Наконец они решились. В главную дверь, как сигнал для штурма во все окна и остальные двери, с глухим ударом глубоко вошел широченный, грубо откованный топор. В это же мгновение дубины, топоры и импровизированные тараны бухнули в ворота гаража и по окнам, вышибая пластмассовые стекла. Через несколько секунд уже вся изба была окружена рушащимися на нее ударами, лязгом и рычанием пытавшихся пробраться внутрь троллей. Похожая сейчас на огромный барабан, она содрогалась и трещала от терзавших ее стены примитивных клинков и дубин, а снаружи, словно огромный улей, гудели предвкушающие кровь десятки отродьев.

Первыми начали Олаф и Харальд — отойдя от заваленных мебелью окон на пару шагов, они слаженно выпустили несколько очередей, и ответом им был страшный вой раненых нелюдей. Харальд сменил угол стрельбы, пытаясь накрыть и стоящих вдоль стены дома, а Олаф перебросил автомат в левую руку и обнажил меч. Страшными и корявыми орудиями расширяя себе лаз, в окно потянулись когтистые лапы — тролли перли напролом. Убив нескольких очередями, викинги бросились обратно к окну, а Олаф принялся срубать еще шевелящиеся конечности. Во все стороны брызнула темная звериная кровь, а комната моментально наполнилась пороховым дымом. Тролли, почуявшие, что лаз завален трупами сородичей, казалось, откатились, но разбивать подоконник и баррикаду не перестали.

В это время лопнули петли на главной двери и, протягивая в узкие сенцы дюжину лап, атакующие начали рвать ее на себя. Атли присел на колено, высокий Арнольв встал над ним, и в искореженную дверь грянул двойной залп. Рев и проклятия были ответом, но тролли не бросили дверь, а скорее наоборот, казалось, удвоили натиск, оттягивая раненых в сторону и продолжая срывать доски с засова. Сквозняком пороховые дымы утянуло наружу, и в темном дверном проеме северяне увидели море взлохмаченных голов, колыхающееся на площади перед избой. Атли стрелял прицельно, но часто, его брат выжидал, пуская редкую пулю лишь в верный вариант. Тролли не успевали оттаскивать подстреленных и убитых, в проеме росла баррикада из тел. Пытаясь дотянуться до ларя и вытащить его наружу или разбить, отродья бросались внутрь, но гибли под огнем в упор.

В гараже заработал пулемет, заскрежетало железо и что-то звонко прокричал ирландец, чей голос утонул в ладном реве врагов, выдергивающих на площадь воротную створку. Один за другим они падали под пулями, превратив ручей втекающей в избу крови уже в полноводный поток, но словно одержимые все снова и снова кидались на штурм, занимая места погибших.

Окно, охраняемое Ормом и его сыном, лопнуло, пропуская внутрь грубо обструганное бревно, потом бревно исчезло и в проем ринулись оскаленные морды. Орм, осторожно отстранивший кузнеца в сторонку, встал прямо напротив окна и с равными промежутками начал стрелять, навылет пробивая из мощной снайперской винтовки сразу по несколько тел. Когда проем был завален мертвыми и ранеными, а тролли начали оттаскивать своих, освобождая место живым, Змееныш подтолкнул к окну Ивальда. Тот сообразил и, хотя ему все казалось происходящим во сне, без промедления сунулся в окно, переключая винтовку на автоматический огонь. Почти высунулся наружу, пулями отметая противников от стены дома, и неожиданно остолбенел от ужаса, разглядев во мгле их реальное количество. Орм стремительно метнулся к кузнецу, за ремень втягивая внутрь, а в разбитый тараном подоконник ударили сразу несколько копий.

— Встань за спиной! — приказал он сквозь грохот битвы и вдруг посмотрел наверх, где на крышу начали рушиться мощные удары топоров. — Следи! — добавил он, дернув головой в потолок, а сам, по примеру Олафа, обнажил меч.

Внезапно тролли все же откатились. Исчезли из оконных проемов, унося раненых, быстро и слаженно убрались от дверей, оставив на паре болтов недобитую створку ворот, и затихли. Прекратились даже удары по крыше, и на избу старосты навалилась звенящая тишина.

Громогласно перекрывая слабые стоны подыхающих отродьев, Атли проревел на весь дом:

— Перезаряжай по одному! — И первый сменил полупустой магазин. — Проверить количество патронов! Раненые есть? Всем держать позиции!

