ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
В ней рассказывается о веселых шалунах, которые любят зарывать путников в землю
Следуя указаниям Кевлара, мы некоторое время двигались на юго-восток по почти незаметной тропе и пока она окончательно не затерялась в буйной траве, мы не выбрались в необъятную степь. Несмотря на яростные протесты Ламаса, которому отсутствие следов пребывания человека показалось очень дурным предзнаменованием, мы продолжили наше путешествие в направлении, указанном Кевларом, тем более что, несмотря на небольшую корректировку курса, мы все же двигались к южным границам Стерпора. Так мы шли довольно долго, травы становилось все меньше и меньше, мы словно вторглись на территорию пастбища диких кочующих свиногов. Пожухлые кустики росли в этих местах вразнобой, земля все больше становилась обнаженной, потом всякая растительность и вовсе пропала.
Ламас несколько портил мне жизнь бесконечными причитаниями, но в целом путешествие наше по пастбищу проходило вполне гладко, без происшествий, когда вдруг… Варнан громко вскрикнул и провалился в землю по колено.
— Ну вот, — проворчал он, с трудом выбираясь, — кажется, я ногу вывихнул.
Я хотел подойти к нему, чтобы помочь, споткнулся о ком земли и вдруг понял, что вся земля вокруг так изрыта, будто тут поработал целый дивизион кротов. На пастбище кочующих свиногов это похоже уже не было. Вокруг нас повсюду виднелись небольшие норки, на много миль далеко вперед простиралось поле, более всего напоминающее пашню, лишенное какой-либо растительности — травы или деревьев. Несколько иссушенных ярким солнцем стволов лежали неподалеку. Я приблизился, осторожно ступая по разрыхленной земле, и разглядел, что кора со стволов содрана и на них повсеместно видны следы маленьких зубов, словно поработала команда грызунов.
Ламас коснулся ствола, присел на корточки, принюхался и недобро усмехнулся.
— Норный народец, — сварливо сказал он, — что я говорил, этому Кевлару нельзя доверять.
— Ну, норный народец, — я недоуменно пожал плечами, — а чем он нам угрожает, у нас, кажется, нет с собой домов, которые можно разрушить…
— Домов нет, — согласился Ламас, — зато норный народец сильно замедлит наше продвижение на юг. Только поглядите, милорд, земля здесь так изрыта, что можно провалиться в нее по пояс и, уверяю вас, можно угодить и в куда более серьезную яму, из которой потом до-о-олго придется выбираться, так что нам следует идти теперь очень осторожно, все время прощупывая землю, — он поднял вверх посох, — пойдем цепочкой, один за другим.
Я поглядел на Кара Варнана. Великан присел на ствол дерева, он морщился и ощупывал лодыжку.
— Да, — признался я, — должно быть, ты был прав, нам не следовало доверять Кевлару…
— А еще нам не следовало его отпускать, — проворчал Ламас, — провидцев лучше уничтожать на месте, как, впрочем, и темных заклинателей… чур меня… чур… — Он принялся плеваться вокруг, так что все кругом зашипело от его едкой слюны.
— Так ты же его сбил на лету, — напомнил я.
— Это для него так, игрушки, — махнул Ламас рукой, — бы-ы-ыстро оправится. Говорю же, живучая тварь.
— Кар, — обратился я к великану, — ты сможешь идти?
— Куда же я денусь. Правда, торопиться не стоит. Пойдем потихоньку.
— А у нас и не получится торопиться, — успокоил его Ламас, — я вот думаю, может, имеет смысл вернуться тем же путем, что мы сюда пришли, и по дороге пойти.
— Вряд ли это имеет смысл, — я покачал головой, — мы и так движемся вперед недостаточно быстро, давай-ка лучше встанем в цепочку, как ты советуешь, и пойдем через эту чертову пашню.
— Хорошо, — сказал Ламас и ткнул посохом в землю.
В то же мгновение его сучковатая палка провалилась почти наполовину. Ламас крякнул от досады и принялся тянуть ее на себя.
— Могу поклясться, — лицо колдуна от усилий приобрело оттенок спелой сливы, — там кто-то держит мой волшебный посох. Похоже, отобрать хочет.
