27

Самое трудное было проходить полосу препятствий в послеполуденное время. Пот заливал глаза, прокладки под бронещитками намокали и прилипали к телу, а автомат тяжелел с каждой минутой.

— Давай-давай, Аффризи! Представь, что ты под огнём противника. Спасай свою задницу! — кричал сержант.

Опираясь о землю трясущимися от напряжения руками, Бен вскочил на ноги и, пробежав по проложенным через овраг узким мосткам, оказался в долгожданной прохладной тени.

Несколькими мгновениями позже закончил дистанцию и Джо.

С трудом расстегнув застёжку шлема, он смахнул с лица крупные капли пота и улыбнулся Бену.

— Чего радуешься?

— Думал, упаду, — признался Джо, еле переводя дыхание.

— Ты же под обстрелом, парень! Опусти задницу, а то тебе её прострелят! — наставлял сержант следующего новобранца.

Вскоре в тени большого дерева собрались все двенадцать молодых бойцов.

Неспешно, вперевалку, к ним подошёл сержант Кнопфлер.

Это был невысокий крепкий человек с кривоватыми ногами, которыми он, без сомнения, крепко упирался в землю.

— Почему стоим с раскрытыми ртами? К вам обращаюсь, Аффризи и Миллиган.

— Мы отдыхаем, сэр.

— Так отдыхают не солдаты, а загнанные вьючные животные. Солдаты так не отдыхают! Неужели забыли, что я вам объяснял вчера? Рядовой Абрахаме, повтори, что я говорил по поводу отдыха?

На Абрахамса было страшно смотреть. Его лицо было зелёным, губы — свинцово-серыми, а глаза налились кровью.

— Ну так что?

— Я не могу… вспомнить, сэр… И я плохо… себя чувствую…

— А это потому, рядовой Абрахаме, что ты вчера выпил солдатский лосьон после бритья: свой и рядовых Аффризи и Рулза. Не стоило пить его, Абрахаме. В нем нет ни капли спирта, об этом позаботились те, кто его изготавливает.

Абрахаме обречённо кивнул.

— Миллиган, ты что-нибудь помнишь?

— Да, сэр. В жаркую погоду во время отдыха солдат первым делом должен просушить прокладки бронепластин и обувь…

— Правильно, а зачем?

— Чтобы быть готовым продолжить марш и не натереть кровавые мозоли.

— Так какого же вы тут с Аффризи рты пораззевали? Если прибежали раньше других — сушитесь.

Из рощи вышел командир роты Эйборн, и сержант поспешил ему навстречу.

— Привет, Спайк.

— Здравия желаю, сэр.

— Как пополнение?

— Да ничего. Особо тупых нет, только Абрахаме выпить любит, но это не страшно. Понемногу постигают нашу науку. Через месяц уже можно будет сказать, кто из них потянет на командира отделения.

— Тут такое дело… — Капитан вздохнул, глядя на рассевшихся под деревом молодых солдат. — Такое дело, Спайк, нужно сократить программу подготовки.

— Подготовить по укороченной программе?

— Да. Но по очень укороченной.

— Что-то я не понимаю, сэр.

— У тебя чуть больше недели. Нужно натаскать новичков на бой в городе. Стрелковое оружие, гранатомёты. Рукопашный бой опустим — на него нет времени. Само собой, выбрасываем плавание, радиодело и минирование. Противодействие штуцерам оставляем, борьбу со снайперами — выбрасываем. На пехотные миномёты времени тоже нет. На трофейное оружие тоже.

— И что же мы получим, сэр? Пушечное мясо? — спросил Кнопфлер, непонимающе уставившись на командира роты. Ему все ещё казалось, что это розыгрыш.

— Нам поставили задачу и дали совсем мало времени. Десять дней. Первый день был вчера.

— И что же это за задача, сэр?

— Гринбург…

— Гринбург?! Но Гринбург это мясорубка! Они, эти птенцы, даже через три месяца не будут готовы к ней.

— Возможно, ты прав, но у нас приказ.