старый город — в лабиринт некогда роскошных особняков в районе Предгорья.
Выйдя из такси-авто мата на перекрестке каких-то замшелых «стрит» и «лейн», Шишел вздохнул с облегчением. Все-таки не вся Терранова была стерильным, продутым свежим морским ветерком лагерем бойскаутов. Была и другая Терранова — Терранова слегка облупившихся фасадов, крохотных, подозрительного вида лавок и забегаловок, Терранова странноватого вида бездельников, подпирающих стены в темноватых закоулках.
Мир тени. В нем Шишел чувствовал себя как рыба в воде.
Интуиция кивнула ему на порядком раздолбанный «шевроле», приткнувшийся к поребрику тротуара в полусотне метров от перекрестка. За рулем электроколымаги дремал плохо выбритый тип.
— Не спи — замерзнешь! — посоветовал ему Шишел. втискиваясь на сиденье рядом
Тип возбух было, пытаясь выяснить «какого черта вам, са-а-аг, надо в чужом автомобиле?», но быстро успокоился, сообразив, что его не только не грабят, а вовсе наоборот — суют в нос хрустящую федеральную кредитку.
— Это для начала, — пояснил Шишел. — И еще столько получишь, если скоренько довезешь меня куда-нибудь в такое местечко, где народ или еще пить не кончил, или, наоборот, уже похмеляется после вчерашней дури…
Тип присмотрелся к нежданному клиенту. Густой запах можжевеловой, исходивший от того, внушил водителю некоторое доверие.
— Вообще-то я не такси, са-а-аг, — раздраженно буркнул он. — И вообще, насчет того, чтобы прокатиться… Тут у нас с вами облом-с… Как, по-вашему — чего это ради я, вместо того чтобы баиньки дома делать в чистенькой коечке, кемарю тут — в вонючей тачке?
— А тут думать не хрена, — пожал плечами Шишел. — Надрался ты, друг, под завязку да и задрых как тюня. Хорошо еще, что не обчистили тебя тут…
— Такого здесь не водится, са-а-аг. Здесь народ еще не приучен даже замки на двери ставить… А что до того, что я вчера на грудь принял, это верно. Только вся печаль в том, что зараза эта, — он пнул ногой пол «шевроле», — и не подумает с места тронуться, пока из меня хмель не выйдет. Вы, видно, не из здешних, са-а-аг, и здешних законов не знаете. У всех тачек без автопилота на стартер тест-прерыватель поставлен. И покуда в кабине спиртным несет, с места я тронуться могу только на буксире. Или на своих двоих. Такая вот загогулина, са-а-аг…
Шаленый вздохнул, поняв, что в компанию ему на время пребывания на благословенной планетке Судьба определила в основном исключительных козлов.
— Это горе не беда… — прогудел он, сгибаясь в три погибели и шаря вслепую под панелью управления. — Где прерыватель-то тот? Эта, что ль, хреновина? — спросил он, поднося к носу водилы с мясом выдранное устройство с портсигар размером.
— Да т…! Да вы, са-а-аг!.. Да ты соображаешь, какой с меня штраф сдерут, если?..
— Если бы да кабы… — продолжал гудеть Шаленый, скручивая разорванные проводочки. — Потом, если так уж неймется, назад эту сволочную коробочку приделаешь. Скажешь, что угоняли тачку твою. А сейчас жми поскорее — трубы горят…
Водила подозрительно стрельнул в него глазами.
— Вам только горлопромочить, са-а-аг? Или что покруче?
— Можно и покруче, — согласился Шишел. — Даже очень желательно… И чтобы место было не из тех, что на виду… Одним словом, отель «Ритц» не предлагать.
Тип хмыкнул и повернул ключ. «Шевроле» тихонько взревел и покатил по узковатой улице.
* * *
Ехать пришлось совсем недолго. Не больше чем через пять минут с момента криминального запуска двигателя «шевроле» причалил к наглухо забранной стальными жалюзи витрине заведения под погашенной неоновой вывеской «Орел и решка».
— Дык закрыто тут на фиг… — недоуменно поднял плечи Шишел. — Ты куда меня привез, Сусанин?
— Куда заказывали, туда и привез, са-а-аг, — мрачно отозвался водитель. — Эта лавочка хитрая. Кому не надо — не откроют. Вы, са-а-аг, таким вот стуком, — он показал каким, — постучите — и все будет, как говорится, «абгемахт»…
Шишел не без труда выбрался из автомобиля и, бормоча себе под нос нечто о «хреновых конспираторах», принялся долбить обшарпанную и украшенную непристойным граффити дверь, воспроизводя, по мере своих музыкальных способностей, условный ритм.
— Эй! — окликнул его тип в «шевроле». — А денежки?!