— Чего?! — удивился Варнан. Он вскочил на ноги и поспешил колдуну на помощь. Вместе они принялись изо всех сил тянуть посох, но он не поддавался, а потом дюйм за дюймом стал уползать под землю.
— Так не пойдет! — взревел Варнан и принялся клонить посох влево. — Сейчас раскачаем и вытащим.
Посох вдруг резко дернулся, вырвался из рук великана и стремительно исчез под землей. Ламас издал сдавленный крик.
— Я так и знал! — гаркнул он и в приступе отчаяния дернул себя за бороду.
В это мгновение я увидел, как в нескольких шагах от нас из земли появилась маленькая темная головка с плоским носиком и бусинками хитрых глазок. Она сверкнула на меня черными зрачками и мгновенно скрылась в земле.
— Ламас, — вскричал я, — мне кажется, я только что видел норного жителя, он показал из норки свою голову!
— Значит, это они стащили мой посох, — с неудовольствием заметил Ламас. — Кевлар знал, куда нас послать. Теперь настраивайтесь на худшее, милорд, скоро они начнут шалить. А предметом их шалостей станем мы.
— Как это? — удивился я.
— А вот так. В местах своих поселений они развлекаются как могут. Это вам не жалкие норные мигранты, которых за хулиганство выкидывают из больших городов, это свободолюбивый народ, представляющий ужасающую разрушительную силу…
— И как мы можем избежать опасности? — спросил я, будучи после откровений колдуна совсем не уверен, что шалости норного народца окажутся безобидными.
— Ума не приложу, — ответил Ламас, — не нужно было слушать Кевлара.
— Это я уже понял, — рассердился я, — что ты все Кевлар да Кевлар, найди лучше выход из этого положения, а не то я решу, что ты недостоин жалованья в двести золотых.
— Не очень-то это честно с вашей стороны, милорд, — протянул Ламас, — но я не придам значения этим словам, думаю, они были сказаны сгоряча и я, несмотря на всю вашу горячность, все равно буду служить вам верой и правдой.
— Так ты вытащишь нас отсюда? — дернул Кар Варнан его за рукав. — Или болтать будешь?
— А почему, собственно, я? — насупился Ламас. — Может, лучше ты нас вытащишь? Я вас сюда не заводил. Наоборот, предупреждал, что ходить сюда не надо.
— Ты нас зато к вурдалакам заводил, — сказал Кар Варнан, — что тоже было совсем невесело.
— Теперь будем мне это припоминать до скончания века, — расстроился колдун, — давайте, давайте, вносите диссонанс в тонкую душу, кромсайте мое сердце на части. Мне казалось, что мы давно забыли об этом досадном происшествии. Тем более что и завел вас в болото вовсе не я, а злая воля Кевлара…
Тут я заметил, что на обглоданном древесном стволе неподалеку от нас сидят два маленьких черных человечка, один из них с увлечением ковыряет в носу, а другой скалит редкие белые зубки. Оба рассматривали нас очень внимательно и, казалось, искренне радовались завязавшемуся между нами спору. Я показал на них пальцем, и Ламас поспешно обернулся.
— Здрась, — звонко проговорил один из человечков.
— Ты хотел, наверное, сказать «здрасте», — поправил его Ламас.
— Не-а, — человечек радостно захихикал, — когда я хочу сказать «здрасте», я говорю «здрасте», а сейчас я просто хотел сказать «здрась».
Оба стали заливаться звонкими бубенчиками, толкая друг друга в бока и укатываясь так, словно перед ними был не потомственный принц Вейньет в сопровождении своих ближайших сподвижников, а странствующие комедианты.
— Чего смешного? — угрюмо спросил Кар Варнан.
— Ты смешной, — ответил человечек, и они снова захихикали, только теперь им вторил целый хор бубенчиков.
Я поспешно обернулся и увидел, что нас обступает целая толпа человечков, часть их выбралась из земли лишь наполовину — опираясь на маленькие ладошки и локотки, они наблюдали за нами, другие вылезли целиком — расселись на стволах деревьев и комьях земли, а кое-кто даже с остервенением жевал ее. Все они пялились на нас маленькими желтыми глазками с черными точками пытливых зрачков. Их было так много, что у меня зарябило в глазах.
