Глава 20
Пара часов – и все снова бодры и полны сил. Нас не зря учили различным способам восполнения энергии. Выдвигаемся дальше. Теперь дорога идет под уклон. Очень странная местность. Через некоторое время Альвин жестом останавливает команду. Секунду к чему-то напряженно прислушивается и бросается в лес. Через некоторое время тоже слышу странные звуки и чуть позже чувствую всплески магии. Впереди драка! Вылетев на поляну, застываю, оценивая обстановку. Несколько деревьев на противоположном краю повалены и частично раздроблены. Вижу тело. Посреди поляны неистовствуют два смерча из вращающихся каменных глыб. Земляные элементали атакуют парочку, что едва держит щит. Нужно отвлечь стихийных духов. Остальные это тоже понимают. В одного из духов бьет молния. Без особого эффекта.
– Даркин, твой второй! – Альвин запускает еще одну молнию, но камни смыкаются, закрывая «сердце» элементаля.
Рюкзак долой, мчусь по дуге в сторону. Нужно разделить врага. Второй элементаль колеблется. Бью его заклинанием праха. Камни начинают крошиться. Ядро, видимое темным зрением, пульсирует и тоже теряет энергию. Слишком медленно. Песчаный вихрь несется ко мне. Тут нужно нечто радикальное. Давно хотел попробовать один фокус. На секунду концентрируюсь и, когда элементаль уже рядом, отпрыгиваю назад. На том месте, где я только что стоял, возникает разрыв реальности, в который и влетает мой противник. Успеваю отвернуть голову, но удар летящего песка валит на землю. Отряхиваюсь. Небольшая кучка пыли – все, что осталось от грозного противника. Ловушка сработала. Только в следующий раз нужно делать разрыв больше, чтобы противник исчезал полностью. Наблюдаю за остальными членами отряда, не решаясь приблизится. Те спрятаны за щитом. Гален плетет что-то из школы земли. Щит исчезает всего на мгновение, и Торус бьет. Каменная защита разлетается в стороны. И тут же в неприкрытое «сердце» вонзается ледяное копье и молния. Тонкая работа. Чтобы подготовить свои заклинания, ребятам пришлось оставить Катарину в одиночестве. Если бы щит обрушился чуть раньше, все бы легли. Все, ядро элементаля тает. Победа. Осматриваю поле боя. Парочка под шумок смылась. На поляне осталось два тела. Подхожу к первому – не жилец. Аура чуть теплится. Все кости переломаны. Такое впечатление, что парня пропустили через мясорубку. У второго тела склонилась Катарина.
Альвин подходит ко мне. Оглядывает переломанного пацана, после чего быстро активирует его амулет. Даже кидает какое-то целительское заклинание. Что ж, возможно, парень и продержится до подхода помощи. Наш командир и сам-то еле на ногах стоит. Удержание щита потребовало больше сил, чем мне казалось поначалу. Подхожу к Катарине. Та рассерженно шипит. Делаю пару шагов назад и наблюдаю оттуда. Пациентка – девочка лет четырнадцати. Открытый сложный перелом правой голени. Больше видимых повреждений нет. Сильное магическое истощение. Катарина уже выправила ногу и наложила кучу заклятий. Теперь приматывает шину. Черт, и чего она вообще возится? Сама уже еле живая. Не проще ли было поступить, как с предыдущим? Вопросительно смотрю на Роха, но тот молчит. Гален зовет меня делать носилки. Мы что, еще и с собой девчонку потащим? Давлю возмущение и молча иду помогать. Даже жертвую свое одеяло. В чем-то, конечно, верно. До прихода помощи спасенную могут банально сожрать. Да и дать шанс юной магичке закончить испытание – очень благородно. Пока мы возимся с носилками, та приходит в себя и что-то тихонько спрашивает у Альвина. Тот представляет всю команду, но не упоминает второго имени. Это на него вчерашняя ссора так повлияла? Играет в равенство, чтобы никого не обидеть? Ему виднее.
Носилки тащим мы с Галеном. Настроение паршивое. Я не против доброго дела, но мы резко снизили темп, наш единственный лекарь уже ни на что не способен, и осталось всего два бойца на случай внезапного нападения. Это напрягает. Не ясно, что ждет впереди, лагерь еще не скоро.
– Крайс, – ворчу я, – волки, элементали. Только йоттуна не хватает для полного счастья!
– Даркин, заткнись! – Мои коллеги выкрикивают это хором.
– А то накличешь, – веско добавляет Элеонора.
Обошлось. На привал останавливаемся, едва начинает смеркаться: все вымотались.
