Глава 5
Безумные поиски
— Ну и что?
Трой тяжело вздохнул и, досадливо поморщившись, махнул рукой.
Бенан Ицхор покачал головой и, повернувшись к гному, печально произнес:
— Мальчика надо лечить!
Гмалин утвердительно кивнул, и это был один из редких случаев, когда гном и старый идш были полностью согласны друг с другом. Все остальное время они, как правило, были непримиримыми противниками, до хрипоты споря друг с другом. Трой мрачно покосился на них и, сгорбившись, двинулся вверх по лестнице…
На следующее утро после той «романтической» ночной прогулки Трой вскочил на ноги ни свет ни заря. Наскоро позавтракав яишенкой из дюжины яиц с салом и луком, он вытащил из своего мешка тот самый камзол из чеширской шерсти, который был куплен на его первое жалованье, и отправился выполнять принятое накануне решение.
Первый день результатов не принес. Трой исходил все окрестные улицы и переулки, испугал несколько дюжин молодых служанок, молочниц и зеленщиц, разносивших свой товар по окрестным домам (впрочем, если бы Трой был немного повнимательней, он бы заметил, что у большинства молодиц испуг был деланным), но никаких следов своей ночной знакомой так и не обнаружил. На следующий день Трой решил зайти с другого конца и начал поиски с того переулка, где столкнулся с бандитами. Пошлявшись по округе, он вернулся обратно к «Дубовому листу» и, преодолевая природное смущение, принялся стучаться во все двери, спрашивая у открывающих двери тетушек: «Не могли бы вы позвать леди Ликкету?» Результаты обхода доброй половины домов были таковы: дважды ему пришлось спасаться от собак, один раз его едва не окатили помоями, а во всех остальных домах никакой Ликкеты не оказалось.
Вечером второго дня Трой молча вылакал два кувшина дешевого, но забористого таклийского эля и, не удостоив ни одного своего подчиненного взглядом, завалился спать как был: в роскошном камзоле чеширской шерсти, несколько драных, но аккуратно заштопанных рейтузах и щегольских мягких сапожках из телячьей кожи.
Утром его поднял гном.
— Эй, десятник, вставай, Даргол вызывает.
Трой сел на постели, кинул на Гмалина тяжелый взгляд, потер лоб и уныло буркнул:
— Я это… заболел.
После чего рухнул обратно на постель, так и не потрудившись раздеться.
Гном хмыкнул и, возведя глаза в потолок, дипломатично произнес:
— Хорошо, я так ей и скажу.
Трой взвился на кровати:
— Кому?
Гном пожал плечами:
— Да мне-то откуда знать? — Он немного помолчал и с сомнением добавил: — Она сказала, что ищет молодого человека, который так лихо расправился с ночными бандитами…
Трой с такой скоростью метнулся к двери, что гном еле успел поймать его за полу.
— Куда? Ты что, хочешь показаться ей с такой небритой рожей?
Трой замер, очумело посмотрел в свинцовое зеркало, висевшее на стене его комнаты, горестно взвыл и метнулся к сундуку, в котором хранился его мешок…
Через пять минут он кубарем скатился вниз по лестнице, яростно вращая глазами и прижимая к порезу на щеке кусок чистой тряпицы. Проскочив почти пустой зал, Трой вылетел на улицу и завертел головой. Когда спустя пять минут на улице показался гном, Трой уже успел сбегать до знакомого переулка.
— Где она?
— Кто? — невинно поинтересовался гном.
— Ну… Ликкета!
— Так вот как, значит, ее зовут… — понимающе кивнул гном. — А мы-то гадали…
Лицо Троя побагровело.
— Где она?
Гном вздохнул.
— Да не знаю я, но… будем искать.
— Так ты же сказал?.. — растерянно произнес Трой.
— А что, был другой способ поднять тебя с постели?
Трой поник, но расстаться с надеждой было нелегко.
— А откуда тогда ты узнал про бандитов? — спросил он.
Гном усмехнулся.
— Нашел задачку! Когда молодой парень, возвратившись поздно ночью, сначала час точит и правит свой радаганский нож, глупо лыбясь при этом, а на следующий день надевает свой лучший камзол и принимается носиться по округе, приставая к девицам и стучась в двери окружающих домов, так ли сложно догадаться, что произошло?
Трой пошел к двери, шаркая ногами, и весь его вид — опущенные плечи и понурая голова — являл собой живописную иллюстрацию всей глубины отчаяния и безнадежности, в какую только может быть ввергнуто человеческое существо.