— Никогда не видел столько норных жителей, — тихо сказал я Ламасу.
— Я тоже. Проклятый Кевлар, — проговорил Ламас, озираясь, как я отметил, со страхом. Наверное, он тоже не знал, чего ждать от такого количества норных жителей — будут ли они достаточно дружелюбны или, например, решат, что нами можно пообедать. Хотя, судя по аппетиту, с которым некоторые из них поедали землю, они были не плотоядны. Но кто знает, что за мысли могут блуждать в этих маленьких головках?
Они обступили нас и ждали чего-то, сохраняя упорное молчание. Если кто-то и перешептывался, то делал это едва слышно, прикрывая рот испачканной в земле розовой ладошкой.
— Сдается мне, они чего-то ждут! — громогласно заметил Варнан, чем вызвал целую волну хохота у маленьких человечков.
— Кажется, я начинаю понимать. — Ламас подошел и тронул меня за рукав. — Надо уходить, милорд. Чем скорее, тем лучше.
В то же мгновение норный народец принялся его передразнивать: человечки расхаживали по бревнам, изображая неловкую походку колдуна, а несколько в тон заверещали: «Казется, я натсинаю понимать». Под дикий хохот норные человечки стали кувыркаться через голову, они ходили друг за дружкой, взявшись за руки, и толкались, чтобы показать, как еще они могут изобразить Ламаса. Несколько малышей оторвали от бревен щепки и, опираясь на них, прихрамывали, забавно теребя подбородки, на которых не было никакой растительности.
— Сперли посох, а теперь веселятся, — обиженно выдавил Ламас.
Человечки принялись бесноваться пуще прежнего, некоторые даже заходили колесом, настолько их развлекли последние слова колдуна, а когда он, выпучив глаза, громогласно изрек: «Посох верните!», радости их не было предела. Некоторые норные жители даже повалились на землю и хохотали, вытирая градом катившиеся из глаз слезы; они сучили маленькими ножками и хлопали в ладошки, настолько им было весело.
— Да они издеваются над нами! — свирепо рявкнул Варнан и топнул ногой.
Его реплика окончательно добила человечков и породила такой шквал хорошего настроения, какой я доселе не видел никогда ни в человеческом сообществе, ни среди каких-нибудь других существ. Все они теперь лежали на изрытой земле и хохотали, придерживая животы. Полагаю, чтобы ненароком не лопнуть.
— Я задыха-ха-хаюсь, — с трудом выдавливали пищащие голоски.
— А они умеют развлечься, — заметил я, — у них это неплохо получается.
— Неплохо… неплохо… неплохо… — эхом докатилось до меня.
Маленькие веселые человечки начали дразнить особу королевской крови, и, хотя мне это не слишком понравилось, я внезапно поддался их порыву и тоже в голос захохотал…
Мгновенно все веселье норных жителей прекратилось. Они, как по команде, застыли, замерли, вперив в меня маленькие глазки-бусинки. Пока я веселился, хохотал, запрокидывая голову, и показывал на них пальцем, они сгрудились и принялись о чем-то мрачновато перешептываться. Ламасу совещание норного народца совсем не понравилось, он снова дернул меня за рукав и вытянул тощую шею, стараясь различить, о чем говорят норные жители. Наконец они прекратили совещаться, от толпы отделился маленький рыжеволосый человечек и вышел вперед.
— Меня Лермон зовут, — он ткнул себя грязной ладошкой в грудь, — ну Лермон, поняли, да?
Голос у него был такой писклявый и противный, что я снова развеселился и, сам не желая того, радостно засмеялся. Ну очень они меня забавляли, я ничего не мог с собой поделать. И вовсе они не казались мне опасными, просто забавное маленькое племя, которое любит развлечься от души.
— Поняли, мы поняли, — сказал Ламас, покосившись на меня с неодобрением, — а ты тут за главного, что ли?
— Не-а, — замотал головой Лермон, — у нас главных нет, каждый делает что хочет.
— Да как же так? — удивился я и перестал веселиться. — А кто же вами управляет? У вас король есть?