Весело потрескивает костер. За границей защитного круга сгущаются сумерки. Круг пришлось ставить дважды – моя попытка ускорить восстановление снесла периметр напрочь. Альвин поворчал, но установил защиту снова. Кристина (спасенная представилась именно так, без родового имени) сидит, вытянув покалеченную ногу, и жует галету.
Свой мешок она потеряла во время битвы с волками. Это их команда обрушила мост.
Надеюсь, лагерь не слишком далеко и голодать нам не придется.
– Даркин, спой что-нибудь. – Странно, это Катарина, а не Элли.
– Что? – Настроение слишком расслабленное, чтобы спорить.
– Что-нибудь. Только не такое, как твоя последняя песня. Спой о своей стране. Кем ты был дома? Воином?
– Нет. – Как бы объяснить? Подберу аналог: – Писарем.
– Быть не может! – Альвин удивлен. – Ты, конечно, груб, не воспитан, но благороден и образован. Я видел, что ты читал во время плавания.
– Образованные люди – редкость? – не хочется мне поддерживать разговор о прошлом. – О благородстве мы уже говорили.
– Я научился читать только за полгода до поступления в академию, – поддержал командира Гален. – В нашей деревне грамотными были всего двое. И так почти везде. К тому же ты не трус и всегда готов отвлечь противника на себя. Большинство крестьян не такие.
– Я горожанин, – мрачно бросаю я. – Ладно, давайте лучше спою. – Проще уступить просьбе, чем придумывать легенду на ходу. – Кристина, ты слушать будешь?
Та смотрит непонимающе, но кивает. Протянуть к ней канал связи несложно. Она огненная, а не менталист.
В этой ситуации почему-то вспоминается «Баллада о борьбе» Высоцкого. Хотя за плечами парней уже и война, и первые трупы, так что детьми их не назовешь. Пожалуй, я здесь самый «книжный мальчик».
Некоторое время после окончания песни прихожу в себя. Мелодия разбудила неожиданно сильные чувства.
– Даркин, еще что-нибудь! Ты обещал ожерелье! – Вот ведь мелкая капризуля! Это я любя, конечно.
– Ваша очередь.
– У нас даже риттоны нет, – пытается увильнуть Альвин.
– Есть, – смущенно улыбается Кристина.
Вспышка магии – и в руках у нее появляется риттона, украшенная вычурными узорами.
Хруст. Поворачиваюсь на звук. Лицо Альвина окаменело. А вот в душе бушуют такие страсти, что я тянусь к собственному источнику. Во избежание. Альвин, кстати, уже на ногах.
– Назовите свой род, леди. – Голос Альвина звучит слегка неестественно. Взгляд не отрывается от Кристины.
– Н-но-Трам.
– Младшая ветвь рода но-Тремен. – Это не вопрос, это утверждение. Девушка кивает.
– Альвин, в чем дело? – Теперь и Катарина вскакивает, чувствуя, что что-то неладно. Альвин пропускает вопрос мимо ушей.
– Альвин но-Рох к вашим услугам, – изящный поклон. И уже Катарине: – Наши семьи – кровные враги.
Ого, тут еще и кровная месть существует! То-то я смотрю, такая буря эмоций в ауре!
Кристина бледнеет, судорожно прижимая риттону к груди. Даже в лучшей форме она Альвину не противник, а уж сейчас… Судя по тому, что даже сердобольная Катарина не вмешивается – но-Рох в своем праве. Буря эмоций чуть стихает, Альвин ловит мой взгляд. И что он от меня хочет? Чтобы девчонку убил я? Или что? Вмешиваться не буду, даже не просите.
– Это твой враг и твоя месть, – произношу как можно более безразлично.
Еще минуту Альвин изображает из себя соляной столб, потом кулаки медленно разжимаются.
– Флягу дай, – поворачивается ко мне. Развожу руками.
– Держи. – Флягу передает Гален. Не один я такой запасливый!
Альвин делает изрядный глоток.
– Я, Альвин но-Рох, обещаю не причинять вам вреда и прошу разделить со мной огонь и пищу. – Рыцарь протягивает флягу девушке. Похоже, убийства не будет! Кристина сначала нюхает, потом уже аккуратно глотает. Поза становится более расслабленной.
– Я, Кристина но-Трам, обещаю не причинять вреда вам, Альвин но-Рох. – Девушка передает флягу обратно.
Ритуал закончен, Альвин садится и снова прикладывается к горлышку. Жестом намекаю, что неплохо бы и поделиться.
– Альвин, как ты узнал, что она младшая ветвь кого-то там? – задаю мучающий меня вопрос.
– Двенадцать первых родов хранят фамильные умения со времен империи.
