Книга: Космическая чума. Сборник
Назад: 22
Дальше: 24

23

Трижды в течение ночи я старался проскочить или прорваться через их кордон, и каждый раз оказывался перед угрозой перехвата. Становилось очевидным, что, пока их устраивает наш маршрут, они не станут припирать нас к стенке.
Сестра Фарроу проснулась рано на рассвете и тут же заметила, что неплохо бы воспользоваться зубной щеткой и термосом горячей воды. Она принялась в шутку распекать себя за то, что не догадалась набить багажник перед отъездом. Затем, вновь посерьезнев, подробно расспросила о прошедшей ночи.
Мы остановились ровно настолько, чтобы поменяться местами, и я вытянул ноги, но заснуть так и не смог.
Наконец я произнес:
— Остановись у следующей забегаловки, Фарроу. Нам надо бы подкрепиться.
— А это не опасно?
— Брось! — буркнул я сердито. — Они только спасибо нам скажут. Наверняка тоже голодны как волки.
— Ладно.
Запахи придорожной харчевни обычно вызывают ощущение чего-то грязного и недоброкачественного, но я был так голоден, что съел бы что угодно. Мы заказали кофе и апельсиновый сок и надолго исчезли в туалетных комнатах, приводя себя в порядок. Затем мы задали работу парню у плиты, проследив, как он управляется с беконом, яйцами и мясом.
Мы так энергично взялись за завтрак, надеясь опередить слетавшихся мух, и так увлеклись, что даже не заметили подъехавшие машины, пока вошедший мужчина не заказал кофе с рогаликом и не сел за наш стол.
— Неплохой денек для прогулки, не правда ли?
Я оглядел его, Фарроу ощетинилась и напряглась.
— Что-то не припомню тебя, приятель, — сказал я сурово.
— Вполне возможно. Зато я вас знаю, Корнелл.
Я быстро прощупал его. У него не было оружия, только обычный набор ключей, отверток и инструментов, которые вряд ли могли стать смертельно опасными.
— Я не подослан, Корнелл. Я здесь только для того, чтобы избавить вас от излишних неприятностей.
«Телепат?»
Он едва кивнул, затем произнес:
— Мы только потеряем время, бензин и, возможно, влипнем в какую-нибудь передрягу с легавыми, если вы не свернете в Сент-Луисе на сороковое шоссе. Надеюсь, оно вам придется по вкусу.
— А если я этого не сделаю?
— Попробуйте, — сказал он с кривой усмешкой. — И увидите, что свернете на сороковом в Сент-Луисе, хотите вы этого или нет.
— Послушайте, дружище! — ответил я, возвращая ему кривую усмешку и попутно прощупывая его шкуру (он, конечно, оказался мекстромом). — После твоих слов ничто не убедит меня, что сороковое шоссе лучше коровьей тропы.
Он поднялся.
— Корнелл, я вижу, куда вы клоните. Вам не нравится мой совет, так я помогу вам, ребята. Если не хотите прокатиться по такому вшивому и разбитому бетону, скажите только слово, и мы организуем для вас шикарную дорожку безо всякой боли и страданий. Мы с вами еще увидимся. Счастливого пути, мисс Фарроу.
Затем этот тип откланялся, подошел к кассе, расплатившись за наш завтрак как за свой собственный. Потом уселся в машину, и с тех пор я его больше не видел.
Фарроу взглянула на меня. Ее лицо побелело от страха.
— Сороковое ведет прямехонько из Сент-Луиса в Индианаполис.
Дальше продолжать не было смысла. В шестидесяти милях севернее Индианаполиса на федеральном хайвэе уже 37 лет находился респектабельный мегаполис Марион, штат Индиана, самым важным органом которого (для меня и Фарроу) было хозяйство, называемое Медицинским Центром.
Кто-то принуждает меня ехать из Сент-Луиса по сороковому шоссе. Я отлично знал, что они заинтересованы оставить меня живым и здоровым. Если я не выеду из Сент-Луиса в указанном направлении, мне придется сворачивать раз за разом, постоянно натыкаясь на противника. Только заявлять о себе он будет не в вежливой манере, а на грани смертельной угрозы. Попробуй я смыться, он, несомненно, загонит меня основными силами и оставит в соплях и слезах от навешанных тумаков. Но если я поеду к ним, чтобы убить или быть убитым, они устранятся, предварительно удержав меня от самоубийства. Не думаю, чтобы я стал нарываться на последний удар, от которого протяну ноги.