— Не-а, — замотал головой Лермон, — нету у нас короля, нам король не нужен. Раньше был, но теперь вот нету. Потерялся где-то.
— Но как же так, — всерьез разволновался я, — а кто же заботится о вас? Кто принимает важные государственные решения? Кто думает о вашем благополучии?
— А никто, — весело откликнулся Лермон, — потерялся он, теперь мы каждый сам за себя решаем… Но сейчас не про это. Вам смеяться не надо… Мы смеяться будем… Вам не надо. Хорошо?
— Это еще почему? — свирепо спросил Кар Варнан. — Вы нас тут дразните, ходите вот так вот, веселитесь, а нам, значит, не надо?
— Ну-у-у не на-а-адо, — протянул Лермон, явно волнуясь, он обернулся за поддержкой к своим соотечественникам, — мы смеяться будем, а вам не надо смеяться, понимаете?
— Нет, не понимаете, — немедленно откликнулся Варнан, — мы не понимаете, почему вам надо смеяться, а мы не можем хорошенько и от души поржать над вами, безмозглые тупицы.
Рыжеволосый человечек замолчал, он замер, о чем-то задумавшись, потом отошел и снова стал совещаться с норными жителями. На сей раз совещание было довольно коротким.
— Если вы не дадите нам посмеяться как следует, — сказал он, — то мы самого непонятливого в землю зарываем, совсем. Теперь понимаете?
— Нет, не понимаете, — упрямо сказал Варнан, — вы, значит, смеяться над нами можете, а мы над вами не можем смеяться, мы не понимаем, совсем не понимаем.
— Ну что ж, — грустно проговорил Лермон, — я предупреждал, теперь мы самого большого зарываем, а над другими долго будем смеяться, когда они большого пытаться отрывать будут…
— Я тебе сейчас голову твою отрывать буду, — в ярости проговорил Варнан и резво двинулся вперед, тяжело ступая по земле, он слегка припадал на вывихнутую ногу.
Человечки поспешно разбежались в стороны, ловко увернувшись от протянутых к ним толстых пальцев. Они принялись нырять в землю, расшвыривая ее маленькими, но очень ловкими ручками. Варнан рухнул на колени, пытаясь поймать проворного рыжего Лермона, но тот ввинтился в почву, исчезнув в одно мгновение. Тогда великан развернулся и ринулся на толпу человечков, которые собрались за его спиной.
— Кар, послушай-ка, Кар, — попытался урезонить его Ламас, — это все плохо может для нас закончиться. Не надо за ними бегать. Не надо.
— Я им покажу, — горячился Кар Варнан, — они над нами будут смеяться, а мы над ними не можем смеяться, я им покажу представление комедиантов…
Он ползал на корточках, время от времени совершая гигантские прыжки, силясь поймать маленьких человечков. Я раньше даже предположить не мог, что Кар Варнан может так ловко скакать на четырех конечностях. Впрочем, все его попытки схватить хотя бы одного норного жителя неизменно кончались ничем. Они шныряли вокруг него, пробегали под самыми руками, шмыгали между ног, явно развлекаясь затеянной великаном игрой. Он же проявлял завидное упорство и, похоже, не терял надежды, что рано или поздно ему удастся поймать кого-нибудь. Кар Варнан рычал от ярости, он раскраснелся и сильно вспотел, капли стекали по его лицу, разбрызгивались вокруг, когда он совершал очередной неудачный прыжок.
Великан в очередной раз скакнул, растопырив руки, и земля под ним вдруг провалилась. Случилось это так неожиданно, что он ничего не успел предпринять. Колени его вдруг лишились опоры, он попробовал ухватиться пальцами за край быстро расширяющейся ямы, но твердая почва внезапно скользнула в стороны, рассыпаясь, и ладони великана ощутили пустоту. Он стремительно полетел вниз и сильно приложился о дно ямы. С ужасом Варнан наблюдал, как небо над его головой быстро исчезает, по мере того как вниз все быстрее и быстрее начинает сыпаться земля.
— Меня заживо зарывают! — взревел Варнан. — Помогите!
Его истошный крик донесся до нас уже откуда-то из-под земли. Я в ярости дернул себя за серьгу, быстрым движением выхватил меч и, не заботясь более о собственной безопасности, резко крикнул:
— А ну-ка верните его на поверхность немедленно!