В двери зашелестел замок. Шишел вытащил из кармана смятые в комок баксы и комок этот довольно метко запустил в окно «шевроле». Автомобиль недовольно взревел разрегулированным движком и убыл восвояси.
Дверь Шишелу открыл тощий, наряженный индейцем парень. К раннему гостю он проявил полное безразличие.
Впрочем, понятия «ранний и «поздний» вряд ли имели смысл в сумеречных, заполненных неуловимо отдающим запахом анаши табачным дымом пределах «Орла и решки». Это там — снаружи — входило в свои права солнечное утро Террановы. Здесь все еще не кончился вчерашний вечер. За столиками резался в карты народ потрезвее, у стойки млели любители тешить дьявола в компании с зеленым змием. Кое-кто уже обронил на эту стойку буйную голову и никем не потревоженный, досматривал седьмой сон. И бармен и пара вышибал отеческими взорами окидывали эту идиллию и тоже не проявляли ни малейших признаков интереса к гостю.
Гость вел себя относительно стандартно: заказал водки и взгромоздился на насест прямо напротив бармена. Первую дозу отравы он прикончил залпом, не закусывая, а вторую принялся прихлебывать, словно то была не «жженая», а благоуханный кофе. Коротая время таким способом, он окидывал рассеянным и совершенно безразличным взглядом помещение питейной лавочки и ее посетителей. Время от времени он отправлял в рот соленые орешки.
Того, кто был ему нужен, Шишел нашел довольно быстро. Наряженный в слегка подранный пиджак и коротковатые брюки мулат, приютившийся за угловым столиком, старался не привлекать к себе внимания. Но те, кому надо было, находили его быстро. За то время, покуда Шишел домучивал вторую чарку спиртного и заказывал третью, к этому пареньку подсели — один за другим — двое неплохо одетых посетителей и, пошуршав наличностью, быстро удалились за свои столики.
Повременив немного, Шишел подхватил со стойки свою выпивку и, не торопясь, профланировал через небольшой зал к намеченной жертве.
Как ни старался темнокожий паренек стушеваться в тени своего плохо освещенного угла, его манера двигаться и характерная «маска» малоподвижного лица выдавали его с головой. По этой части взгляд у Шишела был наметанный. Перед ним был типичный толкач. Причем представитель худшей породы толкачей — толкачей, которые и сами всерьез балуются своим товаром. Жаль мальчишку — такие долго не живут.
— Чего подкинешь? — задумчиво растягивая слова, осведомился Шишел, опускаясь в жалобно скрипнувшее под его тушей креслице напротив юного наркодилера. Тот подозрительно присмотрелся к нежданно свалившемуся на него клиенту. Но почти сразу успокоился. Шишел неплохо умел косить под наркоту. К тому же парень, как и все сидящие на игле, излишне доверял своей счастливой звезде.
— Товар — по деньгам, — безразлично глядя в пространство, произнес мулат. — Колеса угодно?
— Колеса — это не круто… — разочарованно прогудел Шишел. — Колеса и в аптеке срубить можно… Да ты не бзди, парень. Бабки есть…
Он пошуршал перед носом собеседника новенькими пятисотенными.
— Са-а-аг, видно, недавно с кораблика? — безразличным голосом осведомился толкач — Са-а-ага Перчик ко мне направил?
— Хрен я знаю — Перчик или хренчик… — не стал покупаться на дешевую проверку Шишел. — Здесь энто место даже кошки драные знают… Короче, если «мел» есть, беру весь. Сразу. Усекаешь?
Глаза у толкача вспыхнули жадным огоньком. Шишел тяжело вздохнул. Козлы. Его окружали одни только козлы. Любой мало-мальски осторожный наркодилер заподозрил бы в таком щедром заказе подвох и резко свернул бы базар. Но с парнишкой за угловым столиком Шишелу повезло но всему судя, он ширялся не первый месяц и крыша у него, что называется, текла уже основательно. С таким можно было идти напролом. Шаленый решительно допил водку.
— Не потянете, са-а-аг, — подумав, предположил торговец отравой.
— Ты, парень, моих денежек не считай, — осадил его Шишел. — У тебя ж не тонна «мелка» припасена?
— Тонна не тонна, а две сотни доз будет… — рассудительно заметил толкач. — Ну как, са-а-аг? Одиннадцать штук нарисовать можете?
— Без проблем, — отрезал Шишел.
— Тогда ждите, са-а-аг. Мне за товаром сходить нужно. Таких объемчиков на себе не ношу…
Парень поднялся. Шаленый встал вслед за ним.
— Эй?.. — удивленно обернулся толкач.