После завтрака мы двинулись дальше. Я направился в Сент-Луис. Его центр был единой громадой бесформенной мертвой зоны — такой густой и непроницаемой, что он превратился из обычного города в единое скопище многоэтажных зданий. Со времен Райна кварталы трущоб уступили место новым небоскребам. Так что мертвая зона и новые широкие магистрали с упорядоченным движением сделали Сент-Луис доступным для автомобиля в любом месте. Я не мог поверить, что какая-то банда, вынужденная работать скрытно, сможет набрать достаточно людей и машин, чтобы перекрыть все дороги, ведущие из такого большого города, как Сент-Луис.
И вновь они преследовали нас, двигаясь по параллельным дорогам и сзади. Мы мчались как дьяволы. Не снижая скорости, влетели в Сент-Луис и нырнули в обширную мертвую зону. Мы влились в общий поток транспорта и стали выписывать колесами бойскаутские узлы. Меня тревожило нападение сверху, с геликоптера, хотя я уже говорил, что мертвая зона Сент-Луиса в некоторых местах протянулась вверх на тридцать тысяч футов.
Единственное, чего недоставало, — это какого-нибудь устройства, с помощью которого мы могли бы воспользоваться своим восприятием или телепатией в окружающей мгле. Но пока мы были так же пси-слепы, как и они, поэтому нам пришлось колесить по улицам и смотреть в оба за владельцами подозрительных машин. Мы заметили несколько легковых автомобилей с номерами других штатов и задали им хорошую трепку. Один из них висел у нас на хвосте, пока я не совершил великолепный кульбит, проскочив на красный свет и втиснув мою машину между двумя четырнадцатиколесными фургонами. С каким наслаждением я заглянул бы в лицо водителю! Он остался позади.
Я держался между фургонами, пока мы не подъехали к центру, и собрался было уже юркнуть в боковую улочку…
Но, как видно, оставался между ними чересчур долго.
Потому что парень впереди вдруг ударил по тормозам, и гигантский фургон замер на месте. Зато парень сзади даже не снизил скорости. Он несся на нас словно лавина. Я быстро огляделся и рванул машину в сторону, но он врезался мне в хвост, и мы заскользили вперед. Я выжал тормоза, но масса движущегося фургона была настолько велика, что шины лишь оставили черный след на мостовой.
Нас понесло на остановившийся фургон, словно мы собирались как можно быстрее раздавить своей малолитражкой эту громадину.
Потом вдруг задняя стена переднего фургона обрушилась передо мной сверху, вращаясь на шарнирах, и образовала прекрасный скат. Задний фургон подтолкнул на него нашу машину, и мы влетели внутрь по толстому эластичному настилу. В ту же секунду задняя стенка закрылась, с обеих сторон подскочили два парня и с криком «вылазь!» рванули дверцы.
Рослый детина с моей стороны одарил меня самоуверенной улыбкой, а короткий произнес:
— Вы не против выехать из Сент-Луиса по сороковому шоссе, Корнелл? Вряд ли вам эта шутка покажется слишком грубой.
Я попробовал увернуться, но высокий схватил меня за локоть и повалил на пол. Короткий нагнулся и достал бейсбольную биту.
— Ну что, Корнелл? Может, поговорим? А то тебя ничем не проймешь, — сказал он.
Я взглянул на эту парочку и сдался. В этом мире существуют личности, которые обожают потасовки. Они не остановятся, пока не выбьют из поверженного всю душу. Эти из их числа, из тех, что сводят счеты в темных аллеях, обменявшись сначала легкими ударами, чтобы придать мордобою справедливый характер. И единственное, чего бы я добился, — это выбитой челюсти и сломанных ребер.
Я расслабился и кивнул головой в знак согласия.
— Сороковое шоссе покажется тебе куда приятней и ровнее, чем ты ожидаешь, — заметил он, несколько разочарованный, что я не дал ему отвести душу. — Это ведь как в жизни — мы сами ищем неприятности на свою голову.