Тролли, конечно, не ушли. Они колыхались вокруг дома в ночной тьме окровавленной, но еще не сломленной массой, дышали в выбитые окна смрадом и гнилью и собирались с силами, вполне разумно расчищая завалы. Северяне, подломленные не ранами или усталостью, а скорее удивительным упорством врага, которого они привыкли считать слабым, затаились в укрытиях, через прицелы разглядывая темные тучи троллей, кружащие вокруг дома. В напряженном и неспокойном ожидании и тишине прошла почти четверть часа. Залитый кровью и засыпанный гильзами пол отталкивал взгляд.

А потом тролли опять навалились.

Появились одновременно во всех пробитых проходах и снова начали умирать под пулями вернувшихся на стрелковые позиции викингов. Сейчас северяне стреляли реже, еще более старательно выбирая цели, а мечи появились также в руках Арнольва и Эйвинда.

Снося протянувшуюся к нему дубину вместе к когтистой кистью, брат ярла отпрыгнул к косяку двери и, едва не поскользнувшись на красном блестящем полу, прокричал:

— Я же говорил, что нужно прорываться, Атли! Ты видел, сколько их там?!

Атли не ответил, закусив губу и расстреливая предпоследний магазин в напирающую ораву. Ворота гаража вдруг все-таки рухнули наружу, но вместо рвущейся вперед толпы находящиеся в гараже северяне увидали лишь относительно ровный ряд метальщиков. И в следующую секунду внутрь полетели дротики.

В один миг Бьёрн был ранен в правое плечо, вторым дротиком ему вспороло правую щеку, Торкель получил тяжелым древком по уху, а Эйвинду оцарапало ноги. Одновременно с этим дротики и несколько стрел влетели и в остальные окна и двери дома. Атли ударило в пластину бронежилета, он не удержался на скользком полу и упал за ларь, Харальду узкое острие вошло прямо между пласт тин наруча, пробивая левое предплечье, а Орм, сбивая направленное в него из окна копье, порезал руку. Викинги мгновенно перестроились, меняя линии огня и уходя из зон возможного обстрела. И, конечно же, сразу вслед за шквалом дротиков тролли снова рванулись в рукопашную.

В течение следующего получаса им почти удалось прорваться в центральную дверь, где еще не пришедший в себя Атли оставил брата один на один со всей ордой. Арнольв встал сбоку от двери, орудуя мечом, словно тот был из бумаги, и жутко матерился, пытаясь достать из-за спины свалившийся на ремень автомат.

Тролли напирали, так и не давая передышки, и он продолжал драться, призывая на помощь всех известных ему Асов. Ярл все же поднялся, отползая к стене, дал пару очередей в проем, и в наступившей паузе великан вновь вооружился своим автоматом.

Харальд и Олаф твердо держали отведенные им два окна, завалив пол вокруг себя отрубленными лапами и головами, и по возможности не стреляли вообще, экономя драгоценные теперь патроны. Ивальд подменял Орма, когда тот менял магазин или отходил передохнуть. А в гараже, уже в рукопашной, очень кровавой драке Бьёрн, Торкель и ирландец клинками и пулями все же смогли остановить натиск отродьев. Те отошли, продолжая изредка закидывать викингов стрелами, но оттащить трупы из дома здесь было невозможно, а идти на новый штурм по заваленному телами собратьев проходу они не торопились.

Ивальд в те моменты, когда позицию занимал Орм, выглядывал в гараж, отстреливая наиболее дерзких троллей. Первый шок ушел, оставив в покое отточенное зимними тренировками умение стрелять, и дверг погрузился в покой, сам себе сейчас напоминая профессионального подземного рейнджера или охотника на Огненных Червей. Над облаками пороховой гари и потоками крови начинало подниматься знамя воинской гордости.

К радости северян, сейчас в натиске троллей уже с трудом угадывались те неудержимая ярость и самоотверженность, с которыми они в начале штурма кидались в бой, обреченные на заведомую смерть. Поостыв и испив крови собственных соплеменников, теперь они шли в атаку группками по три-четыре воина, пытаясь одновременно навалиться на одного викинга. Прикрывались щитами из жести, часто отступали из-под пуль и выманивали на стрельбу, продолжая тем временем пробивать крышу и не переставая разламывать окна, уже фактически превратив их в двери. Казалось, потяни сейчас покрепче за углы — и исстрадавшийся дом просто рухнет на головы обороняющихся.

Следующее затишье наступило часа через три, когда уставшие, казалось, тролли прекратили даже самые робкие попытки прорваться внутрь, убрались с крыши и закончили долбить в окна. Дикая толпа за дверьми откатила еще дальше, чем в прошлый раз, с негромким рычанием зализывая раны и оттаскивая свежие трупы. От залитой кровью земли шел пар, скрипели сорванные с петель ставни, оторванный карниз мерно стучал секунды, раскачиваясь под потолком и отбивая ритм в стену.