– Как твоя способность парить? И почему двенадцать? Мне казалось, высших родов намного больше.
– Не высших, а первых. На повышение статуса может претендовать и рыцарский род в пятом поколении.
– И ты можешь достать так все что угодно? – теперь мое любопытство направлено на Кристину.
– Нет, на «нить» можно подвесить только один предмет.
– И ты выбрала риттону?! – интонацией выражаю все, что думаю о подобной непрактичности. Девушка слегка краснеет. Да, такое комнатное растение даже убивать стыдно.
– Она ведь пригодилась, – примирительно улыбается Катарина.
– Точно, Альвин, ты ж хотел сыграть! – Гален тоже успел приложиться к фляжке.
– Да, пожалуйста. – Все, парень пропал. Катарине он точно не откажет.
После Альвина риттону берет Кристина, затем Кэт. Напряжение спадает.
На секунду появляется ощущение недоброго внимания и угрозы, что тут же сбивает лирический настрой. Уже стемнело, и за кругом света видна лишь черная стена леса. Темное зрение различает скользящие в опасной близости силуэты, но перейти защитный периметр они не решаются.
Катарина получает свою порцию восторгов и одобрения.
– Теперь ты, Даркин, – мелкая окончательно взяла на себя роль конферансье.
– Я уже пел! – возмущаюсь я.
– Завершать ожерелье должен тот, кто его начал.
Тема постепенно скатилась в любовь. Вредность подбивает закончить чем-нибудь тяжелым, но шум леса, потрескивание костра и эхо только что отзвучавшего милого голоса настраивают на лирический лад. Интересно, как будет звучать двухголосая партия? Хотя проблем быть не должно, я ведь не сам пою, а мысли транслирую.
Нежная и трогательная «Песнь о любви» из «Гардемаринов» будет вполне достойным завершением «музыкального вечера».
– Почему ты не всегда такой? – вздыхает Катарина, когда песня заканчивается. Все уже лежат, готовясь ко сну. Мое одеяло, кстати, так у Кристины и осталось.
– Потому что ты не всегда такая, Катрин, – парирую я.
– Мое имя Ка-та-ри-на. Зачем ты его все время переиначиваешь? – Девушка хмурится.
– Шутка, понятная мне одному, – примирительно отвечаю я. – Там, где я вырос, самым сильным ураганам принято давать женские имена. Ураган «Катрина» был самым разрушительным из всех.
– Действительно подходит к твоему характеру! – расплывается в улыбке Гален.
– Посмотрим, как тебя обзовут! – Кажется, Кэт не слишком расстроена сравнением.
– Меня уже назвали большим каменным человеком, оживленным при помощи магии.
– Ты и вправду на этого похож…
– Голема, – подсказывает Альвин. – Интересно, какую кличку ты мне привесишь?
– Птица, – не задумываясь, сообщаю я. Подобная ассоциация возникла у меня еще тогда, когда я увидел его родовой герб, а уж после переправы… – В наших краях есть легенда об огромной белой птице Рух, способной унести в когтях целый корабль.
– Я не Рух, я Рох, – буркает Альвин.
– Вот и будешь Птицей Рох, – скалится Гален. Кажется, он хлебнул лишку.
– А я? – жалобно тянет Элеонора.
– Котенок! – хором сообщают Катарина и Альвин. Малышка радостно хихикает.
– Теперь осталось Даркину прозвище придумать, – заговорщицким шепотом начинает она.
– Даркин и есть прозвище, – обламываю ей кайф. – И вообще, спать пора!
– А что оно означает?
Игнорирую вопрос, делая вид, что уснул.
– Да-а-аркин, – начинает ныть Элеонора, – ну скажи, что оно обозначает! Что ты как темный?
– Обещаешь, что больше не будешь приставать ко мне с вопросами и ляжешь спать?
– Обещаю!
– Даркин и означает «темный», – довольный собой, отправляюсь в объятия Морфея.
– Геквертиш! – выругался идущий впереди Альвин. – Дальше мы не пройдем.
– Что такое? – поинтересовался Гален.
– Болото. Полдня потеряно! – Это он несколько преувеличил. Идем мы всего-то часа два.
– Дай я посмотрю, – опустив носилки на землю, Гален подходит к краю трясины.
– Альвин, попробуй пока определить, насколько далеко лагерь, – прошу я.
– Как?
– Засеки направление на цель, отойди в сторону на десяток шагов и засеки его еще раз. А потом прикинь, где пересекаются лучи.
Пока Альвин пытается найти лагерь, Катарина возится с лечащими заклятиями Кристины. Гален все так же сидит и медитирует.