Подобного эффекта я не ожидал. Земля вдруг сильно задрожала, а потом принялась ходить ходуном и даже сотрясаться резкими толчками, так что мне показалось, будто я подпрыгиваю. Ламас не удержался на ногах и упал на колени. Гул из глубин все нарастал и вскоре стал таким сильным, что я ощутил себя на вершине действующего вулкана. Неведомая сила вдруг вытолкнула на поверхность Кара Варнана, он взмыл над землей, словно выпущенный из пращи камень, бухнулся на рыхлую почву и вскрикнул от боли.
В то же мгновение из вибрирующей земли стали выпрыгивать норные жители. Она словно не желала более принимать их и выбрасывала наружу. Некоторые норные жители стремились немедленно вернуться обратно, но земля была к ним неумолима, она пружинила и швыряла их вверх.
Вскоре почва под ногами успокоилась, и мы снова оказались окружены норными жителями. На этот раз в их маленьких личиках не было и тени веселья, только озабоченность происходящим и страх. Они поспешно принялись совещаться, а потом вперед снова вышел рыжеволосый Лермон, он слегка припадал на левую ногу, должно быть, ушибся при приземлении.
— Что же вы сразу не сказали, что король? — обиженно выдавил он, надув пухлые губки.
— Мне казалось, это и так бросается в глаза, — удивленно проговорил я и обернулся к Ламасу, — моя королевская воля поистине безгранична, меня слушается даже норный народец.
— Не смею вас огорчать, милорд, но мне представляется, здесь что-то совсем другое. — Ламас почесал затылок. — Насколько я могу знать, они слушаются вовсе не вас, а какого-то предмета на вашем теле.
Я повернулся к человечкам, они понуро молчали.
— Что вы делали, милорд, перед тем как началось землетрясение? — спросил колдун.
— Ну я, — я задумался ненадолго, — кажется, дернул за серьгу, потом вытащил Мордур. — Я придержал одной рукой ножны, а другую положил на рукоятку фамильного меча.
— Кольцо! — Ламас резким движением ухватил меня за левую руку и пристально уставился на перстень с черным кварцевым квадратом в середине. — Это оно, я почти уверен, когда вы доставали меч, вы невольно коснулись камня и проговорили свое повеление. Приказания владельца кольца они не могли ослушаться. Но где вы взяли кольцо повелителя норных жителей, милорд?
— Хм, ну досталось мне по случаю, это довольно запутанная история… — сказал я, припомнив, как порешил омерзительного брата моей возлюбленной Рошель и снял с его пальца симпатичный перстень. Ирония судьбы. Он что же, был повелителем норных жителей? Могу представить, как ему самому достался этот перстень. Наверное, обокрал прежнего повелителя и убил его. Может, он даже и не догадывался о чудесных свойствах перстня с черным квадратным кварцем. Интересно, что он сказал бы, если бы узнал, как складываются у нас отношения теперь, когда я отправился в поход к южным границам, чтобы выручить его сестренку и мою невесту из беды?
— В любом случае, вы можете управлять ими…
— Обладатель этого кольца — ваш король? — обратился Ламас к норному народцу.
Человечки, потупившись, стояли перед ним и молчали. Наконец Лермон выдавил:
— Ну да, вот он наш король, — и ткнул в меня указательным пальцем.
— Прекрасно, — я потер ладони, — значит, провидец Кевлар был не так уж и злонамерен, как ты пытался представить…
— Возможно, — нехотя признался Ламас, — но покалечить его следовало. Для порядка.
— Прикажите им всем покончить жизнь самоубийством, милорд, — состроив на лице зловещую гримасу, попросил Кар Варнан, — эти маленькие сволочи хотели меня заживо похоронить.
— Кар, Кар, — попытался я его вразумить, — ты просто еще не отошел от потрясения, это тоже мои подданные, ну как я могу заставлять их расстаться с жизнью, они наверняка еще сослужат мне службу…
— Можно я раздавлю хотя бы парочку, чтобы окончательно успокоиться? — попросил великан и так посмотрел на норных жителей, что они, охнув от страха, подались назад.