— Тяжело раненные есть? — Атли осмотрел находящихся в главной комнате хирдманов. — Пересчитать патроны!

— Двенадцать, — Олаф.

— Шесть, — это ирландец.

— Двадцать один, — Бьёрн.

— Ничего, — Арнольв.

— Тридцать и… плюс восемь, — Харальд.

— Один, — с невеселой усмешкой Орм.

— Ничего, — Торкель.

— Одиннадцать, — кузнец Ивальд.

— И у меня два, — подвел итог ярл. — Харальд, обменяйся автоматами с Арнольвом, недобитый магазин отдай Олафу. Ивальд, быстро в гараж… Готовьте мечи, ближники! Мы славно сражаемся, видят Асы, и сам Одноглазый радуется кровавой потехе, разглядывая нас сейчас со своего престола! Верные вороны принесут ему всю правду об этой битве… Не меньше, чем сорок врагов на каждого из нас! Да что сорок, больше, много больше, клянусь когтями Хальвбьёрна! Валькирии уже кружат над домом, видите? Павший в этой схватке наверняка станет эйнхерием… Во славу Одина! — Голос ярла, который сейчас почти не заикался, был сухим и словно треснувшим, а все разом невольно взглянули вверх, на секунду забыв о крадущихся во тьме врагах, словно сквозь пробитую троллями крышу действительно хотели разглядеть в ночном небе крылатых дев-воительниц.

Буквально через несколько минут тролли опять рванулись вперед. Словно не было трупов, десятками загромождающих проходы, словно не было кровавой каши, продолжающейся вариться уже почти всю ночь, сотни раненых и изрубленных сородичей — они снова двинули на штурм, пытаясь ворваться в избу единой грязно-черной массой, дотянуться когтями, дубинами, копьями, стараясь порвать, смять, изгрызть. Словно какой-то невообразимо далекой частичкой своего крохотного мозга они все же осознавали, что у раумсдальцев кончаются патроны и скоро будет легче.

А те стояли — им было не привыкать. Уставшие, с ног до головы забрызганные своей и чужой кровью, так до конца и не понимающие, что движет сейчас этими ордами, которых они привыкли обращать в бегство гораздо меньшими силами, они сменялись на позициях, успевая лишь влить в пересохшую глотку предпоследний глоток из фляги, и вновь занимали свое место у проходов. Мечи тупились о грубые топоры и черепа троллей, срубая и то и другое без разбора, все реже раздавались выстрелы.

Арнольв чуть отошел в глубь избы, давая двум или трем атакующим все же проникнуть в сенцы, разломанные за время штурма в труху. А затем резко нагнулся, вцепляясь в сдвинутый от дверей ларь, с натугой подхватил его и толкнул вперед, ломая штурмующих, уже уверовавших в прорыв. Возникший справа от брата Атли пристрелил еще двоих, пытавшихся преодолеть очередной затор прямо по головам. Щелкнув пустым затвором, ярл забросил автомат за спину, а Арнольв снова навис над дверьми.

— Нужно уходить, — сказал здоровяк. Спокойно, едва ли не зевая, как делал всегда, когда нервничал, не спуская глаз с прохода, где отродья расчищали завал. — Иначе через часок-другой…

Атли не ответил, осматривая дом, словно пытался найти ответ. Вот Харальд прижимает рвущихся в проем разбитого окна двоих огромных троллей перевернутым столом. Когда топоры начинают крушить столешницу, Олаф бьет дважды — метко и сильно, за мечом утягивая мертвых врагов вперед, внутрь. Потом они ногами пинают трупы, утрамбовывая их, кладут сверху порубленный стол, что-то радостно говорят друг другу, а на окровавленных лицах сверкают белоснежные улыбки. Во второе окно лезут сразу трое, все с копьями, и побратимы бросаются туда…

В гараже продолжается стрельба, что-то рычит Бьёрн, звенит железо клинков. Орм работает сразу и прикладом, и мечом, раненный уже в обе ноги. Крыша продолжает содрогаться от ударов, и в главную дверь опять идут тролли…

Атли повернулся к брату, принимая решение, и даже открыл уже рот, когда за спинами грудящихся в проеме троллей возник еще один — совсем невысокий, узкоплечий обладатель совсем легкой нижней челюсти, что у выродков считалось признаком слабости и дурной крови. Слабак влез на оттащенные от дома трупы, помешкал секунду, а потом неожиданно вскинул в корявых лапах охотничий обрез и без промедления засадил в ярла поверх голов заряд дроби.