— Пошел к черту со своей философией! — огрызнулся я. Это был слабый протест, но на большее меня не хватило.
— Короче, Корнелл, вам не прорваться, — сказал детина.
Я взглянул на Фарроу. Она склонилась к ветровому стеклу, разглядывая стоявшую перед ней парочку. Те вели себя довольно развязно. Один предложил ей сигарету, а другой держал наготове спички.
— Спокойнее! — сказал один, выпуская изо рта дым.
— Может, так оно лучше, мисс Фарроу, — добавил другой. — Бороться, конечно, неплохо, но только не так. Нужно сначала заручиться поддержкой.
— Почему бы мне не закурить свои? — спросила она презрительно, не глядя на них.
Я мысленно согласился.
«Пусть им будет хуже, Фарроу».
Я тоже вытащил сигареты. Вдоль борта фургона стояли скамейки. Я сел, вытянув ноги, и затянулся. Покончив с сигаретой, я заметил, что возбуждение от погони внезапно угасло, оставив только желание поспать.
Я задремал, размышляя о том, чего только не бывает в жизни — едешь в Хоумстид, Техас, а оказываешься в Марионе, Индиана.
Фелпс не расстелил зеленой дорожки к нашему приезду, но ожидал нас вместе с Торндайком, когда наша передвижная тюрьма остановилась в глубине Медицинского Центра. Торндайк с тремя сестрами-амазонками выстроились эскортом вокруг Фарроу, словно конвоируя опасного преступника.
— Да, молодец! Вы устроили нам хорошую охоту, — самодовольно усмехнулся Фелпс.
— Разрешите, мы устроим еще одну, — ответил я нагло.
— Нет. Это лишнее, ведь у нас относительно вас грандиозные планы, — прогудел он весело.
— А есть у меня право выбора? Если да, то я отказываюсь.
— Вы слишком торопитесь, — сказал он, — и, по-моему, зря. Раскройте глаза.
— Для чего?
— Для чего, — проговорил он, махнув рукой, — В том-то и беда, что нынче люди не думают. Они слепо следуют за теми, кто думает за них.
— А я разве один из ваших последователей?
— Я преувеличил, конечно. Но только для того, чтобы показать, что вы одержимы старыми бреднями, встав на позицию лентяев и следуя по стопам своего отца.
— Бросьте! — огрызнулся я.
— Никто не может составить мнение за такой короткий срок. Запомните, большинство мнений нельзя отвергать только потому, что они не согласуются с вашими предвзятыми идеями.
— Послушайте, Фелпс! — пробурчал я, намеренно опуская его ученую степень, чтобы слегка уязвить. — Мне не нравится ваша политика и ваши методы. Вам не удастся…
— Вы ошибаетесь, молодой человек, — проговорил он спокойно, даже не рассердившись на мою неучтивость. — Я уже сказал, что мне чужды ваши игры. Я находился в полном неведении относительно существующей против меня оппозиции, пока вы так дерзко не привлекли к ней мое внимание. В прошлом году я усмирил инакомыслящих, обратив в бегство их основные силы, разрушил разветвленную сеть их коммуникаций и упрочил свое положение, открыто завладев всеми ключевыми позициями. А потом и вами, молодой человек. Беспокойной, но весьма необходимой особой для ведения такой войны. Вы лепечете о моей позиции, мистер Корнелл, и утверждаете, что она несостоятельна и обречена на гибель. Но пока вы стоите здесь и изрекаете всякие глупости, мы готовим главный штурм их основной базы в Хоумстиде. Мы взяли их на измор. Теперь достаточно малейшего толчка, чтобы опрокинуть их и разогнать на все четыре стороны!
— Прекрасная лекция! — хмыкнул я. — А кто автор?
— Оставьте ваш сарказм! — сказал он визгливо. — Вы им, видно, еще не переболели, мистер Корнелл.
— А жаль, что вы им не заразились, — огрызнулся я.
— Ваш юмор не лучше вашего сарказма.
— Возможно, — отозвался я. — Видно, поэтому вы меня и прихватили. Все же…
— Вы чересчур наивны, мистер Корнелл. Неужели вы думаете, что так нам необходимы? Ваша решимость сражаться против нас весьма похвальна и, может быть, с кем-то другим и сработала бы. Но мне посчастливилось узнать, что вы очень любите жизнь и что в решающий миг вы отступите.