Гном проводил его взглядом и удивленно покачал головой, будто не веря, что одна короткая случайная встреча могла оказать на молодого десятника столь… разрушительное действие.
— Эй, Трой…
Тот остановился.
— Не стоит… если уж тебе так это надо, мы ее отыщем.
Трой резко развернулся и с недоверием уставился на гнома. Гном кивнул, подтверждая то, что только что произнес, и пояснил:
— У меня и этого старого пейсастого ворожея в столице немало знакомых, а Эл-Северин только притворяется большим городом. На самом деле он большая деревня, где все всё про всех знают.
Трой выпрямился, лицо прояснилось. Гном усмехнулся по себя. Ну что за чудо природы эти влюбленные! Всего лишь пара слов, проблеск надежды, не на ответную любовь, а всего лишь на возможную новую встречу, и мир из юдоли горя и скорби вновь превращается в место, где вполне возможны радость и счастье.
— А теперь, коли, мы уже придумали, как решить нашу… маленькую проблему, может быть, ты, десятник, — тут голос гнома приобрел ядовитые нотки, — все-таки соизволишь посетить сотника?..
По большому счету его поход к Дарголу был совершенно бесполезным (косвенным подтверждением тому стал тот факт, что гном, обычно не пропускавший ни единого совещания, на этот раз и не подумал идти вместе с Троем). Сотник собрал десятников, чтобы сообщить, что через две недели сотне предстоит долгий поход, поэтому-де, пока есть время, надо исправить снаряжение и перековать лошадей. А то десятники сами об этом не знали…
Вечером того же дня десяток был ознакомлен с основными приметами разыскиваемого лица. После того как Трой полчаса описывал предмет своего внимания, гном, вышедший подышать на крыльцо, спросил у идша, покинувшего стол чуть раньше:
— Ну что, понял что-нибудь?
Идш тяжело вздохнул:
— Тут сложно что-либо понять. Ну как, скажи мне, искать в толпе молоденьких девушек ту, у которой «глаза будто звезды» или «улыбка, от которой сердце заходится». И отчего влюбленные так сильно глупеют?
Гном хмыкнул:
— Да уж, остается благодарить богов, что мальчик не получил классического образования, а то бы он нас вообще засыпал поэтическими эпитетами.
— Это точно, — согласился идш. — Слава богам, что обошлось без мадригалов…
Следующие несколько дней интенсивных поисков никаких результатов не принесли. Гном и идш подняли на уши всю столицу, таверна «Дубовый лист» превратилась в настоящий проходной двор. Нет, какие-то результаты были… Регулярно то там, то здесь обнаруживалась очень симпатичная девушка, но это вновь и вновь оказывалась не та. Гном даже стал подозревать, что некоторые из его знакомых, прознав о том, что за молодой господин разыскивает предмет своей любви, просто пытались реализовать свои собственные матримониальные планы, то есть свести потенциального жениха со своей племянницей, золовкой или крестницей, авось, сладится. Вот и сегодня Трой вернулся с одной из таких встреч…
За окном уже стемнело, когда в комнату Троя тихонько постучали.
— Ну кто там еще?
Из-за двери послышался голос хозяина «Дубового листа»:
— Извините, молодой господин, но тут к вам пришли.
За дверью послышался шорох, дверь задрожала от брошенного сапога из шкуры брага.
— Да пошли все к темным богам!
И тут звонкий женский голосок с нескрываемой насмешкой произнес:
— Так вот, значит, как? А мне все уши прожужжали про то, как господин Трой мечтает меня снова увидеть.
За закрытой дверью послышался шум, шлепанье босых ступней, потом что-то упало, и через пять секунд дверь распахнулась с такой силой, что содрогнулась вся таверна.
Трой замер, не веря своим глазам. В узком коридорчике, ведущем от лестницы к двери комнаты, стояла Ликкета. Девушка смерила выросшее перед ней взъерошенное чудовище насмешливым взглядом и, царственно задрав носик, проследовала в комнату.
— Ну что, вы даже не пригласите леди присесть?
Трой суматошно кинулся поднимать опрокинутый стул и поправлять скомканную постель.
— Вот… это… садитесь, пожалуйста.
Ликкета приподняла пышные юбки и грациозно опустилась на стул. Трой зачарованно уставился на сидящую перед ним девушку. Она ничем не напоминала его деревенских подружек или разбитных служанок из придорожных таверн, которых он встречал до сих пор. Она была… чудом.
— Ну и? — Ликкета улыбнулась. — Так и будем сидеть? Вы собираетесь как-то развлечь девушку?