Выстрел, прозвучавший со стороны штурмующих, был столь неожиданным, что Атли так и не успел закончить фразу. Да что там, он и додумать ее не успел… Чувствуя, как дробины вминают доспех на груди и рвут правый бицепс, он закрутился волчком, отлетая от дверей, и упал в струящуюся по полу кровь. Арнольв безумно закричал, ринувшись к двери, и прямо на пороге встретил ободренных успехом троллей, уже бросающихся внутрь. Выстрелив в голову троллячьему стрелку, великан низко пригнулся и, сделав один-единственный выпад, крутанул мечом с такой скоростью и силой, что его клинок прошел через плоть сразу двоих отродьев. Он не остановился, выпинывая тела наружу, автоматом сблокировал примотанную к древку косу, в упор добил третьего тролля и дотянулся мечом до лапы четвертого. Уже едва ли не на улице, почти покинув дом, он выстрелил еще в нескольких, потом все же осмотрелся, отпрыгнул и ногой привалил откатившийся ларь обратно в проход. В разбитую дверь ударили несколько стрел.

Над ярлом склонился Харальд, придерживая того в полулежачем состоянии и пытаясь привести в себя. Атли, бледный как снег, кивал головой, бессвязно бормотал и порывался встать, скользя ногами по полу. Арнольв оценил ситуацию.

— Всем готовиться к прорыву! До моего сигнала прекратить стрельбу! Харальд, как только ярл очнется, дай знать… Олаф, Орм, готовьтесь — выходить будем через гараж. Бьёрн! Держитесь, мы готовимся к атаке! Эйвинд, быстро сюда! — Гигант забросил автомат за спину, подхватил с пола меч ярла и с двумя клинками наперевес двинулся ко вновь ожившим дверям. — Ну, ладно…

В комнату влетел ирландец. Приканчивающий новую пару отродьев Арнольв даже не обернулся.

— У моего мешка, где «Великанша», там, в чехле, последняя граната. У тебя минута, чтобы что-нибудь придумать!

— Не вопрос, — отмахнулся Эйвинд и, припадая на раненую ногу, двинулся к гранатомету.

Атли постепенно приходил в себя, и было сложно сказать, что сильнее ударило в ярла — дробь или сам факт существования тролля, применяющего огнестрельное оружие, от которого эта раса отказалась полторы сотни зим назад, когда их конечности перестали справляться со сложными механизмами, а мозги — понимать. Харальд дал Арнольву знак.

Во всем доме сейчас слышались надсадное дыхание северян, фанатичное рычание троллей и звуки входящего в плоть железа. Великан отпрыгнул от двери, подхватил и приладил за спиной мешок и гранатомет.

— Всем приготовиться! — Раумы быстро цепляли на себя вещи, крепили болтающиеся ремни и оружие. Ярл окончательно пришел в себя, забрав у брата меч, и снова встал к двери. — Эйвинд, ты готов?

— Держи! — Тот бросил хевдингу гранату с укрепленной на ней связкой проводов. — Отжимаешь кнопку, бросаешь, и у тебя что-то около пяти секунд…

— Все в гараж! — Скомандовал Арнольв, и в этот момент с потолка посыпался мусор. Пробитый дубинами, он наконец-то поддался и просел, грозя рухнуть внутрь. — Быстро!

Северяне ушли молниеносно и не мешая друг другу, несмотря на усталость и раны. Арнольв, грозно разглядывающий шевелящуюся в окнах и двери толпу, отчего-то не решающуюся сейчас вдруг лезть дальше, медленно пятился к дверям гаража. Тролли осторожно вползали в дом, по-звериному чуя неладное. Викинг прошел одну комнату, перегородка которой была давно разломана на баррикады, вторую, уперся спиной в косяк. Потом что-то нажал на гранате, быстро и удивительно метко швырнул ее через весь разбитый дом за спины стоящих у дверей отродьев, и отпрыгнул назад.

— Сметай заслон! — рявкнул он, и оставшиеся боеспособными стволы викингов ожили, действительно сметая обнаглевших и уже не прячущихся в проеме гаражных ворот троллей. Только потом все они, отбивающиеся в самом доме, смогут вспомнить и оценить число рвущихся со стороны гаража тварей, где широкие ворота позволяли тем идти целой гурьбой. Только потом оценят стойкость и силу удерживающих орду людей. Но это потом, если выживут…

Викинги бросились вперед, в свою очередь путая и удивляя не ожидавших подобного маневра врагов. Бросились так, словно хотели догнать собственные пули, и в один миг, плотным кулаком, оказались снаружи, продолжая последним свинцом чистить дорогу. Потом взорвалась граната.