— Не «эй», а потопаем вместе, — прорычал Шишел и, ухватив парня мертвой, но незаметной со стороны хваткой, потащил его к выходу, тихо приговаривая: — Ума у тебя, парень, до хренища. Думаешь, жирный карась клюнул — мужик при великих бабках и, ко всему, один, без всякой охраны. Я штуку против дохлой воблы ставлю, что ты не за товаром идти намылился, а за дружками бежать удумал. Чтоб меня, чудака, на перышко поставить, как я отсюда нах хаузе потопаю. Умен, ничего не скажешь. Только мы так сделаем — по-честному. До твоего загашничка вместе дотопаем, и я товарец заберу, ты — денежки… И все, как говорится, — тут Шишел припомнил давешнего водилу, — «абгемахт»…
Парень порывался прервать этот монолог репликами в духе «Да что вы, са-а-аг!.. Да я не!.. Да как бог свят!..», но все-таки позволил вывести себя из питейного заведения в пустынную прохладу улицы. Никто из посетителей и вышибал не обратил ни малейшего внимания на происшедшее. Только бармен проводил странную пару тяжелым, внимательным взглядом.
* * *
Шишел завел толкача за угол и, убедившись, что никаких свидетелей вокруг не видно, завернул ему правую руку за спину, а под ребра сунул ствол «беретты». Парень взвыл.
— Сука поганая! — сообщил он Шишелу свое о нем мнение. — Коп недоделанный! Ментяра позорный! Хрена ты с меня… Дерьма кусок!
— Ты поспокойнее, поспокойнее, дорогуша! — прикрикнул на него Шаленый. — Где ты тут копов видишь? Звать-то тебя как?
— Так ты от Толстого? Чего ж выделываешься — «как звать?», «как звать?»?!
Тут он попытался укусить Шаленого, был ткнут мордой» каменную стенку и жалобно заныл, городя расквашенными губами что-то нечленораздельное. — Если спрашиваю, значит надо, — заверил его Шишел, — И говорю тебе: не бзди! Будешь вести себя правильно — и живой останешься, и товар твой от тебя не уйдет. Еще, глядишь, и денежку словишь… Так, значит, по порядку…
Сзади по тротуару зашлепали неверные шаги. Краем глаза Шишел зафиксировал приближающуюся к ним чуть пошатывающуюся фигуру. Прохожий был, впрочем, не настолько пьян, чтобы не принять элементарных мер предосторожности. Он перешел на противоположную сторону улицы и оттуда, замедлив шаг, во все глаза вылупился на происходящее.
— Дяденька, помогите!!! — заканючил неожиданно вновь обретший голос толкач. — Педофил домогается!!! Педрила долбаный!!!
Прохожий гыгыкнул.
— Полицейская акция! — гаркнул Шаленый, пресекая неверное толкование происходящего, — Агент Сатановски!..
Он умудрился, не выпуская ствол из рук и продолжая выкручивать правую верхнюю конечность обколотого придурка, вытянуть из заднего кармана свой жетон «от Роланда» и помахать им в воздухе.
— У парня полны карманы наркоты! — продолжил он и в доказательство вывернул брючный карман торговца отравой, — Будете свидетелем!..
На асфальт посыпались красивенькие таблетки, пластиковые ампулы и пара упаковок «мела». Всего лет на пять отдыха за казенный счет.
Подвыпивший «дяденька» вовсе не жаждал выступать в роли свидетеля чего бы то ни было и сразу ускорил шаг. Но и задержанный не был для него совсем уж незнакомой личностью.
— Достукался, Анхело, — ехидно бросил он, торопливо удаляясь в сторону центра, — Тебе говорили, что за свои художества ты сдохнешь в тюряге! Вот там-то тебе и будут педрилы. Педрилища, даже! Туда и дорога…
— Tax, значит, тебя Анхело кличут, дитятко? — полюбопытствовал Шишел и поддал своей жертве под ребра. — Ну давай дальше колись: фамилия, погонялово?
Толкач, похоже, скис.
— Суарес, — зло ответил он. — Анхело Суарес, кликуха — Глист. Имею право на звонок…
— Второй раз тебе говорю, — ласково пояснил Шишел, — напрасно ты меня за легавого имеешь. Я — ты уж извини меня душевно — из другой группы риска.
— Ага, — все с тем же озлоблением парировал его реплику бестолковый Анхело. — Тогда тебе же, суке, и хуже. Думаешь, здоровый вымахал бычара, так все тебе как с гуся вода? Хренушки! Вась-Вась тебе за меня пасть напрочь порвет!
— Ага! — удовлетворенно крякнул Шишел. — Так тебе здесь крышу этот делает… Вась-Вась?