– А ведь не так уж и далеко! – делает заключение Альвин, закончив с измерениями. – Если напрямик, то будем часа через два. Стрикхово болото! Сколько мы убьем времени на обход!
– Много, – выходит из транса Гален. – Дня два в любую сторону.
– Откуда знаешь? – интересуюсь я.
– Чувствую. Могу попытаться провести насквозь. Я все же маг земли.
– Опасно. – Альвин морщится. – И у нас раненая. Что скажете? Рискнем?
Командир оглядывает всех. Я киваю. Никто из моих спутников не горит желанием топать в обход, рискнуть готовы все.
Перестраиваемся. Первым идет Гален и разведывает дорогу. Или создает, я не в курсе. За ним след в след двигается Элеонора. Альвин тащит Кристину на закорках. Следом Катарина. Я замыкаю цепочку. На меня нагрузили еще и вещи Альвина, включая броню. Как он в ней ходит? Пусть это всего лишь наручи, поножи и кольчуга, но все равно весит прилично.
Чертово болото! Уже три часа то прыгаем с кочки на кочку, то бредем по колено в воде. Ноги промокли насквозь. Жара и духота страшные. Хорошо хоть гнус близко не подлетает. Двигаюсь как автомат, прощупывая посохом дорогу и стараясь идти след в след. Еще через два часа мы наконец выходим на твердую почву. Ребята просто падают на землю. Все в грязи по уши. Альвин гонит нас дальше – он почуял впереди ручей.
Еще час отдыхаем, отмываемся и сушим одежду. К лагерю выходим уже ближе к вечеру. Сдаем Кристину лекарям, а сами валимся спать, даже не поужинав.
Три дня абсолютного ничегонеделания на берегу моря! Купаться, правда, запрещено. Студенты сходят с ума, делятся впечатлениями о походе и втайне от преподавателей (это они так думают!) пьют прихваченный с собой алкоголь. Деление лагеря на мужскую и женскую половину весьма условно, хотя наставники бдят и разврата не допускают. Впрочем, я в этом празднике жизни не участвую. Во-первых, самое доброе, что я услышал, было: «Жаль, что ты там и не остался». А во-вторых, меня не покидало ощущение, что испытание еще не закончено. Этакие «медные трубы» в местном варианте. И успокоюсь я только тогда, когда надену на палец витое кольцо второкурсника. Это я и объяснил Галену, пытавшемуся вытащить меня к общему костру. Тот больше не подходил, но и праздновать не перестал. Так что я целыми днями загорал с книжкой на пляже. Дочитывал «Возвращение Бродяги» сами догадайтесь кого. На этот раз великий путешественник попал в самую гущу Войн праведных, когда Лития только утверждалась в нынешних границах. Очень интересно было почитать о магической войне в старые времена. А уж если учесть, что дружины Темных Баронств с их фамильными секретами сражались то на одной, то на другой стороне, становилось особенно интересно. На поле боя можно было встретить и потомков демонов, и измененных тварей, и полумифических рыцарей-магов империи. И вот через всю эту вакханалию Старый Сапог со товарищи пытался пробраться в Эранию, то притворяясь бродячим сказителем, то срезая путь по каким-то катакомбам, то штурмуя крепость в составе какой-то из сторон. Даже на драконе полетал, если не врет.
Двадцать шестого вонемона мы погрузились на корабли, а двадцать восьмого уже были в Белом городе. Такое впечатление, что даже капитаны стремились побыстрее покинуть странный остров. На берег мы сошли все той же компанией – наша пятерка и уже вставшая на ноги Кристина.
Девушка витиевато поблагодарила Альвина за проявленное благородство и помощь в тяжелой ситуации.
– Что вы, леди. Я ведь рыцарь и не могу бросить девушку в беде, – ответно раскланялся но-Рох. – И все мои спутники – очень достойные люди, вне зависимости от происхождения. Хотя Даркин, думаю, добил бы вас на месте, будь его воля.
Я втянул воздух сквозь зубы:
– Альвин но-Рох, я словом, делом или жестом возражал против того, чтобы взять Кристину но-Трам с собой? – Секундная пауза. Я и так знаю, что он ответит. – Нет? Но вам ведь это неважно! Вы привыкли оскорблять и обвинять, не задумываясь о доказательствах! Это ведь так просто – облить дерьмом того, кто рядом, чтобы на его фоне гордиться своей возвышенной чистотой и благородством!
Сплевываю под ноги ошарашенному моей отповедью парню, и уже через плечо:
– А потом удивляются, почему я ненавижу светлых магов.
Иду сквозь толпу к воротам центрального района. Все настроение испортил, сволочь. А я только начал считать его человеком!