Половина дома Губани мгновенно осела, хороня раненых троллей, а пространство у дверей расчистило, словно метлой. Рев и стоны тонули в шуме огня, лица северян опалило начинающимся пожаром, но Арнольв не дал насладиться зрелищем. Сбивая хирд в единое целое, он толкнул всех по ближайшей улице, не жалея ни сил, ни вытекающей из ран крови. За спиной продолжал рушиться дом, тролли черными тенями в панике метались на фоне огня, вопили, пытаясь понять, что происходит. И только немногие догадались сразу, бросившись в погоню, но быстро полегли под ударами мечей и последних пуль. Хирд забросил автоматы за спины — стрелять больше было нечем.

Не сбавляя шага и не позволяя отряду рассыпаться, великан гнал ближников к выходу из поселка. Позади оставались горы трупов, десятки раненых врагов и еще сотня живых. Вновь собравшихся воедино и бросившихся убивать.

Они вышли из поселка, ломая замерзшую за ночь кровавую грязь тяжелыми ботинками, и рванули к опушке, когда где-то за их спинами, на востоке, уже начинали просыпаться первые признаки зари. Бросив разгромленную деревню, оставшиеся тролли высыпали из Тулинского и мгновенно напали на след, со всех сторон стекаясь к отступающим северянам.

Тролли медленно ходят. Но северяне были изранены. У троллей очень плохое метательное оружие. Но у северян сейчас не было и такого. Не участвовавшие в схватке тролли жаждали крови и драки. Северяне дрались абсолютно все, сейчас из последних сил переставляя ноги.

Арнольв и Бьёрн готовились окончательно отдать себя битве и броситься в последнюю атаку, забрав за собой в иные миры еще пару десятков ублюдков. Харальд терял сознание от потери крови. Эйвинд молился всем богам, включая Белого, которому когда-то служил. Но остальные словно впали в ступор — с растущим замедлением передвигаясь, не отходя друг от друга ни на шаг, ощетинившись мечами и затравленно озираясь на понемногу окружавшую их толпу.

Кто- то потом говорил, что это ирландец помог, призвав на помощь силы, которые когда-то оставил не по своей воле. Мол, милосерден и справедлив Распятый, чтобы не помочь детям своим, пусть даже заблудшим. Кто-то говорил иное, утверждая, что сам Всеотец остановил бой, воспользовавшись для того рунами и ближайшей силой. Кто-то верил в судьбу и Норн, кто-то в удачу и добрый случай… Неважно.

Но вот только тролли, единым кольцом смыкающиеся вокруг хирда, начали вдруг падать, гулко стукаясь простреленными черепами о мерзлую землю, а после викинги услышали и саму стрельбу. Еще через миг, когда покошенных огнем тварей стало уже не меньше двух-трех десятков, в орде вдруг что-то сломалось, как будто из единой сущности выдернули базовый стержень. Кольцо моментально распалось, наполняя воздух криками ужаса и боли, и бросилось растекаться в разные стороны, проносясь мимо северян, словно не замечая своих врагов вовсе. Тролли бросали оружие, удирая к ближайшим опушкам, а паника все продолжала расти в орде, превращая грозную еще недавно силу в пыль; хотя часть отродьев, подгоняемая вождями и крупными особями, все же сгрудилась в единую кучу и отошла к поселку, попрятавшись на улочках и в домах.

— Добивай! — в один голос негромко выдохнули Арнольв, Бьёрн и Атли, и раумы снова бросились в бой, догоняя всех, до кого могли дотянуться усталыми клинками. Словно обезумевшие, все, кто еще был в состоянии, метались по полю, отлавливая, сбивая в небольшие кучки и приканчивая ничего не соображающих от страха троллей. На замерзшую землю снова хлынула кровь.

Помощь не торопилась показаться. Она сначала вошла в деревню, выжигая последние очаги сопротивления, потом уничтожила раненых и неспособных спастись и лишь после этого, когда над восточным краем поляны показалось солнце, вышла к северянам.

Раумсдальцы сидели прямо на земле, всем хирдом, как и отступали. Покидав в одну кучу вещмешки и меховые одежды троллей, со всех сторон окруженные трупами, на совершенно открытой пашне ровно между тайгой и Тулинским, перетягивая раны и подставляя лица приближающемуся утру. В небе начали кружить черные силуэты воронов.

— Проклятье, мне опять разбили очки… — сказалБьёрн.