— Я… это… — Трой густо покраснел. Он совершенно не представлял, что и как делать. У него не было никакого опыта в ухаживании. Ну, пару раз гуляли с Селией у овинов… В этот момент в распахнутую дверь просунулась величаво вздернутая борода гнома. Войдя внутрь, он церемонно поклонился девушке и, повернувшись к Трою, чопорно произнес:
— Господин десятник, все готово.
Трой тупо воззрился на побратима. Гном едва заметно подмигнул ему левым глазом, (который был заслонен от гостьи его здоровенным носом) и добавил:
— Позвольте сопроводить вас и вашу гостью к праздничному столу.
Трой (поняв, что его десяток пришел ему на помощь) облегченно выдохнул, немного помешкав, шагнул вперед и протянул гостье руку… вернее, попытался протянуть, потому что гном дернул его за рукав и прошипел на ухо:
— Сапоги-то надень.
Трой ошалело опустил голову и с ужасом обнаружил, что свой красивый камзол он натянул, а вот обуться забыл.
— Леди изволит проживать в Эл-Северине? — светским тоном поинтересовался гном, усаживаясь на кровать таким образом, что девушка была вынуждена отвернуться от десятника.
— Да, я здесь родилась.
Похоже, она все поняла и деликатно развернулась к гному.
— А кому, уважаемая леди, мы обязаны счастьем видеть вас в нашей скромной обители?
Трой, уже почти натянувший сапог, замер, пытаясь разобраться в том, что такое сейчас сказал гном и не сказал ли он чего обидного… но Ликкета только весело рассмеялась.
— О, как вы завернули! Прямо как мо… наши придворные. Слухам, уважаемый гленд, слухам… Меня некоторое время не было в городе, я сопровождала принцессу Лиддит… а когда вернулась — оказалось, что вся столица взбудоражена. Все ищут некую леди, которая само совершенство… Представьте себе, каково было мое удивление, когда выяснилось, что это — я! — И Ликкета весело рассмеялась…
Вечер прошел просто на ура. Трой чувствовал себя на седьмом небе и откровенно пялился на Ликкету (правда, лишь в те моменты, когда думал, что она этого не замечает). А Ликкета очаровала всех. Она напропалую кокетничала с гномом и идшем, а с остальными вела себя ровно и доброжелательно. К тому же в ее кокетстве не было никакого жеманства, зато были юношеский задор и милая непосредственность. Более того, опытному кавалеру и сердцееду могло бы показаться, что девушка несколько переигрывает, что ее кокетство несколько неуклюже и наигранно, как будто она играет в то, чем ранее никогда не занималась, либо занималась очень мало. Но за тем столом не было ни одного опытного сердцееда…
Идш подсуетился и надыбал где-то бродячий оркестрик из шести музыкантов, поэтому в таверну этим вечером набилась куча народу. Сначала народ заходил в «Дубовый лист», привлеченный звуками музыки. А уж затем доброхоты из завсегдатаев сообщали вновь прибывшим, что «та самая», которую уже неделю разыскивал по всей столице молодой, но уже успевший прославиться десятник из сотни Даргола, наконец-таки отыскалась. «Вон, вон она, за тем столом… вишь как глазки-то блестят!» Народ вглядывался и… одобрительно кивал. Не то чтобы она была так уж красива, скорее мила… но было в ней нечто такое… ради чего мужики бросаются в огонь или… с улыбкой на лице идут выносить мусор и вешать постиранное белье.
Из таверны они выбрались далеко за полночь. Трой даже не надеялся… но Ликкета сама взяла его под руку, и они двинулись переулками в сторону дворца. Некоторое время они шли по улицам, мило разговаривая о том, о сем. Вернее, говорила в основном Ликкета, похоже, подобные посиделки были для нее в новинку и она была переполнена впечатлениями. В то же время ее речь никак нельзя было назвать восторженным щебетанием. Трой же больше молчал и глупо улыбался…
Неожиданно Ликкета умолкла и некоторое время шла, не говоря ни слова и лишь изредка бросая на Троя задумчивый взгляд. Молодой десятник забеспокоился. Похоже, он сделал что-то не так, не сумел поддержать разговор, но, как назло, ничего путного на ум не приходило. Ну не будешь же с юной девушкой беседовать о достоинствах сапог из шкуры брага или обсуждать преимущества «радужной» заточки лезвия меча перед «скосовой»? Однако Ликкета сама пришла ему на помощь.