— Думаю, это ни к чему, — сказал я, — полагаю, инцидент между вами исчерпан. Стоит просто забыть об этом досадном происшествии. Вы можете достать нам какой-нибудь еды? — обратился я к человечкам.
— Если только вы пожелаете, — немедленно откликнулся Лермон.
— Я не хочу жевать землю, — заявил Кар Варнан.
Рыжеволосый, похоже, расслышал его реплику, потому что он звонко рассмеялся, но тут же осекся под жестким взглядом великана.
— Ну что вы, — мягко проговорил Лермон, — мы знаем, что вам нужна другая еда, поверьте, у нас имеются большие запасы.
— Что, и светлый эль? — буркнул Кар Варнан. Норные жители поспешно закивали.
— Что, и не прокисший? — с недоверием спросил Варнан.
— Свежайший, — откликнулся Лермон, — мы украдем его из амбаров села Бубикова, оно тут неподалеку находится…
Не сдержавшись, он снова захихикал, и его поддержал хор тоненьких колокольчиков.
— Бубикова? Ну, так тащите, — с нетерпением сказал Кар Варнан, — мне эль сейчас просто необходим.
Однако Лермон даже не думал двигаться с места.
— Ну, в чем дело? — прикрикнул на норный народец Варнан. — Вам что, пинка под зад дать для скорости?
— Ждут вашего приказания, милорд, — догадался Ламас.
— Тащите эль, — благожелательно приказал я, — и какой-нибудь еды, мяса, разносолов, всего самого вкусного, что только найдете в Бубикове.
— Будет выполнено! — счастливым хором закричали человечки и стали прыгать в землю, которая теперь легко принимала их в свои недра.
— Вашего приказания ждут, — проворчал Варнан, — паразиты земляные…
— И мой волшебный посох вернуть не забудьте! — заорал Ламас. Сучковатая палка мгновенно вылезла из-под земли и легла возле его ног. — Так-то. — Колдун тут же схватил ее и принялся любовно поглаживать.
Под землей у норного народца было налажено хорошее снабжение, потому что уже через полчаса из земли появилось несколько человечков, с трудом вытаскивавших на поверхность большую деревянную бочку.
— Эль прибыл, — отрапортовал один из них.
— Бегом за глиняными кружками, — скомандовал я, и норные жители поспешно скрылись.
Варнан, не дожидаясь прибытия кружек, ухватил бочку за бока, приподнял, ударом кулака выбил верх и, наклонив ее, принялся пить. Когда он оторвался от бочки, вся его одежда спереди пропиталась элем, с тяжелого небритого подбородка стекали желтые капли, а на лице застыло выражение крайнего блаженства.
— Теперь мне лучше, — возвестил великан.
Через некоторое время были доставлены и следующие блюда нашей скорой трапезы. Человечки появлялись из-под земли, неся самые неожиданные вещи — кто-то тащил соленые огурцы и маринованные козьи шарики, которыми мало кто из людей согласен питаться, кто-то корзины, полные грибов и ягод, а также кучки корешков, измазанных землей, кто-то приносил сырые клубни картофеля и мандигора — не знаю уж, по злому умыслу или нет, но они были смертельно опасны для каждого, кто отважился бы пообедать этой гадостью. Было принесено множество всякой всячины, но более всего меня умилил рыжеволосый Лермон, которому удалось раздобыть жареную индейку с яблоками, причем птица была еще теплой.
— Так, — сразу же сообщил я, отламывая от индейки жирную увесистую ногу, — ты назначаешься правителем своего народа в мое отсутствие.
— Ура! — закричал Лермон и захлопал в ладоши.
Через мгновение ему уже вторил хор радостных голосов.
— Можете вдоволь посмеяться, пока мы будем есть, — милостиво разрешил я.
Мои слова были встречены звонким хохотом. Обступив нас кольцом, пока мы трапезничали, они смеялись и смеялись, и в этом веселье не было ничего оскорбительного — норный народец высказывал свою бурную радость по поводу того, что их король сегодня вместе с ними да еще назначил правителем одного из них.