От удивления Анхело даже попытался — рискуя свернуть себе шею, — обернуться, чтобы узреть своими глазами чудака, который не знает о том, что все Предгорье является вотчиной всемогущего ВВ.
— Ну что ж, — вздохнул Шишел, — он-то мне и нужен. Веди-ка ты меня к своему Вась-Васю. И поскорее. Только сначала дерьмо это, — он кивнул на рассыпанный по асфальту «товар», — забери…
Анхело поразился настолько, что, не говоря худого слова, упал на четвереньки и принялся судорожными движениями собирать и рассовывать по карманам таблетки, ампулы и упаковки.
Требование Шишела было настолько нелепо и нелогично, что не умещалось в затуманенном наркотой сознании Глиста. Ожидать, что он — толкач из полулегального бара — может запросто вести кого-то к самому ВВ, было так же нелепо, как думать, что первый попавшийся рядовой из окопов может представить вас командующему фронтом в ранге фельдмаршала. Однако надо было выкручиваться. Иначе этот бык от него не отвяжется. И одному Богу известно, что, собственно, можно ждать от ненормального…
— Поторапливайся! — прикрикнул на него Шишел.
Василий Васильевич Градов, для всех Предгорий — Вась-Вась, уже проснувшись, понял, что день ему предстоит паршивый. К чему бы еще всю ночь снился ему родной барак на Седых Лунах и старший конвойный — прапорщик Дурнев? Такая гадость порядочным людям не снится.
Градов — крепко сбитый, невысокий человек с клочковатыми бровями, глазами-буравчиками и коротким седым ежиком жесткой щетины, украшавшим его чело, большой любитель хорошей кухни, классической музыки и дорогих костюмов, не верил ни в бога ни в черта, но ко снам своим относился с трепетным вниманием. Поэтому сегодня с раннего утра он готовил себя к какому-нибудь отвратному коленцу госпожи Судьбы.
Утренний смотр ночной смены — в основном бригадиров, опекавших казино и массажные салоны, — неприятных неожиданностей не принес. Что только укрепило уверенность в том, что неприятности, что ждут его, будут далеко не ординарными.
Началось все с кислой рожи Рыбака — Романа Дольски — шефа службы безопасности мини-империи ВВ. Физиономия Рыбака никогда не выражала ничего другого, кроме той или иной степени омерзения от окружающей его действительности. Но сегодня это было омерзение тревожное.
— Что-нибудь не так? — осведомился Вась-Вась, когда, уже ближе к полудню, ночная смена схлынула из кабинета и они с Рыбаком остались в нем одни. — Тебя, Рома, пыльным мешком по голове сегодня, часом, не приголубили?
— Да нет…
Рыбак тряхнул головой, словно стараясь избавиться от невидимой осы, кружащей у его лица.
— Значит, тишь да гладь? И Носарь кондиции соблюдает? И Толстый не шебуршится? И господин комиссар Эччиверия не подает признаков жизни?
— Не шебуршится, — пожал плечами Рыбак. — И не подает. И Носарь кондиции соблюдает. Но есть, конечно, сучки и задоринки…
Вась-Вась заломил бровь в знак того, что ждет уточнений.
— Руди Локхарт — это бармен из «Орла и решки» позвонил и сказал, что какой-то бык — из залетных, по его мнению — увел с собой кого-то из наших толкачей. Парня потом искали клиенты, но его как корова языком…
— Точно, что бык был не из полиции?
— Я провентилировал. Там никто не в курсе…
Вась-Вась поморщился. В конце концов это действительно мелкая задоринка. С толкачами вечно лезет всякий мелкий криминал. Народ они, по определению, подловатый и агрессивный…
— Ладно, пусть разбираются сами… Кто там бригадирит? Дуда? Вот ему и карты в руки. Но ты будь в курсе… Что-нибудь еще?
— Да так — вообще ерунда. Тоже по части залетных. Какой-то тип, чуть ли не с ночи еще, тревожит наших Похоже, что собирает материальчик на вас лично, шеф… Этот тип интересуется той историей с Копперхедом. Вы понимаете, что это для нас означает…
— Залетный… — пробормотал Вась-Вась задумчиво. — Материальчик… Федерал?
— На них не похоже… Но, по словам Фогельмана, ощущается профессиональная подготовка. Вась-Вась подумал с минуту и сказал:
— Вот что. Как только этот тип проклюнется снова, за химатуру его и сюда. Побеседуем с человеком. Удовлетворим его, так сказать, любопытство…
Рыбак осклабился.
— С вашего позволения, шеф, мы его того… уже. Он сейчас у Лешека Виноградски в мастерских. В подполе. Через десять минут…
— Через пять, — уточнил Вась-Вась.
— Через пять, — согласился Рыбак.