— Да-а-а, десятник Трой, сегодня вы удивили меня, пожалуй, даже больше, чем при первой нашей встрече…
Трой настороженно подобрался. Удивить — еще не значит понравиться… Но, как оказалось, Ликкета не имела в виду ничего плохого.
— Подумать только, — все так же задумчиво продолжала она, — в одном десятке служат люди, гном, эльф и, — тут она хмыкнула и удивленно покачала головой, — даже идш! А как вам удалось убедить Даргола принять идша на службу?
Трой засмущался:
— Да я… это, и не убеждал никого… Просто сказал, что идш просится к нам в десяток… А сотник покачал головой и сказал: «Когда его начнут лупить всей сотней — подставишь и свою спину».
Ликкета удивленно посмотрела на Троя и весело рассмеялась.
— Вот уж не подозревала, что у Даргола есть чувство юмора…
В этих словах была некая неправильность, что-то такое, что резануло Троя по ушам, но что он не успел понять… Потому что в ближайшем переулке метнулась чья-то тень.
— Интересно, а как вы все уживаетесь?
Трой, не отрывая напряженного взгляда от приближающегося темного зева переулка, незаметно ухватил за рукоятку свой радаганский нож и осторожно вытащил его из ножен.
— Так это… гном с идшем и не уживаются. Всю дорогу ругаются… а как распалятся, так идш гнома начинает звать пустоголовым каменным грызом, а гном идша бестолковым волосатым… кхм… прошу прощения, хреном.
Ликкета несколько мгновений переваривала услышанное, а потом громко расхохоталась:
— Но ведь пока на идша никто не пытался, как это говорят, наехать, а? — заговорила она, посерьезнев.
Трой от удивления даже забыл про переулок:
— То есть как это наехать? На кого? На нашего побратима?
Тут настал момент удивляться Ликкете.
— Идш — ваш побратим?
Трой кивнул:
— Ну да. Сначала-то все как-то само собой получилось. Ну, когда мы побратались… А потом уже вроде как традиция. Ежели я кого в десяток беру, он тут же нашим побратимом и становится.
Ликкета некоторое время шла молча, очевидно размышляя над тем, что услышала.
— Так все они не только ТВОИ побратимы, но и друг с другом?
— Ну да.
— И гном с эльфом тоже?
— Ну! — снова кивнул Трой и тихо шепнул: — Погоди-ка, я сейчас его…
Он успел замахнуться, но когда рука готова уже была метнуться вперед, посылая тяжелый, мощнее кинжала, радаганский нож прямо в тускло обозначившийся силуэт, Ликкета, подпрыгнув, вцепилась ему в плечо и закричала:
— Не надо!
Трой еле успел стиснуть пальцы, не выпуская клинок, уже готовый радостно устремиться к телу врага, и пробормотал:
— Он за нами, почитай, от самой таверны идет.
— Да, я знаю. — Ликкета шумно выдохнула. — Это мой… — она запнулась, — мой племянник. После того случая… дядюшка с отцом решили, что мне не стоит разгуливать по ночным улицам в одиночку. Так что теперь, когда мне предстоит поздно возвращаться домой, Левкад сопровождает меня до дворца.
Троя болезненно кольнуло в сердце. Оказывается, у Ликкеты есть штатный защитник, а ведь он сам претендовал на это место…
— Левкад, — Ликкета повернулась к фигуре в темном плаще, выступившей из густого сумрака, — как видишь, сегодня у меня есть сопровождающий. Так что можешь спокойно отправляться домой.
Тот, кого назвали Левкадом, молча поклонился и растворился в сумраке переулка…
На следующее утро Трой проснулся совершенно счастливым. Кубарем скатившись по лестнице, он выскочил на задний двор таверны, подбежал к коновязи, запрыгнул на нее, сделал стойку на вытянутых руках, несколько раз отжался ногами вверх и соскочил на землю, кувыркнувшись в воздухе.
— Да уж, ТАКОГО способа сбросить любовное томление я еще не встречал.
Трой резко обернулся.
В дверях конюшни стоял гном и с усмешкой смотрел на него. Трой смутился.
— Да я… это…
Гном махнул рукой:
— Ладно уж, вон, иди окатись из бадьи. — Он повернулся и скрылся в конюшне. Трой еще минутку постоял, глядя на ворота конюшни, потом подошел к колодцу и, подхватив бадью, полную ледяной воды, опрокинул на себя. Этого ему показалось мало, и он еще два раза, работая воротом, вытаскивал бадью и поливал себя водой.
После завтрака гном подошел к нему:
— Десятник, надо бы дойти до сотника.
— Это зачем?
Гном ухмыльнулся:
— Да ты, похоже, забыл. Нам предстоит рейд.