Мы ели и пили, а человечки хохотали, жевали землю и тыкали Варнана в спину и бока тоненькими пальцами к пущему его неудовольствию. Великан ругался и клял их на чем свет стоит, но неутомимые человечки продолжали дразнить его, пока он не выходил из себя и не прыгал, стараясь поймать их.
— Милорд, угомоните же их, — расширив глаза, просил он.
— Ничего не могу поделать, — я разводил руками, — видишь ли, я им разрешил…
— Да что же это такое?! — вскрикивал Варнан, когда очередной острый пальчик тыкался ему под ребра.
— Должно быть, ты им очень нравишься, — усмехнулся Ламас, откусывая огурец.
Наконец мы насытились. Я приказал своим подданным упаковать остатки щедрой трапезы, чтобы мы могли взять их в дорогу, что норные жители немедленно исполнили. Проверив узлы с провизией на предмет прочности, мы решили отправиться дальше в путь.
— А знает ли кто-нибудь, как нам будет сподручнее добраться до южных границ Стерпора? — спросил я.
— Нет ничего проще, — откликнулся рыжеволосый Лермон, — вам нужно все время двигаться вон в ту сторону, там вы упретесь в небольшую рощицу, за ней будет речка, переправитесь через речку и выйдете прямо к торговому тракту. Я там часто бываю, — не удержался он и похвастался напоследок.
— Небось не одна лошадь по его вине ноги поломала, — проворчал Варнан, — гаденышек мелкий.
— Ну что ж, спасибо, — сказал я, поднимаясь на ноги, и махнул рукой, — «прощайте» не говорю, только «до свидания».
— Вот и славно, — ответил Лермон, над землей осталась торчать только его голова, — если нужна будет помощь, мы всегда явимся по вашему зову, великий король: вам достаточно только коснуться камня и позвать нас — ну, мы тут же и примчимся. Хорошо, конечно, если поручение веселым будет…
— Обещаю, что обеспечу вам веселье, — пообещал я, хотя каких-то специальных планов у меня не было, — у меня в королевстве развлечения для всех найдутся.
— Рад это слышать. — Лермон вдруг состроил самую жалкую физиономию, какую я видел в жизни. — А теперь, ваше величество, земелька-то будет нас всегда обратно пускать? А то вдруг вы осерчали на что, уйдете, а она нас обратно и не пустит.
— Не бойтесь, зарывайтесь спокойно, — разрешил я, и норные жители просияли.
Некоторые из них даже кинулись меня целовать, оказалось, что прыгать они могут чуть ли не на десяток футов от земли, а поэтому часть грязных, запачканных и чрезвычайно слюнявых губок успела приложиться к моему лицу, пока я в ярости не закричал:
— А ну хватит! Хватит, я сказал.
Тогда норные жители поспешно стали разбегаться, в страхе, что, чего доброго, я могу снова на них рассердиться и тогда все их усилия по задабриванию светлого короля Дарта Вейньета пойдут прахом. Через мгновение поле опустело. А мы зашагали по земле, словно вспаханной плугом, и вскоре действительно вдалеке я разглядел гряду одиноких деревьев — рощу, о которой говорил рыжеволосый Лермон.
— Вообще-то в нашем королевстве карточные игры, в том числе самая распространенная среди них — погер, — не приветствуются. Знали ли вы об этом?
— Ой, и я, ваша честь, если бы вы только знали, как ненавижу я карточные игры. Как жестоко я их презираю.
— У нас есть свидетельство, что вы не только играли в погер, но и держали в нескольких городах крупные погерные клубы. И клубы эти приносили вам серьезные барыши.
— Ой, да какие еще барыши, какие клубы, обычные питейные заведения, но вы ведь знаете, как это бывает. Придут к почтенному человеку несколько таких отчаянных картежников, сами нарежутся, в карты наиграются, а потом клевещут на ни в чем не повинных людей. Обидно даже, право слово.
— Играли ли вы в карты с господином Орейро?
— Что-то не припомню такого…
— А вот он вас отлично помнит, говорит, что вы в своем клубе обчистили его, оставили без единой медной монетки.
— Клевета, ох и клевета, кабы не его каре из королей, может, и обчистил бы…
Из протокола допроса заядлого картежного шулера, осужденного за жульничество на десятилетнеепребывание на каторге