— Узнали достаточно.
— Да, не без этого. А теперь мы отправимся в ваши апартаменты.
— Ведите! — сказал я глухо.
С демонстративной вежливостью он указал на дверь и последовал за мной. Мы сели в громадный лимузин с шофером, и он угостил меня сигаретой. Машина заурчала и двинулась с места.
— Вы будете для нас просто неоценимы, — сообщил он развязным тоном. — Я говорю так только потому, что вы значительно важнее для нас как добровольный союзник, нежели как вынужденный.
— Не сомневаюсь, — ответил я глухо.
— Я предлагаю вам отбросить свои предвзятые представления и заняться практической логикой, — предложил дипломированный специалист Фелпс. — Оцените свою позицию с точки зрения других условных ценностей. Заметьте, что сказанное или сделанное вами нисколько не повлияет на то, что мы станем использовать вас в наших целях. Я уверен, вы не питаете на этот счет никаких иллюзий.
Я пожал плечами. Фелпс мог бы и не говорить о подобных вещах.
— И поскольку вас будут использовать независимо от вашего желания, вы, скорее всего, проявите благоразумие. Короче говоря, мы надеемся на сотрудничество с обоюдной выгодой.
— То есть вы хотите меня нанять?
Фелпс снисходительно улыбнулся:
— Не совсем так, мистер Корнелл. Термин «нанять» подразумевает выполнение определенного задания за условленное вознаграждение. Нет, по моим замыслам, место, которое вы получите в этой организации, определить практически невозможно. Послушайте, молодой человек, ваше желание сотрудничать было бы, на мой взгляд, куда более ценно. Присоединяйтесь к нам, и вы сможете рассчитывать на дружбу самых доверенных и влиятельных членов организации, вы займете достойное место в нашей будущей элите, войдете в высший исполнительный орган и будете пользоваться всеми его привилегиями.
Он запнулся и взглянул на меня со странным выражением.
— Мистер Корнелл, вы заставляете меня признаться, что наша организация занимается куда более грандиозным делом, чем просто благотворительность.
Я взглянул на него с иронией, которая слишком часто посещала меня в последнее время.
— По вашим словам выходит, будто ваше благотворительное и культурное общество не имеет ничего общего с такими грязными вещами, как деньги. Лучше не морочьте мне голову и называйте все своими именами. Вы хотите, чтобы я помогал добровольно, выполнял работу, претворял вашу программу. А взамен мне позволят разъезжать в кадиллаке из чистого золота, упиваться дорогим шампанским и подбирать обстановку кабинета по своему вкусу. Не так ли?
Дипломированный специалист Фелпс великодушно улыбнулся.
— Мистер Корнелл, я знаю, что для того, чтобы изменить свое мнение, вам потребуется какое-то время. Более того, было бы весьма подозрительно, если бы вы тут же перешли на нашу сторону. Однако теперь я обрисовал ваше положение, и у вас будет время подумать. Решайте, но имейте в виду: будете ли вы с нами сотрудничать или откажетесь — в любом случае мы воспользуемся вашим даром. Я и так слишком много сказал.
Лимузин остановился около четырехэтажного кирпичного строения, которое мало отличалось по своей архитектуре от остальных в Медицинском Центре. Разница была только в том, что оно находилось в мертвой зоне.
Дипломированный специалист Фелпс перехватил мой недоуменный взгляд и учтиво сказал:
— Мы возродили традиции содержания нежданных гостей. Так мы остаемся спокойны за образ их мыслей, к тому же строительство зданий в мертвой зоне удерживает их от заговора. Я надеюсь, ваша здешняя резиденция будет временной, мистер Корнелл.
Я мрачно кивнул.
В последних словах проскользнуло: «А иначе…»
Фелпс заполнил журнал на посту дежурного в вестибюле. Затем мы поднялись на третий этаж в скоростном лифте, и Фелпс проводил меня по коридору, вдоль которого располагались двери общих камер. В каждой двери на уровне глаз находился глазок.
— Сюда, — вкрадчиво сказал он.
Я повиновался и оказался в одной из комнат.
Назад: 22
Дальше: 24