— Так это же еще через две недели!
Гном воздел глаза к потолку:
— О боги, ну почему, когда вы одаряете людей любовью, взамен забираете разум? Очнись, десятник, Даргол, конечно, говорил о двух неделях, но после того разговора уже прошло двенадцать дней.
Трой помрачнел:
— Мы договорились с Ликкетой встретиться через неделю, на празднике Тригана-святителя.
Гном покачал головой и неожиданно сказал:
— Я бы на твоем месте не строил далеко идущих планов.
— Почему это?
Гном пожал плечами:
— Нет, погулять там, потискаться вам никто не помешает… ежели тоже чего там сладится — опять же, все в ваших руках, а вот насчет семьи… я бы не сильно рассчитывал.
— Почему?
Гном тяжело вздохнул:
— Трой, чем ты слушал?
— Чего?
— Ты что, не слышал, она рассказывала, что ее отец — из знатных, а сама она служит в свите у принцессы Лиддит. — Гном покачал головой. — Охоньки… и что в мире творится?
Трой вспомнил суровую принцессу в сверкающих доспехах на белоснежном эльфийском скакуне и невольно поежился. Не хотел бы он постоянно торчать рядом с такой воительницей. Бедная Ликкета…
— Нет, ты не только поглупел, но и оглох! — рявкнул Гмалин. — Ты что, не слышишь, что я тебе говорю?
— Что? — очнулся Трой.
— А то, что она — дворянка, а ты — простолюдин.
— И что?
— А то, — чуть спокойнее продолжил гном, — что у вас нет никаких шансов.
— То есть?
— Ну, не получится у вас ничего.
— Это почему же?
— А вот поэтому и не получится, — угрюмо сказал гном. — Порядки у вас, у людей, такие.
Трой немного помолчал, раздумывая.
— То есть ты хочешь сказать, что, ежели я простолюдин, ей за меня никак нельзя? — проговорил он наконец.
Гном утвердительно мотнул головой. Трой вновь наморщил лоб:
— А ежели…
— Да пойми ты, дурья башка, может быть, у вас все действительно по-серьезному закрутится, да только радости от этого ни тебе, ни ей не будет. Ну, сладится у вас, ну, согласится она за тебя пойти, ну, даже найдем мы какого священника, что обряд для вас проведет, и что? Согласно Имперскому уложению она тут же лишится дворянства, а значит, ее сразу же вышибут из дворца, от нее отречется семья, с ней перестанут разговаривать ее подруги, друзья, сродственники… ты сам для нее такого хочешь?
Трой угрюмо помотал головой.
— Вот я и говорю, — продолжал гном, — ежели погулять, ну, там, за ручки подержаться — это пожалуйста. Ежели где в сеновале покувыркаться, сено помять по обоюдному согласию — опять же не возбраняется. Но всякими глупостями голову себе не забивай. Не твоего это полета птица.
Трой опустил голову, подумал — и поднял глаза на Гмалина.
— Слушай, а как можно… стать дворянином?
— Чего-о? — Гмалин округлил глаза.
Трой слегка смутился:
— Ну… это. Я могу как-то стать дворянином?
Гном удивленно покачал головой:
— Эк ты замахнулся… — Он задумался. — Вообще-то, такие случаи были. Но, насколько мне помнится, о-очень давно. — Гмалин почесал бороду. — Но и тогда это была большая редкость. Надобно совершить что-то этакое, императора, там, спасти или наследника престола… или еще что такое… — Он махнул рукой. — Короче, безнадега. И думать нечего.
— Так, говоришь, были? — подобрался Трой.
— Нет, у тебя что, уши слышат только то, что тебе хочется услышать? — рассердился гном. — Я ж тебе говорю: никаких шансов!
— Посмотрим, — ухмыльнулся Трой. — Я везучий, авось что и подвернется… — Он потер лоб. — Слушай, а ежели, к примеру, саму принцессу в бою спасти — это будет считаться?
Гном обреченно махнул рукой, отказываясь от всяческих попыток втолковать что-то этому твердолобому типу.
— Нет, ну правда?
— Да откуда я знаю? Может, будет, а может, нет.
Трой, прищурившись, с задумчивым видом пошел к задней двери таверны. Гном проводил его взглядом и удрученно покачал головой. Он знал, что этот молодой человеческий мужчина жутко упрям, но ведь любому понятно, что у него нет никаких шансов. Хотя… помнится, когда Трой собирался в совершенно безумный рейд за эльфом и крестьянином, он щурился точно так же…
